Текст книги "Демонология Древнего Китая"

Автор книги: Ян де Гроот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

В книге Юй Бао также описывается этот случай; а вот другая история, включенная в его собрание. «В Инчуани один человек по имени Чжун Ю, по прозвищу Юань-чан, в течение нескольких месяцев не посещал официальные собрания; его характер и поведение казались настолько странными, что кто-то спросил его, что с ним случилось. Ю признался, что к нему часто приходит женщина необыкновенной красоты. "Несомненно, она – призрак! – сказали ему. – Убей ее". В следующий раз, когда женщина пришла к Ю, она не вошла в дом сразу же, а задержалась во дворе. Когда Ю спросил, почему она так поступает, женщина ответила: "Ты хочешь меня убить". – "Нет", – сказал Ю и настойчиво позвал ее. Когда женщина вошла, Ю, хоть и против своей воли, ударил ее и ранил в бедро. Женщина тут же выскочила из дома и побежала прочь, вытирая на ходу капавшую кровь кусочком ткани. На следующий день Ю отправился по ее следам. Следы привели его к большой могиле, в гробу лежала красивая женщина, тело и руки которой были как у живого человека; на ней было платье из белого шелка и расшитые красные шаровары. На левом бедре виднелась рана, кровь из которой была вытерта кусочком ткани, спрятанным в шароварах» («Coy шэнь цзи», гл. 16).

«Местный ученый-ши Чжэн Бинь-Юй, – читаем мы в тексте восьмого столетия, – сообщает, что, когда он жил в Хэбэе, у тамошнего деревенского старосты умерла жена; тело ее еще лежало непогребенным, когда в один из дней после заката дочери вдруг услышали словно несшиеся издалека звуки музыки, которые медленно приближались. Когда звуки достигли двора, тело зашевелилось; когда музыка проникла в дом и зазвучала меж балок и стропил крыши, умершая поднялась и начала танцевать; потом звуки стали удаляться, и тело, спотыкаясь, покинуло дом и последовало за ними. Семья была объята ужасом; ночь была безлунной, поэтому никто не осмелился идти на поиски тела. В первую стражу домой вернулся староста. Узнав о том, что произошло, он отломал от тутового дерева сук толщиной с руку и, выпив для храбрости вина, отправился на поиски, бормоча про себя страшные проклятия. Он добрался до зарослей кустарника, среди которых было много могил, прошел еще пять или шесть ли, когда услышал звуки музыки, доносившиеся из кипарисовой рощи; приблизившись, он увидел женщину, которая при свете огня танцевала под деревьями. Староста поднял палку и ударил ее; музыка оборвалась, он взвалил тело на спину и отнес его домой» («Ю ян цза цзу», гл. 13).

Китайские мертвецы, как мы видим, обладают способностью танцевать под музыку, однако нам не попадались истории о том, чтобы мертвые собирались вместе специально для ночных danses macabres. Как показывают две приведенные выше легенды, в «обладающих телом» призраков превращаются неразложившиеся трупы только что умерших еще до того, как их скроет тяжелое бремя дерева и глины. Причем исполненными ярости и злобы демонами становятся даже добрые и мягкие женщины, о чем повествует следующая история, которую читают, рассказывают и пересказывают очень и очень многие вплоть до сего дня.

«В Янсине (пров. Шаньдун), в местечке Цайдянь жил один старик. Деревня его находилась в пяти-шести ли от главного уездного города. Вместе с сыновьями он держал придорожный кабачок, в котором останавливались проезжие торговцы, бывали здесь и возницы, и странствующие коробейники. Как-то на закате дня перед кабачком появились четверо. Взглянув на дом, они приблизились к нему, намереваясь заночевать, но все спальные комнаты для посетителей оказались заняты. Поскольку другого места для ночлега поблизости не было, они стали настойчиво просить хозяина, чтобы он их где-нибудь пристроил. Хозяин вздохнул и сказал, что место, быть может, и найдется, но только оно вряд ли придется им по вкусу. Путники ответили, что все, о чем они мечтают, – это одна циновка на всех, на которую можно было бы прилечь, и крыша над головой, и что привередничать они не собираются. Дело было в том, что у хозяина только что умерла невестка, тело ее все еще лежало в доме, а сын отправился покупать гроб, но еще не вернулся. Старик повел незнакомцев в дом, одиноко стоявший вниз по улице, в котором лежало тело девушки. Они вошли: тусклый свет от лампы падал на стол, за которым была натянута занавеска. Там лежало тело, завернутое в бумажный саван. В отгороженной занавеской части дома стояли в ряд четыре кровати. Путники настолько устали, что не успели их головы коснуться подушек, как тут же послышался громкий храп.

