Текст книги "Я буду только для тебя (СИ)"

Автор книги: Ярина Рош

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

ЭПИЛОГ

ЭПИЛОГ

Время летит очень быстро, Годы сменяют года. Всё в этом мире так зыбко и тленно – Нам показали века.

Всё изменяется и происходит, Время стремительно мчится вперёд. Только добро никогда не проходит, Только любовь никогда не пройдёт.

Оливия расслабленно сидела в плетеном кресле в беседке, наслаждаясь летним прекрасным днём, и вывязывала очередные пинетки.

Осталось две недели до родов, и она, повесив все дела на мужа и ректоров в Академии, наконец, полностью отдалась отдыху.

Она отвлеклась от вязания, заметив, как бабочка свободно и беззаботно порхает с одного цветка на другой.

Она иногда поднималась вверх и зависала в воздухе, будто выискивая подходящий цветок, который достоин её прекрасной расцветке.

–Люба! Как ты себя чувствуешь? —её обняли крепкие руки её мужа.

Заглянув в его голубые глаза, в которых отражалась она и его любовь, Оливию затянули воспоминания….

—Оливия, я нашёл тебе приемника, который полностью удовлетворит твои запросы и желания, – проговорил Волислав в одно из многих посещений её имения.

Ему так нравились её пельмени, что он был готов каждую неделю приезжать на обеды. Но дела требовали внимания и много времени, что он приноровился приезжать хотя бы один раз в квартал.

И сейчас, после сытного обеда, расположившись по-хозяйски в её кресле, он в обычной манере не терпящего отказа, выложил своё решение.

–И кого ты видишь на моём поприще? – с волнением спросила она, не понимая, почему у него вдруг возникло такое желание?

Со своими обязанностями она справлялась что в имении, что в Академии. И не понимала такого поспешного решения, тем более, не согласовав с ней.

–Твоего сына, – спокойным и немного торжественным голосом ответил он.

–Ивана? Так ему только шестнадцать лет, – изумилась она.

–Знаю. До восемнадцати лет ты его будешь натаскивать, – он даже поморщился от этого слова, ‒ учить. Затем он пять лет отдаст долг родине, а затем и примет бразды правления. А ты полностью займёшься Академией. И вообще, ты когда замуж выйдешь? Меня одолели своими притязаниями твои женихи. Они требуют моего влияния на тебя, вплоть в приказном тоне.

–Они не боятся, что могут остаться без причиндал? – усмехнулась она.

–Они об этом не задумываются. Но ты своим поведением и самостоятельной жизнью подбиваешь всё женское население на свободомыслие и таким способом рушись многовековые устои. Не готовы мужчины пока принять такое положение вещей. Прошу, выйди замуж, – как-то удрученно проговорил он. —Найди старичка, что ли. И он вдалеке от тебя, и ты вроде замужняя дама.

–Оливия! Я перегнул со старичком, – быстро поправился он, увидев её сверкающие глаза.

–Волислав. О моём замужестве больше ни слова. А всем можешь говорить, что я в поиске, но очень требовательна к кандидатам, – примирительно предложила она.

–Как насчёт Ивана? – перевёл он разговор в другое русло

–А он как, согласен? Только не говори мне, что ты своим указом заставишь его принять это ярмо, – возмутилась она.

–Ярмо! Должность и, между прочем, почётная, – с пафосом проронил он.

–Волислав, а ты точно был простым инженером? Слишком замашки у тебя царские, – задумчиво спросила она, но в её глазах плясали бесенята.

–Положение обязует! – и он выпятил грудь, сделав самодовольное лицо, но через несколько секунд разразился весёлым хохотом.

–Только с тобой можно так поговорить: откровенно и свободно, а с остальными…. Сама понимаешь. А Ивана спрошу и обещаю, что учту его желание. Его все здесь знают, а значит, не будут к нему относиться настороженно. Он, я думаю, тоже в курсе некоторых дел, – столько лет рядом с тобой. Серьёзный, вдумчивый, не поддающийся чужому влиянию. Парень с головой, и поэтому я предложил его кандидатуру. И ты отдохнёшь немного, и ему, если что поможешь, – его внимательные и острые глаза сканировали её и изучали, понимая, что она от его предложения не откажется.

А он будет иметь надёжного и ответственного человека, а то их так мало: особенно ответственного.

Оливия тогда тоже серьёзно обдумала это предложение, понимая, что на двух стульях не усидишь.

