355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Яков Цивьян » Специальность – хирург » Текст книги (страница 10)
Специальность – хирург
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 14:27

Текст книги "Специальность – хирург"


Автор книги: Яков Цивьян



сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

Этим не исчерпываются трудности. Вызволение спинного мозга из позвоночного канала будет сопровождаться значительной кровопотерей, которая может быть больше, чем количество крови, циркулирующей в организме. Порой при таких операциях приходится производить так называемое полное обменное переливание крови. Это значит, что кровь пациента, которая утрачена во время операции, замещается донорской. Сама процедура массивного переливания крови таит в себе много сложностей и неожиданностей для больного и может стать причиной серьезных неполадок и осложнений…

Но ведь другого выхода нет! Нет его у Марины. Нет его и у меня.

Наступил день операции. Обычный операционный день… Волнуюсь больше, чем обычно, чем всегда… Волнуюсь больше, потому что боюсь… Боюсь за Марину… За ее жизнь… За последствия операции, ее исход…

Волнуется и анестезиолог. Она, как всегда, сдержанна и серьезна. Ее распоряжения кратки. Движения предельно точны. По этой собранности и некоторым другим, еле уловимым признакам вижу, как она напряжена, чего стоит ей эта собранность, это внешнее спокойствие… Я хорошо понимаю ее. Она боится, хватит ли ее искусства, умения, знаний, чтобы удержать жизненно важные функции Марининого организма в пределах обратимости, возвратить к жизни… Боится за Марину. Считанные минуты до начала операции. Собственно говоря, можно начинать. Но я тяну. Жду.

Наконец начинаю. Рассек мягкие ткани – кожу, подкожную клетчатку, мышцы. Мышцы в области позвоночника изменены. Они более плотны, белесоваты от рубцовой ткани, которая образовалась в них в процессе первой операции. Я отделил мышцы от остистых отростков, полудужек и суставных отростков с обеих сторон позвоночника. А далее вся работа сосредоточивается на вогнутой части позвоночника. Именно здесь я должен буду широко открыть позвоночный канал. Я обнажил поперечные отростки грудных позвонков и прилежащие к ним отделы ребер. Технически все это очень сложно у Марины. Значительное искривление грудного отдела позвоночника привело к тому, что ребра очень сблизились друг с другом, пространства между ними значительно уменьшились и выделение их из окружающих тканей и подлежащей тонкой плевры очень затруднено. Прежде чем выделить концы ребер, я должен удалить костный мост – след первой операции.

Работаю долотом и молотком. Костными кусачками – мощными и сильными. Вся беда в том, что совсем рядом с очень прочной костной тканью расположены тончайшие реберные сосуды, спинномозговые корешки, плевра, изнутри выстилающая грудную клетку. Трудно, работая долотом и молотком, не повредить эти нежнейшие образования. Если повредить плевру, то моментально атмосферный воздух проникнет в плевральную полость и подожмет, поддавит левое легкое Марины. А дыхание у нее и так не блещет. Болезнь сделала свое дело! И существующая компенсация держится на пределе, да и кровеносные сосуды следует беречь.

Наконец-то удалены костные напластования и обнажены поперечные отростки и позвоночные концы ребер. Я удаляю поперечные отростки восьми позвонков, позвоночные концы ребер, прилежащих к этим позвонкам. Ребро за ребром. Всего восемь. А рядом видна колеблемая дыханием плевра – тонкая, прозрачная – как папиросная бумага…

Это только подготовка к основному этапу, доступ к заднебоковой стенке позвоночного канала. Затем удалены суставные отростки и полудужки восьми позвонков. Обнажается мешок твердой мозговой оболочки, в которую заключен спинной мозг.

Для того чтобы извлечь спинной мозг из позвоночного канала, следует слева на вогнутой стороне искривленного позвоночника удалить и заднебоковые отделы тел позвонков. А это сопряжено с обнажением значительной поверхности губчатой кости, что всегда связано со значительной кровопотерей. Этот этап операции также завершен.

Теперь на всем нужном мне протяжении открыт позвоночный канал, обнажен спинной мозг, заключенный в свои оболочки.

