Текст книги "Демонология Древнего Китая"

Автор книги: Ян де Гроот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

Выслушав друга, Лан поднял глаза к небу. Горько вздохнув, он сказал: "Всю свою жизнь я культивировал чистоту и незапятнанность поведения, ни разу, я клянусь, ни разу я не утратил чистоты, и вот теперь со мной произошло такое несчастье". Он вернулся домой и сказал своей жене: "Я должен использовать ее, иного способа избавиться от нее нет, но я не могу этого сделать, и потому смерть – единственный выход для меня. Да простится мне это в будущей жизни!" И он схватил насекомое, засунул его себе в рот и проглотил. Вся семья прибежала на помощь, но было слишком поздно. Жена и дети плакали горше всех, причитая, что теперь он точно умрет, но прошло несколько дней, и ничего плохого не случилось. Он ел и пил, как обычно, и месяц спустя также ничего не произошло. Он дожил до глубокой старости»[107]107
  Мо фу янь сянь лу», текст сунской династии, в десяти главах. Принадлежит кисти Би Чжун-сюня.


[Закрыть]. Наши знания о естественной истории «золотой гусеницы» немного обогащает автор, уверяющий, что насекомое это можно найти и в драгоценных камнях. «Житель Даньяна, доставая каменную стелу с надписями из груды камней, нашел хрусталь круглой формы. Он отшлифовал его и отполировал и обнаружил, что камень состоит из двух слоев, один над другим. Обточив его до размеров кулака, он разбил камень, и из него вылезло, извиваясь, насекомое, похожее на гусеницу. Поскольку никто не смог сказать, что же это такое, он выбросил насекомое; но потом кто-то сообщил ему, что для алчного и жадного человека не может быть ничего лучше, чем достать из камня золотую гусеницу и вскормить ее, и тогда на него посыплются драгоценности»[108]108
  «У сэ сянь», «Нити пяти цветов» – небольшое собрание разнообразных заметок и историй в двух главах, датируемое предположительно временем правления династии Сун; автор неизвестен.


[Закрыть]. Вот и все письменные свидетельства о «золотых гусеницах», которыми мы располагаем. Понятно, что предоставляемые ими сведения далеки от желаемых. Поэтому, думаем, не будет слишком самонадеянным присовокупить к ним некоторые данные об этих созданиях, почерпнутые автором из личного общения с людьми, преимущественно женщинами, Амоя и близлежащих районов.

Золотая гусеница – это поистине мастер на все руки. Она может прясть, шить и ткать, пахать, сеять и жать – одним словом, существо это прикладывается ко всему и все исполняет с завидной долей умения и сноровки. Если она есть в доме, женщине достаточно лишь вставить в ткацкий станок несколько нитей основы, и уже наутро великолепная ткань будет готова. Если ее хозяин – крестьянин, то ему стоит лишь один-два раза копнуть землю лопатой, как в мгновение ока поле будет вспахано, засеяно и проборонено. Вот почему мужчина или женщина, у которых есть в подчинении такая гусеница, вскоре богатеют. Но хозяин обязан должным образом кормить насекомое, а кроме того, бранить и поносить его, чтобы оно не заленилось, не стало дерзким и нахальным, а под конец и непокорным. Если же переложить все это на привычный нам язык, то можно сказать, что для того, чтобы принудить насекомое к безусловному подчинению, его надлежит запугивать посредством заклинаний, чар и прочих колдовских практик.

Подобные взгляды разделяет необразованное население, для которого нет ничего невозможного. Китайцы верят также, что насекомому время от времени требуется новая жертва, и тогда хозяин позволяет ему напасть на человека. Насекомое постепенно пожирает несчастного, не оставляя от него ничего, кроме кожи и костей, и тогда мир полнится слухами, что человек превратился в голый скелет. Женщины любят рассказывать о том, как хозяин золотой гусеницы под каким-нибудь предлогом заманивает жертву к себе в дом ив ту комнату, где находится насекомое, и там гусеница нападает на свою жертву; так таинственным образом исчезло множество детей и взрослых – не слишком удивительное событие для страны, где торговля рабынями процветает до сих пор.

