Текст книги "8 марта, зараза! (СИ)"

Автор книги: Яся Белая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

2(13)

Гектор сказал, что не выносит женскую инициативу. Ну что ж, пожалуй, он прав. Вернее, прав в том, что эта инициатива не должна быть прямой, нахрапистой, переть напролом. Нет-нет, мы – девочки нежные. Мы будем действовать тоньше и хитрее – соблазнять, ненавязчиво предлагать себя. И ему не останется ничего другого, как взять.

Это я сегодня подслушала в универской столовой. Так сказать, мастер-класс от нашей королевы факультета Юльки Литовцевой. Она на всю столовку вещала, как мужика надо сначала соблазнять, а потом – мариновать. Кое-что из этой науки я усвоила.

Поэтому, вернувшись из больницы, сразу спешу в ванну. Поскольку я перекусила в университете, перед отъездом к маме, то ужин сегодня пропущу. Есть дела поважнее.

У меня замечательный комплекс средств, с ними принимать ванну в разы приятнее. А кожа потом – мягкая, шелковистая и сладко пахнущая.

Уделяю внимание водным процедурам и личной гигиене. А после, обмотавшись пушистым полотенцем, застываю перед раскрытым шкафом. Во-первых, бельё. Это – наиважнейшее средство соблазнения. К счастью, Людмила Васильевна с Зиночкой постарались и обеспечили меня несколькими очень соблазнительными гарнитурчиками.

Выбираю чёрный кружевной. На моей бледной коже будет смотреться идеально. Чуть поразмыслив, оставляю только трусики. Грудь у меня небольшая. Дальше тёмный шелковый пеньюар и лёгкий халатик. Волосы оставляю распущенными. Они у меня ниспадают до середины спины. Пушная копна неплохо сочетается с моими узкими плечами и тонкой талией.

Критично осмотрев себя, прихожу к выводу, что выгляжу весьма соблазнительно – моя восточная кровь позволяет мне не красить ресницы и губы. Они и так достаточно яркие. И это хорошо – Гектор сказал, что предпочитает натуральное.

Выхожу из комнаты, мучительно придумывая причину, чтобы появится в кабинете Гектора. И повод сам плывёт мне в руки – Людмила Васильевна с подносом, на котором дымится ароматный чай.

Она видит меня, улыбается так, словно провинилась в чём-то, кивает на предметы у себя в руках:

– Вот, хозяину несу. Совсем себя не жалеет. Даже по ночам работает.

Меня колет иголка вины – это он ведь из-за отца. Я впрягся в аудит к серьёзным людям. Это демонстрирует крайнюю степень порядочности и ответственности – ведь от других долгов мог бы и отказаться. Нет же больше должника. Но Гектор Асхадов себе такое позволить не может. Он же отличник во всём. И это заставляет меня внутренне трепетать от восхищения: такие серьёзные перфекционисты – для меня недостижимая высота.

– Давайте я сама отнесу чай, – предлагаю я, и Людмила Васильевна сразу же соглашается. Видно, что она очень устала.

Я же со своей ношей направляюсь к кабинету, из-за приоткрытой двери которого льётся приглушённый свет. Радуюсь, что нужный мне объект на первом этаже. Идти по лестнице с подносом я бы не смогла. Руки начинают подрагивать, и идея соблазнить Гектора уже не кажется мне такой хорошей.

Но отступать поздно. Однако я всё равно застываю на пороге.

Любуюсь Гектором.

Сейчас он в одной только светлой рубашке и классических тёмно-серых брюках. Одежда идеально облегает стройную мускулистую фигуру, высвечивая достоинства.

Приглушённый свет лампы золотит волосы. Тени от длинных ресниц падают на высокие скулы.

Отмечаю, что он подвернул рукава и расстегнул верхнюю пуговицу. Смуглая кожа имеет бронзовый отлив и красиво сочетается со светлыми льдистыми глазами. Сейчас он вскидывает их на меня, оторвавшись от вороха бумаг, разложенных на столе, и ловит в плен.

– Так и будешь стоять? – чуть насмешливо, но совсем без ехидства интересуется он. – Ждёшь, пока чай остынет?

Я судорожно сглатываю и делаю неуверенный шажок в сторону стола.

– Ну же, – Гектор опускается в кресло, вертит карандаш в тонких пальцах, – смелее. Ты была куда увереннее, когда приходила с просьбой взломать сайт.

Он помнит. Такие мелочи помнит.

