Текст книги "Вирус"

Автор книги: Ю. Сам-Самойлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 30 страниц)

ГЛАВА 14.

– В кафешку пойдем, или как обычно?

– Я обед с собой принес.

– Одноразовую лапшу?

– С одноразовой соевой сосиской.

– Уговорил, обедаем на работе. Люблю сою, в ней столько полезных, питательных веществ…

– Особенно когда сосиска чужая?

– Халява всегда вкусней…

К концу следующего дня стало окончательно ясно, с командировочной произошло, что-то нехорошее. Я склонялся к тревожной мысли, что дорогую Соню сбила повозка запряженная парой лихих лошадей, или командировочная заболела и лежит больная где-то в другой гостинице. Светка рвала на голове волосы, ругалась почем зря и почем свет, упрекаясь в беспечности и наивности. Начальница почему-то наивно предположила, что нас элементарно надули-обманули и забрав дорогие денежки-пуговки, кинули как двух последних лохов.

– Какая я дура! – Причитала начальница. – Как тупо купилась на холяву. Видно же – перед носом прожженная воровка. Мошенница чистой воды. Сетевой маркетинг, сетевой маркетинг… Вкладываем пять пуговиц – получаем в десять раз больше. Ой, дура…

– Не расстраивайся Света. Беспочвенные домыслы. – Успокаивал начальницу как мог. – С чего решила, что Сонька обманщица? Мне вид командировочной показался глубоко порядочным. Вдруг тетенька умерла, отравившись вчерашним ужином, а мы о покойнике говорим плохо? Нехорошо. У девы несчастье, а мы поливаем светлую память, грязью беспочвенных подозрений?

– Ты действительно дурак, или претворяешься? Что с мошенницей могло случится плохого, по морде видно – здоровая как лошадь? Точно. – Светка от души хлопнула себя по лбу, как будто хотела выбить мозги через уши. – Если действительно обманула, то убежала на лошади. Дуй срочно к Кузе. Лошади у стойла. У народа поинтересуешься насчет Соньки – золотой ручки.

– Как скажешь Светлана. Но сиди в номере. Вдруг придет, а нас нет на месте. Некрасиво получится…

– Вон отсюда выполнять приказ!

Невыносимо захотелось уйти гордо. Хлопнуть со всей дури, дверью об косяк, высказать последнее слово. Нелицеприятное, откровенное. Но в очередной раз стерпел нанесенную обиду. То ли бесхребетный подкаблучник, то ли культурно воспитанный? Не определился, но настроение Светка окончательно испортила. Смерил начальницу выразительным презрительным взглядом и закрутив шею халстухом, независимой походкой вышел из гостиничного номера.

Администрация сидела за столом, и складывалось впечатление, что отсюда никогда не уходит. Тут же спит, ест и далее по алфавиту. Хмуро поздоровался и вышел на улицу села.

Погода под стать настроению, но что-то неуловимо изменилось. Не понял, пока не заметил селянку в цветастой тряпке на шее. Бессовестный плагиат… Еще одна гордая дева проплыла мимо, с развивающимся концом цветастой тряпки на горле. Халстух стал модным девичьим аксессуаром? Стал законодателем моды? А ля Гуччи, Пако Кабанна? Вас Инн Касс…

Бережно поправил хастух и гордо направился к лошадиной стоянке. Приступ славы закружил голову и задрал нос в небеса. Не хухры, не мухры, а идет известный, популярный кутюръе. Модельер мирового значения. Грудь гордо выпрямилась, но в спину кто-то негромко хихикнул. Недоуменно обернулся назад. Две девы, в точно таком же прикиде, бесцеремонно пялились вслед и явно обсуждали мой наряд. Невольно прислушался к разговору. Мы люди скромные, но случайно услышать пару хвалебных слов о себе дорогом, кому не приятно? Уголовной статьи нет. И суда нет. Присяжных заседателей.

– Ну и рожа, а туда же…

– Ага, как корове седло… – Народу не нравится законодатель мод? Пришлось вернутся, и выяснить причину веселья.

– Здравствуйте девочки. – Чинно присел в полупоклоне, чем вызвал новый приступ дикого веселья. – Дико извиняюсь, но кажется, вы бессовестно меня обсуждаете? В чем дело?

– Да о своем разговариваем, о девичьем. – Прыснули в ладошки красавицы. – Не расстраивайся, в другом повезет.