Тем более она вплотную занялась Академией. Ей пришлось отправиться в небольшое путешествие к гномам, чтобы разузнать об их магии.

Она очень волновалась и боялась их реакции, как на женщину и на попытку узнать их тайну.

Но встреча прошла удачно. Король гномов Эдгар Огненный принял её со всеми почестями и сразу вычислил для себя выгоду.

Узнав, что им требуется камень для сдерживания магии, он быстренько распорядился приготовить договор на поставку браслетов из него.

И сразу же завёл разговор о совместном сотрудничестве в обучении. Это сотрудничество Оливия одобрила и без решения Великого князя. Тем более, что Здгар Огненный предложил одного мага, который знал про магию огня и земли. И, конечно, не за красивые глазки, а за обучение своих отпрысков в Академии.

И как дар, – Король преподнёс невероятный подарок своей щедрости, хотя гномы щедростью не отмечены.

А это были книги по магии, которые у него хранились с незапамятных времён.

Он даже сам не помнит, откуда у него они появились в библиотеке и как давно.

Такого подарка она не ожидала. С такой нежной и трепетной осторожностью брала книги из его рук, что казалось, у неё дыхание остановилось на этот миг.

Подняв глаза, полные благодарности, она поблагодарила Короля за такое доверие и поддержку.

Он же мог просто не делиться с таким сокровищем. Одно дело помочь с камнями, а другое – дать в руки то, что, возможно, было дорого для них.

По идеи это было достоянием их предков. У Владислава же не оказалось никаких книг в библиотеке, хотя он приказал все там тщательно проверить. А у гномов они сохранились. У неё в тот момент эмоции все зашкаливали.

Король Эдгар Огненный снисходительно посматривал на разволновавшуюся Оливию и с отеческой теплотой обнял её и незаметно вытер непрошеную слезу с её щеки.

Вернувшись назад, она надела на некроманта браслет из коозилита. Он сначала одел его с осторожностью, не веря, что это поможет не поднимать мертвецов.

Она узнала, что он совсем мальчишка, – ему только исполнилось восемнадцать лет. И Оливия понимала его растерянность и ужас, когда он очнулся в толпе скелетов, которых он принял за зомби. И не понял, что они на него не нападают, а что-то от него ждут. И он в панике бросился бежать от них. С криком и вбежал в деревню с кучей скелетов, наслав оцепенение на живущих там людей. Только когда потерял сознание, они рассеялись.

Так его в бессознательном положении и привезли во дворец. С требованием защитить от мёртвых, которые могут опять появиться, как только этот «очухается.» Деревенские быстро смекнули, что он причина поднятия «умертвий.»

И сидел бедный парень в подземелье, где, конечно, ему создали уют, и пил успокаивающие зелья в одиночестве. Не подпуская к нему никого:

не дай Триединому его расстроить чем-нибудь. А теперь он мог спокойно выбраться из своего заточения и обосноваться во дворце, не боясь, что сможет поднять мёртвых.

Но Волислав решил по-своему, – и пока строилась Академия, все трое переехали к ней в поместье и стали заниматься по книгам.

Громко сказано – заниматься, – пока всё в ознакомительном направлении.

Король гномов пообещал подготовить камни для комнаты, где будут проходить практические занятия.

Ребята прониклись духом первопроходцев и с завидным упорством штудировали материал, сразу составляя пособия по каждому направлению.

Оливия четко знала, что они будут и первыми преподавателями в Академии….

—Люба, о чем задумалась? Как там наша девочка? – голос вывел из потока воспоминаний. Тимофей мягко положил руку на живот и улыбнулся.

–Всё хорошо, любимый. Пойдём обедать, – и она попыталась подняться, но её уже подхватили родные руки. Его лицо уткнулось в волосы, и она услышала жадный вдох.

–Как ты вкусно пахнешь, люба моя, – прозвучало многообещающе, от интима которого её пронзило пульсирующей волной.

Она запрокинула голову, подставляя губы для поцелуя. Они старались наверстать упущенное за все годы расставания, и её губы накрыли нежным поцелуем.

–Мама! Мама! – услышали они.

Аккуратно опустив её на землю, они повернулись на крик. К ним бежали два сорванца, и по их виду нетрудно было догадаться: они что-то не поделили и не в первый раз.

Но, увидев отца, они с радостным криком бросились к нему, забыв про всё. Подхватив их на руки, он покружил их, весело хохочущих.

–Опять, что-то не поделили? – сурово спросила она.

–Неаа.., – ответили улыбающиеся дети.

