Текст книги "Пропавшая экспедиция (СИ)"
Автор книги: Ярослав Зуев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)
– Вы разругались, не так ли? – поинтересовался доктор зоологи из Университетского колледжа Лондона, сидевший по правую руку от профессора Чванса и полностью солидарный с соседом в части оценки психического состояния полковника Офсет. – Этот человек опасен и его надлежит немедленно изолировать в палате со звуконепроницаемыми стенами, – как раз прикидывал про себя доктор.
– Нет, сэр, повторяю, ведь мы были однополчанами и не единожды, попадали в самые скверные передряги. Наше боевое товарищество с честью прошло через множество испытаний и только закалилось в них. Товарищи предлагали мне вернуться в Амазонию позже, как только удастся снарядить новую, гораздо лучше экипированную экспедицию. Но, для меня оказалось немыслимым уйти, не использовав выпавший мне шанс прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик. Разве я мог поручиться, что снова попаду на берега Маморе в обозримом будущем! Финансирование экспедиции в такую даль обходится в порядочную сумму, а все жалование, выплаченное бразильским правительством, мы давно истратили! Кроме того, кто мог гарантировать мне, что Огненноголовые не возьмут своих обещаний обратно, передумав вести чужака к Колыбели, почитаемой ими, как святыня?! Да все что угодно могло стрястись, судьба – полна превратностей, это известно каждому. В общем, мы не стали переубеждать друг друга. Мои товарищи знали, что я не отступлюсь и уважали мое решение. Я же, в свою очередь, не стал корить их за дезертирство, и мы расстались очень тепло, крепко обнявшись на прощание. Наши гостеприимные хозяева Огненноголовые оказались столь добры, что подарили моим товарищам отличное каноэ с приличным запасом провианта, более того, выделили своих лучших проводников, дабы они не заблудились...
– На реке?! – с невыразимым презрением перебил Чванс.
– Вот именно, – сказал сэр Перси. – Вы, должно быть, слушали меня не тем местом, откуда уши растут! Я говорил, в сезон дождей Маморе затопляет окрестности на сотни миль, образуя тысячи проток и островов, заблудиться среди них так же просто, как в сельве. Поэтому я лично отдал своим сослуживцам все сэкономленные нами винтовочные патроны, оставив себе лишь револьвер с наполовину снаряженным барабаном, на самый крайний случай...
– Чтобы застрелиться?! – крикнули с галерки.
– Вы в курсе, полковник, что ваши товарищи погибли на обратном пути? – спросил профессор Голденвысер и надменно вздернул подбородок.
– Да, но мне стало известно об этом лишь по возвращении в Лондон, – сэр Перси понурил голову, но тут же вкинул ее. – Точнее, что они так и не достигли цивилизованных мест. Поэтому, прошу вас, сэр, не хороните моих славных товарищей прежде времени! Вполне может статься, они еще живы, я искренне уповаю на это!
– Просто заблудились и теперь наворачивают по лесу круги? – с издевкой предположил Чванс. – Что-то вроде затянувшегося пикника, я угадал?
– Всякое могло случиться, – словно не разглядев злой иронии Чванса, молвил сэр Перси. – Их могло силой захватить и теперь удерживать у себя одно из бесчисленных индейских племен, обитающих в бассейне Амазонки. С еще большей вероятностью, они могли угодить в лапы к белым рабовладельцам, эти негодяи, при полном попустительстве властей, без зазрения совести используют на своих плантациях рабский труд. Досадно, но приходится признать, у хваленого научно-технического прогресса, которым мы так кичимся, по приближении к экватору появляется обратная сторона, и вид у нее – весьма неприглядный.
– Что вы имеете в виду? – насторожился профессор Лондонского университета, задетый этими словами еще сильнее, чем негативными отзывами сэра Перси о евгенике и теории социал-дарвинизма, сделавшейся столь популярной в Британии...
