Текст книги "Я буду только для тебя (СИ)"

Автор книги: Ярина Рош

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Из таких походов они приносили не только грибы, но и травы для чая и обязательно полынь, чтобы повесить пучки в сарае и в доме от насекомых.

Но одно дело – собрать грибы, а другое – обработать их и заготовить на зиму.

Несмотря на то, что с грибами хлопотно возиться, вся семья приняла участие в их помывке, которая заняла весь день.

С улыбками и со смехом перемыли «многодетные семьи» и с ними «шпионов» в большом количестве, попутно объяснив значение этого слова.

Оставив часть грибов на суп и вторые блюда, остальные решили засолить.

А для этого у них нашлись специальные бочки под засол грибов.

Обдав кипятком бочонки, чистые семейки уложили слоями, перекладывая листьями вишни, смородины, укропа, дубовых листочков и, конечно, посыпая солью.

Сверху поставили гнёт, и уже через недельку солёные грибочки будут готовы.

Оливия решила попробовать в следующий раз замариновать их в горшочке. Правда, расстроилась, что нет чёрного горошка и лаврового листа.

Шампиньоны порезали на дольки и насадили на нити для сушки. Поместив гирлянды на чердаке, развесили там мяту и пижму от насекомых.

В дальнейшем в бочке они засолили и грузди, и рыжики, а вот белые грибы она предпочла заморозить, сложив их в берестяной короб.

В заботах и хлопотах Оливия Ивановна постепенно привыкала к этому миру и уже не ворчала на петухов, которые поднимали её ни свет ни заря.

По сравнению с прошлой жизнью, здесь быт был насыщенным и чересчур хлопотливым.

Как–то ненавязчиво они распределили домашние дела. С утра Оливия доила корову, а потом её Иван отводил на луг, а вечером забирал.

Готовка фактически была на ней. Малаша только помогала порезать, замесить тесто, присмотреть за приготовлением супа или каши, что–то подшить из одежды.

Оливия видела, как ей трудно ходить, и Малаше приходилось всё делать сидя.

Но даже и такая помощь была ощутима: она даже не представляла, как бы она втянулась и привыкла к новой жизни без её поддержки.

Огород тоже отнимал много времени: сорняки росли быстрее, чем овощи.

А после прополки спина принимала букву зю, и хотелось просто полежать на земле, позволяя телу расслабиться и отдохнуть от однообразного положения.

Если бы кто–то со стороны увидел их, лежащих на земле, то уже пошли бы слухи по всей деревне, обрастая подробностями.

Но Оливия радовалась, что они успели посадить весь набор овощей, дружные всходы которых радовали взгляд.

На семена картошки они использовали весь свой запас, поэтому остались в закромах: репа, тыква, морковь и свёкла, только запаса их хватит на месяц–другой.

Иван сказал, что копать и сеять ему помог сосед в обмен на молоко. Оказывается, не все имели корову: некоторые разводили только кур или гусей, и только у двоих были крепкие хозяйства, в котором было и хлеба вдоволь, и лошадок для извоза, и другой живности.

Поэтому Малаша с детьми и держались, меняя молоко то на яйцо, то на крупу, которые надо закупать на рынке в городе, а добираться до него полдня пути.

Выходило, что за покупками можно отправиться хоть сейчас, договорившись с Филимоном или со старостой, но, как оказалось, – за это тоже надо платить.

«Хорошо они устроились», – подумала она, раскладывая всю информацию в голове.

Получалось, что ей всё же придётся с ними договариваться, потому что запасы скоро иссякнут.

На продукты, закупленные ранее Михеем, Малаша с детьми смогли прожить зиму и весну.

Оценив остаток продуктов, и поступающий летний рацион питания, Оливия Ивановна посчитала, что они смогут продержаться до нового урожая.

Осматривая овощи, она уже обдумывала, что можно приготовить: и вкусно, и без мяса.

Привыкшая к разнообразной пище, девушка удивлялась, что простая еда не надоедала, а воспринималась как обыденность.

Всё–таки организм воспринимал такую еду, а вот память Оливии всегда подсказывала, что и из этих продуктов тоже можно приготовить разнообразные блюда.

