Текст книги "Спаси меня от себя (СИ)"
Автор книги: Юлианна Орлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
Глава 13
АНДРЕЙ
Найти адрес по указанному номеру оказалось не так уж и сложно, пару звонков нужным людям – и заветное месторасположение нужного человека у тебя в руках. Не только место обитания, а и целое досье в придачу.
Видит Бог, лучше бы я этого не читал.
Как же так вышло, что Еся с ним? Как долго с ним? Насколько близко?
От одной мысли, что он ее касался, меня придавливает катком, расплющивая по асфальту словно букашку.
Возможно, я перееду эту падаль катком. Дважды.
Стоя в тени высотных деревьев, нетерпеливо поглядываю на обшарпанную подъездную дверь.
Третий день прихожу в разное время, однако все никак не могу застать его дома. В универе нет, среди бывалой компании тоже. Где же ты шароебишься, друг мой сердечный?
Набираю сообщение Есе. Мы общаемся без перерыва и без продыху. Чувствую себя ребенком. Зато ночью в полной мере погружаюсь в фантазии, абсолютно не характерные для детей.
Никаких баб, как отвело, тупо не стоит на них. А вот фантазии играют со мной такую злую шутку, что порой я теряю связь с реальностью.
Как только ни пыталася выдворить ее из башки. Никак. Плотно обосновалась.
«Доброе утро, принцесса. Ты случайно там не забыла не нагружать руку? И да, сегодня на прием».
Пересматриваю ее фотографии одну за другой в ожидании ответа.
Сам же вновь и вновь дорисовываю к изображениям недостающие части, особенно мягкий изгиб бедер, пухлую манящую грудь и тонкую шею, которую хочется сжимать рукой, насаживая податливое тело на возбужденную плоть. Прижимать к груди, упираясь в острые пики твердых сосков, и насаживаться, насаживаться, находя освобождение после долгих часов безудержного секса.
«Привет, нет. Я тяжелее книжек ничего не поднимаю».
Выдыхаю от сковавшего напряжения и ощущаю своего вечного спутника за эту неделю. Привет, стояк, виделись же час назад, ох. Отвлечься. Отвлечься. НЕ думать.
«Как твой проект, умка?».
Предложение наступить себе на горло и рискнуть прыгнуть в омут с головой пришло неожиданно и не поверил бы ни в жизнь, от самого Бори, когда я на днях склонился над телефоном, сжимая руками голову, и хлестал уже третий бокал коньяка.
– Все настолько плохо? – поинтересовался Боря, снимая халат.
– Хуже просто не придумаешь.
– Неужели наконец-то девушка? – он ухмыльнулся и быстро достал второй бокал, громко шлепая его рядом с моим. – Я всегда хотел посмотреть на тебя в этом состоянии и наконец-то дождался. Хотя и думал, что уже не увижу влюбленного по уши Бачинского.
– Отвали, Анталов, какая любовь. Я до ломоты в яйцах хочу хорошую девочку, реально хорошую. Более того, знаю ее практически с пеленок. А ее отец мне потом эти же яйца плоскогубцами вырвет. И хорошо если это будет рядом с больницей, а то так и истеку кровью. Похороните меня за плинтусом.
– Так в чем проблема? – друг загадочно приподнимает бровь и залпом выпивает полный стакан коньяка. – Ты боишься чувствовать то, что чувствуешь?
Я подвис на пару минут, укладывая незнакомые идеи в пьяную голову.
– Проблема в том, что я не хочу ей делать больно. Но трахну, и интерес пропадет. А я ни за что в жизни не хочу причинять ей боль. Лучше наступить на горло и перетерпеть. Ну куда уж там, – кинул на стол телефон с перепиской, однако Боря предусмотрительно отвернулся и засмеялся.
– Что-то я не припомню, чтобы тебя волновало душевное равновесие всех тех, с кем ты спал. И знаешь, раз ты так страдаешь, то все намного серьезнее.
В кабинет постучали, а затем и заглянули. Аня. Боря резко повернулся и сразу же синхронно с ней задвигался, уступая место. При этом придержал за талию и нежно поцеловал в висок.
– А мальчики празднуют что-то? – едва заметно кивнула на бокалы и обвила рукой друга за талию, прижимаясь носом к шее.
– Ага, скорее скорбят, – зашипел и налил новую порцию. – Ань, скажи мне, хорошим девочкам нравятся плохие мальчики?
