Текст книги "Испания от античности к Средневековью"

Автор книги: Юлий Циркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 36 страниц)

Положение в южной части Пиренейского полуострова было сложным. Землевладельческая знать и крупные города этого региона не хотели признавать власть вестготов, и выразителем их интересов являлась католическая церковь, выступавшая против арианской. Однако они не хотели и реально подчиняться императору, и общность веры в этом не играла никакой роли^{535}. Хотя византийцы именовались римлянами и официальным языком в это время пока оставался латинский, в Западной Европе их воспринимали как греков и иностранцев^{536}. Григорий Турский (IV, 8) пишет, что испанские города были захвачены греками незаконно. В Италии и Северной Африке власть варварских арианских королей была довольно сильна, и римское католическое население в большинстве сочувствовало византийцам и по мере сил поддерживало их. В Испании сложилось другое положение. Здесь сильны были старое римское магнатство и римские пережитки, как об этом хорошо свидетельствуют найденные в Гиспалисе две надписи знатных дам, имевших титул claris-simae, датируемые по старому римскому образцу^{537}. Восстание в Кордубе и поражение Агилы свели на нет успехи Тевдиса, и Южная Испания, прежде всего долина Бетиса, освободилась от вестготской власти, и господствующая знать не хотела принять новых завоевателей. Местная католическая церковь, тесно связанная с этой знатью, также не была склонна к подчинению имперским властям. Позже гиспалийский епископ Исидор, правда, уже в новых условиях, выступил решительным противником византийских претензий^{538}. Только восточные торговцы, жившие в различных испанских городах и заинтересованные в политической власти императора, которая была бы гарантией общности средиземноморского торгового пространства, возможно, поддержали Византию^{539}.[85]85
  Вопрос об отношении католического населения Южной Испании к византийскому завоеванию очень спорен, и немалое число исследователей склоняются к признанию активной поддержки армии Юстиниана со стороны этого населения.


[Закрыть] Но этот слой общества был очень тонким и находился как бы вне общей ткани испанского общества. Так что император и его полководец могли полагаться только на собственную военную силу. Однако эти силы были не беспредельны. Война в Италии двигалась к своему победному концу, но, оказавшись вопреки ожиданиям долгой и трудной, потребовала от империи огромного напряжения сил, в том числе финансовых. На востоке война с Персией была тоже трудной и не очень-то удачной^{540}. Так что послать значительную армию на дальний конец Средиземноморья Юстиниан не мог.

Если Атанагильд действительно заключил договор о федератных отношениях с империей, то после утверждения на троне соблюдать его не собирался. Может быть, хранившийся при вестготском дворе его экземпляр даже был вовсе уничтожен^{541}.[86]86
  Находившийся в Константинополе экземпляр, кажется, сгорел во время большого пожара в византийской столице: ibid. P. 89.


[Закрыть] И вскоре Атанагильд начал войну с византийцами, им же самим приглашенными в Испанию (Isid. Hist. 47). Мы не знаем о результатах этой войны. Судя по всему, она была не очень-то удачной. Во всяком случае выбить их из Испании Атанагильд не смог. Власть Атанагильда отказалась признавать такие важные города этого региона, как Гиспалис, который ранее был его резиденцией, и Кордуба. Атанагильд пытался их подчинить, но, как кажется, тоже неудачно (Chron. Caes. a. 568). В конце концов эта часть Испании фактически ускользнула из-под вестготской власти. На юге и юго-востоке была создана имперская провинция «Испания» (Spania), занявшая широкую полосу вдоль моря и прилегающие земли, включая ряд городов, в том числе такой крупный, как Картагена. В долине Бетиса Гиспалис и Кордуба (а может быть, и некоторые другие города) стали независимыми и от вестготов, и от византийцев[87]87
  Сведения о византийских владениях на юге Испании очень скудные, и это предоставляет широкое поле для различных предположений. В частности, утверждается, что столицей византийской провинции была Кордуба (Livermore H. V. The origins… P. 151). Однако никаких оснований, кроме факта попыток вестготских королей захватить этот город, нет, и скорее всего и Кордуба, и Гиспалис являлись независимыми городами: Rodriguez Neila J. F. Historia de Cordoba. P. 527-528. Толкование же пока еще незначительных археологических находок зависит в огромной степени от априорного принятия подчинения или неподчинения этих городов, в частности Кордубы, византийцам. Ср.: Репса Valenzuela F. Un pavimento musivo de influencia bizantina en el antiguo convento de Santa Clara de Cordoba // V Reunion. P. 251.


