Текст книги "Страсть и судьба"

Автор книги: Юджиния Райли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

– Ну… нет, конечно. – Было очевидно, что Бренду обуревают самые разноречивые чувства.

Сара придвинулась к ней и заговорила с жаром:

– Обещай мне, что сделаешь то, о чем я прошу, через три месяца. И дай слово, что не заглянешь ни в одно из этих писем прежде времени.

– Ты уверена, что ты хочешь именно этого?

Сара вложила письма в руку подруги.

– Я никогда ни в чем не была так уверена.

ГЛАВА 31

На следующий день Сара возвращалась в Меридиан в дом Эрики. Она была измучена до предела – и летней жарой, и отчаяньем – она ведь так и не нашла никаких нужных ей доказательств.

Но она, по крайней мере, уладила множество дел на тот случай, если решит вернуться в прошлое. Вчера Бренда, выслушав многочисленные доводы подруги, все-таки согласилась и пообещала, хотя и неохотно, выполнить ее поручение и хранить письма в течение трех месяцев. Подруги расплакались при прощании.

Теперь, когда она повидается с Джефферсоном Болдуином, все ее дела в настоящем будут окончены. Только нужно попросить Болдуина тоже подождать три месяца, прежде чем он возьмет на себя права поверенного и выставит плантацию на продажу.

Она всем назначала трехмесячный срок потому, что по прошествии этого срока станет ясно, укоренилась она в прошлом или нет. Она надеялась, что все получится так, как она хочет, а если нет, она вернется в настоящее и даст знать и Бренде, и Болдуину, что выполнять ее просьбы не нужно.

Дома Сара как следует отдохнула после своего путешествия. Во сне она опять услышала знакомые загадочные слова: ЭЛИССА… ТРИ ДАРА… ЭЛИССА – ВОТ ОТВЕТ…

Проснулась она к вечеру, смущенная этим сном, но радуясь, что кошмар о Брайане не возвращается уже так долго. Видимо, она, действительно, оставила брата почивать с миром.

Сара оделась, налила себе стакан чаю со льдом. Проходя по кабинету, она остановилась перед своей картиной. Глаза ее наполнились слезами – и горькими и сладкими одновременно. Нужно отослать картину домой в Атланту. Нельзя бросить ее здесь; если Сара навсегда исчезнет из настоящего, пусть картина с изображением старого дома и лица Дэмьена хранится у ее родителей.

Молодая женщина вышла посидеть на заднем крыльце. Она смотрела на прекрасные деревья, окружающие дворик, и думала о том, что делать. Время, отпущенное ей в настоящем, истекло, а ответы она так и не получила. Хоть бы какой-нибудь знак, намек! Но у нее нет ничего, кроме этого странного сна, который она не может разгадать.

Сара вообще многое так и не поняла – парадокса с окном во времени, тайну Каспера, который исчез и из прошлого, и из настоящего.

Каспера, возможно, и в живых-то уже нет, а Сара так и не поняла, почему он мог перемещаться из одного века в другой беспрепятственно, а она – нет. Мадам Тю сказала, что она «не укоренилась» и что она должна «верить». А она до сих пор не знает, как сделать свою веру достаточно сильной для того, чтобы эта вера могла удержать ее в прошлом.

Одно она знает точно из всей этой путаницы: что она любит Дэмьена, ужасно по нему скучает и рвется к нему изо всех сил.

А в последнее время ее мучит еще одно соображение: если она не укоренится в прошлом, а ребенок укоренится, значит, ему суждено жить там с Дэмьеном без нее. Когда-то Дэмьен сказал самоотверженно, что малыш – это его дар ей и что он никогда не отберет свой дар обратно. Она тоже должна научиться самоотверженности. Ребенок ведь не ее собственность: у него своя судьба, и ее долг – не мешать, но помочь ему узнать, в каком веке его место.

Значит опять нужно отправляться в прошлое. Может быть, на этот раз она укоренится там и останется с Дэмьеном навсегда.