Девушка засмеялась и загадочно посмотрела на Борю.
– Ну вообще да, однако все зависит от плохого мальчика, будет ли он так же плохо себя вести с ней, как и с другими.
Боря вмешался:
– Не будет. Плохой мальчик слишком боится сделать хорошей девочке больно, да, Андрей? Рискни сделать то, чего раньше не совершал, и увидишь. По крайней мере, это первый раз, когда тебя зацепило, так почему бы не дать себе шанс?
Выныриваю из глубины и возвращаюсь в машину, где выпиваю уже третью порцию кофе без молока, настолько крепкий что глаза практически не закрываются, несмотря на тяжелые будни и ночи без нормального сна.
Просто попробуй. Не трахать все, что движется. Чего ты боишься? Разочаровать ее. Я Не сказочный принц. Давно не молодой уже. Скольжу по бестолковым мыслям как по льду.
Голова раскалывается от недосыпа.
Как назло, за последнюю неделю количество операций увеличилось втрое. Начался сезон «хрустиков», любителей мотоциклов и мопедов.
Кто-то радуется, а мне потом собирай паззлы из оторванных рук и ног, и это если еще повезет и довезут живыми.
Открываю входящее сообщение и негодую.
«Я все завершила. Тебе правда интересно?».
«Конечно, принцесса, меня волнует все, что касается тебя. Получилось свести формулы? Обязательно захвати черновик, я хочу почитать».
Словно обезумевший собираю мельчайшие крохи информации о ней. А у нее ещё вопросы?
«Спасибо, привезу 😊»
«Жду, принцесса».
Промелькнувшая мимо худощавая фигура долговязого парня привлекает внимание, и я сопоставляю образ с тем, что видел в день аварии. А вот и цель.
Выскакиваю из машины и следую за ним, а он резко поворачивается и, словно увидев приведение, начинает бежать прочь от подъезда в противоположную сторону. Это что-то новенькое!
– Стоямба, придурок! – несусь сквозь кусты, на ходу переворачивая довольно симпатичные клумбы.
Парень продолжает бежать в сторону тупика, как я уже понял за те пару дней, что поджидаю его здесь. Но это его нисколько не смущает, он подскакивает на стену и начинает карабкаться вверх, а я лишь смеюсь и хватаю за ногу, смачно прикладывая его о землю.
– Человек-паук, да?
– Я все отдам, все отдам, у меня есть еще время, – срывается на крик и закрывает голову руками.
– Эй, придурок, я не деньги пришел из тебя выбить, а все дерьмо, что хлещет из тебя на нормальных людей рядом, – хватаю за шкирку и спускаю капюшон батника, резко прикладывая трухлявого к бетонной стене разваливающегося дома. Ох. Кто-то уже выбил. Как минимум пару зубов. Голова разбита, лицо залито кровью.
– Ты не от Сивого?
– Совсем упился до чертиков? Давай сначала для тех, кто в танке: Я НЕ ПРИШЕЛ ВЫБИВАТЬ БАБЛО ИЗ ТЕБЯ, могу тебе даже доплатить, чтобы ты исчез из окружения Есении, – на лице парня проскальзывает осознание, а потом и узнавание. Признал сквозь пьяный туман в башке? – И если я услышу хоть от кого, что ты ее продал или проиграл, твои сегодняшние травмы покажутся укусами комариков.
– Я этого совсем не помню. Ничего не помню, но я бы никогда…никогда не причинил ей боль. Только не ей, зная о ее прошлом, – скрючивается в моих руках, и когда я отпускаю его, резко оседает на землю. – Она лучший человек из всех, кого я когда-либо знал. Еся так старалась вытянуть меня. Но все зря, меня проще оставить, чем тянуть. Чемодан без ручки, – выдыхает и обречённо произносит, – не переживайте, я не буду пытаться с ней связаться.
В голове распространяется туман, внезапно возникающая головная боль раздавливает бетонной плитой мозг.
Страшное предчувствие подкрадывается к сердцу.
– Что с ней случилось?
– Она никогда не говорила в деталях.
Хватаю парня за грудки и жестко прикладываю к стенке, злобно шипя в лицо.
– Говори что знаешь, мать твою!
Глаза у сморчка в ужасе расширяются, и он на выдохе полушепотом выдает.
