Текст книги "Чистилище"

Автор книги: Йорг Кастнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

Александр остановил «пежо» перед входом, распахнул водительскую дверь и в два прыжка добрался до спасительного стеклянного навеса, по которому неистово барабанил дождь. В ресторане было все так же темно, а на двери висела большая табличка: «Понедельник – выходной». Александр повернулся вокруг своей оси и внимательно осмотрел парковку, но не обнаружил ни единого следа: ни машины, ни самого Вернера Шардта. Ярость медленно закипала в нем. «Если Вернер из-за плохой погоды решил остаться в казарме, то мог хотя бы предупредить меня», – подумал он. Но вдруг новая мысль осенила Александра: «А что, если Вернера силой удержали, чтобы он не смог со мной встретиться?» И это означало бы, что Шардт попал в руки к убийцам. Но, возможно, его просто задержал дождь, и Вернер или таксист осторожно ползут по Виа Аппиа, как и сам Александр несколько минут назад. Он решил подождать Вернера в машине.

Вскоре он заметил свет на въезде на парковку. Это был отблеск фар. Медленно подъехал черный автомобиль, марку которого Александр не смог определить из-за дождевой завесы. У Вернера Шардта не было автомобиля. Если это действительно он, ему, наверное, пришлось взять машину напрокат. Фары ослепили Александра, и он не различил, кто сидит в лимузине. Машина остановилась в паре метров за «пежо». Мотор стих, но свет слепящих фар не затухал. Александр прищурился, когда в шуме дождя услышал, как хлопнула дверь. Кто-то крикнул:

– Александр, ты где? – Это, без всяких сомнений, был Вернер Шардт.

– Я здесь, – ответил Александр. – Ресторан закрыт.

– Тогда иди ко мне в машину, здесь нам никто не помешает поговорить.

Александр втянул голову поглубже в плечи, словно это могло защитить его от дождя, и побежал к машине Шардта. Приблизившись, он смог рассмотреть сидевших в автомобиле. Их было трое, судя по силуэтам, мужчины. Александр быстро развернулся на каблуках и помчался к своей машине. Когда он хотел открыть дверь «пежо», боковое стекло треснуло. Мелкие осколки упали на его правую руку вместе с каплями дождя. В тот же миг он услышал хлопок выстрела. Александр бросился в сторону ресторана и стал метаться из сторону в сторону, как убегающий заяц, чтобы усложнить задачу троице из лимузина. Перед ним в стену попала пуля и, срикошетив, с визгом улетела в темноту. В стремительном прыжке он укрылся за углом здания. Когда Александр катился, он ударился головой о что-то твердое. Это была одна из больших кадок, в которых росли цветы, или то, что осталось от них после непогоды.

Александр присел среди кадок, при такой плохой видимости служивших хорошим укрытием, и наконец-то вытащил из старомодной наплечной кобуры, спрятанной под кожаной курткой, свое оружие. Это был автоматический пистолет «ЗИГ-Зауэр П-225», который носили офицеры и унтер-офицеры швейцарской гвардии. Когда Александр после отставки решил на черном рынке присмотреть оружие, он искал именно эту проверенную модель. Он дослал патрон в ствол, снял с предохранителя «П-225» и, по-прежнему сидя на корточках среди цветочных кадок, стал вглядываться в хлещущий дождь, который промочил его до нитки. Слипшиеся мокрые волосы плотно облепили голову шлемом, и вода струйками стекала Александру за воротник. Из своего укрытия он не видел парковку и не слышал ничего подозрительного. Если эти трое и искали его, то наверняка общались с помощью знаков. Даже если они тихо переговаривались друг с другом, дождь и гром заглушали все звуки. Напряжение росло, и Александр был бы уже не против, если бы его враги показались. Он предпочитал смотреть в глаза опасности, чем ждать ее внезапного появления. В его голове эхом отзывались слова отца, произнесенные им в их последнюю встречу: «Прекрати свои расследования убийств священников, иначе ты умрешь!»

