Текст книги "Я буду только для тебя (СИ)"

Автор книги: Ярина Рош

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

15

А в это время тихо поскрипывала телега, увозя с собой Оливию с детьми, которые мирно спали, заботливо укрытые рогожкой.

Лошадь брела по дороге, управляемая умелым возницей, который знал направление в этом лесу, поворачивая с одной лесной тропы на другую.

Как ему удавалось не сбиться с пути в такой темноте, – только он знал.

Иногда возница оглядывался и посматривал на свой груз, который уже не всхлипывал и не плакал, а тихо посапывал, укаченный дорогой.

Он опустил голову на грудь, прислонившись спиной на передний брус, и прикрыл глаза.

Ему тоже не мешало немного отдохнуть и обдумать сложившуюся ситуацию, в которую он сам себя впутал.

Он понимал всю тяжесть возникших проблем и такого трудного выбора Оливии.

И всё же надеялся, что она справится и со стремительным побегом, и с потерей родного дома, и с неопределённым будущим.

Эта девушка не стала же задавать лишних вопросов, не стала охать и метаться, а быстро собралась и, самое важное, – полностью доверилась ему и приняла помощь.

Даже не зная, как его зовут? Не зная, кто он? И не зная, почему он ей помогает?

Что это было с её стороны? Безрассудство? Или вера в честных людей?

У неё даже не возникло мысли, что он может навредить им: завезти в глушь леса, откуда им не выбраться; обобрать и убить, пока спят – да хоть что угодно можно сделать с ними.

Разве она сможет противостоять вооружённому мужчине?

А она полностью доверилась ему: пошла за ним с детьми, не задумываясь, и сейчас они безмятежно спят, уверенные в его благородстве.

Доверие…. Доверие – непозволительная роскошь: в это время, когда даже самый близкий человек может предать и ударить в спину.

Потому что настали тёмные времена: грабежи, заговоры, бунты, которые вспыхивали во всех уголках княжеств.

И если бы они немного задержались в доме, то погибли бы все: слишком ретиво выполнил приказ преданный слуга. Он поджог дом со всех сторон, и не было бы возможности выйти даже через окна.

И он не сомневался, что предварительно тот закрыл все ставни, обрекая всех на гибель.

И кто бы мог подумать, что за всем этим стоит брат Великого князя, который замыслил чёрное дело.

«Только хитер слишком: нет прямых улик против него: если бы найти те документы, а они, как сквозь землю, провалились», – он глубоко вздохнул и погрузился в раздумья.

Была надежда на Оливию, что припрятала их, но он сам обыскивал её дом и не нашёл ни денег, ни бумаг.

Чёрт с этими деньгами! Его интересовали бумаги, которые она обязательно прочитала бы: грамотной оказалась, а может, уже сожгла их от греха подальше?

Он откинул эту мысль, надеясь на благоразумие девушки, что если бы она познакомилась с записями, то обязательно отдала бы стражникам.

Он, длительное время, незаметно наблюдая за Оливией, проникся к ней уважением.

Если рассуждать, что он вообще знает об Оливии?

То, что она приехала к сестре после смерти родителей, а тут только сироты остались, которых не бросила, а взяла под своё крыло, что они стали родными и даже называют её мамой.

Всегда улыбчивая, с соседями в хороших отношениях, и любовь нашла, правда, неудачно у неё всё сложилось – не предвидела злых дел от завистливой соперницы.

А это опять говорит о доверии к людям и об открытости души, у которой нет ненависти и зла на других.

Не понимает, что всем душу раскрывать не стоит, иначе кто–нибудь туда плюнет в неё или воспользуется этим в своих интересах.

«И даже своим близким людям до конца душу не стоит раскрывать», – с горечью подумал он.

А её спокойствие при встрече с разбойником: Оливия же не кричала, не паниковала и не стала звать стражу, а просто отвернулась и спокойно продолжила рассматривать товар, будто и не знает их.

«Чувство самосохранение у неё тоже присутствует»,– он даже улыбнулся, вспоминая эту картину.

И только случайно услышанный разговор двух бандитов о расправе над ней подтолкнул его на необдуманный шаг.

И он на свой страх и риск отважился спасти Оливию в последнюю минуту. Почему эта женщина нашла отклик в его душе? Почему он решил помочь ей?