–Мало осталось, – раздался голос сверху.

В это время она спустилась в ледник, напоминающий скорее глубокий погреб, в который можно было сойти по лестнице.

В верхнем ярусе, где было не слишком холодно, лежали в корзинах овощи.

Малаша глядела сверху на неё, и взгляд был удручённый.

– Справимся. Можно варить каши: молочные или простые с грибами. А грибы поджарим или приготовим в сливочном соусе, или сделаем грибной гуляш. А там можно и пирожки с грибами сделать. Тыква тоже в ход пойдёт: тут тебе и оладьи, и драники, и что–то сладкое можно приготовить. А репой мы пока заменим картошку. Творогу наделаем, – поделилась Оливия своими задумками. – Вы же меняете молоко на другие продукты?

– Сейчас мало берут, у всех кончаются припасы. Там уже скопилось немного молока, стоит в крынке, – вздохнула она.

– А есть уксус? – Оливия подняла довольное лицо на неё.

– Есть. Я им ноги смазываю, вроде становится легче ходить, – задумалась она, и тут же во взгляде появилась заинтересованность. – Али что придумала?

– Сделаем сыр, а его у нас кто купит? Правильно, самые обеспеченные семьи, – и она даже засмеялась.

–Видать, ты готовить умела, – и Малаша уважительно посмотрела на девушку.

– О, что я только не умела! И готовить, и солить, и вязать! А я почему–то не вижу капусты, огурчиков, помидорчиков. У вас разве их не высаживают? – спросила она, вылезая из погреба.

Дальше даже не стала заглядывать. Мяса там уже давно нет – они ели только каши и хлеб, и Малаша делала творог.

– Почему? Есть, только семян у нас нет.

– Если посадить капусту и огурцы сейчас, можно ещё собрать урожай. А где бы раздобыть семена?

– Похожу я по соседям, может, у кого и осталось, – и Малаша медленными шагами направилась к двери.

– А точно они вырастут?

– Вырастут, – пообещала Оливия Ивановна.

Пообещать–то пообещала, а как будет выкручиваться?

Была бы плёнка или торфяные стаканчики – проблем бы не было, а так, чем можно заменить плёнку?

Придётся пробовать ткань. В основном тут всё сделано изо льна, и тогда посмотрит, какое будет покрытие и как оправдает себя в полевых условиях.

За подборкой ткани для теплиц они пересмотрели и все вещи, где Оливия подобрала себе платья, а то для повседневного ношения у неё было только одно, которая осталось от девушки.

Второе платье было сестринское, но оказалось немного великовато ей.

Оно смотрелось на девушке мешковато и смешно, и пришлось Малаше заняться её гардеробом.

–Давай подгоним всё, а то как на люди покажешься? – и она в свободное время засела за шитьё.

Оливия никогда не шила вещи вручную: даже не представляла, как можно самостоятельно сшить платье или плащ, но понимала, что и этому ей придётся научиться – до швейной машинки этот мир, видимо, ещё не дорос.

6

Дела росли как снежный ком: то одно пора делать, то другое – и всё нужно выполнять срочно.

– Оливия, я рыбу принёс, – прозвучал голос Ивана.

Он зашёл в дом, держа ведро двумя руками перед собой, и оттуда слышалось трепетанье хвостатых невольников.

– Ох ты наш добытчик! Сегодня рыбка будет на обед! – обрадовалась она, принимая улов.

Пока девушка чистила рыбу, а Иван принёс полное ведро, слушала рассказ, как они сегодня с мальчишками ловили бреднем.

Речка текла недалеко от деревни и была богата рыбой: водились и окуньки, и щука, и уклейка.

В жаркую погоду деревенские ребятишки не вылезали из реки на берег, спасаясь в её прохладных водах.

Им посчастливилось в это раз: сын Филимона решил наловить себе рыбы, и ему понадобилась помощь.

И ребята за содействие попросили тоже наловить бреднем и для себя. Тому ничего не оставалось, как согласиться.