– С тех пор, как наши технологи научилась использовать каучук, в тропики пришла настоящая беда, только о ней не принято говорить в так называемом приличном обществе, – хмурясь, сказал сер Перси. – Ибо каучук, находящий все более широкое применение в промышленности, добывается в тропиках путем варварской эксплуатации труда многих тысяч пеонов. Однако мы предпочитаем не замечать этого, делая вид, что проблемы не существует, и изысканные уши европейцев не терзают отчаянные вопли рабов, когда их бичами сгоняют на расчищенные от леса плантации.
– По-моему, вы отклоняетесь от темы, господин полковник, – строго напомнил Председательствующий, ему только политических дискуссий в дополнение ко всему прочему не хватало.
– С чего бы это?!! – загремел с трибуны Офсет, и мисс Сара Болл начала следить за ним слегка увлажнившимися глазами. Такими прекрасными глазами, наверняка добавил бы сэр Перси, если б только не закусил удила. – С тех пор, как начался каучуковый бум, – все более распалялся он, – рабочих, а, если точнее, рабских рук – хронически не хватает, и в этом отчасти наша, чисто британская вина! Ведь это мы стали пионерами современной работорговли, наладив регулярные поставки грошовых негритянских невольников из Дагомеи в Новый Свет. Стало быть, мы не справились со своей исторической миссией, раз при сотнях тысяч африканских невольников, переброшенных нами через Атлантику, имеет место катастрофическая нехватка рабсилы, и плантаторы вынуждены возродить позорный промысел бандейрантов, отправляя в джунгли целые банды охотников за головами, чтобы ловить и закабалять бедолаг-индейцев! Индейцы, конечно, не так выносливы, как негры, и дохнут как мухи на протяжении одного сезона. Зато они обходятся вдесятеро дешевле!
– Довольно, господин полковник, вы ушли от ответа! – прорычал, потеряв терпение, Председательствующий.
– Да нисколько, сэр! – упорствовал сэр Перси. – Господину Чвансу и его дружкам из кружка обожателей евгеники угодно было узнать, куда подевались мои отважные спутники, много раз проливавшие кровь за Ее Величество и Британскую империю? Так я вам скажу! Есть высокая вероятность, что прямо сейчас они вкалывают на плантациях, и разыскать их отныне нет ни малейшей возможности! Или вы воображаете, Чванс, будто охотники за головами делают разницу между несчастными краснокожими аборигенами и обессилевшими белыми путешественниками, имевшими неосторожность подвернуться этим мерзавцам под руку?!!
Раздались звонкие хлопки. Это Сара Болл в одиночестве аплодировала полковнику.
– Ваша мысль нам, в принципе, ясна, – смерив дерзкую молодую ученую откровенно неодобрительным взглядом, важно изрек профессор Голденвысер. – Во всех несчастьях, обрушившихся на туземцев, виноват британский империализм. Звучит почти по-мраксистски, сэр! Вы часом не симпатизируете мраксизму? Впрочем, ваши убеждения меня не касаются. Но у меня все равно к вам вопрос. Как же с вашими приятелями приключилась такая беда, если у них были бравые проводники из числа Огнеголовых?
Профессор Чванс захлопал в ладоши. Еще громче, чем Сара Болл.
– Огненноголовых, сэр, – сказал Офсет. – Воины проводили моих товарищей до границы территории, контролируемой племенем. Дальнейшее их продвижение вглубь чужих земель могло запросто спровоцировать войну. Видите ли, профессор, индейцы весьма щепетильны и в этом отношении не уступают нашим таможенникам. Случись между Огненноголовыми и их соседями война, и мои товарищи попали бы в тот еще переплет. Поэтому дальше они двинулись сами, а их эскорт вернулся обратно. Что случилось потом, мне неизвестно. Повторяю, путь им предстоял – неблизкий. В Амазонии совсем не те масштабы, что в Суффолке или Кенте, но, реально, их сложно себе представить, просиживая штаны в кабинете. Да и опасностей там побольше, за исключением, разве что геморроя, – и сэр Перси отвесил Чвансу самый учтивый поклон, на который только был способен.