[Закрыть]. Только к концу своего правления Атанагильд сумел взять Гиспалис (Chron. Caes. a. 568). Установление власти вестготских королей на юге и изгнание византийцев станет одной из важнейших задач последующих испанских монархов.

Больших успехов добился Атанагильд в отношениях с франками. Этому способствовала его матримониальная политика. Две его дочери Брунегильда и Галсвинта стали женами франкских королей Сигиберта, короля Австразии, и Хильперика, короля Нейстрии (Greg. Tur. IV, 27—28). Правда, последней весьма не повезло: интриги его любовницы и бывшей служанки Фредегонды привели к убийству королевы, после чего Хиль-перик женился на Фредегонде. Брунегильда же 46 лет будет королевой и все это время будет находиться в центре интриг и кровавых раздоров, разделявших Франкское королевство. Как бы то ни было, эти браки, а в еще большей степени эти раздоры, когда соперничающим королям было не до вестготов, обеспечили спокойствие на северной границе. Возможно, что этими браками Атианагильд пытался также заручиться поддержкой франков в своей войне с империей^{542}.

Атанагильд правил более 15 лет и стал первым после долгого перерыва королем, умершим собственной смертью (Isid. Hist. 47; Chron. reg. Vis. 23). Это, однако, не означает, что его правление было временем стабилизации. Скорее наоборот, это было временем углубления кризиса. Постоянные, но долго совершенно неудачные войны на юге показывают слабость королевской власти. В различных местах Испании огромную силу приобрели крупные земельные собственники, наследники позднеримских магнатов^{543}, которых хронист называет «господами мест» (seniores loci). Некоторые, по крайней мере, из них стали фактически независимыми. Иоанн Бикларский (а. 569) пишет, что королю Леувигильду пришлось восстанавливать власть готов в прежних размерах, ибо она уменьшилась в результате мятежей. Часть таких мятежей явно происходила еще в правление Атанагильда. Приблизительно в это же время, как говорилось в соответствующей главе, свевы принимают католицизм. В результате вокруг арианского Вестготского королевства создается кольцо католических (и православных) государств – Византии, Свевского и Франкского королевств, что в тех условиях грозило их общими действиями против готов. Если франки своими раздорами, доходящими до кровопролитных гражданских войн, были значительно ослаблены, то объединение сил свевов и византийцев было угрозой весьма реальной. Политический кризис дополнялся кризисом экономическим, ярким показателем которого стало падение качества вестготской монеты^{544}.

Апогеем кризиса стало положение, сложившееся после смерти Атанагильда в 567 г.: у вестготов пять месяцев короля не было (Isid. Hist. 47). Исидор Севильский, сообщая об этом, никаких объяснений не дает. Из его слов известно лишь, что Атанагильд умер собственной смертью, так что ни о каком заговоре и убийстве речи не было. Вероятно, у Атанагильда не было сыновей, но только две дочери, ставшие франкскими королевами. И это создало определенный политический вакуум, который готская знать долго заполнить не могла. Объяснением такого положения могут быть только раздоры в среде этой знати. Может быть, к этому времени относятся и некоторые мятежи, о которых говорит Иоанн Бикларский. Какую-то долю приверженцев покойный Атанагильд, несомненно, имел: недаром Леувигильд, правивший в Испании после Атанагильда, предпочел развестись со своей женой и жениться на вдове Атанагильда, явно чтобы обеспечить себе их поддержку^{545}. Но также несомненно, что имелись и другие группы, и их соперничество привело по существу к политической анархии.

