Текст книги "Демонология Древнего Китая"

Автор книги: Ян де Гроот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

В этом же сочинении сообщается:

«В царствование танской императрицы У Цзэ-тянь (684–706) была одна женщина, которая называла себя святым бодхисаттвой. Она знала все, о чем думали люди. Императрица пригласила ее ко двору; все, что бы она ни говорила, на деле так и выходило, и в течение нескольких месяцев ей искренне поклонялись и восхваляли ее как подлинного бодхисаттву. Потом во дворец прибыл монах Да-ань. Императрица спросила его, видел ли он женщину – бодхисаттву. "Где она? – спросил монах. – Я жажду увидеть ее". И императрица приказала устроить ему аудиенцию.

Мысли монаха, подобно ветру, устремились куда-то вдаль, а потом он спросил: "Ты говоришь, что можешь читать мысли; что ж, попытайся узреть, где были мои". – "Мысли ваши были на вершине пагоды, на круглых дисках среди колоколов", – ответила она. Немедленно он вновь повторил свой вопрос, и женщина ответила: "Во дворце Майтреи на небесах Тушита слушали проповедь Дхармы". Когда же монах спросил в третий раз, она сказала, что мысли его находились на высочайшем из небес, там, где не существует ничего не имеющего сознания. Все три ответа были правильными.

Императрица пребывала в восхищении, но Да-ань сосредоточил свои мысли на четвертом плоде святости – архатстве[49]49
  Речь идет о состоянии архата – буддийского святого, достигшего освобождения нирваны.


[Закрыть], и на этот раз женщина-бодхисаттва не смогла дать ответ. И тогда Да-ань вскричал: «Ты не можешь распознать мои мысли, если я сосредоточил их на архатстве, как же тебе удастся узреть их, если я вознесу их (еще выше) к состоянию будд и бодхисаттв?» Женщина признала себя побежденной; она превратилась в лисицу, сбежала вниз по ступенькам и исчезла; никто не знал, куда она направилась».

«При династии Тан среди людей Дайчжоу (пров. Шаньси) жила девушка, старший брат которой нес службу в далеком гарнизоне. Девушка жила вместе с матерью, и однажды они увидели бодхисаттву, парящего на облаке. "Исполнен добродетели ваш дом, – сказал бодхисаттва матери. – Я хочу поселиться в нем. Поскорее приведите его в порядок, ибо скоро я буду частым гостем здесь". Жители деревни с огромным рвением бросились убирать дом, и как только они закончили, в дом на пятицветном облаке влетел бодхисаттва. Множество людей поспешило к нему с жертвоприношениями, но бодхисаттва приказал им не беспокоиться, желая, видимо, избежать наплыва верующих со всех сторон. Поэтому, жители деревни предупреждали друг друга держать язык за зубами. Бодхисаттва же вступил в связь с девушкой, и она забеременела. Прошел год, и домой вернулся ее брат, но бодхисаттва заявил, что не желает видеть в доме мужчин, и уговорил мать прогнать его прочь. Сын, таким образом, не мог даже приблизиться к бодхисаттве, и тогда он стал, предлагая деньги, искать даосского мага и в конце концов нашел одного, который использовал свое искусство. Так они раскрыли, что бодхисаттва был на самом деле старой лисицей; с мечом в руках старший брат ворвался в дом и зарубил оборотня».