Один из них, однако, заснул не так скоро и услышал странный скрип, исходивший от той кровати, на которой лежало тело. Он немедленно открыл глаза и при свете лампы, стоявшей перед телом, увидел, как женщина выбралась из савана и поднялась. Через мгновение она коснулась ногами пола и медленно вошла в спальню. Наклонившись, она приблизилась к кроватям и трижды дунула на трех спавших путников; четвертый же, опасаясь, что призрак попадет и в него, потихоньку натянул одеяло на голову и, затаив дыхание, прислушался. Женщина дунула на него точно так же, как и на остальных; потом он почувствовал, что она вышла из комнаты, и, услышав шуршание бумажного савана, высунул голову – женщина неподвижно лежала на прежнем месте.

Страх его был так велик, что у него не хватило мужества поднять тревогу. Он потихоньку потрогал ногой своих товарищей, но они не шевелились, и тогда он решил, что ему ничего не остается, как одеться и исчезнуть. Однако не успел он подняться и взять одежду, как вновь раздался скрип, отчего он, вне себя от ужаса, опять юркнул с головой под одеяло. Он ощутил, как женщина приблизилась к нему и несколько раз дунула, после чего удалилась. Через короткое время он понял по шуршанию бумаги, что она опять легла на кровать и завернулась в саван. На этот раз он очень медленно вытянул из-под одеяла руку, схватил свои штаны, быстро просунул в них ноги и что есть духу прямо босиком ринулся из дома. Женщина немедленно вскочила, словно только и ждавшая, чтобы броситься в погоню, но к тому времени, как она вышла из-за занавески, путник уже отворил засов и бросился наутек.

Преследуемый призраком путник мчался вперед с громкими криками, которые разбудили всю деревушку. Он хотел была ударить в дверь кабачка, но не стал делать этого из опасения, что потеряет время, и тогда призрак настигнет его. Поэтому, завидев дорогу, ведущую в уездный город, он побежал по ней что было сил, пока не добрался до восточного предместья. Там он увидел буддийский монастырь и, услышав звуки деревянной рыбы[88]88
  Полый внутри кусок дерева в форме рыбы, в который мерно ударяют во время чтения сутр и литургии.


[Закрыть], бросился к внешним воротам и стал отчаянно колотить в них. Но монахи, встревоженные столь внезапным посещением, не осмеливались впустить его; когда же он обернулся, призрак был уже совсем рядом, в каком-нибудь одном чи от него. Тогда он попытался найти убежище за белой ивой в четыре-пять чи толщиной, что росла у ворот монастыря. Он уворачивался то вправо, то влево, что все более приводило призрака в ярость и отнимало силы у обоих. Вдруг призрак застыл на месте. Путник, задыхающийся и взмокший от пота, опять спрятался за деревом; тогда призрак приподнялся и, раскинув в стороны руки, попытался обхватить дерево вместе с несчастным. В этот момент путник присел к земле, а призрак, упустив жертву и поймав пустоту, остался стоять неподвижно, обхватив дерево руками.

Монахи из монастыря еще долго прислушивались и, когда звуки затихли, осторожно вышли из монастыря и нашли путника распростертым на земле. При свете факелов они осмотрели его – хотя он казался мертвым, сердце его тихонько билось. Они принесли его в монастырь, но очнулся он только наутро. Монахи напоили его бульоном и стали расспрашивать о том, что с ним приключилось, и тогда путник поведал им свою историю. В это время зазвучал утренний колокол, и с первыми лучами солнца, когда все вокруг еще тонуло в тумане и дымке, монахи отправились к дереву и обнаружили, что рядом с ним, обхватив его, по-прежнему неподвижно стоит женщина.