Но, как и все преступления, убийства эти караются августейшим Небом, если душа жертвы доложит о злодее перед небесным троном. И тогда у взращивающих гу или золотых гусениц не будет мужского потомства, а если в семье уже есть мальчики, они умрут. Это страшнейшее из всех возможных небесных наказаний может быть усилено ударом молнии из ясного, безоблачного неба, которая уничтожит грешника, его семью и дом вместе с небесной гусеницей или горшком с гадами. Люди уверены, что страх возмездия со стороны высочайшей силы вселенной в конце концов берет верх над алчностью даже самого жадного и ненасытного из колдунов, и тогда он стремится любым способом освободиться от гусеницы. Мы помним, что сделать это он может, выбросив ее на улицу, предварительно прикрыв сверху какими-нибудь ценными вещами, при виде которых другой человек не удержится и возьмет ее к себе в дом. Многие держат гусениц в «невидимом состоянии»: действительно, «дух» ее может поселиться в курильнице для ладана, наполненной пеплом от палочек, которые хозяин время от времени зажигает, поднося жертвы. Если на улице, где-нибудь в укромном местечке, в поле, между валунами либо в каком-либо еще не часто посещаемом месте валяется брошенная курильница, китайцы с готовностью заключают, что ее положили туда колдун или колдунья, желающие избавиться от гусеницы.

На юго-востоке Фуцзяни найдется немного призраков, которые были бы так хорошо известны людям и в которых они так искренне бы верили, как золотые гусеницы. В Амое и его окрестностях их называют цзим цин; о них слышали и молодые, и старики, и в тех местах трудно отыскать женщину, которая не пребывала бы в убеждении, что весь мир, за исключением ее самой да разве что еще нескольких человек, может колдовать с их помощью, если это помогает добиваться поставленной цели. Поэтому не стоит лишний раз останавливаться в редко посещаемом придорожном кабачке – это может быть опасно. Если же все-таки нелегкая занесет туда человека, благоразумие и предосторожность требуют, чтобы он сперва размазал по стене немного глины, приставшей к обуви – если глина исчезнет, значит, в этой гостинице есть золотая гусеница. Существо это просто помешано на чистоте: оно сразу же убирает любую грязь, какую только видит, и тем самым выдает себя. Данным обстоятельством объясняют тот факт, что стены во многих кабачках вымазаны грязью до такой степени, что мало чем отличаются от пола, хотя, на наш скромный взгляд, речь здесь скорее может идти о нечистоплотности самих людей.

В Уголовном кодексе упоминается один приговор, вынесенный троном по делу 1792 года против «жителя уезда Юнфу (пров. Гуанси) по имени Сюй Цзянь-фан, который, наслушавшись подстрекательств некоего Чэнь Тин-чжана, лживо обвинил Ляо Чжун-сяна в том, что тот якобы побуждал Ло Фа-цюаня и других выпустить гу на его мать, госпожу Сюй, урожденную Лю, отчего несчастная в конце концов повесилась». В кодексе колдовству посвящены две специальные статьи, из чего можно сделать вывод, что китайские власти и по сей день являются не меньшими рабами суеверий и убеждены в реальности призраков и несчастливых последствий колдовства не менее своих невежественных подданных. Как и законы ханьской династии, нынешний кодекс предусматривает самые жестокие наказания для тех, кто осмелится выращивать семена зла и держать их у себя в доме. «Любой, кто (добывает или) делает, (прячет или) держит у себя яд гу, который можно использовать для того, чтобы убивать людей, а также тот, кто учит других или советует им, как это делать, подлежит обезглавливанию (даже если он еще не успел никого погубить). Имущество того, кто создает или выращивает яд, подлежит передаче властям; его жена, дети и все домочадцы, вне зависимости от того, знали они о происходящем или нет, подлежат пожизненной ссылке на расстоянии двух тысяч ли от своих мест и должны остаться там навсегда[109]109
  Подразумевается, что родственники обязаны знать об этом. Таким образом, закон побуждает каждого постоянно проявлять бдительность даже в собственном доме и следить за тем, не занимается ли кто-нибудь порочной практикой.


