Текст книги "Вирус"

Автор книги: Ю. Сам-Самойлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 30 страниц)

Как обзывали Транси? – Фалос? Фу… неблагозвучно и иностранно. Неправильно давать соплеменнику, чуждое имя. Не патриотично. Глупо. Что за Билл Сидоров? Коля Буш? Люся Фаридовна? Айсидора Ермолаевна Дункан? Попахивает чуждым отечеству космополитизмом. Граждан мира плодить нечего. Живешь в отечественно пруду – квакай как аборигены, по-местному, нечего импортные соловьиные рулады выводить, по уши в тине. А посему – гиппопотамы плавают в Ниле, а бегемоты живут в Волге. Ковы живут с боями, наши пастухи пасут коров.

Как же именовать, хвоинка моя дорогая… Васей? Младший Вася… Здравствуйте, я – Василий, разрешите представить моего Васю. Нет, нет. Челевячье имя не подходит, запутаешься объяснять, кто где находится и в данный момент хочет. Мой зверь. Могучий вепрь гордо вздымается в трусах… Не имя, а сравнение… Крепкий ствол… Несоответствие. Ствол – мое тело, а ты, скорее сучок, тонкая веточка… Лист. Хвоя. При чем хвоя? Мы мущинского рода, скорее – хвой. Мелко, мало. Размеры приличные…большие… Ого? Ого-го! Растем дальше? Хвой? Польстим другу – огромные размеры. Получаем хвуй… Сокращаем, упрощаем… Прозвучало грубовато, но мужественно. Твердо, многообещающе и сложно спутать с другими словами. Не гвоздь, штырь, костыль, банан, ствол, палец, рог. Для загадочности вкладываем глубокий сакральный смысл. Кому придет в мудрую голову, что твое имя произошло от вечнозеленого листика елки? Связь? Ищем связь… Находим! Прямая линия! И бушует непогода, укутывает снегами холодная зима, но только мужественная хвоя на елке, всегда зелена, жива, тверда, крепка и готова ждать весны не сдаваясь ветрам. Нравится? И я тащусь.

Пусть данное Имя Твое будет тайным, известным только двоим. Тебе и мне, больше никому. Пусть гордое Имя Твое твердо идет по жизни, принося радость любимым и горе врагам. Пусть Именем Твоим проклинают и хвалят. Посылают и призывают. Мстят и благодарят. Боятся и Жаждут. Бьют и Глядят. Унижают и Возносят. Любят и Ненавидят. И Ять и Ят. Ют и Ють. Ут и Ал.

Торжественно клянусь и обязуюсь, не произносить всуе тайное имя твое. Только по делу, нужде, привычке, необходимости. Для связки слов, дел, мыслей и желаний. При незаслуженных обидах, в ссорах, в очереди за колбасой, в транспорте, в пути и дороге. За фривольным разговором, обедом, пирушке, ужине и завтраке.

Обещаю держать в нежности и холе. Вовремя отливать, освобождать, чисто мыть. Не загружать посторонней работой. Вообще освободить от несвойственных функций. Не делать пирсинг, не сидеть на холодном, держать в тепле, укутывать трусами, плавками и кальсонами. Всегда о тебе помнить. Своевременно почесывать, ежесекундно перекладывать и поминутно поглаживать. Тренировать и предоставлять время и место для профессиональной работы… Беречь пуще зеницы ока – черт побери и с одним глазом проживем, а без тебя никак нельзя ты в единственном экземпляре. Защищать до последней капли крови, прикрывать и оберегать во время игры в футбол, хоккей. Не садится мимо велосипедного сиденья на раму. Советоваться, прислушиваться к мнению, не давать волю рукам. Аминь.

