Текст книги "Испания от античности к Средневековью"

Автор книги: Юлий Циркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 36 страниц)

ЦЕНТРАЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ

Говоря и о центральном, и о местном управлении в Вестготском королевстве, надо иметь в виду, что речь идет о становлении государственного аппарата. В этом королевстве еще не было четко оформленной государственной машины. От старой римской машины остались обломки, которые активно использовали вестготские, как и другие варварские, короли. Прежние германские институты стечением времени трансформировались и, сохраняя прежние названия, могли приобретать совершенно другие функции. И все это перемешивалось, перетекало друг в друга; одни и те же обязанности могли выполнять разные люди, а один человек осуществлять несколько обязанностей. Порой один и тот же институт имел разные названия. Старые латинские термины часто приобретали иное содержание. Тем не менее определенные черты управления в Вестготском королевстве все-таки установить можно.

При всей своей необъятной власти управлять государством один король, естественно, не мог. Ему помогала aula regia– королевский двор, состоявший из самых знатных готов. Генетически он, видимо, восходил к старому германскому comitatus (окружению, дружине), который был для вождя, по словам Тацита (Germ. 13), украшением в мире и опорой в войне. Входившие в эту организацию люди давали клятву верности своему предводителю и в мирное время выступали его советниками в осуществлении им власти, особенно в сфере судопроизводства^{987}. С людьми из своего окружения советовались «судьи» и короли вестготов и во время своего пребывания в Северном Причерноморье, и во время своих движений по территории Римской империи. Этот институт не исчез и после оседания вестготов в Аквитании, и после поселения в Испании. Однако за это время он существенно изменился. Если у ранних германцев comitatus формировался только на основе личной верности независимо от происхождения его членов^{988}, то aula вестготских королей состояла только из знатных готов^{989}. Не исключено, что ее членами были и епископы^{990} (по крайней мере митрополит Толедо^{991}), но никаких сведений об этом нет.

Принадлежавшие к этому двору назывались, как и римские сенаторы, illustres или nobiles et illustres viri либо seniores^{992}. По-видимому, именно они и являлись теми готскими сенаторами, которые упоминаются в VII в. после исчезновения испано-римских сенаторов^{993}, и тем сенатом, который избрал королем Родриго в 710 г. (Cont. Hisp. 68). Aula regia выступала как подобие позднеримского консистория и имела функцию совета и помощи королю, в том числе в осуществлении им судопроизводства^{994}. Ее члены также следили за соблюдением законов (Leg. Vis. XII, 2, 1). Эти люди или, по крайней мере, часть их вместе в королем участвовали в соборах и, начиная с VIII собора в 653 г., подписывали их акты. Внутри двора существовала своя иерархия. Особое положение III собора, предавшего анафеме арианство, заставило и придворных подписать эту анафему, и так появились подписи светских лиц под соборными актами задолго до 653 г. И среди подписавших выделяются две группы – четыре viri illustres proceri (знатнейшие), перечисленные по именам, и прочие все seniores Gothorum, имена которых не названы^{995}.

После 653 г. соборные акты подписывали уже не просто viri illustres, но viri ilustres officii palatini^{996}.[157]157
  В подписях актов XV и XVI соборов (последние, акты которых со хранились) не указывается, что подписавшиеся принадлежали к officium palatinum, но они абсолютно такие же, как и в актах предыдущих соборов, начиная с VIII, так что нельзя сомневаться, что и в этом случае речь идет о принадлежавших к этому officium.


[Закрыть] И возникает вопрос о взаимоотношениях aula regia и officium palatinum. Одни исследователи считают их разными органами^{997},[158]158
  По мнению Л. Г. Вальдеавельяно (Valdeavellano L. G. de. Historia de España. P. 318), officium palatinum был частью aulae regiae.