Мужчина сам не смог ответить на свой вопрос.

Сначала поиск бумаг – была надежда, что они у неё, и надеялся их выторговать, а затем просто не захотел, чтобы молодая девушка попала в жернова разборок.

«Этих бумаг у неё нет, и она, по–видимому, их не видела. Так чего он испугался? Или всё же решил, что Оливия запрятала их хорошо и в любой момент может помешать ему? А пожар и её гибель решит его проблему? Или просто захотел убрать очередного свидетеля? И чую я, что что–то назревает», – от этой шальной мысли он даже открыл глаза и сон улетучился.

Он вздохнул полной грудью прохладный воздух и оглянулся. Поправив рогожку и укрыв их, задумчиво посмотрел вперёд.

И возникал вопрос: что теперь делать? Спасение было спонтанным, даже не было никакого плана, и сейчас он раздумывал, куда её отвезти, где её никто не узнает и не будет искать.

Для всех она погибла в пожаре вместе с детьми, и это усыпит бдительность разбойников. Впрочем, какие она разбойники – предатели.

А ему необходимо как можно быстрее решить эту проблему.

«Отвезу в город, а там они сами устроятся. Нет у меня времени с ними возиться», – подумал он, принимая решение.

На небосводе медленно плыл серебристый диск луны, освещая лесную дорогу, тихо шелестели листья на ветках, раздавался негромкий стук лошадиных копыт, и было слышно редкое уханье совы.

Притихшая земля была безлюдна, тени в ночи стали необычными, а виднеющаяся до горизонта местность будто не должна быть видимой.

И весь мир затих, словно ко всему прикоснулись крылья королевы сновидения. Ночь вступила в свои права, давая всему живущему отдых и хороших снов.

Оливия не знала всех мыслей своего спасителя: она тихо спала, утомлённая от спонтанного побега.

И сквозь сон и шелест деревьев ей слышался голос: «Люба моя! Не покидай меня….»

Девушка проснулась от гомона птиц, которые чистили свои пёрышки после ночи, и прохладный утренний ветерок прошёлся по её лицу, освежая и взбадривая.

Рядом спали дети, а её спасителя нигде не было видно.

16

Запряжённая лошадь лениво щипала траву и потихоньку пофыркивала. Деревья стояли в лёгкой дымке, густота которого менялась от плотного внизу до прозрачного на верхушках деревьев, открывая взору голубое небо.

Извилистая лента дороги на горизонте исчезала в пелене тумана, а на листьях сверкали капли утренней росы.

Тихое и прекрасное утро в лесу, которое немного беспокоил её отсутствием возничего.

Оливия слезла с телеги, поправила выбившиеся волосы из–под чепчика и закуталась в плащ, поёживаясь от прохлады.

Сквозь звуки проснувшегося леса послышались шаги. Оливия повернулась на их звук и вынула кинжал, который ей сделал Тимофей.

В своё время он очень удивился такой её просьбе, но девушка заверила его, что он ей нужен для резки грибов.

–Оливия, кинжалом резать грибы? Люба, ты чего–то боишься? Тебе кто–то угрожает? – с волнением тогда спросил он, устремив на девушку голубые глаза.

–Нет, просто в лесу нужен острый нож. Вдруг какую–нибудь веточку нужно будет срезать или ещё для чего–то пригодится? Хотя бы для спокойствия, – упросила она парня.

И он не только выполнил просьбу Оливии, но и сразу же положил его в ножны, чтобы она, не дай Бог, не порезалась.

И тех пор девушка с ним не расставалась и носила, спрятав его под фартуком.

И сейчас ножны висели рядом с сумочкой на поясе, под сюрко.

Вынув его, она встала в стойку с решимостью защищать себя и детей даже ценой жизни.

Холодная волна страха прошлась по всему телу, и Оливии пришлось опереться спиной на телегу, чтобы почувствовать опору.

От волнения подрагивали руки, но она с силой сжала кинжал двумя руками.

–У тебя вредная привычка – встречать меня с оружием, – со смехом услышала знакомый голос незнакомца, и он вышел из тени деревьев.

– Откуда он у тебя? – и его насмешливый взгляд остановился на руках Оливии.

–Там такого уже нет, – ответила она и спрятала его в ножны, с облегчением вздохнув.

