Текст книги "Страсть и судьба"

Автор книги: Юджиния Райли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Он улыбнулся, удовлетворенный. И добавил, посмотрев на нижнюю часть подписи:

– Песочные часы – это интересный штрих. Но я заметил, что все часы разные. Вот возьми, например, эти. Весь песок перетек в нижнюю часть.

– Ты наблюдателен, – сухо засмеялась Сара. – Видишь ли, когда я ставила свою подпись на обратной стороне первой картины, я нарисовала там такие часы. Не знаю, почему. Так, какой-то каприз. Но верхняя часть часов была наполнена песком, и на каждой картине которую я заканчивала, в часах песка становилось все меньше. Это получалось как-то само собой. А теперь весь песок вытек.

Дэмьен обнял ее за плечи.

– Значит, нужно взять и перевернуть их, и пусть песок опять течет вниз, а?

Она храбро посмотрела на него.

– Надеюсь, что мы сможем это сделать.

Дэмьен с усилием улыбнулся и сильнее сжал ее плечи.

– Я думаю, это событие нужно отметить.

– Отметить?

– Да, окончание твоей работы. Пригласим гостей – после родов, конечно. Устроим праздник в честь окончания реставрационных работ и рождения малыша.

Сара улыбнулась, хотя на глаза у нее навернулись слезы, Дэмьен готов принять свой мир, порвать с прошлым. Он не только решил возродить плантацию, он думает вернуться в общество. И хотя он этого не сознает, каждый шаг к исцелению уводит его от Сары и уменьшает для нее возможность жить в этом мире вместе с ним.

Нечего и думать о том, чтобы он оставался узником своего горя, узником своего дома наравне с ней.

И все же – какой решительный шаг! Но Сара насторожилась.

– А ты уверен, что готов к подобным деяниям?

– Что бы имеешь в виду?

– Ты хочешь поделиться картинами Винси с остальными – с чужими людьми? – она окинула комнату взглядом.

Он обвел комнату взглядом вслед за ней, и на его лице отразилась внутренняя борьба.

– Да, – кивнул он, – думаю, я готов к этому. Я ужасно горжусь твоей работой.

– Ах, милый, – она обняла его, радуясь его радости. Прижавшись лицом к его груди, она вслушивалась, как бьется его сердце. – Конечно, давай, устроим прием.

Дэмьен поцеловал её в макушку.

– Если ты не можешь выйти в мир, я приведу мир к тебе.

– Я люблю тебя, – сказала Сара.

– Не больше, чем я тебя.

Они обменялись пылким поцелуем. Потом Сара молча отстранилась.

– А что же мемуары? Как было бы славно, если бы ты их закончил до приема!

Он напрягся, потом отрицательно покачал головой.

– Я еще не закончил. И я еще не готов поделиться с кем бы то ни было своим самым сокровенным.

– Но ведь со временем ты все равно сделаешь это. Со временем ты все всем расскажешь о Винси.

– Давай пока ограничимся тем, что есть.

Сара не настаивала, но на душе у нее было мрачно. Их любовь, дом, горе, – все замкнуто одно на другом. И оба они бояться расстаться со всем этим – даже с самыми глубокими, тяжелыми переживаниями.

Вечером за обедом Дэмьен сказал тетке:

– Тетя, мы с Сарой хотим созвать гостей. После родов, конечно.

– Что же, прекрасно, – пробормотала та.

– Я закончила реставрацию картин, – пояснила Сара. – Дэмьен хочет показать их соседям.

– А также отпраздновать появление малыша, – добавил Дэмьен.

– Устроим прием, – согласилась Олимпия. – Когда Сара оправится. Пора уже вернуть в Белль Фонтэн какое-то веселье. Как хорошо, что вы закончили работу до родов, – обратилась она к молодой женщине. – Теперь можно все силы посвятить младенцу.

– Да, это хорошо, – Сара и Дэмьен обменялись улыбками.

Но улыбка тут же исчезла с лица Сары – в столовую вошла Баптиста и стала угрюмо убирать со стола.

ГЛАВА 27

На другой день, когда Дэмьен уехал в поля, а Сара сидела с вязаньем в гостиной, вошла Олимпия.

– Сара, мне нужно с вами поговорить.

Сара отложила одеяльце и взглянула на старую деву. Вид у нее был необычайно напряженный, пухлое лицо сжалось и карие глаза странно блестели.

– Я вас слушаю. Садитесь, пожалуйста.