Так что они лакомились жареной рыбкой на обед с кашей и тушёными овощами, а на ужин Оливия приготовила уху: рыбка, крупа, репа вместо картошки и зелень, стремительно росшая на огороде.

Помешивая уху, она пропела:

На полянке – костерок, На рогульке – котелок, В котелке – ушица, Булькает, дымится...

И девушка решила, что можно первое время готовить рыбу — будет вместо мяса. И было бы неплохо сделать припасы на зиму — тут же сделала зарубку в памяти.

Оказывается, и ледник тоже присутствует, просто она его не приметила в сенцах.

Грибы и рыба стали хорошим подспорьем для здоровья в скудном крестьянском рационе.

Так со смехом и улыбками они и поужинали, радуясь, что жизнь потихоньку налаживается. Все здоровые, а это самое главное!

Остальную рыбу она, как домовитая хозяйка, положила в ледник.

Иван поутру уходил на речку рыбачить, в потом брал косу и заготавливал сено для коровы.

Малаша помогала Оливии по хозяйству, а она с Марьюшкой занималась огородом.

В жаркое время дня они все собирались в доме и пережидали самую жару, а потом опять занимались делами до самого вечера, пока солнце совсем не гасло, отдавая своё время тёмной ночи.

Оливия, подоив корову, процедила молоко и спустила его в погреб, и, как всегда, последней стала укладываться спать, выстраивая планы на следующий день.

Погасив свечу, она легла в полной темноте: только где–то в вышине ярко светила луна, и её бледные лучи сквозь створку раскрытого окна отбрасывали вокруг причудливые тени.

В тишине сверчки пели свои песни, убаюкивая и негласно обещая спокойную жизнь.

Поглядывая каждое утро в зеркало, она видела красивую девушку с пышными тёмно–русыми волосами, тёмными глазами и алыми губами на овальном лице, которые выдавали ещё девчушку, входящую в пору взросления.

И как не причислить её к подростку, если она была тонкой и худой в теле?

Только взгляд взрослой женщины никак не вписывался в этот образ и иногда вводил в заблуждение людей.

Она помнит весь разговор с Филимоном, который её даже вначале не уважал и разговаривал презрительно.

Но, увидев упорство в глазах, понял, что Оливия – не простая девка, от которой можно отмахнуться.

И не задавал лишних вопросов, откуда она умеет считать и читать, и так хорошо разбирается в бумагах.

Девушка замечала на себе его внимательный и изучающий взгляд при каждой встрече, который ей не нравился.

Вот и сейчас, глядя в зеркало, вспомнился этот пронзительный взгляд Филимона, и в голове промелькнуло, что неспроста он за ней наблюдает.

–Так, не паниковать! А то так до паранойи можно дойти, – прошептала она, передёрнув плечами, словно игнорируя взгляд этого проходимца.

Малаша всё–таки нашла семена, которые ей одолжили соседи, и Оливия Ивановна поутру занялась посадкой рассады.

Она сделала небольшие грядки, пожертвовав простыни, которыми укрыла грунт.

Малаша наблюдала за её действиями, но ничего не говорила, решив, что та сама знает, что делает.

А в полдень к ним заявился староста: помявшись в дверях, прошёл вглубь комнаты.

–Тут такое дело, – замялся он. – Ты, Оливия, приехала сЮды, а докУмента я у тебя не проверил.

–Ты чего, рехнулся, старый? – громко спросила Малаша. – Какой докУмент? Она – сестра Палаши, моей снохи: неужели думаешь, я чужого человека в дом пущу?

–Так, как–то так.. Получается, что все погибли, а она одна живая осталась, – опять он стал юлить. – Вот и хочу бумаги проверить, на всякий случай.

–А то, что она вся в крови еле дошла до деревни, ничего не значит? Её Триединый сохранил мне для подмоги, она – опора моя! А ты что, старый хрен, удумал? Девке смерти пожелал! – прикрикнула она на Филимона.

–Так положено…, – он даже стал заикаться, и его хитрые глазки заметались по комнате.

Оливия вышла, принесла документ и молча подала его. Он, прочитав его, вернул документ и проронил:

–Всё в порядке! А ты, Оливия, ничего странного не заметила, когда эти разбойники напали на вас?