Теперь дружище, клятва с тебя. Твердо пообещай, вставать когда надо, стоять сколько надо и где надо. Держаться до последнего, вскакивать мгновенно, ложится сразу. Работать до последней капли крови… эээ нет, извини. Через боль – оргазма не нужно. Трудится до последней капли пота, стоять до финального мига на смертном одре. Отвечать взаимностью хозяину, случайным посетителям и нудным, домашним завсегдаям, быть терпеливым, откликаться на приставания, молча, коварно мстить за хозяина, если не знает что ответить неудовлетворенному партнеру. Не сачковать, заканчивая половой процесс за пару минут, стойко держаться по полчаса и более, во время акта. Благодарно принимать заслуженные похвалы, награды, но когда надо, не поддаваться на провокации. На пляже и в общественных местах, без спроса не вскакивать. Не выглядывать из случайно не застегнутой ширинки. Вперед батьки в пекло не лезть, невыполнимые советы не давать, действовать сообща, подчиняться разуму, не поддаваться панике и случайным чувствам. Две головы – один командир. Строгое единоначалие. Верхняя думалка больше, посему – Иерархия сверху, донизу, а не наоборот. Соблюдать санитарно-лечебную гигиену, не страдать венерическими болезнями. При необходимости защищаться презервативом, не падать духом, терпеть резиновую преграду. Принимать безропотно косметические – хирургические операции, если начальство решит обрезать лишнюю крайнюю плоть, или закатать парочку стеклянных шаров под кожу. Помни, хозяин терпит боль и действует во имя блага обоих членов коллектива. Лишнее наслаждение никогда не помешает. Чуть не забыл. Если дружище встал, то встал – работать до конца, завершать начатое, без оргазма не падать. Не морщится брезгливо и падать без сознания набок, мало ли что корявая физиономия партнерши не нравится. Я глушу сомнения мозга, крепкой водкой, а ты не поддаешься алкогольному опьянению и выполняешь половую миссию при любых обстоятельствах, условиях и ситуациях. Во имя дела нашего, общего, тяжкого – Аллилуй.

Договорились? Высокие договаривающиеся стороны, подписали совместную декларацию, обменялись дружескими рукопожатиями и верительными грамотами. Что молчишь, думаешь? Учти – молчание знак согласия. Если что-то забыл, уточню потом, теперь приступаем к совместной секс операции, половой миссии.

Что вначале? Слово? Действие? Однообразные фрикции? Автоматические телодвижения до достижения? Глубокое погружение с головой в интимную работу? Нежное проникновение, потом ласки по телу, или наоборот?

Жаль, рано потерял сознание, не до конца освоил половую теорию. И вообще. Конспектировать, записывать приобретенные знания, внимательно учить, изучать предмет науки, необходимо на методическом материале и лишь после сдачи зачета, или экзамена приступать к практическим занятиям. Мы челевяки, многое приобретаем личным примером, пытливым умом, учась на ошибках, но и плотницкому искусству, необходимо учиться. Здесь вам не топором махать…

Возвращаемся к прерванному процессу. Где остановились шаловливые ручки? Пуп исследовали, поднялись на холм Венеры и планируем плавно углубится в жаркие тропические джунгли…

Нет. Что-то делаю неправильно. Подло поступаю. Пользуюсь беспечностью заснувшей начальницы. Крадусь по чужому телу, как вражеский диверсант по минному полю. Лазутчик засланный в тыл противника за длинным языком. Мужественный и фотогеничный Штирлиц, на приеме в бункере у Евы Браун, в поисках радистки Кэт и секретных планов Четвертого Рейха. Агент ООО7 закидывающий удочку и ногу на бедро советской разведчицы, но не знает пьяный гад, что лезет на переодетого майора Заварухина и неизвестно кто кого поимеет ночью… Вор-домушник, рецидивист-карманник. Нет. Не наши методы проводить тайные операции. А кто будет страстно дышать и шевелиться?!

– Свет, а Свет. Ты спишь?

– Ага. Почти.

– Ничего что ползаю руками по твоему телу?

– Не знаю, не поняла. Продолжай, но осторожно. – Светлана перевернулась с бока на спину. – Ты хочешь попробовать осуществить Это со мной, без любви?

– Лучше в первый раз отдаться родному человеку, чем осуществлять половые гадости с Транси. – Прижался плотнее к Светлане, горько вздохнув, пожаловался. – Переживу ли следующий день, или помру замученный извращенным сексом? Не знаю, не знаю… Хочется провести последнюю ночь не зря. Достойно. А можно тебя поцелую?

– В лицо?

– Для начала в лицо, дальше посмотрим… – Приподнялся на локте, заглядывая в Светланины глаза. – Разреши попутно искать эрогенную зону?