– На выпускном что-то приключилось, не выдерживает она прикосновения чужих людей. Сразу впадает в ступор. Я не знаю деталей, но даже это она сказала мне не сразу. Только ударило по ней сильно.
Ужас догоняет меня внезапно и оглушительно бьет по затылку. Я отшатываюсь от парня как от прокаженного и без слов иду к машине.
Я очень хорошо понимаю, что могло случиться с молодой и красивой девушкой в клубе, полном пьяных утырков.
Безумная тяга прижать ее к себе и охранять от всякого зла раздувает изнутри. Самое важное сейчас просто увидеться. Схватить в охапку и защитить.
Руки сводит от напряжения, мне хочется непременно узнать, кто эта падаль и свернуть ему шею. Просто за то, что касался. За то, что живет.
В машине немного отпускает, я тянусь просмотреть сообщение и вновь пересматриваю фото на заставке. Веду пальцем по смущенной улыбке и задаю вопрос вникуда:
– Что же с тобой случилось, девочка?
Откидываю телефон на пассажирское сидение.
За двадцать минут мне удается добраться до клиники, наспех выбравшись из машины, иду ко входу. Уже возле ресепшена на меня налетает блондинистая фурия, нагло впивающаяся в губы. Захват рук на шее покрепче стальных кандалов.
Меня покачивает в сторону, а когда доходит все до воспалённого сознания, я отпихиваю Леру от себя и сталкиваюсь с глазами, наполненными бесконечной болью. Еся неподвижно стоит за стеклянными дверями, опустив руку на поручень, и не моргая смотрит в упор на меня, а затем и на Леру.
Осознание происходящего бьёт меня посильнее кувалды, а ее дрожащая губа красноречивее слов шепчет о реальном положении вещей.
В этот самый момент мне хочется забыть о том, что я не бью женщин и размазать Леру по стенке.
Глава 14
ЕСЕНИЯ
Нейтральное выражение лица и ноль эмоций, просто они пока закупорились внутри и не хотят наружу. Я неспешно двигаюсь к ресепшену, а Андрей следит за каждым моим движением, не спускает внимательного и участливого взгляда.
Как будто его правда волнует мое душевное равновесие. Кажется, что он не обходит вниманием и сантиметра кожи. Во рту пересыхает, стоит мне только подумать о причинах этих взглядов. Смотри на свою девку, вот рядом стоит и извивается.
Едва заметно киваю ему, и губы дергаются не в силах выдавить даже и подобие улыбки. Чему радоваться? Девушка рядом продолжает нагло нарушать его личное пространство, вот только ей очевидно можно это делать.
Она точно имеет права. И видно это отнюдь не потому, что я себя накрутила, а потому, что именно она сейчас нагло взирает на меня и касается рукой его массивной груди, злобно поджимая губы. «Он мой» кричит всем телом, махая красными флагами.
Да, «твой» мужчина смотрит на меня. Живи теперь с этим. Правда вопрос остается открытым, настолько ли твой он, а может и вовсе общественный. Отворачиваюсь от неприятной картины и с силой прикусываю щеку изнутри.
– Добрый день, чем могу вам помочь? – миловидная блондинка с крайне печальными глазами приветствует меня, даже улыбается, вот только эту горечь никак не скрыть. Остается верить, что у меня получается сейчас скрыть истинное положение вещей лучше, чем у нее.
– Я записана на контрольную проверку к травматологу. Логвиненко.
Дыши. Просто дыши, умирать ты будешь потом за плотно закрытыми дверями своей комнаты.
– Минутку, сейчас посмотрю.
Ощущаю его присутствие еще до того, как он что-то мне говорит. Просто вдруг тепло в спине достигает своего пика и затапливает меня с головой. Горячее дыхание касается волос, и такое простое действие вызывает табун неконтролируемых мурашек. Не двигаюсь, боясь даже своим дыханием испортить момент, хоть в душе и безумно злюсь. Так, что с радостью бы высказала бы ему все, но какое право я имею? Просто не делай этого, Андрей. Не надо.
– Привет, принцесса, – мужская ладонь сжимает мою руку и тянет повернуться лицом. А затем я ощущаю, как губы касаются волос, совсем чуть-чуть, как бы случайно.
Внутренний трепет на секунду заглушает боль, но я сжимаю зубы и с силой дергаюсь, не давая рукам оставаться сцепленными, пусть это и было приятно. Но теперь «приятно» шагает под ручку с «гадко» и не дает мне просто радоваться мелочам как раньше.