Наклонив голову, девушка внимательно рассматривала его, потому что вчера, в темноте, Оливия его плохо видела.

Девушка заметила его красивые карие глаза, а слегка длинноватые взъерошенные волосы цвета воронова крыла спадали на лицо.

Убрав их, он заметил её внимание, широко улыбнулся и спросил:

– Что, нравлюсь?

– Не в моем вкусе, – огрызнулась она.

– О, да. Тимофей у тебя на уме...

– Не трогай его, даже имени не смей произносить, – прошипела она, как кобра, со злостью глядя на него.

– Храбрая, но глупая, – его взгляд искрился смехом, и ей казалось, что он сейчас засмеётся. Девушке вдруг захотелось узнать: а какой же у него смех?

Но он стоял, скрестив руки на груди, напротив неё и насмешливо рассматривал сердитое лицо Оливии. И было понятно, что он наслаждается её реакцией.

– Ты моё имя знаешь. Знаю, что наблюдал за мной. А сам не представился, – придя в себя и приняв спокойное выражение лица, спросила она его.

– Что–то ты вчера не спрашивала о моём имени? Собралась и пошла за мной, не раздумывая. А может, я обманул бы тебя? – и его изучающий взгляд задержался на её лице.

Оливия чувствовала его каждой клеточкой, будто он изучал каждый миллиметр и незримо касался её, и девушка напряглась от такого пристального внимания.

Он видел, как она закусила нижнюю губу, как поменялся её взгляд на задумчивый и настороженный.

– Ты мне так доверяешь? – прозвучал искушающий голос.

– Я… поверила тебе. И что? – Оливия взяла себя в руки и с вызовом подняла подбородок.

Она только сейчас поняла, что в тот момент поддалась страху за себя и за детей и, не задумываясь, приняла помощь незнакомца.

И сейчас промелькнула пугающая мысль: неужели ошиблась?

– Никому не доверяй, – строго сказал он, и её окатили холодным ледяным взглядом.

Глаза, только что излучающие тепло, вдруг стали неподвижные и непроницаемые, словно напротив неё стоял другой человек.

Людей с таким взглядом ничего не остановит в достижении своей цели: ни слёзы, ни просьбы, ни жалость.

На Оливию смотрели бесчувственные глаза наёмного убийцы без каких–либо эмоций и чувств.

Ей стоило большого труда сохранить спокойствие на лице, только внутри всё трепетало от страха, вызывая сердцебиение и ощущение, что может произойти что–то ужасное.

Потому что такой взгляд, по её мнению, ничего не предвещал хорошего.

– Моё имя….Зачем тебе знать? Довезу до города и там разойдёмся.

– Как до города? А ты подумал, куда я пойду с детьми? Раз взялся помогать, – так помогай до конца, – разъярилась она, потеряв контроль над своими эмоциями.

– Ну ты и наглая девка! Я тебя спас, а дальше – не моё дело, – ледяной холод опять коснулся её, замораживая всё внутри.

– Твоё! – Оливия встала напротив него и скрестила руки на груди, показывая всем своим видом, что она не отступит.

Как бы ей не было страшно от его взгляда, но её упрямый характер проявился некстати, отбросив чувство самосохранения.

– Мам, ты чего? – и Иван спрыгнул с телеги и встал рядом, оказывая свою поддержку ей.

– Да вот, завёл во тьму тараканью и в кусты, – она опять покусывала нижнюю губу от напряжения, понимая, что перегнула палку.

«Дура! На кого наехала? На воина! На разбойника! Он тебя сейчас здесь и зароет!» – кричало у неё всё внутри.

– Девка! Ты думай, что говоришь! – стремительно темнеющей взгляд говорил о его злости.

Оливия вздрогнула от его голоса и с ужасом осознала, что находится в полной власти этого человека, и если он просто разгрузит их скарб и уедет, оставив их посреди дороги, то это будет милосердием с его стороны. А если нет?...

Что и сделал незнакомец. Он рывком поставил корзины у их ног, шипя что–то себе под нос, запрыгнул на козлы и стегнул лошадь.

Оливия стояла с раскрытым ртом и не смогла вымолвить ни слова. Она так была ошарашена всем происходящим, что замерла на месте.

–Надо же…, – тихо прошептала она, почувствовав в душе облегчение.