Тихий щелчок за спиной заставил Александра свернуться ужом. Он заметил нечеткий силуэт, который в тот же миг исчез за кадками, которые стояли от Александра дальше остальных. Он пополз на четвереньках навстречу, стараясь не попасть пистолетом в одну из многочисленных луж. Через пять или шесть метров, за парой плотно сдвинутых кадок, Александр заметил ноги. Он прыгнул и приземлился на человека, прижав его животом к земле.

Александр приставил дуло пистолета к затылку незнакомца и тихо сказал:

– Оружие на землю! И никаких выкрутасов, иначе ты – труп!

Оружие врага упало на землю с металлическим стуком. У мужчины, которого он прижимал к земле, были темные, коротко стриженные волосы, как у солдата. Совсем еще молодое, сужающееся к подбородку лицо было незнакомо Александру.

– Швейцарец? – коротко спросил он.

– Да, – прошептал тот.

– Имя? – Не услышав ответа, Александр жестко повторил: – Твое имя, красавец!

– Петер Грихтинг.

– Где же двое твоих друзей, Грихтинг?

– У тебя за спиной, болван! – услышал он голос Вернера Шардта ближе, чем ему хотелось бы. – А сейчас брось свое оружие, дружище!

– А если я пристрелю этого Грихтинга? – спросил Александр, не оборачиваясь.

– Тогда полиция найдет здесь завтра два трупа, – равнодушно ответил Шардт.

Александр осторожно положил на землю свой «П-225». Едва он выпустил оружие из рук, лежащий под ним человек вывернулся и стряхнул его с себя. Александр упал на мокрую мостовую и взглянул теперь на обоих мужчин. Рядом с Вернером Шардтом стоял незнакомец. С ежиком на голове и детскими чертами лица последний походил на одного из тех молодых рекрутов, которыми пополнилась поредевшая гвардия. Оба направили на него пистолеты.

– Огнестрельное оружие! – презрительно бросил Александр. – Ты не находишь, что это нечестно при наших с тобой отношениях? Убивая священников, вы были намного изобретательнее.

– Ты не священник, а значит, не заслуживаешь такого обращения, – холодно ответил Шардт.

– К чему вообще все это представление с распятым и утопленником? Вы же не чокнутые психопаты. Если я не ошибаюсь, здесь речь идет о заказе сверху, и вам нужно было заставить их замолчать. Первые две жертвы знали слишком много после своей работы в архиве Ватикана, не так ли?

– А ты сообразительный, Александр Розин. Но куда тебя это привело?

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Мы хотели усложнить работу полиции и сделали так, будто это два ритуальных убийства. Средства массовой информации вовсю трубили об этом.

Петер Грихтинг поднял с земли оба пистолета. Теперь на Александра были наведены дула сразу четырех пистолетов. Ему пришлось взять себя в руки, чтобы парализующий страх смерти не овладел им. Он сконцентрировался на диалоге с Вернером Шардтом, чтобы выиграть время.

– А ваш заказчик? – спросил Александр. – Он остался доволен вами?

– Иначе нас здесь не было бы.

– Могу ли я узнать, кому обязан своей смертью?

– Не забивай себе этим голову, Розин, не стоит! Через пару секунд для тебя все равно все кончится.

– Тогда ответь мне хотя бы на последний мой вопрос, Вернер: чью цепочку нашли на месте убийства отца Доттесио? Ты свою носишь. А молодых швейцарцев еще не было в гвардии, когда Имхооф дарил нам их на Пасху.

– Это была моя цепочка. Эту я украл у одного из товарищей. Это было единственное упущение, которое я совершил.

– Я бы так не сказал! – раздался голос за спинами гвардейцев. – Хроническая болтливость не относится к выдающимся качествам убийцы.

Стельвио Донати вынырнул из-за угла и направил оружие на Шардта. Одновременно из-за серых струй дождя со всех сторон начали появляться полицейские в гражданском и униформе, вооруженные пистолетами и автоматами.

– Могу ли я вас сейчас попросить бросить оружие и смирненько поднять руки повыше – так больше идет настоящим убийцам, которые попались в собственную ловушку.

Пока трое гвардейцев выполняли требования, Александр поднялся и с упреком взглянул на Донати.

– Ты затянул с появлением, Стельвио, чертовски затянул!

Комиссар осклабился.