На другой день Сара упаковала свою картину и отправилась в Меридиан. Она послала картину родителям в Атланту, а потом поехала на назначенную встречу с Джефферсоном Болдуином. Все бумаги были готовы, в том числе последние документы о наследстве Эрики Дэвис, завещание Сары, введение Болдуина в права поверенного. Сара все подписала и заплатила за подготовку новых документов. Она попросила м-ра Болдуина подождать три месяца, объяснив это тем, что за этот срок ее намерения могут измениться. Он согласился. Поблагодарив его за все, что он для нее сделал, Сара ушла, чувствуя великое облегчение от того, что все ее дела в настоящем улажены.

Направляясь домой, она проехала мимо коттеджа мадам Тюше и заметила негритянку. Она подрезала розы. Сара остановилась и окликнула ее. Та отложила секатор и подошла к машине. На ней была уже знакомая Саре шляпа с обвислыми полями, цветастая блузка и трикотажные брюки. Она глянула из-под шляпы, и ее приветливые шоколадно-коричневые глаза встретились со взглядом молодой женщины.

– А, добрый день, милочка. Вы заходить пить чай с мадам?

Сара с радостью приняла приглашение. На душе у нее потеплело при мысли о том, что она навестит эту женщину, ставшую ее другом, поделится своими сомнениями с этой доброй душой.

Когда они сели за стол в элегантной столовой и стали пить чай, мудрая негритянка сразу же приступила к делу.

– Вы там быть?

Сара тут же поняла, что она имеет в виду.

– Да. Целых семь месяцев.

Оглядев Сару, мадам улыбнулась.

– Вы скоро родить?

– Очень скоро.

– И вы вернуться сюда за ответом?

– Да, – тяжело вздохнула Сара.

– Но ничего не находить?

Сара покачала головой, изумляясь проницательности мадам.

– Нет, почти ничего. Откуда вы все это знаете?

– Мадам знать. Вы беспокоиться насчет ребенка, детка?

– Да. – Сара поставила чашку, и все ее тревоги разом вырвались наружу. – О мадам, я в растерянности. Я люблю Дэмьена, но я так и не выяснила, где мое место. – Она помолчала и прижала руку к животу. – И где место моего малыша.

– Вы еще не верить, – просто сказала мадам.

– Я пытаюсь. Я очень стараюсь.

– Нужно иметь веру, детка.

– Знаю. – Молодая женщина махнула рукой в отчаянье. – Но что если ребенок будет, как я, – не укоренен в прошлом?

Мадам подумала, а потом сказала:

– Где ребенок родиться, так он жить.

– Откуда вы знаете? – удивленно спросила Сара.

– Знаю, – пожала она плечами.

– Значит, я должна родить в прошлом?

– Это вы решить сами, детка.

– Не знаю, что делать. Я уже совсем запуталась.

Мадам положила свою морщинистую коричневую руку на руку Сары.

– Тогда найти спокойное место, детка. Долго думать там.

Сара только рассмеялась.

– Ох, мадам, если бы раздумьями можно было что-нибудь уладить, я бы уже давно нашла все ответы. Честно говоря, я думала над своими проблемами столько, что окончательно зашла в полный тупик. Мне нужно что-то конкретное, какой-то знак, который указал бы, в каком направлении двигаться.

Мадам кивнула.

– Кто знать, может, знак и появится.

– Может быть, – храбро сказала Сара. Ребенок шевельнулся в ее чреве, и она вздохнула. – Ну, спасибо за помощь и за чай, мадам. Я, пожалуй, пойду.

– А можно я попросить вас об одном одолжении?

– Конечно.

– Подвозить меня до плантации, мне нужно навестить там подругу.

– Подругу?

Мадам кивнула.

– Она белая леди. Она жить рядом с вами – у болота. Я раньше работать у нее. Завтра у нее день рождения. Ей девяносто шесть лет.

– Девяносто шесть лет! – Мысли замелькали в голове у Сары. – Я, кажется, знаю, о ком вы говорите. Это, должно быть, та старая женщина, которую я иногда встречала у болота. Я ее окликала, но она никогда не отвечает.