Я уже почти забыла. Вернее, постаралась забыть, потому что события, связанные с тем эпизодом, слишком будоражили меня.

Всё-таки подхожу, ставлю чай на стол и…намереваюсь сбежать, наплевав на свой план.

Но улизнуть не удаётся. Гектор ловит меня за запястье и притягивает к себе, усаживает на колени, прячет лицо в волосах и выдыхает мне в ухо:

– Я люблю чай со сладким.

От вибраций низкого бархатного голоса, от того, как он крепко, но не больно, сжимает моё запястье, от горячего щекочущего дыхания у меня начинается тахикардия. Кажется, сердце сейчас выпрыгнет из груди.

Гектор отводит волосы и покрывает поцелуями подбородок, шею, плечи…

Потом усаживает меня так, чтобы я была к нему спиной и тихо приказывает:

– Откинь голову мне на плечо.

Не подчиниться невозможно.

Его руки скользят по моему телу. Одна пробирается вверх, сжимает грудь через тонкий шёлк, другая наоборот опускается вниз, ложится на живот.

– Разведи ножки, – шепчет мне на ухо, прикусывая мочку и посылая рой мурашек. Я снова подчиняюсь. Но ему мало: – Шире! Ещё! – практически сажусь на шпагат.

И тогда ладонь пробирается под пеньюар, бесстыдно задирает его, гуляет по линии трусиков.

Мне становится нечем дышать. Губы невольно приоткрываются, чем немедленно пользуется Гектор, впиваясь в них голодным поцелуем. При этом он собирает ткань трусиков и тянет вверх. Кружево впивается в возбуждённую плоть, болезненно натирает…Меня ведёт от сочетания сладости и лёгкой боли. Я мычу ему в губы.

Поцелуй становится ещё более яростным и требовательным.

В моём плавящемся мозгу пульсирует злорадная мысль: «Безэмоциональный физиологический процесс…ну-ну… ты попался, мой любимый андроид»…

И другая: «Не останавливайся… Иначе я умру… Или убью тебя…»

Но он отрывается от моих губ, и я вновь любуюсь им – зрачки расширены, ноздри трепещут, дыхание сбито… Словно я – его личный наркотик.

– Сладкая, – шепчет он и отпуская мои трусики, а другой рукой удерживая за талию, тянется к ящику стола. Выдвигает и достаёт продолговатую бархатную чёрную коробочку. – Это подарок… Тебе, Алла. Открой.

Подарок? Мне? С ума сойти!

Интересно, что это? Колье? Серьги и цепочка?

Дрожащими пальцами открываю коробочку и… замираю. На чёрном атласном ложементе покоятся красные опушенные мехом… наручники…

2(14)

Мгновение таращусь на необычный подарок, осторожно касаюсь. Будто это – пушистая змейка, и сейчас она развернётся и цапнет меня за палец.

Гектор берёт мою руку, подносит к губам и, поцеловав, спрашивает:

– Ты позволишь надеть их тебе, как брачные браслеты?

Спрашивает и ждёт ответа. Смотрит так, что по глазам понято – ему важно услышать моё мнение.

А у меня в душе – смятение. С одной стороны он мне сейчас предложение сделал. Официально. Не ставя перед фактом – свадьба тогда-то. Но… разве для предложения не нужен ресторан? Кольцо? Романтическая атмосфера? Меня же зовут замуж, преподнося наручники. Пусть пушистые. Но всё-таки… Разве это не символ скованности? Плена? Почему у меня всё так…необычно.

Но часть меня просто вопит: Алла, не тупи! Ты ведь хочешь ощутить, как этот мех касается твоих запястий. Ты ведь хочешь сдаться в этот плен?

Хочу, честно признаюсь себе, и отвечаю:

– Да.

Гектор нежно целует меня в висок и спрашивает дальше:

– Станешь моей?

Тут уже без сомнений, потому что уже давно его и других и в мыслях нет.

– Да.

– В богатстве и бедности?

– Конечно.

– В болезни и здравии?

– Всегда.

– И даже смерть не разлучит нас?

– Пусть попробует!

– Моя смелая девочка, – он жарко целует меня в губы. И это – другой поцелуй. Скрепляющий наши клятвы. Венчающий нас. Вот так, в кабинете. И перед лицом целой вселенной.

Конечно, как любой девушке мне хочется пылких признаний, откровенных объяснений, хочется узнать, что я значу для него.