Могу детально осмотреть его. Прежде всего я вижу, что спинной мозг, прилежащий к наиболее искривленному отделу позвоночника, совершенно не пульсирует. Это тревожный признак, говорящий о серьезных нарушениях… Далее, совершенно отчетливо спинной мозг подразделяется на две половины, границей которых является вершина изгиба искривленного позвоночника. На этой вершине спинной мозг истончен – это хорошо видно через его оболочки. Он тоньше нормального в два-три раза. Сквозь полупрозрачную ткань оболочек спинного мозга отчетливо внизу, сколь бледна его ткань в месте истончения из-за отсутствия притока артериальной крови. Все это говорит о тяжелейших изменениях, которые произошли в его строении, что и привело к нарушению его деятельности – параличу.

Обратимы ли они?

И еще… Застойные, синюшные, потерявшие свойственный им блеск, оболочки спинного мозга с расширенными, переполненными темной кровью венами.

Спинной мозг как бы расплющен, прижат к передней стенке искривленного позвоночного канала. Он словно распят на ней растягивающими его в стороны спинномозговыми корешками.

Теперь я должен освободить его, сделать подвижным прежде, чем извлечь его из деформированного канала и уложить в новое ложе. Для этого я рассекаю спинномозговые корешки.

Прежде чем рассечь спинномозговые корешки, ввожу в них новокаин, чтобы свести к минимуму возможность возникновения коллапса и шока. И это несмотря на то, что Марина находится под наркозом. Артериальное давление у Марины снижается, однако не до катастрофических цифр… Глубокого, мучительно-глубокого коллапса не наступает. Это, несомненно, заслуга анестезиолога… Спасибо ей…

Вот и этот ответственный этап операции позади. Рассечено нужное количество спинномозговых корешков. Спинной мозг обрел подвижность. Сразу же изменился его внешний вид. Он принял свойственную ему форму округлого шнура. Уменьшился венозный застой – наполнение вен уменьшилось, они стали более узкими. И – самое главное! Появилась пульсация в тех отделах спинного мозга, в которых ее не наблюдалось! Это очень важно. Это очень благоприятный признак. Я перемещаю спинной мозг левее искривленного позвоночника и несколько кпереди от него и укладываю его в мягкие ткани. Рассекаю твердую мозговую оболочку продольно. Это нужно для того, чтобы спинной мозг чувствовал себя свободно.

Теперь все. Большего сделать я не могу.

Еще раз осматриваю операционное поле, поле боя за здоровье и жизнь Марины. Еще раз проверяю, надежно ли остановлено кровотечение. Не подтекает ли где-нибудь спинномозговая жидкость… Вроде все спокойно… Все нормально. Можно ушивать края раны.

Операция у Марины прошла хорошо.

Что значит «операция прошла хорошо»? Разве могла она пройти плохо?

Разве может соседствовать слово «плохо» со словами «хирургическая операция»?

Конечно, нет!

Хирург не имеет права допускать брак в своей работе. Он, в отличие от всех других людей, лишен права на ошибки.

«Плохо» не значит, что были ошибки и недоделки в процессе операции, а «хорошо», – что их не было. Речь идет не об этом. Это «хорошо» неуловимо. Его чувствует и понимает только хирург по состоянию больного, по состоянию тканей в ране, их окраске, по пульсации обнаженного спинного мозга и другим признакам.

Вот после Марининой операции и осталось у меня это самое чувство, что все прошло хорошо.

После завершения операции состояние Марины благополучно. Показатели основных жизненных функций полностью удовлетворяют моего помощника анестезиолога. Об этом свидетельствует появившаяся на ее усталом и измученном лице умиротворенная, добрая улыбка.

Спадает напряжение. Это угадывается по глазам, по лицам присутствующих, по самой атмосфере операционной и всей клиники.

Я уже давно подметил, что в каждом операционном дне участвуют почти все больные. Они участвуют во всем!

