Текст книги "Ликей. Новое время (роман второй) (СИ)"

Автор книги: Яна Завацкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

13.

Светозар как-то очень быстро из талантливого мальчика со светящимися глазами превратился в сильного, красивого молодого человека. Он без особого труда закончил факультет востоковедения, поступил в аспирантуру. Наука была ему нужна для общего развития – работы хватало и в центре Иллариона.

Он занимался риско, великолепно играл на скрипке, знал, кроме английского, четыре индийских наречия. Развитие почти на уровне ликеида. При этом он не так уж много сил тратил на самообразование – сказался врожденный талант. Приемный сын в семье, он ничем не напоминал тщедущного Иллариона и темненьких тростиночек-сестер. Светозар был широк в плечах, носил белые рубашки-толстовки, как и отец, светло-русые спутанные лохмы и подстриженая густая борода, добродушное лицо наводили на мысль об Илье Муромце. Лечением он теперь практически не занимался, лишь помогал отцу в сложных случаях. Писал книги – философские, о жизни, об устройстве Вселенной, об этике – книги и в Сети, и в напечатанном виде расходились большим тиражом и, что бывает редко, приносили приличный доход. Концепции, выдвигаемые Светозаром, казались настолько новыми, ошеломляющими, что люди – и даже ликеиды – охотно разбирали его сочинения. О Светозаре Раутове заговорили. Его приглашали в поездки, в том числе, за границу, на выступления, на конференции. В свои 24 года Светозар начал становиться знаменитостью.

Агния отмечала с безразличием, что в глазах отца Светозар давно затмил дочерей. Бедная Звента, так и не выходящая из своих комнат, живущая в плену полубезумия… она лечила людей, что-то писала, но с годами все меньше. Время от времени ей приходилось снова ложиться в больницу. Агния сохраняла рассудок, но зато способности ее продолжали оставаться слабыми. Высший Помощник продолжал помогать ей, но делал это не очень-то активно… судя по всему, Агнии предстояло стать одной из бесчисленных слабеньких целительниц, она это уже понимала, но это мало ее огорчало. А Светозар… отец не говорил о нем иначе, как с восхищением. Смотрел на сына снизу вверх в прямом и переносном смысле. Агния понимала: Светозар – исполнение всех отцовских мечтаний. Он не просто помощник в деле Света – он совершит то, чего не удалось отцу, его путь будет головокружительно высок… Он уже превзошел отца!

И постепенно стало заметно, что Светозар уже не просто любимчик отца, что он становится лидером Центра… Илларион старел – ведь дети у него поздние – голова его седела, он превращался в пряменького, сухонького дедушку. А Светозар все больше разворачивался, раскрывался, как бутон лотоса, все чаще гудел его басок на встречах с важными гостями. Иногда Светозар уже прямо распоряжался отцом: "Папа, ты бы сегодня закончил эту статью… Надо, чтобы она появилась в "Ведомостях" перед моим выступлением". Но никакого хамства – все вежливо, мило, корректно. Как и принято в Центре Иллариона. Анжела тоже старела и воцарение Светозара воспринимала как должное.

Агнию все это волновало очень мало. Больше ее беспокоило общение с Ригнором. Правда, Агния часто ощущала – она еще не является Ученицей в высоком смысле. Она спрашивала об этом Ригнора – когда же она станет Посвященной – и он отвечал с усмешкой: "А ты этого хочешь?" Агния замолкала. Она чувствовала в себе страх – слишком много страха. Как-то Ригнор пытался помочь ей выйти из тела… Агния ощутила себя висящей под потолком, даже комнату сверху увидела. Но тут же, перепугавшись, скользнула обратно.

"Ты держишься за материальное".

Легко сказать… а если не держаться – вдруг будет как со Звентой?

И все-таки Ригнор не оставлял ее, и это давало надежду, что она станет по-настоящему духовным человеком.

Агния довольно редко общалась с братом. Однажды весной они были вдвоем в Павловске – там проводили телеконференцию, в которой брат участвовал, а Агния была его ассистенткой.