– Спасибо, но мне не потребуется много времени, – загадочно ответила та.

– Да? – Сара как-то смутилась. – Что-нибудь случилось?

– Да, – ответила Олимпия, подходя к ней. – Случилось, и очень скверное.

На верхней губе у нее проступил пот. Сара подалась к ней.

– Что? Что-то с Дэмьеном или…

– С вами. – Сказав это, Олимпия выхватила из кармана маленький пистолет.

– Боже!

Олимпия дрожащей рукой направила пистолет на Сару.

– Вы должны исчезнуть.

– Я… что? – Сара беспомощно смотрела на несущее смерть дуло, в ужасе от опасности, грозящей ребенку. Она закрыла руками живот, устремив умоляющий взгляд на Олимпию. – Прошу вас, уберите оружие, вы можете ранить кого-нибудь.

Но та твердо кивнула, в глазах ее горел фанатический огонь.

– Не уберу. Пока вы не исчезнете.

И тут Сара поняла. Она в ужасе посмотрела на Олимпию.

– Это вы… это вы терроризировали меня?

– Да, – Олимпия злобно улыбнулась. – Я купила амулеты у колдуньи и клала их вам в комнату.

– А голос – тоже ваш?

– Да.

– Но почему?

Олимпия подошла к ней, ее рука с пистолетом дрожала все сильнее. Она сказала хриплым голосом:

– Потому что я не могу допустить, чтобы вы разрушили жизнь Дэмьена.

– Я разрушила жизнь Дэмьена? – Сара ничего не понимала. – Как я могу это сделать?

Олимпия презрительно усмехнулась.

– Я же знаю, что вы явились сюда из другого времени. – Глядя на побледневшую Сару, она продолжала: – О, я с самого начала поняла, что дело нечисто. Еще когда вы прошлой осенью появились здесь в этой странной одежде. Потом я увидела, как вы вышли через переднюю дверь и исчезли.

– Вы это видели? – Сердце у Сары гулко стучало.

– Да. Я не знаю, откуда вы, где ваше место, но твердо знаю одно – в один прекрасный день вы исчезнете навсегда из этого дома.

– Нет, я не исчезну, – жалобно сказала Сара.

Олимпия яростно потрясла пистолетом.

– Исчезнете! И я не допущу, чтобы с Дэмьеном так обращались! Он с трудом пережил смерть Винси, и теперь я не стану стоять и смотреть, как его жизнь снова подвергают опасности.

– Но я никогда не сделаю этого, – повторила Сара, в отчаянье от невозможности убедить Олимпию в чем-либо. – Разве вы не понимает, что, если я исчезну сейчас, это-то и сокрушит Дэмьена? Он потеряет и меня и ребенка.

Толстые щеки Олимпии дернулись, и она сказала срывающимся голосом:

– Он давно потерял бы вас обоих, будь это в моей власти. Работу вы закончили, и больше вы нам не нужны. Я хочу, чтобы вы убрались отсюда прежде, чем родится ребенок, чтобы Дэмьен не успел к нему привязаться. Убирайтесь!

– Господи! – умоляла Сара. – Вы совершаете чудовищную ошибку. Не делайте этого!

– Вон! – прошипела Олимпия, указывая пистолетом на дверь.

Внезапно Саре стало все ясно.

– Вы не хотите, чтобы Дэмьену стало лучше, да? Вы хотите, чтобы он был прикован к этому дому… и к вам.

– Вон отсюда!

Лицо Олимпии было мертвенно-бледным, и напряжение ее достигло крайней точки. Рука у нее дрожала так, что Сара испугалась, как бы она случайно не выстрелила. Спорить с этой истеричной, явно безумной женщиной было бесполезно. Ничего не поделаешь, придется подчиниться.

Сара встала и пошла к арочному входу, удивляясь, что ее ноги, хотя и дрожат, но все же слушаются. Сердце колотилось, из глаз полились слезы при мысли о том, что она, наверное, уже никогда не увидит Дэмьена. А малыш – ее бедный не рожденный малыш – никогда не узнает своего отца.

В коридоре она заколебалась, в ужасе глядя на переднюю дверь.

– Идите, – прошипела Олимпия сзади.

С трудом сглотнув, Сара пошла. Олимпия шла следом на безопасном расстоянии.

Сара уже подошла к двери, подавляя желание еще раз обратиться к Олимпии с мольбой, когда сзади раздался шум. Она резко обернулась и увидела, что Олимпия и Баптиста борются за обладание пистолетом.