– Я не хотел прерывать вашу живую беседу. Признаться, мне было очень интересно.

Вернер Шардт бросил на Александра разъяренный взгляд.

– Надо было просто вогнать тебе пулю в спину!

– Но-но, – пригрозил ему пальцем Донати. – С близкого расстояния это могло привести к серьезным травмам, даже если человек надел бронежилет.

Шардт удивленно смотрел то на Александра, то на Донати.

– Откуда вам было известно, что это ловушка?

– Мы не знали, а лишь подозревали, – ответил Донати. – Приглашать Розина в ресторан, который находится в такой глуши, да еще и не работает по понедельникам, – разве это не подозрительно?

– Я мог бы запросто и ошибиться с рестораном, – возразил Шардт.

– Да, – сказал Александр, – я не был бы таким подозрительным, если бы меня не предупредили о ловушке.

– Предупредили? Но кто?

– Даже если для тебя, Вернер, все это и не закончится через пару секунд, не стоит забивать себе голову.

Спустя два с половиной часа Александр, приняв душ и переодевшись в чистую одежду, вошел в полицейское бюро Донати на Квиринале. Комиссар расслабленно сидел за своим столом, вытянув ногу на протезе далеко вперед, и курил любимые сигариллы.

– А курение в полицейском бюро вообще разрешено? – спросил Александр, прикрыв за собой дверь.

– Понятия не имею, – ответил Донати и выпустил изо рта большой бублик дыма. – А у тебя есть разрешение на ношение оружия?

Александр широко улыбнулся.

– Давай сменим тему, Стельвио! Ты, я вижу, сегодня в хорошем настроении. Наши три швейцарца уже дали какие-нибудь ценные признательные показания?

– Нет, как раз наоборот, они молчат, как приснопамятные рыбы из поговорки. Но все-таки они попались в наши сети. Уже звонил сам министр юстиции и говорил мне елейные речи. Скажи, можно немного порадоваться этому или нет?

– Можно, – ответил Александр и уселся напротив Донати. – Но мне бы хотелось узнать хоть что-нибудь о заказчике. Если он захочет, то сможет нанять новых киллеров.

– Не каркай! – Донати затушил окурок в пепельнице и поднялся. – Пойдем-ка к нашему другу Вернеру! Посмотрим, не готов ли он с нами поболтать еще.

Когда они сидели напротив Шардта в комнате для допросов, Александр вспомнил свои визиты к отцу, и ему стало неприятно. Здесь, в помещении без окон, царила такая же стерильная атмосфера: те же голые стены, тот же бледный искусственный свет.

Шард, который, кстати, тоже переоделся, сидел в наручниках на тяжелом, грубо сработанном стуле и, уставившись в пустоту, вел себя так, будто Донати и Александра в комнате не было вообще.

Комиссар приветливо взглянул на арестованного, но улыбка была фальшивой.

– Синьор Шардт, вы не находите, что теперь самое время для обстоятельного признания? Этим вы можете значительно улучшить свое положение. Мы сначала спросим вас, но если вы откажетесь говорить, то на очереди будут ваши сообщники. Кто первый заговорит, у того и будут лучшие шансы перед судьями.

– Никто из нас не заговорит, – сухо сказал Шардт. – Нам все равно, сидим мы в тюрьме или нет. Важно лишь наше дело.

– И какое же ваше дело? – продолжал допрос Донати.

– Вы едва ли способны это понять, – прозвучал пренебрежительный ответ.

– Но вы, по крайней мере, могли бы попытаться объяснить мне.

Шардт покачал головой.

– Вы действительно верите, что я клюну на ваши наивные уловки? Я ничего не собираюсь вам объяснять!

Александр наклонился к нему:

– Но мне-то ты должен объяснить, Вернер!

– Тебе, Розин? Не знаю, зачем мне это делать.

– По двум причинам. Во-первых, ты хотел меня убить. Во-вторых, ты во второй раз навел тень на имя швейцарской гвардии, которая еще не оправилась от майских событий.

– Я сейчас просто заплачу. Ты переживаешь из-за славного имени гвардии? Ты же покинул наш союз! – Эти слова прозвучали как обвинение в предательстве.