В конференции, кроме Светозара, принимали участие видные духовные лица Петербурга – ликеид-японец (психолог и инструктор по риско), настоятель Храма Солнца, руководитель Социально-Психологического Центра Моника Люсьен. Агния стояла за кулисами и по знаку брата подавала книги, меняла воду в графине.

Ей казалось – пожалуй, так оно и было – что брат превосходит всех этих знаменитостей, даже ликеидов, по своему духовному уровню, а в особенности – по влиянию на людей. Говорить красиво и образно умели все. Но когда говорил Светозар, зал замирал. Люди жадно следили за выражением его красивого лица, больших серых глаз. Зал словно становился единым целым, когда говорил Светозар – то взрывался хохотом, то замирал в восторженном внимании, то грохотал аплодисментами. Брат Агнии, высокообразованный человек, говорил предельно просто – понять его мог каждый – и в то же время мудро. Но наверное, причина этого восторженного отношения зала заключалась не столько в содержании речи Светозара, сколько в самом обаянии его молодого баска, его внешности, его манеры говорить и улыбаться.

Агнии часто казалось: ее брат излучает Свет…

– Вот тут записка пришла, – Светозар щелкал кнопками на своем мониторе, – "Как вы относитесь к философским взглядам, отличным от ваших?" Ну что я могу сказать? Допускаю все. Такое выражение есть в Агни-Йоге: в слове "допустить" заключается весь смысл эволюции. Я не являюсь и не считаю себя единственным обладателем Истины. Мне что-то открывается, но возможно, другие знают о мире больше меня. У этого вопроса есть другая сторона: как я отношусь к тем, чьи взгляды противоположны моим? Ответ: я стараюсь по мере сил относиться ко всем людям одинаково. Каждый человек прекрасен, ибо он – творение Божье!

… Об истории. Неужели вы думаете, что вся история человечества – это история того, как люди убивали друг друга, как сменялись цари и правители, как люди учились нарушать целостность природы и все больше уходили в искусственный рукотворный мир? Неужели в истории не было другого? Было, безусловно было… Историческая наука до сих пор изучает только короткий период – 10 тысяч лет, человечество же существует невообразимо дольше. Мы ничего не знаем о тех доисторических людях, однако ясно, что их цивилизация не была технологической…

… Время от времени к людям приходили посланцы Божьи, такие, как Кришна, Аллах, Мухаммед, Велес, Сатья Саи – но как правило лишь немногие умели слышать их голос. Искажение их учений со временем стало невероятным. Пожалуй, только аватар Сатья Саи сумел оказать настоящее влияние на мир в последние годы своей жизни – во многом ему мы обязаны сегодняшним состоянием мира.

… я уверен, что каждый человек может развить способность общаться с Высшим миром. Никаких особенных талантов для этого не требуется. Лишь чистота помыслов…

… Вот еще одна записка: "Как начать развивать способности контактера с высшим разумом?" Отвечаю: начните с фантазии. Фантазия, воображение – это пегас, на котором можно лететь в иные миры…

Агния и сама млела, слушая брата, любуясь на него издали. Какой он все-таки… Агния чувствовала, что почти влюблена в Светозара. Только как в брата, конечно. Как в духовного руководителя. Все, что он говорил, было так правильно, так мудро, так отвечало ее собственным мыслям. А как его любят люди!

Это настоящий Человек Шестой Расы… посланец Божий, думала Агния умиленно. И Ригнор тихо подтверждал: да. Твой брат велик.

Какое счастье иметь такого человека своим братом!

Конференция закончилась. Светозар вышел за кулисы, взял Агнию за руку.

– Давай быстренько… а то налетят сейчас.

Они выбрались через черный ход. Светозар нарочно поставил машину не у самого здания, где проходила конференция, а в нескольких кварталах отсюда. У него был велик опыт в делах подобного рода. Он не любил толпы восторженных поклонников и искателей автографов. Обычно поклонники ожидали своих кумиров непосредственно у парадного выхода или на автомобильной стоянке. Светозар выходил раньше всех (пока публика еще не успела одеться), через черный ход, и шел пешком. По этой же причине он не брал с собой большой свиты, охранников, шофера – впрочем, такого в Центре Иллариона отродясь не водилось.