Погодки: Владимир и Степан так и сидели на руках отца, который нёс их домой, шагая впереди Оливии, изредка оглядываясь на неё.

–Иду, иду, ползу…, —ворчала она, не успевая за шагами мужа.

–Мыть руки и за стол! – скомандовала она им.

–Как съездил? – вопрос адресовался Тимофею.

–Нормально. Всё уладили и решили, – целуя и помогая сесть, ответил он.

Она оглядывала своё семейство за столом и думала, сколько же надо было выстрадать и ждать, чтобы сейчас собралась все родные, кроме Ивана.

Он скоро тоже присоединится к ним. Служить ему осталось совсем немного, —пятый год пошёл.

Сегодня и Марья с Георгом приехал. Два года назад став мужем и женой. Этот змий добился всё же руки её дочери. Когда только они умудрялись встречаться…. Пропустила она эти моменты, пока металась между делами. Уговаривала её отказаться от него, мотивируя, что старше её, а она ни в какую: «Люблю!»

Долго Оливия сопротивлялась и оттягивала их союз, но когда сам Волислав пришёл сватом, пришлось согласиться.

Только прошептала на ухо жениху:«Обидишь или будешь волочиться за другими – не прощу. У меня тут зелий полно, так ежели что…» – и одарила зловещей улыбкой.

–Ты не подражаема…мама! – съязвил он в ответ.

Через год она нянчила первого внука, а немного погодя Марья стала тётей.

Она перевела свой взгляд на мужа и заглянула в его глаза, которые всегда искали её. Тимофей! Она уже не думала, что встретит его в своей жизни, похоронив воспоминания глубоко в сердце. Но они иногда всплывали во сне, и она просыпалась с бьющимся сердцем и слезами на глазах. И потом долго не могла уснуть от не отпускающих его голубых глаз, словно голубое небо.

И опять воспоминания унесли её в то время, когда она встретилась с ним: в тот миг, когда Триединый решил их соединить, или давал шанс на последнюю встречу….

Если бы не её навязчивая идея починить венчик и именно в этот день отправиться к кузнецу, —может этой встречи никогда бы и не случилось.

Она до сих пор не знает ответа на вопрос: почему не раньше и не позже не посетило это желание?

Подъехав к кузне и спустившись с лошади, а она давно научилась управлять и ездить как заправский жокей, окликнула:

–Микола!

И ей навстречу вышел кузнец, опустил щипцы в ёмкость и вытер руки о фартук.

–Княгиня! Что ..., – но его вопрос повис в воздухе, когда из темноты кузни прозвучало:

–Оливия! Люба моя!

И она вмиг оказалась в объятиях Тимофея, который обвил своими крепкими руками и шептал:

–Жива!…, жива!…, люба моя!,…

Она замерла только на секунду, а затем обняла его, и их губы встретились в жарком и страстном поцелуе.

И в этот момент мир замер: одно мгновение, когда дыхание замедлилось. И с каждым выдохом, когда выпускаешь весь свой запас кислорода. И всё замирает: сердце, лёгкие и, наконец, мозг. И всё, что чувствуешь, чего желаешь и что стараешься забыть – меркнет. А потом, внезапно, снова даёшь телу воздух и даёшь ему жизнь.

Оторвавшись от поцелуя, они стояли и смотрели в глаза друг друга, а по щекам текли слёзы радости, слёзы встречи, слёзы надежды, слёзы любви.

–Хм, – это отрезвило их и вывело их забытья.

Она оглянулась и увидела улыбающееся лицо кузнеца, и она от смущения спрятала своё на груди любимого, вдыхая забытый его запах.

Лошадь тихо двигалась в направлении к дому знакомой ей дорогой, а на ней сидели двое, которые не могли разомкнуть объятия, наслаждаясь теплом друг друга.

–Не могу поверить, что здесь встречу тебя. Я думал, потерял, —там в пожаре. А ты жива, люба моя! Если бы меня мой друг не задержал, я бы опять не встретился с тобой. Заехал по пути в другую деревню повидаться с ним. Триединый! Мы могли разминуться… Нет, не хочу даже думать об этом… Моя! Только моя! – шептал он, нежно осыпая её поцелуями.

–Никому не отдам! Не потеряю теперь! – сердито.

Они произвели растерянность у всех, кто встречался у них на пути.

Увидеть Княгиню сидящую в мужских объятиях, было для некоторых потрясением.