Перепуганные монахи доложили обо всем в уездную управу. Начальник лично прибыл на место, чтобы провести расследование, и первым делом приказал своим людям оторвать руки женщины от дерева; однако руки, казалось, словно приросли к дереву, так что отодрать их не удавалось. Приблизившись, они увидели, что четыре пальца на каждой руке были загнуты, словно крючья, и ушли в глубь дерева так глубоко, что не было видно ногтей. Еще несколько человек попытались вытащить руки из дерева; когда, после неимоверных усилий, им это удалось, отверстия, оставленные на стволе пальцами женщины казались словно высверленными сверлом или выбитыми зубилом.

Тогда чиновник отправил гонца к хозяину кабачка, который выдал ему путаную смесь правды и неправды относительно исчезновения тела и гибели путников. Когда гонец в свою очередь рассказал ему о происшедшем в городе, старик пошел вместе с ним и забрал тело домой. Обливаясь слезами, путник говорил чиновнику: "Я покинул дом с тремя товарищами, а теперь вынужден возвращаться один; что мне делать, чтобы односельчане поверили моим словам?" Тогда чиновник выдал ему соответствующий документ, одарил подарками и отправил домой» («Ляо Чжай чжи и», гл. 13).

Не менее поучительна и следующая история. «Ученый из Шаосина (пров. Чжэцзян) по фамилии Ван получил годовое жалованье рисом (за свои достижения на ученом поприще), когда одна зажиточная деревенская семья пригласила его к себе в качестве учителя. В их доме, однако, места для учителя не нашлось, но, к счастью, на расстоянии одной ли от них стоял новый дом, хозяева которого искали покупателя. Семья купила этот дом, и учитель поселился в нем.

Осмотрев внутренние комнаты дома, Ван вышел наружу, стал ходить туда и сюда, а потом прислонился к воротам. Уже спустились сумерки, сияла луна, и тут Ван заметил под горой яркий свет. Он подошел поближе и увидел, что свет исходит из гроба, сделанного из неокрашенного дерева… "Если бы этот свет исходил от призрака, – сказал Ван самому себе, – пламя было бы белого света, а по краям чуть оттенено красным. Может быть, это сияние золота или серебра?" Он вспомнил, что в "Сумке мудрости" записано, что некоторые тюрки и хунны, облачившись в траурные одежды, клали гробы на повозки и закапывали их за пределами города и что те, кто по их следу находили свежие могилы, обнаруживали в них гробы, полные желтого и белого металла; быть может, этот гроб – нечто подобное? Какое счастье, что не кто-нибудь, а именно он оказался поблизости и может получить такое богатство!

Он отодвинул камень, вытащил из гроба гвозди, поднял крышку и – каков же был его ужас, когда он увидел труп, лицо мертвеца было мертвенно-бледного цвета, а живот непомерно вздут. На голове у него была шапка из пеньки, а на ногах соломенные сандалии – в таком погребальном облачении в области Юэ хоронили родителей, переживших своих сыновей. От страха и отвращения Ван отпрянул, но чем дальше он отступал, тем выше поднимался труп. Наконец, когда Ван сделал еще несколько шагов, тело мертвеца резко выпрямилось во весь рост. Что было сил Ван бросился прочь, но труп преследовал его по пятам. Ван вбежал в дом, запер за собой дверь, затворил ее на засов и взобрался на чердак. Только теперь он впервые смог чуть перевести дух. Предположив, что труп удалился, он открыл окно и выглянул наружу, но мертвец заметил его и, обрадовавшись, одним прыжком ворвался в дом, подскочил к двери, начал изо всех сил колотить в нее, а когда понял, что не может проникнуть внутрь, издал душераздирающий жалобный крик. Тем не менее, при третьем ударе дверь отворилась, словно распахнутая чьей-то невидимой рукой, мертвец взобрался по ступенькам на чердак, и тут уже Вану ничего не оставалось делать, как взять дубинку и вступить с ним в схватку. Не успел мертвец добраться до верхней лестничной площадки, как получил удар дубиной по плечу – по полу рассыпались висевшие на чердаке кусочки серебряной бумаги. Мертвец остановился и начал подбирать их; Ван воспользовался этим и, собрав все силы, толкнул мертвеца так, что тот покатился вниз по ступенькам. В этот момент раздался крик петуха, и мертвец остался неподвижно лежать на полу. Ван осмотрел труп – мертвец, распростерся на полу, а на его бедренной кости виднелась рана, полученная при падении. Ван созвал людей, и, когда те унесли труп прочь, чтобы сжечь, тяжело вздохнул и сказал: "Моя жадность вызвала труп из могилы, а жадность самого мертвеца привела к тому, что теперь его сожгут". Стало быть, если даже призракам не пристало быть алчными, то что уж говорить о людях!» («Цзы бу юй», гл. 13).

