Текст книги "Я буду только для тебя (СИ)"
Автор книги: Ярина Рош
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
8
Определив фронт работы, они договорились переделать сарай за десять медяков вместе со стройматериалами.
К нему прилагался и один ящик с отверстием для окрола.
Иван первое время был наблюдателем, а потом стал помогать Архипу, а тому только в радость было учить паренька. У него–то одни девки!
И вскоре Оливия наблюдала за двоими мужчинами, один из которых обстоятельно рассказывал все этапы действия.
Архип поправлял, подсказывал и внимательно наблюдал за стараниями Иван.
Она улавливала какую–то отцовскую заботу в их общении. Было понятно, что им обоим не хватает мужского контакта. Контакта отца и сына.
И благодаря их стараниям уже через неделю кролики праздновали новоселье в сарае, где для новых жильцов были приготовлены все удобства.
Оливия Ивановна чуть им напутствие вслух не дала: заселяйтесь и размножайтесь!
Её только остановило присутствие детей. Они с таким восторгом возились с дикими кроликами, что она не сомневалась в скором превращении их в домашних питомцев.
Ребятишки каждые полчаса бегали в сарай и проверяли их, но больше им хотелось потискать в руках такие мягкие игрушки.
Поэтому она не волновалась о сохранности кроликов. Знала, что у них всегда вдоволь будет и травы, и свежей воды.
Пока в сарае обживались самец и самка, но Архип научил Ивана, как ставить силки и пользоваться ими.
И вскоре появилась ещё одна самочка, и самым неожиданным известием было, что она ждёт пополнение.
В благодарность она отдала Архипу головку сыра, решив, что его мужская помощь всегда пригодится.
–Скоро сыр будет у нас ходовой монетой, – смеялась Оливия.
И теперь она уже помогала Ивану косить траву и заготавливать сено, рассудив, что ему одному с этим не справиться.
У Ивана была коса, подстроенная под его рост, а ей пришлось косить другой косой, с которой девушка не справлялась.
Не получалось махать весело и легко.
Раньше сено заготавливал в семье Михей в свободное от кузнечных дел время, а помогал ему Иван, который управлялся сначала серпом, а год назад отец подогнал под его рост косу.
Помучившись с косой, Оливия отправилась к кузнецу за другой, где и узнала от него, что они бывают пятерик, семерик, восьмерик, девятерик: то есть длина косы должна быть в 5 ладоней (замер делается поперёк ладони), 7 ладоней, 8 ладоней….
Теперь Оливии было понятно, что чем крупнее и мощнее мужик, тем длиннее косу он может легко потянуть и, естественно, быстрее косить.
Здесь она и встретилась со своей сокровенной мечтой, которая будоражила её душевное состояние.
Как только рука девушки утонула в его руке, она застыла от волнения. Тепло его рук согревало и влекло, как мотылька на огонь.
А от его душевного взгляда девушка даже не могла произнести ни слова.
–Я – Тимофей, – обволакивающим ласковым голосом произнес он.
–Оливия, – с трудом ответила она ему, выпадая из реальности.
И как не потеряться, если утром и вечером над деревней раздавался стук молотка по наковальне, заставляющий замирать всех девушек от своих мыслей о красивом кузнеце?
Он по–молодецки махал то молотком, то кувалдой, и не догадывался, что был на устах всех незамужних девчат, а может, и догадывался, – кто знает?
Надо отдать должное, Демьян заплатил три серебряные монеты за кузню, удивив Оливию, потому что она думала, что кузня уже давно отошла Филимону.
Эти деньги тоже нужные, хотя она понимала, что это малая доля от того имущества, что собой она представляла.
Так что вскоре девушка легко и уверенно махала по утрам своей новой, подобранной под её рост, косой.
Оливия засмотрелась на небольшое поле, пестревшее разнотравьем, на котором красовались фиолетовые колокольчики и жёлтые купавки, а серебристо–белые ромашки скромно спрятались в густой траве. Над ними порхали разноцветные бабочки, обмахивая их крыльями, как веером.
На горизонте тёмно–зеленой почти синей линией темнел сосновый бор.
