Текст книги "Вирус"

Автор книги: Ю. Сам-Самойлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц)

– Две минуты отдыхаем. – Смилостивилась старуха. – Потом еще попробуем. Первый блин всегда комом. Должен, должен, разгореться огонь страсти. Потерпите немного, зато потом небывалое удовольствие получите – не оторвешь. Слаще меду, выше кручи.

– А я считаю, что и одного раза достаточно, для выводов. Брешут старинные записи. Никакого удовольствия. – Возразил, выпуская Светку из захвата. – Дайте попить воды и разойдемся друзьями.

– Неправда? – Возмутилась старуха, тряся бумажками перед моим носом. – Печатному слову не веришь? Сказано на листочках – и снова тела соединяться и будет нежность и будет радость и будет все… Значит так тому и быть, а по другому не быть.

– А если потереться друг о друга? – Предложила Марь Ивановна. – Помнишь из подпольной молитвы – Из искры разгорится пламя?

– Товарищ, верь – взойдет? Тоже верно. – Флора Гербарьевна, обернулась к нам. – Перерыв закончился. Еще в борьбе покувыркаетесь, если не поможет, энергично третесь друг о друга. Совместим процесс. Света начинай. Тяжело в учении – легко в бою.

– Пуля – дура, а я молодец? – Усмехнулся наивным истинам, но схваченный Светкой за шею, прекратил шуточки.

Второй раунд пошел в равной борьбе. Подопытные берегли силы и кувыркались друг через друга нехотя, без о азарта. К концу схватки появился некоторый спортивный интерес, особенно когда перед глазами вздрагивала Светкина грудь со встопорщенными сосульками. Сосульки-красотульки. Розовенькие. Чупа-чупсы клубничные. Так бы и впился зубами. Подозрительная реакция. Странные мечты. Просыпается людоедский атавизм? Докатался со Светкой на лежанке? Так вот в чем заключается разнополый интерес? Кто раньше победит и положит на лопатки?

Занятный мыслями, пропустил коварный захват. Рука пошла на излом, шея на изгиб, ноги в замке, не вздохнуть, ни выдохнуть. Победила спортивная хитрость. Толпа радостно загудела, приветствуя чемпиона.

– Ну, Света, что чувствуешь? – Оживилась ведунья-колдунья.

– Радость победы. – Пыхтя от усилий, улыбнулась Светка, не давая мне шевелится. – Полная виктория.

– Приятно?

– Слов нет.

– Пылаешь страстью, краткий миг счастья чувствуешь? Забываешь о времени и пространстве?

– Забываю, но хотелось бы скорее закончить кувыркание, а то Вася вырывается. Боюсь, счастье закончится раньше, чем удержу в захвате.

– Странная реакция. – Старуха почесала седые космы. – Ладно, приступаем к новому испытанию. Начинай об Васю тереться.

– Как? Всем телом, или чем получится?

– Шоркай чем хочешь, только голову не обломи и руку не сломай. – Взвыл от боли. – Калекой раньше времени сделаешь, опыт загубишь.

– Ишь, забеспокоился об эксперименте. – Усмехнулась стоящая рядом с кроватью, Марь Ивановна. – Участвуй, помогай, чем можешь.

– Согласен, но как?! Да сейчас разломлюсь на несколько частей. В вашей поэме написано, чтобы обоим хорошо. Где справедливость?!

– Света ослабь захват, правду говорит. Пусть удовольствие получает.

Светка ослабила хватку и стала интенсивно елозить по моему телу. Шевелиться под охотницей тяжело, но дал слово, держись Василий. Назвался груздем, – дерзай и полезай. Полизать? Не дождутся, команды нет.