–А что я должна заметить? Меня ударили сразу по голове: хорошо, что не добили: подумали, что я уже мёртвая. А когда очнулась, никого уже не было, – спокойно ответила она, вспомнив, что девушка уже лежала, когда мужик прятался под телегой.

Помявшись немного и больше не спросив ни о чём, Филимон ушёл.

А Оливия после его ухода долго думала, и ей пришла мысль, что неспроста напали разбойники и, вероятно, знали, что тот мужик вёз деньги.

И староста не случайно приходил проверять документ и расспрашивал её о нападении.

И Оливия похолодела от мысли, что как она, бедная девушка, отдала такой большой долг по деревенским меркам, и они заподозрили её в этом.

Ой, какая оплошность! И что теперь делать? Впредь надо быть осторожной и не раскидываться этими деньгами.

А Оливия уже обдумывала, что прикупит из продуктов и одежды.

Придётся повременить со всеми покупками и выждать время.

С обыском не придут, а доказательств у них нет. Судя по их интересу, они знали обо всём, и нападение разбойников были делом их рук.

«Придётся ходить и оглядываться. Вот же вляпалась!» – подумала она.

Только все страхи постепенно ушли в сторону – просто Оливии некогда было думать об этом постоянно: хозяйство требовало заботы и внимания.

Тем более поспели ягоды, и они втроём поспешили собрать сладость, пахнущую лугом и солнцем.

Выбрав пригорок, который пестрел ягодами, подставляя свои грозди под ласковое солнышко, они с энтузиазмом стали собирать их.

И, конечно, первые ягодки были отправлены в рот, которые растекались и дарили детскую радость и ощущение счастья.

Ребятишки весело ползали по поляне, соревнуясь, кто больше соберёт ягод.

– Одну ягодку беру, на другую смотрю, третью примечаю, а четвертая мерещится, – засмеялась Оливия и услышала, как они подхватили её прибаутку.

С полными корзинами они весело ввалились дом: все усталые, но довольные. И ягод наелись, и с полными корзинами пришли.

Оглядев фронт работы, и подумав, что им придётся ещё много потратить времени на переработку ягод, Оливия Ивановна чувствовала себя уставшей, но всё равно счастливой.

.«А с ягодами? Что с ними сделается? Перемоем и поставим сушиться – варенье тут не варят за неимением сахара», – промелькнула мысль, когда они вчетвером занялись их помывкой.

Чердак стал прибежищем и для ягод, которые вальяжно расположились на полотне для просушки. И в огороде её радовала посаженная рассада. Она недолго сидела под тканью и вскоре осчастливила дружными, хорошими всходами. Поэтому пришла пора снять полотно и дать им волю. Капусту девушка освободила из плена, а вот на огурцах они с Иваном соорудили неказистую теплицу.

Повздыхав, что тут нет настоящих теплиц, они поставили деревянные бруски и приподняли ткань, открыв её с одной стороны.

«Вот и теплица. Поискать проволоку и сделать дуги», – сделала зарубку в своей памяти.

Тем более, что у соседей пошли первые огурчики, а у них только подрастали. А это значит, надо укрывать их от холода, чтобы могли расти до осени.

Марьюшка взялась ухаживать за рассадой, поливая и подкармливая огурцы, как научила её Оливия.

Коровий навоз был в избытке, и, удобряя овощи, она помогала им расти, и вскоре и на их столе появились огурчики.

И спустя время все наслаждались салатиком с маслом или со сметаной, которую делали путем сквашивания молока в тёплом месте до загустения сливок.

Затем горшок с содержимым выносили в прохладное место, где продукт доходил до нужной кондиции. Сметану можно было употреблять в пищу через сутки.

Всему этому её научила Малаша, потому что Оливия не имела представления, как можно делать сметану в таких условиях.

И с грустью вспоминала, что сметану всегда можно было купить в магазине, и не надо было что–то выдумывать.

Но тут магазинов и супермаркетов не было, а были только женские ручки, на которых держалось почти всё хозяйство.