– Она плохо слышать.

– А как зовут вашу подругу?

– Ее звать Элисса.

– Элисса!

И тут Сара, похолодев, поняла: вот он, искомый знак!

Вот ответ, который так отчаянно нужен ей. Она вцепилась в руку негритянки и заговорила хрипло и бесстрастно:

– Элисса. О Боже! Мне уже больше года снится сон, в котором кто-то произносит слова: Элисса – вот ответ.Мадам, помогите мне. Я. должна увидеть эту женщину.

ГЛАВА 32

Сара и мадам Тюше ехали на плантацию в напряженном молчании. Сара чувствовала, что стоит на самом краю невероятного открытия. Сейчас она получит ответ, ответ из того сна, который так давно ей снится.

Свернув на аллею, ведущую к дому мисс Эрики, она спросила:

– Где живет эта Элисса?

– Она жить на болоте.

– На болоте? Но я никогда не видела там никаких построек.

– Она иметь там коттедж.

– А давно она живет там?

Мадам подумала.

– Десять лет. Элисса, она приехала сюда умирать.

Услышав это, Сара вздрогнула. – А как мы подъедем к ее дому?

– Мы идти пешком от дома мисс Эрики. Это недалеко.

У дома Эрики Сара поставила машину под навес, и они отправились с мадам к болоту. Жара была удушливая, Сара споткнулась, когда они подходили к первому мостику.

Мадам схватила ее за руку, чтобы поддержать.

– Вы в порядке?

– Да, не беспокойтесь. Я просто споткнулась о корень или что-то вроде этого.

– Вы быть осторожны, мы уже близко.

Перейдя мостик, мадам повела Сару прямо сквозь чащу кипарисов, камедных деревьев и платанов. Пробираться сквозь заросли было трудно, но ярдов через пятьдесят вдруг появилась тропинка, и Сара с облегчением почувствовала, что здесь не так жарко – ветки бросали на тропинку густую тень.

Наконец, они вышли на расчищенное место, где стоял коттедж из кедра. Сара с удивлением уставилась на домик; она ни разу не видела этого бунгало, хотя часто бродила по лесу. Коттедж был совершенно отрезан от мира. Он живописно расположился на краю старицы, покрытой ряской и большими водяными лилиями. Как и старый дом у Миссисипи, коттедж был весьма ветхий, серый и, казалось, что он принадлежит другому времени. Жестяная крыша была высокая и крутая, с плитняковой каминной трубой. По фасаду шла уютная галерея с креслами-качалками и висячими цветочными корзинами.

– Это здесь живет Элисса? – спросила Сара.

– Да. Входить, детка.

Все больше удивляясь, Сара поднялась вслед за мадам по серым скрипучим ступенькам. Передняя дверь была приоткрыта; не постучав, мадам жестом пригласила Сару пройти впереди себя.

Сара вошла и осмотрелась. Она стояла в большой уютной комнате с дощатым полом и стенами, обставленной простой грубой мебелью – стол, стулья, кровать, платяной шкаф. Высокие окна располагались по передней и по задней стенам. Комнату продувал свежий ветерок. Жилище выглядело на удивленье удобным.

Знакомая беловолосая женщина сидела в кресле-качалке перед камином. На ней было надето длинное серое платье, и казалось, что женщина появилась из прошлого. Да и все в этом жилище выглядело анахронизмом, даже запах – смесь старого кедра, дровяного дыма и ароматичных шариков.

Сара сделала шаг к женщине и просто рот раскрыла, ибо на коленях у старухи сидел Каспер! Он расположился, как дома, и смотрел на Сару чудесными золотистыми глазами.

Бог мой, подумала она, значит, все это время Каспер был здесь, у этой старухи. В общем, это правильно. Странное чувство охватило Сару – чувство предстоящего открытия. И еще ей показалось, что все это она уже видела.

С отчаянно бьющимся сердцем Сара сделала еще несколько шагов.