Энергично пошоркавшись друг о друга, смертельно устали и замерли без сил, друг на друге, как сэндвич. Большой, розовый бутерброд. Хот-дог, хоть не дог, а проиграл. Поэтические строки не выдержали столкновения с грубой реальностью. Проза жизни. Социалистический реализм. Тупым потомкам не зашифрованные поэтические образы оставлять, амурные метафоры, а подробные инструкции, технические чертежи, описания, лучше с картинками. Что б понятно, что куда, когда и сколько…

– Первый способ не подходит. – Сделала глубокомысленный вывод старуха. Ха-ха, а то не говорил. Прислушиваться надобно к умным людям. Старуха полезла под одежду, что-то торопливо ища. – Попробуем запасной вариант…

– Еще хуже?

– Почему хуже? Лучше! Используем записи Гениальной Нострадамусы – Генеральной Рецензоры. Как будто знала, что именно произойдет в далеком будущем. Оставила послание. Великая предсказательница. Ох, мудра. Из глубины веков, из начала-начал предсказала, продумала и ответила. Правда, небольшая оговорка. Сомнение высказала, что не потянет мущинка на крутую секс-миссию. Да и вульгарно… Какавтора заколбасит…, Но попробовать стоит.

– Кого заколбасит? – Не поняла Марь Ивановна, но досадливо отмахнулась. – Черт с ним, путь загибается в творческом кризисе, нам главное эксперимент завершить. Завела народ бредовыми идеями – расхлебывай.

– Помню. – Флора Гербарьевна, суетливо извлекла из-под одежды, потрепанный столетиями листок. – Света отпусти Василия. Пока зачитываю послание, пусть передохнет, сердешный. Ему еще страдать…

– Спасибо. – Устало прокряхтел, выбираясь из-под Светки. От шорканья, горели бедра и живот, но отдадим должное напарнице. Охотница пострадала не меньше, но мужественно терпела. Амазонка. Польская.

– Готовы внимать? – Спросила старуха и не дожидаясь ответа, стала читать древний текст дрожащим от волнения, торжественным голосом. – "Светка, выставив гляделки и выпятив оба горба, тряхнула висюльками и потянула хваталку за вспученный в ее направлении отросток…" М-да.

– Ну? – Хором переспросили мы со Светкой и Марь Ивановной, замолчавшую старуху. – Не томи, читай что дальше.

– Конец. Полезные советы обрываются, дальше идут комментарии. Сакральный верх…, материнское лоно цивилизации…, то да се… вам не дано, запутаетесь в расшифровках и понятиях. – Старуха торопливо спрятала бумажку под одежду. – Главное поняли? Приступаем.

– Стоп! – Испуганно сжался в комок, прикрывая руками рудимент. – Протестую и категорически не согласен. Мало ли что написала гениальная девушка. Знаем математиков человеческих душ. Помню, мужик предсказал призрака бродящего по Европе, так семьдесят лет й толпой изгоняли приведение, из одной доверчивой до халявы страны. Последователи перестарались. Народу положили – ужас, а толку? Как была страна непуганных идиотов, так и осталась. Теперь вместо призрака, решили рог изобилия построить. Но только для некоторых, остальным – демократию и права челевяка.

– Ну и как?

– Права челевяка? – Пожал плечами, выуживая из дырявой памяти необходимые сведения. – Обсуждают, до сих пор. Права свободной личности определяют и обязанности. Вместо рога изобилия – трубу сварганили. Газовую. Узкая, маленькая, но отдельным товарищам перепадает. Не только на хлеб с маслом, но и на хрен с редькой. Но не будем отвлекаться от темы. Делайте что хотите, но отросток в обиду не дам.

– Испугался? – Презрительно протянула Марь Ивановна. – Слово решил нарушить? Так учти, как дала, так и не дам. Имею ввиду слово.

– Лучшего не ожидал, Марь Ивановна. Вы грубая материалистка. Мало того, что сознание все время занято выяснением предназначения отростка, так еще и предсказатели озаботились. Пусть Светка трясет какими угодно висюльками и таращит симпатичные гляделки, прошли в первой части бытия, отросток не для глупостей предназначен. Тем более не вспученный.

– Вспучим! – Жизнерадостно успокоила Светка, похлопав по плечу. – Хваталкой потяну, или прыгать с дерева на единорога заставим. Опухнет как миленький, в нужном для эксперимента направлении.

