Текст книги "Распад мировой долларовой системы:ближайшие перспективы."

Автор книги: Ю. Маслюков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)

– гипертрофия финансовых рынков в условиях их «либерализации» и наличия освободившихся в результате отказа от стратегии роста денежных ресурсов.

В конце 1989 года суммарная капитализация фондового рынка Японии составила 4102 млрд. долл. (рост в 10 с лишним раз после 1980 года) против 3027 млрд. долл. в США, 823 млрд. долл. в Англии, 362 млрд. долл. в Германии, 339 млрд. долл. во Франции (Д.Дэниелс, Л.Радеба. Международный бизнес.// М.: Дело Лтд., 1994, с.300). В 1990 году показатель капитализации фондового рынка Японии сократился на 40 %(!). Результатом было прекращение роста промышленности в 1991 году и снижение промышленного производства в 1992 году на 8 %.

Во второй половине 80-х годов примерно утроились цены на недвижимость и землю в самой Японии. Это также имело сугубо негативное влияние на динамику ее экономики. Япония, конечно же, нуждалась в программе развития и повышения благосостояния, вроде той, что отражена в известном докладе Миядзавы (середина 80-х годов). Вместо этого она получила «либерализацию», сопровождающуюся непрерывным структурным ослаблением экономики, и в том числе ее ядра – гордости Японии – банковской системы.

Итогом либерализационных мер стало создание почвы для второго краха фондового рынка 1998 года. Ослабленная японская финансовая система оказалась готовой жертвой для массированного наступления американских финансовых суперструктур. Оно разворачивалось, как известно, последовательно, с организацией обвалов в Южной Корее, в Индонезии, на Филиппинах, в Таиланде. Цепочку завершал сброс японского фондового индекса. Опустошение и грабеж азиатских рынков были приостановлены только благодаря вмешательству КНР, правительство которой выделила сразу до 20 млрд. долл. для поддержания Гонконгской биржи.

Нормальный уровень промышленного производства Японии восстановился лишь в феврале 2000 года, когда сравнительно с уровнем февраля 1999 года он вырос на 8 %.

В 1993 году в числе 10 крупнейших банков мира было 6 японских, а вообще на долю японских банков приходилась половина активов 500 крупнейших банков мира (а если считать по паритету покупательной способности, то треть). Тем не менее, американцы после ряда крупных слияний практически вытеснили японские банки из первой десятки. Причина этого в том, что последние работают в условиях низкопроцентной системы и небольших размеров прибыли. Это автоматически делает их особенно уязвимыми в неблагоприятной финансово-экономической обстановке с повышенным банкротным потенциалом. Пока экономика Япония росла, как это было до 1989 года, эти дефекты японских банков слабо ощущались, и они располагали даже потенциалом внешнеэкономической экспансии. Но после краха фондового рынка в 1990 году и стагнации экономики положение резко изменилось.

Когда в ноябре 1997 года потерпела крах «Yashmaiti securites», четвертая в стране компания по операциям с ценными бумагами, финансовый рынок был спасен от крупных неприятностей только за счет выделения государством средств для компенсации потерь клиентам фирмы.

Однако Япония в качестве члена ВТО подписала в декабре 1997 года соглашение о либерализации рынка финансовых услуг, которое предусматривало введение наднационального режима на внутренних рынках членов ВТО для иностранных банков и финансовых учреждений(!). Причем без согласия Японии это соглашение было бы невозможно. Соглашение должно было вступить в действие после ратификации национальными парламентами стран-участниц с 1 декабря 1999 года и предусматривало снятие ограничений с иностранных участников национальных рынков в течение 6 лет. И это – на фоне только что рухнувшей "Yashmaiti securites", остающихся мрачными экономических перспектив и около 200 млрд. долл. "плохих" долгов у японских банков.

Надо сказать, что подобное соглашение вполне соответствовало интересам Министерства финансов США, которое еще в начале 90-х годов составило список «грехов» Японии по части недостаточной либерализации банковской сферы (Д.Дэниелс, Л.Радеба… Международный бизнес.// М.: Дело Лтд., 1994, с. 309–310), – и это при том, что кредитная система самих США вовсе не являлась образцом либерализации, хотя бы потому, что в ней имелась группа привилегированных инвестиционных банков.

Стремясь выполнить соглашение о либерализации кредитной системы досрочно, правительство Рютари Хасимото (то самое, которое вновь подняло в стране шум по поводу Курильских островов, не лишенный отвлекающего характера) составило "амбициозный" план либерализации кредитной системы Японии в 2001 году.