Окаменев, Сара смотрела, как женщины колотят друг друга с одинаковыми мрачными и решительными лицами. Олимпия боролась героически, но негритянка была гораздо сильнее. Она вырвала у нее оружие. Олимпия отпрянула, дико глянула на Сару и Баптисту глазами затравленного зверя и, издав болезненный крик, побежала к лестнице.

Последовало напряженное молчание. Сара стояла, прижав руку к сердцу, пытаясь овладеть дыханием; Баптиста смотрела на нее настороженно. Потом она положила пистолет на столик и, коснувшись руки Сары, спросила:

– Вы в порядке, мисс Сара?

– Спасибо, Баптиста, – Сара вздрогнула, – я обязана вам жизнью. Я и мой ребенок.

Впервые Сара увидела, как Баптиста улыбается.

– Вы уверены, что в порядке?

Но прежде чем Сара успела ответить, в холл быстро вошел Дэмьен. После поездки верхом вид у него был просто цветущий.

– Доброе утро, Дор… – Он запнулся, заметив бледность Сары, подскочил к ней и, обняв за талию, подозрительно посмотрел на Баптисту:

– Что здесь происходит?

Сара глянула на негритянку, потом грустно сказала:

– Боюсь, что это твоя тетка.

– Моя тетка? – Дэмьен поднял бровь. Затем увидел на столике пистолет, и вся краска сбежала с его лица. Отпустив жену, он взял оружие. – Для чего здесь это, скажите, ради Бога?

Сара и Баптиста беспомощно посмотрели друг на друга.

– Дэмьен, твоя тетка… – Голос ее прервался, и она закусила губу.

Лоб Дэмьена прорезала глубокая морщина.

– Пойдем в гостиную, – сказал он мрачно и, взяв Сару за руку, повел ее к арочному входу. Поскольку Баптиста готова была уйти, он обернулся к ней и повелительно добавил: – И ты, Баптиста.

Они сели, Дэмьен с Сарой, – на диван, служанка – на стул. Дэмьен положил пистолет рядом с собой и сурово посмотрел на жену.

– Итак, дорогая, рассказывай.

– Дэмьен. – Сара чувствовала себя совершенно несчастной. – Дэмьен, только что твоя тетка целилась в меня из пистолета…

– Боже мой! – закричал он.

– И, увы, она требовала, чтобы я исчезла.

– Что требовала?

– Она сказала, что я должна исчезнуть. Она заявила, что я разрушаю твою жизнь, – Сара прерывисто вздохнула, – и заставила меня подойти к передней двери, но тут вмешалась Баптиста и вырвала у нее оружие.

Баптиста грустно кивнула в подтверждение этих слов.

– Бедняжка. Ты уверена, что с тобой все в порядке? – Дэмьен погладил ее по руке.

– Да, Дэмьен. Со мной все в порядке.

Он спросил, понизив голос:

– Значит, тетка знала о тебе?

Сара кивнула.

– Боже мой, как же я не понял, что именно тетка пытается тебя запугать. Подумать только, она могла ранить тебя или…

– Дэмьен, ведь все обошлось. Скажи спасибо Баптисте. – Сара с благодарностью посмотрела на негритянку.

Он повернулся к служанке.

– Баптиста, мы оба твои должники, а я к тому же искренне прошу у тебя прощения.

От похвалы Дэмьена та скромно опустила глаза и сказала:

– Спасибо, сэр.

Дэмьен, помрачнев, посмотрел на нее.

– Но, значит, ты знала, что опасность для Сары исходит от тетки?

– Да, сэр. – Баптиста перевела взгляд на Сару. – Когда мастер Дэмьен обвинять меня, я поклясться, что это ложь. И я поклясться себе, что узнавать, кто вредить вам.

– Вот почему ты наблюдала за мной все время, – вставила Сара.

– Да, мадам. – Баптиста повернулась к Дэмьену, подбородок ее слегка вздернулся. – И я идти к колдунье и узнавать, что мисс Олимпия, она покупать гри-гри.

– О небо! – воскликнул Дэмьен. – Почему же ты не сказала мне? – Но увидев, что в глазах негритянки мелькнуло сначала возмущение, а потом страх, поднял руку и добавил: – Нет, нет, не отвечай. Ведь я считал, что это ты виновата, да?

Та кивнула. Сара улыбнулась ей.

– Как мне благодарить тебя?