Старуха не слышала ее и не заметила ее присутствия. Она гладила кота, слегка покачивалась в кресле и тихонько напевала «Дивное милосердие».

Сара глянула на мадам, которая жестом предложила ей подойти еще ближе. Она подошла – и у нее перехватило дыхание, ибо над креслом Элиссы, на стене у камина, висела маленькая деревянная полка.

А на полке стояли три подарочные коробки. Три дара. Саре показалось, что время повисло в воздухе, пока она смотрела, как загипнотизированная, на эти коробочки. В голове у нее звучали слова из сна, тревожные и неотвязные: ЭЛИССА… ТРИ ДАРА… ЭЛИССА – ВОТ ОТВЕТ.

Вдруг Сара пошатнулась, мадам поспешила к ней и схватила ее за руку.

– Вы садиться, мисс Сара, – строго сказала она.

Как сомнамбула, Сара позволила негритянке подвести себя к стулу рядом с креслом Элиссы. Мадам пошла к столу и налила в стакан воды из стеклянного кувшина. Подав стакан Саре, она терпеливо ждала, пока та выпьет воду. И только тогда обратилась к старухе:

– Мисс Элисса, у вас гости, – сказала она очень громко.

Наконец, старуха посмотрела на Сару, и на мгновение Саре показалось, что в ее темных глазах мелькнуло что-то вроде узнавания. Может быть, Элисса вспомнила, что видела меня у болота, подумала она.

– Здравствуйте, – сказала, наконец, Элисса дребезжащим голосом.

– Здравствуйте, – отозвалась Сара с улыбкой. Она смотрела на морщинистое, но все же привлекательное лицо старухи, на ее полные мудрости темно-карие глаза. – Как вы сегодня себя чувствуете?

Старуха не отвечала. Она опустила глаза и опять стала гладить кота и напевать псалом.

Сара смущенно повернулась к мадам. Та подошла к ней и взяла стакан у нее из рук.

– Мисс Элисса, она немного медленно думать эти дни, – объяснила она. – Вы просто задавать вопросы, детка, не торопясь и терпеливо. Ладно?

– Хорошо.

– Вот и отлично. Я ждать на крыльце. Вы толковать с мисс Элиссой.

Сара кивнула, глядя, как мадам ставит на стол пустой стакан и уходит. Затем повернулась к Элиссе, сидевшей с отрешенным видом, погруженной в свой мир, напевающей и поглаживающей Каспера. С чего же начать? О чём спросить у этой женщины? Она понятия не имеет, что ей нужно узнать от Элиссы.

Она опять посмотрела на подарки, стоящие на полке. Коробочки были завернуты в пожелтевшую от времени бумагу, каждая была перевязана ленточкой – розовой, желтой, синей. Почему-то Сара была уверена, что это – именно те три дара, которые так долго преследовали ее во сне. Но что они означают?

Повернувшись к старухе, Сара с удивлением увидела, что та смотрит на нее.

– Вам нравятся эти подарки? – спросила Элисса.

– Да, очень, – с жаром кивнула Сара, – но они, кажется, очень старые?

– Моя мать подарила их мне, – сказала Элисса.

– Ваша мать? – переспросила Сара, чувствуя, как по спине у нее пробежал холодок.

– Да. Перед тем, как умерла.

Теперь кожа у Сары просто горела.

– Когда это было?

Элисса не дала прямого ответа. Вместо этого она покачалась в кресле и пробормотала.

– Моя мать знала, что умирает. Она дала мне ящик, полный подарков. Чтобы когда ее не станет, я каждый год в своей день рождения открывала одну коробочку.

– Какая славная мысль! – воскликнула Сара, растрогавшись.

– Она была хорошая женщина, моя мать, – продолжала Элисса.

– Я в этом уверена. Расскажите еще что-нибудь о ней.

Элисса уставилась в какую-то невидимую точку в пространстве.

– Это было давно.

– Я понимаю, но прошу вас, расскажите, что вы еще помните о ней.