[Закрыть] другие полагают, что речь идет о разных названиях одного органа^{998}. Обратив внимание на подписи viri ilustres officii palatini, можно увидеть, что все они еще исполняли те или иные должности. Когда же речь идет вообще о viri illustres, то должности могут указываться, но могут и не указываться. И из этого можно сделать вывод, что королевский двор (aula regia) и дворцовое управление (officium palatinum) – все-таки разные учреждения^{999}, хотя члены двора могли возглавлять те или иные ведомства дворцового управления. Разумеется, штат управления был гораздо большим. Как говорилось выше, Хиндасвинт и Вамба использовал на службе в этом управлении даже своих рабов, что вызвало возмущение преемника Вамбы, Эрвигия. Видимо, обычно рабы все же к этой службе не допускались. Но заниматься всеми текущими делами viri illustres тоже не могли. Вероятно, основная часть работы падала на более низший слой населения, но свободный. Viri illustres, входившие в officium palatinum, именовались графами (comites), но одновременно могли быть и герцогами (duces). Остальные, занимавшие, видимо, более низкое положение, именовались palatini. Они составляли особое сословие – ordo, принадлежность к которому была почетна, ибо лишение провинившегося достоинства (dignitas) палатина являлось наказанием (Leg. Vis. И, 1,6; 7).

Дворцовое управление делилось на ряд ведомств, возглавляемых графами. Такими ведомствами являлись: cubicularii – спальники, занимавшиеся домашним хозяйством, а их глава, как и в Поздней империи, возможно, занимался общим управлением[159]159
  Надо, однако, подчеркнуть, что в позднеимперский период «глава спальников» был обычно евнухом (Bury J. В. History… Vol. I. P. 33), чего, разумеется, не было в Вестготском королевстве.


[Закрыть], которое первоначально смешивалось с управлением домом государя; scanciarii – виночерпии, в ведении которых находилось снабжение; notarii – члены королевской канцелярии; spatarii – королевская гвардия; stabilii – конюший. В состав дворцового управления входили также граф patrimonum, управлявший королевским имуществом, и граф thesaurorum, ответственный за казну и игравший роль министра финансов^{1000}. Некоторые из этих ведомств и должностей были унаследованы от Римской империи, как cubicularii и notarii, другие созданы уже вестготами. Так, само слово scanciarii происходит от готского sciancja – виночерпий^{1001}. Это означает, что первоначально речь шла о личном хозяйстве короля, об обслуживании его и его семьи. С течением времени, и видимо довольно быстро, домашний штат, состоявший в идеале из особо доверенных людей, превратился в правительство королевства. Как утверждалось на одном из соборов, эти люди благодаря своему опыту и справедливости удостоились положения правителей народа и участников власти^{1002}. Графы, как это видно из подписей под актами соборов, могли одновременно быть и герцогами, а в этом качестве возглавлять войска. Таким, например, был Вандемир (или Вадемир), который, являясь графом виночерпиев, в то же время возглавил авангард армии Вамбы, направленный против мятежников в Септимании (Iul. Hist. Wamb. 15)^{1003}. Мы точно не знаем состава «королевского двора», но все графы, входившие в дворцовое управление, судя по их именам, были готами. Ни одного римлянина среди них не было. Как пережиток прежних форм управления в Вестготском королевстве существовало и общее собрание воинов. Но если во время пребывания вестготов в Галлии оно еще играло какую-то роль, то после переселения в Испанию оно почти исчезло. Известно только, что «все готы из королевства Испании» провозгласили своим королем Сисенанда (Fred. IV, 73), а позже Хиндасвинт был провозглашен королем не только сенаторами, но и «прочим народом готов» (Fred. IV, 82). Речь идет явно о собрании воинов, но в какой мере они представляли всех свободных готов, неизвестно. Вне их, несомненно, оставалась значительная часть вестготов, по крайней мере вестготской знати, поскольку ни Сисенанд, ни Хинадсвинт не были сразу же признаны во всей стране. Но сам факт участия не только знати, но и «прочего народа» говорит, что в критических ситуациях каким-то образом подобные собрания могли собираться. Больше известно о последнем случае такого собрания, когда воины Вамбы на собрании под председательством самого короля судили мятежника Павла и его сторонников. В этом собрании участвовали все seniores дворца, гардинги, чины дворцового управления и все войско (Iul. Hist. Wamb. 35). Видимо, таков был состав и других подобных собраний. Но характерно, как уже отмечалось, что в 710 г. при избрании Родриго никакой речи о «прочем народе» уже не было. Собрания окончательно ушли в прошлое. Но пока они существовали, в них, естественно, участвовали только вестготы.