– Прогуляемся немного, – Светозар улыбнулся и взял сестру под руку. Агния шла рядом с ним, млея от счастья. Видели бы сейчас все эти люди, из зала… Она, простая девушка – рядом с таким человеком!

И день какой чудесный… Солнышко! Снег на ветвях растаял, и лишь кое-где под кустами лежит мокрыми умирающими грудами. С голых веток капает вода. Звенят сосульки. Агния любила весну – весной так хочется лететь куда-то, в незнакомые края, так остро мечтается о новом, о неизвестном.

– Светик, – сказала Агния, ей уже было немного неудобно называть брата домашним, уменьшительным именем, – Мне нужно будет еще зайти в магазин, они заказывали соляные кристаллы из Мертвого моря. Отец просил узнать… Ты езжай, я потом на метро доберусь.

– Я могу тебя и подбросить. Хотя, честно говоря…

– Нет-нет, я знаю, у тебя все расписано по минутам. Ты не беспокойся, видишь, какая погода чудесная.

Светозар улыбнулся. Агнии так хотелось, чтобы он поговорил с ней о чем-то возвышенном, прекрасном… Но разве она – достойная собеседница для такого человека?

Он ее брат, это верно. Но они, если честно, так редко разговаривают. Ему всегда некогда. Что ж, это брат, у него своя жизнь. Агния повертела головой, пытаясь найти предмет для разговора. Взгляд ее упал на старохристианскую цервушку, стоящую в отдалении. Купола были выкрашены в голубой цвет, на золотых крестах играло солнце.

– Смотри, красивая церковь, верно?

Светозар фыркнул.

– Красивенькая… новодел. Была бы хоть старинная…

– Но все равно – смотри, солнце как играет.

– Да, ничего, – равнодушно отозвался Светозар. И вдруг Агнии ужасно захотелось войти туда… ну бывает же такое желание – вдруг зайти в храм, помолиться, свечку поставить. Просто постоять, ощутить атмосферу.

– Светик, давай зайдем, а? – попросила Агния, – Ну просто так. Я ни разу не была в такой церкви, мне интересно, какая там атмосфера. Мы на минутку только.

– Агния, – сказал Светозар с упреком. Девушка посмотрела на него с удивлением.

– Мне некогда.., – он выговорил это словно с трудом. Лицо его вдруг побледнело.

– Но мы же только на минутку… ну ладно, если не хочешь, то не надо, конечно.

Они быстро зашагали от церкви. И вдруг Светозар заговорил. Казалось, он хочет как-то оправдать свой отказ.

– И вообще я не выношу этих… Оболванивают людей.

Агния удивилась.

– Ты же хорошо относишься ко всем религиям, и старым тоже.

– Есть одно исключение, видишь ли, – отозвался Светозар спокойно, – эта религия меня раздражает. С детства. Я никогда не понимал отца, почему он постоянно делает реверансы в сторону христианства. А теперь я понимаю, почему это у меня так…

– Почему?

Агния до сих пор вообще не задумывалась об этом. Христианство – просто старая религия, для чудаков и психически неполноценных, для отсталых, зашоренных сознаний, существует там где-то на грани общества… Что в нем может раздражать? Каждый человек волен верить, во что угодно.

– Да потому, что это наиболее опасная из всех религий. Начнем с того, сколько крови было пролито именно по вине христиан! И сейчас, дай им только волю… Ведь они считают себя единственно истинными! Их осталось-то в мире всего ничего, а апломба – как в старые времена. Остальных – буддистов, мусульман, не говоря уже о Ликее – на помойку…

Агния чувствовала, что Светозар не договаривает. Ну хорошо, это все понятно – но почему такое раздражение? Ведь ясно же, что это просто безобидная секта.

– И этот их взгляд на Христа… он очень опасен. Я и сам в свое время размышлял… думал. А что если их взгляд на Него верен? Что если Он единственный Сын Божий, умер и воскрес? Ты знаешь, ведь многое тогда меняется. К счастью… – Светозар умолк.

– Что к счастью?

– К счастью, у меня было видение. Я понял, что это не так.