Реально это был план выдачи с головой японской кредитной системы американским конкурентам (в то время спешно ликвидировавшим зоны уязвимости своей банковской системы). США в 1999–2000 гг. требовали дальнейшей либерализации банковского сектора. Ее последствия будут следующими. Во-первых, японские банки, конечно, окажутся сильно потеснены на внутреннем рынке внешними конкурентами. Во-вторых, в течение переходного периода последние, пока процентные ставки на японском рынке будут низкими, работая в национальном режиме, получат возможность выбрасывать деньги из Японии на внешний рынок (где процентные ставки выше), что легко и быстро позволит раз и навсегда решить проблему положительного платежного баланса Японии. Он станет отрицательным. Соответственно, и это в-третьих, уровень процентных ставок в Японии быстро поднимется до среднемирового. Японская промышленность, работающая в режиме заемного перебора, то есть в расчете на регулярный приток дешевых кредитных ресурсов, быстро приобретет крупный банкротный потенциал. Условно-предельный вариант развития событий – полная дезорганизация. Впрочем, план форсированной либерализации (но не план либерализации) кредитной системы Японии был отставлен ввиду кризиса 1998–1999 гг.

3. ЙЕНА И ПЕРСПЕКТИВА РАСПАДА МИРОВОЙ ВАЛЮТНОЙ СИСТЕМЫ

Итак, пока что Япония сохраняет систему завышенного курса йены и заниженных процентных ставок, кредитные средства текут в промышленность, она непрерывно вкладывает деньги в повышение конкурентоспособности, сохраняется положительное внешнеторговое сальдо. Реализация плана либерализации японской кредитной системы в соответствии с первоначальными наметками уже к 2010 году покончит с японским чудом. Но пока японский конкурент жив, а десять лет в наших условиях – большое время.

И возможно, что долларовая система лопнет раньше, чем либерализация разрушит японскую экономическую систему. Шансы Японии – в мировом экономическом крахе и в саморазрушении американской политической системы (в условиях роста политического влияния небелого населения – соответственно, с подрывом международных позиций американской экономической элиты).

Даже если бы существующее положение в основном сохранилось, но Японии удалось бы продержаться в качестве автономного экономического субъекта до 2010 года, то после этого временного рубежа натиск китайской экономической элиты на позиции белых экономических элит заставит их забыть о Японии.

США, конечно, никогда всерьез не собирались заменить долларом прочие валюты, если, конечно, не иметь в виду ситуации, когда в США – одни доллары, а за пределами США – другие. В самом деле, коль скоро доллары приняты в стране "Х" в качестве законного платежного средства, и любой банк может перебрасывать долларовые вклады на расчетные счета, тогда на каждые 100 млрд. долл., находящихся в обращении за пределами США, банки генерируют 100–200 млрд. безналичных долларов. В этой ситуации, когда рынок долларов в США не отделен от рынка долларов за их пределами, управление экономикой США средствами денежно-кредитной политики, то есть излюбленными монетаристскими средствами, станет невозможным.

Верхушка экономической элиты США в принципе может позволить "убить" экономику США, но лишь при том условии, что она твердо обеспечит себе доминирующие позиции в мировых активах. Пока что она этого не достигла, а с учетом китайского фактора – есть уверенность, что никогда и не достигнет.

Характер ситуации допускает следующие стратегии в рамках политики сохранения США как ведущего финансового центра, или хотя бы его значительной части.

Консервативный вариант. Возобновляется выпуск высокопроцентных государственных облигаций. Доллар делается дорогим. Госдолг увеличивается за 10 лет в реальном исчислении вдвое. Либерализуется мировая кредитная сфера (в соответствии с решениями ВТО от декабря 1997 года). Полностью "американизируется" кредитный рынок Латинской Америки, а при наличии возможности – других развивающихся и новых рыночных стран. Постепенно нормализуется фондовый рынок, если необходимо – при господдержке. Проводится стратегия дешевой нефти (что предполагает определенный комплекс политических мер).

Активы доверительных фондов постепенно освобождаются от сомнительных бумаг, то есть оздоровляются.

Затем инициируется мощная инфляционная волна.

США отделываются от долларовых обязательств, госдолг обнуляется. Все начинается сначала.

Радикальный вариант. "Фокус" с инфляционной волной, несмотря на возможные потери, проделывается уже в ближайшем будущем.

Если иметь в виду рост влияния китайского экономического и финансового фактора, то этот вариант, с точки зрения перспектив доллара, предпочтителен уже сегодня.