От них во многом зависит то настроение, с которым пациент идет на операцию, а порой даже и то – согласится или не согласится он на нее. Они живо обсуждают состав участников операции. Они советуют, у кого лучше оперироваться, а кому не следует доверять. Они напутствуют очередного больного перед операцией. Дают последние наставления. Обучают «хорошему тону» поведения.

Они шефствуют над родственниками и близкими оперируемого. Они ждут окончания операции. Они настораживаются, если через положенное, по их мнению, время больного не вывозят из операционной. Они тревожатся, если замечают, что в операционную доставляется дополнительная кровь, кардиограф, если вызывается лаборант.

Они все время начеку!

И вот после Марининой операции даже наиболее строгие судьи не проявляют беспокойства. Но можно ли быть спокойным за Марину? Можно ли расслабиться, отвлечься, переключиться?

Пока еще нет. Оснований для беспокойства еще достаточно. Как справится Марина с той перестройкой, которая возникла в ее организме под действием наркоза, оперативного вмешательства, массивных вливаний крови, введенных лекарственных веществ?

Справится ли сердце? Будет ли оно так же, как и до операции, в эти решающие для Марины часы и дни безотказно служить ей? Справится ли оно с теми перегрузками, которые приходятся на него? Будет ли адекватным дыхание? Обеспечат ли Маринины легкие достаточный приток кислорода, потребность в котором может оказаться повышенной? Марина молодая. Ее сердце сильное и выносливое. Болезнь еще не успела нанести ему непоправимый вред. Оно должно справиться со всеми трудностями. Об этом говорят данные дооперационного исследования. Об этом свидельствуют и показатели его деятельности, получаемые через определенные отрезки времени и после операции. А вот легкие?!

Они и в обычных условиях, сложившихся в Маринином организме под влиянием болезни, работают неполноценно. А тут наркоз, операционная травма, кровопотеря, вмешательство на ребрах, которое само по себе весьма затрудняет дыхание даже у совершенно здорового, крепкого человека. Не возникнет ли воспаление легких или грозный, порой молниеносный, отек их?

С первых минут окончания операции и выхода Марины из наркозного сна делается все, чтобы предотвратить эти тяжкие осложнения. Мой помощник – анестезиолог помогает Марининому сердцу. Она помогает Марининым легким дышать, а временами полностью «дышит» при помощи аппарата за Марину.

И все же следует быть очень внимательным и настороженным к малейшим изменениям со стороны сердца и легких, которые могут оказаться первым, самым ранним сигналом тревоги.

Операционная травма, кровопотеря и массивное замещение крови вызывают в кровеносном русле значительные изменения. Станут ли они обратимыми? Не снизится ли способность крови к свертыванию, которая может стать неуправляемой? Или, наоборот, не повысится ли свертываемость крови настолько, что приведет к закупорке сосудов, к опасной, а порой роковой тромбоэмболии?

Постоянное внимание и контроль! Контроль и внимание! Контроль за работой сердца, его ритмом и силой, с которой оно выбрасывает кровь, за тем, как оно собирает отработанную кровь и распространяет по тканям и органам Марины кровь очищенную, насыщенную кислородом и питательными веществами.

Внимание легким! Контроль за их работой. Какова их жизненная емкость? Не снизилась ли она? Обеспечивают ли они потребность Марининого организма в кислороде? Об этом свидетельствуют газы крови, которые определяются по мере надобности. Прослушивается ли дыхание? Каково его качество? Каковы его ритмы и частота?

Внимание и контроль! Контроль и внимание!

Внимание послеоперационной ране. Будет ли она заживать гладко, без осложнений? Малейшее нагноение такой раны приведет к неизбежной катастрофе. Ведь обнажался большой, колоссальный мышечный массив. Обнажалась на большом протяжении губчатая кость позвоночника. Обнажалась плевра! И на значительном протяжении обнажен и перемещен в новое ложе спинной мозг!

Вся надежда на старшую операционную сестру. На ее педантичность и тщательность. Я уверен, что и на этот раз, как всегда, все сделано для того, чтобы в послеоперационной ране не возникло осложнений. Но и элемент случайности полностью исключить невозможно. Нельзя исключить и возможность вспышки инфекции, которая может находиться в тканях больного.