– Но Светик, – сказала Агния, – Ведь люди же верят! Ну оставь ты их верить, как им хочется.

– Людей мне жаль, – сказал Светозар, – против них я не имею ничего. Только против этого ужасного учения. Это ничем не лучше сатанизма… впрочем, на самом деле – хуже. Будь у меня власть, я бы сумел победить этого их… основателя. Я бы объяснил им, за кем нужно идти. Только все должно быть постепенно, не резко… без насилия. Ты же знаешь – мой путь – путь ненасилия.

– Да, – выдохнула Агния. Они уже почти пришли к стоянке.

– Ну пока, – Светозар чмокнул сестру в щеку, – Вечером встретимся.

Агния шла к магазину, несколько ошеломленная последними словами Светозара. Так неожиданно! Ведь они вообще мало говорили со Светозаром, его концепцию Агния знала в общих чертах. Но эта концепция мало отличалась от того, чему учил и отец, и вообще многие книги и учителя. Агния даже считала, что Светозар вообще все почерпнул от отца. Хотя, конечно, у Светозара был свой астральный Учитель. Говорят, Учитель очень высокой ступени, чуть ли не сам Мория. Это, естественно, не афишировалось – кто же вслух говорит о своих неземных Наставниках?

Конечно, Светозар владел литературным талантом, мог влиять на людей, убеждать их, и излагать старые, всем известные истины совершенно по-новому. В его руках старое зеркало мерцало новыми искристыми гранями.

Оказывается, в чем-то Светозар все же несогласен с отцом. Пусть это мелочь. Но странно – почему так? Почему именно христианство? Оно же ничем не отличается от всех остальных старых религий. Оно сыграло свою роль, образовало две или даже три метакультуры, а теперь практически потеряло значение. Число его последователей ничтожно, никакой роли в мире они не играют. Их не видно и не слышно. Это просто маленькая безобидная секта. Самоубийствами христиане не кончают, других тоже не убивают. Вообще приличные люди. Нет, непонятно…

Сатанизм… отец всегда говорил, что Христос – один из Великих Учителей человечества. И вообще все так говорили. Его почитали в Культе Ликея как Бога-Сына (правда, имя называлось крайне редко, так что почитали как бы и не Его). А Светозар, выходит, вообще против? Он хочет реформировать Культ Ликея?

Впрочем, почему бы и нет? Ведь религия не стоит на месте, она должна развиваться. И кому же быть великим реформатором, как не Светозару? Ну а то, что Агния не совсем понимает причины такой его неприязни именно к христианству – значит, она слишком мало знает о мире.

Вскоре Агния совершенно забыла об этом. Вокруг царила весна. Воробьи суетились на полупросохшем асфальте. Ей было хорошо. И у самой эзотерической лавки она услышала музыку.

Играли на гитаре – уличные музыканты, опять выползли после зимы. Наверняка играли они в неположенном месте и в полиции не зарегистрировались. Это мало волновало Агнию. Музыка ей понравилась. Она остановилась и стала слушать.

Их всего было двое, с двумя гитарами, играли довольно хорошо. Паренек помоложе в основном отбрякивал ритм и пел. Второй, с рыжеватыми курчавыми волосами, играл соло. Агнии понравился гитарист, и чем-то привлек сразу. Он показался ей знакомым, откуда – неизвестно. Может быть, виделись в прошлых жизнях. Вид у парня был расхлябанный, нагловатый, хулиганский. Но глаза противоречили виду – большие были у него глаза, зеленоватые и вроде бы детские. Наивные глаза.

Когда-то раньше, вспомнила Агния, уличные музыканты играли за деньги. Теперь денег нет, карточки… Теперь они играют просто так.

Этот город в ауте, ему двести лет.

И в нем еще ни разу не менялась власть.

И некрасивым девушкам не мил белый свет,

И в пустых квартирах больше нечего красть.

Каждый как умеет, так и живет.

Этот город катится, охваченный сном.

Куда он катится, никто не поймет.

Все думают о разном и молчат об одном.