Александр понял, что Шардт в душе не сознавал своей вины. Напротив, гвардеец был уверен, что, исполняя свое мрачное «дело», он ведет себя абсолютно правомерно. Шардт оказался фанатиком самого опасного сорта: этот человек подходил к выполнению задачи хладнокровно и вдумчиво.

– Мне кажется, мы действительно ничего не добьемся от него и от других тоже, – сказал Александр, повернувшись к Донати. – Ты присутствовал, когда они надевали чистую одежду?

Комиссар покачал головой.

– Я не падкий на развлечения.

– А я падкий, – ответил Александр и ткнул пальцем в сторону Шардта. – Я бы с удовольствием осмотрел верхнюю половину его тела.

Донати искоса взглянул на него.

– Что, прости?

– Я бы с удовольствием осмотрел верхнюю половину его тела, – невозмутимо повторил Александр.

Впервые за время допроса арестованный начал проявлять хоть какие-то эмоции. С ненавистью глядя на Александра, он спросил:

– Это разрешено? Розин здесь вообще может присутствовать? С каких это пор прессу допускают к полицейским допросам?

Донати сделал вид, что удивился.

– Только что прикончил нескольких священников, а теперь взывает к закону, вот тебе на!

Он дал знак охраннику возле двери, чтобы тот подошел.

– Коллега, помогите выполнить моему другу его заветное желание!

Без особых разговоров полицейский задрал на Шардте пуловер и футболку. На спине виднелись многочисленные кровавые полосы, некоторые затянулись, некоторые были заметно свежее.

Александр тихо произнес:

– Totus tuus, Domine. Hic iacet pulvis, cinis et nihil. Mea culpa, mea culpa, mea maxima culpa. «Всецело твой, Господь. Здесь не осталось ничего, кроме пыли и пепла. По моей вине, по моей вине, по моей большой вине».

Именно так звучала покаянная молитва тайного ордена «Totus Tuus», когда они занимались самобичеванием. В мае Александр часто видел такие шрамы, даже у Елены, которая воспитывалась в приюте для сирот, которому покровительствовал тайный орден. На вопрос, заданный Александром отцу, он наконец получил ответ. Орден не был полностью уничтожен, он все еще продолжал свою деятельность. И даже больше – он был замешан в убийствах священников.

– Проклятие! – прошипел Донати. – Почему я сразу не догадался?

– Лучше бы ты похвалил мою сообразительность, Стельвио! Я уверен, что такие же шрамы покаяния мы найдем и у двух других арестованных. Боль телесная – неотъемлемая часть при духовном росте, и с помощью этого орден «Totus Tuus» обеспечивает свои ряды верными, но безвольными последователями. Мне кажется, на швейцарской гвардии можно поставить крест. «Totus Tuus», похоже, всерьез решил использовать швейцарцев в качестве своего орудия.

– Где же еще можно найти кучу таких убежденных католиков, которые натренированы на ближний бой и обращение с оружием, – добавил Донати. – Отличные наемники для ордена.

Александр кивнул, но в мыслях был уже где-то далеко отсюда.

– У убитых священников не находили свидетельства бичевания? – после паузы спросил он.

– Нет, – коротко ответил Донати.

– Это точно?

– Абсолютно. В двух случаях я лично присутствовал на осмотре тела, а в случае с Джорджио Карлини прочитал каждую букву отчета о вскрытии. Такие шрамы наверняка бы там упомянули.

Вернер Шардт, который по-прежнему сидел с задранным свитером, сказал:

– Мне холодно.

Александр, с отвращением взглянув на него, бросил:

– Мне тоже.

15

Пеша, четверг, 29 сентября

Ночью непогода улеглась. Когда утром Энрико встал и подошел к окну, небо все еще было серым и мрачным, но дождь прекратился.

«В лесу, наверное, по-прежнему грязно. С другой стороны, неизвестно, как давно перестал идти дождь», – подумал он. Чуть помедлив, Энрико позвонил в отель Ванессе Фальк и договорился о поездке в горы. Через час она обещала быть у него. Он плотно позавтракал и вышел на парковку. Пахший дождем воздух был влажным, над горами висели тяжелые тучи. Скопище туч напоминало кисть защищающегося человека. Энрико глубоко вздохнул и покачал головой. Он не хотел зацикливаться на этом. Принимая во внимание таинственные вещи, которые здесь происходили, ему не стоило выдумывать еще что-то самому.

