Текст книги "Новый Вавилон"
Автор книги: Ярослав Зуев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)
– Быть может, палаточку разобьем, рыбку поудим? – неудачно съязвил папа.
– Резонно дождаться темноты, – холодно вставила я, принимая сторону дяди Жерара.
– Скоро уже стемнеет, – примирительно заметил француз. – Потерпи, Мишель…
– Ты, Жорик, прямо Ганнибал при Каннах! – не унимался отец. – Темнота – друг молодежи, как говорили, когда мне было пятнадцать, так? А то – большая проблема – пустить ко дну еханную резиновую лодку, стреляя на звук мотора! И я вот думаю, откуда у бюджетников из наркомафии приборы ночного видения?!
Француз лишь передернул могучими плечами. В последние полчаса он снова тщательно прошелся по карте, ища обходные пути. Но, как назло, Маморе, до того, частенько рассыпавшаяся сотней притоков, выше по течению становилась монолитней водопроводной трубы.
– Я же вам рассказывал про Хамзу, подземную реку, которая течет под Амазонкой и ее притоками? – неожиданно спросил Мишель.
– Это ту, где атланты живут? – криво усмехнулся Жорик. – Ага. А то как же…
– Папа, сейчас не время, – начала я.
– Если б нам туда спуститься, никакая наркомафия…
– И как ты туда спустишься?! – Жорик вытаращился на отца, как на душевнобольного.
– Через колодцы на дне Маморе, посредством которых обе реки наверняка сообщаются…
– И как ты намерен искать их на дне?! У тебя что, есть батискаф?! – Жорик не стал скрывать раздражения.
– У нас есть акваланги, – напомнил Мишель.
– В Жака Ива Кусто поиграем?!
– Не знаю, как насчет колодцев, но про акваланги – дельная мысль, – сказала я. – На самый крайний случай, если нас конкретно припрет, просто нырнем, и adieu! Как вам такая идея? – я обернулась к Жорику за поддержкой. Тот почесал висок.
– План, что надо, принцесса, но, не пойдет…
– Почему?! Думаешь, нам не хватит запаса воздуха, чтобы убраться достаточно далеко?!
– Мы же не боевые пловцы, милая. И акваланги у нас обычные. Их по пузырькам в два счета вычислят, и…
– И?
– Ты, принцесса, никогда не видела, что бывает с рыбой, когда в пруд бросают динамитную шашку?
Мишель хотел что-то возразить, когда издали донесся нестройный звон подвесных моторов.
– Вот и дождались! – упавшим голосом констатировал отец.
– Похоже, Марго, ты пустила ко дну не все корыта хваленой Медельинской эскадры… – Жорик нашел в себе силы улыбнуться.
– Надо убираться! – вскричал Мишель, хватаясь за ручку стартера. – Рубите конец!
Я была согласна, одной из лодок приходилось пожертвовать. Но Жорик даже не шевельнулся.
– А припасы?! А оборудование?! А дорогие твоему сердцу акваланги?!
– Трупы и без аквалангов прекрасно плавают! – отец неистово дернул рукоять стартера. – Когда дирижабль падает, все, кроме экипажа, становится балластом!
Магнето взвыло. Мотор завелся. Лодки стояли борт в борт.
– Жорж, пошевеливайся, перебирайся к нам! – крикнул папа. – Семеро одного не ждут!
– Без паники! – потянувшись, Жорик смахнул папины пальцы с рычажка переключения скоростей. – Не кипишуй, Моше! Про вертолет забыл?! С минуты на минуту стемнеет…
– В пределах получаса, – возразила я. От волнения меня лихорадило.
– Они не успеют доплыть сюда до наступления темноты, – заверил Жорик с противоестественным спокойствием. – А потом преспокойно проскочат мимо. Делов…
– А если успеют?! – изловчившись, Мишель все же врубил первую передачу. Дядя Жора, еще сильнее перегнувшись через борт, налег на струбцину, и похожий на серебряный диск гребной винт выскользнул из воды. Мотор, оставшись без нагрузки, взвыл как Иерихонская труба.
– Не глупи, приятель! – скрипнул зубами Жорик. – Под вертолет подставишься!
– Пусти, дурак! – раскрасневшись, выкрикнул Мишель. – Угробить нас захотел?! Приспичило остаться, валяй, это твое личное дело!