Иногда народная молва наделяла лисиц-оборотней колдовскими способностями на том основании, что они якобы обладают таинственной жемчужиной, которая на самом деле является их душой. Как мы помним, жемчужины зачастую действительно считались одушевленными, и потому идея о том, что души живых людей могут иметь форму жемчужины, выглядит вполне естественной. «Лю Цюань-бо, живший при династии Тан, сообщает, что Чжун-ай (букв, «любимый всеми»), сын его кормилицы, в юности забавлялся тем, что ставил ночью на дороге сеть для того, чтобы поймать кабана, лисицу или какого-либо еще зверя. Деревушка Цюань-бо лежала у подножия горы. Как-то вечером Чжун-ай расставил сети в нескольких ли к западу от деревушки; сам он спрятался, чтобы посмотреть, что будет дальше. Вдруг он услышал в темноте звук шагов, а потом увидел крадущегося зверя. Увидев сеть, зверь встал на дыбы и превратился в женщину; на женщине была красная юбка. Обойдя сеть, женщина подошла к повозке, что стояла перед Чжун-аем, поймала крысу и съела ее. Тут Чжун-ай страшно закричал, женщина бросилась прочь и попала в сеть. Чжун-ай стал колотить ее дубиной и забил ее до смерти, но поскольку она, несмотря ни на что, не изменила своего облика, он испугался и стал сомневаться. "В конце концов, она может быть и человеком", – подумал он и бросил тело, сеть и все остальное в водоем, в котором вымачивали пеньку.

Когда он вернулся домой, стояла уже глубокая ночь. Он рассказал обо всем родителям, и семья решила наутро бежать. Но Чжун-ай сказал самому себе: "Видано ли это, чтобы женщины пожирали живых крыс? Наверное, это была лисица". Он снова пошел к водоему и, увидев, что женщина ожила, ударил ее большим топором прямо по пояснице – женщина превратилась в старую лисицу. Воодушевленный, Чжун-ай отнес зверя в деревню. Лисица была еще жива, и один буддийский монах посоветовал Чжун-аю сохранить ей жизнь. "Во рту у лисицы спрятана колдовская жемчужина, если сможешь завладеть ею, тебя полюбит вся Поднебесная", – сказал он. Связав зверю лапы, монах положил его в корзину и закрыл крышкой. Когда через несколько дней лисица уже могла есть, он закопал в землю сосуд с узким горлышком так, чтобы горлышко находилось как раз на уровне поверхности. Потом он бросил в сосуд два куска зажаренной свинины, и лисица, желая получить мясо, но будучи не в силах добраться до него, положила челюсти на горлышко сосуда. Когда мясо остыло, монах бросил в сосуд еще два куска; рот у лисицы постепенно наполнялся слюной. Так они продолжали раз за разом, пока лисица, наконец, не изрыгнула жемчужину и не умерла. Формой жемчужина походила на игральную шашку, она была совершенно круглой и чистейшей воды. Чжун-ай часто носил ее в своем поясе, и люди любили и высоко ценили его».

Способность лисиц превращаться в людей нередко объяснялась тем, что лисицы, проникая в старые могилы и гробницы, соприкасаются там с телами умерших; следовательно, вполне естественно, что лисицы являются людям в облике, который после смерти принимают и сами покойники, а именно – в облике призраков. Одного из таких людей-призраков описывает Юй Бао: «На западной окраине Наньяна находился павильон, в котором не мог находиться ни один человек, а если он-таки оказывался в нем, то не мог избегнуть вреда. Однако один из жителей города по имени Сун Да-сянь, который придерживался правильного пути и всегда сохранял невозмутимость, провел как-то в павильоне целую ночь. Он сидел в темноте и играл на лютне; при нем не было никакого оружия и даже палки. В полночь появился призрак; он поднялся по ступенькам и обратился к Да-сяню. Глаза его смотрели очень пристально, зубы были словно полированные, и выглядел он просто омерзительно. Да-сянь продолжал играть на лютне, а призрак тем временем отправился в город и вернулся с головой мертвеца. "Не хочешь ли вздремнуть?" – сказал он Да-сяню, положив голову у него перед ногами. "Неплохо бы", – ответил Да-сянь. "Беда только в том, что у меня нет подушки; вот ее я хотел бы иметь". Призрак вновь куда-то исчез, но вскоре появился опять. "А не подраться ли нам на кулаках?" – сказал он. "Что ж, давай", – ответил Да-сянь. Не успел он сказать это, как призрак уже стоял перед ним. Но тут Да-сянь с такой силой схватил его в охапку и сжал, что призрак в отчаянии закричал: "Я умираю!" Да-сянь убил его, а когда занялся день, увидел, что это – старая лисица. С тех пор призраки в павильоне больше не появлялись» («Coy шэнь цзи», гл. 18).