– Только зажмурюсь.

– Брезгуешь?

– Боюсь. – Света невольно пошевелилась и недоуменно поинтересовалась. – Что между нами лежит? Ты случайно не знаешь, что в бок упирается?

– Знаю. – Смущенно шмыгнул носом и чуть отодвинулся в сторону. – Мужское начало вышло из привычной спячки. Рудимент проснулся и готов выполнять должностные обязанности.

– Да? – Не поверила Светлана и на всякий случай решила уточнить рукой. От чужих пальцев партнер ошалел, потерял голову и едва не трескаясь по швам, от переполнявших эмоций, встал по стойке смирно. Бравый оловянный солдатик, не теряй самообладания, мы не в армии, мне больно! Но приятно…

Это было последнее что мог запомнить высокоразвитый разум. Несмотря на заключенный ранее договор, отросток потерял остатки воли и вышел из повиновения. Что самое гадкое – думалка сдалась без явного сопротивления. Скажу смелее – с огромной радостью и неприкрытым желанием.

Пойдем высоким стилем. Буря чувственной страсти накрыла товарищей с головой. Тела переплелись в чувственном экстазе, даря наслаждение – обладанием, как будто жили последние мгновения на земле и пытались взять от жизни все…

В эту ночь, я почти стал мужчиной, а Светлана почти женщиной. Не хватило самой малости. От неумения и торопливости, партнеры мельтешили и слишком суетились. Каждый жаждал отдать больше чем имел, подарить что не умел, не знал и не помнил. Светлана совмещала агротехнические методы выращивания капусты, с новыми теоретическими знаниями полученными от Транси, я применял все подряд, изобретательно комбинируя розовые фантазии, с голубыми мечтами и хрустальными иллюзиями, но судьба в эту темную ночь, была против нас.

Но, то ли диаметр окружности не совпадал с радиусом круга, то ли глубина гипотенузы не соответствовала размерам и длине катета, но процесс не свершился. Ни взрыва экстаза, ни лавины оргазма, ни моря восторга, ни океана восхищения, ни горных пиков упоения…

Разочарованы? А зря… Пусть не свершилось не дошло и не пришло, но случайные клиенты Эроса испытали необыкновенные чувства. Неудовлетворение превалировало, но энтузиазм завис на седьмом небе и не желал спускаться на бренную землю, в грязную яму. Экскурсия по анатомии прошла познавательно. Органы чувств получили неизгладимые впечатления. Запахи не мешают, борода не колется. Где надо – мягко, где положено – горячо, влажно там, где необходимо. И вообще – погода хорошая, яма уютная, страна замечательная.

ГЛАВА 22.

– Живой? Видишь, я же говорил, путем будет. Время дал?

– Не только время…

– Не понял?

– Руководство время дало и в должности повысило.

– В смысле? На мою должность назначили?

– Других свободных не было, так что извините. Теперь я начальник нашего отдела. Надеюсь, вам ничего не должен?

– Конечно, конечно. В полном расчете. Я же насчет ложек кофе шутил…

– Хорошая шутка. Заварите-ка чашечку.

Время шло, ночь уходила, рассвет набирал обороты, а мы неутомимо продолжали познавательный процесс. Сна ни в одном глазу, бодрость духа и сил, но на верху ямы громко зашумели и заорали.

Кто-то с кем-то, отчаянно выяснял отношения. Кричали невнятно, но матерились от души. Лязг железа, треск древесины, глухие удары по мягкому. Война? Враг напал на отчизну Транси? Бандитское логово в опасности? Господа! Мы здесь!

– Кажется наверху проблемы. – Оторвавшись от Светланиной груди, прислушался к происходящему шуму. – Какие версии Света?

– Спасать некому, где находимся ни одна собака не знает, но в любом случае, есть шанс избавится от Транси. – Начальница, запахнула расстегнутое платье. – Не знаю что делать, предлагай ты…

– Продолжим?

– Понравилось?

– Нет слов, одни эмоции. – И как металлическая стружка беспрекословно подчиняется законам магнита, потянулся к Светланиной груди. Но начальство мягко отпрянуло и кивнуло вверх.

– Все равно помешают. – Светлана вздохнула. – Нужно пользоваться предоставленным шансом.