Пущены в ход мощнейшие антибиотики.

И еще раз внимание и контроль! Контроль за работой сердца. За дыханием. За составом и количеством мочи. За работой почек, печени и других органов и систем.

И самое главное – результат операции. Сможет ли Марина встать на свои ноги? Вновь почувствовать их? Вновь обрести «потерянное» туловище?

Это зависит от многого. И прежде всего, от степени восстановления жизнедеятельности спинного мозга в новых условиях, созданных операцией.

Результат операции у Марины сказался довольно быстро. Уже к концу первой недели у нее восстановилась почти нормальная деятельность тазовых органов. Она почувствовала себя в этом отношении нормальным человеком, не зависящим от воли окружающих… А что это значит, может понять только тот, кто пережил такое состояние. Заметно улучшилась и деятельность Марининых ног. Появились самостоятельные, как мы, врачи, их называем, «активные» движения. Активные, то есть производимые человеком по его воле и в том направлении, которое он сам определяет. Движения эти были слабыми. Малосильные мышцы Марины были не в состоянии сразу же воспроизводить полный объем движений – уж слишком долго они бездействовали. Но день ото дня мышцы набирали силу, становились крепче. Движения ног становились увереннее, сильнее.

Стала появляться и чувствительность. Вначале появилась тактильная – Марина стала чувствовать прикосновение к своим ногам. Потом болевая – Марина стала отличать острое от тупого. Наконец, температурная – Марина стала различать горячее от холодного. Значительно улучшилась трофика тканей. Исчезли отеки. Кожа приобрела нормальный вид, нормальную окраску, нормальную упругость.

Все это говорило о довольно быстрой нормализации деятельности спинного мозга.

Изменилось и внутреннее состояние Марины. С ее лица не сходила улыбка. Да и вся клиника радовалась за нее. Постоянно у нее находились «гости» из других палат, которые хотели оказать Марине внимание и выразить свою радость.

Быстрое улучшение в состоянии Марины было праздником для всей клиники. Ну и, естественно, для меня. Что может быть дороже для врача, чем выздоровление тяжелого пациента?

Марина терпеливо переносила строгий постельный режим. Она находилась в гипсовой кроватке без права самостоятельно изменить свое положение. Гипсовая кроватка – это гипсовый слепок человеческого тела, который точно повторяет контуры тела. Такая кроватка придает туловищу больного покой и заданное положение.

К концу второго месяца движения в ногах Марины восстановились в полном объеме и приобрели достаточную силу.

Туловище Марины было заковано в большой гипсовый корсет, и она была поднята на ноги. На две минуты встала на ноги около своей кровати. И все…

А сколько было радости! И у Марины! И у всех ее окружающих!

В последующие дни Марина вставала на ноги и даже стала делать несколько шагов. Такое медленное привыкание, фактически обучение ходьбе заново, вполне естественно после столь длительного пребывания в постели, да еще из-за бывшего паралича!

Однако в конце недели при вставании на ноги Марина почувствовала моментальную слабость в ногах и задержку мочеиспускания. Наша общая радость омрачилась! В Марининых глазах вновь появилось недоумение и, пожалуй, тревога.

Я уложил Марину в постель и не разрешил ей вставать. Стало очевидно, что под влиянием вертикальных нагрузок неокрепший позвоночник меняет свое положение, несколько деформируется и сдавливает спинной мозг.

Прошло еще два месяца строгого постельного режима. Деятельность ног и органов малого таза восстановилась, стала безупречной. Вновь было решено поставить Марину на ноги. Она встала. Правда, в большом гипсовом корсете. Встала. Легко пошла. И стала ходить…

* * *

Марина встала на ноги. Она вновь обрела «потерянные» ноги и тело. Она здорова. Она дома. Она сама ушла из клиники.