Я продолжала колебаться, потрясенная, кроме всего прочего, первой серьезной размолвкой между мужчинами. Это было отвратительно.
– Лучше высадиться на берег и принять бой! – процедил Жорик, хватая папу за руки.
– Рита, он свихнулся! – завопил Мишель, обороняясь. – Какой бой?! Что говорит этот придурок?! Они же нас перещелкают как куропаток! Ты видела, сколько их! Гораздо больше, чем у нас патронов!
– Перестрелять нас на открытом пространстве им еще проще! – прорычал Жорик. – Принцесса, хоть ты ему скажи! Далеко он уплывет в груженой лодке?!
– Я понимала, что он, в общем-то прав. Устроив засаду на берегу, мы имели все шансы понаделать преследователям проблем, то есть, дыр, если выражаться точнее. Биться же на открытом пространстве, если нас настигнут, было безумием. Правда, для затяжного оборонительного боя патронов было маловато, эти чертовые боеприпасы всегда расходуются быстрее, чем ты рассчитываешь. Фиють, и нету половины рожка. Фиють, и магазин опустел. Кроме того, ввязавшись в драку, мы сразу же выдали бы себя с головой, а наркомафии ничего не стоило подбросить подкрепления вертолетами…
– Черт с припасами, Жорик, – сказала я. – Надо попробовать оторваться…
Здоровяк вздохнул. Помянул какого-то Боливара, который один хрен не вывезет двоих. Кажется, это было из рассказа О. Генри…
– Будь по-вашему, – дядя Жора тряхнул своей золотистой гривой. – Сдается, в этом синедрионе у вас с Моше – подавляющее большинство голосов…
Получив свободу, Мишель опрокинул гребной винт в воду. Вернувшись в родную среду, тот, на радостях, вспенил темную воду Маморе, выбросив за кормой средних размеров гейзер. Наша лодка прыгнула вперед. Потеряв равновесие, я уселась на пол. Канат, связывавший лодки, натянулся. Выхватив мачете, Жорик перерубил его одним ловким ударом. Лодки расстыковались, как космические челноки на орбите. Наша, выскользнув из зарослей, начала быстро набирать скорость. Та, в которой остался француз, сразу исчезла среди ветвей.
– Папа, стой! – крикнула я. – Мы Жорика потеряли!
– Наяривайте! – долетело из прибрежных зарослей. – Я прикрою!
– Вот идиот! – вызверилась я. – Мишель! ОСТАНОВИ ЭТУ ПРОКЛЯТУЮ ЛОДКУ!!!
Папа, выругавшись такими словами, которых я никогда прежде от него не слышала, и даже не знала, что он с ними знаком, заложил крутой вираж, возвращаясь.
– Идиот, идиот, идиот! – как заведенный, повторял он, налегая на руль. Моторка пошла по кругу.
– Что ты делаешь, кретин?! – крикнул Жорик из кустов. – Живо уматывайте!!
– Идиот, идиот, идиот, – как заело Мишеля.
– Ты не выведешь свою дурацкую лодку глиссирование, если нас будет трое! – крикнул Жорик. Мне захотелось его убить. Или хотя бы вцепиться зловредному ослу в щеки и хорошенько располосовать их когтями. Секунда, и мы пулей влетели обратно. Лодки столкнулись бортами.
– Какого лешего?! – воскликнул здоровяк.
– Заткнись по-хорошему! – прошипели мы с Мишелем синхронно.
Привязав обе лодки, чтобы их не унесло течением, мы заняли оборону.
***
Многоголосый хор подвесных моторов, так напугавший нас десять минут назад, быстро нарастал, и вскоре я могла бы поклясться, преследователи – в пяти минутах от нас. Однако река оставалась чистой.
– Она ж петляет как змеевик полотенцесушителя, – ухмыльнулся Жорик, уловив мое недоумение. – Похоже, ребятки – прямо за излучиной. Помнишь, Марго, мысок, который мы обогнули около полудня? На нем еще густо росли папоротники. Лодки сейчас прямо с противоположной стороны. Был бы под рукой миномет или гаубица… – лицо папиного друга приняло мечтательное выражение.
– Был бы у моего друга мозг, и мы были бы уже далеко! – буркнул Мишель. Дядя Жора и ухом не повел. Положил ладонь мне на запястье. Легонько так…
– Только чур, без команды не палить. Пускай подплывут поближе. И молитесь, чтобы они вообще промчались мимо. Это будет лучше всего.