Призраки-мертвецы отнюдь не всегда убивают людей; многие занимаются кражами и грабежом. «Двое друзей из Цзиньлина (Нанкин) – Чжан Юй-гу и Ли вместе вели торговлю в Гуандуне. По каким-то делам Чжан вернулся с юга домой. Ли попросил его передать своей семье письмо, поэтому Чжан, как только прибыл домой, сразу отправился вручить его. В доме он увидел гроб и узнал, что за то время, пока их не было, отец Ли умер. Он преподнес жертвы душе усопшего и совершил приличествующие поклонения, что семья Ли высоко оценила. Появилась вдова и, увидев красивого и приятного молодого человека, которому было не более двадцати лет, поставила перед ним лакомства и усердно потчевала. Поскольку уже стемнело, она предложила ему заночевать у них.

Спальные покои Чжана и зал, где находился гроб, разделял только открытый двор. Во вторую стражу Чжан вдруг заметил, как вдова Ли вышла из женских покоев и стала подглядывать за ним в щелку окна. Он весьма удивился и, решив, что порядочной женщине не пристало вести себя подобным образом, твердо решил прогнать ее, если она откроет дверь и войдет. Однако женщина, с курительной палочкой в руках, повернулась к алтарю усопшего мужа и стала бормотать какие-то заклинания, словно увещевая его, после чего вернулась к комнате Чжана, сняла с себя пояс, связала им верхние железные кольца двери, а потом медленно удалилась. Чжан был настолько напуган и одновременно удивлен всем этим, что не отважился снова лечь спать. Вдруг с того места, где стоял гроб, донесся странный скрип, крышка гроба упала на землю, и из гроба поднялся человек с черным как смоль лицом. Из зеленых зрачков его глубоко посаженных глаз исходил свет, а сам мертвец производил невероятно страшное и отвратительное впечатление. Быстрыми шагами он выбежал из зала и направился прямиком к комнате Чжана. Подойдя к двери, мертвец издал характерный для призраков жуткий свист, после чего словно со всех четырех сторон сразу подул холодный ветер, и пояс, висевший на двери, разлетелся на мелкие кусочки. Напрягши все силы, Чжан старался удержать дверь, но мертвец оказался сильнее и ворвался внутрь.

К счастью, в комнате стоял большой деревянный шкаф; Чжан толкнул шкаф на мертвеца, шкаф опрокинулся, и мертвец оказался под ним. В тот же миг Чжан выскочил наружу. Все происходившее не осталось без внимания госпожи Ли. Она и все домочадцы бегали туда-сюда с факелами и светильниками, Чжану влили имбирный отвар, чтобы привести его в чувство, после чего госпожа Ли сказала ему: "Это мой муж. Он вел далеко не праведную жизнь, поэтому и превратился в демона-мертвеца, выходит по ночам и творит зло. Он был помешан на богатстве. Прошлой ночью он явился мне во сне и сказал, что приедет некто Чжан с письмом. "В поясе у этого человека, – сказал он, – двести монет; я убью его, заберу половину к себе в гроб, а остальное отдам тебе на хозяйство". Я решила, что все это ночной кошмар и не более, но тут появились вы и остановились у нас на ночлег. Я зажгла перед гробом ладан, молила, заклинала и упрашивала его не давать воли его порочным желаниям. Опасаясь, что он все-таки встанет из гроба, откроет дверь и убьет вас, я связала кольца двери своим поясом, но я и думать не могла, что у него такая силища". Тело отнесли обратно в гроб, и Чжан посоветовал женщине сжечь его, причем чем раньше, тем лучше, чтобы раз и навсегда пресечь то зло, которое он может натворить. "Я уже давно думаю об этом, – ответила женщина. – Но он мой муж, и я никак не могла решиться. Теперь, однако, думаю, больше нет возможности следовать предписанным обычаям". Чжан помог женщине с расходами на алтарь, к которому они пригласили известных буддийских священнослужителей, дабы они отслужили по покойному службу и сожгли тело. Лишь после этого семья смогла жить в мире и спокойствии» («Цзы бу юй», доп., гл. 6).