7

Малаша подогнала под неё верхнюю одежду, и Оливия щеголяла в новых нарядах, чувствуя себя актрисой в каком–то историческом фильме, который, вероятно, никогда и не закончится.

Малаша нашила рубашек и для детей, раскроив из остаточного материала, который прикупил её сын незадолго до той болезни.

Сейчас Иван ходил в рубашке до колен и брюках, а Марьюшка красовалась в сорочке, подпоясанной шнурком.

Оливия перестала волноваться по поводу одежды на холодный период: у них пока было всё необходимое.

Что её расстраивало, так это то, что они бегали босиком. Обувку для детей не шили на лето, в холодное время носили кожаные полуботинки на низкой подошве, а зимой все ходили в валенках.

–Неужели лапти никто не придумал? – ворчала она.

Размышляя об этом мире, она сделала вывод, что до неё уже были попаданцы, которые меняли его, привнося что–то новое.

И девушка училась всему свежему из этого мира, которому, в принципе, она и не уделила бы внимания в своём информационно–техническом мире.

С развитой техникой, которая давно заменила многие ручные работы, у Оливии даже бы не возникло желания изучить ручной пошив одежды.

Что–то она помнила из уроков шитья в школе, но точно знала, что такому количеству швов их не только не учили, но даже и не знакомили.

Рядом с Малашей, взявшейся за её обучение, Оливия чувствовала себя маленькой криворукой девочкой.

От неё узнала: чтобы сшить простую мужскую рубашку, нужно применить несколько швов.

Сначала она сделала смётку деталей, которая, по сравнению с Малашиной, оставляла желать лучшего. Что может быть сложного в этом процессе?

Смёточный шов известен всем, только он в этих двух случаях отличался скоростью, одинаковыми стежками и без проблем с запутывающимися узелками.

И если не брать во внимание плохое зрение Малаши, видно, что у неё большой опыт, который никуда не пропал. Оливия проанализировала свой процесс: держа заготовку в руках, она делала стежок и протаскивала нить, затем всё повторялось и, естественно, появлялись узелки на нитке, которые приходилось распутывать.

Она не считала себя великой портнихой, а здесь их называли по старинке белошвейками, и никогда не задумывалась, как правильно смётывать детали.

А вот то, что делала Малаша, впечатляло! Она положила изделие на стол и присела, подсунув подушку под попу, чтобы приподняться выше.

Затем, делая четыре стежка, она вытаскивала нить, придерживая край последнего стежка и пропуская нить. Ни тебе ни кривых стежков, ни узелков!

Оливия тяжело вздохнула и увидела добрую улыбку Малаши.

–Научишься! Вижу, ты знакома немного с этой премудростью.

–Знакома только поверхностно. У нас машинка многое делает. Сейчас даже не надо смётывать. Для этого придумали машину–оверлок. Быстро, но не качественно,– просветила она её в метод пошива своего мира.

–Придётся всё забыть и учится мастерству здесь! Каждая уважающая себя девушка умеет шить. Пусть нам до белошвеек далеко, но в семье все вещи шьются хозяйкой, – прозвучало назидательно от неё.

И Оливия посвятила некоторое время на такую нужную премудрость.

Только её терпения намного не хватало: сказывался характер, а может, и её прошлая жизнь.

Девушке никогда не нравилась однообразная работа. Она и всю жизнь проработала инженером – всегда в движении и с людьми.

И теперь приходится привыкать к монотонной работе и выводить стежки на рубашке для Марьяши.

Но, приструнив себя, девушка постепенно изучала азы домоводства, да и не хотела показать себя нерадивой хозяйкой.

Разобравшись немного с домашними делами, вернее сказать, отодвинув их немного в сторону, Оливия занялась сыром: молоко, уксус и моцарелла готова.

Второй способ она тоже попробовала, рецепт был также несложный: молоко, соль, уксус.

Тоже варится до получения творожной массы, только девушка долго думала: как его поставить под груз?

Иван, узнав, что ей нужно небольшое круглое изделие с дырочками на донышке, сплёл Оливии маленький туесок, а снизу они сделали дырочки для слива сыворотки.