Чтобы разгрузить нервы, я старалась размеренно дышать, глубокий вздох полной грудью и животом – плавный, неторопливый выдох. Это здорово помогает, я по опыту знала.
Рев моторов сделался таким пронзительным, что никто из нас нисколько не сомневался: пару минут, и настанет, как говорят военные, визуальный контакт с неприятелем. Мы увидим тех, кто пустился в погоню за нами. И тогда…
И тут случилось непредвиденное. Кто мог такое предугадать? Что-то зашипело, коротко и яростно, как вырвавшийся из перегретого водяного котла пар. В следующую секунду ухнул взрыв. За мысом полыхнуло. Над лесом поднялся клуб сизого дыма.
– Ни шиша себе! – Жорик был так потрясен, что выпустил свой трофейный АК. – Не знал, будто по Маморе плавают морские мины! Это что, эхо войны?!
Снова оглушительно зашипело. Опять ухнуло, чуть правее. Над дрогнувшими кронами экваториальных деревьев взметнулось очередное дымное облако.
– И уж тем более, что в Маморе попадаются минные банки…
Я уставилась на француза, силясь понять: неужто ему хватает наглости шутить?!
Новый оглушительный взрыв раздался левее, помешав мне получить ответ. Почти что сразу до нас донеслись отчаянные вопли, кричали по-испански. Или по-португальски, пойди, разберись. Да и не пофиг ли?
Именно осознание этого факта помогло мне сбросить оцепенение. Конечно, давно пора было догадаться, стреляют явно не по нам. Но, когда только и думаешь, как бы не обделаться в неравном бою, непросто переключиться и сообразить, что нежданно-негаданно заполучил союзника. Враг моего врага – мой друг, хотя бы временно, не так ли? В нашем случае, это анонимный друг явился весьма кстати, причем, был вооружен до зубов.
Еще разок зашипело.
– Гранатомет! – крикнула я Жорику. – Это никакие не морские мины, а РПГ или даже ПТРК!
Граната или ракета взорвалась на самом мысу. Жадное пламя прокатилось по воде, будто по бензину. Почти стемнело, и огонь ослепил нас, как кротов.
– Матерь божья, – вырвалось у Жорика. Тем временем, бой за мысом перешел в новую фазу. Сухо и гневно застучали автоматические винтовки. Пару раз гавкнули помповики, но их партия оказалась короткой. Аккомпанементом закричали люди, из загонщиков превратившиеся в перепуганную насмерть дичь. Кто-то взвыл так жутко и протяжно, что у меня затряслись поджилки, хоть, без хвастовства скажу, я кое-что повидала на своем коротком веку. Вой оборвала очередь, я была почти благодарна стрелку за это. Схватка оказалась скоротечной, пару минут, и выстрелы стихли. Только эхо еще гуляло в ушах, будоража барабанные перепонки. Над верхушками пальм все выше поднимался дым, растворяясь в мглистом вечернем небе. Преследовавший нас отряд перестал существовать.
– Ну и дела, Марго… – отложив автомат, пробормотал дядя Жерар. – Вот так сюрприз, однако. Что это было? – Здоровяк был потрясен не меньше моего.
– ПТРК, – повторила я. – Противотанковый ракетный комплекс. Мобильный, понятное дело…
– В смысле, базука? – уточнил папа, он как раз вышел из комы.