Сохранение такого положения в условиях отпадения значительных территорий и возникновения кольца католических государств грозило вестготам потерей их владений. И через пять месяцев им пришлось прийти к соглашению. Королем был избран Лиува, который находился в Септимании. Может быть, выбор пал на него именно из-за его пребывания в запиренейской области королевства: таким он мог казаться неопасным для испано-вестготской знати[88]88
  Существует предположение, что Лиуву вообще могла избрать только знать Септи мании (Torres Lopez М. Las invasiones. P. 98; Stroheker К. F. Germanentum… S. 136). Однако оснований для такого предположения нет. Гораздо вероятнее, что Лиува был избран или во всяком случае признан все же всей вестготской аристократией.


[Закрыть]. По каким-то причинам перебираться к югу от Пиренеев Лиува и не собирался; то ли это было условием его избрания, то ли он не решался вмешаться в испанские дела, то ли ему мешало это сделать состояние здоровья, ибо через четыре года он умер[89]89
  Два варианта «Хроники вестготских королей» дают разное число времени правления Лиувы: по тексту А он правил четыре года и четыре месяца, а по тексту В – один год. Но оба эти варианта, как ни странно, сочетаются друг с другом. По словам Исидора Севильского, время правления Лиувы было причислено к годам Леувигильда. Так что можно без сомнения говорить, что один год Лиува правил один и еще три года вместе братом.


[Закрыть]. Да и обстановка на франкской границе, как казалось ему, требовала его присутствия^{546}. В это время обострилась борьба франкских королей у самых вестготских границ. Король Сигиберт захватил Арелат (Арль), который осадили войска его соперника Гунтрамна, который и выбил противника из города с помощью его жителей и епископа (Greg. Tur. IV, 30). Лиува вполне мог опасаться того, что пожар войны перебросится и на вестготскую Септиманию. В этих условиях он очень скоро сделал своим соправителем брата Леувигильда, направив его в качестве полновластного правителя в Испанию, оставив в своей власти только Септиманию (Bid. a. 569; Isid. Hist. 48). А после его смерти Леувигильд остался единственным королем вестготов. И с его воцарением начинается новая эпоха в истории королевства.

Глава VIII.
ОБЪЕДИНЕНИЕ ИСПАНИИ

Леувигильд стал королем в сложное для вестготского государства время. Политическая анархия после смерти Атанагильда достигла апогея. Избрание Лиувы явно было лишь компромиссом, да и он, по-видимому, достиг своей цели не сразу. В разных местах страны некоторые магнаты создали свои мини-государства, совершенно не считаясь с центральной властью. «Большая хроника Исидора» (403) сообщает о мятежах в различных областях Испании, которые пришлось подавлять Леувигильду. И он поставил своей целью укрепление Вестготского королевства и превращение его в сильную державу. Этому была подчинена его и внешняя, и внутренняя политика. Во внешней политике он стремился к реальному объединению Испании под властью вестготского короля и приобретение положения, равного Империи, а во внутренней – к укреплению королевской власти и восстановлению династического принципа ее наследования.

ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА И ВОЙНЫ ЛЕУВИГИЛЬДА

Став королем, Леувигильд развелся со своей прежней женой и женился на вдове Атанагильда Госвинте (Bid. a. 569, 573; Greg. Tur. IV, 38), что, конечно же, усилило его позиции. А став единым королем, он, чтобы закрепить трон за своими сыновьями Герменегильдом и Рекка-редом, назначил их своими соправителями (Bid. a. 573)[90]90
  Несомненно, что именно этот мотив подвигнул Леувигильда на этот шаг: Godoy С, Vitella J. De la Fides gothica à la Ortodoxia nicena // Los Visigodos. P. 123.