Андрей протягивает руку, но я лишь сильнее отталкиваюсь назад.
– Все не так, как кажется, – шепчет и пытается подойти ближе.
А как? Андрей, Как?
Отступаю вбок и на ходу боковым зрением ловлю удивленные взгляды окружающих.
Еще бы, он только минуту назад сосался с другой, а теперь пытается провернуть подобное и со мной. Не дождешься, я не твоя силиконовая долина. Меня ты обязан хотя бы уважать, если все остальное достается девушкам вроде той Барби.
– Здравствуйте, – первым делом снова цепляюсь за эту соску. Иначе просто не назвать и прости меня, папа, что оценила человека по внешности, ты меня такому никогда не учил.
– Милый, познакомишь? – нечто из силикона и нарощенных клочков волос развязно жует жвачку словно парнокопытное, продолжая сканировать меня змеиным взглядом.
Перевожу взгляд на Андрея и натыкаюсь на ярость, что вырывается наружу и сейчас нас всех смоет. Секунды растягиваются, и повисает неловкое молчание.
– Я Лера, девушка Андрея, – не выдерживает и подходит ко мне ближе, после чего протягивает наманикюренную руку, а я лишь резко отшатываюсь назад, больно впиваясь в стойку регистрации лопатками. Моя реакция для нее в диковинку, а я сжимаюсь и не столько от отвращения, сколько от страха.
Андрей одергивает Леру назад.
Если бы меня сейчас ударили по лицу, эффект был бы явно не такой. Мне не хватает сил сдержаться, конечно, я закусываю губу с такой силой, что это выдает меня с потрохами.
Все это время он общался со мной имея девушку? Наверное, ему такие и нравятся, если ему в принципе кто-то может нравиться дольше одной ночи, разумеется.
Черная дыра внутри становится настолько большой, что физически больно дышать, потому что изнутри все выжимается до последней капли.
– Вы прекрасная пара, – отпускаю слова словно тетиву, отчего стрела летит прямо в грудь Андрею. Он хмурится и складывает губы в тонкую линию, а затем взрывается.
– Лера у нас шутница.
У вас. Ага.
Правила приличия летят в одно место, но вот что я еще могла сказать? Я та самая девочка, с которой твой мужик сидел, когда был студентом? А я накрутила себе мультиков таких, что почти растеклась как мороженое на 30-градусной жаре. На деле пролетела как фанера над Парижем со своими больными фантазиями.
– А вы больная? – тварь касается Андрея в очередной раз, но он лишь резко скидывает руку и отбивает настойчивые клешни. А что так?
Как тонко ты макнула меня в говнище, милая. На что я лишь сдержанно улыбаюсь, переводя взгляд на фикус Беджамина прямо за ее спиной. Куда более интересный объект для изучения.
В душе оглушающая боль, резко расползающаяся по всему телу. Надо просто уйти, но ноги словно приросли к полу.
– Лера, твою мать! Хватит хабальничать с близкими мне людьми, – гаркает на нее, а затем поворачивается ко мне и выдает спокойнее. – Еся, пойдем, – хватает за руку и тянет в сторону кабинета, а я нахожусь в таком шоке, что только успеваю перебирать ногами за массивной фигурой.
Близкие люди.
Мы?
Глаза щипет и колет, буквально чуть-чуть, и я затоплю здесь все. Нельзя, Еся, он тебе ничего не обещал, а во всем виновата лишь ты.
Всего-то манера общения и поведения, свойственная подобным кобелям, дала тебе повод думать иначе, потому что ранее с подобным не сталкивалась. Теперь столкнулась. Намотала сопли на кулак и вперед жить дальше.
Глава 15
Злоба. Злоба. Злоба. Несусь вдоль коридора и даже не думаю, что за моими широкими шагами Еся может просто не успевать, она ведь такая…маленькая. Дюймовочка. А я просто дровосек на ее фоне.
В голове все еще кипят события последних минут, и мне безумно хочется вернуться и вырвать Лере язык, пусть даже женщинам я никогда ничего плохого не делал.
Пора вводить исключения для хитровыебанных тварей, эксклюзивное предложение, действующее только сегодня, мать твою!
В голове звучит снова и снова бестолковая фразочка, способная раздобрить разве что конченного придурка, коим я никогда не был.
“Милый, ты как? Мы там поссорились немного, ты прости меня, ладно?”.