– Из огня да в полымя? – Уточнил у начальницы, медленно остывая от половых страстей. Почесал кудри и беспечно отмахнулся. – Двум смертям не бывать, одной не миновать. Подаем сигнал наверх. Эй! На палубе! Люди! Спасите! Помогите! Света, не молчи. Помогай кричать.

– Может не стоит? Сами найдут?

– Ага, найдут. Держи карман шире. Спасение утопающих…

Сверху посыпалась земля и над краем ямы появилась волосатая шевелюра. Упитанная физиономия брезгливо принюхалась и прищурила глаза.

– Эй! Внизу! Кто-то есть?

– Есть! Есть! – Закричали хором, вскочив с лежанки и выбежав на средину ямы, отчаянно замахали, подавая сигналы. – Свои! Спасите пожалуйста!

– Кто свои? Они?

– Конечно они, не видно что ли? – Пусть тащат наверх, там разберемся, кто за Они и с чем едят. – Пленные.

– Было б видно, не уточнял бы.

– А по голосу? Поднимайте быстрее! Спасайте!

– Сейчас. Подождите маленько. – Шевелюра скрылась с глаз, чтобы через несколько мгновений появится снова, с длинной, деревянной лестницей. – Отойдите в сторону, спускаю.

Подгнивший конец, серой от старости лестницы, достиг дна ямы. Возникла небольшая заминка, после полового просвещения никто из арестантов, не хотел подниматься вверх по лестнице, впереди другого. Застеснялись блин, утреннего света. Ночная темнота, стыда не знает, скрадывая физические недостатки, а в яркий день поневоле станешь скромным, прикрывая недозрелые прыщи на заднице.

Пришлось проявлять природную смелость и прикрывая голый зад – халстухом, а волосатый перед – левой рукой, лезть вверх первым.

Наверху, у деревни разбойниц кипела битва. Отличное варево и месиво из полуобнаженных тел. Обороняющиеся Транси громко визжали и царапались как кошки, нападающие выли и кусались не хуже диких собак, оттесняя заспанных разбойниц от домов. Благородный спасатель с густой шевелюрой, тремя квадратными подбородками и толстым, разноцветным телом, окинул спасенных пленников критическим взглядом. Наступили критические минуты, хорошо что не дни…

– Оны говорите? Не похоже. Почему не разноцветные?

– Мы душой ваши Оны, а телом еще не приобщились. Несчастные жертвы сексуального террора Транси. – Тоскливо заныл, мучительно соображая за кого отдать голос. На всякий случай уточнил. – Кем будете, дорогие освободители?

– Бескорыстные борцы за свободу, онократию, тело-веро-терпимость и политическую корректность.

Спаситель встал в героический профиль и застыл, витринным манекеном, давая возможность благодарным зрителям, восхитится благородными чертами лица, выпяченным животом, овально-упитанной фигурой в широких голубых штанах, чуть ниже колена, но с карманами. Левая часть тела у освободителя была коричневой, другая белой, толстый живот сиял куриным желтком. Правая гладковыбритая грудь свисала до пояса, левая скрывалась под густой, волосатой растительностью. Складывалось ощущение, что товарища собрали из разнополых людей, мужчин и женщин, взяв от всех понемногу. От кого проколотое ухо с сережкой, кривую коричневую ногу, накрашенные ногти и далее по бурной фантазии, Франктенштейна. Интересно, что у спасителя скрывается под короткими голубыми штанами? Немного от нас, немного от них? Как? Не представляю. Дав время спасенным пленникам оценить и восхитится, гордо пояснил.

– Чаще боремся просто так, за справедливый, свободный, демократический мир во всем мире, распространяем человечий хуманизм и высокую поповую культуру, иногда работаем по контракту, за денежки-пуговицы. Несем народам половой оно– исторический опыт, помогаем ввести освободительный, финансовый долг в третьи племена. Меняем местами политическую ориентацию у тиранических, террористических туземцев.

– Тогда мы ваши клиенты. – Пришли в восторг освобожденные. – Да здравствует свобода! Сейчас тоже, за свободу воюете?

– Конечно. – Встряхнул шевелюрой освободитель. – Боремся с Транси как с представителями мирового полового зла.