Элисса молча покачивалась в кресле. Потом сказала:

– Она была хорошая и добрая. Она очень меня любила. – И отвернулась к стене, добавив: – Она дала мне эти подарки.

Сара вздохнула, поняв, что женщина очень устала, смущена и что извлечь из нее что-нибудь конкретное крайне трудно. Она опять посмотрела на коробочки.

– А вы не знаете, что означают эти подарки?

Элисса, суду по всему, не услышала.

– Только эти три остались, – пробормотала она. – Один я открою завтра.

Сара посветлела.

– Правда! Завтра ваш день рождения, да?

– Мне будет девяносто шесть лет, – сказала Элисса.

Вдруг Сару бросило в дрожь. Если она родит ребенка в прошлом, в 1872 году, эта женщина может оказаться ее дочерью, ее девяностошестилетней дочерью! Сара внимательно всмотрелась в лицо Элиссы. Та была так стара, так сморщена, что обнаружить какое-либо семейное сходство было невозможно. И только глаза… Боже правый, как же она не заметила, что у нее глаза Дэмьена? Темно-карие, живые?

– Как звали вашу матушку? – спросила она. Сердце билось у нее где-то в горле.

Элисса смотрела на Сару. Та подалась к ней и повторила без всякой надежды хриплым голосом:

– Умоляю вас, скажите, как звали вашу матушку?

– Фонтэн, – пробормотала та, – я – Элисса Фонтэн.

– О Боже!

И пока Сара приходила в себя, старуха спросила:

– А хотите увидеть ее могилу?

В благоговейном молчании маленькая группа женщин шла по лесу. Мадам и Сара поддерживали Элиссу под руки, а та с трудом передвигала слабые непослушные ноги.

Тени стали гуще, когда Элисса указала вперед и сказала:

– Здесь.

Сара посмотрела в указанном направлении, и не увидела ничего, кроме деревьев и спутанных веток, но Элисса продолжала медленно идти вперед, ведя их за собой сквозь небольшой прогал в куще зелени.

И вот они стоят, окруженные деревьями, отрезанные от всего мира, на полянке, а в середине полянки – два выветренных могильных камня, и перед каждым – кувшин с засохшими цветами.

– Вот могила моей матери, – сказала Элисса, – моя мать похоронена здесь, а здесь – отец. Я прихожу сюда два раза в неделю. Я молюсь, читаю Библию. Я поливаю цветы. – В ее глазах появился задумчивый рассеянный свет. – Я хожу еще и в другое место, там, у реки.

– Вы имеете в виду могилу Винси? – возбужденно спросила Сара. – Место, где похоронены Винси и Люси Фонтэн? Это вы ухаживаете за их могилами, да?

Элисса смотрела на Сару невидящим взором, ветер кружился вокруг нее, солнце омывало ее древнее лицо немеркнущей красотой.

– Ладно, – сказала Сара. Ей стало вдруг жаль старуху. – Не надо, не отвечайте.

Дрожа от предчувствия, Сара прошла по узенькой тропке между двух могил. Она посмотрела на камень справа; он был покрыт лишайником, буквы стерлись, и надпись прочесть было невозможно. Тогда она посмотрела на левый камень, он был несколько в лучшем состоянии, и разобрала конец надписи « Дэмьен Фонтэн».

Содрогнувшись, она опустилась на колени, и слезы навернулись ей на глаза. «Дэмьен!» – прошептала она, исполнясь любви, грусти и уважения. Она тщательно осмотрела камень, но не нашла никаких дат. Потом еще исследовала соседний камень, ощупав пальцами неровную поверхность, но все равно не обнаружила никаких букв. Она повернулась к Элиссе, стоящей рядом.

– Вы можете сказать, как звали вашу мать?

– Фонтэн, – ответила та.

Сара взглянула на мадам, но та только покачала головой.

– А сказать, когда умерли ваши родители, вы можете? – тревожно спросила молодая женщина.

Старуха не отвечала, она бормотала псалом и наклонилась, чтобы выдернуть из могильного холмика отца сорную травинку. Сара поднялась в растерянности и посмотрела на могилы.