[Закрыть]. Но еще до этого он взял открытый курс на военное объединение Пиренейского полуострова

По-прежнему важнейшей задачей вестготских королей было подчинение юга. В 570 г. на втором году своего правления Леувигильд начинает войну с византийцами. Время было выбрано весьма удачно. На константинопольском престоле после смерти энергичного и способного Юстиниана оказался его племянник Юстин II, никак не унаследовавший таланты своего дяди. Вскоре он ввязался в изнурительную войну с персами, в которой византийцы терпели поражение. Еще важнее для западных дел оказалось вторжение лангобардов, которые в 568 г. начали завоевание Италии, вытесняя оттуда византийцев. В этих условиях императорское правительство было неспособно оказать какую-либо действенную помощь своим далеким испанским владениям. Уже в первом походе Леувигильд перешел Бетис и опустошил значительную часть византийских владений. В следующем году он повторил поход и захватил плацдармы на пути к проливу. В частности, с помощью предателя, некоего Фрамиданея (вероятно, командира местного гарнизона) был захвачен Асидон (Bid. a. 570,571). Большая часть византийских владений на Пиренейском полуострове вновь оказалась под властью вестготского короля. Но отсутствие флота не позволило Леувигильду завершить вытеснение византийцев из Испании. Важно было и психологическое значение этого факта: вестготы снова оказались сильнее, чем Римская империя.

Леувигильд решил использовать свои победы над византийцами для подчинения Кордубы. Этот город уже в течение более 20 лет фактически был полностью независимым. Подчинение вестготскому королю, к тому же арианину, не входило в планы местной испано-римской знати. Вооружив своих рабов, клиентов и других зависимых лиц, аристократы Бетики оказали ожесточенное сопротивление армии Леувигильда^{547}. Однако силы были неравны. В результате ночного штурма Кордуба была взята. Были захвачены также города и укрепления в окрестностях Кордубы (Bid. a. 572). Восстание в Бетике было подавлено, а местные византийские власти, не получая помощи из столицы, были вынуждены просить мира. Мир (или перемирие) был заключен в 572 г., и по его условиям вся долина Бетиса перешла под власть Леувигильда. И только прибрежная полоса оставалась в руках Византии. Леувигильд мог считать свою задачу на юге выполненной.

После этого Леувигильд обратился к северо-западу. В это время свевский король Мирон также вступает на путь военной экспансии. Он, в частности, воюет с рунконами (Bid. a. 572), жившими в Кантабрии^{548}, и это ставит под угрозу северо-западную границу Вестготского королевства. Уже одно это заставило Леувигильда обратить особое внимание на этот регион^{549}. И в ответ на кампанию Мирона он в 573 г. вторгается в Сабарию, расположенную, вероятно, у самой свевской границы. Иоанн Бикларский (а. 573) пишет, что эту «провинцию» Леувигильд вернул под свою власть (in suum redigit dicionem). Видимо, в период политической анархии эта территория стала фактически независимой. Фактически независимым был и весь горный север Пиренейского полуострова, населенный васконами и кантабрами. Известно, что у кантабров важнейшие дела решал «сенат» (Vita S. Aemil. 26, 33), т. е. совет старейшин, а военными предприятиями у тех и у других руководили «вожди» (duces)^{550}. И Леувигильд поставил целью подчинить их. «Житие святого Эмилиана» (26, 33) говорит о предательском нападении вестготского короля. Возможно, что у кантабров существовал какой-то договор с вестготами, который король теперь коварно нарушил. Поскольку хронист опять же говорит о «возвращении» этой области, то можно думать, что одним из условий такого договора было формальное признание власти вестготского короля, что не мешало фактической независимости горцев. Характерно, что до этого времени никаких сведений о войнах между северными горцами и вестготами нет. Видимо, в течение многих лет обе стороны сохраняли установившееся сосуществование: вестготы удовлетворялись формальным признанием их власти, а кантабры и васконы, сохраняя свою фактическую независимость, не претендовали на более низменные земли. Теперь же Леувигильд нарушил это сосуществование и огнем и мечом «разрушил» Кантабрию, т. е. лишил ее независимости. После этого был подчинен Аспидий, который создал в Арегенских горах к юго-западу от Кантабрии свое независимое ми ни государство (Bid. а. 575)^{551}. Эти походы создали необходимый плацдарм для нападения уже непосредственно на свевов. И нападение не заставило себя ждать. Уже в 576 г. Леувигильд вторгается непосредственно в Галлецию. Мирон был разбит и запросил мира. Леувигильд пошел ему навстречу (Bid. a. 576). Между вестготами и свевами было заключено перемирие. После разгрома Мирона Свевское королевство уже не могло претендовать на ведущее положение в Испании, гегемония на Пиренейском полуострове окончательно закрепилась за вестготами^{552}, и Леувигильд пока ограничился этим. По-видимому, Леувигильд не решился нанести окончательный удар свевам, пока в его тылу еще оставались неподчиненные территории. Такой территорией была Ороспеда, горная область на юго-востоке Пиренейского полуострова. Расположенная между вестготскими и византийскими владениями, эта область сохраняла независимость. Поход против Ороспеды оказался не таким уж легким. Правда, сначала Леувигильду сопутствовал успех, и область казалась подчиненной. Но после ухода вестготских войск там вспыхнуло восстание сельчан (rustici), и Леувигильду пришлось вернуться, чтобы его подавить (Bid. a. 577). Чем было вызвано это восстание и кто его возглавил, неизвестно. Но вполне возможно, что местные крестьяне, воспользовавшись разгромом магнатов, выступили теперь и против королевской власти^{553}. Восстание было столь значительным, что потребовало вмешательства самого короля.