Коротко просигналив, Ванесса известила о своем прибытии. Ее желтый автомобильчик, взятый напрокат, как раз переезжал мост.

Энрико пошел ей навстречу, открыл дверь с пассажирской стороны и, бросив куртку на заднее сиденье, втиснулся внутрь. Маленькая машина показалась ему не особо удобной, но в горах дороги узкие, и в этом плане она была весьма практичной.

Ванесса хорошо подготовилась к поездке. На ней были сапоги до колен, плотные джинсы и рубашка из того же материала, а поверх нее – жилет с многочисленными карманами. Свою рыжую гриву она собрала в конский хвост. Теперь она выглядела не как ученый-теолог, а как модель из каталога туристической одежды. В очередной раз Энрико отметил про себя, что Ванесса – очень красивая женщина. В то же время у него мелькнула мысль, что он до сих пор не прояснил для себя полностью ее мотивы. Неужели ею действительно двигало лишь научное любопытство?

– Доброе утро, Индиана Джонс, – бодро приветствовал он ее. – Какой затерянный храм вы хотите открыть сегодня?

– Может быть, этрусский, для начала было бы неплохо, – ответила она, разворачивая «фиат» и направляя его обратно к мосту. – Будем ездить, как в школе вождения. Вы мне просто говорите: «Едем прямо».

– Договорились, – широко улыбнувшись, согласился Энрико. – Мужчинам всегда приятно слышать подобные вещи от женщин.

Она смерила его злым взглядом, но он так и не смог определить, серьезно это или просто видимость. Вчерашняя непогода оставила заметные следы. Они часто переезжали через упавшие ветви и сучья, дорога во многих местах была покрыта слоем грязи. Ванесса соблюдала умеренную осторожность и ехала очень медленно. К счастью, встречного движения почти не было.

– Здесь практически никого нет, – произнесла Ванесса.

– Меня это тоже удивляет, – сказал Энрико. – Елена думала, что здесь будет уйма журналистов, которые устроят паломничество к месту рождения антипапы. Но до сего времени, кажется, она единственная из журналистской своры интересуется Борго-Сан-Пьетро.

– Я не нахожу здесь ничего удивительного. Наверное, все редакции и телеканалы отправили всех доступных журналистов в Неаполь. Там происходят актуальные события, новости просто бьют фонтаном. А Борго-Сан-Пьетро никуда не убежит. Когда страсти вокруг Церкви истинной веры и нового понтифика улягутся, деревня еще переживет свой звездный час.

– А что там нового в Неаполе? Папу Кустоса приняли достойно или кто-то зло отзывался о нем?

Ванесса удивленно взглянула на него, чтобы потом снова сконцентрироваться на дороге.

– Разве вы не читаете газет, не смотрите телевизор, не слушаете радио?

Энрико покачал головой.

– Что касается сенсационных событий и новостей, то я сейчас в этом плане самоснабженец.

Ванесса рассмеялась.

– Тогда вы, конечно, не знаете, что Папу Кустоса, прибывшего вчера вечером в Неаполь, приняли без особого восторга. Представители антицеркви повсюду отказывались с ним говорить. Для них он фальшивый понтифик, еретик и, по мнению большинства, вообще антихрист. Конечно, средства массовой информации раздули эту тему.

– А что Кустос? Как он на это отреагировал?

– Он нашел убежище в одном из монастырей, который остался верен прежней Церкви. О Кустосе редко говорят, некоторые предполагают, что он не хочет провоцировать антицерковь резкими высказываниями и пытается за кулисами установить необходимые дипломатические каналы.

– Насколько я его знаю, это соответствует его поведению.

– Правильно, вы же в воскресенье познакомились с ним лично. Что он за человек?