Впервые Баптиста посмотрела ей прямо в глаза.

– Мисс Сара, я говорить честно. Я не счастлива, что вы брать у меня мастера Дэмьена, но он счастливый с вами. И я не дать в обиду ребенка мастера Дэмьена.

– Баптиста, как мы тебе обязаны. И мы оба сожалеем о своей ошибке, – сказала Сара.

– Амен, – произнес Дэмьен.

В дверях раздался неожиданный шум. Повернувшись, все трое увидели Олимпию. Лицо у нее опухло, по щекам лились слезы. Она умоляюще протянула руки и сказала жалобно:

– Племянник, пожалуйста, прости меня. Я хотела, как лучше для тебя.

Дэмьен был непреклонен. Он встал с каменным лицом.

– Поздно просить прощения, тетя. – Он взял с дивана пистолет, держа его дулом книзу. – Вы подвергали опасности жизнь моей жены и ребенка. Это слишком серьезно.

Олимпия ступила вперед.

– Дэмьен, он не заряжен. Я считала, что тебе плохо с этой женщиной, и только хотела выгнать ее. Я никогда не собиралась причинять ей вред.

Дэмьен проверил оружие.

– На этот раз вы не лжете. Пистолет не заряжен. – Он положил оружие на кофейный столик. – Тем не менее, от этого ничего не меняется. Укладывайте вещи, тетя. – Он говорил ледяным голосом. – Я помогу вам найти хороший дом в городе.

– Дэмьен! – воскликнула Сара, дергая его за рукав. Ей стало жаль старую деву, и на лице у нее появилось умоляющее выражение.

– Нет, дорогая, – сказал он спокойно, но непоколебимо. – Я не желаю подвергать риску твою жизнь и жизнь малыша.

Сара вздохнула, вынужденная согласиться, а Олимпия с горестным криком выбежала из комнаты.

Баптиста сказала деликатно:

– Мастер Дэмьен, я идти подавать чай.

Когда она ушла, Дэмьен сел рядом с женой и поцеловал ее.

– Когда осенью я обвинял Баптисту, а она все отрицала, я подумал, что, может быть, она и не виновата. Но я никак не мог предположить, что это тетка.

– Да, в это трудно поверить. Но, судя по всему, Олимпия действительно считает, что ей лучше знать, чего хочет твоя душа.

– Может быть. И все же я не могу оставить ее в доме. Слишком велик риск.

Он прав, подумала Сара. И сказала спокойно:

– Она все знает обо мне.

– Да, очевидно. Но как она узнала?

– Она видела, как я вышла через переднюю дверь и исчезла – еще тогда, в первый раз.

– Боже! Тем большего презрения заслуживает ее сегодняшний поступок. А как ты думаешь, Баптиста знает?

– Не уверена. Может, и знает. – Сара тяжело вздохнула. – Дэмьен, у меня сердце болит, как подумаю, что Олимпии придется уехать, хотя и понимаю, что ты заботишься о безопасности нашего малыша. Кажется, я действительно разрушаю твою жизнь.

– Чепуха, милая. Разве ты не знаешь, что все наоборот – что ты мое единственное утешение?

И, тем не менее, на душе у нее кошки скребли. Как это ни мучительно, но от решения никуда не уйти.

Вечером Дэмьен нашел жену сидящей в салоне у окна. Ее освещал лунный свет, распущенные волосы сверкали, как серебро, лицо было нежно и прекрасно. Она грустно смотрела на их звезду. Она показалась Дэмьену неземным виденьем, похожим на грезу, которая вот-вот исчезнет. Хватит ли его любви, чтобы удержать ее?

– У тебя все в порядке? – спросил он, садясь рядом с ней.

– Да. Но ты заставил меня поспать днем, и теперь я не смогу уснуть, наверное.

Они помолчали. Оба знали, что Дэмьен не хотел, чтобы Сара присутствовала при отъезде Олимпии, и именно поэтому отправил ее отдыхать. Теперь, когда не было слышно привычных звуков фортепьяно, в доме царила необычная тишина, которая, казалось, вопиет к ним.

– Ты устроил тетку в городе?

– Да. Она поживет у Мэри Бруссард, пока я не куплю ей дом. Я уже присмотрел свободный коттедж. – Сара помрачнела, и он добавил: – Клянусь, я позабочусь, чтобы она ни в чем не нуждалась.

– Кроме общества племянника.

– Я буду навещать ее постоянно. Но в нашем доме ноги ее больше не будет.