Внутрь туеска девушка положила льняное полотно, затем вытащила отжатую массу, разровняла и накрыла сверху, поставив на ночь груз.

Утром первыми попробовали сыры домочадцы, которым понравился и тот, и другой сыр. Получив их одобрение, девушка уже следующие головки сыра, сложив в глиняные небольшие, но глубокие чашки, отнесла старосте.

Дома они долго оговаривали стоимость сыра, но не пришли к единому мнению. Малаша только знала, что сыр стоил дорого, но в городе он был желтоватым. Оливия предполагала, что в тот сыр добавлено яйцо, но яйца они и так покупали. Поэтому решили просить больше, а получить не меньше того, что хотелось бы. Или можно взять продуктами, рассудив, что Демьян тоже будет торговаться. И можно будет тогда сбросить цену и обоюдно договориться. Что и произошло: она обменяла сыр на мешок картошки, который для него ничего стоил, и на половину мешка муки. Две бутылки масла и уксус были подарком для дальнейшего сотрудничества.

Девушка знала, что прогадала, увидев его довольный взгляд, но надо же притупить внимание Демьяна и старосты и как–то расположить к себе.

Всё равно она чувствовала какое–то повышенный интерес с их стороны.

А то, что эти двое тесно связаны, Оливия не сомневалась.

Делая сыр и продавая его старосте, она брала то продуктами, то деньгами – за десять медных монет.

Ему понравился второй сыр (домашний), и они договорились, что Оливия будет приносить его через день.

Девушка вскоре узнала, что староста перепродаёт этот сыр Филимону. И, конечно, имеет и с него доход.

«Ушлый народец!» – сделала вывод она, но её это не касалось. Самое главное, что есть постоянный доход, хотя и небольшой.

– Интересно было бы знать, почему Филимон напрямую со мной не договаривается? Боится встречаться? Хотелось бы знать, очень бы хотелось, – проворчала она.

Так постепенно Оливия копила деньги на осеннюю поездку в город и, тем более, что по осени придут за пошлиной, которая для семей с живностью составляла одна серебряная монета.

Поэтому и не все держали живность: где в деревне заработать такие деньги?

Постепенно Оливия перезнакомилась со всеми соседями. Особенно подружилась с тёткой Катериной и с её дочерью Дарьей, у которой иногда меняла молоко на яйцо.

Глядя на птичник, Оливия поймала себя на мысли, что мяса она уже давненько не ела.

Но покупать и разводить кур она не хотела – накладно будет: и место надо, и корм приобретать, да и кур вести из города придётся.

И девушке пришла в голову мысль, что можно поймать кроликов, а их она встречала в лесу, когда собирала ягоды.

Пушистые и шустрые, с глазками, как бусинки, смотрят, делая вид, что не боятся, но только шагни к ним, они – прыг и в норку прячутся!

«А из–за того, что они в норку прячутся, выходит, – это всё же кролики! Зайцы убегают, и у них нет нор, насколько я помню. А тут тебе и мясо, и мех в довесок», – наблюдая за ними, сделала вывод Оливия.

Только проблема будет их поймать, но она надеялась, что найдёт или силки, или того, кто ловит дичь в лесу.

Неужели нет охотников в деревне? Такого не может быть! Кто–то обязательно занимался охотой и знает, как это делать. И тогда его можно попросить о помощи.

«Тем более, они быстро размножаются и растут, и кормить не сложно, – размышляла она. – Летом травы различной полно, а зимой и овощей подкинуть им можно, которые растут на своём же огороде».

Только сена придётся больше заготовить с учетом, что уже у них есть корова, но зато будут иметь диетическое мясо.

Решив переговорить с Малашей, девушка, взяв яйцо, направилась домой, ловя себя на мысли, что улыбается, как мартовский кот.

–Малаша, нам надо поймать хотя бы двух кроликов! И тогда у нас будет мясо, – выдохнула она, как только зашла в дом.

–Так с ними мороки много. И где их держать? – возразила Малаша.