– И ты Брут? – Укоризненно поглядел на добровольку. – Нашли блин, репку. Поверили предсказателю? Отпустите на волю, и такое будущее предскажу, оставшуюся жизнь будете изумляться. Совет дать? Говори туманно, но убежденно, гляди искренне, проводи параллели, применяй логику, верь в высказанный бред. И народ за тобой потянется. Озолоти ручку дорогой, всю правду скажу. Что на сердце лежит, что под сердцем. Обывателю нравится.

– Ты зубы не заговаривай, вспучивайся! – Разозлилась Марь Ивановна. – Отнимаешь у дев драгоценное время, из-за тебя, огород не полили, грядки не копали, деток не пропололи. Занимай позицию!

– Отдамся только грубой силе! – Попытался откатится на край лежанки, но крепкие руки помощниц, прижали к простыне. – Делайте что хотите, но пока отросток принадлежит моему телу, ваши попытки бесполезны! Это любимая часть тела! О чем я думать буду?!

– Ваше – стало наше! – Грозно пообещала доброволька Светка. – Хватит, как последнюю дуру позорить перед честным народом. Мало кувыркалась и потела? Всю прическу растрепала, исцарапалась о твои колючки. Убирай руки в стороны, или оторву висюльку вместе погремушками!

– Вспомнила! – Внезапно заорала старуха, хлопая себя по лбу. – Самое главное вспомнила! Как упустила из виду, дура старая…

– Бабушка, говори быстрее, пока силы есть сопротивляться. – Взмолился к колдунье, отбиваясь от Светкиных и Марь Ивановных рук. – Не дай помереть несчастной калекой. Согласный!

– Без любви – сексу нет! – Старуха радостно улыбнулась. – Вот суть вещей. Вчера говорила, а сегодня память напрочь отбило. Отпускайте Васю. Толку не будет. Главного инградиента не хватат. Связующего звена. Объединителя – уравнителя.

– Что заладила, как заведенная? Сексу нет, сексу нет. – Марь Ивановна передразнила старуху. – Раньше не могла вспомнить? Зелья не хватает? Любви? Так неси склянки с варевом. Щас мы, гаду – клизму с любовью заделаем, чтобы из ушей текло и вспухло где и как положено! Не вертись Кастрюлькин! Лежи смирно, достал уже. Ну и фамилия, прости господи.

– Нормальная фамилия. – Простонал сквозь зубы, крепко прижатый к лежанке добровольцами. – Откуда взялся в честь того и назвался. Зато отчество как иностранное – Инененович. Звучит красиво, богоизбранно – почти Израелевич. Слышали, что вам мудрая старушка сказала? Отпускайте. Кина не будет.

– Отпускайте. – Согласилась Флора Гербарьевна, разведя покаянно руками. – Если б лекарство было, давно принесла. Дело в другом… Клизма не поможет. Искать в другом месте надобно.

– Ну, старая ведьма. – Вздохнула Марь Ивановна, убирая руки с моего живота и подводя неутешительный для племени итог. – Совсем из ума выжила. Пора на пенсию отправлять, в силосную яму. Говори – что за любовь такая. Почему ее в племени нет? Потеряла? Пропила?

– Что ж об ведунье-колдунье, при народе, неуважительно отзываешься? – Старушка грустно поглядела на начальницу. – Была б моя вина, хоть сейчас на удобрение. Нет в племени любови. Не дано…

– Гениальная Настрадамуса, почему не предсказала?

– Видать оплошала. Дальние предсказания давать, нелегкое дело. Ошиблась в расчетах. Обычную логику применяла, сухую аналитику. Не ввела случайный фактор бреда. Не абстрагировалась от полового вопроса.

– Жаль. – Марь Ивановна, мотнула головой и дисциплинированные помощницы, убрали свои руки. – Вставай Василий Инененевич. Отдыхай. И лошадь развяжите, пусть расслабится. Война закончилась – девы свободны.