– А вы не допускаете, полковник, что ваши хваленые краснокожие следопыты сами напали на них, как только отдалились на приличное расстояние от поселения? – спросил председательствующий.
– Это исключено! – отрезал Офсет. – Я же уже говорил вам, Огненноголовым совершенно не свойственно вероломство. Если бы они захотели убить нас, они бы сделали это в открытую. Однако, я допускаю, что мои товарищи могли стать жертвами нападения крупных хищников. Их каноэ могло быть перевернуто кайманом или анакондой, их мог подстеречь ягуар, наконец, они могли просто сбиться с пути и умереть от голода, а могли и утонуть, да что угодно еще! В Амазонии смерть – разнообразна...
– Хорошо, сэр, – сказал Председательствующий, – с этим – более или менее разобрались.
– Хотелось бы узнать, попали ли вы к Белой пирамиде? – спросил преподаватель истории из Лидса. Он горячо симпатизировал полковнику, но опасался проявлять свои чувства, понимая, что ни Чванс, ни Голденвысер ему этого не забудут.
– Да, сэр, увидели ли вы ее?! – поддержало множество голосов.
Сэр Перси обвел аудиторию долгим взглядом, пока не остановился на лице Сары Болл. Их глаза снова встретились.
– И да, и нет, – негромко произнес полковник. С галерки крикнули браво, раздались энергичные хлопки и, одновременно, свист.
– Что-то я вас не пойму, – Председательствующий неодобрительно покачал крупной лысеющей головой. – Помнится, десять минут назад вы говорили, будто черпаете сведения о ней исключительно из легенд, пересказанных старейшинами. А теперь утверждаете обратное! Вам не кажется, сэр, что вы противоречите сами себе?!
– Врал бы, да не завирался! – вставил Чванс.
– Не совсем так, сэр, – сказал полковник, сосредоточив внимание на Председательствующем. – Обождите, ручаюсь, сейчас все встанет на свои места.
– Хотелось бы верить! – крикнули из зала.
– Уже встало! – не унимался Чванс. – У меня есть для него готовый диагноз!
– По окончании сезона дождей, – начал полковник, – мне, как я и надеялся, посчастливилось попасть в ту часть озера или, скорее, даже системы озер, где, по словам старейшин, поднимается из воды громадина Белой пирамиды. Добраться туда оказалось непросто, хоть со мной были самые лучшие проводники, а, точнее, лоцманы, ибо мы всю дорогу не покидали пирог... – сэр Перси приопустил веки и словно грезил наяву. Он будто перенесся обратно в Амазонию силой мысли и теперь пробирался между затопленными почти до самых верхушек стволами исполинских тропических деревьев, напряженно выглядывая контуры загадочной Колыбели Всего под мерный плеск весел.
– К сожалению, уровень воды не спал, как ожидалось, – продолжил рассказ полковник. – Кроме того, над озером сгустился туман. Конечно, нам, англичанам, не привыкать к этому обыденному атмосферному явлению, но тот, через который нам пришлось пробираться буквально наощупь... – сэр Перси покачал головой. – Это был не туман, друзья, а самая настоящая дымовая завеса, которую ставят моряки Grand Fleet, чтобы скрыть от неприятеля эволюции своих кораблей. Он был таким плотным, что, ей богу, по консистенции не уступал кефиру. Видимость сразу сделалась нулевой и, стоя на корме, нельзя было разобрать, то творится на носу пироги! Признаться, я никогда прежде не сталкивался ни с чем подобным. Этот туман, обступивший нас со всех сторон, больше походил на ширму, которой прикрылось озеро. Или – на живое существо, собравшееся заманить нас в свое чрево и растворить, как желудочный сок – проглоченную пищу.
– Паранойя, – вполголоса констатировал профессор Чванс. – Вне сомнений!
– Вот не повезло! – крикнули с галерки.
– А я никогда не слышал, чтобы так заливали! – бросил один из приятелей Чванса. – Круто!
Полковник ожесточенно потер переносицу.