[Закрыть]. Если от яда гу умер человек, живший в том же доме, родители и жена умершего, его наложницы, сыновья и внуки не подлежат ссылке, если они ничего не знали о приготовлении гу (те же, кто знал, должны быть сосланы, даже если сами стали жертвами колдовства).

Если староста деревни знал о преступлении и не доложил властям, он приговаривается к ста ударам палкой; если же он не знал, то не приговаривается. Тому, кто доложит властям о преступнике и арестует его, полагается двадцать лянов серебра» (гл. 26,1.80, статья «Об убийстве человека посредством взращивания гу и создания яда гу»).

Законы эти, видимо, имеют весьма древнее происхождение, поскольку в минском кодексе они присутствуют практически в том же самом виде, за исключением слов, взятых нами в скобки. Законы династии Юань осуждают «взращивающих гу» в таких, не допускающих иного толкования, терминах: «Все, кто создает яд гу и посредством их убивает людей, подлежат смерти» («Юань ши», гл. 104, I.7)[110]110
  Имеется в виду официальная «История династии Юань». Монгольская династия Юань правила в 1279–1368 гг.


[Закрыть]. Отметим, что в нынешнем кодексе, как и в кодексе законов минской династии, статьи о гу помещены непосредственно перед теми статьями, в которых говорится о смертной казни через обезглавливание для виновных в отравлении людей овощами и другими минеральными веществами; из чего можно сделать вывод, что законодатели и минской, и цинской династий считали гу наиболее типичным и распространенным видом отравления.

Среди примечаний к той же самой статье кодекса, целью которых является наставление чиновников в том, как следует осуществлять правосудие, мы находим одно, также проливающее свет на интересующий нас вопрос. «В изученных нами сочинениях упоминаются самые разнообразные виды яда гу, но, как правило, у готовящих яд есть гу змей, гу гусей, гу детей, гу золотых гусениц и прочие. Если человек отравлен ядом гу, он непременно умрет в течение определенного времени, но это может произойти и спустя годы. Наиболее опасен в сравнении с остальными гу золотых гусениц; он неизбежно убивает того, в кого попал. Он встречается в Фуцзяни, Гуандуне и Гуанси, Сычуани и Гуйчжоу».

Под «гу детей», скорее всего, понимается разновидность колдовства, о которой мы будем говорить в следующей главе. О «гу гусей» нам ничего не известно, нам не встретилось ни одного упоминания о нем в литературе, не слышали мы ни разу о подобном и из уст людей. Можно попробовать предположить, что раз гуси кормятся рептилиями и насекомыми, а они поедают и змей, и червяков, и гусениц, то заклинания и прочие практики побуждают и их души отравлять врагов колдуна или каким-либо иным образом причинять страдания людям и убивать их?

Средства от гу

Ужас, который на протяжении многих столетий колдовство гу вселяло в сердца китайцев, заставлял их прилагать неимоверные усилия для изобретения снадобий и лекарств, которые бы уничтожали последствия его деятельности в организме человека. Все известные представители китайской медицины заявляют, что последствия эти – точно такие же, как после попадания в организм простого «яда» (ду), против которого могут быть использованы любые противоядия. Мы вряд ли сумеем обозреть Здесь весь огромный список противоядий, коими располагает китайская медицина; обратим внимание лишь на те лекарственные средства, которые применяются специально против яда гу.