– Значит, она никогда не увидит малыша.

– Какое ей дело до малыша? – жестко спросил он. – Она собралась вышвырнуть вас обоих.

– Она хотела избавиться не от ребенка, а от меня.

– Проклятье, – сказал он мрачно. – Я отвезу к ней ребенка, если это ее осчастливит.

– Но мы же не знаем, – воскликнула Сара в отчаянии, – сможет ли он выходить за пределы дома! Мы ничего не знаем!

Дэмьен обнял ее и погладил по спине, но напряжение ее не прошло. Она отодвинулась и сказала спокойно и задумчиво:

– Мне нужно уйти, Дэмьен.

– Нет, нет! – воскликнул он испуганно.

– Да, нужно. – Она смотрела в окно, а в глазах ее была боль. – В отличие от нашей звезды я не обладаю устойчивостью.

– Но ты, Сара, – сказал он пылко, – ты – величайшая… единственная реальность в моей жизни.

– Я должна узнать, к какому времени я принадлежу. Я и наш ребенок.

Дэмьен совершенно пал духом.

– Ты говоришь так из-за этого случая с теткой?

– Он лишний раз доказал мне, как неустойчиво мое пребывание здесь.

– Но, дорогая, разве ты не прочла там, в настоящем, мои слова? Разве я не написал: Я встретил ее, и с ее помощью все мои терзания миновали?

– Откуда мне знать, что ты говоришь именно обо мне? – сдавленно сказала она.

Он обнял ее.

– О Боже, как ты можешь сомневаться в этом?

Она припала к мужу, слезы ручьями текли по ее лицу. Сердце у нее разрывалось при мысли о разлуке, но выбора не было.

– Дэмьен, я должна побывать еще раз в будущем и попытаться найти записи или что-нибудь. Мне необходимо доказательство, что я и ребенок принадлежим твоему времени.

– Но, Сара…

Она оттолкнула его и продолжала:

– Послушай, Дэмьен, все дело в ребенке. Разве ты не видишь, что все крутится вокруг него? У нас нет права решать судьбу существа, которому мы дали жизнь. Я должна узнать, где на самом деле должен жить наш малыш.

Он долго смотрел на нее, потом вздохнул.

– Если так, позволь мне пойти с тобой.

– Ты не принадлежишь к моему миру, ты должен остаться здесь и закончить мемуары. – Он в отчаянье отвернулся, а она продолжала: – Винси не хотел, чтобы ты до конца дней своих оплакивал его. Вот почему так важно, чтобы ты закончил свою работу, пока меня не будет. И все рассказал – в том числе и о том, как он умер.

– Все? – спросил он растерянно.

– Да, все. Дай ему уйти, Дэмьен. И сделай это сам, без меня. Со мной это, наверное, не получится.

– Как ты можешь так говорить?

– Это единственно возможный вариант.

– А что же дитя? Ты на сносях, и путешествие во времени может повредить вам обойм.

– Не думаю. Никакого вреда от временной преграды раньше не было. И я буду осторожна. Обещаю, что вернусь до того, как он родится. Вернусь с ответами.

Дэмьен обнял ее дрожащей рукой.

– Что ж, с Богом. Возвращайся поскорее.

Утром Сара встала, пока Дэмьен еще спал. Она поцеловала его, и он улыбнулся ей сквозь сон. Одеваясь, она смотрела на него, молясь про себя о том, чтобы им поскорее воссоединиться – им и их ребенку. Мысль о том, что она, быть может, прощается с ним навек, была невыносима.

Собравшись, она кинула на мужа последний долгий взгляд. Слезы застили ей глаза, его лицо расплывалось. Она спустилась вниз, открыла переднюю дверь и еще раз исчезла из его жизни.

ГЛАВА 28

Спустя мгновение она шла по лесу к дому мисс Эрики. В XX веке, кажется, ничего не изменилось. Конечно, прошла и осень, и зима. Настал новый год, и великолепие весны перешло в пышность раннего лета. Глубоко вдыхая напоенный росой воздух, Сара опять ощутила, как она истосковалась взаперти. Она чувствовала себя, как цветок, которого надолго лишили солнечного света.

Проходя по мостику, она заметила знакомую беловолосую женщину, идущую краем болота. Сара окликнула ее, как всегда, и помахала рукой: как всегда, женщина исчезла, не отозвавшись. Эта женщина – как талисман, отмечающий ее приходы и уходы, подумала Сара.