Большую роль в политической жизни и управлении Вестготского королевства играла католическая церковь. После обращения вестготов в католицизм она, став государственной, превратилась в очень значительную силу. И в лице отдельных теоретиков, крупнейшим из которых был Исидор Севильский, и на своих соборах она формулировала то, что порой называют политической теологией, т. е. на основе христианского богословия выдвигала принципы политической жизни государства и положения его высших властей, прежде всего королевской власти и собственно личности короля. Созываемые соборы, особенно общегосударственные, но иногда и поместные, рассматривали не только религиозные и внутрицерковные вопросы, но и государственные проблемы и принимали по ним решения. Рассматривали соборы и различные жалобы, что делало собор и некоторой судебной инстанцией. На общегосударственных церковных соборах присутствовали и сам король, часто со своей семьей, и высшие чины двора центрального управления. Кроме того, они, начиная с правления Хиндасвинта, подписывали соборные акты, что придавало этим актам не только чисто религиозное, но и государственное значение. После соборов король порой издавал закон in confirmanda concilii – для подтверждения решений собора, который придавал решением собора официальную законодательную силу. Это сделал уже Реккаред после III Толедского собора в 589 г., хотя правилом это становится много позже. В результате церковный собор выступал как своеобразный законодатель. Это делало соборы очень важной политической инстанцией, а саму церковь не только религиозным, но и государственным институтом^{1004}. Вестготское королевство было единственным государством того времени, в котором церковные соборы занимались светским законодательством^{1005}. Все это давало ранее основания говорить о теократическом характере Вестготского государства и сравнивать соборы с много более поздним парламентом, как и утверждать, что королевская власть находилась под контролем соборов^{1006}. Однако это по меньшей мере преувеличение.

Во-первых, соборы не были постоянной инстанцией. Никаких определенных сроков их созыва не существовало. Общегосударственный собор созывался королем в любое время, когда король считал необходимым, и в обстоятельствах, им самим определяемых. Реккаред, созвав в 589 г. III Толедский собор, официализировавший обращение вестготов в католицизм, более общегосударственных соборов не созывал, хотя при нем прошло несколько поместных. Следующий общегосударственный собор, IV Толедский, был созван только уже Сисенандом в 633 г. 43 года вестготские короли не чувствовали никакой необходимости созывать общегосударственный собор. За это время на троне сменилось, не считая Реккареда, шесть королей, в том числе весьма набожный Сисебут. Только Сисенанд свергнувший Свинтилу, счел необходимым созвать собор, дабы с его помощью оправдать свой мятеж и укрепить свою власть. В результате распределение соборов по времени очень неравномерно. За двадцать один год с 633 по 653 г. было созвано пять общегосударственных соборов, с 653 по 681, т. е. за 28 лет, – один, ас 681 по 704 (23 года) – шесть. Правда, один собор, XIV в 684 г., был созван толедским митрополитом Юлианом, а не королем Эрвигием, но он официально не считался общегосударственным, хотя на нем и присутствовали представители всех митрополитов королевства, и занимался только религиозными делами, да и созван был в особых политических условиях, когда резко выросла роль Юлиана.

Во-вторых, король не только присутствовал на соборе. Он обращался к собору со специальным посланием (tomus), в котором не только приветствовал собравшихся прелатов, но и определял темы последующего обсуждения. Со времени представления такого послания Рецесвинтом VIII Толедскому собору в 653 г. это становится правилом. В этом послании фактически устанавливалась и тональность обсуждения. Так что высший орган испанской церкви не только не мог собраться по инициативе самой церкви, но и не мог сам определять свою повестку дня, рассматривая то, что предложено королем^{1007}. Поместные соборы (синоды) тоже не оставлялись без королевского присмотра: на них присутствовали специальные королевские чиновники, контролировавшие ход такого собрания^{1008}.

В-третьих, в идеале на соборе присутствовали все епископы королевства, которых иногда представляли их викарии. В соборах могли принимать участие и аббаты, но их было меньшинство. Епископов же назначал король. Хотя официально требовалось согласие, consensus, между королем и митрополитом той или иной провинции, наделе оно превратилось в чистую формальность, и только при отсутствии королевского решения в дело реально вступал митрополит^{1009}. В этих условиях епископы практически полностью зависели от короля. Поэтому не удивительно, что за все время существования Вестготского королевства, включая весь период после 589 г., не было ни одного случая, чтобы какой-либо собор встал в оппозицию к королю, пытаясь навязать ему свою волю. В свое время Исидор приветствовал Свинтилу, считая его религиознейшим государем и поддерживая его мероприятия, но когда свергнувший при помощи франков Свинтилу Сисенанд созвал IV Толедский собор, тот под руководством того же Исидора и полностью оправдал узурпатора, и осудил свергнутого короля. Возведя выступление против короля в ранг святотатства, этот собор полностью признал власть нового короля, достигшего трона таким выступлением. В 675 г. XI Толедский собор, официально не являвшийся общегосударственным, но представлявший большинство испанских иерархов, полностью поддержал Вамбу, а созванные его преемником Эрвигием XII и XIII соборы осудили ряд мероприятий Вамбы и приняли меры по корректировке государственного курса.