Агния жадно слушала, забыв о том, что неприлично вот так стоять на тротуаре, у всех на виду, слушая уличных музыкантов. Парни закончили песню. Рыжеватый нагло посмотрел на Агнию, подмигнул ей и сказал приятелю:

– Давай споем для хорошего человека! – и что-то неразборчивое.

Тот кивнул. Они сыграли проигрыш и запели нечто странное… впрочем, уличные музыканты всегда поют что-нибудь необычное. Иначе – для чего им выходить на улицу? Прохожие шли мимо, прислушивались, некоторые останавливались, но ненадолго. Агния продолжала стоять.

У тебя к нему есть несколько слов.

У тебя к нему даже наверно любовь.

Ты ждешь момента, чтоб отдать ему все.

Холодный мрамор – твои цветы,

Все опускается вниз, и в горле комок.

Эти морщины так портят твое лицо.

Поплачь о нем, пока он живой.

Люби его таким, какой он есть.

Неизвестно почему, но в глазах Агнии защипало. Она смотрела на рыжеватого музыканта, легко перебирающего струны, на длинные его пальцы, бегающие по грифу. Ей действительно захотелось плакать. Непонятно почему, что в этой песне соответствовало ей лично, ее жизни – если подумать, ничего. Или все же что-то было так?

Парни запели вдвоем.

Тихое утро. Над городом смог.*

Майская зелень. Энцефалит.

Там хорошо, где нас с тобой нет.

Канистра с пивом – при чем здесь вода?

Искусственный пилот – при чем здесь народ?

Сегодня умрешь – завтра скажут "поэт".

Поплачь о нем, пока он живой.

Люби его, таким, какой он есть.

(*В.Шахрин)

Агния благополучно приобрела соляные кристаллы, о которых просил отец. Уехала домой, и от всего этого дня осталось смутное воспоминание – воробьи, просохший асфальт, голубые купола, рыжеватый гитарист и странная, ни на что не похожая песня. В память врезалось только: "Сегодня умрешь – завтра скажут "поэт", и еще припев. И еще запомнился непонятный разговор со Светозаром.

Дней через пять Агния, как обычно, вела прием больных. Женщина с язвой желудка пришла во второй раз. Язву можно было вылечить за неделю обычными таблетками, но женщина принципиально считала таблетки зловредной химией и ходила только к целителям. Агния ее вполне устраивала. Уже две недели пациентка пила травяные чаи и собственную мочу.

Агния усадила больную и провела, как водится, сеанс стабилизации ауры. Потом сосредоточилась и увидела желудок. Там еще было темное пятнышко. Язва? Или рубец? Кто его поймет?

"Ригнор, – спросила Агния мысленно, – Что это?"

"Язва зарубцевалась", – возник мгновенно ответ.

"Что посоветовать?"

"Дальше… уменьшать… неделю", – туманно ответил Ригнор.

"Что уменьшать?"

Ригнор хранил молчание. Агния привыкла к таким ситуациям. Охваченная вдохновением, она села к столу и быстро накатала схему, по которой женщине в течение недели нужно будет уменьшать дозы чаев.

– Вот…, – она протянула больной лист, – Язва у вас зарубцевалась. Еще неделю попьете чаи, вот по такой схеме. Ну и диета… как я уже говорила.

Женщина бегло просмотрела лист.

– Ну а кармически – с чего у меня эта язва? Можете сказать?

– Сейчас.

Агния расслабилась и сконцентрировалась. Задала вопрос. Над головой женщины возникла темная пульсирующая точка. "Бабушка", – озарило вдруг Агнию. "Злоба… убийство любви".

– Ваша бабушка… совершила какой-то поступок, в результате чего произошло убийство любви, – сказала Агния, – Теперь вы отрабатываете ее карму. Помолитесь за свою бабушку, принесите жертву Афродите.

Женщина почтительно поблагодарила и вышла. Агния посидела в кресле расслабившись. Вошел следующий пациент.

… Рыжеватый, курчавый уличный беспризорник с зелеными странными глазами.

Агния вздрогнула.

Раскрыла рот.

– Здрасте, – парень протянул руку, предварительно зачем-то вытерев ее о штаны.

Агния встала. Потом села.

– Здравствуйте, – сказала она. И, придав тону официальность, – Я вас слушаю.