Ну хоть какой-нибудь знак, чтобы убедиться наверняка! Здесь похоронен Дэмьен, и Дэмьен – отец Элиссы. Но что за женщина похоронена рядом? Если Дэмьен вырастил Элиссу, это еще не значит, что Сара осталась там. Он мог жить с другой женщиной. Ах, если бы Элисса сказала еще что-нибудь!

Опять закружился ветер, и тут случилось нечто странное. Сара ощутила присутствие своей собственной ауры на этом маленьком кладбище. Как будто одна ее душа, жившая в прошлом, и другая, живущая в настоящем, слились и навеки стали единым целым.

Сара поняла все. Она подошла к Элиссе и прошептала: «Любовь моя».

Ее дочь стояла, залитая солнечным светом, у края могилы.

Ее дочь лежала в ее чреве, ожидая своего часа, чтобы появиться на свет.

И заливаясь слезами, Сара обняла Элиссу. Так они стояли, залитые потоками света и овеваемые ветерком. Сара держала в своих объятиях прошлое и будущее одновременно.

ГЛАВА 33

Вскоре женщины вернулись в жилище Элиссы. Сара и мадам усадили дрожащую старуху в кресло. Лицо у нее посерело, она дышала хрипло и часто. Сара с тревогой повернулась к мадам.

– Что это с ней?

– Элисса уставать. Мы уходить.

У Сары упало сердце.

– Но я должна еще так много узнать у нее, столько спросить!

– Я знать, детка, – сказала мадам сочувственно. – Но не сегодня, Элисса очень уставать.

Сара кивнула задумчиво. Кот, спавший на кровати, опять прыгнул к Элиссе на колени. Сара подошла к старухе и улыбнулась, глядя на нее.

– Я приду завтра, – произнесла она ясно и отчетливо.

Элисса кивнула. А потом сделала нечто очень странное. Потянувшись к полке, она взяла три коробочки и протянула их Саре.

– Вот, возьмите это, – сказала она. Сара была и растрогана, и смущена.

– Но вы же должны открыть одну из них завтра, в свой день рождения?

– Возьмите, – повторила Элисса с беспокойством. Ее узловатые руки дрожали.

– Возьмите, детка, – строго велела мадам.

– Ну ладно, – Сара взяла коробочки и поцеловала старуху.

– Спасибо, Элисса. Спасибо за все.

– До свидания, – сказала та.

– До свидания, – сказала Сара. Мадам наклонилась к старухе:

– Я вернуться потом. Вы слышать?

– Да, – ответила та.

Со слезами на глазах Сара пошла за мадам. В дверях она обернулась, чтобы еще раз взглянуть на свою дочь. Элисса покачивалась в кресле, закрыв глаза, и опять напевала «Дивное милосердие». На коленях у нее мирно спал Каспер.

Тихо всхлипнув, Сара повернулась и вышла за мадам. На полпути к мосту она почувствовала, что ребенок шевелится у нее в чреве. И тут она вспомнила с тревогой и благоговением, что пока она была у Элиссы, дитя не шевельнулось ни разу.

– Расскажите мне об Элиссе, – сказала Сара.

Сара и мадам Тю сидели на кухне и пили чай со льдом. Хорошо, что Эбби уже ушла, когда они вернулись. На столе лежали три дара, которые отдала Саре Элисса.

– Что вы хотеть узнать?

– Все. Все, что вам известно.

Мадам задумалась.

– Я знать мало.

– Пожалуйста, расскажите все.

– Я полагать, давно, очень давно, родители Элиссы владеть землей здесь.

– Да, они владели здесь землей.

– Может быть, Элисса продать ее много лет назад, кроме нескольких акров и своего коттеджа.

– Почему же никто в этих местах не знает об Элиссе Фонтэн? Все, кого ни спроси, утверждают, что никакие Фонтэны здесь не живут.

– Это правда.

– Но как же правда, ведь Элисса прожила здесь всю жизнь!