– Так и надо. – Мстительно процедил сквозь зубы. – Со вчерашнего вечера, подозревал, что Транси вселенское зло. Дайте холодное оружие, хотим помочь побороть ненавистных врагов.

– В следующий раз ребята. – Остудил боевой порыв разноцветный. – Сейчас стырим у врагов награбленное имущество и быстро сматываемся.

– Есть товарищ…

– Индейка – Серу не товарищ. – Перебил спасатель, представляясь. – Капрало Семо, или по простому – Серо Семо. На первый раз прощаю обидное сравнение, но в следующий раз отправлю на гаупвахту. Пока Оновские доблестные воины сдерживают атаки подлого противника, хватайте узлы с захваченными трофеями и бегом следуйте за мной.

– Так точно Серо Семо. – Безропотно подхватили узлы с награбленными трофеями и бросились вслед за убегающим Капралом.

Заметив что дорогие пленники выбрались из тюремной ямы, транси отчаянно взревели и бросились в атаку. Не ожидавшие яростного напора, отряд Онократов, вздрогнул и стал медленно отступать, пятясь к лесу. Бой вскипел с новой силой, как суп в алюминиевой кастрюле. Полетели в разные стороны стрелы, выбитые зубы. Парики слетали с мятых волос и лысин. Чаще замелькали тяжелые дубины и острые палки, с хряканьем опускаясь на крепкие лбы противников.

– У нас в запасе пять минут, основную задачу выполнили, трофеи отобрали, дольше бойцы не продержаться, нужно сматываться, пока морду не набили. Гоу, гоу. Быстрее, факс побери

Решительность Транси придала сил освобожденным пленникам, попадать обратно в яму и участвовать в опасных сексуальных экспериментах, не хотелось всей душой. Тяжелые узлы били по ногам, ветки хлестали по голым плечам, но близкая свобода действовала как допинг. Неизвестность освободителей пугала, но известность Транси ужасала сильнее. Разберемся. Где наша не пропадала, дорогой Хвуй?

– Важные пленники? – Поинтересовался Капрало Сэмо, несмотря на упитанность, ловко маневрируя среди деревьев, – Ишь как Транси обозлились на освобождение. Чем прославились? Политические диссиденты? Боролись за права человека?

– Ерунда, не сошлись в ориентации. – Пренебрежительно отмахнулся узлом, едва не сбив с ног Светлану. – Извини нечаянно…

– Не отвлекайся, потом похвастаешься. – Перебила начальница, не отругав за досадный проступок. Удивительное дело. Мы меняемся? Хорошо проведенная, бурная ночь, творит с девами, необыкновенные чудеса.

– Не понравилась половая ориентация Транси? – Уточнил Серо Сэмо. – Молодцы. Онам тоже не нравится. Тираны, разбойники и контрафакники.

– Кто? – Не поняла Светлана.

– Недобитая контра и беспредельные факники. – Объяснил Капрало. – Факают не оноктратично, политкоректность не блюдут, за онократический мир не борются, хуманизм используют не по назначению. Сексуальные анархисты.

– А Оны?

– Совершенно другое дело. – Серо Семо, не замедляя бега, гордо задрал подбородки вверх и расправил широкие плечи. – Оновский общественный строй самый передовой, среди местных племен. Традиции онократии уходят корнями глубоко в историю, мы тот могучий ствол, на котором цветут сучки, веточки, листочки и плоды современной демократической цивилизации. Круто?

– Слов нет. – Восхитился разноцветным Капрало и тяжелые тюки с награбленными трофеями, на время полегчали, помогая сматываться от Транси. – Наконец-то встретили достойных людей. Далеко еще бежать?

– До речки минут десять бега, лодки ждут. Уже не догонят, уплывем.

– На том берегу живете?

– На отдельном острове, в пойме реки, находится наша Великая Свободолюбивая Родина – Соединенные Штанины Она, куда мечтают попасть абсолютно все свободолюбивые граждане мира, ибо светоч статуи… – Неожиданно появившаяся на пути, широкая ветка елки хлестнула по жирному лицу Серо Сема, сбивая с ног и мысли, временно прерывая патриотический монолог дорогой Фатерлянд. Капрало распластался на земле, как проколотый гвоздем, пляжный надувной матрац. Пользуясь неожиданной остановкой, упали без сил рядом с толстым освободителем, тяжело переводя дыхание. Расслабится не дали. Серо Сэмо ловко вскочил на тумбообразные ноги.