Но Гектор, прервав поцелуй, не спешит что-то говорить. Он просто встаёт из кресла со мной на руках. Я прижимаю к сердцу коробочку с пушистыми наручниками и позволяю себя унести.

Иногда не нужны слова. Они только всё портят. И я понимаю – сегодня мы будем говорить телами. Они скажут всё лучше слов.

Гектор несёт меня наверх. Честно сказать, за то время, что я живу в этом доме, мне совершенно не хотелось его исследовать. Я до сих пор ещё ощущаю себя чужой, квартиранткой, приживалкой тут… Мне всё кажется, что однажды меня попросят съехать. Поэтому все комнаты, в которых бывала, – на первом этаже. Разве что веранда, на которой обедала в первое своё утро.

Я ожидаю увидеть всё, что угодно, даже комнату боли. Но вместо этого…меня вносят в обычную спальню. Нет, в роскошную спальню. Тут шёл ремонт, таскали мебель. Но я и понятия не имела, какую комнату оборудуют. А оказалось…

Гектор бережно, как самую большую для него ценность, опускает меня на кровать. Шёлк чёрных простыней приятно холодит кожу. Оставив меня на минуту, он поднимается и зажигает свечи. Толстые, белые, тонкие, поменьше. Комнату заполняет трепещущий полумрак.

Это безумно красиво.

И я понимаю, что сама выгляжу красиво на черном белье и отблесках свечей.

А Гектор… Сейчас он выглядит опасно, хищно и будоражаще. Смотрит так, будто хочет не съесть, а сожрать, ни оставив и косточки.

И я сама хочу быть сожранной им.

Матрас проминается под тяжестью его тела, Гектор оказывается рядом. Забирает у меня подарок, кладёт около, на подушку. И начинает медленно раздевать.

Я даже жалею, что одежды на мне так мало.

Халат соскальзывает с плеч, и горячие губы тут же проходятся по открывшимся участкам кожи. Меня продолжают раздевать, обнажая грудь… Она отлично помещается в мужской ладони. Гектор играет с затвердевшими сосками, целуя при этом шею…

– Родинки… – повторяет он. – Красота какая.

Поцелуи ниже и ниже, и вот горячие губы обнимают сосок.

Ах…

Второй.

Боже…

Потом язык принимается выписывать узоры вокруг ареол, погружая меня в сладкую истому.

И следа не остаётся от стыдливости или каких-то разумных мыслей. В голове – блаженный кисель, в теле – сплошная нега.

Халат летит в сторону, за ним вскоре следует и мой пеньюар. И я остаюсь в одних только кружевных трусиках.

Пылающий взгляд Гектора говорит мне: это лучшее зрелище.

Он наклоняется ко мне и произносит:

– Доверишься?

– Да.

И доверюсь. И подчинюсь. И отдамся. И приму. Только твоя. Навечно.

Он проходится языком по чувствительной коже запястья, дразнит, чуть раздражает. Потом чувствую, как мех касается кожи – щекотно, приятно, странно. Тоже Гектор проделывает и с другой рукой. И вот мои руки взмывают вверх и оказываются надёжно прикованными к металлическим изразцам в изголовье кровати.

От ощущения собственной беспомощности, его полной власти надо мной сбивается дыхание.

Горячие губы и умелые пальцы снова продолжают исследование моего тела, всё ближе пробираясь туда, где всё горит и ждёт.

Приглушённо стонаю, мечусь по подушке, чуть натягиваю мягкие путы.

Чего хочу? Вырваться? Или навсегда быть в этом плену?

Все мысли выбивает, когда Гектор цепляет зубами край трусиков и так же, зубами, стягивает их вниз, обнажая меня полностью.

Даже зажмуриваюсь от бесстыдства картины, которая предстаёт его жадному взгляду, ощущаемому как прикосновение.

– Смотри на меня, – требует он.

И я не могу не подчиниться.

Он поднимается и начинает медленно раздеваться, не прерывая зрительного контакта.

И теперь уже я пожираю его глазами. Потому что увидеть его без одежды, без брони всех этих стильных костюмов от Армани, без туго затянутых галстуков – моя мечта. И, как всё вымечтанное, он прекрасен. Любуюсь тем, как перекатываются литые мускулы под смуглой гладкой кожей. Наслаждаюсь тем, как пропорциональна его фигура – широкие плечи, узкие бёдра, длинные ноги…

Опускаю взгляд… туда и судорожно сглатываю. Во рту вмиг становится сухо, а между ног, наоборот, мокро. Я сейчас как героиня любовного романа в панике готова шептать: «Это никогда не поместится во мне!»