– Позвольте, позвольте. Не въехал. Вам не нравится мое лицо, или нечто другое?

– С лица воды не пить. Что дано, то дано, если хочешь моде соответствовать, то немного вкуса иметь, не помешает.

– Вы про халтсух? – Догадался и гордо подбоченился. – Если желаете знать правду, то я первый одел на шею. Мое изобретение, моя мода!

– А я Мама Римская. – Пошутили модницы, и не вступая в дальнейший спор, быстро ретировались, от греха подальше.

Какая несправедливость, какой облом. Никто не подозревает, кто именно стал первый в мире одевать халстух на шею. Беззастенчиво скопировали моду и надо мной же потешаются. Не всегда заслуженные лавры достаются первому герою, изобретателю, мыслителю, чаще автор пропадает в безвестности и нищете, а опытный пройдоха пользуясь моментом протиснется в мировую историю. Доказывай с пеной у рта, первородство, стучи в грудь. Опоздал. Миф пошел гулять по свету и бессмысленны потуги и того и сего, ибо э… Запутался. Но если сказать коротко и по существу – епрст всех их и всех тех, через коромысло.

Неужели мало осознавать исключительность в душе, не вынося мусор из избы? Пыжится молча и презрительно пыхтеть, глядя как толпа пользуется чужими идеями? Так нет же, жаба славы тужится, просится наружу. Жаждет восхищенных криков браво, желает прокатится над головами на руках поклонников, утонуть в цветах. Осознаем – мелко, недостойно, но хочу!

Возле стойла Кузи не было. Странно. Оглянулся по сторонам, выискивая паразита зорким взглядом охотника, в ярмарочной толпе. Не дождался товарищей и смотался гулять? С него станется. Никакой внутренней дисциплины. Найду – выпорю. Далеко не мог уйти. Совести у Кузи нет, но голова на месте. Куда без нас? Кому нужен? Ни лошадь, ни Пегас – летать, пахать толку нет. В личном крестьянском подворье от Кузи сплошной убыток. Единственная польза в обильном навозе. Цветочки с огурцами в теплице высаживать, рассаду выращивать.

Неторопливо обошел ярмарку по периметру. Каждая вторая дева красовалась в халстухе, каждая первая бегала по торговым рядам в тщетных поисках. Модницы пошли дальше в использовании предмета, чем я. Некоторые завязывали бантиком вокруг шеи, другие вплетали в кудри, часть использовала вместо поясного ремня, но дальше всех ушла одна из встретившихся дев, обмотавшись узкой полоской ткани вместо одежды. Мода на месте не стоит. Идея вошла в народные массы. Подхвачена с энтузиазмом. Теперь доказать первородство бесполезно и бессмысленно. Опоздал навсегда.

Еще раз обошел ярмарку. Взобрался на высокий помост, но нигде не мелькнула знакомая физиономия. Стал волноваться, но успокаивался нейтральными мыслями. Сидит в кутузке, попался на воровстве, пошел прогуляться галопом, ищет где-то пожрать. Поесть товарищ любит. Но почему Кузя ушел от лошадок-подружек? Разочаровался, обломался?

Горизонт пуст – Кузи не видно. Вдруг, пока тупо брожу кругами, ускакал к гостинице, другой дорогой? Кузя может? Да легко. Если захочет. Хочет всегда и постоянно. Потенция на небывалой высоте.

Рысью вернулся к гостинице. Тишина. Кузя пробрался мимо администраторши, в номер и сидит на койке изучая сетевой маркетинг? Тихо поднялся на чердак и заглянул в номер. Кроме злой начальницы в номере никого. Услышав скрип двери, Светка резко обернулась на звук.

– Все узнал от Кузи?

– Нет. – Шмыгнул скромно носом, пятясь на лестницу. – Подумал здесь сидит. Сетевой маркетинг изучает.

– Как сюда поднимется Кузя, на копытах? – Светка покрутила возле виска пальцем. – Думай, что говоришь. На ярмарке его нет?

– Где-то бродит.

– Ясно. Нам капут. – Светка медленно встала с лежанки. – Пропали последние сомнения. Картина приобрела законченный вид. Вася. Поздравляю. Нас однозначно кинули, а Кузю увели.