– Спасибо. – Кряхтя сел, но на всякий случай, руки от отростка не убрал. Береженого бог бережет. Черт знает, вдруг передумают. – Тряпочку не дадите на память, для прикрытия срама?

– Можешь простынь забрать. – Милостиво разрешила Марь Ивановна. – Подарок за работу. Все одно истрепали, изгадили. Не отстирать.

Обмотавшись длинной простыней, как римский патриций, встал с лежанки. Наконец-то появилась одежда. Не дикарь, а цивилизованный гражданин. Теперь начну думать о высоком, красивом, не только о ерунде.

– Жаль эксперимент печально завершился, но возможно так и надо? Так и должно быть? – Задумчиво протянула Марь Ивановна. – Вдруг не зря исчезли из жизни? Наши предки не глупее нас, о чем-то же думали? Если б мужики-прынцы, были необходимы нашим бабушкам, сохранили. Создали заповедник, в клетке держали, одомашнивали… Да мало ли существует способов для сохранения редких видов животных? Ну и черт с ними. Переживем. Флора Гербарьевна, в старинных дощечках не указана причина, почему мущинки исчезли? Болели чем, или мы их сами, под корень вывели? Как заразу?

– Вначале прынцы стали бесполезными в домашнем хозяйстве. Но вирус феминизма по стране прошел. Болезнь как грипп, но только на дев действовал. Осложнение на сердце давал, любовь вытравливал. Захотелось девам стать сильнее принцев в мущинских делах. В мордобойских войнах, на стадионе в футболе и хоккее. Работать с кувалдой на стройке. Авто-слесарями, кузнецами, хулиганами. Прынцы наоборот – стали под дев подделываться. Губы красить, сережки носить, юбки примерять, да груди накачивать силиконом. Все смешалось в доме Облонских. Облом. Потом любовь окончательно пропала, с концами. Как любви не стало, у прабабок, глаза-то и раскрылись окончательно, вскипел разум возмущенный и проснулся. Мущинские недостатки наружу повылазили. Ежели до исчезновения, любовь глаза застилала, то без нее открылась картина страшная. Ни гвоздя прынцы прибить не умеют, ни постираться как следует. Денег домой не носят, на других баб да мужиков тратят. То в гараже под машиной, то в пивной за кружкой пива с друзьями-алкоголиками. Дома с дивана хрен поднимешь. На огород сходить – деток пропалывать и выращивать не выгонишь. Дальше – больше. Достали окончательно. Смутные времена, средние века, летописи сгорели, остался устный эпос, да редкие дощечки с берестяными грамотами. Тайна любви пропала в глубине веков. Наступил Аминь.

– Значит судьба…

– Но есть смутное предание, что где-то осталась. – Флора Гербарьевна хитро улыбнулась. – В небольшом количестве, но существует…

– На что вы намекаете? – Насторожился, чувствуя, как организм напрягся шестым чувством. – Никуда идти не собираюсь, только от дев подальше.

– Сам предложил! – Старушка помахала крючковатым пальцем перед моим носом. – Марь Ивановна собирай экспедицию. Будем пробовать третий вариант.

– Отправиться на поиски любви? – Догадалась Марь Ивановна, оживая на глазах. – Интересная идея. Флор Гербарьевна, но стоит ли рисковать? Что есть любовь – морковь? С чем ее едят? Вдруг хуже будет?

– Нормально будет. Субстанция загадочная, сухим языком и формулами не перескажешь. Для рационального ума – загадка, но для возвышенной души – как дважды два. Для примера озвучу несколько старинных музыкальных фрагментов, сами оцените. – Флора Гербарьевна, прокашлялась и пропела дребезжащим голосом. – Любовь – огромная страна, и только нам она дана. У любви как у пташки крылья… эээ… Без меня, тебе любимый лететь с одним крылом… Эээ… Полюби меня, потом я тебя, потом вместе мы полюбуемся… Зайка моя я твой – зайчик… Замечательный отрывок из Баттерфляй? Щас напою.