Раз гу, или у гу, насчитывают весьма долгую историю, китайские знатоки медицины уже с далеких времен уделяли пристальное внимание искусству излечения от них. Так, в приписываемом Гэ Хуну сочинении мы читаем: «У больного, пораженного гу, начинаются режущие боли в сердце и животе, словно какое-то существо пожирает их; иногда у него случаются кровотечения через рот или задний проход. Если не применить немедленно лекарственные средства, то существо сожрет внутренности человека, что повлечет смерть. Чтобы узнать, гу это или нет, надо, чтобы больной плюнул в воду; если слюна утонет, это гу, если останется на поверхности, значит, это не гу.

А вот способ узнать имя хозяина яда гу: нужно взять кожу барабана, сжечь ее маленькими кусочками, растереть золу и дать ее выпить больному вместе с водой; тогда он назовет имя хозяина; затем следует немедленно позвать хозяина, чтобы он убрал гу, и тогда больной тотчас же поправится.

Еще можно без ведома больного положить под его спальное место листья жанхэ; в таком случае больной тоже сам назовет имя хозяина гу» («Чжоу хоу бэй цзи фан», цз. 7).

Кроме того, Гэ Хун перечисляет также и несколько наиболее известных противоядий, которые могут помочь жертвам гу и прочих ядов. А его волшебный метод раскрытия имени злодея практически слово в слово повторяет и Сунь Сы-мо. Далее этот автор добавляет: «Есть люди, которые смешивают составляющие гу с желчью змеи, а затем подкладывают их в пищу и питье другим людям, отчего у тех начинает болеть живот; в таком случае человек умирает после нескольких лет. Для каждого особого случая существуют свои лекарства. Этот метод практикуют горные жители Цзяннани; сомневаться в этом просто невозможно» («Бэй цзи цянь цзинь яо фан», гл. 74).

После заявления, что человека можно отравить тысячей разных способов, наш маститый лекарь продолжает: «Вот почему каждый, покидающий свой дом, должен иметь при себе "сюн хуан"[111]111
  Сюн хуан («петушиная желтизна») – реальгар, сернистый мышьяк.


[Закрыть], мускус и «живую киноварь», ибо они – главное средство для отвращения зла; ни сотни видов гу, ни кошки-призраки, ни лисицы-демоны или духи старых людей и зверей не осмелятся тогда подойти к ним. Людям, беспокоящимся о своей жизни, следует всегда помнить об этом» (Там же).

Среди разнообразных рецептов этого мудрого лекаря есть два, привлекающие внимание: это сороконожки и различные мэй, т. е. кусочки пятнистых либо полосатых представителей кошачьих. Животные эти и по сей день считаются разрушителями яда и гу.

Что касается сороконожки (у-гун, или цзи-цзюй), то она занимает такое положение в силу давнего поверья в то, что она – враг змей. Отчасти для этого, наверное, есть основания, особенно если учесть, что змеи могут быть маленькими, а китайские сороконожки – особенно на юге – большими, ибо мне самому приходилось видеть экземпляры длиной до двух футов. В воображении китайцев существуют и сказочные многоножки огромных размеров. Впрочем, источником подобных поверий в способности сороконожки уничтожать змей вполне могут оказаться и строки из сочинения Лю Аня: «Луна освещает всю Поднебесную, и, тем не менее, ее заслоняет жаба; змее, восходящей на небо и продирающейся сквозь туманы, точно так же угрожает цзи-цзюй» («Хун ле чжай», гл. 17). Возможно, во времена Лю Аня под цзи-цзюй подразумевали какое-либо иное животное, но потомки приняли как должное, что речь идет именно о сороконожке.

Из слов Гэ Хуна вытекает, что в его время вера в убийственные для змей способности сороконожек сделала последних своеобразным защитным амулетом.