– Этот проклятый туман чертовски осложнил нам задачу. Ведь, по сути, мы находились в лесу, нырнувшем под воду из-за продолжающегося паводка. Поэтому, нам то и дело приходилось огибать торчавшие из воды коряги, столкновение с каждой из них могло стать для нас роковым...
– Значит, вы ее так и не нашли?! – выдохнул преподаватель из Лидса, не скрывая сильнейшего разочарования.
– Я бы ни за что не нашел, – сказал полковник. – К счастью, со мной были Огненноголовые, а у этих ребят какое-то особое чутье на Колыбель, не даром они зовутся ее Хранителями или даже Стражами...
– Так вот, значит, откуда взялась вторая часть их самоназвания, – донеслось оттуда, где расположилась группа профессоров из Лондонского университета.
– Да, вы совершенно правы, сэр, – сказал Офсет. – Они с самого детства учатся тому, чтобы охранять ее от незваных гостей.
– Так нашли вы пирамиду или нет?!
– Она была на дне, сэр. – Мы подняли весла прямо над ней, и я сумел разглядеть ее силуэт, перегнувшись через борт. Вне сомнений, леди и джентльмены, это была именно она. Белая пирамида действительно показалась мне огромнее айсберга, отколовшегося от шельфового ледника. Конечно, ее очертания под водой казались расплывчатыми, и я не сумел рассмотреть всех деталей так тщательно, как мне бы хотелось, хоть вода оставалась кристально прозрачной и холодной, как из глубокого колодца. Наверное, из-за ключей на дне озера...
– Обалдеть! – воскликнул корреспондент австралийской газеты "Sunday Age".
– Пожуешь листьев коки, как Офсет, еще не так забалдеешь!! – крикнули ему.
– Я неплохой ныряльщик, – продолжал сэр Перси, игнорируя волнение в зале. – Когда-то на Цейлоне я обучался этому искусству у местных охотников за жемчугом. Но Огненноголовые не позволили мне нырнуть. Сначала я решил, все дело в пираньях, которые полакомились бы мной, если бы только почуяли меня в воде. Однако, как выяснилось позже, пираньи не показываются в той части озера, где стоит Белая пирамида, и мои Огненноголовые спутники испугались совсем другого...
– Обождите-ка, милейший, я что-то вас не понял! – подал голос профессор Голденвысер. – Вы только что расписывали нам непроглядный туман, превративший вас в слепых котят, а теперь твердите о пирамиде, которую разглядели в воде?! Не находите, что у вас тут несостыковочка?!
Профессор Чванс захлопал, соседи немедленно подключились к нему.
– Когда мы достигли Колыбели, туман расступился, – пояснил Офсет. – Раздался по сторонам, образовав нечто вроде амфитеатра. Наши лодки, медленно дрейфовавшие над Колыбелью, очутились прямо в центре большого круга, он был почти идеальной формы, лично мне сразу пришла на ум арена цирка...
– Мне тоже! – вставил кто-то из приятелей Чванса. – Чистый цирк!
Снова послышались смешки, но сэр Перси, на этот раз, и бровью не повел.
– Принято считать, что перепады уровня воды в Амазонке составляют порядка пятнадцати футов, – напомнил один из преподавателей Лондонского университета. – Насколько я помню, даже поророку, опустошительные приливные волны в устье, не превышают в высоту двадцати футов! Вы же утверждали, будто ваша Белая пирамида превосходит пирамиду Хеопса, а это четыреста с лишним футов, на минуточку! Вы не находите, полковник, что сама мысль, будто сооружение таких размеров способно целиком уйти под воду – нелепица! Как бы не затянулся сезон дождей – это же вам все же не Вселенский Потоп!
– Вселенский, только локального масштаба! – под дружный хохот донеслось с галерки, где обосновалось много студентов.
– Вот именно! – воскликнул преподаватель Лондонского университета, отвесив им церемониальный поклон. – Недаром говорят, устами младенцев глаголет истина! Потому что локализованных Всемирных потопов не бывает! Случись нечто подобное, и грандиозное цунами выплеснулось бы далеко за пределы бассейна Маморе, не оставив камня на камне от Манауса, Белена, а то и Рио-де-Жанейро с Сан-Паулу! Вы же твердите, будто даже в эпицентре наводнения вода была абсолютно прозрачной и стояла совершенно неподвижно...