И на данный момент девушка дала себе отчёт, что впала в крайность в разговоре с незнакомцем.

Увидев растерянных детей, она обняла их и прошептала:

– Прорвёмся.

Сказав эти слова больше для себя, чем для них, она огляделась.

Сквозь туман уже отчётливо виднелись очертания деревьев. И солнечные лучи начинали освещать дорогу, растворяя туман.

Около ног стояли корзины. Увидев поваленное дерево, Оливия оптимистично проронила:

– Сейчас перекусим и в путь! Дорога всё равно нас куда-нибудь выведет.

Пока дети исчезли в кустиках, она сложила руки в замок и постаралась выровнять дыхание.

Разговор со своим спасителем дался ей с трудом, и девушка благодарила Триединого, что он дал тому терпение.

Выдержать её внезапную беспричинную вспышку стоит искреннего уважения.

Она догадывалась, что её поведение – это просто отголоски нервного срыва, который держал Оливию в тисках последнее время.

Девушка вздохнула и проверила корзины: в одной лежали продукты, в другой – её рукоделие.

Эта корзина была очень дорога девушке в прямом смысле: там было двойное дно, где она спрятала золотые монеты – свой золотой запас, и поэтому она её прихватила в первую очередь.

Сверху лежало вязание, нитки, её недошитая сорочка и берестяная коробочка с иголками.

Подумаешь, женские штучки, а что хранит в себе корзина – никто и не заподозрит!

В третьей – это была корзина Марьяши с её вещами.

В четвертой – вещи Ивана, а в пятой – кролики.

Оливия даже замерла от мысли, что он в последнюю минуту подумал о животных.

– А если бы его заметили? – страх сковал её тело от понимания, что он же мог погибнуть, попадись к разбойникам, которые подожгли их дом.

–Хозяйка, не бойся, я на него морок накинул. Его никто не видел, а он молодец! За добро беспокоится, – похвалил его Добрыня.

«Триединый! Ещё немного и у меня будет настоящая истерика. Сколько ещё можно испытывать мои нервы?»

Дети подсели к ней и голодным взглядом посматривали, как она делала бутерброды.

–Иван, как ты додумался кроликов прихватить? – спросила Оливия его, немного подкрепившись. Дети с большим аппетитом уминали бутерброды с кусочком куриного рулета.

Кроме рулета, в корзине лежало и варёное мясо кролика, творог, хлеб, кувшин с водой.

Всё было аккуратно завернуто в чистые полотенца. В одном свёртке она увидела инструменты, сделанные руками Тимофея.

И было понятно, что без Добрыни тут не обошлось, потому что она не помнит, как собирала эту корзину.

– Мам, без них никак. Сначала хотел отпустить, но потом подумал, что они пригодятся на новом месте, – немного смутившись, ответил он.

– Обязательно пригодятся. Жаль, что дом сгорел, но мы что–нибудь придумаем, а кролики будут нашим талисманом удачи, – улыбнулась она.

Пока дети насыщались едой, она обдумывала сложившуюся ситуацию:

«незнакомец и не должен нас устраивать. Спас и хорошо. Почему я напала на него? И стала требовать что–то? Подвёз бы до города и ладно, а там сами устроимся. Не пропадём! Жаль, конечно, добра столько пропало в пожаре: столько труда положено было, и всё в пепел превратилось! И придётся всё начинать сначала».

Оливия прикрыла глаза и вздохнула полной грудью, убирая все сомнения.

Но тут её слух уловил звук приближающейся телеги. На горизонте показалась лошадь, а на ней – незнакомец, и вид у него был не очень приветливый.

Она не знала, что отъехав немного от места, где оставил их, он остановился.

– И что вскипел? Не люблю, когда какая–то девка указывает, что мне делать! Спаси её и ещё пристрой! У меня времени на это нет! – он слез с телеги и заходил взад–вперёд. – Вот же ввязался! А пристроить придётся – не оставлять же её в лесу. Как всё не вовремя!

Вспомнив, как она сердилась, покусывая губы, он вдруг улыбнулся.

Всё раздражение ушло, и он осознал, что ему так хотелось увидеть её рассерженной. Хотелось, чтобы она просила о помощи и, может быть, бросилась бы ему на шею….