Они вышли на косьбу ранним летним утром, когда полуденная жара ещё не так будет обжигать кожу.
На безоблачном голубом небе виднелись редкие розовые отблески восходящего солнца.
Яркие солнечные лучи, пронизывающие всё вокруг, придали тёмной зелени деревьев прозрачно–изумрудный оттенок.
И яркие пятна цветов от света становились более выразительными.
От шаловливого дуновения прохладного ветерка тонкие ветви деревьев колыхались, разговаривая между собой и приветствуя новый день.
Оливия вздохнула полной грудью и улыбнулась хорошему дню. Иван встал впереди и взмахнул косой, начиная первым покос, как мужчина и как подрастающий помощник в семье.
В такт, следом за ним, шагнула и Оливия. Одновременный взмах рук – и трава ровным рядком легла на землю.
Ещё взмах, и над полем полилась тихая музыка косовицы.
Днём в деревне все были заняты работой, а вечерами молодёжь, девчата и парни, собирались вместе, и Оливия слышала звуки гармони и песни на окраине. Только она не ходила туда уже давно.
У неё были две причины: усталость и чужая она пока в этой деревне.
Это девушка почувствовала, когда пришла первый раз с Дарьей на посиделки.
Косые украдкой взгляды девчат дали понять, что они не очень желают видеть конкурентку на своих посиделках.
Парней было мало, а вот девчат, как опят на пне. И тогда–то она, устав от этих взглядов и перешёптываний, ушла, но напоследок пропела:
Что, подруженька, сердиться, Что нам милого делить? Да он сам не бестолковый: Знать, какую проводить.
Знала она из уст Дарьи, что Тимофей приходил несколько раз на посиделки, но последнее время его там не видели.
Он всё ссылался на работу, отвечая на заигрывание девчат, а у Оливии замирало сердце: вдруг он не приходит из–за неё?
«Напридумывала себе! Нужна ты ему, как телеге пятое колесо! В деревне полно девчат и покрасивши, и постарше. Нет, Оливия Ивановна, слишком много соискательниц на его тело, а ты в их число не входишь! Если только он сам сердце отдаст кому–то…. И вообще, хватит себя величать, – ушло былое! Ты теперь девушка на выданье! А отчеств тут пока не придумали. Так что, Оливия, мы ещё повоюем! Кто сказал, что я не пара? Только от одного его взгляда потерялась. Ой, держите меня семеро! Ой, держите!» – отгоняла от себя мысли, но всё равно сердце замирало от воспоминания о Тимофее, и она только грустно вздыхала.
И в душе понимала, что не тягаться ей с деревенскими девчатами за внимание кузнеца – слишком худенькой была.
Где ей набрать жиру – на одних кашах сидят!
Но всё равно, когда дорожка проходила мимо кузницы, девушка выпрямлялась и старалась величавой походкой пройти мимо, бросая мимолётный взгляд.
Понимала, что её поведение может выглядеть смешно со стороны, но ничего с собой поделать не могла. Нравился ей этот обаятельный голубоглазый кузнец!
9
И она не ожидала встретить его на речке, куда девушка спустилась, чтобы немного ополоснуться от жары после ходьбы по лесу.
Оставив Ивана ещё немного покосить, она решила быстро насобирать на фиточай чабрец и иван–чай.
Пока резала травку, вдыхая их аромат, наткнулась и на грузди, – ну как тут пройти мимо!
Один груздок, второй… и уже полный кузовок. И не заметила, как время перевалило за полдень, – начиналось самое жаркое время дня.
Пока поклонишься грибочку или травке, срежешь их и положишь аккуратно, – усилий столько приложишь, – семь потов сойдёт, что даже прохлада леса не спасала её от палящего солнца.
–Хоть бы дождик прошёл! Мочи нет от жары, – возмущалась она, вытирая пот с лица и поправляя чепец.
Она так взмокла, что хоть снимай всё с себя и выжимай: не только платье, но и саму себя.
Прежде чем идти домой, Оливия решила освежиться в реке. Взмокшая и уставшая добрела до реки, уже сердясь на себя:
–Вздумалось идти в такую жару! Не могла подождать вечера. Нет, мне надо же здесь и сейчас!