Казалось бы, одних только способностей оборотней-лисиц вызывать болезни и, спрятавшись под человеческим обличьем, обманывать людей вполне достаточно для того, чтобы они заняли достойное место среди наиболее опасных демонов, внушающих китайцам постоянный ужас, однако их отличают и прочие отвратительные черты, которые только усиливают поистине всеобщую ненависть к ним. Согласно весьма древним суевериям, о которых мы в свое время уже упоминали, лисица способна вызывать огонь, ударяя хвостом. Объяснить причину возникновения таких суеверий вряд ли возможно.

В роли поджигательницы лисица выступает уже в легендах о несравненных подвигах Гуань Лу, великого мага и предсказателя. «Когда Гуань Лу проживал в деревенском домике, как-то он отправился с визитом к дальнему соседу, постоянно страдавшему от пожаров. Гуань Лу гадал по панцирю черепахи, и приказал соседу отправиться следующим утром к началу дороги, ведущей на юг, и ждать там господина, который будет ехать в старой повозке, запряженной черным буйволом. Сосед все сделал так, как он велел, и, несмотря на то, что господин очень торопился и просил позволить ему продолжить путь, задержал его.

Гость отправился отдыхать, но беспокойство одолевало его. Он прислушался к своим мыслям и, когда хозяин наконец покинул его комнату, взял меч и вышел из дома. Встав между двумя кучами хвороста, он притворился, что задремал, и вдруг прямо перед ним прошмыгнул маленький четвероногий зверек, который держал в лапе факел и дул на него, распаляя огонь. Испуганный незнакомец поднял меч и ударил зверька по пояснице, и тут он увидел, что это лиса. Более во владениях хозяина пожаров не случалось» («Сань го чжи», «Вэй чжи», гл. 29, 1.27).

Все то огромное зло, которое приносят оборотни-лисицы, пожалуй, лучше всего отражено в печальной истории из собрания Юй Бао: «В правление династии Цзинь в Усине (пров. Чжэцзян) жил человек, у которого было двое сыновей. Как-то раз, когда они работали в поле, внезапно появился отец и набросился на них с ругательствами и кулаками. Они пожаловались матери, которая спросила мужа, почему он так поступил. Отец весьма удивился ее словам и решил, что это, должно быть, призрак сыграл злую шутку. Он сказал своим сыновьям убить его, если тот появится еще раз, но призрак затаился и больше не приходил. Отец, опасаясь, что призрак так или иначе изведет его сыновей, отправился присмотреть за ними, но тут один из них заметил его и с криком "вон призрак" убил и закопал тело в землю. Тогда призрак поспешил к их дому, принял облик отца и сказал, что сыновья убили оборотня. Вечером, когда они вернулись домой, все домочадцы искренне поздравляли их.

Истина оставалась сокрытой от них несколько лет, пока как-то раз мимо их дома не прошел священнослужитель. Он сказал сыновьям: "Ваш отец окружен весьма неблагоприятной аурой". Сыновья передали его слова отцу, который пришел в такую ярость, что они поспешили обратно к священнослужителю и посоветовали поскорее убраться; но когда учитель вошел в дом, отец превратился в большую старую лисицу, которая забралась под кровать. Ее вытащили и убили. Тот, которого они убили прежде, оказывается, был их настоящим отцом. Сыновья перезахоронили его в другой могиле и соблюдали по нему траур, но потом один сын покончил с собой, а другой умер от стыда и угрызений совести» («Coy шэнь цзи», гл. 18).

Порою, однако, обман, вершимый лисицами-оборотнями, не столь трагичен для людей, а иногда он даже приводит к комичным ситуациям, что, тем не менее, вселяет не меньший трепет и страх в сердца простодушных обывателей. Так, права быть включенным в исторические анналы династии Вэй удостоился следующий случай: «В первом году Тайхэ (477) оборотни-лисицы отрезали у людей волосы». И через сорок лет, «во втором году Сипин, начиная с весны, в императорской столице, держа людей в страхе и ужасе», оборотни-лисицы забавлялись тем же. «Вдовствующая императрица Лин в шестом месяце приказала начальнику охраны дворца Чунсюнь Лю Тэну наказывать всех виновных в похищении волос плетьми за воротами Тысячи Осеней» (гл. 112, I, I.25).