– Аем, Фак ту ее. Проклятая работа. Подъем!

– Капрало Сер Сем, дайте перевести дыхание.

– Некогда, некогда. Отдохнем в лодке. – Физиономия Ониста покраснела, но приобрела осмысленное выражение. – Не дай факт, догонят Транси, мало не покажется. Хотите снова оказаться в яме?

Аргумент подействовал. Поднялись и побежали дальше. Позади шумела битва, впереди мелькали кусты и елки. Остаток дороги прошел в молчании. Освобожденные пленники пыхтели под тюками, Сер Сем следил за дорогой, а два дела одновременно, говорить и бежать, Капрало по всей видимости не умел, или не мог. Не всем дано прожить Цезарями…

После бурной, бессонной ночи, недавние пленники, к концу нелегкого пути, измотались, истрепались и обессилили.

Заблестели среди листвы солнечные зайчики отражаемые от воды и через несколько десятков шагов, выскочили на пологий, песчаный берег.

На речных волнах покачивалось несколько небольших кораблей. Под розовато-голубыми парусами, полоскался на ветру бело-красно-полосатый флаг в мелкую звездочку. На деревянных палубах загорали разноцветные, жирные люди, похожие друг на друга, как куриные, однояйцевые близнецы-цыплята. Выставив для охраны, парочку караульных, народ дремал, дружно чавкая челюстями во сне, что-то неторопливо пережевывая. Заметив людей на речном берегу, караульный суматошно засвистел в свисток, подавая сигнал. Разноцветный народ мгновенно проснулся, засуетился, неуклюже вскакивая на толстые ноги и разбирая оружие. Заскрипела натягиваемая тетива на арбалетах, забряцали мечи.

– Не стреляйте! Свои идут! С трофеями возвращаемся! – Закричал освободитель, сложив руки рупором.

– Устава не знаешь? Руки за голову и называй утренний пароль. – Не поверили бойцы на лодках.

– Столица Вашкандом! – Дисциплинированно выкрикнул Серо Семо, вставая по стойке смирно, переплетя руки на затылке. – Носильщики со мной!

– Деревня Лос-Анус. – Ответил воинственный разноцветный народ, нехотя опуская заряженные стрелами арбалеты. – Проходи, носильщики пусть кладут вещи на землю и остаются на месте.

– Уже приехали?

– Прибыли. Ставьте тюки на землю, работа временно закончена. – Смилостивился освободитель. – Ждите, никуда не отходите, ненадолго отлучусь.

– Зачем?

– Отрапортую Серу Адмиралу. – И сорвавшись с места заорал в горло. – Сер Адмирало! Полундра! Сматываем якоря, Транси разозлились!

– Про освобожденных не забудьте рассказать начальству! – Крикнул в спину убегающего Сера Сема и обессилено присел рядом с тюками. Светлана без слов опустилась рядом. Подбежали бочкообразные солдаты, и бесцеремонно подхватив тюки, утащили на лодки. Возле осталась парочка матросов, с неприкрытой брезгливостью оглядывая пленников с лохматой, нечесаной головы, до грязных ног.

– Да… с аборигенами работать и работать… – Протянул один из разно-поло-цветных воинов, обращаясь к напарнику. Потом обернулся к нам. – До сих пор разного пола? Мущинка и женюлька?

– Да, а что?

– Ужас. – Всплеснул по-бабьи руками близнец-воин. – Тащим домой разную гадость, а потом бейсболки теряются…

– Судьба. Высокий миссионерский долг – цивилизовывать и приобщать. Из двух поло-разных, сотворим парочку полит-корректных. – Глубокомысленно протянул первый воин, неожиданно грозно нахмурился и строго спросил у Светки. – Пуговицы, деньги, бусы, мясо, яйко, куры, млеко – есть?

– Нет. Не имеем. Мы бедные пленники. – Не моргнув глазом соврала начальница. Дернулся сказать правду-матку, но решил благоразумно промолчать. Честность – честностью, но многострадальный опыт подсказывал, деньги лишними не бывают, пусть и ворованные.