Приведенные выше легенды достаточно ярко описывают, насколько опасными и кровожадными могут быть демоны-мертвецы. И даже могущественные божества не могут порой избежать вреда с их стороны, если осмелятся встать между ними и их жертвами. «Торговец тканями из Сучжоу по имени Ли Цзю пересекал как-то горы Хо-шань. Смеркалось, все придорожные кабачки были переполнены, поэтому он вынужден был заночевать в буддийском храме. Водяные часы показывали вторую стражу, торговец крепко спал, и ему приснилось, что божество Вэйто[89]89
  Воинственный покровитель буддийской церкви. Статуя этого божества, закованного в доспехи и с дубиной в руках, стоит практически в каждом буддийском храме и монастыре позади главного входа, прямо напротив центральной часовни с образами главных буддийских божеств, которым посвящено сооружение. Статую Вэйто можно видеть и на алтаре, слева от изображений святых.


[Закрыть] ударяет его по спине и кричит: «Вставай, вставай быстрее, тебе грозит большая опасность, если спрячешься за мною, сможешь спастись». Ли проснулся, весь дрожа, вскочил на ноги и услышал, как из гроба, стоявшего поодаль от его кровати, раздается скрип. Из гроба встал мертвец, весь покрытый белыми волосами, словно он носил надетое навыворот одеяние из шкур серебряных крыс. На лице его тоже росли такие же волосы, черные глаза сидели глубоко, а из зеленых зрачков исходили яркие лучи. Чудовище двинулось прямо на Ли, намереваясь напасть на него, но Ли бросился к алтарю, на котором стояли статуи буддийских божеств и, съежившись, спрятался за спиной Вэйто. Мертвец обхватил руками статую и вонзил в нее зубы с такой силой, что послышался треск; Ли изо всех сил стал звать на помощь, все монахи повыскакивали из своих постелей и с дубинами и факелами ринулись на помощь. Мертвец отпустил статую и убежал обратно к гробу, который потом нашли, как и прежде, закрытым. Наутро монахи осмотрели Вэйто, чтобы узнать, не пострадал ли он от демона-мертвеца. Оказалось, что его дубина расколота на три части, из чего можно было сделать вывод, какой огромной силой и жестокостью обладало чудовище. Монахи сообщили о случившемся властям, которые впоследствии сожгли гроб, а Ли, преисполненный благодарности к Вэйто за помощь, сделал новую позолоченную статую этого божества» («Цзы бу юй», гл. 22).

Демоны-мертвецы чаще всего обозначаются в текстах термином цзян ши, «окостеневшие, неподвижные трупы». Еще одно весьма распространенное выражение – ши гуай, «явления мертвецов» или «призраки-мертвецы». Вера в этих призраков широко распространена среди доверчивых и суеверных обитателей Амоя; здесь, а также в прилегающих районах бытует поверье, что их порождает солнечный или лунный свет, если он попадает на гроб, в котором находятся еще не погребенные человеческие останки. В этом нет ничего странного, если вспомнить, что именно свет и тепло универсума пробуждают все к жизни. Мертвые особенно часто становятся цзян ши, если их погребение по каким-то причинам надолго откладывается, что вызывает их горечь и гнев – серьезное предупреждение живым, что не следует относиться небрежно к обязанностям перед покойником. Кроме того, практически повсеместному распространению веры в мертвецов-призраков способствует и тот факт, что вся территория китайской империи буквально устлана непогребенными человеческими останками.