^{Объединение Испании Леувигильдом (568-586)} 

Ограничился ли Леувигильд только этими кампаниями, о которых сообщает Иоанн Бикларский, или имели место еще другие, более мелкие, не привлекшие внимания хрониста, сказать трудно. Как бы то ни было, к 578 г. своей основной цели в этом плане Леувигильд достиг. Местные самовольные магнаты были укрощены, а бывшие еще независимыми города и области подчинены. Значительная часть побережья еще оставалась в руках византийцев, а на северо-западе продолжало существовать Свевское королевство, но территория имперской провинции была существенно сокращена, а свевская экспансия решительно остановлена. Военные кампании на этом остановились (Bid. a. 578; Isid. Hist. 49).

Действуя таким образом, Леувигильд фактически следовал той линии, которая была намечена еще Тевдисом: подчинение как можно большей части Испании (а при возможности и всей страны) и сохранение в неприкосновенности франкской границы, для чего с франками надо было установить если не дружеские отношения, то относительно мирное сосуществование. И в 579 г. Леувигильд сделал шаг, который, по его мнению, должен был обеспечить ему франкский нейтралитет: он женил своего сына Герменегильда на франкской принцессе Ингунде (Bid. a. 579; Greg. Tur. V, 38). Она была дочерью короля Австразии Сигиберта и Брунегильды, дочери Атанагильда. Франкское королевство в это время было далеко от единства, и потомки Хлодвига вели беспощадную кровавую борьбу друг с другом. Огромную роль в этой борьбе и фал о безжалостное соперничество двух королев – австразийской Брунегнильды и нейстрийской Фредегонды, которая в свое время стала инициатором убийства сестры Брунегильды Галсвинты. Женитьба Герменегильда на Ингунде могла бы привести к вмешательству Леувигильда или его наследника в запутанные франкские дела. Поэтому Леувигильд помолвил своего младшего сына Реккареда с дочерью короля Нейстрии Хильперика и Фредегонды Ригунтой (Greg. Tur. V, 38). Воспоминания о прежней трагедии не смущали вестготского короля^{554}; политические расчеты оказались гораздо сильнее. Правда, из брака Реккареда с Ригунтой ничего не вышло: после долгих переговоров под различными предлогами Хильперик в конце концов отказался отослать Ригунту в Испанию, а для смягчения своего отказа предложил Реккареду руку другой своей дочери Базины (не от Фредегонды), но так как та была монахиней и ее не захотели отпускать из монастыря, то это предложение осталось пустым звуком (Greg. Tur. VI, 34). Разумеется, в основе всех этих матримониальных перипетий лежали политические соображения: король Нейстрии (или, может быть, скорее его супруга) явно не хотел связывать себе руки союзом с Леувигильдом.