– Элисса не жить здесь. Только последние несколько лет.

– А где же…

– Я встретить Элиссу в первый раз тридцать лет назад, – сказала мадам. – Она приехать ненадолго. Она нанять меня. Я убирать в доме, когда она уехать.

– Уехала? А куда?

– В Виксбург. Элисса, она всегда жить там.

– Виксбург, штат Миссисипи?

– Да. Она заведовать домом для ветеранов-конфедератов. Последний, он умирать десять лет назад. Тогда мисс Элисса, она приехать сюда.

– Почему же никто в округе не знает о ней?

Мадам пожала плечами.

– Элисса, она не бывать в городе. Ребен Войзен, он приносить ей продукты и помогать.

– Ребен, – прошептала Сара. – Значит, если Элисса никогда не бывала в городе, она жила совсем как отшельница.

– Да, – сказала мадам. – Элисса, она устать. Она вернуться домой умирать. Она петь и читать Библию. Иногда ходить в церковь с Ребеном и его женой.

– В церковь для черных?

– Да.

Сара улыбнулась. Конечно, если Элисса выходила из дома только для того, чтобы побывать в церкви, понятно, почему в Меридиане никто о ней не знает. Сара отметила, что ее дочь принадлежит к людям, которые с состраданием относятся ко всем, что Элисса не только заботилась о престарелых солдатах-конфедератах, но также посещала церковь для чернокожих. Она явно унаследовала ценности своих родителей, подумала Сара с гордостью.

– Элисса, она счастливая, – говорила мадам, – Ребен смотреть за ней. И я навещать ее несколько раз в год – на Рождество, на ее день рождения.

– Я рада, – сказала Сара. Мадам допила чай.

– Я пойти опять к Элиссе. Сара коснулась ее рукава.

– Можно мне с вами?

Мадам отрицательно покачала головой.

– Нет, не сегодня. Элисса, она очень уставать.

– Это моя дочь, – просто сказала Сара.

– Я знать, – отозвалась мадам. – Она тот ребёнок, которого вы носить сейчас.

– Если вы знали, то почему не сказали Мне?

Мадам улыбнулась.

– Я только что понять это, детка. И я уже говорить вам – ответы нужно находить самой, мисс Сара. Нужно научиться верить.

Сара кивнула.

– Как вы думаете, Элисса знает… обо мне?

Мадам подумала.

– Может, что-то чувствовать. Иначе, почему она давать вам подарки?

– Действительно. Но почему она отдала их все перед своим днем рождения? Как будто она что-то знает, – рука Сары сжала стакан, и глаза её с тревогой обратились на мадам Тю. – Мадам, я беспокоюсь за нее.

– Все хорошо. Я проводить ночь у нее. Я читать псалмы. Мисс Элисса, она любить это.

Мадам ушла, и только тогда Сара поняла, как она устала. Она пошла в спальню, разделась, надела ночную рубашку и легла. Странный покой охватил ее. Она нашла свою дочь, свою дорогую Элиссу.

– Дитя мое, – шептала она, гладя себя по животу, – ты знаешь, что ты будешь девочкой? Да, наверное, знаешь. Как будет горд твой отец!

Господи, когда же она вернется к Дэмьену и расскажет ему все то чудесное и замечательное, что ей удалось узнать? Потому что теперь, когда она нашла Элиссу, она поняла, какому веку принадлежит ее дитя. Прошлому веку. Она получила ответ на свой самый главный вопрос.

Теперь узнать бы, какому веку принадлежит она сама.

На рассвете Сара проснулась от боли в пояснице. Она опять задремала, но через двадцать минут боль вернулась.

Когда боль повторилась в третий раз, Сара, открыв глаза, с удивлением увидела, что над ней наклонилось темное лицо.

– Это мадам, – услышала она тревожный голос, – вам пора вставать, детка. Вам пора идти.

Сара села, протирая глаза, а мадам зажгла свет на столике у кровати.

– Что случилось? Элисса?