– Понимаете, какое дело, – сказал парень, – У меня личный вопрос.

– Я слушаю, – повторила Агния.

– Я вообще-то здоров. В лечении не нуждаюсь. У меня вопрос личный, – сказал парень, – Мне нравится одна девушка. Сильно нравится.

Агния стиснула зубы. Ну и что? Что в этом особенного? К ней часто обращались с "личными вопросами".

– Ну вот, а я не знаю, как ей об этом сказать, – закончил парень. Агния немного помолчала.

– Как зовут вашу девушку? – она решила, что посмотрит ауру… – фотография ее у вас есть?

– Нет, вы представляете – увы! А зовут ее… представляете, я только сегодня узнал, как ее зовут.

– Да?

– Да. У нее такое имя красивое. Я даже не ожидал. Ее зовут… – парень помолчал, – Агния.

Девушка взглянула в простодушное лицо пациента. Этакий дурачок.

– Ну а вас как зовут? – спросила она тихо.

– А меня можно и на ты называть, я не гордый… Меня Кеша зовут.

– Как-как?

– Кеша. Ну, Иннокентий.

– Как вы меня нашли? – спросила Агния. Мир завертелся вокруг нее. Она ничего уже не замечала – ни икон на стене, ни портрета Елены Рерих, ни магических знаков. У Кеши был, пожалуй, один крупный недостаток, но даже он почему-то Агнии нравился. Уши оттопыренные. Они даже из-под Кешиных кудрей торчали несколько вызывающе.

– Кто ищет – тот всегда найдет, – ответил Кеша.

– Мне понравились ваши песни.

– Я написал только музыку, но не ко всем. Тексты пишет Илья, – отозвался гитарист, – Если хотите – еще спою.

– Хочу, – ответила Агния тихо.

Почему-то о Кеше нельзя было рассказывать отцу.

Отец никогда и не интересовался делами Агнии. Ни в детстве, ни теперь. Он составил себе определенное представление о дочери по каким-то отрывочным фразам, по внешнему впечатлению – и с тем жил, не пытаясь глубже понять Агнию.

Между тем Агния сознавала, что она – человек далеко не духовный. По сравнению со всеми остальными в Центре. Ее очень часто смущали мирские помыслы. Она думала о том, что у всех девушек ее возраста есть или был свой собственный мужчина. Любовь. Иногда с недоумением задавала себе вопрос – почему же у нее нет никого?

Ну конечно, она не ходит на мероприятия, где можно познакомиться. Но ведь мужчин вокруг достаточно – и целители приезжают, и пациенты. Они бывают на разных конференциях. Да и просто на улице некоторые знакомятся. Конечно, Агния не так воспитана, она бы с негодованием отвергла грубые попытки ухажерства. Но ведь и отвергать нечего, никто и не подходит!

Разве она некрасива? Агния честно смотрела на себя в зеркало. Конечно, не то, чтобы красавица. Но уж и не уродина. Наоборот, яркая, необычная внешность. Большие глаза, белая, тонкая кожа, правильные мелкие черты лица. Может быть, у нее дурной характер? Но откуда они знают о ее характере – ведь даже не подходит никто.

Ну и что? – обрывала себя Агния. У меня есть Учитель. Духовный путь. И вообще – что думать об этом? Какое это может иметь значение?

Разве этим надо жить?

Но в глубине души Агния верила, что настоящая любовь найдет ее сама. Просто однажды появится Светлый и Прекрасный – Он. Такой же, как Ригнор, но живой, реальный. И увезет ее далеко-далеко… В Индию. Или еще куда-нибудь. В общем, они будут счастливы и умрут в один день.

Кеша совершенно не был светлым или прекрасным. И вовсе не похож на Ригнора.

Они сидели вдвоем на кухоньке, заставленной рядами пивных бутылок. Кеша держал ее за руку и рассказывал о себе. Он говорил взахлеб.

Агнии казалось, что она готова слушать его всю жизнь.