Некоторые детали относительно всеобщего страха и паники, обуявших столицу, содержатся в «Описании буддийских монастырей Лояна» «К северу от рынка лежали два квартала, Цысяо и Фэнчжун, где продавали гробы и склепы и сдавались внаем погребальные повозки. Там жил некто Сунь Янь, который зарабатывал пением траурных мелодий. Он был женат уже три года, но его жена еще ни разу не ложилась спать раздетой. Изумление его достигло предела, он улучил момент, когда его жена спала, раздел ее и увидел три волоса длиной в три чи каждый, напоминавшие хвост дикой лисицы. Из страха он развелся с нею, а жена, перед тем как уйти, схватила нож, отрезала ему волосы и бросилась прочь. Соседи погнались за нею, но она превратилась в лису и исчезла.

После этих событий еще у ста тридцати с лишним людей в столице отрезали волосы. Поначалу лисица ходила по дорогам в облике женщины, своей одеждой, украшениями и румянами прельщая всех, кто видел ее. Но у тех, кто приближался к ней, она отрезала волосы. Дошло до того, что на каждую женщину в ярких одеждах стали указывать пальцем, что она – лисица-оборотень. Все это происходило в четвертом месяце второго года Сипин и продолжалось вплоть до осени» (гл. IV).

Поскольку факт похищения волос у людей лисицами-оборотнями оказался занесенным аж в династийную хронику, в последующие времена рассказчики слагали множество сюжетов на эту тему. Мы, тем не менее, не будем подробнее останавливаться на их творчестве, поскольку многочисленные басни о лисицах-оборотнях из сочинений, написанных уже после династии Тан, не добавляют к нашей теме ничего нового. Все они не выходят за рамки тех представлений, что мы уже рассмотрели и описали. Вообще литература о лисицах-призраках довольно скучна, однообразна и зачастую просто безвкусна, но это не значит, что она не вознаградит своего переводчика. Ведь она в немалой степени увеличивает наши знания о зоологической мифологии, раскрывает нам изобретательность китайцев и их национальный гений и знакомит нас со всевозможными уловками и хитростями, созданными воображением китайцев, которые они приписывали самым разным животным, но лисицам – в особенности. Благодаря этой литературе мы знаем также, как разоблачить обман коварных лисиц и вывести их на чистую воду. Раскрыть коварство лисиц-оборотней и заставить их явить свой подлинный облик можно не только ранив их или убив или напустив на них свору собак, о чем говорилось выше. Дело это по плечу ученым-книжникам, священнослужителям, монахам и магам-провидцам. Вернуть их в первоначальную форму можно с помощью волшебных заклинаний, а если они принимают облик ученого или святого, их можно перехитрить или превзойти в споре. С тем же успехом, как рассказывается в преданиях, им можно дать отравленную еду или использовать против них амулеты с загадочными надписями. Еще один хороший способ разоблачения – проверить, настоящий ли у них хвост или он напоминает хвостовидный придаток, и, если последнее, отрезать его, и тогда лисица бросится наутек на всех своих четырех лапах.

После всего этого уже неудивительно, что лисиц в Китае всегда жестоко преследовали. Выкурить лису из норы вместе со всем потомством, а потом сжечь было в Срединном государстве обычным делом. А тот факт, что в кодексе законов династии Мин и нынешнего правящего дома есть специальные уложения, запрещающие выкуривать лисиц из их обиталищ и тем самым разрушать могилы, лишь подтверждает, насколько часто подобное случается в Китае.

Лисица, как и тигр, может превращаться в человека не только благодаря «соседству» с человеческими костями и черепами, но и проглатывая амулеты или произнося заклинания. Возможно, в ее арсенале есть и иные средства достижения той же цели, но о них китайская литература ничего не говорит.