В Китае есть области, где только лишь из страха перед цзян ши тела умерших оставляют на открытом воздухе, чтобы ускорить процесс их разложения. Вывод этот можно сделать хотя бы из следующего замечания Суй Юаня. «К западу от Фэнсяна (пров. Шэньси) умерших простолюдинов не погребают сразу же, а оставляют их тела на открытом воздухе, пока их плоть и кровь не исчезнут, и только после этого хоронят; в противном случае, как говорят, мертвые породят зло (сюн). Если погребение произойдет до полного разложения тела, труп якобы получит ци земли и через три месяца покроется волосами. Беловолосого называют «белое зло», а черноволосого – «черное зло». Потом он приходит в дома и приносит беду» («Цзы бу юй», гл. 2).

Отметим и еще одну деталь, которой мы также уже кратко касались: цзян ши пожирают людей и охотятся за человеческой кровью. Поэтому их можно считать аналогами европейских вампиров, оживших трупов, которые вырываются из своего могильного плена и нападают на людей, дабы утолить жажду человеческой плотью и кровью. Однако свидетельств о цзян ши – кровососах в китайской литературе до восемнадцатого столетия нам отыскать не удалось. Единственный текст, который дает сведения об этих чудовищах, – это «Цзы бу юй». «Когда губернатор Инчжоу Цзян жил в провинции Чжили, он как-то встретил человека, который непрерывно размахивал руками, словно ударяя в колокол. Когда Цзян спросил его, зачем от это делает, тот поведал ему следующую историю[90]90
  Не совпадает ли это по времени с печально известной паникой и всеобщей боязнью вампиров (впервые в Европе?), распространившейся в Польше и польских владениях России в последние годы семнадцатого столетия, а потом перекинувшейся на Болгарию и Сербию, которая занимала умы ученых и теологов в первой четверти столетия следующего?


[Закрыть].

"Семья моя живет в деревне такой-то, в которой лишь несколько десятков дворов. С гор в деревню спускался цзян ши, который мог летать по воздуху, и пожирал маленьких детей. Хотя каждый день на закате люди закрывали двери домов и прятали своих детей, тем не менее, время от времени чудовищу удавалось похищать ребенка. Крестьяне осматривали его могилу, но не могли отыскать ее дна, так что никто не осмеливался предпринять что-нибудь против него.

В это время мы узнали, что в городе живет один даос, большой знаток магических искусств. Мы собрали деньги и подарки и отправились к нему просить о том, чтобы он помог поймать призрака. Он согласился, и в день, выбранный как благоприятный, появился в нашей деревне. Он воздвиг алтарь для совершения колдовства и сказал людям: "Мое искусство позволяет покрыть сетью небо и землю, так что демону будет некуда улететь, но вы должны мне помочь своим оружием. Кроме того, мне потребуется отважный человек, который войдет в могилу". Никто из крестьян не осмелился предложить себя для этого дела, за исключением меня; я выступил вперед и спросил, для чего я ему нужен. "Призраки-мертвецы, – ответил даос, – как правило, очень боятся звуков колоколов и гонгов; когда спустится ночь, ты должен подкараулить тот момент, когда призрак вылетит из могилы, и затем спуститься в нее с двумя большими колоколами. Но ни в коем случае не прекращай ударять в них, ибо даже самой короткой паузы будет достаточно, чтобы мертвец вернулся в свою могилу, и тогда тебе не сдобровать".

Водяные часы только начали опускаться, когда лекарь взошел на алтарь, чтобы исполнить свое колдовство. Я же с двумя колоколами дождался той минуты, когда призрак вылетит из могилы. И тогда я быстро, как только мог, начал поднимать и опускать руки, которые чередовались, словно капли дождя; я не осмеливался остановиться ни на миг, поскольку призрак был уже у входа в могилу. Как ужасен он был – он не сводил с меня своих свирепых глаз, но из-за звуков колоколов он не осмеливался вернуться в могилу, а летал кругами вокруг нее. Повсюду ему преграждала путь толпа людей, так что деваться ему было некуда; поэтому, раскинув руки в стороны и отчаянно размахивая ими, он сражался с крестьянами, пока первый отблеск зари не пригвоздил его к земле. Жители деревни подобрали его и сожгли. Я же все это время оставался в могиле и не знал о том, чем все закончилось, и продолжал непрерывно звонить в колокола, не решаясь остановиться. Лишь к полудню пришли люди и вызвали меня громкими криками; с тех пор мои руки беспрестанно двигаются, болезнь эта не прошла у меня до сего дня"» («Цзы бу юй», гл. 12).