– И я не отказываюсь от своих слов, сэр, – вздохнул полковник. – Наоборот, я отвечаю за каждое из них. Все было точно, как я сказал! Контуры Колыбели отчетливо проступали со дна, даю вам слово офицера, я видел пирамиду почти так же четко, как вас!
– Допустим, вы правы, – сдался Председательствующий. – Давайте отложим объяснение этого феномена до лучших времен. Но, сэр, неужели исследователь вроде вас, чье упорство вошло в поговорки, не дождался, пока вода спадет?! Простите, но в это трудно поверить всем, кто наслышан о вашей настойчивости! Натерпеться столького, чтобы капитулировать за два шага до цели?! Это неслыханно, сэр!
– Мне не оставили выбора, – хмурясь, сказал Офсет.
– Вот как?! – удивился Председательствующий. – Как же прикажете вас понимать?
– Видите ли, сэр, ближайшая суша, где мы смогли бы разбить лагерь, развести костер, чтобы согреться или хотя бы подвесить гамаки, лежала примерно в двадцати пяти милях к северо-востоку. Это около четырех часов хода на веслах, при условии, разумеется, что нам посчастливилось бы ее отыскать. Не забывайте о непроницаемом тумане, сэр, он окружал нас со всех сторон сплошной стеной. Проводники дали понять, что, уплыв, мы рискуем не найти Колыбель снова...
– Из-за того, что заблудитесь в тумане?
– Нет, сэр, в том-то и дело, что нет. Индейцы объяснили, что увидеть Колыбель – большая честь, которой удостаиваются только избранные. И, если мы уплывем, она может больше не показать себя нам...
– Как это, не показать?! – лицо Председательствующего вытянулось.
– Не знаю, сэр. Повторяю, так сказали индейцы, и я не решился приставать к ним с расспросами. Видите ли, сэр, многое, что касается Колыбели, для них – строжайше табуировано, и они скорее умрут, чем нарушат запрет. Более того, обнаружив Колыбель на дне, проводники забеспокоились, причем, их нервозность быстро росла. Они сами не ожидали, что Белая пирамида окажется ниже уровня реки. Посовещавшись, проводники, а среди них было трое старейшин, объявили мне, что это плохой знак, по-видимому, боги недовольны появлением чужака, которого они привели. И, что нам надобно убираться восвояси, пока недовольство богов не переросло в гнев, который обрушится на их головы, а также на головы их соплеменников, ну и на мою, разумеется тоже...
Профессор Чванс громко хмыкнул.
– Согласен, здесь, в центре Лондона, суеверные страхи представляются большинству из вас нелепостью, – сказал Офсет. – Но, уверяю вас, там, на болотах, в странном призрачном свете, которым сочился туман, глядя на позеленевшие от страха лица храбрых индейских воинов, вы бы быстро разучились шутить, сэр! Огненноголовые заявили, что нам надо уходить, и я понял, спорить с ними – бессмысленно и даже опасно. В создавшихся обстоятельствах отказаться подчиниться их требованию было все равно, что нанести им тяжкое оскорбление. Скорее всего, вздумай я заартачиться, они уволокли бы меня силой. Поэтому я уступил им, дав себе зарок, что вернусь, чтобы разгадать эту великую тайну. Хочу также сказать, господа, что вопреки туману, в котором было практически невозможно ориентироваться ни по Солнцу, ни по звездам, мне все же удалось нанести на карту примерные координаты Колыбели Всего, поэтому, как только в Амазонию отправится новая экспедиция...
В зале затопали и зашикали, кто-то снова пронзительно засвистел, и сэр Перси умолк, не окончив фразу. Председательствующий, в который раз, пустил в ход молоток.
– То есть, сэр, если я вас правильно понял, – сказал он, как только восстановился относительный порядок, – вы не захватили с собой ровно никаких вещественных доказательств?