– Куда? – Не понял намека начальницы. Представить мысленно, что Кузю увели, не укладывалось в голове. Пусть со Светкой – два лоха, но что прожженный и хитрый Кузьма лопухнулся представлялось невероятным. Да Кузя кого угодно и когда угодно. Уточнил. – Ты хочешь сказать, Кузю своровали, как обыкновенную, бессловесную лошадь?

– Но куда делся? Мы вчера про Кузю сказали Соньке-мошеннице. Уж если нас провела, то Кузю вокруг носа обвести проще простого. Пальчиком помани, халявой помаши. Наплела с три короба и купился Пегас. Пообещала пару бесплатных яблок, копыта сделал, ускакал. Предатель.

– Брехня. – Горячо не согласился с начальницей. – Кузя, спору нет, страдает плохим воспитанием, но скверно поступить? Бросить экспедицию? Я практически отец. Предать родителя? Не верю. Глупость.

– Какой ты родитель? Ноль без палочки.

– Как ни есть. – Оскорбился на начальницу, прекрасно понимая намек. – Ребенка похитили, а ты ругаешься. Что делать?

– Откуда знаю? – Светка вновь опустилась на лежанку, грустно перечисляя свалившиеся несчастья. – Пуговиц нет, лошадь своровали. Экспедиция под вопросом.

– Никаких вопросов. – Жарко возразил, начиная заводится. – Черт с пуговицами и экспедицией, необходимо Кузю спасать, пока далеко не увели. Пусть Пегас большой, но ума – кот наплакал. Пропадет не за грош. Если увела Сонька – золотая ручка, идем по следам. Адрес мошенницы в кармане. Пуговицы начнем экономить. За номер оплатила?

– Вчера за сутки вперед платила, а что?

– Сматываемся из гостиницы и вперед на ярмарку. – Рывком подхватил с пола котомку и сумочку. – Начинаем расследование и уходим в погоню. Кузя лентяй, его галопом заставить мчатся, как бодливую корову рысью идти. Ни молока, ни прокатится с комфортом. Вперед Дева, нас ждут великие дела!

Цель поставлена, задачи определены, рога параллельно земле и вперед на врага. Погоня. Нас оскорбили, унизили и обманули. Честных, доверчивых товарищей. Мы – доверяющие людям, попались первой встречной мошеннице. Обидно? Конечно. Но обида не в том, что обманули, а в том, что предали высокие идеалы. Челевяк оказался не друг и не сестра, не брат, а так. Волк. Шакал. Смейтесь прожженные циники над святой наивностью. Улыбайтесь в усы умудренные и битые жизнью. Глупые обыватели вертите у головы кривым пальцем и гогочите как гуси. Над чем смеетесь? Над доверчивой простотой нравов? Над собой смеетесь, вам же хуже будет. Исчезнет у людей простодушие, станем подозрительными, черствыми и бездушными всем будет хуже, мошенникам вдвойне. Подойдете с униженной просьбой, – не сниму последнюю рубаху, не подам мнимому погорельцу и фальшивому беженцу копеечку – мучайся сам. Бумерангом возвращается обман, в твердый, тупой лоб.

Спустились к хозяйке гостиницы и попытались выпытать информацию о командировочной мошеннице. Тетка хмурила брови, но и пуговица предложенная в качестве вознаграждение не развязала язык. То ли действительно не знает о сетевом маркетинге, то ли мало предложили. Пошли не солоно хлебавши хлебалом. Посовещавшись на крылечке, разделились. Мне на север, начальнице – юг селения. Место встречи – ярмарка. Светка дала несколько пуговиц для работы с народом и мы разошлись.

Попадавшиеся селянки, к вечеру стали неразговорчивы и озабоченны. Недовольно бурчали и тыкали дальше. Так и дотыкался до окраины, но ничего не выяснил. Старая знакомая из таможни и охраны стояла на боевом посту, подкрашивая губы. Заметив меня, весело улыбнулась.

– Привет дивчина, как торговля? Уси пуговки променяли? Вижу, вижу тряпка на шее гарная, почем купила?

– Здравствуй Оксана. – Поздоровался с таможней. – За две пуговицы взяла. Ты нашего коника не видела? Мимо не пробегала?

– Бесплатно вышел? – Удивилась стража и энергично покачала головой. – Побойся бога, у нас строго. Зайти одна цена, выйти другая. Мы Окрайнный интерес блюдем. Ни, не пробегала. Потеряли?

– Пропала, или своровали.

– Так в другом крае села пошукайте. Если туточки не выскочила, то значится тама проскочила. Лошадика богатая, видная. Найдете.