Брак Герменегильтда и Ингунды вскоре сослужил плохую службу вестготскому королю. После прибытия Ингунды в Испанию при вестготском дворе начались раздоры. Как пишет Григорий Турский, королева Госвинта сначала очень дружелюбно приняла Ингунду, которая была к тому же ее родной внучкой. При королевских дворах всегда существовали различные интриги. При дворе Леувигильда дело осложнялось семейным положением короля. Его сыновья Герменегильд и Реккаред были детьми его первой жены, и это не могло не сказаться на отношении к ним Госвинты. О существовании при дворе группировки (factio) Госвинты прямо пишет Иоанн Бикларский (а. 578). У Григория Турского (IX, 1) есть интересное сообщение: Реккаред, став после смерти Леувигильда королем, заключил союз с Госвинтой и принял ее как мать. Видимо, при жизни отца отношения между мачехой и пасынком были далеки от идиллии. В этих обстоятельствах королева вполне могла рассчитывать на собственную внучку. Но она ошиблась. Ингунда, как показали последующие события обладала огромным честолюбием (пожалуй, унаследованным от матери) и не собиралась становиться игрушкой в руках бабушки и свекрови. Огромную роль сыграл и религиозный фактор. Ингунда, как и все франки, была католичкой. Она не только не перешла в арианство, как настаивала Госвинта, но и убедила стать католиком своего мужа (Greg. Tur. V, 38). Чтобы успокоить страсти, Леувигильд отослал Герменегильда с женой в Бетику, сделав его правителем этой провинции. В какой-то степени Леувигильд повторял поступок своего брата, когда тот назначил его соправителем, отдав в управление Испанию. Но в действительности между этими двумя актами имелась существенная разница. В отличие от отца Герменегильд являлся лишь наместником короля, хотя и с весьма обширными полномочиями.

Попав на юг, Герменегильд оказался в гуще новых интриг. Местная знать, сравнительно недавно подчиненная вестготскими королями, по-видимому, надеялась на восстановление прежней независимости^{555}.

Духовным лидером этой группы знати являлся епископа Гиспалиса Леандр. Леандр принадлежал к знатной фамилии. Его отец Севериан был крупным землевладельцем Карфагенской провинции, который после захвата этой территории византийцами предпочел перебраться в Бетику^{556}. Как показывает последующая деятельность и самого Леандра, и его младшего брата Исидора, семья была по тем временам довольно образованна и хранила старые римские традиции. Это обстоятельство в не меньшей мере, чем пост епископа, делало Леандра виднейшей фигурой испано-римской знати Южной Испании. Появление в Гиспалисе фанатичной католички Ингунды пробудила надежды этой знати. С другой стороны, группировка Госвинты, видимо, не отказывалась от своего враждебного отношения и к Герменегильду, и к его жене. Иоанн Бикларский, будучи современником этих событий, пишет, что factio королевы толкнула Герменигильда на мятеж. В том же 579 или в следующем году Герменегильд перешел в католицизм, причем крестил его сам Леандр. Может быть, этот акт был воспринят Госвинтой и ее окружением как открытый вызов. С другой стороны, и Ингунда не хотела ждать смерти своего свекра, чтобы стать королевой. И Герменегильд провозгласил себя королем, избрав своей столицей Гиспалис.