– Вроде того. Только мощнее. Сначала мне показалось, стреляли из ручного гранатомета, но у того звук другой. Да и взрыв гранаты не такой мощный. Я в армии стреляла и из РПГ, и из ПТРК, – момент был явно неподходящим, и все равно, я едва не рассмеялась при виде папиных вытаращенных глаз. Еще бы, многим отцам кажется, что их девочки остаются маленькими даже после трех лет, на протяжении которых армейские инструктора штампуют из них солдат. – Могли, конечно, и из РПО бабахнуть, – добавила я, исподтишка наблюдая за отцом. У реактивного огнемета похожий звук, там у капсулы с напалмом точно такой реактивный движок, как у ПТУР…
– ПТУР… – заворожено повторил Мишель и поглядел на меня как-то по-новому…
– Противотанковая управляемая ракета, – разжевала я. – Папа, прекрати таращить глаза, если ты позабыл, я воевала…
Пока мы с отцом обменивались репликами, а дядя Жерар протирал взопревшее лицо гигиенической салфеткой из пакета, вдали, только с противоположной от мыса стороны, показался вертолет. То есть, не сама винтокрылая машина, поскольку, наконец-то стемнело, а ее проблесковые огни. По поверхности Маморе то туда, то сюда, шнырял конус прожектора. Не знаю, кого разыскивал пилот, нас грешников или своих убиенных товарищей, с минуту как отправившихся в края, где нет ни наркоты, ни шальных бабок, срубленных на ней, но, смею тебя заверить, Дина: судя по беспечности, с которой летел этот пижон, ему никогда прежде не доводилось сталкиваться с переносными зенитно-ракетными комплексами. Иначе, он ни за что не попер бы на рожон.
– Сейчас этот урод будет здесь, – констатировал Жорик, хватая свой АК. Я тоже вскинула автомат, подумав, что он, конечно, не самое эффективное оружие против геликоптера. И еще, что, скорее всего, мне не доведется стрелять из него. И, не ошиблась, Дина, опять не ошиблась. Заросли на мысу за нашими спинами прорезала короткая вспышка, и выпущенная из ПЗРК ракета, чиркнув небо у нас над макушками, ударила вертолет в нос. Он сразу же перестал быть вертолетом, превратившись в такой шикарный салют, какой далеко не на каждый государственный праздник увидишь. Я машинально отвернулась, прикрыв голову руками.
– Осторожно! – крикнул Жорик. Мистер Очевидность…
В воду посыпались обломки. Лишь отдельные фрагменты машины упали на противоположном берегу Маморе. Там немедленно занялся пожар – единственное напоминание о сбитой машине.
– Вот это «крыша»! – присвистнул дядя Жора, силясь улыбнуться. Улыбка не шла, а он упрямо все тянул ее на лицо, как резиновую перчатку не по размеру – на руку. – Знал бы, что мы работаем под таким конкретным прикрытием, Марго, обязательно посетил бы плантацию коки, где чуть не ухлопали Мишеля.
– Что это было?! – одними губами спросил папочка. – Чупакабра?!
– Кто-кто?! – изумился Жорик. – Мишель, ты в своем уме?!
– Ты что, «Хищника» со Шварценеггером в главной роли не видел?!
– А… – протянул Жорик. – Точно, была там такая ракетница. Ну а если без Арнольда, кто за нас вписался, как выражаются бандиты из СНГ? У кого какие мысли?
Мы с Мишелем переглянувшись, смолчали.
– Вы от меня ничего не скрываете, друзья? – прищурился Жорик.
– Скрываем? Ты это о чем?!
– Например, что завербованы Моссад, и это его агенты присматривают за нами, чтобы никто ненароком не обидел…
– Что ты несешь?! – фыркнула я. – Как ты можешь такое говорить?!
– Какое – такое? – с самым невинным видом осведомился здоровяк. – Что я обидного сказал? Моссад – одна из самых серьезных спецслужб планеты, и я ничуть не удивлюсь, если вы оба попали в ее поле зрения, как только приехали из СССР.
Я в негодовании вскинула руку.
– Я даже не удивлюсь, Марго, если ты, параллельно с учебой в университете, посещаешь курсы Мидраш, где готовят разведчиков, а ты, Мишель, давно получил удостоверение сайаним…
– Брось свои антисемитские шуточки! – возмутился папа. – Сайаним – это добровольные помощники Моссад из диаспор. А я, к твоему сведению – полноценный гражданин Израиля! И потом, сайаним не выдают никаких удостоверений!
– Какая поразительная осведомленность… – губы здоровяка растянулись до ушей.
– Надеюсь, ты, Жора, неудачно пошутил… – ледяным тоном заметила я.
– А что я обидного сказал? Я что, обвинил вас в сотрудничестве с Гестапо? Насколько мне известно, в Моссад, – громадная ладонь дяди Жорика легла на грудь в области сердца, – трудятся славные, приветливые, отважные парни. Да будет тебе известно, принцесса, я почти влюбился в них, пока смотрел «Мюнхен» …
– Хватит! – рявкнула я. – Нет ничего постыдного в службе в Моссад, это большая честь для любого еврея. Постыдно, что ты посчитал нас с Мишелем лжецами…
– Почему сразу лжецами? Вы даже давали присягу!