– Ваш информатор в Ватикане действительно в курсе всех событий, Ванесса. Что касается Папы, я бы не осмелился составить его портрет лишь после одной короткой встречи. Но на меня он произвел весьма положительное впечатление. Мудрый, сдержанный человек. Такой не станет подкармливать журналистов сенсациями.

– Это он уже сделал в мае, когда по всему миру прошел слух, что он обладает целительскими способностями. Впрочем, странно, что у него такие же силы, как и у отшельника из Борго-Сан-Пьетро, вы не находите?

– Я говорил на эту тему с понтификом.

– И что? – с любопытством спросила Ванесса. – Что говорит Кустос по этому поводу?

– Он высказывал лишь предположения. Возможно, Анджело тоже потомок Иисуса, но окончательный вердикт точно вынести нельзя.

– Вот это был бы номер!

– Что вы скажете как дипломированный теолог по всей этой теме в целом, Ванесса? Вы верите, что Кустос действительно произошел от Иисуса?

– Но это же вы лично познакомились с понтификом, Энрико! Что вы сами думаете об этом?

– Честно говоря, я не считаю, что Кустос что-то выдумывает по поводу своего происхождения. Но я не знаю, как к этому относиться с научной точки зрения. Тот факт, что Иисус жил на самом деле, вообще-то доказан?

– Есть историки и теологи, которые считают этот факт доказанным, некоторые утверждают противоположное.

– По-научному это называется «точная справка». А что думает по этому поводу лично доктор Фальк?

– Могу дать гарантию более чем на девяносто процентов, что исторический Иисус жил на самом деле. А если он существовал, то вполне мог зачать детей.

– Если только до этого не умер на кресте, – задумчиво произнес Энрико.

– Умер и потом воскрес – так учили верующих две тысячи лет подряд. Но то, что сообщил Кустос всему миру о якобы умершем Иисусе, когда тот после так называемого воскресения бежал за море, мне как человеку мыслящему кажется более вероятным, чем история из Нового Завета.

– Значит, вы считаете возможным, что Кустос – дальний потомок Иисуса?

– Да, это возможно, но не доказано. Может, среди нас бродят многочисленные потомки Клеопатры, Аттилы или Ганнибала, только мы об этом ничего не знаем, да и они сами, наверное, тоже.

– Это звучит несколько презрительно, – заметил Энрико.

– Ничуть. Я не буду врать, что Кустос обладает необычными силами. Но я не могу сказать, унаследовал ли он их от предков того самого Иисуса или приобрел каким-то другим способом.

– Вы не могли бы прояснить вопрос, а откуда у Иисуса взялись особые способности.

– Ну, он был сыном Господним, – сказала Ванесса, и это прозвучало как нечто само собой разумеющееся.

– Как? Вы верите в непорочное зачатие?

– Ничего не знаю об этом, на себе еще не опробовала. Но если есть Бог, то он наверняка обладает достаточными возможностями наделить человека особыми дарами. Стоит ли называть это непорочным зачатием – дело вкуса.

После того как Ванесса на очередном повороте резко вывернула руль, уйдя от встречного грузовика, она добавила:

– Я с напряжением жду, когда Кустос и Луций выступят друг против друга. Это была бы встреча двух очень необычных людей.

– Почему?

– Ах да, вы же не осведомлены о последних событиях. Кажется, наш антипапа обладает даром божественной интуиции. Во всяком случае, он о чем-то таком говорит. Сегодня утром в телевизионном обращении он призвал Кустоса как можно скорее покинуть Неаполь. Якобы Бог разгневан из-за того, что Кустос хочет вмешаться в интересы Святой церкви истинной веры. Он также сказал, что к нему ночью явился ангел Господень и предупредил, что грядет большая катастрофа, если Кустос останется в Неаполе. Вчерашняя буря была лишь предвестницей несчастья. Интересно, что буря разразилась как раз в тот момент, когда вертолет понтифика приземлился в аэропорту Неаполя. Как вам будоражащая кровь история?

– А как на это отреагировал Кустос? – поинтересовался Энрико.

– До сего момента пока никак. По крайней мере, я ничего не слышала о том, что он намеревается уехать из Неаполя.

– И вы верите в это видение антипапы?

– Вы задаете мне трудные вопросы! Я же вам честно сказала, что не знаю. Может, ему просто плохо спалось ночью.