Потому что это у Гектора более чем внушительно. Особенно сейчас, в полной боевой готовности. Настолько, что мне становится слегка страшно.

Будто впитывая этот страх, Гектор самодовольно ухмыляется – идеальный, хищный, порочный. И, надеюсь совсем скоро, мой.

Он снова возвращается ко мне, опаляя жаром своего тела. Раздвигает бёдра, наклоняется и…

…целует меня там.

Дразнит.

Играет языком, задевая клитор.

Посылая по телу электрические импульсы чистого экстаза.

Заставляя выгибаться дугой.

Бормотать что-то нечленораздельное…

Биться в путах.

Это так по-взрослому, откровенно, пошло. Невыносимо-хорошо. До звёзд. До искр. До распирающего ощущения невероятного счастья…

Неведомые мне прежде эмоции погребают, захлёстывают, уносят. Я теряюсь в них и тону.

Прихожу в себя, когда Гектор, раздвинув мои бёдра ещё сильнее, врывается в меня резко и мощно, одним рывком сметая хрупкую преграду. Ловит мой крик губами, заставляя мычать ему в рот.

На время он застывает, позволяя мне привыкнуть к распирающему и болезненному ощущению себя во мне. Удерживает моё лицо в ладонях, покрывая быстрыми поцелуями, лёгкими и нежными, как крылья бабочки. Слизывает непрошеные слёзы.

А потом – начинает двигаться. И мир сходит с оси, сдвигается, уменьшается, сжимается до нас двоих. Мне остаётся только задыхаясь, заходясь в криках, ловить ритм, бешеный, рванный, мощный.

Теряться в ощущениях – нестерпимо-ярко-болезненно-сладких.

Мой мужчина беспощаден и великолепен.

Он берёт меня яростно и мощно, жёстко и бескомпромиссно.

Я принимаю глубоко и щедро, обиваю ногами его сильные бёдра, выгибаюсь дугой, чтобы быть ещё ближе, стать единым целым.

Умереть с ним и родиться вновь.

С ликующим криком счастья и полной принадлежности…

… разлететься на осколки…

– Единственная…Любимая… Желанная…

В бездну мы летим уже вместе.

– Аллочка, взгляни на меня, – поцелуи нежные, но требовательные.

А я с трудом разлепляю глаза.

Еле фокусируюсь, улыбаюсь ему.

Самому красивому на земле.

Своему мужчине.

Он уносит меня в ванну, ставит и забирается следом, включая тропический душ.

Смотрю на него и получаю желанное разрешение:

– Касайся.

И я веду пальцами по гладкой коже, целую, узнаю…

Гектор снова уносит меня на кровать, ложится рядом, сгребая в объятия, будто боясь потерять.

Целует в висок и отдаёт короткий приказ:

– Спи.

Будто гипнотизёр. Потому что я действительно погружаюсь в сон. Засыпаю, запоминания себя самой нужной, самой любимой, самой красивой…

Веря, что так будет всегда.

2(15)

Просыпаюсь ожидаемо одна. Мой мужчина – перфекционист и трудоголик. Он уже на работе. Поскольку время, судя по улыбающемуся по всё небо солнцу, ближе к девяти. А Гектор уезжает в холдинг к восьми. Бедные его подчинённые, невольно хихикаю. С таким начальником попробуй опоздай. Он не то начальство, которое задерживается.

Потягиваюсь на шёлковых простынях. Так приятно.

Прислушиваюсь к организму. Ощущения странные… эйфорино-болезненно-приятные. Прикрывая глаза, я всё ещё вижу картинки нашей близости. Но теперь – будто со стороны, как зритель. И осознаю, как же красиво мы смотрелись – светлокожая, тонкая, хрупкая я и смуглый, большой, мускулистый он.

Спасибо, любимый, за идеальный первый раз. За то, что сделал его незабываемо-сказочным.

Господи, как же приятно быть женщиной Гектора Асхадова. В том, чтобы подчиняться такому мужчине – нет ничего зазорного.

Наконец выбираюсь из постели, взгляд падает на тумбочку, где лежит та самая чёрная бархатная коробочка.

Густо краснею, открывая её. Наручники аккуратно сложены. Веду пальцами по мягкому меху. Вспоминанию, каково было ощущать его на своих запястьях. Под игрушкой – визитка. Чёрный матовый картон, текст нанесён тиснением под состаренное серебро – мозг привычно для музейщика атрибутирует предмет. Строго, стильно, лаконично. В духе Гектора. Переворачиваю. На чёрном полотне – выдавлен текст. Потому что чернила почти теряются на тёмной поверхности.