Полные корзины грибов и ворох травы она оставила на берегу. Сама же, скинув платье, в сорочке погрузилась в воду.
Водичка была такая тёплая, просто прелесть! Здесь течение было медленное, и поэтому вода нагрелась от жаркого солнца.
Она была прозрачная, как слеза, и было хорошо видно, как рыбки шарахалась от неё во все стороны, а ноги утопали в мягком глинистом дне. И сквозь толщу воды можно было его хорошо разглядеть: мелкие камешки колыхающиеся от тихого течения, соседствовали с водорослями
По поверхности воды пробегали то водомерка, похожая на конькобежца, плавно скользящего по поверхности, то жук–плавунец, который своими конечностями напоминал вёсла лодочника, плывущего на лодке по своим делам.
Слышалось кваканье лягушек в небольшой заводи, а стрекозы зависали над водой, словно маленькие вертолёты.
Она так увлеклась подглядыванием за жизнью водной флоры и фауны, что даже не услышала звука шагов.
–Оливия! – она даже подпрыгнула от голоса, раздавшегося с берега.
Подняв глаза, девушка увидела довольное лицо Тимофея. Стоя на берегу с корзиной, он с радостью смотрел на девушку.
–Ты чего пугаешь?
–Прости, не хотел напугать. Иду и вижу, что ты увлеклась разглядыванием букашек. Не замёрзла? – прозвучал его обеспокоенный голос. Он поставил свою ношу около ног и пригладил волосы.
–Отвернись, я выйду и оденусь, – попросила она, почувствовав, как вспыхнули щёки, и тело обдало жаром.
«Вода сейчас закипит», – посмеялась в душе, а сама не знала, куда глаза девать. Застал он её врасплох, да ещё в неглиже.
Он отвернулся, и девушка, выйдя на берег и немного отжав сорочку, быстро надела платье.
Но всё равно вода с сорочки быстро впиталась в него, и она заметила его заинтересованный взгляд на груди.
Опустив взгляд, она смутилась, потому что ткань натянулась, и показалось ему то, что не следовало ему видеть: даже два слоя ткани не спрятали соски, которые немного выпирали.
– Оливия, почему тебя нет на посиделках? Я тебя там искал, – спросил он глуховатым голосом, но взгляд так и блуждал по ней.
– Лишняя я там. Нездешняя. Приехала к сестре, а она померла. Так и осталась с её детьми, – объяснила она, сама уже беззастенчиво разглядывая его.
– «И чего пялюсь на него? Совсем стыд потеряла, Оливия! Не вздумай с ума сходить от такого красавца», – мысленно ругала она себя, призывая к порядку.
–Ты приходи сюда вечером. Сегодня. Я буду ждать, – сделав шаг ей навстречу, предложил он.
Девушке показалось, что он намеревался обнять её, чем немного испугал своим порывом.
Он его напора она сделала шаг назад, чувствуя, что от такого предложения у неё забилось возбуждённо сердечко, грозя выпрыгнуть из груди и помчаться вскачь.
Тимофей остановился, увидев реакцию девушки. Его голубые глаза смотрели на неё ожидающе, и прядь волос упала на лоб, но он даже не заметил этого,
В белой рубашке – косоворотке, ворот которой был расстёгнут, он стоял, как богатырь, наблюдающий и ждущий.
Сквозь мокрую ткань от пота проступали контуры грудных мышц, говорящие в данном случае о тяжёлом труде, но не о постоянных тренировках в спортзале.
И её взгляд задержался на груди, затем перекочевал на мускулистые руки. Весь его облик вызывал отнюдь не только эстетическое удовольствие.
Какой контроль и порядок в голове – всё бесповоротно убежало и не догонишь!
Тело Оливии затрепетало, будто задели чувственную струну. Оно рвалось к нему, запылало от страсти и желания прижаться и ощутить нежность и лёгкий аромат его кожи.
Ей с трудом удалось унять своё дикое желание и остаться на месте.
Всё пространство словно замерло на мгновение и погрузилось в тишину.
Вспыхнув, как маков цвет, она тихо ответила, сама не ожидая от себя быстрого ответа:
–Приду.