– Ночные кошмары иногда могут быть очень впечатляющими, – произнес Энрико и подумал о своих снах, которые глубоко религиозный человек мог тоже описать как видение. Энрико снова увидел свободное место, на которое четыре дня тому назад ставил машину комиссар Масси. Он предложил Ванессе припарковаться, и они отправились пешком в густой подлесок.

– Вы уверены, что мы на верном пути? – спросила Ванесса через несколько минут, когда вокруг них не стало видно ничего, кроме деревьев и колючих кустов шиповника.

– Видите эти сломанные ветки? Наверное, это случилось, когда мы в прошлый раз шли здесь с Писано и Масси.

– Или это случилось вчера во время бури.

– Тоже возможно, – ответил Энрико.

– Вы – отличный следопыт! – пошутила Ванесса.

– Я учился на адвоката, а не на следопыта.

– И что?.. Что теперь нам делать?

– Идти дальше, – предложил Энрико и свернул на тропу с обломанными ветками. – Мы же для этого сюда приехали.

Из-за последствий вчерашней бури идти было еще тяжелее, чем в прошлый раз. Сегодня им пришлось пробираться не по маленьким лужам, а по небольшим прудам. Сапоги Ванессы очень ей пригодились. У Энрико тоже была крепкая обувь, но всего лишь полуботинки. Вскоре он промочил ноги. По пути Ванесса спросила:

– А мы найдем дорогу обратно?

Ухмыльнувшись, Энрико вынул из сумки компас и показал Ванессе.

– Я, конечно, не вождь апачей, но и не так глуп, каким кажусь на первый взгляд. Собственно, вам стоит взглянуть налево, туда, где вон тот круглый куст.

Ванесса посмотрела в указанном направлении и тихо сказала:

– Это выглядит как остатки стены, очень старой стены.

– Да, – с триумфом произнес Энрико. – Мы на правильном пути!

Скоро слева и справа начали показываться круглые гробницы этрусков, некоторые из них за сотни лет так заросли растениями, что их едва можно было различить в густой траве и нависшей листве. С первого взгляда они могли сойти даже за обычные бугры.

– Как увлекательно, – произнесла Ванесса, с любопытством озираясь вокруг. – Настоящий рай для археолога.

– Если археологи начнут здесь копаться, это будет последний час для этого рая.

– Вполне возможно. И в одной из таких гробниц живет отшельник?

– Да, а что?

Ванесса вздрогнула.

– Вы не находите, что даже мысль о том, что можно жить в гробнице, несколько отвратительна? Это все равно что быть погребенным заживо.

Энрико пожал плечами.

– Анджело, кажется, чувствует себя здесь вполне комфортно.

Они пошли дальше, и Энрико продолжил поиски убежища Анджело. Это было непросто, потому что гробницы походили одна на другую как две капли воды.

После двадцатиминутных поисков Энрико издал клич ликования:

– Это здесь!

– Точно? – спросила Ванесса и с сомнением уставилась на каменный холм, перед которым они остановились. – Эта гробница выглядит точно так же, как и все остальные.

– Давайте просто посмотрим! – сказал он и стал медленно спускаться по лестнице. – Будьте осторожны, иначе ступени раскрошатся под вашими ногами!

Внизу они остановились перед длинным темным коридором, и Энрико громко позвал Анджело. Он крикнул четыре или пять раз, но так и не получил ответа.

– Кажется, хозяина нет дома, точнее, его нет в гробнице, – сказала Ванесса.

– Или он хочет, чтобы мы хорошенько все обдумали.

С включенным фонариком они шли по проходу, тщательно осматривая каждое помещение, иногда даже дольше, чем необходимо, потому что восхищенная увиденным Ванесса непременно хотела полюбоваться сохранившимися рисунками этрусков.

Энрико указал на крылатые фигуры.

– Вы не думаете, что эти крылатые существа могут быть ангелами из христианской веры?

Они стояли перед рисунком, на котором крылатое существо было изображено рядом с людьми и держало что-то, напоминавшее чашу. Мужчина и женщина, преклонив перед ним колени, протягивали руки в благодарном ожидании. Они были одеты, крылатый тип – наг. Он выглядел как мужчина, но у него не было никаких мужских половых признаков.