Консервативный вариант может быть соединен со стратегией формирования локальной долларовой зоны в составе Латинской Америки и Африки южнее Сахары, а, возможно, России или ее отдельных частей. Эта идея проявляется (применительно к варианту без России) в рядах республиканцев. При совмещении стратегии локализации долларовой сферы со стратегией полной долларизации всех экономик долларовой сферы значительная часть обращающихся вне США долларов может быть связана долларизующимися экономиками. Стратегия локализации долларовой сферы и полной долларизации может быть также совмещена со стратегией умеренного обесценения доллара с целью частичной "отвязки" от долларовых обязательств и реального сокращения внешней по отношению к США долларовой массы. Естественный кандидат на участие в долларовой сфере – Россия с ее глубоко долларизованной экономикой. Однако с политической точки зрения здесь многое не ясно уже потому, что главный сосед России – Китай.

В случае принятия США стратегии локализации долларовой сферы, хотя бы и в плавном варианте, очень вероятно, что в конце концов восстановится система привязки национальных валют к золоту или золоту и серебру (возможность этого рассматривалась еще в начале президентства Рейгана), аналогичная принятой в Бреттон-Вудсе, или к специальным расчетным деньгам (в соответствии с предложением Кейнса в Бреттон-Вудсе), заменяющим золото и все остальные международные средства ликвидности (типа переводного рубля СЭВ).

При наличии евро-сферы и локализованной долларовой сферы автоматически проявится тенденция к формированию йенового блока, или блока валют с ведущей ролью йены в международных расчетах.

Локализация долларовой сферы автоматически приведет к восстановлению полноты экономического суверенитета Японии, результатом чего будет рост целенаправленного экспорта японского капитала и в связи с этим – постепенный рост влияния Японии на мировую экономику. То есть вновь проявится тенденция к созданию Японией экономической империи. В варианте «фокус» Япония понесет крупные потери в результате обесценения долларовой составляющей ее валютных и номинированных в долларах займов, резервов и кредитов, опережающего роста цен на энергоносители и продовольствие, а также неблагоприятного влияния «фокуса» на мировую экономическую конъюнктуру и экспорт Японии.

Основная проблема, перед которой окажется Япония в условиях "фокуса", – это обеспечение стабильности банковской системы. Данная задача будет решаться тем легче, чем большей окажется "отвязка" японской экономической и финансовой политики от американских влияний.

Поскольку степень интеграции экономики Японии с внешней экономической средой выше, чем в период инфляции 70-х годов, адаптация к «фокусу» обойдется Японии дороже, чем адаптация к аналогичным процессам в мировой экономике в конце 70-х-начале 80-х годов.

В этих условиях возможности укрепления позиций йены в качестве резервной валюты и мирового платежного средства будут ограниченными.

При любых метаморфозах в мировой экономике, связанных с обвалом доллара, а равно и его плавным обесценением, Япония заинтересована не столько в расширении объемов использования йены как резервной валюты и международного платежного средства, сколько в сохранении завышенного курса йены при достаточном уровне конкурентоспособности – что автоматически создает предпосылки для продолжения политики экономической экспансии в условиях относительно высокой защищенности активов самой Японии от спекулятивных захватов. Еще более Япония заинтересована в восстановлении полноты экономического суверенитета.

В этом же, по сути, заинтересована и Россия. Но в России с колониальной психологией эта заинтересованность пока не ощущается. В Японии дело обстоит иначе.

В отдаленной перспективе Япония в состоянии доставить очень крупные неприятности доллару, но лишь при условии восстановления полноты экономического суверенитета в блоке с Китаем. С позиций экономической массы (а здесь соотношение Японии против США плюс Евросоюз – 1:4) Япония не может претендовать на то, чтобы занять в мировой экономике место США. Йена же соответственно не может претендовать на то, чтобы играть нынешнюю роль доллара. Да Япония в этом и не заинтересована, ибо из положения йены в качестве мировой валюты можно извлечь пользу только при наличии мощного военного аппарата и способности политического диктата. И в прошлом, в лучшие для Японии времена, ее планы не шли дальше «зоны сопроцветания» в Восточной Азии.

Сегодня Япония заинтересована прежде всего в том, чтобы избавиться от американской опеки, получить возможность формировать экономический курс в соответствии с собственными возможностями, потребностями и условиями. Все остальное – потом. Танако, сторонник блока с Китаем и разрыва с США, не случайно пришел к власти в Японии в эпоху ослабления доллара. Новое ослабление доллара породит почти наверняка нового Танаку.

В условиях крупного кризиса доллара Япония наверняка вернет себе полный экономический суверенитет, и на этот раз навсегда.

ВЫВОДЫ:

– США запутали весь мир в финансовую паутину и сами в ней запутались.

– Реального роста ВВП в расчете на душу населения в США давно нет.