– Прекрати, если только не хочешь, чтобы мы поссорились, – предупредила я.
– Ладно, – сдался француз. – Надеюсь, вы оба не врете. В таком случае – тем хуже для нас, ибо вопрос остается открытым. Итак, кто тогда напал на наших врагов?
– Конкуренты, – предположил Мишель, по инерции поджимая губы. Он все еще был обижен.
– Конкуренты?
– Я неясно выразился?! – не скрывая раздражения, спросил отец. – По-моему, это самое вразумительное объяснение. Допустим, боевики Калийского наркокартеля перебили своих бывших коллег из группировки покойного Пабло Эскобара. Или мексиканская наркомафия послала привет боливийской, поскольку ее боссы решили пересмотреть величину процентов за транзит. Да мало ли что еще? Ну а мы, с нашим еврейским счастьем, оказались не в том месте и не в то время…
– Звучит более или менее правдоподобно, – кивнул Жорик. – И весьма тревожно. Поскольку, когда речь заходит о нежелательных свидетелях мафиозных разборок…
– Их скармливают кайманам? – вкрадчиво осведомился папочка.
– Альтернативные версии имеются? – продолжая хмуриться, спросил Жорик.
– Силовая операция DEA, – предположила я. – Управления по борьбе с наркотиками США…
– Принимается, – согласился здоровяк. – Почему нет? Зарвавшиеся латиноамериканские наркобароны – как кость в горле у натовских вояк, крышующих поставки опийного мака из Афганистана…
– Только давай без политики! – взмолился Мишель.
– А тебе, как агенту Моссад, запрещено о ней говорить?
Папа всплеснул руками: мол, ну что делать, если человек – идиот?
– Что будем делать? – сказал Жорик.
– Честно говоря, мне не терпится унести отсюда ноги, – призналась я, с опаской покосившись на мыс, из-за которого так никто и не выплыл. Взошла Луна, в ее изменчивом призрачном свете он казался титаническим лезвием черного мачете, занесенным над фиолетовой водой. От одного вида этой картины я поежилась, а бодренькая фраза про врага моего врага, автоматически становящегося другом, принесшая успокоение мне всего с полчаса назад, представилась верхом абсурда. И правильно, разве африканские охотники, отстреливающие гиен, большие друзья антилопам?
– Хорошо, – резюмировал дядя Жерар. – Ребята, если вы все же работаете на Моссад и просто морочите мне голову, то я б вас без экзаменов в школу-студию МХАТ зачислил, клянусь. Ну и будет. Поддерживаю Риту: мотаем удочки…
– Давно бы так, – сказал Мишель. Наверное, разумнее было дождаться утра, но мы ничего не могли с собой поделать. Снялись с якоря, заново привязали буксирный конец и двинули вверх по реке. На удивление, наш верный Mercury тоже, похоже, не возражал против внеурочной ночной смены. Напротив, он так бодро заурчал, будто был боевым конем, застоявшимся в стойле и радующимся представившейся возможности размяться…
***
После полуночи Луна, словно утомившись расталкивать звезды, спряталась от Земли под одеялом туч. Папа, посовещавшись с нами, не стал включать фонарь, чтобы не привлечь чьего-нибудь внимания. Маморе, долго рвавшаяся нам навстречу, словно какой-то взбесившийся конвейер, отчего двигателю приходилось несладко, неожиданно замедлила бег.
– Утихомирилась, – меланхолично заметил Мишель.
– У нее характер, точно, как у Марго, – пробормотал Жорик, вглядываясь в темные берега. Местность разительно переменилась. Как только надобность в прятках отпала, вредная река, как бы в насмешку, снова покинула русло, расплескавшись по окрестностям тысячей живописных проток. Обрывистые берега исчезли, окунувшись на дно, и исполинские стволы старых деревьев торчали прямо из Маморе, как мачты затопленных фрегатов парусной эскадры. Дядя Жора, чьи мысли свернули в аналогичном направлении, упомянул кладбище погибших кораблей, помещенное советским фантастом Александром Беляевым в Саргассово море.
– Остров, – буркнул Мишель.
– Где?! – насторожился Жорик.