Они тебе идут. Г.А.

Чёткие, стройные, правильные буквы.

Объяснение в любви по-асхадовски. Но я почему-то пялюсь на эту визитку и глупо улыбаюсь.

Он думал обо мне, проснувшись. Написал записку на визитке. Пусть всего три слова, и не совсем те, которые ждёт каждая девушка, но… это же Гектор.

С этой же улыбкой спускаюсь к завтраку, готовая зацеловать прислугу. С ней же сажусь в машину и еду в университет. Не переставая улыбаться, появляюсь и на парах.

Динка сразу же цепляет меня, кидает сумку рядом, плюхается на стул, перекрывая путь к отступлению, и властно требует:

– Рассказывай.

– Что рассказывать? – не понимая, хлопаю глазами.

– Да ты светишься, как фонарь, – говорит она. – Это явно неспроста. У вас всё случилось?

А даже если и случилось? С чего должна тебе что-то рассказывать? Это – только моё и моего мужчины. И смаковать подробности я буду только с ним.

– Извини, Дина, – отшиваю её. – Я не обсуждаю свою личную жизнь с посторонними.

– То есть – я тебе посторонняя? – взвивается она. Хорошо, что преподаватель пока опаздывает, а одногруппники слишком заняты обсуждением какого-то ролика в ТикТоке. – Ты же сама просила меня стать твоей подругой невесты?!

– Да, просила, – говорю. – И что?

– А то, что я должна знать о тебе всё.

– Где это написано?

– Ну и стерва ты, Алка! – обижается Дина. – Я ж к тебе с добром. Ну, ничего! Сунешься ещё за помощью! – фыркает рассерженной кошкой, забирает сумку и пересаживается на другой ряд, к Людке Фоменко, которая меня люто ненавидит с первого курса непонятно за что.

К счастью, вскоре появляется преподаватель, и начинаются пары.

Несмотря на этот эксцесс, домой я всё равно возвращаюсь счастливая. В мечтах. О наших ночах и днях. О нашей семейной жизни. Ведь после вчерашнего – по вселенским законам – Гектор уже мой муж. А значит, вполне логично планировать с ним будущее.

Но, увы, моё будущее этим вечером не является домой. И, разумеется, не считает нужным отчитываться – где и что делает.

Чтобы не терзать себя бессмысленным ожиданием, не прислушиваться бесконечно к звукам в гостиной, ухожу в свою комнату – в ту спальню без Гектора подниматься не решаюсь – запускаю на ноутбуке модный молодёжный сериал и погружаюсь в перипетии киносюжета.

Так и засыпаю.

… У Гектора оказывается срочный проект, и он буквально пропадает на работе. Почти не заглядывая домой.

Меня депрессит. Как мы будем жить, если он, по сути, женат на работе? А если у нас будут дети? Какой мы будем семьёй – каждый в своём мире?

Для полного счастья накрывают красные дни календаря. А они у меня болезненные и обильные. В это время мне не хочется ничего, только сворачиваться клубочком в чьих-то сильных и надёжных объятиях и тихонько хныкать. Чтобы меня жалели, целовали, холили и лелеяли.

Врачи сообщают, что мамино состояние без изменений. И это добавляет мне тревожных снов.

В универе всё чаще замечаю Людку и Динку вместе. Это не очень хороший знак. Явно что-то замышляют. Но мне не до них. Преподы как с цепи сорвались – заваливают работами.

За них и принимаюсь дома, чтобы хоть как-то отвлечься от унылых мыслей. Но как назло, снова все нужные рефераты без возможности скачивания.

И Гектора нет.

А мне надо назавтра.

Хоть плачь.

И тут я вспоминаю о визитке – зачем-то же он оставил мне её? Не только, чтобы написать своё странное признание. Нахожу его емейл. Несколько мгновений я просто разрываюсь от сомнений, но потом всё-таки решаюсь и отправляю ссылки на нужные мне исследования. Вкладываю их в письмо со слёзными просьбами и кучей жалобных смайлов.

В конце концов, Гектор теперь уже по-настоящему – мой мужчина. Почему мне не попросить его о помощи?