«Кроме того, когда южане идут в горы, они берут бамбуковую трубку и сажают в нее живую сколопендру. Сколопендры всегда знают о местах, где есть змеи, и поэтому, когда сколопендра в трубке начинает шевелиться и пытаться вылезти, можно быть уверенным, что в этом месте в траве скрывается змея. Даже когда сколопендра видит крупную змею, длиной больше сажени, если змея развернется во всю свою длину, то все равно она начинает смотреть на нее и даже может, используя свою пневму, заколдовать змею, которая от этого сразу же сдыхает. Если же змея видит сколопендру на берегу канавы, то, если это большая змея, пытается скрыться, нырнув поглубже в поток, текущий в долине. Но сколопендра тогда пускает свое заклятие по поверхности воды, и можно видеть, как нечто темно-синего цвета плывет по воде к тому месту, где скрылась змея, и вскоре змея всплывает на поверхность и подыхает. Поэтому южане натирают сколопендрой язву на месте змеиного укуса, чтобы исцелить пострадавшего» («Баопу-цзы», гл. 17)[112]112
  Перевод Е.А. Торчинова.


[Закрыть].

Хорошо иллюстрирует эти же поверья и следующий фрагмент из сочинения, датируемого одиннадцатым столетием. «Брат моего деда видел как-то в поле, как сороконожка с быстрой скоростью преследовала большую змею. Змея переползла ручей, но сороконожка не отставала, и тогда змея, понимая, что уступает в силе и не сможет спастись, развернулась и, широко раскрыв челюсти, стала ждать своего преследователя. В мгновение ока сороконожка влетела ей в пасть, и змея тут же издохла. Сороконожка прогрызла змее живот и вылезла сбоку. Они разрезали змею, осмотрели ее и обнаружили, что у нее нет кишок»[113]113
  «Мо кэ хуэй сы», сочинение в десяти главах, принадлежащее кисти Пэн Шэна, жившего в одиннадцатом столетии.


[Закрыть]. Сороконожка как злейший враг гу фигурирует уже в текстах четвертого и пятого веков, по крайней мере, если история из собрания Тао Цяня не является более поздней интерполяцией. «Тань-ю шел путем спасения и жил чистой, аскетической жизнью. В уезде Янь жила семья, которая использовала гу, так что все, кто пробовал их пищу и питье, начинали харкать кровью и умирали. Тань-ю посетил их, и хозяин дома поставил перед ним еду. Но Тань-ю прибег к своим обычным заклинаниям и молитвам и – пара сороконожек более чем в чи длиной каждая выпрыгнули из тарелки и убежали прочь. Тань-ю наелся досыта и отправился домой; с ним ничего не случилось» («Coy шэнь цзи», гл. 2).

Сушеные сороконожки часто продаются в аптекарских лавках в качестве фармацевтического средства. Части сороконожек перетирают в порошок, перемешивают с другими лекарственными препаратами, разводят в воде и пьют; иногда перед тем, как растереть, сороконожек жарят. Ноги их считаются бесполезными, и потому выбрасываются. Если после попадания яда в организм на теле появляются волдыри и язвы, рекомендуется добавлять порошок в свиное сало и намазывать пораженные места; практикуется и умывание водой или маслом, в котором в течение нескольких дней держали сороконожку.

Как можно предположить, ингредиенты, получаемые из других животных, убивающих и поедающих змей, также ценятся как действенные лекарства против гу. Таков, например, мускус, ибо, как утверждает Гэ Хун, «"мускусный олень" (кабарга), а также дикий кабан поедают змей» («Бао-пу цзы», гл. 17). Мускус используется во многих противоядиях, а кроме того, особо рекомендуется в качестве одной из составляющих разнообразных амулетов и лекарств для борьбы со многими демоническими болезнями. Кошки тоже охотятся на змей, жаб и лягушек, и потому нет ничего удивительного в том, что Сунь Сы-мо советует принимать в качестве средства против гу маленькие кусочки мяса пятнистых либо полосатых кошек. У фармакологов имеется целый ряд рецептов, в которых в качестве одной из важнейших составляющих входит все, что только можно получить из кошек. В «Вэй шэн и цзянь фан», «Легкие и простые рецепты для охранения жизни», говорится: «В качестве защиты от яда гу с раннего возраста можно есть кошачье мясо; тогда гу не причинит никакого вреда»[114]114
  Автор этого сочинения, Ху Юн, жил в первой половине пятнадцатого столетия и служил чиновником. Его биография включена в «Мин ши», гл. 169.