– Я говорю, роман Беляева назывался «Остров погибших кораблей», а кладбище – твоя выдумка. Как и про Моссад…
– Поди ж, какой ты злопамятный… – ощерился здоровяк.
– Кажется, мы попали в озеро, – молвила я. Берега действительно расступились и растаяли во мгле. Маморе почти остановилась.
– Не помню, чтобы видел нечто подобное на карте, – покачал головой Жорик.
– Разлив… – обронил Мишель.
– В июле? В сухой сезон?! – усомнился здоровяк с потерянным видом.
– Динамику подъема и падения уровня вод в бассейне Амазонки изучает целая наука, – назидательно заметил отец. – И, все равно, многое остается неясным даже для ученых, посвятивших этой проблеме жизнь. Вне сомнений, аномальные перепады как-то связаны с подземной рекой Хамза, о которой я вам уже не раз…
– Говорил! – в унисон закончили мы. Папа разобижено засопел.
– Да будет вам, жалким неучам, известно… – начал он через минуту, пережевав обиду, – что Хамза… Черт!!
Лодка вздрогнула, напоровшись на какое-то препятствие. Взвизгнув, я полетела вперед, врезавшись лбом в пирамиду из рюкзаков, сложенных нами в носовом отделении. Хорошо, что внутри были свернутые спальные мешки, а не жестянки с консервами, а то так и череп раскроить недолго. Вскрикнув, Мишель выдернул мотор из воды, и тот рассерженно заревел. Буксируемая лодка догнала с глухим шлепком, как одна машина другую в пробке.
– Выруби мотор! – заорал Жорик, не без оснований испугавшись, как бы бешено вращавшийся винт не прорубил дыру в носу ведомой лодки. Печальные последствия подобного происшествия было нетрудно предугадать.
– На что мы напоролись?! – потирая лоб, я испуганно озиралась. Хорошего, действительно было мало, утопить надувную лодку, проглядев корягу – пустяшное дело. Мы расслабились под утро, да и усталость сказывалась. А ведь могли сообразить, Маморе покинула берега, а значит – обмелела… И вот, как результат…
– Все путем, ребята, без паники, – Мишель первым оценил ситуацию. – Рита, хватит метаться! Это всего лишь кувшинки…
– Кувшинки?! Мы звезданулись о какие-то кувшинки?! – я чуть не рассмеялась ему в лицо.
– Не какие-то там, а гигантские амазонские. Сама погляди…
– Ой, ля-ля! – донеслось оттуда, где сидел Жорик. Здоровяк включил ручной фонарь. Что сказать? Он еще слабо выразился, если на то пошло. Поверхности Маморе было не разглядеть. Повсюду, насколько хватало глаз, еле заметно колыхался гигантский ковер, лоскутное одеяло, сотканное из плотных зеленых листьев круглой формы размером с небольшой спасательный плот. Наподобие тех, что сбрасывают с самолетов береговой охраны жертвам кораблекрушений…
– Viktoria amazonika, – сказал отец. – Самая крупная в мире кувшинка, открытая Эдуардом Пеппигом полтораста лет назад. Удивительное тропическое растение, названное в честь британской королевы…
Да уж, воистину – удивительное…
– Кстати, она цветет всего пару дней как раз в середине лета, так что, если нам только повезет… – с вдохновением добавил Мишель, в котором всегда дремал садовод-любитель. Видела наш садик в Кирьят-Моцкин, Динуля? А грядки за домом? Его работа…
– Нам крупно повезет, если мы продвинемся хотя бы на метр, – вернул папу на Землю, а, точнее, в лодку дядя Жорик. Нетрудно было понять, чем он встревожен. Исполинские листья целиком перегородили широко разлившуюся Маморе. Было сомнительно, чтобы мотор сумел пробиться сквозь их сомкнутые ряды.
– Это, конечно, не льдины, но… – Жорик развел руками. Все было ясно без слов.
– У листьев таких размеров должны быть черенки диаметром с канат, – предположила я.
– Вот именно, – кивнул француз. Папа немедленно провел эксперимент. Ухватился за край листа и попытался приподнять.
– Ай! – воскликнул он, отдергивая пальцы. Я поспешила к нему.
– Что стряслось?!
– Укололся до крови, – пожаловался Мишель.
– Рита, немедленно обработай рану, – распорядился Жорик и, пока я искала аптечку, осторожно повторил папины действия.