Мадам присела на краешек кровати и осторожно сказала:

– Мисс Элисса, она скоро умирать.

Сара посмотрела на нее широко раскрытыми глазами.

– Я пойду к ней.

Мадам погладила ее по руке.

– Нет, детка. Мисс Элисса, она прожить хорошую, долгую жизнь, и уходить в мире. Но вы не можете быть там, где она сейчас умирать.

Мадам замолчала, и тогда Сара сказала.

– Когда я вчера была у нее, ребенок не пошевелился ни разу. И не шевелился, пока мы не ушли оттуда.

Мадам кивнула.

– Я знаю.

– Значит, ребенок не будет в безопасности, если…

– Вы не можете быть там, где Элисса сейчас умирать, – повторила мадам. – Аура, она очень сильная.

– Но что же делать?

– Вы идти в старый дом, детка, в провалов.

– И мой ребенок родится там?

– Да. Там он в безопасности. Там он должен родиться и жить.

– Но где же должна жить я, мадам?

– Только вы это знать.

– Если бы я могла это знать наверняка! Вчера на кладбище мне показалось, что я чувствую свою ауру, но все же я не уверена до конца. На могиле нет имени.

– Вы идти в старый дом. Вы родить там.

– А потом?

– Может быть, вы укорениться там. – И добавила, печально вздохнув: – Может быть, нет.

– Ой, мадам! – Сара умоляюще посмотрела на негритянку. – Я… я, кажется, рожаю.

– Я знаю. Вы идти в старый дом. Это ваша единственная возможность, детка.

Мадам помогла Саре одеться в старинное платье. Она вызвалась проводить Сару до старого дома, но та отказалась, настояв, чтобы мадам шла к Элиссе. Мадам неохотно согласилась, женщины обнялись на прощание, и негритянка ушла.

На кухне Сара взяла три дара и положила их в карман. Теперь схватки повторялись чаще и стали довольно болезненными. У нее не было времени даже написать записку Эбби. Она просто ушла из дома.

Она шла по тропинке среди еще сумрачного леса, и сердце ее билось также тяжело, как тяжело ступали ноги. Она рвалась к Элиссе, но там мадам, она поможет. И как ни хотелось Саре быть возле умирающей дочери, она понимала, что Элисса вот-вот должна родиться. И, как сказала мадам, она не уверена, что дитя будет в безопасности, если она останется здесь, пока умирает Элисса.

Конечно, страшно рожать в прошлом, без современной медицинской помощи. Роды ведь начались на три недели раньше, и ей может понадобиться врач. Но она должна родить в прошлом во что бы то ни стало, раз место Элиссы – там.

А она сама? Может, она умрет родами? А Дэмьен найдет другую женщину. Или, родив, она навсегда будет возвращена в настоящее.

Или они с Дэмьеном доживут вместе до глубокой старости. Варианты бесконечны.

Она вышла из леса и подошла к старому дому. Вставало солнце, заливая призрачный дом неземной красотой. В лесу запели птицы. Казалось, небесный хор сопровождает ее восхождение. Воздух был напоен сладкой росой.

Поднявшись по ступенькам, Сара обернулась и бросила последний взгляд на XX век. Она помахала рукой, прощаясь с ним, и пошла навстречу своей судьбе.

В гостиной она села на пол. Сделала несколько долгих глубоких вдохов, чтобы снять усталость после ходьбы. Сердце забилось в обычном ритме, она засунула руку в карман и нащупала один из даров Элиссы. Да, Элисса поняла, кто такая Сара. И поняла, что сегодня она уйдет из этого мира, чтобы родиться в другом.

А три дара, поняла Сара, это не подарки в материальном смысле, но самая суть радости, надежды и любви. И когда-нибудь они, подумала с надеждой молодая женщина, лягут в основу подарочного запаса, который она оставит в наследство своей дорогой Элиссе.

Сара спела мантру и сжала в руках три дара. Она полностью расслабилась и успокоилась. И перед тем, как она исчезла, в гостиную вошел Каспер и устроился, мурлыча, у нее на коленях.