Как уже говорилось, Герменегильд и Реккаред официально являлись соправителями отца, но формально королевского титула явно не имели. Надпись 580 г. упоминает второй год короля Герменегильда^{557}. Следовательно, до 579 г. он королем не был, хотя и был consors regni. Провозгласив себя полновластным королем, Герменегильд начал даже чеканить собственную монету, что явилось знаком полной самостоятельности и вызовом Леувигильду. На этой монете он не только называет себя королем, но и прибавляет a Deo vita^{558} (спасением Божьим). Таким образом, мятеж ставится под покровительство Бога. Герменегильд явно претендует на роль знаменосца католицизма в борьбе с господствующими арианами^{559}. Не исключено, что это было подсказано ему Леандром. Расчет оказался правильным. Его поддержала католическая испано-римская знать Бетики и южной Лузитании[91]91
  В упомянутой выше надписи не только Герменегильд называется королем, но и Леувигильд именуется господином и королем, хотя и отмечается, что он преследует своего сына. Эта надпись сделана до начала открытой гражданской войны, и возможно, что тогда местные магнаты еще сохраняли надежду на какой-то вид сосуществования с могучим вестготским королем. Впрочем, не исключено, что это всего лишь обычная формула.


[Закрыть]. На его сторону перешли три важнейших центра Южной Испании – Гиспалис, Кордуба, Эмерита. Он мог рассчитывать на поддержку византийцев и католиков-свевов, а также франков. Леувигильд правильно оценил возникшую опасность.

^{Монета Леувигильда. Аверс и реверс} 

Не решаясь сразу же начать войну с собственным сыном, Леувигильд долго пытался как-то с ним договориться. Увидев, что это невозможно, он начал подготовку к войне. В 581 г. король совершил поход против васконов, сохранявших независимость со времени Поздней империи (Bid. 581). То ли предыдущий поход не дал тех результатов, на которые Леувигильд рассчитывал, то ли целью того похода была только Кантабрия, а Васкония была по каким-то причинам оставлена в стороне. Во всяком случае удар был нанесен жестокий. Именно в 581 г. и в несколько более позднее время впервые отмечается наличие васконов к северу от Пиренеев: сначала с ними неудачно сражался герцог Хильперика Бладаст, а немногим позже другой герцог – Австровальд – не смог помешать их грабежам (Greg. Tur. VI, 12; IX, 7). Исследователи связывают появление васконов на территории Франкского королевства с уходом под давлением войск Леувигильда части этого народа за Пиренеи^{560}. Разгромив васконов и заставив их признать свою власть, Леувигильд на какое-то время сумел этим походом предотвратить возможный удар с севера во время войны на юге.

Предпринял Леувигильд и другой важный шаг. Поскольку Герменегильд выступил под знаменем католицизма, Леувигильд собрал в Толедо собор арианских епископов (Bid. a. 580). Цели этого собора были обширны, и к этому мы вернемся позже. Пока же надо подчеркнуть его чисто политический аспект: король явно стремился так же поднять против мятежного сына религиозное знамя, как и тот, объединив вокруг всех ариан против католиков^{561}. Недаром после взятия Гиспалиса Леувигильд отчеканил монету с легендой: CVM DEO SPALI ADQVISITA (Благодаря Богу взят Гиспалис)^{562}.

В 582 г. армия Леувигильда обрушилась на мятежников. Взяв Эмериту, Леувигильд отрезал Бетику от свевского королевства, резко уменьшив шансы Герменегильда получить помощь от свевского короля. И Леувигильд правильно оценил значение этой победы, выпустив специальную монету с легендой Emerita victoria^{563}. Это, конечно же, ухудшило шансы Герменегильда. Неудачной оказалась и попытка заручиться византийской помощью. Отправленное в Константинополь посольство во главе с гиспалийским (севильским) епископом Леандром закончилось ничем: византийское правительство в тот момент не могло оказать никакой реальной помощи своему испанскому единоверцу, хотя такая помощь явно соответствовала бы политике империи. Герменегильд, таким образом, остался без реальных союзников. Силы же местной знати и городов, поддержавших мятежного принца, были, по-видимому, очень подорваны опустошением Бетики в 570—572 гг. Все это в огромной степени уменьшило шансы Герменегильда на успех.