– Сэр, при всем уважении к вам, вы же не рассчитывали, будто господин полковник выломает фрагмент кладки?! – воскликнула Сара Болл.
– Не думаю, мисс, что от этого был бы толк, – сказал сэр Перси. – Скептики вроде мистера Чванса все равно заявили бы, что я добыл его за ближайшим углом. Да я и не позволил бы себе ничего такого, сопровождавшие меня Огненноголовые сочли бы подобное поведение святотатством.
– Никто не призывает вас крушить мнимые или настоящие памятники архитектуры, – нравоучительно заметил профессор Голденвысер. – А вот фотоснимки объекта пришлись бы весьма кстати. Не находите?
– Вы правы, сэр, – согласился полковник Офсет. – Но, как я указывал в отчете, фотокамера, которую мы, естественно, прихватили с собой, оказалась повреждена еще на пути к Маморе.
– То есть, ни фотографий, ни артефактов вы привезти не удосужились? Значит, у вас нет ничего, что вы могли бы предъявить собранию в качестве доказательства своей правдивости? – уточнил Голденвысер с торжествующей улыбкой.
– Кое-что есть, – поколебавшись, отвечал полковник.
– И что же это, милейший?
– Одну минуту... – нагнувшись за стареньким, видавшим виды ранцем, прихваченным с собой и, до поры до времени, дремавшим у его ног, сэр Перси отщелкнул замки, пошарил внутри, извлек некую завернутую в тряпицу вещицу вытянутой формы, размером с подзорную трубу. Развязал узлы и, наконец, продемонстрировал аудитории в протянутой ладони. Сидевшие в первых рядах сумели хорошо разглядеть странный предмет, нечто вроде маршальского жезла с изящным витым скипетром на одном конце. Другой конец безделушки представлял собой короткий трехгранный клинок, скорее тупой, нежели отточенный. Посередине вещицы имелась рукоять, каждая деталь была весьма искусно выкована из странного белого металла. Или, с не меньшим тщанием и мастерством, вырезана из какого-то диковинного минерала, например, редкой породы белого, отшлифованного на совесть мрамора. Какой бы материал не был использован, чтобы изготовить вещицу, он излучал странное, неземное свечение, словно обладал качествами люминофора, то есть, умел впитывать солнечную энергию, чтобы потом медленно возвращать ее окружающему пространству. Самое невероятное выпало рассмотреть тем из зрителей, кто находился к полковнику ближе всех. В месте, где трехгранное лезвие было шире всего, плавно переходя в подобие эфеса, внутри материала, будто комар в капле янтаря, плавал раскрытый человеческий глаз. Или настоящий, или копия, выполненная столь безукоризненно, чтобы ее нельзя было отличить от оригинала. Подавшись вперед, Председательствующий выпустил из кулака молоток и разинул рот в сильнейшем недоумении. А, когда глаз неожиданно подмигнул ему, захлопнул челюсть и, отшатнувшись, тяжело опустился на стул.
– Что это, сэр? – спросил он хрипло, сглотнув густую слюну. Прежде ему никогда не приходилось видеть ничего подобного.
– Перед вами, дамы и господа, одна из самых важных святынь Огненноголовых Хранителей, доставшаяся им от далеких предков и из поколения в поколения служившая священным символом всему племени, – торжественно провозгласил Офсет.
– Тотем?! – ахнул догадливый корреспондент "Sunday Age".
– Да, пожалуй, его можно назвать и так...
– Как же, в таком случае, вам удалось завладеть подобной ценностью? – удивился Председательствующий.
– Он ее похитил, – на пол аудитории прошипел профессор Чванс. – Умыкнул и улизнул, вне сомнений...
Соседи Чванса глумливо захихикали.
– Я получил это сокровище в дар от Совета старейшин незадолго перед тем, как покинул искусственный остров Огненноголовых.
– В дар?! Но почему?!
– Не помню, говорил ли я вам об этом, – сэр Перси замешкался. – Дело в том, что старейшины посчитали меня Избранным...