– Нет и настоящей военной мощи, как показала Югославская война.

– Так или иначе, но мировая роль доллара будет падать.

– В долгосрочном плане доллар могла бы спасти новая крупная мировая война (в ядерном варианте), при условии, что США останутся от нее в стороне. Но при современном положении вещей такой вариант исключен.

– С течением времени, по-видимому, проявится тенденция к формированию скоординированных валютно-финансовых систем и «валютных пар» в виде доллара-евро и йены-юаня. В случае «фокуса» этот процесс не заставит себя ждать. Между тем для появления унифицированного эмиссионного глобального механизма в ближайшей перспективе (10–15 лет) почвы не имеется, поскольку региональные международные единицы будут теснить доллар, сокращая финансовую и политическую роль США.

ГЛАВА ХI
ФИНАНСОВАЯ СТРАТЕГИЯ КИТАЯ

Страна может претендовать на роль центра мировой экономической и финансовой системы только в том случае, если она располагает для этого необходимыми предпосылками в виде достаточно крупной и конкурентоспособной экономики. Если ее доля в мировом промышленном производстве падает и, тем более, если падает ее конкурентоспособность, то, соответственно, потенциал ее лидирования в экономической и финансовой области сокращается. Именно таково сегодня положение США. Они еще лидер, но потенциал их лидирования сокращается. КНР еще не лидер, но потенциал лидирования КНР возрастает. Китай с его гигантской экономической массой играет сегодня в мировой экономике примерно такую же роль, какую США играли 100 лет назад, а США – роль тогдашней Англии, окруженной роем подданных и сателлитов, но теряющей конкурентоспособность. Совпадение даже в мелочах. США тогда импортировали в крупных размерах производственный по назначению капитал, и КНР тоже его импортирует. США тогда сидели за тарифным барьером, и современный Китай также активно регулирует свою внешнюю торговлю.

Сегодня все прогнозы сходятся на том, что к 2020 году Китай станет ведущей силой на мировом экономическом и политическом Олимпе. А это значит, что центр мировой экономики, как это было между VI и XVI веками, вновь окажется в долине реки Янцзы. Многим такая возможность представляется еще нереальной. Однако все предпосылки для ее реализации налицо.

1. КИТАЙСКИЙ ВАРИАНТ ФИНАНСОВОЙ СИСТЕМЫ ВОСТОЧНО-АЗИАТСКОГО ТИПА – МОЩНЫЙ УСКОРИТЕЛЬ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ КНР

Российская финансовая система, сконструированная по рецептам МВФ, принципиально в состоянии решать лишь ограниченное число задач: обеспечивать свободное перемещение капитала через экономическую границу, в том числе так называемых краткосрочных инвестиций, минимизировать монетарную инфляцию и балансировать бюджет на основе цепи международных займов. Почему это так – отчасти будет ясно из нижеизложенного.

Задачи, на решение которых в первую очередь ориентирована финансовая система Китая, – другие.

Во-первых, это обеспечение экономики финансовыми ресурсами для развития за счет внутренних источников.

Во-вторых, это создание достаточно эффективного режима работы кредитной системы, делающего возможным эффективную абсорбцию свободных денежных средств и их перераспределение в интересах реального сектора.

В России кредитная система практически неспособна финансировать капиталовложения не только в основные, но даже и в оборотные фонды (бескредитный капитализм). В Китае она обладает такой способностью в высшей степени.

В России, соответственно, практически невозможно ныне развитие частного сектора на базе его кредитования (его питают «приватизациями»). В Китае он вполне может развиваться на кредитной базе, и, как показывает опыт, развиваться очень эффективно.

В-третьих, финансовая система сконструирована таким образом, чтобы обеспечивать высокую эффективность системы внешнеэкономических взаимодействий КНР. Возможность крупномасштабных утечек капитала из страны исключена, и вместе с тем созданы финансовые предпосылки для того, чтобы китайская экономика могла эффективно абсорбировать свободные капиталы, обращающиеся на мировом рынке.

Важный момент – и юань, и гонконгский доллар эффективно защищены. Возможность управления курсом юаня извне исключена, гонконгского доллара – практически исключена.

К политике инфляционного стимулирования развития экономики в КНР прибегали дважды: в 1986–1988 гг. и в 1992–1994 гг.,– причем это было связано в основном со стремлением ускорить развитие частного сектора за счет предоставления ему дешевых кредитов.

Хотя Китай в довольно широких масштабах прибегал к политике заемного финансирования бюджетной сферы, но политика замены налогов займами, как в России образца 1994 года, и особенно высокопроцентными займами, там не проводилась. В целом проводилась и проводится политика дешевых займов. Затраты на обслуживание госдолга поэтому невелики – меньше 2 % ВВП.