5. Прочие звери-оборотни

В соответствии с мировоззрением китайцев, каждое животное обладает душой и может принимать человеческий облик, поэтому вполне естественным представляется тот факт, что китайцы признают за всеми животными способность выступать в роли призраков и приносить зло человеку.

Еще в четвертом веке Гэ Хун предупреждал благочестивых соотечественников об опасности, которую таят в себе некоторые звери, а особенно – двенадцать из них (в соответствии с двенадцатью ветвями, каждая из которых указывает на один из дней каждой дюжины). В дни под циклическим знаком «инь» в горах появляется существо, которое само называет себя «начальником промысловцев». На самом деле – это тигр. Существо, называющее себя «хозяином дорог», – волк; называющее себя «начальником приказа», – старый дикий кот. Существо, в дни под циклическим знаком «мао» называющее себя «достойным мужем», – заяц; называющее себя «Отцом-Царем Востока», – кабарга; называющее себя «Матерью-Царицей Запада», – олень. Существо, в дни под циклическим знаком «чэнь» называющее себя «божеством дождя», – дракон; называющее себя речным богом Хэ-бо, – рыба; называющее себя «Чан гун-цзы», – краб. Существо, в день под циклическим знаком «сы» называющее себя [как царь] «я, одинокий», – змея из общинного храма; называющее себя «господином времени» – черепаха. Существо, в день, отмеченный циклическим знаком «у», называющее себя «третьим господином», – лошадь; называющее себя бессмертным, – старое дерево. Существо, в дни под циклическим знаком «вэй» называющее себя «повелителем», – баран; называющее себя «чиновником», – сайга. Существо, в дни под циклическим знаком «шэнь» называющее себя «государем», – обезьяна; называющее себя «одним из девяти министров», – человекообразная обезьяна. Существо, в дни под циклическим знаком «ю» называющее себя «генералом», – старая курица; существо, называющее себя «грозой разбойников», – фазан. Существо, в дни под циклическим знаком «сюй» называющее себя человеческим именем, – собака; называющее себя «чэньянским князем», – лисица. Существо, в дни под циклическим знаком «хай» называющее себя «божественным государем», – свинья; называющее себя «благородной дамой», – золото и яшма. Существо, в дни под циклическим знаком «цзы» называющее себя «божеством-государем общины», – крыса; называющее себя «божественным человеком», – летучая мышь. Существо, в дни под циклическим знаком «чоу» называющее себя «книжником», – буйвол. Если знать имена этих существ, то никакого вреда от них не будет»[50]50
  Перевод с китайского Е.А. Торчинова.


[Закрыть] (гл. 17 «Дэн шэ»).

Олень, за исключением редких случаев, не представляет для человека опасности и, казалось бы, не должен играть роль демона в китайском фольклоре. Тем не менее, вот что рассказывается в одной древней легенде: «Се Хунь из области Чэнь подал в отставку по причине плохого здоровья и жил в уединении в Юйчжане. Как-то он отправился на прогулку и решил заночевать в одном пустом павильоне. Прежде там часто погибали люди. Во время четвертой стражи какой-то человек в желтых одеждах окликнул его по имени: "Ю-юй, открой дверь". Хунь, ничуть не смутившись и не испугавшись, предложил тому протянуть руку в окно. Человек действительно протянул Хуню запястье руки, и тогда Хунь что было сил рванул за руку и оторвал ее от тела. Человек убежал, а на следующее утро Хунь увидел, что это – передняя нога оленя. Он пошел по кровавому следу, поймал зверя, и больше призрак в павильоне не появлялся» («Coy шэнь цзи», цз. 18).