– Толстая тетка мимо не проходила? Командировочная? Софья Петровская по документам зовут. Сонька – золотая ручка. Паркец.

– Шас пошукаю. – Стража прошла к полосатой будке и скрылась внутри. Зашуршали бумаги и через несколько секунд в окошко высунулась голова. – Пуговочки е?

– Маленько.

– Готовь одну штуку за информацию, али как?

– Согласен. – Пока выуживал из сумки требуемую сумму, стража вышла с бумажкой из будки. – Нашла? Проходила?

– Заходить-заходила, документ выписывала. – Дружно обменялись, пуговка переплыла в цепкие руки охраны, бумажулька в мои. Таможня словоохотливо помогла. – Но через пост не выходила.

– А к чему бумажка, если Сонька не появлялась? – Не понял юмора и чувствуя, что опять поимели наглым образом.

– Так-то официальный документ. – Нравоучительно объяснила охрана. – Тебе в отчет, мне в прибыль.

– Ловко у вас получается народ лопошить.

– Ты дева словами не бросайся. – Обиделась Оксана. – Живо в кутузку загремишь. Мы при службе – нам положено.

– Извините. – Попросил прощения и ненавязчиво поинтересовался у сторожа. – Почему к вечеру селянки неразговорчивые стали? Угрюмые.

– То в селе радость большая. Аисты прилетают. – Заметив недоумение на физиономии, снисходительно объяснила. – У вас в деревне как размножаются?

– У нас? – Ах, да я же из племени дев-охотниц, а они детей в огороде находят, пожал важно плечами. – Мы деток в капусте находим, разве у селянок не так же?

– Отсталые люди. – Усмехнулась стражница. – Огороды копаете, а мы уже другим способом размножаемся. Прогрессивным. Деток аисты приносят. Птицы. Несут и несут, ни дна им, не покрышки. Раньше только по весне приносили, теперь каждый месяц тащат. Прикормили на свою голову. Аист птица ленивая. Летит куда ближе, а ни куда положено. Сегодняшняя ночь выпадает тяжелая. Будем птиц гонять. Парочку младенцев не надо? Для породы?

– Извини, к материнству не готова. Молода. – Отбрехался как мог. – Да и лошадь искать надобно.

– Лошадь найти дело нехитрое, а дети, всегда нужны. – Оксана пригорюнилась. – Цветы жизни. Дома цельный букет. Вот и приходится подрабатывать на службе. Оглоедов выкармливать.

– Почему печаль в голосе?

– Один младенец в радость, но когда чертова дюжина? Пока вырастишь, пока на ноги поставишь, а молодость уже тю-тю. Прошла безвозвратно.

– За все в жизни приходится расплачиваться. – Согласился со стражей, злорадно ликуя в душе. Не так у Оксаны жизнь легка и беззаботна, как показалось на первый взгляд. Участливо отлицемерил. – Без стакана воды не останетесь перед смертью. Подадут на смертном ложе.

– А если пить не захочу? Подадут и поддадут. Где ты видела благодарных диток? – Всхлипнула стражница. – Они ж о ридной мамке, вспоминают, когда нова обнова нужна. Пашешь, пашешь як проклятая, а шо в конце? Счастья не было и нет.

– А в чем счастье?

– Вкусно поесть, сладко поспать, отдохнуть всласть. – Стражница мечтательно закатила глаза. – Помню, молодкой была, горя-горького не знала за мамкиной юбкой. Ручки белы работой не пачкала… Пока в тело не вошла. Годы пришли.

– Ну и сидела бы на мамкиной шее. – Пожал плечами. – В чем проблемы? Куда столько детей набрала? Жила б удовольствие.

– А соседки? Разве я хуже других? – Оскорбилась Оксана, переходя с местного жаргона, на нормальную речь. – Хата должна быть полной чашей. Что б и детки, и сало, горилка и одежка была справная. Чтоб завидовали, чтоб уважали. Ни-ни, никак нельзя по другому. Все по-людски, как положено.

– Долг перед обществом?

– Ни. Щоб завидовали. – На дороге появились новые ходоки. Оксана оживилась. – Загуторилася с тобой, затуркалась. Иди, сердешная, ищи лошадь. Обратно возвращаться будете, так кликайте, в мою смену идите. По знакомству дешево уступлю.