– Хватит, достаточно! – Марь Ивановну перекосило как от зубной боли, да и я, не певец, но едва сдержался от Гербарьевского пения. – Опиши прозой. Так же хорошо как огород пропалывать? Жареное мясо есть? Новые сережки купить, чтобы соседки завидовали?

– Любовь есть связующее, утерянное звено. По преданиям, все из любови вытекало. Из нее треклятой текло. Больше. Катализатор высоких чувств. – Гербертовна развела широко руками. – Наши пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-бабки, и его пра-пра-пра мущинки, без любви жить не могли. При любой возможности о ней говорили. Кто кого любит, как любит, сколько любит, когда любит, зачем любит, ради чего любит. Да предки все любили. Траву, деревья, детей, Родину, правительство, начальников, кашу, селедку копченую, бриллианты, новые ботинки. Чего взор касался, – то и любили. Широчайшее чувство – огромные возможности. И страдания от любви имели, радости приобретали, счастье и печаль. Странная взаимосвязь физиологии и высокого полета чувств. Сколько сюжетов для поэтического творчества, соседских сплетен и светских разговоров. Во имя любви, куды только не ходили… На плаху, костер, в ссылку, на три буквы…

– Бабушка, снизь трудовой энтузиазм, успокойся. – Попытался урезонить старую ведунью-колдунью. – Разве живете плохо?

– Хорошо-то, хорошо, но почему не попробовать свеженького? – Поддержала ведунью-колдунью, Марь Ивановна. – Все познается в сравнении. Собираем добровольцев в поход за любовью. Кто четвертым будет?

– Кто трое первых? – Поинтересовалась Светка, неторопливо одеваясь и развешивая побрякушки на одежде.

– Ты с Васей и говорящая лошадь. – Невозмутимо ответила начальница, как будто само собой разумеющееся. – Девочки, кто хочет в дальний поход за компанию? Дело сугубо добровольное, но внеочередной отпуск, премию и вечную память в устах потомков гарантирую.

– Марь Ивановна, но я участвовала в опытах, почему снова в добровольки? Где справедливость? – Взмолилась Светка. – Пусть другие девы идут в поход!

– Такова тайная воля народа, я лишь озвучила решение. Ты порченная, терять нечего. – Отрезала начальница и опять обратилась к толпе дев. – Ну, кто еще хочет? Кто идет в поход освобождается от работ на прополке капусты. Желающие соглашайтесь, или сгною на грядках!

– Троих достаточно. – Вмешалась Флора Гербарьевна. – Даже двоих хватит. Василия и Светлану. Лошадь лишняя. Оставим в деревне, мне по домашнему хозяйству помогать. Листики, лютики-цветочки, корешки возить для лекарств. Готова принять полагающийся гонорар Кузей.

– Не-не, я с ними. – Подал встревоженный голос Кузя. – Без подмоги пропадут. Да и кто возить любовь будет? Съестные припасы? Я маленький. Мне с отцом положено находиться!

– Конечно с отцом. – Поддержал пасынка. – Действительно. Кто будет тащить любовь, вдруг тяжелая, неподъемная? Вы знаете, какого веса?

– Если честно признаться, то не знаем и внешнего вида. – Пришлось согласится Флоре Гербарьевне. – По одним печатным источникам, тяжелая как камень, по другим, лежит на плечах тяжелой ношей. То любовь течет бурной речкой, то сердце пронзает как острая стрела. Вспыхивает и горит, сухим порохом. Есть версии, что легка и пушиста, но чаще гнетет и мучает. Страданий от нее, тревог…

– Тем более, двоим не справится. – Суетился Кузя, страшась остаться в деревне. – Пусть наполовину как вы – человек, но спина-то и сила как у лошади? От меня подмога, как от трактора в одну лошадиную силу.

– Пусть уматывает с родителем. – Разрешила Марь Ивановна. – Девочки, свободны. Кто не отправляется на прополку в огород, помогает собирать Васю и Свету в поход. Большое спасибо Флора Гербарьевна, вы тоже идите отдыхать. Спасибо за работу, вечером рассчитаемся.