Иногда опасным оборотнем может стать и заяц, особенно старый, ибо он способен принимать самый разный облик. «В годы под девизом правления Хуанчу династии Вэй (220227) в области Дунцю один человек ехал как-то ночью верхом на лошади и увидел на дороге зверя, размером с зайца, глаза которого походили на зеркала. Он бросился под ноги лошади и не давал ей двигаться вперед, а всадник от испуга свалился с седла. Тем временем призрак приблизился и ударил всадника с такой силой, что тот упал на землю. Прошло много времени, прежде чем он очнулся. Призрак к тому времени уже исчез в неизвестном направлении.

Человек залез на лошадь и отправился дальше. Проехав несколько ли, он столкнулся с другим путешественником, перекинулся с ним несколькими словами и рассказал о том, что с ним приключилось. "Как я рад, что нашел спутника", – сказал он. "Я тоже путешествую один, – сказал незнакомец, – и не знаю, как выразить свою радость от того, что встретил вас. Конь ваш бежит быстрее меня; давайте, вы поедете впереди, а я последую за вами". И они продолжили путь вместе. "А как выглядел этот зверь, который так напугал вас?" – спросил незнакомец. "Обликом он походил на зайца, а глаза у него были словно зеркала; вообще, выглядел он омерзительно", – ответил всадник. "Что ж, посмотрите-ка на меня", – сказал вдруг незнакомец. Всадник взглянул на него и увидел того же самого призрака. Призрак прыгнул на лошадь, и всадник рухнул без чувств на землю. Лошадь вернулась домой одна, семья побежала на поиски и нашла его на обочине дороги. Ночью он пришел в себя и рассказал родственникам то, что поведали и мы» («Coy шэнь цзи», гл. 17).

Те немногие истории о демонах-обезьянах, которые нам удалось отыскать в китайской литературе, не слишком отличаются по своему характеру от многих других легенд о животных-оборотнях, и потому едва ли заслуживают пристального внимания. Некоторый интерес представляют лишь две древнейшие из них, рисующие обезьян в роли лисиц, волков и собак одновременно, т. е. как коварных совратителей жен и девушек, а так же, как хитрых соблазнительниц, которые в обличий красивых женщин сбивают с пути истинного и взрослых, и неопытных юношей, околдовывая их своими чарами и подрывая их здоровье и силы.

«В годы Тайюань правления династии Цзинь (376–396), в заднем дворце Дичжао, принца Динлина, перед покоями наложниц жила обезьяна. Внезапно все женщины вдруг одновременно забеременели, и каждая родила трех сыновей; все они, только выйдя из чрева матери, сразу начали прыгать и танцевать. Чжао был уверен, что во всем виновата обезьяна, и убил зверя и всех детей. Женщины стали плакать и причитать. Принц допросил их, и они признались, что видели молодого человека в одеждах из желтого шелка и прозрачной белой шапочке, который был очень мил и смеялся и говорил как настоящий человек» («Coy шэнь хоу цзи», гл. 9).

«В последнем году Тайюань (396) некто Сюй Цзи-чжи отправился в поле на прогулку и увидел девушку с водяной лилией в руках; она подняла руку и поманила его к себе. Цзи-чжи был очарован ее красотой; и она пригласила его в свое жилище. С тех пор они стали общаться как старые друзья, но Цзи-чжи начал худеть и иногда рассказывал о являвшихся ему в видениях прекрасных комнатах и просторных залах с пышными диванами и широкими циновками. Несколько лет он веселился и пировал с этой женщиной, но однажды внимание его младшего брата Су-чжи привлек разговор людей в доме. Он подкрался поближе, чтобы разузнать, в чем дело, и увидел, как несколько девушек через заднюю дверь покинули дом, а одна осталась и спряталась в корзину. Он вошел, но Цзи-чжи разгневался и набросился на него: "Нам было так весело, как ты смеешь врываться?" И тут же добавил: "Там в корзине есть одна". Суй-чжи открыл корзину, увидел в ней обезьяну и убил ее. После этого болезнь брата прошла» («И юань»).

Заметное место в китайской демонологии занимают и крысы. Им, подобно лисицам и обезьянам, приписывается способность обращаться в человека и совращать людей, а также принимать облик буддийских священнослужителей, причем не всегда с коварными намерениями. Что касается обольщения и соблазнения женщин, то, они, как показывает следующая история, способны делать это и не воплощаясь в человека.