В целом теоретически можно говорить не о подчинении светской власти церковной, а о согласии этих двух властей. В некотором смысле символом такого согласия являлся акт помазания короля, совершаемый толедским митрополитом. А конкретные взаимоотношения государственной власти и церковной иерархии зависели от конкретного же соотношения сил. Тот же акт помазания мог рассматриваться и как признание особого положения короля, единственного из всех смертных обитателей королевства непосредственно связанного с Богом, и как признание верховенства духовной власти, осуществлявшей это помазание^{1010}. При «сильных» королях, как Хиндасвинт или Вамба, церковь превращалась в оружие королевской власти – важное, но лишь оружие. С ослаблением королевской власти роль церковной иерархии увеличивалась. Едва ли случайно столь большое количество соборов собирается в последние два с небольшим десятилетия существования вестготской Испании. В это время и поместные соборы могли принимать решения, практически касавшиеся всей государственной жизни. Таким был III Цезаравгустанский собор, созванный Эгикой, который, как об этом уже говорилось, принял постановление об обязательности ухода в монастырь вдовы умершего короля, что в тех условиях имело несомненное политическое значение.

ПРОВИНЦИАЛЬНОЕ И МЕСТНОЕ УПРАВЛЕНИЕ

В Вестготском королевстве сохранилось римское деление на провинции. За Пиренеями под властью вестготов осталась только одна провинция, которая и стала называться просто Галлия (иногда во множественном числе – Галлии, хотя ни о какой другой Галлии, кроме Септимании, речи идти не могло) и которая более или менее совпадала с прежней I Нарбоннской Галлией. Как и в римское время, отдельной провинцией была Галлеция, которая, как уже говорилось, официально считалась одной из трех частей государства. Под ней подразумевалась территория бывшего Свевского королевства, и поэтому она не точно совпадала со старой римской провинцией. Известно, что эмеританский митрополит Горонтий обратился к королю Рецесвинту с призывом вернуть церковную провинцию Лузитанию в ее прежние пределы, возвратив ей приходы, ранее оказавшиеся на территории Свевского королевства^{1011}. Поскольку церковное деление обычно совпадало с гражданским, можно говорить, что северная часть Лузитании, подчиненная в свое время свевам, так и осталась в составе Галлеции, по крайней мере, до правления Рецесвинта. Остальная часть Испании делилась на несколько провинций, и порой страну, кроме Галлеции, называли «все провинции Испании». Если не считать Лузитании, лишившейся своей северной части, остальные испанские провинции сохранили свою территорию. Та часть Галлеции, которая не была подчинена свевам, была присоединена к Карфагенской Испании. Однако в течение нескольких десятилетий юго-восточная часть Испании находилась под властью византийцев и образовывала провинцию Спанию, естественно, ликвидированную после нового вестготского завоевания. В состав византийских владений вошла значительная часть Карфагенской Испании, в том числе ее столица Картагена. После этого центр провинции был перенесен в Толедо, а сама провинция стало часто называться Карпетанией по имени доримской области^{1012}.[160]160
  В церковной сфере это название появляется несколько раньше: ibid.


[Закрыть] И после вытеснения византийцев центр провинции остался в Толедо. С целью увеличения авторитета столицы и ее митрополита к этой провинции, как кажется, были присоединены некоторые территории Тарраконской Испании.

^{Провинции Вестготского королевства в VII в.} 

В римское время испанские провинции, а также Тингитанская Мавретания по ту сторону пролива составляли диоцез Испанию (или Испании), управляемый викарием, подчиненным префекту претория для Галлии. Теперь никаких следов ни префектуры, ни диоцеза не осталось. Правда, Теодорих, как об этом в свое время говорилось, восстановил галльскую префектуру, но неизвестно, распространялись ли его полномочия на Испанию. Амаларих назначил было префекта для Испании, но этот опыт оказался кратковременным и никаких последствий не имел. Так что никакого общего управления испанскими провинциями, отдельного от общегосударственного или параллельного ему, в вестготское время не существовало.