– Мы так не договаривались. Про поиски каких-то любовей разговора не было. Бесплатно не согласен.

Теперь подал голос я. От похода не открутиться, так почему не продаться дороже, выпрашивая дополнительное вознаграждение? Ситуация благоприятная для торговли. Как сказано в древнем манускрипте "Капитал"? – Товар и труд стоят столько, сколько за них платят желающие и страждущие. Действительно. Если вещь не нужна, то и гроша медного пожалеешь на безделушку. А возникла нужда в ерундовой вещице, наступила труба. Готов удавится лишь бы приобрести. Странная закономерность, чем меньше денег – тем больше хочется всякой чешуи. Пароход, самолет, машина, картина. Полный писец – ежели хобби имеешь. Крыша от почтовых марок едет, или от статуй алебастровых. Ну куда голоштанному статуя Венеры? Но хочется, до визга в штанах. Потенция – двигатель прогресса. И позавидуем импотентам – им ничего не надо. У них все было.

Есть исключения из правил. Возьмем к примеру подарки на день рождения. И какую только хренотень не тащат имениннику, любимые родственники и друзья. Хорошо если заботливые престарелые родители подарят трусы дикой расцветки, или синтетические носки. Молча в душе скривишься, да сунешь в дальний угол кладовки, после праздника. Тащат в подарок вазочки, тарелочки, галстуки, плюшевых медведей. Книгу – мать ее, лучший подарок. Ненавистный автор с картинками. Классик доисторического периода из разрозненного собрания сочинений. Самим ненужно, пусть именинник мучается. Приобщается к высокому искусству. Улыбаются в усы и напряженно вглядываются в лицо именинника, – понравился подарок, или пора обижаться? Дареному коню в зубы не смотрят. Разве скажешь правду – матку? Обидятся смертельно, в следующий раз хуже подарок притащат. Становимся двуличными и лживыми, во благо мира и спокойствия.

Вернемся к стоимости товара. То есть меня. Начну кочевряжится, набивать цену, если не переборщу, могут отвалить капусты по полной цене, продешевлю – грудная жаба загрызет. Знать себе цену – себя любимого уважать. Лучше дорогой проституткой – крупная сумма тешит уязвленное самолюбие. А дешевой портовой шлюхой? Работы много. Снижаем качество – добираем количеством. Интенсивный путь развития.

– Разве свобода и возможность приобрести в личное пользование немного любви – плохая цена? – Удивилась Марь Ивановна, многозначительно поправляя на поясе большой ножик, явно не перочинный. – Мне кажется, будем в расчете. Да Вася Иэнененович?

– По рукам. Но если любовь найдем – пятьдесят процентов мое, остальное пополам, экипировка и закуска с вас. – Согласился скрипя зубами. С железным, остро наточенным аргументом не поспоришь. Продались недорого. Мы из породы портовых красавиц – берем количеством. Налетай – подешевело.

– А мне, хорошие подковы, новую попону, холодное оружие… – Встрял оживший Кузя, старательно загибая пальцы. Правильно сынок – больше просишь, больше получишь. – На голову – соломенную шляпу, четыре теплых одеяла…

– Стоп конь, не наглей. – Перебила Марь Ивановна. – Побереги лошадиное здоровье и аппетит для дальнего похода. Все потом. Потом.

– Когда? – Не понял, оглядываясь по сторонам. – Договариваются на берегу. Вечером поздно будет. Время уйдет.

– Время никуда не уходит. Оно всегда с нами. – Вздохнула Марь Ивановна.

– Ооо… вы философ? – Восхитился начальством. – Где идей нахватались?

– Не хватала. Сама знаю. Изначальная женская мудрость. – Грустно провела мускулистой рукой по коротко остриженным волосам. – Счастья нет, в ум ушло. Идите готовьтесь к походу.

– Но мы не договорились.

– Все потом Василий. Не торопись. Во второй части обсудим и договоримся…