– Не дождался! Не в её вкусе: да мне никакая женщина не отказывала! А эта…. Чёрт, и что я взъелся на неё? Надо по приезду в город наведаться кое–куда, а то мысли не в тут сторону сейчас движутся. Вот же баба, зацепила меня! – он упёрся руками в телегу, стараясь успокоиться.

– У неё, наверное, способность выводить людей из себя, – он опять понял, что заводится только от одной мысли об Оливии.

Он развернул коня и направился назад, подбирая слова, которые он скажет девушке при встрече.

Но увидев их, спокойно сидящих на поваленном дереве и принимающих пищу, он чуть от удивления не открыл рот.

Он думал, что Оливия тут слезы льёт вместе с детьми, а она, можно сказать, наслаждается природой и чего–то ждёт.

Он спрыгнул с телеги с желанием вылить на девушку всё свое скопившиеся раздражение, но услышал спокойный голос:

–Присаживайся, позавтракаем.

И уже протянула ему подготовленный бутерброд. У него все слова повисли в воздухе, и незнакомец растерянно присел рядом, отправляя в рот вкусный кусок хлеба с мясом.

Оливия пододвинула и творог к нему, а ребятишкам налила воду. Она даже и не задавалась вопросом, как все эти продукты каким–то таинственным образом очутились в корзине.

Солнце постепенно проникало сквозь ветки деревьев, растворяя туман и придавая лесу его изумительный облик с его величественными хвойными деревьями, устремившими свои верхушки, словно пики, в небеса.

С проворными птицами, порхающими с ветки на ветку и с их несмолкающими звонкими трелями, встречающими день таким заливистым цвирканьем.

С невидимыми животными, которые бесшумно сновали в траве и спешили по своим делам.

Прекрасен лес в своей первозданной красоте и незыблемом покое!

Оливия смотрела, как дети немного расслабились, увидев возвращение их спасителя. Да и она сама вздохнула с облегчением, что не надо будет идти по лесу с корзинами.

– Собирайтесь! Отвезу вас в город, а там решим, где вам остановиться. Домов свободных в деревнях много, так что подберём где-нибудь, – поднимаясь, сказал незнакомец.

–Не скажешь имя своё? – опять поинтересовалась она.

–Георг,– ответил он, укладывая корзины в телегу.

–Вот и познакомились, – тихо проронила Оливия.

Ребятишки шустро устроились, облепив её с двух сторон, будто защищая и оберегая.

Георг взмахнул вожжами, и отдохнувшая лошадь резво побежала по дороге.

Обняв ребятишек, Оливия удобно устроилась в телеге, посматривая по сторонам, и её думы были о новом месте и о людях, с которыми ей придётся налаживать контакт.

По её подсчёту, они проехали немного по лесу, когда дорога вывела их на тракт. Но, прикинув расстояние, она подумала, что им пришлось бы затратить много времени на путь по лесу.

С такой поклажей – пять корзин на троих – даже, возможно, им бы пришлось и заночевать в лесу.

А сейчас она посмотрела на обозы, обгоняющие их, и на верховых, мчащихся вперёд и поднимающих пыль.

Тёмные тучи ползли по небу, обещая дождь, который мог пролиться на землю в любой момент.

И все спешили поскорее добраться до города, чтобы укрыться от дождя.

Георг тоже подгонял свою лошадь, поглядывая в небо.

Но они достигли места своего назначения ближе к вечеру под моросящий мелкий дождь.

Отдохнув в таверне ночь, они утром тронулись в путь. Останавливаясь на ночёвки в таких же придорожных тавернах, – их путь занял больше четырёх дней!

Если бы не ночной отдых, Оливия не знала, как бы они выдержали всю дорогу.

Она видела сверкающий взгляд Георга на просьбу остановиться: то ребятишки захотели в кустики, то просто хотелось пройтись и размять косточки.

Девушка была благодарна ему, что всё же Георг решил помочь им, хотя догадывалась, что задерживает его.

У такого человека обязательно должны быть свои дела, может даже и безотлагательные, а он тратит своё драгоценное время на чужую девушку и детей.

Она подозревала, что он владеет информацией не на уровне простого селянина или дворянина.

То, что он смог провести их через лес известной только ему дорогой, укрепляло её подозрения.

Оливия с интересом посматривала на него и ей хотелось узнать о нём побольше, но не рискнула задавать личные вопросы.