«Сюцай Лю, получивший первую ученую степень в Уцзяне (пров. Цзянсу), преподавал нескольким ученикам из семьи Цзян в Юаньхэ. В сезон Чистого Света он возвратился домой: ему был предоставлен отпуск для того, чтобы он мог прибрать могилы предков. Исполнив долг, он собрался вновь отправиться на службу и сказал жене: "Завтра я уезжаю, приготовь для меня еду пораньше". Жена ответила, что сделает все, как он велит, и на следующий день поднялась с первыми петухами. Деревня Лю находилась на берегу реки, на холме позади их дома. Жена вымыла в реке рис, собрала в огороде овощей и все приготовила; уже рассвело, но муж ее все не подымался. Она отправилась к его комнате, чтобы разбудить его, но сколько она ни звала, он не отвечал. Тогда она отдернула занавеску – муж лежал на кровати без головы, и при этом не было никаких следов крови.

Страшно перепугавшись, она позвала соседей. Все они стали подозревать ее в любовной связи и убийстве мужа и сообщили о происшедшем властям. Явился чиновник и провел предварительное следствие, после чего приказал положить тело в гроб; женщину заковали в кандалы и допросили, но свидетельств против нее не было. Тогда женщину бросили в тюрьму; прошло много месяцев, но приговор так и не был оглашен. Потом сосед, отправившись как-то на гору за дровами, обнаружил заброшенную могилу, а в ней – незасыпанный землей гроб; гроб, большой и крепко сколоченный, хорошо сохранился, а крышка его была чуть приподнята; он естественным образом предположил, что могилу вскрыли воры. Он позвал людей, они подняли крышку гроба и увидели мертвеца с чертами живого человека, покрытого белыми волосами. В руках он держал голову человека, в котором опознали сюцая Лю. О находке доложили властям; судьи приказали доставить голову, но мертвец так крепко держал ее в руках, что даже несколько человек не смогли вырвать ее. Тогда чиновник приказал им отрубить руки цзян ши. Из ран полилась свежая кровь, а в голове Лю крови не осталось ни капли – чудовище высосало ее всю. По приказу властей труп сожгли, женщину выпустили из тюрьмы, и на том дело закончилось» («Цзы бу юй», гл. 2).

Заметим, что в Европе тоже распространено поверье, что наилучший способ борьбы с вампирами – это огонь. Но китайцам известны и другие пути их уничтожения. Так, они полагают, что если сразу же после того, как монстр покинул могилу, уничтожить крышку гроба, его злые деяния сразу же прекратятся, поскольку если в гроб свободно поступает воздух, содержимое его немедленно разлагается, а значит, утрачивает силу. «Один господин, сильный и крепкий, гостил в Хугане; жил он один в старом буддийском храме. Как-то ночью, когда ярко светила луна, он вышел за ворота погулять и среди деревьев смутно разглядел какое-то существо, в платке, повязанном по танской моде, которое так легко двигалось по направлению к нему, что он не мог сомневаться – перед ним был призрак. Когда существо удалилось в самую темную часть сосновой рощи и там вошло в старую могилу, он был совершенно убежден, что это – цзян ши.

Господин этот слышал в свое время, что такой демон не может причинить никакого вреда, если потеряет крышку гроба. Поэтому на следующую ночь человек спрятался в роще, чтобы, когда призрак покинет могилу, забрать крышку гроба. Когда закончилась вторая стража, призрак действительно выбрался из могилы, словно у него была назначена какая-то встреча. Человек следовал за ним до ворот большого дома, с чердака которого женщина в красном сбросила белую веревку, по которой призрак смог бы забраться в дом; призрак схватил ее, вскарабкался наверх, и они о чем-то долго и тихо беседовали.