Через шесть месяцев был снят гипсовый корсет. Оперативным путем позвоночник Марины был закреплен. Он стал выносливым к вертикальным нагрузкам. И эту операцию Марина перенесла хорошо. Хочется надеяться, что в этот раз Марина ушла из клиники насовсем…


СИБИРСКИЙ «МОРЖ»

Вы, конечно, знаете, кого называют «моржами». «Морж» это мужественный человек с волевым сибирским характером. Ему посильно заставить себя в сорокаградусные морозы опуститься в ледяную воду речной проруби.

Это не просто физическая закалка. Это характер. Мужество. Воля. Владение собой…

Что он «морж», я узнал значительно позже от его многочисленных друзей, которые на протяжении всех лет болезни не оставляли его и трогательно заботились о нем.

А познакомился я с ним в одной из клиник, куда он был помещен на лечение, а я приглашен на консилиум – совет специалистов, решающий, как лучше, быстрее и правильнее помочь больному.

Бросилось в глаза сильное тело атлета, которое не умещалось на больничной кровати. Мощный торс, сильные руки и ноги. Идеальные по форме – хоть рисуй с них анатомические таблицы. И это несмотря на то, что уже почти месяц, целый месяц, он прикован к постели.

Максим К. – инженер-физик, жил с женой и маленьким сыном в одном из высотных домов нашего города. С интересом работал в области ядерной физики. Был способным. Преуспевал. Кроме своей работы увлекался спортом, которому отдавал все свободное время. Особенно – велосипедным и плаванием. Отличный пловец, он ни на день не прекращал купания в реке поздней осенью, а затем и зимой в проруби, несмотря на сильные морозы и снежную пургу.

Потом, узнав его ближе, я с удовольствием отметил, как он тонко чувствует юмор, как охотно шутит даже в самые трудные для себя минуты жизни. Человек, понимающий и любящий юмор, как правило, хороший человек. Позже я раскрою в нем и другие качества. Особенно доброту. Удивительно добрым и отзывчивым был Максим К. – и это в очень трудную для него пору жизни. Ведь я узнал его уже очень больным человеком, человеком, который, будучи могучим, сильным и всегда здоровым, вдруг превратился в постельного больного, а затем инвалида без шансов на выздоровление. И в этот трудный период он был добрым и благожелательным к людям. Таким он останется до последнего дня своей жизни…

Этот рослый, сильный, добрый, атлетического сложения человек уже почти целый месяц был тяжело болен. Настолько тяжело, что был прикован к постели.

Я уже упоминал о том впечатлении, которое произвело на меня его отлично развитое тело спортсмена, пропорционально развитое, гармоничное, красивое тело молодого мужчины.

Тем более поражало несоответствие: мощь этого красивого молодого тела – с одной стороны, и его беспомощность – с другой.

За месяц до нашей первой встречи в больнице Максим летними сумерками возвращался домой. Он быстро ехал на велосипеде по специальной дорожке. Она предназначена только для велосипедистов, никем никогда не занимается, почему Максим и развил значительную скорость. Вдруг он внезапно резко склонился, пригнулся к рулю велосипеда всем своим туловищем… очень быстро, очень резко и очень внезапно… Сработал защитный рефлекс хорошо натренированного тела спортсмена.

Только в следующий момент Максим осознал, почему он сделал это. Сделал он это для того, чтобы спасти свои глаза от тонкой проволоки, которая каким-то негодяем была натянута на уровне глаз человека, едущего на велосипеде, поперек велосипедной дорожки…

Много позже, после детальных расспросов он вспомнит, что в момент резкого и внезапного пригибания к рулю велосипеда в спине у него появились какие-то неприятные ощущения, которым он вначале не придал никакого значения.

Он благополучно доехал до своего дома. Взяв на плечо велосипед, он, как обычно, поднялся легко на девятый этаж к себе домой. Как обычно – принял душ, как обычно – поужинал, как обычно лег спать. Ощущения в спине, в то время уже отчетливо воспринимавшиеся им, хотя и не вызывали сильных болей, но беспокоили его своей необычностью и постоянством.