– Помню. Помню. Оксана, случайно про любовь не слыхала? Мало ли проносили через пост, или знаешь.

– То така маленькая, твердая шутковина, и всем всегда нужна? – Оксана хихикнула в ладошку. – Ну, если сами не догадались, то и я не бачила, у других пошукайте. Покедова, отчаливай, вишь работа иде. Документ-справку справлять, да таможить по карманам. Усе, некогда.

– Спасибо за подсказку. – Поблагодарил таможню и развернувшись кругом, побрел навстречу с Начальницей.

Что имеем то и узнали. Кузя и командировочная через старые ворота не проходили. Любовь маленькая, лохматая штуковина, которая фырчит. Размножаются селянки через птичек. Своеобразный способ, но в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Как-то получается не по-людски. Некоторое видовое поведение совпадает, но физиология, гинекология, и прочая патология расходится немыслимо. Куда катимся? Зачем нужно и кому? Странности жизни.

Светка стояла на условленном месте и нетерпеливо ждала, переминаясь с ноги на ногу. Приветственно взмахнув рукой, поспешил к начальнице.

– Что-то узнал?

– На моей стороне Кузя не появлялся. Таможня рассказала о командировочной. Оксану помнишь? Входила Сонька в село, с нашей стороны. Любовь есть, но маленькая, что облегчает задачу, а ты Светлана, что-то выяснила?

– Да. Сонька еще вчера вечером ускакала на Кузьме, в сторону соседней державы. Сейчас идем поглядим на селянскую любовь, и отправляемся в погоню за мошенницей. Поймаю, убью.

– Нет, не согласен. – Предложил свой вариант. – Предлагаю вначале догнать Кузю с теткой, потом вернутся и поглядеть на любовь.

– Глупости. – Фыркнула Светка. – Я уже договорилась о встрече, а Кузя пусть немного помучается. Хорошим уроком будет, на собственной шкуре узнает, как уезжать с незнакомыми людьми.

– Надеюсь ненадолго?

– Раньше сядешь, раньше выйдешь. – Заметив что товарищ не понял, нетерпеливо объяснила. – Шутка Вася, шутка. Пошли.

Своеобразен юмор у нашего руководства, честно говоря, сколько челевяков, столько и шутников. Для одного шутника кирпич на голову соседа вызывает гомерический приступ смеха, а некоторым достаточно обозначить тонким намеком комичную ситуацию. Рояль в кустах и шелбан за испуг. Ха-ха.

Подошла дородная, селянка с бегающими глазками, по конопатому лицу и пошептавшись с начальницей повела за собой, предварительно слупив десяток пуговиц. Два переулка и мы у цели путешествия. Несколько мгновений и выясним, что есть любовь и с чем ее едят. По рассказам Флоры Гербарьевны, эта штучка должна выглядеть по-другому, но мало ли что приписывает молва, то чему нет в действительности. Сколько в жизни бывало ситуаций, когда надежды не оправдывались. Мечты рисуют нечто светлое, розовое, свидетели взахлеб, делятся незабываемыми впечатлениями, а приходишь и бац. Облом. Серенькое, сморщенное и пахнет неприятно. С любопытством разглядываешь, ищешь взаимосвязь с подсознанием, а нет ничего.

Как пирамиды, или сфинкс. Пока лично не увидел гору щебня и толпу оборванцев, спесиво именующихся гордыми арабами – предками древних египтян, имел мечту и радость. Поглядел, переплевался, прокатился на линялом верблюде и быстрее домой, в родное болото. Но не рассказывать же горькую правду любимым родственникам и дорогим соседям? Они же не ездили, но желают услышать от очевидца неизгладимые впечатления от поездки. Как честно признаться в бесцельной трате денег на туристическую поездку, в глубоких разочарованиях, от гостиницы, с гигантскими тараканами и скорпионами вместо родных клопов? Пыльных, убогих дорогах, в колдобинах и ямах? Пытаешься приободрится, с воодушевлением врешь напропалую и постепенно начинаешь искренно верить, что получил неизгладимое впечатление от поездки. Так создаются мифы, легенды и сказки. И едут новые любопытные паломники, и снова корабль пустыни отрывает толстую задницу от земли, ставя неуклюжих наездников на уши. Бакс за подъем, два за спуск. Щерит гнилые зубы гид-самозванец, под плотным мешком на голове его супруги, блестят золотые монисты. Вах, мы всегда рады новым, дорогим дуракам.