– Ого! Да тут натуральные шипы…
– Это чтобы рыбы не объедали, – пояснил папочка жалобно, пока я мазала ранки зеленкой.
– Если в курсе дела, какого беса хватался? – удивился здоровяк.
– Читал когда-то в энциклопедии, – оправдывался Мишель. – Еще там указывалось, что взрослые листья амазонской Виктории спокойно выдерживают человеческий вес. Можно ходить, как по паркету, без проблем. Аборигены, кстати, так и делают, когда надо перебраться с одного берега на другой. Хочешь попробовать, Жорик?
– Предлагаешь дальше идти пешком прямо по кувшинкам, навьючившись тюками, как мулы? А лодки – тут бросим или тоже на себе потащим?
– Потащишь, – поправил здоровяка Мишель. – А что? Один мул у нас уже имеется. А то и слон…
Я хихикнула. Жорик, усмехнувшись, потер переносицу.
– Когда авторы энциклопедии расписывали тебе, как ловко индейцы скачут с листа на лист, они имели в виду именно аборигенов, Мишель. Видал, какие местные индейцы низкорослые и щупленькие? Даже дохлик вроде тебя чувствует себя среди них Гераклом, – ехидная улыбка на губах Жорика свидетельствовала: он доволен, что папина колкость про слона не осталась безнаказанной. – Я же вешу, как три индейца, а то и все пять индейцев…
– Можно мне попробовать? – спросила я, заклеив папины ранки кусочками пластыря.
– Нет! – одновременно выдохнули мои мужчины.
– Еще чего удумала! – позеленел отец.
– Жить надоело, принцесса?! – добавил дядя Жерар. Хочешь, по доброте душевной, подкормить какого-нибудь каймана, открой банку говядины, черт с ней, собой-то жертвовать зачем?!
Шутки шутками, но они были полностью правы, рисковать понапрасну не имело ни малейшего смысла. А риск – был, причем немалый. Должна тебе сказать, Дина, что, чем выше мы поднимались по Маморе, тем больше живности становилось с каждым днем. Джунгли словно оживали по мере отдаления обжитых homo sapiens мест. Нам все чаще встречались южноамериканские крокодиловые кайманы, иногда эти рептилии целыми компаниями нежились на песчаных пляжах у воды, принимая солнечные ванны. Или лениво дремали прямо в реке, издали не отличишь от полузатопленной коряги. Шум, издаваемый нашим Mercury, ни капельки не смущал их, что лишь подчеркивало – человек был редким гостем в здешних краях. Я подумала еще, наверное, браконьеры не суют сюда носов, побаиваясь наркоторговцев. А самим наркоторговцам не до браконьерства, их бизнес – куда рентабельнее…
***
Нам не оставалось ничего другого, как медленно двинуться вдоль живого плавучего острова, в надежде обнаружить брешь, через которую мы смогли бы продолжить путь вверх по течению. Задача усугублялась тем, что само течение отсутствовало напрочь, и, определить, куда нам плыть, можно было лишь по компасу или Солнцу. Последнее, кстати, вот-вот обещалось взойти. Конечно, мы могли попытаться прорваться вдоль берега, но, повторяю, берега исчезли. Наверное, уровень воды поднялся гораздо выше обычного. Короче, как в старинной песне про кочегара, которую перепел Юрий Шевчук: раскинулось море широко, лишь волны белеют вдали…
– Надо бы замерять глубину, – предложила я, вспомнив, как это делал когда-то старый полковник Офсет. Поискала моток бечевы. Дядя Жорик, наблюдавший за мной, усмехнулся. С утра он был мрачнее тучи, но, стоило ему взглянуть на меня, и морщины на лбу разглаживались. Признаться, это и смущало, и даже бесило меня.
Итак, привязав к концу бечевы грузило, я перегнулась через борт. Вода была темно-коричневой, ряды выстроившихся в оборонительную линию кувшинок, вдоль которых мы плыли, отбрасывали вниз длинную тень. Тем не менее, мне удалось разглядеть извивающееся бревно с телеграфный столб, вальяжно так плывущее прямо под нами, всего в каком-то метре от поверхности. Пронзительно визжа, я завалилась спиной назад. Благо, папочка не утратил выработанной по ходу занятий боксом реакции, вцепился мне в плечо, удержал от падения.