И подхватив корзину и травы, она почти бегом сбежала от него, стыдясь своего порыва.
Ветки деревьев легко стегали её по лицу, от которых она старалась отклониться.
Подол платья то и дело путался между ног, дыхание требовало остановиться.
Опустившись в траву, девушка перевела дух.
– И чего бежала, как сумасшедшая? Гонится кто за тобой? – спросила она себя.
Немного погодя, успокоив биение сердце, Оливия попыталась ясно проанализировать его приглашение.
Если её состояние можно было назвать ясным: голова немного кружилась от сладостного чувства, сердце трепетало от эйфории предстоящей встречи.
И девушка понимала, что он только что ПРИГЛАСИЛ НА СВИДАНИЕ!
Мысли хаотично метались и замирали от восторга:
«Что это вообще было? Ты же чуть сама не набросилась на него! Как такое возможно? Совсем крышу снесло! А что этот парень там сказал? Он же искал меня! Не кого–нибудь, а именно меня! Меня! О, как застучало сердечко! Ох, как сладостно от его слов! Боже, и где мой разум? Хм…, а чей? Той Оливии или этой? Да какая разница? По–моему, я влюбилась по уши! Я же совсем не знаю этого человека. Какой он по характеру, что у него сейчас на уме? Может ему надо, что и каждому мужчине? Поваляет и бросит! И в мыслях Тимофея и нет серьезных намерений? А я уже размечталась и растаяла от его приглашения. А может, у этого молодого человека тоже такие же чувства, что и у меня!? А может, это обоюдная любовь? И у нас всё сложится хорошо? И в этой жизни будет у меня счастливая семья!..Не доверишь – не проверишь! … И глупая улыбка не сходит с моего лица!..Почему глупая? Нет, счастливая! Я и ОН! О, Боже, уже размечталась!»
Но почему не помечтать девушке, мечтающей о любви и семейном счастье?
А тут ей оказывает внимание красивый парень, за которого каждая пойдёт, даже не задумываясь.
– И я – одна из них, – безмятежно улыбаясь, чуть ли не пропела она.
Поправив выбившиеся волосы, стряхнув от травы платье и приложив ладони к щекам, она почувствовала, что они горят. Их жар хорошо чувствовали её ладони.
Помахав руками, как веером, и поняв тщетность попытки их немного остудить, девушка подняла свою поклажу и направилась в деревню.
Наклонив чуть голову, Оливия молилась Триединому, чтобы никто ей не повстречался на пути.
Даже жаркая погода не сумеет скрыть страстный румянец от глаз какой–нибудь слишком внимательной бабёнки.
А там и до сплетен дойдёт. Что не знают и не видели, то обязательно напридумывают, чтобы звучало правдоподобно и брало за душу.
Но деревня словно вымерла. Да и в такое время все старались спрятаться от солнца: взрослые в доме, если работа не застала кого–то в поле, а ребятишки старались залезть в воду.
Маняша только вопросительно посмотрела на неё и улыбнулась, заметив пышущие щёки девушки.
Так что Оливия не зря боялась случайных встреч, разжигающих любопытство.
Весь остаток дня она провела в приподнятом настроении, с нетерпением ожидая вечера в сильном волнении.
Работа спорилась в руках, придавая лёгкость и сноровку.
«Не зря говорят, что любовь делает нас лучше, вдохновляет и помогает преодолевать все трудности и радоваться каждому новому дню. Дарит стимул жить, творить добро и просто радоваться солнцу, голубому небу, зелёной траве, цветам», – думала Оливия, затихая от мысли о НЁМ.
И она знала, что чтобы сейчас не говорил разум, – сердце зовёт откликнуться и принять нежданное чувство.
И как только солнце село за горизонт и серебристая луна, спутница влюблённых, осветила небосвод, она направилась на свидание, замирая от трепета.
–Так, держать себя в руках! И его рукам воли не давать. А то подумает плохое обо мне, а там…, а там страшно подумать, что ему в голову придёт. Я вроде и не девушка, чтобы бояться близости, но тут совсем другое представление о таких отношениях, – она даже остановилась на минутку, – в общем, – нормы морали соблюдаем.