Печальная правда. Сто раз услышать и мечтая представлять нечто величественное, оставаясь дома, чем морщится от запахов и устало ползти по раскаленному песку, безжизненной пустыни, ненужной экскурсии…

Ну и где наша маленькая лохматая любовь? Мы готовы разочаровываться.

В средине полутемной комнаты, на застеленном красной скатертью столе, возвышалась прозрачная, пустая колба. А где любовь? Подошли ближе. На дне колбы лежала маленькая, блестящая монетка. Не понял?

– Наша любовь. – Торжественно объяснила селянка. – Единственная и неповторимая. Вся здесь, мир вокруг нее крутится.

– Но это денежка. Мелкая монета. – Растерянно произнесла Светка. – Причем здесь любовь?

– Самая, настоящая любовь. – Селянка с нежностью поглядела на монетку. – От нее все идет, родненькой. Чего не коснись. Что любовь? Взаимность и привязанность. Есть денежки и толпе нужен, всем необходим. Обожает родня, заискивают соседи. Почет и уважение. Нет денег и нет любви. Все плохо. Отворачиваются родственники, знакомые не желают знаться, с нищетой. А при денежке? Ты все и всех можешь купить. Весь мир в кармане.

– Как-то приземлено, материально. – Высказал сомнение, но селянка лишь кинула снисходительный взгляд и с воодушевлением продолжила речь.

– Тю… какие мы романтики. Враки. Лжете. Обманываете себя и других. Нет никакой любви, кроме денег и врут певцы с певицами, о неземном происхождении загадочного чувства. Вот она. Первопричина. Все можно купить и продать. Идеалисты воротят презрительно нос, но денежку не забывают класть в карман. Денежка – цель, средство и высокое чувство. Чем больше денежек – тем крепче любовь. Великая тайна перед глазами. Что раньше происходило, до момента как денег не было? А ничего. Каждый жил сам по себе, что выкопал, то и съел. Что понравилось, то и отобрал у соседа, если сил хватало, или у тебя заберут. Где справедливость? Мне – барана, себе – кофточку, а если не надо? Натуральный товарообмен. И жили люди в темноте и не знали высоких чувств.

– А деньги – высокие чувства?

– Конечно! Святая наивность. Самой высокой пробы, возвышенные чувства к денежке. О чем мечтают люди в первую очередь?

– О здоровье.

– Здоровье если есть, то оно есть, мечтать не о чем. А если ты здоров?

– Ну, о красоте…

– Глупость. – Фыркнула селянка. – О красоте, только набитая дура мечтает, озабоченная ущербными комплексами и отсутствием денежек на макияж, косметолога и хирурга.

– О счастье мечтает!

– Деньги и есть счастье, не абстрактное, а конкретное и близкое. Нашел миллион денежек и наступило счастье. Что пожелал, то и купил.

– И дружбу купил? И любовь?

– Дуры бестолковые, деревенские. – Огорченно взмахнула руками селянка, искренне не понимая наш слов – Конечно. Ради денег живут люди, остальное пустой обман и лицемерие. Вы у нищих друзей видели? Нет. Сиротливые, как драные коты на помойке. А богатых, без друзей видели? Ну если желает побыть в одиночестве, или скупердяйка последняя, то да. Но чаще друзья вьются вокруг богача, как мухи на мед. Песни поют, развлекают, клянутся в вечной дружбе, целуют в засос. Пока денежки есть и можно на халяву, что-то вытянуть.

– Маленько любви продадите? – Осторожно предложила Светка. – Для нормальной пробы?

– О чем разговор, зря бисер мечу? – Оживилась селянка. – Сто пуговиц и наша любовь – ваша. Тащите денежку в свою дыру, приобщайте дев-охотниц к цивилизации. Мне не жалко, только пуговицы вперед.

– Свет, а Свет, где-то я подобные речи слышал. – Прошептал наклонившись к начальнице, но нервно отдернула плечо, открывая сумочку.

– На двадцать пуговиц любви не отвесите? Больше пуговиц нет.

– Больше нет? – Расстроилась селянка, но начальница решительно покачала головой. – На нет и суда нет. Согласная. Пользуйтесь на здоровье талисманом.