– Кем-кем?! – переспросил Чванс.
– Избранным, – спокойно и с достоинством повторил сэр Перси. – И я не вижу в этом ничего потешного, Чванс. Люди вроде вас, совершенно необоснованно воображающие себя венцом эволюции, относятся к любым туземцам свысока, полагая их существами низшего сорта, не слишком-то далеко ушедшими от макак. Знаете, Чванс, вам крупно повезло, что вы проторчали в Лондоне всю жизнь, ни разу не побывав ни в одном путешествии. Подобные вам чванливые, самонадеянные индюки, презирающие обычаи и традиции аборигенов, отправляясь в дальние страны, слишком часто хватаются за Ремингтоны по любому поводу или без оного, а потом еще удивляются и визжат, когда кончают дни в котле, где туземцы готовят себе похлебку...
– Сэр Перси, я бы вас попросил! – вмешался Председательствующий.
– Прошу прощения, сэр, – полковник чисто по-военному щелкнул каблуками, – я лишь хотел дать понять, что залогом успеха всех моих экспедиций, а я проделал по джунглям немало миль, было искреннее уважение ко всем без исключения аборигенам, которых мне случалось повстречать. И не было случая, сэр, когда бы мне заплатили злом за добро. Так вышло и в бассейне реки Маморе, когда нам удалось расположить к себе Огненноголовых, и, постепенно, из враждебного, отношение к нам стало самым дружеским. Во многом, этому послужил успех, которого я добился, когда мне посчастливилось пресечь эпидемию малярии, свирепствовавшей в племени, когда мы только прибыли, и уже выкосившей население нескольких крупных плавающих островов. При нас имелся приличный запас медикаментов, мне было не лень тащить их на горбу, поскольку, из опыта своих прежних путешествий по Азии я предвидел, что мы можем столкнуться с подобной задачей, и заранее побеспокоился о том, чтобы иметь возможность ее разрешить. И, поверьте, если бы не услуга, оказанная нами Огненноголовым Стражам, не видать бы мне Белой пирамиды, как собственных ушей. Хотя, добавлю, что далеко не только это подвигло Старейшин преподнести мне в дар свою святыню...
– Да таких "святынь" в пограничных селениях должно быть дают по дюжине за пол шиллинга! – крикнул с места Чванс, вне себя от выволочки, устроенной ему полковником. – Экая невидаль, кусок белого стекла. Я вам в любой туземной лавке сотню таких чепуховых безделушек найду...
– Вы заблуждаетесь, Чванс! – закипая, проскрежетал сэр Перси. – Крепко заблуждаетесь!
– Простите, полковник, у меня вопрос! – поднял руку преподаватель истории из Лидса. – Вы сказали, было что-то еще, подвигнувшее старейшин сделать вам столь ценный подарок! Что именно, хотелось бы узнать?!
Сэр Перси, кивнув, взял себя в руки.
– Помните, я говорил вам, с каким трепетом Огненноголовые Стражи относятся к Колыбели Всего, которую, как они свято верят, им назначено охранять от чужеземцев? Вообще, от любых незваных гостей, кем бы они ни были. Ну так вот, сэр, едва услыхав это, я сказал себе: тут явно кроется какая-то великая тайна. И поклялся, что расшибусь в лепешку, лишь бы ее разгадать. Ну и начал наводить справки, выведывая у старейшин подробности по ходу долгих доверительных бесед, а мы провели за ними немало времени. И, кое-что мне посчастливилось выяснить, сэр. Я перескажу вам это вкратце, думаю, мы узнали бы все подробности, если бы к делу подключились шумерологи, опытные дешифровщики шумерских глиняных табличек, им бы не составило труда перевели клинописные тексты, скопированные индейцами на деревянные дощечки, о которых я рассказал...
– Держи карман шире! – процедил доктор Чванс.
– Ведь они содержат космогонические мифы, сложенные далекими предками Огненноголовых, явившимися в Амазонию издалека, – закончил полковник. – Крепись, – бросил он себе мысленно, старательно избегая смотреть на Чванса. – Негодяй лезет из кожи вон, чтобы тебя спровоцировать. Не поддавайся, Перси!