В период Поздней империи испанскими провинциями обычно управляли президы и в виде исключения консуляры^{1013}, которые в случае необходимости могли заменяться комитами, имевшими не только административную, как президы, но и военную власть. Римская гражданская администрация исчезла, видимо, еще до полного захвата Пиренейского полуострова варварами. Но когда вестготы прочно овладели полуостровом, они ее на уровне провинций восстановили^{1014}. Теперь провинциями управляют ректоры. В Поздней империи термин «ректор» являлся общим названием провинциальных наместников, подчинявшихся викариям диоцезов^{1015}. В Вестготском королевстве он стал единственным наименованием главы провинциальной гражданской администрации. Ректором провинции был римлянин, и он осуществлял власть над римским населением провинции. Судя по закону Рецесвинта, ректор был связан с имущественными проблемами и, вероятно, не имел даже судебной власти, поскольку наряду с ним существовал судья (iudex) (Leg. Vis. XII, 1, 2). Кодекс Рецесвинта, перечисляя лиц, обладавших судебными полномочиями, ректора провинции не упоминает (Leg. Vis. II, 1, 27). Тем не менее должность ректора провинции была довольно высокого ранга. Эрвигий в своем послании XII Толедскому собору в 681 г. называет «религиозных ректоров провинций» наряду со «светлейшим сословием герцогов»^{1016}. После этого ректоры не упоминаются, но вполне возможно, что они существовали до самого конца Вестготского королевства. Однако реально их полномочия были невелики. Они, по-видимому, ограничивались сбором налогов с местного населения^{1017}.[161]161
  По мнению Э. А. Томпсона, ректор провинции занимался также судопроизводством. Говоря об этом, он исходит из тождества rector = iudex, что нам кажется все-таки неверным, ибо в источниках вестготского времени такое тождество не наблюдается.


[Закрыть] Все большее значение в управлении провинцией приобретает герцог.

Уже в Римской империи после реформы Диоклециана наместники провинций потеряли военную власть, которая передавалась дуксам. Собственно это слово – dux – и является латинским обозначением германского герцога. Как и позднеримские дуксы, вестготские герцоги обладали военной властью, возглавляя военные силы в каждой провинции. Поскольку по традиции все боеспособные вестготы составляли войско, то герцог становился и главой вестготского населения своей провинции. Судя по закону Рецесвинта, герцог являлся персоной самого высокого ранга (Leg. Vis. II, 1, 27)^{1018}. И практически все герцоги были готами. Известен лишь один случай, когда этого поста достигал римлянин. Это был уже не раз упоминавшийся Клавдий, ставший при Реккареде герцогом Лузитании.

Постепенно функции герцога все более расширялись. Он становился верховным судьей на территории провинции, в его функции стал входить и сбор налогов^{1019}. Процесс расширения герцогской власти за счет полномочий ректоров был начат Леувигильдом, и он вполне вписывался в его курс на централизацию государства и усиление королевской власти. Переломным моментом стало правление Хиндасвинта, который окончательно приписал герцогам все те полномочия, о которых только что шла речь. «Военные законы» Вамбы и Эрвигия закрепили первенствующее положение герцогов в военной сфере (Leg. Vis. IX, 2, 8; 9). Создается впечатление, что за ректором остается только почетное положение без всяких реальных полномочий.

В какое-то время до 683 г. на севере Испании были созданы два герцогства (дуката) – Астурия и Кантабрия^{1020}. Цель их создания понятна – противодействие северным горцам, чье подчинение толедским королям оставалось весьма проблематичным и чьи набеги могли принести королевству много неприятностей. Но возникает вопрос: означает ли это, что создаются и две новые провинции? Если нет, то каковы были взаимоотношения между этими герцогами и провинциальными? К сожалению, ответить на эти вопросы пока невозможно.