«Не так давно жил один человек, у него была дочь десяти с небольшим лет. Однажды утром она исчезла. Прошел год, но о ней не было ни слуху ни духу, но вдруг из подвала дома стал доноситься плач ребенка. Домочадцы вскрыли пол и обнаружили дыру, постепенно расширявшуюся вглубь и вширь, более чем в один чжан в длину. В ней сидела девочка с ребенком на руках, а рядом с ней – крыса, огромная и совершенно без шерсти. Увидев людей, девочка не подала и виду, что узнала их, из чего родители заключили, что она находится под дьявольским влиянием крысы. Когда крысу убили, девочка горько заплакала: "Он мой муж, почему они убили его?" Ребенка тоже убили, и стенания девочки стали невыносимыми. Она умерла еще до того, как ее начали лечить» («Гуан и цзи»).

В китайском фольклоре немало историй о том, как крысы, в облике людей либо других животных, целыми полчищами обрушиваются на дома и жилища людей, выскакивают из щелей и дыр и туда же прячутся. Такие появления крыс считаются, по китайским поверьям, неблагоприятными знамениями. Подобных рассказов действительно великое множество, что мы, несомненно, можем приписать обилию крыс, живущих рядом с человеком и каждодневно тревожащих его покой и сон. Следующая легенде, в частности, рисует крыс в качестве предвестников и даже как первоисточник зла.

«В последнем году правления под девизом Тяньбао (755), когда цензор Би Хан занимал пост губернатора Вэйчжоу, область попала под власть мятежника Ань Лу-шаня. Би Хан стал составлять план, который позволил бы привести разбойника к покорности, и еще не выступил, как вдруг через несколько дней увидел у себя во дворе несколько сот карликов. Ростом в пять-шесть цуней, они прыгали, скакали и слонялись без дела. Вместе с членами семьи он перебил их всех. На следующее утро толпа карликов в белых траурных одеждах с плачами и стенаниями положила тела погибших в гробы, водрузила их на повозки и отправилась к могиле, которую вырыли прямо во дворе. Вся траурная церемония проходила точно так же, как и у благородных людей. После похорон карлики исчезли в дыре в южной стене дома. Пребывая в великом изумлении и страхе, Би Хан вскрыл могилу и обнаружил в ней старую крысу. Тогда он вскипятил воду и вылил ее в дыру, а раскопав ее некоторое время спустя, нашел в ней уже несколько сот мертвых крыс. Через десять дней он потерпел поражение в битве, и вся его семья погибла» («Гуан и цзи»).

Еще одна легенда рассказывает о том, как крысы в облике хорошо вооруженных людей бесчинствуют на дорогах. «В первый год правления под девизом Ваньсуй (695) на дорогах, ведущих в Чаньань, свирепствовала шайка разбойников. Днем грабители прятались, а под покровом ночи вершили свои темные дела. Шло время, путников убивали, но выйти на след преступников никак не удавалось. Люди были напуганы до такой степени, что не осмеливались покидать дома по утрам даже тогда, когда к вечеру можно было добраться до постоялого двора.

Когда обо всем этом узнал один лекарь-даос, остановившийся в придорожном кабачке, он сказал собравшимся: "Определенно, это не люди; они наверняка призраки". Глубокой ночью, взяв с собой старинное зеркало, он вышел на дорогу и стал ждать. Вдруг откуда ни возьмись появился отряд, состоявший из молодых воинов, хорошо экипированных и вооруженных. "Кто это стоит там у дороги?" – закричали они в один голос даосу. "Или ты не боишься за свою жизнь?" Но лекарь направил на них зеркало, и все они побросали оружие и щиты и убежали. Пять или семь ли лекарь преследовал их, все время повторяя заклинания и заговоры, пока все они не спрятались в одну большую нору. До самого утра лекарь наблюдал за норой, а потом вернулся на постоялый двор и позвал людей, чтобы раскопать нору. В ней оказалось свыше сотни огромных крыс, которых перебили всех до единой, когда они пытались спастись. Так со злом было покончено» («Сяо сян лу»).