Государство в КНР не вытеснено из сферы финансирования экономики. Но это самая обычная вещь в условиях экономик, решающих задачи модернизации и ускоренного развития.

В целом финансовая система КНР в том виде, какой она имеет в последнее десятилетие, аналогична финансовой системе Японии в 50-е годы и Тайваня и Южной Кореи в 50-е-70-е годы, то есть в тот период, когда эти страны решали задачи модернизации и догоняющего развития. Этот тип финансовой системы, ориентированный на решение задач форсированного экономического развития, поэтому может быть назван дальневосточным. США вынудили сначала Японию, а затем и Южную Корею с Тайванем отойти от этого варианта финансовой и, соответственно, экономической политики (вторая половина 80-х– начало 90-х годов) именно по той причине, что он делает возможным «чрезмерно» быстрое развитие и рост конкурентоспособности. Его характерные черты:

– средний уровень налоговой нагрузки на экономику, а также варьирующий в зависимости от уровня развития и конкурентоспособности экономики уровень таможенных тарифов;

– регулируемая валютная система;

– повышенный уровень насыщенности экономики деньгами;

– значительные размеры накоплений физических лиц и крупные масштабы в связи с этим притока финансовых ресурсов в кредитный сектор, его быстрое развитие и быстрое приобретение им способности кредитного финансирования развития экономики;

– крупные масштабы заемного финансирования предприятий, "заемный перебор" как обычное явление;

– многоканальная система финансирования государственных расходов, несводимость финансирования государственных расходов к бюджетной системе;

– многоканальная система государственного финансирования капиталовложений и крупная роль в качестве инвестора госсектора;

– средний, а в начале модернизационного процесса низкий уровень затрат на социальные нужды;

– высокий уровень цен на активы (как результат способности кредитной системы прокредитовать спрос на активы);

– сравнительно высокий уровень регулируемости системы цен и наличие в системе цен крупного ценового ядра жесткости;

– как общий результат – низкий уровень инфляции в условиях высокой деньгонасыщенности экономики, что весьма благоприятно для развития.

Китайский вариант дальневосточного типа финансовой системы характеризуется следующими основными особенностями:

– повышенный удельный вес госсектора в финансировании капиталовложений;

– значительные вариации системы цен по горизонтали в связи с огромными размерами страны и разнообразием местных условий;

– в связи с последним условием – наличие сильных локальных вариаций финансовой и соответственно экономической политики.

Эта особенность китайской финансовой и экономической политики делает возможной эффективную адаптацию экономики к локальным факторам, и на этой основе способствует повышению ее эффективности и динамического потенциала.

Однако при низкой степени культурно-политической интегрированности государства она, конечно, может вести к нарастанию дезинтеграционных тенденций и снижению способности экономики реагировать на конъюнктурообразующие факторы, действующие в пределах всего экономического пространства. В Китае до сих пор поддерживался докритический уровень культурно-политической интегрированности страны, препятствующий такого рода развитию событий, и есть достаточные основания полагать, что в фазе экономического роста так же дело будет обстоять и в дальнейшем.

В Китае все помнят, что китайцев слишком много, и уже поэтому иждивенческие настроения и расчеты на «международное сообщество» там не могут даже в локальных масштабах получить такого развития, как в России. Понимают там и то, что Китай не может влиться в международное сообщество – международное сообщество просто слишком мало для Китая, и у него только один путь – эффективно хозяйствовать самому, чего не хочет понять русская элита и руководство во главе с В.В.Путиным.

Задача либерализации финансовой политики как таковая исходит формально из принципа адаптации финансовой политики преимущественно к интересам краткосрочных инвесторов, которых в прошлом было принято именовать спекулянтами, а потому перед Китаем не стоит. В китайском предпринимательском сообществе слишком много людей, знающих что почем, что работает, а что не работает. Однако с течением времени финансовая система Китая и, прежде всего, его кредитная система будут постепенно либерализовываться – в той мере, в какой этого будет требовать экономическая обстановка. В этом отношении Китай с лагом примерно в 40 лет повторяет экономическую эволюцию Тайваня. Завершится этот процесс, как на Тайване, созданием мощных фондовых рынков, аналогичных по своей эффективности Гонконгскому фондовому рынку, но многократно превосходящих его по объему операций. До этого, конечно, еще далеко. Но уже после воссоединения Тайваня способность Китая оказывать влияние на процессы, протекающие на фондовых рынках Юго-Восточной Азии будет, вероятно, сравнима с таковой способностью фондовых рынков США.