Тимофей ждал её, и как только она неуверенно подошла к нему, он властно притянул девушку к себе и накрыл поцелуем.
Все её доводы об осторожности и приличия на первом свидании улетучились, и она утратила способность рассуждать здраво, почувствовав трепетный поцелуй.
Пьянящий, уносящий и такой давно забытый.
–Тихо, шальной, – шептала она ему в губы, переведя дыхание, а сама тянулась за следующим.
–Любимая! С первого взгляда любимая! Только тебя искал! Только тебя ждал! – шептал он, отрываясь от поцелуя.
–Ты мне тоже сразу понравился, когда увидела твои глаза, – поделилась она. – И потеряла покой. Я думала, что и не обратишь на меня внимания. Вон сколько красавиц в деревне!
–Почему ты так думала? Ты красивая и такая нежная. В первый раз, когда ты стояла у забора и посмотрела на меня так, что у меня дух перехватило, ты будто вся светилась, как солнышко! И сейчас от тебя я чувствую тепло. А красоту других я не вижу, только твою, – нежно обнимая её, уверял её.
– Скажешь тоже, – засмущалась девушка, замирая от такого признания.
–Не сомневайся! Люба моя! – и вновь её губы накрыли жарким поцелуем.
Так и провели всю ночь в объятиях друг друга, милуясь, не замечая, как рассвет окрашивает горизонт оранжевым светом.
Расставшись и договорившись о встрече через несколько дней, они расстались, пьяные от любви.
Ты говорила, будто это невозможно: Влюбиться в человека только по глазам. С тобой не согласиться будет сложно, Хотя за взгляд твой я бы многое отдал. Ты мне сказала, что не стоит торопиться: Ещё успеем разбежаться и молчать. Но в тишине я не желаю раствориться, Мне о любви своей так хочется кричать...
И утром, когда послышался звук наковальни, Оливия чувствовала, что её сердце стучит в такт с его молоточком.
И закрутилась их любовь, как дивный танец, и жили они только ценными мгновениями этих встреч, и расставались с большим нежеланием.
Дни шли за днями, делясь на редкие яркие встречи наедине и на тусклые в разлуки, которые пролетели очень быстро в суете домашних дел.
Вечером она бежала на их тайное место и там попадала в крепкие объятия своего любимого.
–Люба моя! – шептал он в ночи.
–Любимый! – вторила она ему.
Ох, какие фантастические вечера с любимым рядом! Как хорошо нежиться в любимых объятиях!
Вздыхать его запах, который становится с каждым днём роднее и милее! Ах, эта любовь, как вальс! Закружит, увлечёт и унесёт!
Она сравнивала двух мужчин в своей жизни и видела их разницу.
Коленьку она сравнила с тихой рекой, которая ласково омывала, защищала и подпитывала их любовь всю жизнь.
Тимофея сравнила с огнём: горячим, неукротимым и колдовским, который заставлял кровь течь, как лаву по её венам, воспламеняя её желания.
Оливия пылала от его любви и жаждала принадлежать только ему всю оставшуюся жизнь.
–Ты только моя! – шептали его обжигающие губы.
–Я только для тебя, – припадая к ним, слышал он в ответ.
Маняша только улыбалась, догадываясь о её любви. И радовалась за девушку, желая только счастья ей с её избранником.
Оливия не знала, откуда об их встречах узнала деревня, но судачили кумушки о том, что ей, чужачке, удалось захомутать такого видного парня.
Некоторые смотрели на неё с завистью, а некоторые старались уколоть побольнее.
–Что он в тебе нашёл? Худая, как палка, – презрительно бросила ей при встрече дочь старосты Фрося.
Сама–то она была сдобной булочкой, в отличие от Оливии, только её склочный характер отпугивал всех женихов.
Оливия как раз выходила от старосты и в сенях столкнулась с ней.
–Наверное, то, что у тебя нет, – пошутила она, проходя мимо, и не видела злых глаз Фроси, провожающих её.
А Оливия летала на крыльях: ей не было дела до завистливых взглядов и пересудов в деревне.