[Закрыть]. А Ли Ши-чжэнь, ссылаясь на слова Ху Юна, вопрошает: «Должны ли мы считать гу варварскую практику использования котов-призраков, о которой говорится в «Истории Суй»?» По-видимому, известный врач подозревал здесь применение метода similia similibus. Далее он пишет: «Черепная кошачья кость лечит демоническое сумасшествие, яд гу и боли в сердце и животе» («Бэнь-цао ганму», гл. 51,I, I.53).

Рептилии и насекомые, применяемые в колдовской практике гу, пожирают друг друга; очевидно, что они точно так же могут уничтожить и яд гу. Чэнь Цзан-ци говорит: «Все рептилии и насекомые, используемые для изготовления гу, являются одновременно и средством против гу; поэтому, если мы достоверно знаем, какой именно гу действует, мы сумеем избавиться от его последствий. Против гу змей используется гу сороконожек, против гу лягушек – гу змей и так далее. Разнообразные гу, подавляющие друг друга, также способны излечивать» («Бэнь цао ган му», гл. 42,1.31). Как ни преминет заметить внимательный читатель, теория невероятно проста; проблема только в том, что узнать, какой именно из ядов гу действует в каждом конкретном случае, весьма нелегко. Китайские знатоки медицины не уточняют, как именно надлежит это делать.

Вера в справедливость небесного гнева, время от времени поражающего колдунов и их гу ударами молнии, вызвала к жизни и убеждение, что от гу излечивает и порошок «громовых камней и валунов». Чэнь Цзан-ци уверяет, что камни эти можно найти в Лэйчжоу, «Области грома», на самом южном полуострове провинции Гуандун, что напротив острова Хайнань, а также в некоторых долинах Хэдуна (совр. Шаньси), где они залегают на глубине трех футов в тех местах, где в землю ударяла молния. Они могут быть различной формы, но чаще всего похожи на топоры или ножи, причем в последнем случае в них имеется два отверстия. Как правило, они бывают черного цвета, иногда с синими прожилками. Некоторые полагают, что они – творение человеческих рук. Как утверждает ряд авторов, есть и «громовые молотки», весом в несколько фунтов, «громовое шило» и «громовой топор», с помощью которых бог грома якобы разбивает и расщепляет вещи; встречаются и «громовые кольца», утерянные богом, а также «громовые жемчужины», выпавшие из пасти дракона, которые ночью могут осветить весь дом, и т. д. («Бэнь-цао ганму», гл.10,1.44). Скорее всего, все эти предметы относятся к каменному веку.

Хорошее средство от гу – сок, выжатый из лука и смешанный с вином, оно позволит больному изрыгнуть из себя змееподобное существо. Змею можно также изгнать с помощью магических заклинаний, способных насторожить и запугать ее; таких за долгую китайскую историю, начиная еще с чжоуской династии, придумано великое множество. Проверенный способ защиты от гу, к которому часто и умело прибегают жители Фуцзяни, Гуандуна и Гуанси, вынужденные останавливаться на ночь в придорожных гостиницах, – это хлопнуть хозяина по спине или плечу и спросить прямо, есть гу в его доме или нет; если сделать так, гу не начнет действовать, поскольку принято считать, что если уж человек знает о гу, то ему известны и способы, как ему противостоять.