– Там! Там!! – тараторила я, захлебываясь.
– Анаконда, – сказал Жорик, пристально изучая реку. Потянулся, выудил из воды веревку, которую я обронила.
– Осторожнее, Жора! – крикнула я.
– Все в порядке, милая. Ничего страшного. Я не слышал, чтобы эти прожорливые хищники нападали днем где-нибудь, кроме как в американских ужастиках…
– Это правда, что она гипнотизирует жертв, на которых охотится?!
– Ну, вряд ли ее чары сильней, чем у подсвеченных неоном витрин супермаркета, – улыбнулся здоровяк.
– Считается, крупные анаконды могут полакомиться даже взрослым самцом ягуара, если того угораздит зазеваться, – сказал Мишель. – Кстати, взгляните оба направо. Только не делайте резких движений и не кричите.
Мы с Жориком синхронно повернули головы, как какая-нибудь спаренная зенитная установка. И, обомлели, увидев, всего в пятидесяти шагах от силы, этих грозных пятнистых кошек. Хищники расположились прямо в ветвях исполинского дерева, поднимавшегося из воды. Вид у них был сонный, как у местных жителей в сиесту. Желтые глаза изучали нас с ленцой.
– Какие красавцы, – сказала я.
– Индейцы называют ягуара тем, кто убивает одним ударом, – сказал Мишель. – Этому зверю ничего не стоит размозжить череп любого примата – лапой. Если он, конечно не француз, – папа лучезарно улыбнулся Жорику.
– Два один, – сказал тот.
– Три один, – поправил Мишель. Он, оказывается, тоже вел счет.
– Тем хуже для тебя, ибо я всегда плачу долги сполна…
– Слушайте, а что они здесь делают? – спросила я, поскольку меня слегка достали их пикировки.
– В смысле, как сюда попали? – уточнил здоровяк.
– Попали и попали, – отмахнулся отец. – На моторке приплыли…
– Я серьезно…
– Хороший вопрос, да, Мишель?
– Что именно в нем хорошего? – не понял папа.
– А ты сам прикинь, – отвечал Жорик, делая широкий жест. – Кругом – болота…
– Местность, куда мы забрели, а, точнее, заплыли, не так давно была тропическим лесом, последнее – не вызывало сомнений. Мотор урчал на самых малых оборотах, мы едва ползли, то и дело огибая торчащие из-под воды коряги. Кое-где покачивались стволы, вырванные с корнем или сломанные как спички…
– Допустим, поднялся уровень грунтовых вод. Из-за Хамзы… – начал Мишель.
– Достал ты уже своей Хамзой! Разуй глазки, приятель! Тут явно случился серьезный природный катаклизм. Наводнение, причем, вода наверняка пребывала стремительно, как при цунами…
Жорик был прав, местность действительно выглядела странно и даже зловеще, как какой-нибудь горемычный индонезийский курорт после визита убийственной волны. Тут, безусловно, бушевала стихия. Какая именно? Кто мог знать это наверняка?
– Цунами ни цунами, а поророка вполне могла поработать, – с неохотой согласился Мишель. – Правда, теперь даже я признаю – мы забрались далековато от Атлантики…
– Метеорит? – продолжал строить догадки дядя Жерар. – Вспомни характер разрушений, оставшихся в Восточной Сибири после падения Тунгусского метеорита! Так называемый ореольный бурелом, топи в эпицентре взрыва… По-моему, здесь на лицо – очень похожие последствия. У меня дома есть целый альбом с фотографиями…
– Если б в Маморе шлепнулся метеорит вроде тунгусского, сейсмологи бы его ни за что не проморгали бы, – возразил Мишель. – Когда рвануло над Подкаменной Тунгуской, взрывная волна раз пять обогнула земной шарик. Ее даже в Чили зарегистрировали! Шутка ли дело, пятьдесят мегатонн тротилового эквивалента! И потом, когда он, по-твоему, упал, лет сорок назад? И что, те два пристукнутых мешком ягуара прямо с тех пор околачиваются на дереве?
– Ты как всегда прав, – не скрывая иронии, отвечал здоровяк. А хочешь, я вам с Марго покажу, где был эпицентр…
– И где же? – теперь папа казался заинтригованным.
– А вон там, – Жорик показал на юго-восток. Километров пять до него, не более…