Она нашла ключ там, где оставила его, – под ковриком на крыльце. Эбби еще не пришла, к счастью. Все в доме было как обычно, тихо и прибрано. Сара обошла дом, ища Каспера. Может быть, он вернулся сюда из прошлого? Но кота не было, не было и его блюдечек на кухне.

В ванной Сара сняла свое старинное платье и спрятала его. Надеть ей было нечего: ее одежда не лезла, и она смогла втиснуть свое расплывшееся тело только в трикотажную блузку и брюки на резинке. Глянув в зеркало, она нашла, что похожа на грушу. Что подумают в Меридиане? Скоро о ней пойдут сплетни. От этого не спрячешься. Нельзя же рассказать, что с ней произошло. Ну и ладно, у нее слишком много дел, чтобы беспокоиться о том, что подумают о ней соседи. Она варила кофе, когда появилась Эбби. Увидев Сару, служанка разинула рот и схватилась рукой за сердце.

– Здравствуйте, Эбби. Я не хотела вас пугать. Вы нашли записку, которую я вам оставила перед отъездом?

– Да, но вы не быть так долго, мисс Сара. – Глаза у Эбби округлились при виде Сариного живота.

– Так я же написала, что уезжаю с друзьями надолго. А получилось, что я встретила одного человека… и…

Сара заколебалась – говорить ли Эбби, что она вышла замуж. Но тут зазвонил телефон.

– Это ваша мама, – сообщила Эбби. – Она звонить каждый день. Она волноваться. – Эбби взяла трубку. – Дом Дэвисов, – сказала она по многолетней привычке. – Да, мэм, миз Дженнингс, она здесь. Ваша Сара вернуться. – И она протянула трубку молодой женщине.

Эбби тактично вышла из комнаты, и Сара сказала задрожавшим голосом:

– Ма?

– Сара! – в голове матери слышалось почти безумие. – Слава Богу! Мы уже собирались послать за тобой Национальную гвардию. Где же ты пропадаешь, детка?

– Ма, разве вы не получили мое письмо? Я же написала, что еду с Брендой Бирмингем и ее семьей на всю зиму в Европу.

– Мы его получили, но ведь с тех пор прошло семь месяцев, а от тебя не было даже открытки.

– Прости, меня, мам. У меня все в порядке. Мне было очень хорошо, и я все забывала написать.

Мать сердито вздохнула.

– Ты совсем как Брайан! Оба такие беспечные! Беспокоиться о таких пустяках, как письмо родителям! – сказала Маргарет Дженнингс.

Наступило мучительное молчание. Наконец Сара сказала:

– Мам, ну прости меня.

– Ладно, милочка. Что было, то было. – Они еще помолчали, и Маргарет спросила резко: – Сара, ты собираешься домой?

– А что, случилось что-нибудь?

– Нет, все в порядке. Просто мы соскучились по тебе, детка. А на той неделе, ты же знаешь, день рождения Брайана.

– Ах, да. Опять же прошу прощения.

– Не могу поверить, что его убили за неделю до его восемнадцатилетия. Через год ему исполнилось бы двадцать, если бы… Отец сильно переживает, Сара, гораздо сильнее, чем я от него ожидала. Мы заказали небольшую поминальную службу, и если бы ты присутствовала на ней, это нам всем было бы очень приятно.

Просьба матери сильно осложнила жизнь Сары. Времени в настоящем у нее было в обрез, а дел уйма. Но все же родителей повидать, конечно, нужно. И звонок матери явил это со всей очевидностью – Сара просто бросила и отца, и мать, и Тедди, а ведь другой возможности проститься с ними у нее не будет. И не будет другой возможности примириться с Брайаном. Да, придется съездить домой.

– Хорошо, ма, я постараюсь приехать. – Подумав о своей беременности и о том, какой шок испытают ее родители, она добавила: – Только есть одно затруднение…

– Что ты имеешь в виду? Ты больна или…

– Нет, я не больна. Просто… я встретила одного человека в Европе… Попросту говоря, я вышла за него замуж.

– Вышла замуж! – поразилась мать. – За какого-то европейца? И даже не сообщила нам?

– Прости, мама. Это произошло так быстро.

– Вот уж действительно! И где этот твой новоявленный муж? Он приедет с тобой?

– Нет, на этот раз он не сможет. Я все расскажу тебе о Дэмьене, когда приеду.

– О Дэмьене?