В обличии других животных крысы могут проникать и в жилище человека. «Ли Линь-фу (высокопоставленный сановник, живший в восьмом веке) нездоровилось. Наутро он поднялся, умылся, облачился в официальные одежды и, намереваясь отправиться ко двору, приказал слугам принести сумку для писем, с которой он имел обыкновение ходить на службу. Ли Линь-фу почувствовал, что сумка тяжелее, чем обычно, и открыл ее – оттуда выскочили две крысы, которые, только оказавшись на полу, сразу же превратились в серых собак. Сверкая злобными глазами и скаля зубы, собаки неотрывно смотрели на него. Ли Линь-фу схватил лук и выстрелил, после чего они исчезли. Случай этот, однако, так глубоко потряс его, что, не прошло и месяца, как он умер»[51]51
  «Цзи и чжи», «Записи собранных чудес». Это небольшое сочинение приписывается Лу Сюню, автору «Чжи гуай лу». Однако в том варианте текста, которым располагаем мы, среди восьмидесяти двух историй о чудесных событиях и превращениях, произошедших за период с Хань до Тан, данный эпизод отсутствует. Текст этот также иногда называют «Цзи и цзи».


[Закрыть].

Среди множества животных, которые, согласно китайским поверьям, могут принимать человеческий облик с целью вступления в сексуальную связь с мужчинами или женщинами, находится место и для выдры. Одна из историй Юй Бао гласит: «В Уси, что в области У (юг пров. Цзянсу), на верхнем озере была построена дамба, смотритель которой по имени Дин Чу каждый раз во время сильного дождя обходил плотину. Как-то, когда почти непрерывно лили весенние дожди, он, как обычно, отправился на обход. Возвращаясь вечером домой, он заметил, что за ним идет женщина, одежда которой, и верхняя, и нижняя, была голубой, а в руках она держала зонтик такого же цвета. "Помощник Чу, подождите меня!" – закричала женщина. Дин Чу почувствовал ее притягательную силу и хотел было подождать ее, но потом подумал про себя, что он никогда прежде не видел здесь эту женщину и что незнакомая женщина в такое время и в такую погоду наверняка не кто иной, как призрак. Он ускорил шаг, но, оглянувшись, заметил, что женщина семенит за ним с точно такой же скоростью. Тогда он бросился бежать и, оборотившись еще раз, увидел, что женщина прыгнула в воду. Одежду и зонтик она отбросила в сторону: на самом деле они оказались листьями водяной лилии, а сама женщина – большой серой выдрой. Выдра эта часто обращалась в человека для того, чтобы совратить юношей» («Coy шэнь цзи», гл. 18).

«В Хэдуне Шан Чоу-ну с молодым юношей собирали на берегу озера тростник. Ночи они обычно проводили в маленькой хижине, стоявшей посреди пустынного поля. Как-то на закате дня Чоу-ну увидел, как мимо них проплывает лодочка, наполненная тростником, а в ней сидит молодая девушка: и лицом, и фигурой она была прекрасна. Она поселилась в его домике, и как-то ночью Чоу-ну спал с ней и почувствовал, какой неприятный запах исходит от нее. Насладившись с мужчиной, женщина попросила разрешения выйти, и только переступила порог, как превратилась в выдру» («И юань»).

«Согласно "Фуцзянь тун чжи", "Описанию Фуцзяни", в тридцать пятом году правления под девизом Цзяцзин (1556) в народе ходили слухи о призраках водяных выдр, похожих на светлячков, которые убивали человека, если оказывались на его одежде. В городских домах били в гонги и барабаны, словно защищаясь от разбойников; по ночам люди даже не расстилали постели, а некоторые лекари-даосы продавали амулеты, якобы предохраняющие от зла. Власти заподозрили, что все это на самом деле придумали последние, и хотели уже наказать их, но они бежали, и больше призраки не появлялись».