Все было совсем не так, как ей представлялось. Был матрац, брошенный на полу в комнате. Поцелуи, которые пронизывали жаркой волной. Был грязноватый, давно не мытый линолеум – Агния не была хозяйственной и не догадалась прибраться у Кеши, но Кеше, похоже, это даже нравилось. Они пили сладкий мускат. Агния не привыкла пить, и голова стала у нее кружиться после двух бокалов. Кеша играл ей на гитаре. Пел он плоховато, хуже Ильи, но все же выводил мелодию. Однако больше играл без голоса – импровизировал что-то, то огненное, как самба, то печальное, как древний романс. Потом они обнимались. Занавесок на окне не было, и лежа на матрасе, Агния видела потемневшее небо. Было больно немного, но все равно – здорово. Она и не думала, что может быть так.

Кеша был младше Агнии на год. Но на несколько жизней опытнее. Он сбежал из дома в четырнадцать лет. Родители его развелись еще в раннем детстве, а тут мама решила снова выйти замуж – с отчимом он не сошелся. Скитался по стране, одно время сел на иглу, но потом прошел лечение. На гитаре выучился сам. Годам к девятнадцати взялся за ум. Выпросил себе социальное пособие и закончил вечернюю школу в несколько месяцев. Поступил в училище спасательной службы и подрабатывал, ездя по вызовам. Это давало какую-то зарплату и приличное свободное время.

С Ильей подружились давно. У них группа была, еще двое ребят – ударник и басист. Кеша обещал познакомить Агнию с группой – остальные жили далеко. Пока только с Ильей познакомились.

Еще у Кеши был опыт неудачной семейной жизни. В прошлом году он жил с одной красоткой… об этом он рассказал вскользь.

Все было неправильно, не так, как представляла Агния.

Этот Кеша – был совсем не тот человек, которого она должна была полюбить. Вовсе не Сужденный Небом. Он был рыжий уличный музыкант, почти бандит, не слишком сильный, не красавец, не умный, не эрудированный, не духовный… в нем было слишком много "не". Он употреблял пиво, водку, а еще время от времени эйф. ("Ты че – правда думаешь, что это наркотик?") И конечно же, он ел мясо и вообще все, чего пузо пожелает. Он не видел никакой необходимости в работе над собой. Правда, он много читал. Ни телевизора, ни ВН у него не было – просто денег не хватало вечно. Правда, с ним никогда не было скучно.

И странное дело, чем больше Агния думала о Кеше, тем меньше ей приходила в голову духовность. Она понимала, что это-то как раз и ужасно. Что нельзя же променять Высокое Призвание на какую-то там семейную жизнь, на какого-то мужчину. Она достойна большего!

Но большее уже не лезло в голову. Агния стала стремительно терять интерес и к медитациям, и к работе – она занималась целительством уже через силу. С другой стороны, почему она должна заниматься только этим? Агния стала всерьез подумывать об университете. У нее прекрасный средний балл, она почти отличница. Почему бы не поступить в обычный медицинский институт? Лечить людей ей нравилось. Иногда только казалось, что все это – такая ерунда. Откуда, в самом деле она знает, что Ригнор дает правильные советы? В большинстве случаев это срабатывает – но это может быть и внушение. А часто и не срабатывает.

А вот если стать обычным врачом, то можно работать добросовестно.

Можно просто работать. Потом возвращаться домой… а там – Кеша. А там, может быть, и дети, семья. И вообще… всплывали все детские, потаенные мечты. Она может и поехать куда-нибудь отдохнуть, к морю, скажем. Собаку купить. Это, конечно, пошло, это низкое, земное, поспешно обрывала себя Агния.

В дверь постучали. Агния вздрогнула, возвращаясь из мира иного. Она сидела в своем кабинете, в кресле, перед магическим кругом, начерченным на стене.

– Войдите…

Сначала в кабинете возникло рыжее сияние, потом – Кеша. Агния вскочила, заулыбалась. Кеша аккуратно прикрыл дверь. Веснушчатое его лицо сияло.

– Ой, как здорово, что ты пришел! – воскликнула Агния, – Я и не ждала, что ты придешь сюда!

– А я соскучился, – Кеша подошел к ней, положил руки на плечи. Агния смотрела в любимое лицо и словно таяла, растворялась в ласковых серых Кешиных глазах. Было так тепло, так славно в его объятиях… их губы слились в поцелуе.