Структурными единицами провинций были civitates, центрами которых являлись города. Таким образом, был сохранен римский принцип управления. Город и его округа (территория или иногда земля) составляли административное единство, и городские власти осуществляли руководство на всей этой территории. В городах, как об этом уже говорилось, сохранялись гражданский коллектив и некоторые органы власти, как курии, магистраты, принципалы (Form. Vis. XXV). Каковы конкретно были эти магистраты, неизвестно. По-видимому, как слово «ректор» стало обозначать римского наместника провинции, так и «магистрат» – носителя городской власти; старая система городских магистратур упростилась до одной должности. Наряду с магистратами называются принципалы. В римское время принципалы были либо младшими офицерами, либо главами канцелярий^{1021}. Возможно, и при вестготах речь идет о городских чиновниках. Сохранился, по крайней мере в Кордубе, куратор. В вестготских законах эта должность не упоминается. Перед нами – несомненный пережиток римской эпохи, и не исключено, что куратора, как и тогда, назначал монарх для наблюдения за городским самоуправлением, но появление этого чиновника было связано с конкретной ситуацией в Бетике. Наконец, существовал магистр, который утверждал принятый акт, играя роль нотариуса. Если судить по тому типовому образцу, который сохранился в бумагах кордубского нотариуса (он, видимо, и был этим магистром), то курия и другие органы городского самоуправления занимались в первой четверти VII в. в основном имущественными спорами, в том числе и по поводу уступки части имущества церкви, ставшей причиной ущерба имуществу заявителя. На какие еще сферы управления civitatis распространялись полномочия городских властей, неизвестно.

Однако реально роль городского самоуправления все более уменьшалась. С одной стороны, увеличивалось значение местного епископа, полномочия которого распространялись не только на церковную, но и на гражданскую сферу. Этот процесс начался еще в Поздней империи и интенсифицировался после варварских завоеваний. В условиях политического хаоса, вызванного варварскими вторжениями и фактическим исчезновением местных римских властей епископ оставался единственной инстанцией, которая могла и представлять, и защищать местное население. Арианские короли, следуя своей политике веротерпимости, не мешали католическим епископам осуществлять эти функции. А после перехода вестготов в католицизм такое положение епископа было легализовано. Уже при Реккареде, как мы видели, епископ участвует в избрании нумерария и занимается налоговыми проблемами. При Сисебуте епископ фактически приравнивается к judex – судье, по крайней мере, в отношениях с иудеями (Leg. Vis. XII, 2, 13). В конечном итоге епископ приобретает довольно обширные гражданские функции^{1022}.

С другой стороны, возрастает роль графа civitatis. Эта должность появляется еще во время пребывания вестготов в Галлии. После их переселения в Испанию роль этого графа еще более увеличивается. Уже при Реккареде он наряду с епископом в большой степени контролирует жизнь города и его округи. А по закону Хиндасвинта, как уже говорилось, вся жизнь города ставится под жесткий контроль графа или королевского судьи. Куриалы как сословие сохранились, но городское самоуправление на деле перестало существовать. Civitas осталась структурной единицей провинции, но вся власть в ней фактически перешла к епископу и графу. Граф осуществляет и судебную власть в общине, которой он управляет. В кодексе Рецесвинта граф занимает второе место после герцога в череде лиц, занимающихся судопроизводством (Leg. Vis. II, 1, 27). А в «военных законах» Вамбы и Эрвигия граф наряду с герцогом и другими чиновниками собирает военные силы (Leg. Vis. IX, 2, 8; 9). Таким образом, как герцог в рамках провинции, так граф в рамках civitatis осуществляет высшую гражданскую, судебную и военную власть, правда, в значительной степени деля ее с епископом. Особое положение занимает граф столицы Толедо^{1023}. Он, в частности, участвует в заседаниях соборов и подписывает соборные акты наряду с чинами придворного ведомства.

Полномочия графа (по-видимому, и герцога, а тем более ректора) не распространялись на имения фиска, находившиеся в данном округе. Акторы и прокураторы, управлявшие этими имениями, назывались наряду с главами провинций. А всем имуществом фиска управлял, как уже говорилось, граф патримония. И эта служба стояла вне общей административной системы. Полномочия гражданских чиновников не распространялись и на церковные владения. Недаром родственник Фруктуоза просил короля отменить решение о создании отцом Фруктуоза монастыря, ибо в этом случае монастырские земли не будут более служить общему делу (Vita Fruct. 3). Таким образом, можно говорить о трех сосуществовавших видах местного управления – гражданском, церковном и королевском.