Милый, да я сейчас нахуй чуть не разорвал тебя! Сколько можно уже влазить в мою почти отлаженную жизнь. И портить самое светлое, что еще даже и случиться толком не успело.
Дергаю дверь в смотровую и натыкаюсь на целый пакет студентов, что кудахчут как в курятнике вокруг главного петуха – единственного парня, судя по толпе. Девушки по щелчку поворачиваются на звук, и в глазах уже загорается тот самый пресловутый интерес. Меня пробирает злость.
– Здравству… – конец не слышу, потому что с свистом закрываю дверь, только этого не хватало на и без того нагруженную шею.
Еся сжимает мою руку и пытается привлечь внимание, а я лишь бегло осматриваю ее, сталкиваюсь с подрагивающей губой и отрицательно машу головой. Не плачь. Не надо. Дай мне время.
– Сейчас, секунду.
Не разбирая дороги несусь дальше и врываюсь в свой кабинет, где и замечаю Борю с консилиумом, блядь. Голова с опилками!
– …можем поменять тактику, конечно, – слышу кусок фразы друга, а затем он разворачивается и сносит меня своим мимическим праведным гневом. Это он умеет, скоро и убивать им научится. Хоть бери и на курсы к нему записывайся.
Такого вытянутого от изумления и злобы лица я еще не видел у друга, а потом до безумного сознания дошло, я пропустил охереть какой важный консилиум, и сразу после Боря подвесит меня за яйца, если они все еще останутся после разговора с Есей. Потому что я готов себе сам их вырвать при взгляде на лицо, наполненной глубокой печалью и обидой. Хоть она и пытается мастерски это скрыть.
Так же стремительно закрываю дверь и не нахожу ничего лучшего, чем просто затолкать Есю в первую попавшуюся дверь, что оказывается сестринской без единого лучика света и с одной еле работающей лампочкой. Остаться в тишине и без свидетелей…да и в добавок ко всему, почти в кромешной темноте – мечта подростка в пубертате.
Девушка испуганно осматривает окружение и останавливается на мне. Глаза часто моргают, и каждый взмах длиннющих ресниц отключает мою вменяемость. Хотя…что там отключать уже.
– Прежде чем ты что-то там накрутишь в своей прекрасной головке. Ничего и близко даже не так. Я расстался с ней, а это все показательные выступления, даже не знаю ради чего, – хватаю ее за лицо и приближаюсь вплотную к шмыгающему носу, продолжая нести откровенный бред сивой кобылы в майскую ночь.
В нос ударяет нежнейший цветочный аромат, отчего все тело наполняется внезапной легкостью. Изо всех сил пытаюсь держаться, но самоконтроль летит ко всем чертям, стоит лишь ощутить сбивчивое дыхание и слабое касание к руке. Не сорвись. Не сорвись!
Глаза немигающе смотрят на меня, просят о чем-то запредельно невозможном. И я чувствую невидимую связь просто глядя на нее. Мы словно связаны одной нитью.
– Ты…ничего…не должен мне пояснять, я ни на что не претендую, – хочется оглохнуть или перестать находиться прямо здесь и трогать ее за лицо, что уже начинает покрываться влагой. Почему же тогда ты плачешь?
Не сдерживаюсь и прижимаюсь щекой к ее коже, хоть и до ломоты в теле хочется провести языком.
А она продолжает, видит Бог, лучше бы ей сейчас помолчать и не испытывать судьбу вместе с моим нешуточным терпением.
– Все в порядке, я пришла только справку получить. Выпиши…пожалуйста, – голос ломается на последней просьбе, и она замолкает. Эхом разносится в душе отголосок нежнейшего звука в мире.
Она не претендует. Нет. Не должен ей ничего? А если я претендую, мать твою, претендую как никогда в жизни не претендовал ни на что в этом мире? Взрослый мужик, не способный на подобные претензии в принципе, стою сейчас перед сопливой девчонкой и умираю от ее “Нет”.
Внезапно свет от единственной на ладан дышавшей лампочки тухнет, и девушка замирает в моих руках. Натягивается как струна. И противное предчувствие срабатывает слишком поздно.
– Малыш, ты расстроилась просто, давай ты сейчас… – но договорить не удается, потому что она вскрикивает и начинает бить меня ладошками. Так жарко и остервенело, что я даже не пытаюсь укрыться, лишь прижимаю сильнее к себе.