– Я ж, говорю, совсем дикари – отобрать нечего. – С сожалением вздохнул второй. – Чем онократическую заботу отрабатывать будут?

– Посадим на проценты. – Отмахнулся первый, почесав толстый желтый живот. – Сделаем как обычно. Окажем дикарям хуманитарный кредит, под сто процентов годовых, а они в благодарность, останутся вечными должниками. Вставайте аборигены, поплыли цивилизовываться.

– Так не договаривались. – Дружно воскликнули освобожденные, вскакивая на ноги. – При чем проценты и долг?

– Как при чем? – Возмутились толстяки. – Вас освободили? Освободили. Везут в цивилизованную страну, мастерить свободных, онократичных, политкорректных людей? Везут. Не выделывайтесь, шагом марш в лодку. Не задерживайте очередь.

– А мы не хотим, и не должны.

– Начинается… – Матросы снисходительно переглянулись, а первый толстяк поднял меч. – Будем проводить операцию на месте.

– Какую операцию? – Насторожился я.

– Обыкновенную. Хирургическую. Сотворим Онов.

– Не хочу Оном, мне и Кастрюлькиным нравится.

– От незнания сопротивляетесь. Темноты дикарской, невежественной. Онократия – есть высшая и последняя стадия поло-демократии, высоко-цивилизованное сообщество равно-полых, равно-цветных, равно-умных Онов. Никакого расизма, сионизма, сексуализма, мужского шовинизма, феминизма, эротизма, онизма. Оны – равны друг перед другом, уголовным законом и полом!

– Перед кем?

– Оном. Мы третий пол – Оно.

– Но третий полом назывались Транси…

– Самозванцы. Глупо считают, что если мужскому полу присобачить женскую грудь, то и третья ипостась возникнет. Стырили чужую идею, придумали фальшивого Иняня. Никаких Инь и Янь – все пополам. Короче – бестолковый бред. Решили пачковаться, как одноклеточные. То же мне – бактерии. Вирусы недоделанные. Изменения в организме кардинальные. Никаких полумер. Делиться не поперек, а вдоль. Каждой взрослой, половозрелой особи – по одному яйцу, члену, груди и матке! Оно – светлое будущее всего человечества!

– А как же…

– Прежде всего – сам себя!

– Но это гермафродиты…

– Тьфу, гадость какая. Забудь поганое слово. Нашел сравнение. Мы не только себя, но и по взаимному согласию партнера. Как пазлы – складываемся одновременно. Сразу выполняешь женские прихоти, мужские обязанности, по средам – живешь с собой. Онократия в законном действии.

– По любви?

– Какая к черту любовь? И вообще – слово любовь у Онов, жуткое ругательство и означает грязный, пошлый, половой акт между недоразвитыми челевячьими особями – мужчиной и женщиной. Оны живут по цивилизованному согласию. Исполнять половой долг, по юридической обязанности, иначе адвокаты сожрут с потрохами. Оноктратия не только абсолютная половая свобода демократического кружка, но в первую очередь святая обязанность индивидуального члена. Хочешь, будь добр отдавайся лично, с удовольствием и беспрекословно. Разумное самоограничение, ведет к безрассудному подчинению. Оно подчинено разумному желудку, а не чувственным чувствам. Мужское начало, подчиненное женскому концу – истинная цель и средство онократии. Что и кто есть бог? Он есть Оно, в высшем завершенном развитии, так как Оно – Само совмещает мужское и женское начало. Не Инь в Яне, а сразу и одновременно. Какого пола вселенная?

– Женского.

– Сам дурак женского пола. – Обиделись толстяки. – Оно проявление Всего. Все есть Оно и никак иначе. Сочетая разные многоцветные стороны, негритянское, китайское начало и англосекский конец, плюс всеобъемлющая, святая церковь, дает для понимания полный Писец постижения и ощущения. Догнали дикари?

– Попрошу без оскорблений. Наша Моно, ваше Оно в гробу видало.

– Размечтался, сейчас разрубим тебя с бабой пополам, добавим афро-американской попсы, желтой продажности и терпимости, поймешь, почем фунт пинты и стерлинг футов. – Первый обернулся к другу. – Предлагаю пилить наискосок.