– Полная чушь! – ляпнул неугомонный Чванс.
– Прошу вас, сэр, не отвлекайтесь на него! – взмолился преподаватель истории из Лидса, словно прочтя мысли полковника, а, заодно, нажив себе в лице Чванса смертельного врага со всеми вытекающими последствиями для научной карьеры. Отныне он мог смело поставить на ней жирный такой крест.
– Итак, вот что я разузнал, – сказал сэр Перси, ответив отважному преподавателю из Лидса коротким поклоном. – Старейшины рассказали мне в частности, что их предки прибыли издалека, из-за Большой Воды, которую они переплыли не без труда за много-много дней. До переселения пращуры Огненноголовых проживали в устье другой реки, даже двух больших рек, они, как и Амазонка, текли с запада на восток. Пращуры Огненноголовых уже тогда умели плести искусственные острова из тростника, этому ремеслу их научили боги.
– Болотные арабы!! – звонким от переполнявших ее эмоций голоском воскликнула Сара Болл.
– Что?!! – едва не подавился Чванс.
– Эти две реки – Тигр и Евфрат, разве не ясно?! – не оборачиваясь к Чвансу, добавила девушка.
– Ну, знаете ли! – одутловатая физиономия профессора Голденвысера пошла свекольными пятнами.
– Старейшины не называли мне имен тех двух рек, что текли у них на прародине, мисс Болл, – сильно смутившись, сказал Офсет. – Но поведали, что кроме самих Огненноголовых, в тех краях обитало много других племен, точно, как в Амазонии, и все они были дикими, свирепыми и очень кровожадными. Постоянно дрались друг с другом и убивали себе подобных, почем зря. Так продолжалось много столетий, пока боги, создавшие мир, не обратили внимание на людей. Увиденное сильно расстроило их, ибо человек оказался несовершенен, глуп, жесток и завистлив. И тогда они решили исправить это, научив людей уму-разуму. С этой целью они построили чудесный город-сад, где было все, что только пожелаешь, и тенистые аллеи, и журчащие фонтаны, сады, прекрасные дворцы и просторные уютные дома. И, что, пожалуй, важнее всего, библиотеки, учебные классы и мастерские, где предполагалось научить людей быть людьми.
– Эдем!!! – выпалила Сара Болл, и профессор Чванс схватился за голову, будто испугался, что ее вот-вот разорвет на куски, как противопехотную мину.
– Первыми учениками богов стали пращуры Огненноголовых, и боги не нарадовались на них, ибо они оказались старательными и прилежными учениками.
– Да уж, чтобы застрять на уровне каменного века! – поджал губы Голденвысер.
– Выучив пращуров Огненноголовых, боги снова удалились, поручив вчерашним ученикам сделать то же самое в отношении своих соседей, научив их математике и кораблевождению, мелиорации и садоводству, письму и учету, ну и чтить законы, разумеется, главным из которых была заповедь – не убий. Однако, либо из Огненноголовых получились никчемные учителя, либо сами боги не сумели образумить тех учеников, что достались Огненноголовым. Так или иначе, из затеи ничего не вышло, они не справились с поручением богов. То есть, у них были кое-какие успехи, да и трудились они, как пчелки, возводя плотины и роя оросительные каналы, но, дикари, окружавшие их, остались дикарями, вопреки всему. Сильнее всего прочего, их занимало искусство войны, поскольку они сообразили, что, будучи сильными, отожмут все необходимое у соседей, включая жизни. Пращурам Огненноголовых довелось несладко, никто больше не думал ни о какой учебе, их город взяли в осаду, и все шло к тому, что он скоро падет. Тогда, видя, что скоро наступит конец, и он будет ужасен, пращуры Огненноголовых взмолились богам, умоляя их вмешаться. И боги вмешались, но совсем не так, как надеялись пращуры Огненноголовых. Они больше не хотели иметь дело с людьми и удалились на край света, туда, где еще не ступала нога человека...