– Так его зовут. – Она откашлялась. – И, боюсь, тебя ждет еще один удар. Мы с мужем… мы скоро ждем ребенка.

– Господи!

Сара продолжала, стараясь сохранять спокойствие:

– Поэтому перед вылетом мне нужно посоветоваться с врачом. Но я очень, очень хочу присутствовать на поминальной службе и повидаться с вами.

На другом конце провода наступило молчание.

– Мам, ты там как?

– Я… я потрясена, дорогая.

Сара засмеялась.

– Я все тебе объясню, когда вернусь домой. Я позвоню и скажу, каким рейсом прилечу.

– Хорошо, детка. Береги себя.

После этого Сара расположилась в кабинете с чашкой кофе, размышляя, что нужно сделать в первую очередь. Дел было убийственно много, а инстинкт подсказывал ей, что, если она хочет окончательно переселиться к Дэмьену, нужно вернуться туда до рождения ребенка.

С другой стороны, нужно побывать дома, в Атланте. И поискать здесь каких-нибудь записей, доказывающих, что она осталась в прошлом. Еще нужно связаться с м-ром Болдуином и уладить все дела с наследством кузины Эрики. Сара просто разрывалась на части. Ведь она на девятом месяце, она быстро устает даже от обычной нагрузки.

Поминальная служба состоится через четыре дня. Времени мало. Она не показывалась врачу с тех пор, как осенью д-р Фергюсон подтвердил, что она беременна. Она беспокоится о здоровье младенца; еще ей нужно узнать, можно ли лететь самолетом. Ехать в Атланту на машине невозможно, это ясно – она переутомится, да и времени на это уйдет слишком много.

Она позвонила в приемную д-ра Фергюсона, сказала, что заедет в Новый Орлеан завтра или послезавтра, и с облегчением услышала, что ее готовы принять через два дня.

Потом Сара забронировала билет до Атланты и позвонила Бренде. Та обрадовалась, услышав голос подруги. Сара сказала, что они с Дэмьеном поженились, и что она приехала в Меридиан уладить дела с наследством. И спросила:

– А что ты скажешь, если я останусь у тебя на следующей неделе на несколько дней?

– Ты же знаешь, что я всегда тебе рада. Дэмьен приедет с тобой?

– Боюсь, что нет. Он… ну, в общем, он уехал по делам. Через несколько дней я поеду к нему. А сейчас мне нужно показаться врачу, и у меня в Новом Орлеане есть еще дела.

Когда Сара положила трубку, ребенок толкнул ее, недовольный узкой блузой, и она засмеялась. Да, нужно купить специальную одежду, чтобы было, что носить в настоящем. Свитером и блузкой не обойдешься.

А когда она поедет в Меридиан за одеждой, она повидает письмоводителя – вдруг та проследила за судьбой документов исторического общества, подаренных какому-то музею в Новом Орлеане. И еще она должна заехать в контору м-ра Болдуина.

В магазине готовой одежды Сара выбрала два платья для улицы, брюки и блузку, и спокойное темно-синее платье-пальто для поминальной службы. Продавщица была очень внимательна, она срезала ярлычки с платья, которое Сара решила надеть прямо в магазине.

Следующая остановка была у здании мэрии. Фейс Хэмильтон сразу же узнала ее. К счастью, никаких комментариев по поводу Сариного положения эта воспитанная леди не делала.

– Простите, что я так долго не приезжала за результатами ваших поисков, – сказала Сара. – Удалось ли вам узнать, как называется музей?

– Да, я говорила с Энн Будро вскоре после того, как вы сюда заезжали. Она сказала, что отдала все бумаги и вещи, собранные матерью, в… как это… – она щелкнула пальцами – и закончила с торжествующей улыбкой: – в «Собрание Миро» в Новом Орлеане.

– «Собрание Миро»? Никогда не слыхала о таком.

– Кажется, оно находится в некоем особняке в Районе садов. Дом принадлежит какому-то историческому обществу, как я поняла. Они устраивают свои выставки в разных городах, но там есть и музей, в нижнем этаже. Во всяком случае, вы можете найти его, позвонив в новоорлеанскую справочную.

– Спасибо, мисс Хэмильтон, – горячо сказала Сара, – не могу выразить, как вы помогли мне.

После этого Сара решила зайти к м-ру Болдуину. Когда они говорили последний раз осенью, он сказал, что с завещанием все будет улажено к ее возвращению.