«Всё равно не ответит, – рассудила она. – Чем меньше знаешь, тем спокойнее спишь».

И после выматывающей дороги с её однотипными пейзажами они прибыли в маленький городок, где Георг устроил их в трактире и, сказав, что кое–что узнает, ушёл, оставив их одних.

Немного освежившись после дороги и почистив одежду, Оливия с нетерпением ждала его, всё же надеясь на его помощь. Решив, что если он не придёт до утра, то уже сама будет искать решение их вопроса.

Было, конечно, страшновато в незнакомом месте остаться с детьми, тем более, она не знает всех особенностей жизни людей за пределами деревни, в которой жила.

Но Георг явился вечером с новостями:

– Вас отвезёт Фёдор в деревню Почай. Там много свободных домов, но путь неблизкий: придётся ехать ещё дня три – четыре. Версия такая: он твой старший брат, но ты не ужилась с его новой женой, и поэтому решили, что вам лучше жить отдельно и подальше. Дети его захотели уехать с тобой, тем более, что ты их воспитывала с малолетства, и они тебя называют мамой.

– Зачем такая история? – удивилась Оливия.

– Чтобы не было вопросов на месте. Ты же не будешь говорить, что тебе пришлось бежать? Деревня далеко отсюда и, надеюсь, там тебя никто не увидит из разбойников. Это территория была под присмотром Великого князя, пока он был просто князем. Сейчас там княжит Невзор. Я надеюсь, там вы будете в безопасности, – подытожил он разговор.

– Интересно, а брат отправил сестру с детьми с одними корзинами? Без одежды, без утвари, без еды? Похоже на побег, а не на добровольное решение, – Оливия с усмешкой посмотрела на него.

– Да? И что предлагаешь? Экипировать вас? – от его холодного взгляда ей стало не по себе. Девушка не понимала, почему любое её несогласие с ним Георг воспринимал так болезненно, принимая как вызов.

– Экипировать, – выдержав его взгляд, ответила она, заметив, что он знает такое нетипичное слово для этого мира.

По крайней мере, Оливия его не слышала из уст других.

Он непродолжительное время сверлил её взглядом, понимая, что девушка где–то права.

– Хорошо. Всё купим завтра в городе. Утром встретимся, – и он ушёл в свою комнату.

Там уже спокойно обдумывал сложившуюся ситуацию. Его удивило, что Оливия поняла смысл сказанного, хотя не все знали его значение.

Впервые он услышал его от Великого князя Волислава, когда тот осматривал воинов и был недоволен их видом, и тогда–то и объяснил смысл выражения.

Георг слышал, что Волислав долго и мучительно болел, и лекари ничем помочь не смогли, а только ждали час его кончины.

Но он выжил, и с тех пор все заметили изменения в нём. Он был третьим сыном Великого князя Озеслава.

Сначала отец удивлялся перемене в поведении своего сына, но потом стал прислушиваться к нему.

Потому что все новшества так или иначе были направлены на улучшения жизни.

Волислав сказал, что когда он был в беспамятстве, то у него была беседа с Триединым, и тот пообещал ему открыть некоторые тайны, которые облегчат жизнь людей.

И вскоре в своём доме, а затем во всех домах появился водопровод, что облегчило подачу воды.

Затем он внедрил коллективное ведение хозяйства, распределяя урожай по едокам, занятым на этой работе.

Заставил урожай убирать и мужчин при помощи косы. Раньше эта работа считалась женской и жали они серпами.

Первое время было недовольство со стороны мужского населения, но первые успехи и в скорости жатвы, в и сроках уборки урожая заставили отступить все сомнения.

А потом он построил колосоуборочную машину и на ней работали только мужчины, что совсем облегчило работу при косьбе.

И все его новшества постепенно разошлись по другим княжеским угодьям, принимаясь и внедряясь в жизнь.

И когда пришла пора назвать своего приемника, то выбор упал на Волислава, отодвинув в сторону двух старших братьев.

Голислав смирился с этим, а Иеслав затаил злобу и сейчас всеми силами старается расшатать власть приемника.

Участились бунты, грабежи на дорогах. Он скрытно собирает свою армию недовольных или тех, кто захотел лёгких денег.

И теперь сеет хаос, страх среди людей и недоверие к Великому князю в защите их от разбоя и в возможности жить спокойно и мирно.