Теперь для нашего героя самым главным было пойти по следам призрака и стащить крышку с гроба. Хорошенько спрятав ее, он вновь скрылся в самой глубокой части рощи. Ночь близилась к концу, поэтому призрак возвращался в большой спешке. Заметив отсутствие крышки, он страшно перепугался. Призрак искал ее повсюду, а потом побежал обратно по той же самой дороге, по которой и пришел. Человек последовал за ним. Около дома он опять увидел мечущегося туда и сюда мертвеца, который что-то кричал, а женщина ему что-то отвечала с чердака. Она сделала ему знак рукой, словно говоря о том, чтобы он больше не приходил, но в этот миг прокукарекал петух, и мертвец рухнул замертво прямо на дороге. В ранний утренний час рядом с телом собрались прохожие; все без исключения выглядели подавленными и перепуганными. В надежде удовлетворить свое любопытство, они поспешили к дому: это был семейный храм семьи Чжоу, на чердаке которого стоял гроб, а рядом с гробом лежала женщина-цзян-ши. Все собравшиеся убедились, что имеют дело со странным случаем общения двух демонов; их положили рядом и сожгли» («Цзы бу юй», гл. 12).

Еще одно эффективное и весьма простое средство избавиться от посещений призраков– мертвецов – это подождать, пока из какого-нибудь подозрительного гроба не выйдет мертвец, а затем разбросать вокруг гроба рис, красный горох и кусочки железа. Возвратившись, мертвец не сможет перебраться через эти предметы и в конце концов замертво упадет на землю; после чего его можно без всякой опаски сжечь, и лучше вместе с гробом. Единственная проблема – найти человека, который был бы столь отважен и храбр, чтобы согласиться участвовать в подобном мероприятии.

По китайским поверьям, мертвецы нередко вдруг садятся на погребальном ложе и тем самым приводят в страх и трепет своих скорбящих родственников. В таком случае шеста, куска мебели или какого-нибудь предмета из домашнего хозяйства – лучше всего для этой цели подойдет веник – достаточно для того, чтобы тело вернулось в горизонтальное положение, при этом важно не допустить, чтобы к телу прикасались домашние кошки. «Лю И-сянь слыл в Ханчжоу хорошим портретистом. В одном доме с ним жили отец с сыном. Отец умер, а сын, отправившись покупать гроб, попросил, через другого соседа, И-сяня нарисовать портрет отца. Художник отправился в дом усопшего, где, к своему сожалению, никого не нашел. Предположив, что тело покойника лежит наверху, он поднялся по лестнице, сел подле кровати, на которой лежал умерший, и достал кисти.

Внезапно мертвец поднялся одним рывком. И-сянь подумал, что имеет дело с «бегущим трупом» и остался сидеть неподвижно. Мертвец также не шевелился, только открывал и закрывал рот с закрытыми глазами, при этом морща брови. Если я побегу, подумал про себя И-сянь, мертвец обязательно бросится за мной; лучшее, что я могу сделать, – это потихоньку довести начатое до конца. Он взял кисти, разложил бумагу и набросал контуры мертвеца; труп тем временем подражал каждому движения руки и пальцев художника. Сянь кричал громко, как только мог, но никто не отзывался. Внезапно по лестнице поднялся сын. Увидев сидящего на кровати отца, он от ужаса рухнул на пол, а прибежавший вслед за ним сосед был так поражен видом воскресшего мертвеца, что кубарем скатился вниз по лестнице. Перепуганный насмерть И-сянь собрал все свое мужество, чтобы оставаться на месте пока, наконец, не прибыли носильщики с гробом. Вспомнив, что "бегущие трупы" боятся метлы, он закричал: "Принесите метлу", и носильщики поняли по этим словам, что в доме – "бегущий труп". Они схватили метлу, поднялись по лестнице, с помощью метлы вернули тело в прежнее положение, а потом привели в чувство сына, лежавшего на полу, влив ему в горло имбирного напитка, после чего положили тело в гроб» («Цзы бу юй», гл. 5).