–У нас есть сарай. Выделим место для кролей, мы же не будет разводить на продажу, только для себя. Будем оставлять самца и трёх самочек, или двух, – вдохновенно рассказывала Оливия Ивановна о своих планах.

Увидев её сверкающие глаза, Малаша рассмеялась:

–Надо же, додумалась! Мы раньше кур держали на мясо, а вот кроликов не пробовали.

–Тогда надо определиться с местом и осмотреть пол, чтобы они не вырыли себе нору и не ушли. Иван, пойдём, посмотрим, – и Оливия Ивановна встала.

–И я с вами, – Марьюшка уже стояла на пороге.

–Куда же без тебя? – взяв её за руку, они направились в сарай.

Корова на данный момент паслась на лугу, куда отводил её Иван каждое утро, а вечером приводил.

Осмотрев весь сарай, она пришла к выводу, что надо звать плотника, потому что требовался небольшой ремонт: отгородить корову, чтобы она невзначай не придавила кролей, заделать небольшие дырки в полу.

–Отгородим место здесь для кроликов, а здесь надо укрепить полы, – осмотрев весь сарай, определились они с фронтом работы.

Сарай пока ещё не требовал больших затрат, и это успокаивало: что лучше поддерживать его в хорошем состоянии, чем потом отдавать большую сумму за капитальный ремонт.

Значит, сейчас будет меньше затрат на переделку.

И Иван побежал пригласить Архипа – мужа Татьяны. А к кому они обратятся?

Только с ними у них такие близкие и дружеские отношения, а с другими только «светлого дня» – вот и все отношения!

Конечно, в деревне каждый мужик умел это делать – всё–таки это считалось мужской работой. Только пока Иван научится всему – время пройдёт.

И он пообещал, что найдёт того, кто поможет им поймать кроликов.

«И решились все проблемы!» – радостно вздохнула Оливия, стоя у калитки в нетерпении и в ожидании их прихода.

А в глазах уже мелькали блюда из кролика – один вкуснее другого.

–Так захлебнуться от слюны можно! – засмеялась она.

И тут она уловила скрип колёс и фырканье лошадей. Повернув голову в сторону, девушка заметила, что по дороге едут подводы, нагруженные скарбом.

В опустевшие дома приехали новые жильцы.

На одной из них сидел статный молодец, державший поводья. Русая прядь волос упала ему на лоб, и он поправил его рукой, слегка приподняв подбородок.

Небольшая бородка обрамляла лицо, и голубые глаза казались небом бездонным, в которых девушка утонула, встретившись с его взглядом.

Её сердце забилось гулко и часто, а он подарил Оливии ослепительную улыбку и, дёрнув поводья, поехал дальше.

–Ты погляди, красавец, – прошептала Дарья, появившаяся будто из ниоткуда.

–Да–а–а, красавец, – протянула Оливия, заметив, что никогда так не роняла слюни на встречных красавцев.

–Новый кузнец, – просветила та.

–Откуда знаешь? – она повернула голову к ней, отмирая от удаляющейся подводы.

–Мамка слышала от жены старосты. Пойду я, – и девушка быстрым шагом отправилась вслед подводам.

«Точно, по его комплекции можно сразу определить, какой работой он занимается. Сильный, и не руки, а ручища! Своими плечами дверной косяк снесёт. Повезёт же какой–то бабе, и будет она с ним, как за каменной стеной», – со вздохом рассуждала она, повернув голову вслед подвод.

И какие сейчас кролики и сарай? Она, как девица на выданье, замирала только от воспоминания о его взгляде и улыбке.

«Девица на выданье! А я кто? Сейчас я и есть молодая девушка, у которой играют гормоны. Как бы эти гормоны напрочь голову не снесли», – Оливия хотела привести мысли в какой–то порядок, но это удавалось плохо. Его внезапное появление, его глаза выбили её из колеи.

Его взгляд, нет – нет да вставал перед глазами. И тогда мысли Оливии улетали ввысь от непонятного чувства томления и девичьего восторга.

Хорошо, что в это время подошёл Архип, и она смогла отвлечься от голубоглазого парня, который занял её голову и сердце.