В 583 г. Леувигильд двинулся непосредственно на Гиспалис. Началась осады города. Свевский король Мирон решил воспользоваться обстоятельствами и все же двинулся с войсками в Южную Испанию. Но он был разбит и погиб. Теперь у Герменегильда не осталось никаких надежд на внешнюю помощь. Он с женой и младенцем сыном бежал в Кордубу, а Гиспалис попал в руки Леувигильда. И в следующем 584 г. настала очередь Кордубы. Во время начавшейся гражданской войны византийцы снова присоединили к своим владениям этот город, и это было единственным шагом, какой они предприняли в Испании в это время^{564}. Не исключено, что возвращение Кордубы под власть императора было оформлено каким-то договором между Герменегильдом и Византией. Может быть, это даже стало единственным результатом посольства Леандра. Как бы то ни было, под защиту византийских войск теперь бежал Герменегильд, надеясь, видимо, что в таких условиях византийцы должны будут оказать ему помощь. Но он ошибся. Леувигильд подкупил византийского командира, и тот за огромную сумму в 30 тысяч солидов отказался помочь Герменегильду. Кордуба была взята королевской армией. Гордый своей победой, Леувигильд отметил ее специальной монетой с легендой «Дважды овладел Кордубой»^{565}.

В марте 584 г. Герменегильд попал в руки отца. Если верить Григорию Турскому, то он сам сдался, получив от короля гарантию неприкосновенности. Его жена и сын ушли вместе с византийцами и отправились в Константинополь. На пути туда Ингунда умерла, а малолетний Атанагильд воспитывался в византийской столице: вероятно, византийское правительство готовило его на всякий случай, если возникнет возможность использовать вестготского принца для вмешательства в испанские дела. Но Атанагильд тоже скоро умер. А Герменегильд был официально лишен своего сана, с него, по старому германскому обычаю, сорвали одежду и одели в рубище, после чего отправили в ссылку в Валенцию. А в следующем году его убил некий Сисиберт, то ли по собственной инициативе, то ли потайному поручению короля (Bid. a. 579-585; Isid. Hist. 49; Greg. Тип V, 38; VI, 18; 29; 33; 40; 43; VIII, 28).

Восстановив свою власть на юге, Леувигильд решил покончить со свевами. Там был свергнут сын погибшего Мирона, и это дало вестготскому королю прекрасный повод вмешаться в свевские дела. Свевы были разбиты, и их королевство присоединено к вестготскому (Bid. a. 585; Isid. Hist. 49). Тем временем франки тоже использовали гражданскую войну в Испании и смерть франкской принцессы как повод для возобновления войны с вестготами. Ареной боевых действий снова стала Септимания. Стремясь предупредить нападение бургундского короля Гунтрамна[92]92
  Гунтрамн был внуком Хлодвига и правил Бургундией. Это было уже не старое Бургундское королевство, которое было уничтожено франками, а часть Франкского королевства, которая, как и другие его части, управлялась самостоятельным королем из дома Меровингов.


[Закрыть], Леувигильд попытался подкупить фактически правившую Нейстрией королеву Фредегонду, но неудачно. Гунтрамн откровенно поставил своей задачей захват Септимании, пытаясь, как и его дед, придать своей кампании вид войны против еретиков. Его армия вторглась в Септиманию и осадила Каракассон. Однако горожане оказали франкам упорное сопротивление, и это дало возможность Леувигильду выиграть время. Он направил против войска Гунтрамна армию во главе со своим сыном Реккаредом. Реккаред разбил франков и выбил их из готских владений (Bid a. 585; Greg. Tur. VIII, 28; 30; 38; 45).

После всех этих войн почти вся Испания за исключением прибрежной полосы, удерживаемой византийцами, была объединена под властью вестготского короля, причем власть эта была не только номинальной, но и реальной. Правда, трудно сказать, насколько реальным было господство вестготов над васконами (басками); возможно, что при Леувигильде они были действительно подчинены, хотя позже это подчинение практически снова исчезло. Эти военные успехи дали Леувигильду основание и для укрепления королевской власти внутри страны.