Мы уже говорили, что выяснить, действует ли на больного гу, можно, заставив его плюнуть в воду, положить в рот горошину или тайком оставив под его кроватью яйцо. Жертв гу можно распознать по ослепительному блеску на голове, от которого, если к нему прикоснуться, разлетаются искры. Диагноз себе может поставить и сам больной, если в постели его тайком спрятать корни или листья растения жанхэ, похожего на имбирь; тогда он назовет имя колдуна, которого можно попросить или заставить прекратить свою гнусную работу. Предполагают, что жанхэ как раз и есть то самое «действенное растение», которое использовали в борьбе с гу чиновники чжоуской династии.

Хотя колдовство посредством «золотых гусениц» принципиально не выделяется среди все прочих гу, для избежания его предлагаются особые превентивные средства. Одно из них – высушенная шкура дикобраза, которых, как меня уверяли китайцы, именно для этого и держат во многих домах. «Начальник уезда Юйлинь рассказывал, что в уезде Фуцин (пров. Фуцзянь) он стал свидетелем случая отравления золотой гусеницей. Уездному чиновнику никак не удавалось собрать доказательства преступления, пока кто-то не посоветовал ему пустить в дом подозреваемых пару дикобразов; якобы тогда золотую гусеницу удастся поймать, ибо она страшно боится дикобразов. Когда дикобразов пустили в дом, золотая гусеница не пошевелилась; однако, хотя она спряталась в трещине стены под кроватью, дикобразы вытащили ее оттуда»[115]115
  «Те вэй шанс цун таиь», сочинение в шести главах, в котором описываются события, произошедшие в период между 963 и 1130 годами, когда жил его автор, Цай Тао.


[Закрыть]. Чэнь Ши-дэ, по прозвищу Юань-гун, составил в конце семнадцатого века сочинение по искусству врачевания в шести главах, в котором нашла отражение мудрость самых древних знатоков медицины; в нем он пишет: «Возьмите „громовые пилюли“ общим весом в три цяня, перетрите их в порошок и смешайте его с небольшим количеством белого глинозема; затем, когда появится золотая гусеница, бросьте на нее немного порошка, и она немедленно превратится в красную жидкость, похожую на кровь. Когда июнь дао (дао призрака) разгневается и вот-вот принесет беду, тут же, как только заслышите его звук, бросьте немного порошка, глядя при этом туда, откуда донесся шум; и тогда шэнь дао разразится проклятиями, призрак потихоньку уйдет и более никогда не вернется. Когда человек получает насекомое, он сразу же начинает богатеть; она является из воздуха, и человек чувствует необычайную радость; он тут же подносит жертвы золотой гусенице на подносе либо на ящике шкафа, поклоняется ей и молится днями напролет, однако со временем лицо его приобретает тот же желтый оттенок, что и у золотой гусеницы; он принимает лекарства, но все бесполезно; потом у него раздувает живот, как при водянке. Подобные вещи часто происходят в Шу (пров. Сычуань). Тот, у кого появляется золотая гусеница, как правило, не живет более пяти лет, и даже после его смерти гусеница не покидает его дом, а переходит к его детям и внукам, иногда уничтожая так целые семьи» («Ши ши ми лу»).

В определенной степени оберегают от гу и домашние птицы, поскольку выдают присутствие колдовства. Действительно, многие китайцы пребывают в уверенности, что птицы улетают отовсюду, где есть гу. Эта их особенность была известна уже в девятом веке Дуань Чэн-ши: «Если домашние птицы улетают прочь без видимых причин, значит, в доме есть гу, а если днем они не спускаются с деревьев, значит, жена или наложницы замышляют прелюбодеяние» («Ю ян цза цзу», гл. 16). Петухов боятся призраки, поэтому, если голову петуха прибить над входом в дом, можно уберечься от колдовства. В основе этих представлений точно так же может лежать тот факт, что домашние птицы охотятся на гусениц, насекомых и маленьких рептилий.