Перевернув вверх дном прозрачный сосуд, селянка вытряхнула монетку и протянув нам, забрала последнюю горстку пуговиц. Обменявшись лицемерными улыбками и крепкими рукопожатиями, вышли на улицу. Сделка состоялась. У нас есть любовь, но радость покупка не вызывала. Что-то не так, так-так…

На улице стемнело, селяне готовились к бурной ночи. Селянка помахала рукой и скрылась за поворотом.

– Что делать будем? – Спросила Светка, оглядываясь по сторонам. – Переться в погоню на ночь глядя, дело бесполезное и опасное. В гостиницу?

– И поужинать. С утра во рту маковой росинки нет. Желаю белого хлеба и черных зрелищ. Развратных.

– Там и поужинаем. – Согласилась Светка, шагая по дороге.

– Только не туда. – Скривился губами, засеменив рядом. – Воспоминания не греют душу. Администрация не понравилась и чердак маленький.

– С каких пор стал привередливым? – Усмехнулась Светка. – Вкусил сладкой жизни? Хорошо, поищем другую гостиницу, но учти, берем одноместный номер. Начинается режим экономии. Жесткой.

– Согласен. – Не выдержал и поинтересовался у начальницы. – А как считаешь, действительно любовь – дененьги?

– Не знаю. Доля правды в ее словах есть. Принесем нашей ведунье-колдунье Гербарьевне, пусть экспериментирует.

– Мне кажется, любовь нечто другое. – Мечтательно протянул глядя в потолок. – Слово красивое и рифмуется легко – кровь, новь, приготовь, морковь. Корейская. Немного чеснока, перца для остроты… Как кушать хочется… Но если любовь – денежки, то ты, должна на меня бурно реагировать. Дышать томно, закатывать глаза, желать переплетений и буйных объятий. Нет странных желаний?

– Есть, но к тебе не относится. – Отрезала Светлана. Поговорили.

Вышли на ярмарочную площадь. Покупатели разошлись и только редкие, запоздалые продавцы, торопливо убирали товар с прилавков. Оглянувшись по сторонам, Светка направилась в сторону от старой гостиницы, к кособокому домику с нарисованной на стене чашкой. Ура, голодными не останемся.

В небольшой комнате толпился народ. А какой народ в женском селе? Только женский. Какой народ, такие и танцы. Да-да. Танцы – шмансы-обнимансы. Девы водили хоровод вокруг круглого столика, на котором лихо отплясывала полураздетая дева. Зачем танцовщицу занесло на столик неизвестно, но изгибалась девушка под звуки бубна неплохо. И так повернется и сяк. И присядет и подскочит, и ножкой взмахнет. Приятное зрелище, но как гласит народная истина, – ногой качать, не ломом махать, вначале удовлетворите голодный живот, а за плотские удовольствия сами заплатим.

Пробились сквозь пляшущую толпу к стойке и заказав горячее, холодное и фруктовое, стали с любопытством оглядываться по сторонам. Народ в заведении был неестественно весел и оживлен. С чего баня упала?

С грохотом перед носами появились две тяжелые, глиняные кружки. Щербатая барменша, весело объявила.

– Горячительное, за счет заведения. Угощаю.

– Спасибо. – Дружно поблагодарили и переглянулись. Склонившись над кружкой, осторожно принюхался. Пахло. Чем-то родным и знакомым. Раньше не пробовал. Судя по Светкиной физиономии, тоже. Потрогал пальцем жидкость. Нет. Не горячая. Интригующая игра слов? Снимем пробу. Народ пьет и нам пора. В горле запершило от жажды. Вперед Василий, вперед Светлана, познавайте радость. Отхлебнул от души. Душа широкая, большая и глоток соответствующий. Теплая жидкость скатилась по горлу внутрь живота, распространяя тепло. Так вот в чем дело. Греет изнутри. Жидкость скатилась до ног и жаркой волной пошла вверх, в голову. Ну-ну.

– Ну и как? – Поинтересовалась осторожная начальница. Поднял осоловелые глаза на Светку. Подстраховалась? Мы – мышка лабораторная? Да и пусть. Нетерпеливо уточнила. – Вкусно?

– Сытно. – В голове немного зашумело, битком-набитая комната приобрела очарование. Да и начальница приобрела. Только сообразить, что именно приобрела она, и что потерял я. Осторожно икнул и высказал предположение. – Есть мнение – перед нами лекарство, а мы пришли в больницу. Ты кружку выпьешь, или помочь?