– Никогда не называй меня так! Не называй меня! – кричит гулко в грудь, пытаясь вырваться, но я не отпускаю, пытаясь успокоить хотя бы в объятиях. Еся оттягивает ворот рубашки и пытается отодрать меня от себя, но куда ей махаться со взрослым мужиком, в три раза больше ее самой. – Не надо, не надо!
В захвате она вдруг истошно вопит и начинается плакать навзрыд, а я стою и абсолютно не понимаю, что я сделал не так. Пусть в голове и маячит мысль, что сделал все же не я. Она вырывается из последних сил, словно мотылек в банке. И что делать? Сердце обливается кровью и сжимается под напором этой лавины чувств. Еся сейчас абсолютно точно не готова воспринимать реальность.
Не могу мыслить рационально, потому что это Еся. Любому другому я бы просто зафитилил по морде и приказал бы очухаться, а тут я стою и укачиваю в объятиях девушку, попутно желая себе смерти.
Опускаюсь прямо с ней на пол и шепчу в ухо:
– Еся, это Андрей, услышь меня, все хорошо. Андей? Помнишь, просто дыши. Дыши, – хватаю одной рукой телефон и врубаю фонарик на максимальную яркость, выставляя телефон прямо перед нами.
Люминесцентный свет резко освещает коморку, и я вижу кошмар наяву: тайфун боли, что уже обрушился на меня и дал почувствовать все прелести чего-то, случившегося давным-давно, но имеющее начинательное влияние на настоящее.
–Вспомни как мы с тобой сидели в парке и кушали мороженое, как ты уронила его на розовое платье и слишком расстроилась, что испортила обновку. Помнишь? – не перестаю смотреть прямо в свой персональный ад и рай, несу бред, но чувствую, что это именно то, что поможет. Переключи ее, Бачинский. – А я что сделал, помнишь? “Ничего не стоит твоих слез, Есенька, успокойся, все прошло. Мы купим новое платье”. Мы все решим.
Слезы не прекращают литься по нежному личику, девушка вдруг начинает хрипеть и только когда я пересаживаю ее на свои колени и мягко поглаживаю по спутавшимся волосам, она затихает, бездумно перебирая волосы у меня на загривке.
Замечаю, что платье беспардонно задралось, и теперь я почти вижу тонкую полоску белых трусиков на бедре, но не делаю ничего, чтобы заглянуть дальше. Что я делаю?
Я прикрываю все, что видно, и сильнее сжимаю ее в объятиях.
Это катастрофа. Лечу на скорости в бетонную стенку, а тормоза уже вышли из строя. И когда меня расплющит, я стану или самым счастливым, или самым несчастным в мире. Третьего не дано. Милая, ну скажи мне…мы взлетим? Или упадем с высоты, повредив неокрепшие крылышки?
Не взлетим, так поплаваем.
Сколько так сидим? Час или два? А может и 15 минут, не скажу никогда с точностью. Я все также брежу, пересказывая детские истории, что казалось бы, уже давно растворились в памяти, но стоило ей коснуться меня, и из чертогов разума достал все, щедро сдабривая ее только хорошим сейчас.
Она молчит, но на каких-то рассказах кожей чувствую, что улыбается, ведь прижимается к моей шее щекой. И даже не видя эту картину, на душе становится спокойно. Впервые за долгое время.
– Меня хотели изнасиловать в темном переулке возле клуба. Я вырывалась, и в конечном итоге, вырвалась. Только вот ночью снятся кошмары. Да голос противный, пропитый и прокуренный безостановочно шипит “Малыш, ты сладкая”. Не выношу замкнутых пространств, темноты и это прозвище, – проговаривает и долго-долго приводит дыхание в норму.
Атомный взрыв из эмоций и боли расползается внутри. А еще безумная идея о мести. Я все узнаю. А когда узнаю, то будет лучше, если этот человек уже не был в живых.
Сдохни тварь. Или очень надеюсь, ч то уже сдох в адских мукак.
Не дышал все это время, пока слушал, а по завершению шумно выдохнул, прижимая Есю за шею еще ближе к себе. Ногами она обвила мои бедра, наверняка не заметила под влиянием эмоций. Мы были тело к телу, а сейчас стали еще ближе.
“Она никогда не говорила об этом”. Звучит набатом в голове голос ее бывшего.
Она просто не говорила тебе. Ты просто никто.