– По диагонали? – Уточнил второй однояйцевый.

– Ага, для мучений и осознания.

Но операцию по политкорректности и объединению полов в одном лице, провести не успели, на берег выскочили первые Оновские толстяки из группы участвующей в нападении на Транси. Толпа онократов, отступала беспорядочно, стремительно, но награбленное у Транси, не бросала. Полнота и пышные формы тела, не мешали бойцам бежать легко и быстро.

Нас со Светланой подхватили под белы ручки и затащили на отплывающий корабль. Толстяки – матросы, не участвовавшие в набеге, зарядили арбалеты и первые стрелы полетели через головы отступающих бойцов, в сторону леса.

Полетели на борт корабля тюки с награбленным имуществом, подбегающие бойцы, ловко вскакивали на палубу и подключались к обороне. Арбалеты Онократов стреляли дальше, чем Транси из деревянных луков. Бой кипел, народ дружно орал, визжал и матерился. Но силы и средства не равны. Профессиональные бандиты взяли верх над любителями-разбойниками. Численное преимущество, на стороне онократов. Немного навоюешь в узкой юбке, накрашенными ногтями. Атака захлебнулась, ограбленные разрыдались. Победа с награбленными трофеями осталась за Онами и погрозив на прощание кулаками, поверженному, ограбленному врагу, поплыли в сторону Родины – Связанных Штанов Она.

Про пленников временно забыли. Убитых паковали в пластиковые мешки, обкладывая льдом. Раненные толстяки зализывали легкие раны, кровавые синяки и шишки. Гребцы гребли, полотеры смывали кровь с палубы. Сер Адмирало – разноцветный, как прочие, но одноглазый, как некоторые, стоял на мостике и руководил процессом. Бездельники и праздношатающиеся отсутствовали. Дисциплина на лодках царила строжайшая. Онократия в действии.

Кто не участвовал непосредственно в сражении, внимательно изучали содержимое награбленного имущества. Горшки, плошки, ложки. Всего понемногу, но подряд. В хозяйстве сгодится? Содержимое тюков аккуратно сортировалось и раскладывалось на несколько неравных кучек.

– Да, Светлана, попали, так попали…

– Пощады ждать не придется. – Согласилась Светлана, оглядываясь по сторонам. – Что-то не хочется походить на онов…

– Отвратительное зрелище. – Поддержал Светлану, но покривил душой. Не отвратительной, а жуткое.

Самое страшное племя из повстречавшихся на пути. Херки, Мущинки на дереве, Селянки и Транси, рядом не стояли. Куда только не заводит народ, неопределенная половая ориентация, замешанная на равноправии. Пойдут дальше, что объединят и смешают? Продукты на кухонном столе вначале разные на вид и вкус, но если перемешать в животе, непременно получится дерьмо… Как не крути…

– Давай попробуем сбежать?

– И как представляешь?

– Сигануть в воду и нырнуть подальше, поглубже.

– Расстреляют как диких уток.

– Согласен, не лучший выход. Зато умрем не переделанными.

– Боишься переделываться?

– Нет. Не боюсь, но многого не понял, не сделал, не почувствовал, не испытал в качестве мущины.

– Конечная цель одна – оргазм…

– Предпочитаю добираться до оргазма традиционным способом.

– Ерунда. Все там будем.

– Неужели согласна стать одной из жирдяев? – Удивился, не уловив юмора начальницы. – А как же любовь?

– Нужна ли любовь, когда прочие люди, получают удовольствия от жизни, без лишних хлопот? – Тоскливо вздохнула Светлана оглядываясь по сторонам. – Каждый счастлив личным, причинным местом…

– Ну как дела освобожденные? Что за фривольные разговорчики? – Вернулся Семо Серо. Спаситель поучаствовал в схватке, под глазом багровел синяк, а на груди появилась повязка с проступающими следами крови. – Почему не помогаем, трофеи сортировать?

– Команды не было. – Ловко оправдался и наехал на Капрала. – Послушайте Серо Семо, на каком основании, сограждане наезжают на спасенных? Зачем спасали, если ходите изуродовать?