– Конечно, возможно, – ответила Ванесса после того, как внимательно осмотрела картину. – По всей вероятности, мифы об этрусских ангелах – назовем их так для простоты – и христианских ангелах происходят из одного божественного источника и от одних и тех же представлений о загробном мире. Поэтому, может быть, эти рисунки посвящены тому же времени и тем же событиям, о которых не осталось никаких сведений, кроме этих этрусских изображений.

– Вы намекаете на то, что когда-то людям действительно являлись ангелы?

– Может, это были не ангелы в нашем понимании, а просто приверженцы другой культуры, которая имела превосходство над остальными. Такое превосходство, что люди не могли объяснить это ничем иным, как явлениями ангелов, посланников Господних.

Энрико, не веря своим ушам, неодобрительно покачал головой.

– Звучит как избитая легенда об Атлантиде или как рассказы Эриха фон Дэникена.

– Нет дыма без огня, как говорится. И это не обязательно должно быть что-то потустороннее, чтобы ввергнуть людей в шок. Даже в наше время осталось несколько нетронутых территорий в Африке, Азии и Южной Америке, где нас с мобильниками и ноутбуками будут почитать если не как богов, то уж точно как ангелов. Что бы там ни было, но этруски верили в этих существ, они видели в них нечто высшее. Как и ангелы христианства приносили людям послания Бога, так и этрусские ангелы тоже, кажется, что-то передают.

– Что-то, что выглядит материально, а не как послание, – заметил Энрико.

– Эта чаша может быть символом нематериального дара. Но какого?

– Возможно, это удивительные способности людей исцелять больных.

– Согласна. Тогда эта чаша являет собой образ медицины.

Они продолжили осмотр гробницы и обнаружили большую комнату, в которой отшельник, очевидно, жил и спал.

В нескольких мисках и горшках был некоторый запас продуктов: овощи, хлеб и немного сыра. Большой кувшин был наполовину наполнен водой. На полу в углу лежал дырявый матрац, маленькая подушка и два превратившихся в лохмотья шерстяных одеяла. Но самого отшельника нигде не было видно.

– Мы пришли в неподходящее время, – сказал Энрико.

– Время неподходящее, но место верное. Нам нужно лишь подождать, пока Анджело вернется.

– То еще развлечение, – проворчал Энрико, которому явно не нравилась перспектива провести несколько часов в темной гробнице.

Он хотел предложить Ванессе зайти сюда как-нибудь в другой раз, но тут услышал шорох, который привлек его внимание. Это были шаги на лестнице. Кто-то приближался к ним.

Рим, Ватикан

Молодой швейцарец взглянул на документ Александра и, коротко кивнув, пропустил его внутрь. В зеркало заднего вида Розин заметил, как гвардеец у ворот Порта Сант-Анна посмотрел ему вслед. Этот взгляд ранил Александра в самое сердце. Он подумал о вчерашнем дне и о Вернере Шардте, о том, что в овечьей шкуре оказался волк. Да к тому же такой волк, которого и представить-то себе было страшно. Александр доверился человеку, замешанному в убийствах священников. Наверное, Шардт посмеивался бы над ним про себя, если бы не был таким серьезным человеком. Александр чувствовал, что его обманули и предали, но это было не самое страшное. По репутации гвардии был нанесен очередной болезненный удар. И Розин спрашивал себя, оправится ли она после такого. Еще после событий в мае гвардию хотели распустить. Казалось бы, Александр, который по своей воле ушел из гвардии, испытывал теперь к этому абсолютное равнодушие. Но это было не так. Вот уже многие столетия члены семьи Розин верой и правдой служили в швейцарской гвардии понтификов. Для него и его предков это была не работа, а призвание. Когда сначала его отца, а потом и дядю Генриха назначили начальником гвардии, они восприняли это как награду за верную службу семьи Розин. Александру уход из Ватикана дался нелегко, но после того как его отец оказался убийцей и предателем, он решил: для гвардии будет лучше, если фамилия Розин исчезнет из списков на денежное довольствие.