– Может, пойдем погуляем? – предложил Кеша, – Я теперь богатый… зарплату выдали. В кафешку зайдем?

Агния озабоченно посмотрела на часы.

– Отец собирался в шесть проводить медитацию… пораньше… и потом у нас гость из Индии, рассказывать будет. Мы до шести вернемся?

Кеша вздохнул.

– Может быть, если постараемся.

Было уже без двадцати пять.

Агния знала, что ей нужно было до медитации еще дочитать книгу "Ченнелинг-46". И на медитацию сегодня – уже обязательно. Самачарья будет рассказывать об очень важных именно для нее, Агнии, вещах. Ведь ее карма связывает с Индией! Так сказал отец. Короче говоря, времени у нее не было. Но за окном кипел такой бурный, зеленый май. И так не хотелось расставаться с Кешей.

– Пошли! – Агния решительно шагнула к двери, – Я только переоденусь.

Агния шла под руку с Кешей по улице. И это было ей приятно. Почему-то. Никогда она в себе не подозревала таких низменных мыслей – оказывается, просто пройтись под ручку с парнем – это так здорово! И не только потому, что ты его любишь, но и потому, что все смотрят и видят – ты не просто так какая-то девчонка, а у тебя есть свой парень, тебя любят, тебя предпочли всем другим!

Может быть, начала Агния анализировать, это у меня действительно низменные чувства? Может, это только желание быть как все?

Может, и любви-то никакой нет? Если честно – конечно, нет. Физическая тяга – да, приятно, когда он обнимет, поцелует. Но это же низшее, животное. А есть ли между нами духовная близость? Кеша совершенно не интересуется духовностью. О Боге он сказал только:

– Я еще в школе заколебался – духовность там всякая, свет. Ну, есть там Бог – ну и что? Ко мне-то это какое отношение имеет? Вот сдохну – узнаю.

Агнии было слегка досадно, что любимый человек не разделяет самого главного в ее жизни. И уж наверняка – никогда Кеша не пойдет вместе с ней сражаться со Злом и нести Свет людям. Не способен он нести Свет. Слишком примитивен.

Хотя… не так уж он и примитивен. Часто Агнии казалось, что за простой Кешиной душой стоит что-то большее. Может быть, еще ею не понятое. Но даже если это так – ну и что? Пусть он не примитивен – он просто ДРУГОЙ. Свет ему не нужен. Он не плохо относился к занятиям Агнии, но просто безразлично. Воспринимал эти занятия как часть личности любимой девушки – ну занимается, и ладно.

Ну что это будет за жизнь – с Кешей? – спросила себя Агния. Обычное замужество. Дети. Уборка, готовка, повседневная суета. Тем более – Кеша такой безалаберный, надо думать, в доме будет постоянный бардак, и не то, чтобы красивую, уютную, возвышенную обстановку создать не удастся, а даже просто прибраться, и то будет сложно. И вообще.

Кеша обнял ее за плечи. Агнии стало необыкновенно тепло. С детства так не было – никогда.

– Поехали в субботу на Озерки? – сказал он, – мы с ребятами собираемся. Говорят, уже тепло будет…

– В мае купаться… – засомневалась Агния.

– А че, нормально. Пива возьмем, посидим. Поехали, а?

– Поехали, – радостно согласилась Агния.

Отец был недоволен – она это чувствовала.

– Агния, это все хорошо, я понимаю, ты молодая девушка, но ты же знаешь, как важна была эта встреча.

– Да, папа, – сказала она покорно. И правда – могла бы и в другое время встретиться с Кешей.

– Я бы хотел встретиться и поговорить с этим молодым человеком.

– Зачем? – испугалась Агния. Отец, стоя у окна, забарабанил по стеклу пальцами. Потом обернулся к ней.

– Я же должен знать, с кем встречается моя дочь.

– Пап, – сказала Агния, – мне уже 20 лет.

– Ну и что? – раздраженно спросил отец, – можно теперь делать все, что угодно?

И словно испугавшись своего раздраженного тона, сел к ней, сказал ласково.