– Попробую. – Светка пригубила и скривилась, отставив недопитую кружку в сторону. – Какая противная гадость. Точно лекарство. Без закуски много не выпьешь. Когда горячее подадут?

– А я допью. – Не дожидаясь согласия, опрокинул остатки жидкости в рот. На голодный желудок, горячительное прошло легко. Голод отступил на фланги, настроение резко пошло в боевую атаку. – Свет, хочешь выдам гениальную сентенцию? Жизнь замечательная штука, под кружку горячительного. Пошли спляшем?

– Есть хочу.

– Как желаете. – Обернулся к барменше и льстиво улыбнулся. – Девушка, нельзя ли повторить стопочку лекарства? Очень понравилось.

– Да пожалуйста. – Перед физиономией вновь возникла кружка, но выпить не дали. Тяжелая рука начальницы перекрыла доступ. В секретном коде доступа – отказать? Неверный пароль? Обиженно протянул. – В чем дело гражданин начальник? Что за дела? В натуре? Мне после работы положено.

– Вначале закусишь, потом выпьешь. – Отрезала Светка и пододвинула к носу тарелку. – Сам хотел есть, или забыл?

– Помню, но вначале удовлетворим жажду. – Ослабевшей рукой вырвал кружку из лап захватчицы и пока начальница ошеломленно таращилась гляделками на неповиновение подчиненного, залпом опрокинул пойло в рот. Да. Действительно. Лекарство. Как прекрасен мир, погляди… И девчонки кругом симпатичные. И стриптиз замечательный. Музыки мало, но добавим. Ик…

Как мало необходимо для счастья. Выпил лекарства и ты – счастливый челевяк. Ни пыхтеть, не работать. Все тлен. Суета. Наступила настоящая жизнь. Девчонки, я пришел! Решительно отодвинул Светку в сторону и пошел в танцующий круг. Разве так пляшут? Да разве так танцуют? Что за руки в боки? Что за тупое приплясыванье на месте? Надо вприсядку и ногами махать в разные стороны! Эй, толпа разойдись! Раззудись плечо, размахнись рука! Ух! Эх! Тра-та-та, дернем кошку за хвоста! Дама – разрешите вас ангажировать на медленный фокстрот? Кавалер не возражает? Его нет? Жаль. А попробуй отказать, горячему красавцу. Никто не устоит. Сложно стоять на ногах и хочется прижаться к горячем женскому бедру, но приятнее потрогать грудь… Оее-ей, прошу прощения случайно прикоснулись! Даю три пуговицы и ты снимаешь свой лифчик. Гоу! Гоу! Есс!

Заплясали стены, смазались смазливые лица, как король на именинах, вокруг сорок тысяч гурий. Мой гарем – кого хочу, того и ворочу! Эй милашка, ты тоже нравишься, не пройдем ли в номера? Ое-ей, какие мы строгие, какие недоступные, Светка! Закажи пару рюмашек, для холодной подруги!

Кто-то дергал за юбку и рвал на груди кофточку, кто-то лез целоваться, а я был неотразим. Никто не отразит, паразит. Мы мужики, рождены, чтоб делать сказку былью. Ты меня уважаешь? Еще нет? Странно, наливай. Предлагаю выпить на брудершафт. Мы, все люди – братья, сестры – подруги. Господи, почему стало темно и что делаю под стойкой? Не помню. Где запонка? Срочно принесите салат Оливье, хочу немедленно ткнуться в него головой и уплыть в нирвану…

Когда и кто придумал обломать от Х, одну ножку? Зачем? Кому и что хотели доказать? Получилась новая буква и получился первый слог – ХУ. Если одна буква не звучала, напоминая хрипение астматика, то сложив звуки вместе, можно выпятив губу – негромко выдохнуть – ху-у-у… И негромко попытаться спеть. Гармония или нет, но мир стал богаче на ноту.

Заодним, мир разделился на две части. Мир до – ХУ, и мир после – ХУ. Поползли по земле бесполезные монстры, ничего не умеющие и на первый взгляд бесполезные. И на второй взгляд и на третий. Поползли и поползли. В разные стороны. Но мир, как часть мира, стремится вначале расползтись, потом свернуться обратно до маленькой точки. Разность потенциалов, соединяясь, дает искру. Плюс на минус – Громкий пшик, сверкнула молния, прогремел вдали гром, наступила глубокая тишина. И опять надсадное кряхтение астматика – х-х-х… Че к чему?