Марья, встретив их, всплеснула руками и прижала их к груди от радости, —она узнала Тимофея, хотя года не пощадили его.

Виски посеребрила седина, на лбу залегла сердитая морщинка.

Он, поставив Оливию на землю, протянул руку к Марье, приглашая в свои объятия.

Она, легко сбежав с крыльца, уткнулась ему в грудь. Так и стояли они, замерев, обвитые крепкими руками Тимофея.

–Знаешь, когда увидел, как горит твой дом, – начал он свой рассказ, не выпуская её из своих рук, – очумел от страха за тебя. Рвался в огонь, да мужики не дали. Кричали, что крыша сейчас рухнет. Только я не слышал их, всё было будто в тумане. А когда понял, что огонь поглотил дом, то рухнула земля под ногами. Брёл, сам не знаю куда, только ноги привели меня на наше место. Всю ночь просидел, вспоминая тебя. Сердце кричало, звало тебя…. А на рассвете встал и ушел. Ничего меня в деревне не держало, даже тревога за родных ушла. Понял я, что жизни мне нет на этой земле. Не нужна она мне без тебя! Жгла досада на слабость мою, что променял спокойствие своей семьи на свою любовь. Бродил я по лесу и наткнулся на разбойников. Там и остался, решив, что мне всё равно где быть и с кем. Пустота поселилась в душе, будто вырвали что-то светлое в моей жизни, а заменить‒то нечем. И пошёл с ними грабить обоз без желания и чувств. Только крик молодой девахи вывел меня из такого одурманенного состояния. Убив насильника, я встал на защиту остальных. Не приняло моё сердце такого разбоя. Меня ранили, а тут подоспели и воины. После выздоровления я решил остаться в княжеском войске, надеясь, что погибну и найдёт тогда моя душа покой. Не хотелось мне больше жить без тебя, люба моя!

Он крепко прижал, заглянул в глаза и прильнул к губам. Его дыхание сорвалось, и нежное легкое касание быстро переросло в жадный и голодный поцелуй. Он поглощал её выдох, перекрывая воздух.

Оливия задыхалась в сладкой истоме. Его дыхание обжигало кожу, такое горячее и шумное

Руки Тимофея блуждали по телу, вызывая дрожь и жгучее желание. Он нежно опрокинул её на спину и вдруг словно очнулся, и она, почувствовав, что он замер, открыла глаза.

На неё смотрел его затуманенный взгляд, спрашивающий разрешения.

Вскинув руки, обхватила его затылок и зарылась пальцами в густые русые волосы, притягивая его к себе. Такие мягкие на ощупь.

И она сама потянулась за поцелуем, желая, чтобы жаркий поцелуй длился вечно.

Дыхание стало одним на двоих. Горячие руки Тимофея скользили по её телу, прикасаясь и изучая. Она ощущала тепло его тела, и он был сродни пожару.

И от которого она горела вместе с ним. Словно издалека услышала свой собственный стон, и она сильнее прижалась к его телу.

Она ощутила его тяжесть, но она этого желала всеми клеточками своей души.

Но ей мешала его одежда, а ей хотелось прикоснуться к его разгоряченному торсу, пройтись пальчиками и ощутить его текстуру.

Он приподнял ее, осторожно снимая одежду, и помог ей освободиться от неё. Обнаженные плечи и грудь, которые светились от солнечных лучей, вызывали у него восхищение и желание. Глазами исследовал его, любуясь ей, а она, как завороженная, тихо лежала в предвкушении, ожидая продолжения.

Он отстранился и снял свою одежду, горячим взглядом прошёлся по её телу и медленно стал опускаться к ней.

Она смотрела пламенным взором на него, который звал броситься в него и сгореть, чтобы возродиться вновь.

Для них в этот момент цвёл рай, который увлекал друг друга в страсть, поглощающую друг друга и дарящую сладостное наслаждение.

И он долго-долго шептал прекрасные слова любви и благодарности:

–Люба моя! Любимая, долгожданная! Только моя!

И услышал в ответ:

–Любимый! Я буду только для тебя!

Нет женщины такой, чтоб не любила! Нет женщины такой, чтоб не ждала! В любви её особенная сила, В ней столько благодатного тепла! В её любви надежда и спасенье Тому, кого она так долго ждёт. В ней и его надежда на прощенье, В ней вера в чудо, что произойдёт. В её любви смиренье и отрада, Гармония души с самим собой, В ней чувственности нежная услада, В ней вдохновенье, нежность и покой. (Ирина Расшивалова)

Конец.