Но взгляды всегда её сопровождали, если кто–то встречался на пути: некоторые были оценивающие, будто сравнивали себя с ней.
Только находили ли ответ: что же нашёл Тимофей в ней такого, что у них нет? Вроде и не красавица, а привлекла его.
Да и слух пошёл, что, возможно, и приворожила она его, вот он и не может на других смотреть.
Оливия только посмеялась на это, отвечая слишком злобной бабёнке:
–А в любовь здесь не верят? Или вы ядом все истекли, что вам познать любовь никогда не придётся, и замуж пойдёте не по своей воле? Что вам придётся век коротать с нелюбимым рядом? Сцедите яд и живите спокойно!
Может, и затихли немного слухи в связи с жатвой, но Оливия и здесь ловила на себе заинтересованные взгляды, особенно когда подходил Тимофей.
Он, правда, мало проводил время на поле, – в кузне была тоже горячая пора, но находил минутку здесь появиться, чтобы подточить косу.
В этот раз в поле вышла и Марьяша: им в обязанность вменялось подбор обронённых стебельков.
Оливия удивилась, увидев колосоуборочную машину. Она с большим интересом осмотрела её со всех сторон.
Эта жатка состояла из короба с гребнем на четырёх колесах. Причём задние были управляемы, а передние приводили в движение лопастный битер над гребнем.
–Поди, у вас в деревне таких не было, – с гордостью произнёс Филимон, заметив её интерес.
–Нет, не было. А как это работает?
– Колос попадает в щели между зубьями, а битер обламывает их лопастями и частично вымолачивает, после чего колос попадает в короб, – снисходительно объяснил он. – Сейчас пойдёт, и сама увидишь.
Оливия прошлась немного вслед за жаткой и посмотрела её работу, а потом встала в ряд со всеми.
Машина – машина, а собрать урожай надо вовремя, чтобы колосья не осыпались.
Вот тут–то и сработала человеческая злоба. Стоящая сзади жница всё норовила по ногам полоснуть, пока Оливия не повернулась к ней и не прошипела:
–Не гони лошадей, а то я поменяюсь с тобой местами, и уже останешься ты без пяток.
–Ишь ты, грозная! – проворчала та.
–А ты проверить хочешь? – оскалилась она в ответ.
То ли угроза, то ли здравый смысл взял верх, но больше её никто и не торопил.
Было, конечно, тяжело идти в ногу с теми, кто всю жизнь работал косой и на таких работах, но она не сдавалась и не отставала от ведущего.
Но падала без сил во время отдыха.
А бабы стали уважительно относиться к Оливии, видя её старание и выдержку.
И… немного сбавили темп: был такой бабий заговор против неё.
Осень, Осень золотая, Хорошо, что ты пришла! Ты и яблок, ты и мёду, Ты и хлеба принесла! Ух!
Рожь густая, золотая
В поле наливается.
С хлебушка душистого
Люди поправляются. Ух!
А пшеница золотая
Солнцем согревается.
Пироги, баранки, булки,
Ну, кому ж не нравятся? Ух!
Нет– нет да раздавалась частушка в поле, бабы улыбались, и работа шла веселее.
Ребятишки сновали по полю, собирая колоски за жаткой, или подносили воды желающим освежиться.
Погода стояла жаркая, только перистые облака тихо плыли по небу.
Даже лёгкий ветерок не приносил прохлады, только дождя никто и не желал.
Тугие колосья ржи тихо переливались, как шёлк на солнце, а долгожданный дождик для людей ему в данный момент был губителен.
Оливия не разбиралась в этом, но женщины просветили, что зерно от влаги может прорасти или может потерять клейкость, и придётся его сушить, или колосья могут упасть и уборка затянется.
Вот и собран урожай в поле, убран и весь огород, и лето с его хлопотливыми делами пошло на убыль.
Её даже не расстроила пошлина, которая увеличилась за счёт пополнения животных.
Наступала осень – пора свадеб и праздников.
И Оливия ждала дня, когда Тимофей с родителями появятся в её доме.
Уже с ним было всё обговорено: и день сватовства, и день свадьбы.
Только не доехали сваты до её дома.