Ответ приходит довольно быстро: в его ответе – доксовские файлы и отповедь: «Алла! Не смей присылать свои глупости на мою рабочую почту! И заканчивай воровать чужие труды. Пора начинать самой думать. Ты высшее образование получаешь или часы отсиживаешь? Меня начинают пугать твои интеллектуальные способности. Это – последний раз. Г.А.»

На глаза наворачиваются злые слёзы. Как он может?! Почему нельзя просто скачать и отправить. Обязательно надо поумничать! Показать, какой ты правильный!

Бесит! Вот, реально, временами он меня дико бесит! И я понимаю на своей шкуре, почему в обществе недолюбливают ботанов и заучек. Слишком уж они о себе мнят.

Скачиваю и форматирую файлы, превращая их в необходимые мне рефераты, сбрасываю на флэшку и злая ложусь спать.

Но не спится. Ворочаюсь. Ворчу.

Даже картинки нашей первой близости – раньше спасавшие и вытягивавшие из депрессняка – не помогают.

Кое-как дотягиваю до утра. Невыспавшаяся, ещё более злая и растрёпанная плетусь на кухню. Делаю себе крепчайший кофе в огромной супной кружке. И, обняв тёплый напиток, как есть, в лёгкой пижамке и тёплой вязаной кофте тащусь на задний двор. Давно заприметила там террасу и садик в японском стиле, но всё никак не было времени и возможности их изучить. Теперь вот наверстаю упущенное.

Выхожу на террасу, ставлю кружку на парапет и… замираю, завороженная увиденным. В лучах утреннего только пробуждающегося солнца тренируется Гектор. Белое кимоно, белые холщовые брюки, чёрный пояс. Босиком. Тёмные волосы липнут к вспотевшему лбу.

Движения плавные, отточенные, хищные. Это напоминает какой-то таинственный танец смерти.

Восточные единоборства вообще красивы. А в исполнении Гектора – чистая магия…и секс.

Я смотрю на Асхадова и ловлю себя на том, что просто-напросто глотаю слюни. Сейчас, когда я знаю, каким он может быть в постели, – именно таким, как мне нужно, – простое желание превращается в неуёмную жажду.

Как он там говорил – вела себя, как похотливая самка.

Именно так я себя и чувствую сейчас, борясь с сильнейшим желанием наброситься на Гектора и…

Он замечает меня и одаривает насмешливым взглядом:

– Хочешь присоединиться? – интересуется с лёгким ехидством.

– Вот ещё, – фыркаю. – Это не для меня.

Не замечаю, как он оказывается рядом – движется так легко и быстро, что смазываются очертания.

Задираю голову, чтобы заглянуть ему в глаза.

Вдыхаю исходящий от него коктейль запахов – пота, свежести, ещё чего-то терпкого.

Хочу его до одури. Хорошо, что критические дни, наконец, миновали. И я смогу…

… Действую неосознанно: подаюсь вперёд, собираюсь коснуться его щеки.

Гектор не позволяет. Одной рукой перехватывает моё запястье – не больно, но явно показывая, кто главный, другой – обнимает за талию, немного отклоняя назад. Нависает надо мной, впивается в губы.

Я запускаю свободную руку в жесткий шёлк его волос и отвечаю жадно, только теперь понимаю, как мне не хватало его поцелуев, его прикосновений, жара большого сильного тела.

– Гектор, – выстанываю, когда он отпускает мои губы, – пожалуйста…

Я плакать готова, умолять, чтобы он меня взял. Хочу его такого – утреннего, прохладного, воинственного…

И он тут же меня отпускает.

– Доброе утро, Алла, – произносит хрипло, пожирает меня глазами, но не трогает.

Я бешусь.

– Ты…ты не человек… как! Как ты это контролируешь?

– Просто, Алла. Именно потому, что человек и наделён интеллектом и силой воли, – презрительно парирует он. – Люди уже давно придумали практики, которые позволяют держать сексуальную агрессию в узде. Хочешь, научу?

– Нет! – топаю ногой, просто взрываясь от злости. – Я тебя хочу! Я здоровая молодая женщина. Мне нужен секс.

Гектор окатывает меня ледяным взглядом и чеканит:

– Если так чешется между ног – купи вибратор.

– Какой ещё вибратор? – меня накрывает неконтролируемое желание убивать.

Гектор хмыкает:

– Судя по всему – большой. Если надо – могу измерять параметры.

Мне дико хочется расцарапать эту красивую рожу.

Но Асхадов лишь проходит мимо, устремляясь к своим важным делам, оставляя меня глотать слёзы и сжимать кулаки от бессильной злобы и непонимания…