Вспомнив об адвокате, Сара не могла не подумать о своем будущем вообще. Скорее всего, она сама должна оставить завещание. Все дела в настоящем должны быть устроены вне зависимости от того, будет она жить в прошлом с Дэмьеном или нет.

Ребенок опять толкнулся, и она усмехнулась. Как поразится м-р Болдуин, когда она сообщит ему, что вышла замуж!

И вдруг она помрачнела. А нужно ли вообще говорить ему, что она вышла замуж? Разве ее брак с Дэмьеном имеет законную силу здесь, в настоящем? Чем больше она думала об этом, тем больше ею овладевали сомнения. Сколько сложностей возникнет, если она скажет, что вышла замуж! Она плохо разбиралась в законах Луизианы, но все же знала, что в этом штате существует закон об общем владении имуществом, и она, как замужняя, должна будет оставить в завещании определенную сумму мужу. А если придется предъявить брачное свидетельство и новую фамилию? А если на каком-нибудь документе, касающемся наследства Эрики, потребуется подпись Дэмьена? Разве можно сказать, что ее муж живет в прошлом веке? А если она назовется именем, которое не принадлежит ей по закону, признают ли ее завещание действительным?

Она содрогнулась, представив себе такой вариант. Нет, объявить себя замужней – значит невероятно все усложнить, а сейчас ей не нужны осложнения. У нее слишком мало времени.

Нет, лучше сделать вид, что она не замужем, несмотря на очевидную беременность. По здешним законам она, может быть действительно, не замужем. И она еще никому не сказала в Меридиане, что вышла замуж.

Приняв это решение, Сара сняла обручальное кольцо и сунула его в карман перед тем, как войти в контору. Секретарша м-ра Болдуина поздоровалась с ней, сделав большие глаза и нервически хихикнув.

– Здравствуйте, мисс Дженнингс. Как ваша поездка? – спросила она и тут же пояснила: – М-р Болдуин сказал мне, что вы собирались куда-то уехать.

– Поездка была замечательная, – ответила Сара и добавила, взглянув на дверь в кабинет адвоката: – Он у себя? Я хочу зайти на минутку, сказать, что я в городе.

– Я боюсь, дорогая, что сейчас м-р Болдуин занят с клиентом, но если вы подождете…

– Хорошо, я подожду.

Сара села и стала просматривать журналы, лежащие на кофейном столике. Ее крайне огорчило убийство д-ра Мартина Лютера Кинга, инцидент в Пуэбло, наступательная операция Тета в Южном Вьетнаме. Хорошо, что мирные переговоры начались в Париже, все же хоть какой-то луч надежды.

Она совсем погрузилась в сообщения о последних событиях в мире, когда секретарша, наконец, окликнула ее:

– Можете войти, мисс Дженнингс.

Джефферсон Болдуин пошел к ней навстречу. На нем был все тот же костюм из полосатого льна, и выглядел он так же, ничуть не изменился со времени их последней встречи.

– Доброе утро, мисс Дженнингс, – начал он с улыбкой, но, заметив вдруг, что она на сносях, покраснел и осведомился, понизив голос: – Если только вы все еще мисс Дженнингс?

– Да, мисс Дженнингс, – Сара вздернула подбородок.

Некоторое время понадобилось адвокату, чтобы прийти в себя.

– Ну, входите, дорогая.

Они расположились у стола, и он сказал:

– Приятный сюрприз. Как ваша поездка?

– Прекрасно, благодарю вас.

– Рад слышать, а также рад, что вы вернулись. Итак, чем могу быть полезен?

– Меня интересует, в каком состоянии завещание моей кузины.

– Оно прошло утверждение несколько месяцев тому назад. Осталось только получить еще кое-какие бумаги, чтобы вы их подписали.

– Хорошо. Давайте назначим день. Я уезжаю в Атланту, но примерно через неделю вернусь.

– Устроит вас встретиться через десять дней?

– Великолепно.

Они помолчали, потом м-р Болдуин спросил:

– Сара, могу я еще как-нибудь помочь вам? – Он опять покраснел и добавил: – Я хочу сказать, дорогая, что я, конечно, заметил, что ваше… э-э-э… положение изменилось с тех пор как я вас видел в последний раз.

– Вы правы, м-р Болдуин. Я жду ребенка. И поэтому я хотела бы написать завещание.

– О! – Он забарабанил пальцами по столу. – Значит ли это, что вы собираетесь воспитывать ребенка одна? То есть… – он нервно откашлялся, – а что же его отец?