Утром на работе ощущения в спине стали более интенсивными, особенно когда он садился. Эти не очень болезненные, но принявшие постоянный характер, упорные, необычные и неприятные своей непривычностью для его здорового и сильного тела ощущения беспокоили Максима. Его товарищи по работе, тоже увлекающиеся спортом и по этой причине считавшие себя знатоками в лечении различных спортивных травм, сделали ему массаж спины, будучи уверенными, что имеют дело с растяжением мышц и связок, возникших при внезапном и резком наклоне.

К середине рабочего дня неприятные ощущения в спине перешли в болезненные. В спине появилась боль… Боль острая, усиливающаяся. Боль, не дающая сосредоточиться ни на чем другом. Боль, которой этот человек никогда ранее не испытывал…

Максим был вынужден прервать работу и уйти домой. Он принял горячий душ, растерся полотенцем. И показалось ему, что боль будто бы отступила…

Ночь прошла в несвойственной Максиму полудреме. Хороший многолетний тренаж обычно позволял ему уснуть в любое необходимое время и проснуться в точно заданную им себе минуту.

Утром, выходя из ванной комнаты, он почувствовал слабость в ногах. При следующем шаге ноги его стали ватными и перестали удерживать его тело. У дверей ванной он упал и уже самостоятельно встать на свои, бывшие всегда очень сильными и выносливыми, ноги не смог.

Так он оказался в больнице… У него развился паралич.

Но отчего же он возник у Максима? У этого атлетически сложенного, молодого, сильного мужчины? Ведь у него не было искривления позвоночника? Ведь он никогда ничем не болел?

Параличи – понятие собирательное. Они возникают от многих, самых различных причин.

* * *

Я уже упоминал, что одной из анатомических структур позвоночного столба является так называемый межпозвонковый диск, связывающий отдельные костные позвонки в единое целое – позвоночник, позволяющий совершать этим позвонкам движения одному относительно другого и представляющий собою совершеннейший биологический амортизатор. Эти межпозвонковые диски соединяют между собой и шейные, и грудные, и поясничные позвонки.

Каждый межпозвонковый диск в свою очередь состоит из двух так называемых гиалиновых пластинок, центрально расположенного мякотного ядра и находящегося по периферии фиброзного кольца.

Нет надобности здесь в деталях описывать весьма целесообразное строение межпозвонкового диска и его крайне рационально продуманные природой тонкие и важные для человека функции. Место этому в специальных научных трактатах. Скажу только о самом необходимом.

Гиалиновые пластинки, так названные потому, что построены они из гиалинового хряща, вставлены в тела позвонков наподобие перевернутых часовых стекол. Они – эти гиалиновые пластинки – отграничивают тело позвонка от межпозвонкового диска, являются границей между телом и диском. Между этими двумя вогнутыми пластинками располагается мякотное, или, как его называют, пульпозное ядро, состоящее из несжимаемой желеподобной ткани. Оно – это пульпозное ядро – представляет собою как бы шарикоподшипник, на котором «катаются» тела двух смежных позвонков. По периферии гиалиновые пластинки окружены и взаимосвязаны фиброзным кольцом – внешней оболочкой межпозвонкового диска, состоящей из весьма прочных коллагеновых волокон.

Я упоминал о том, что многосложная и очень важная для позвоночника работа, осуществляемая межпозвонковым диском, возможна только до тех пор, пока диск здоров и полноценен. Стоит только межпозвонковому диску «заболеть», как он сразу же становится несостоятельным и не выполняет своей работы. Больше того, как я уже упоминал, от может явиться причиной тяжкой беды для человека.

Пришел как-то ко мне на прием молодой мужчина. Был он по профессии столяром. Стал жаловаться, что ощущает какие-то неудобства в шее. Устает у него шея. Не болит, а устает и как-то «млеет». Особенно к концу дня. Вот и пиджак кажется тяжелым, да и ворот рубашки сдавливает шею. И болей-то особых нет. Вообще эти ощущения болями назвать нельзя, но они изнуряют и беспокоят его.

Я изучил внимательно рентгеновские снимки больного и самым тщательным образом осмотрел его. Решил, что целесообразно провести обследование в клинике, куда он был помещен.

Детальное тщательное обследование показало, что у этого молодого столяра имеются умеренные изменения в верхних шейных межпозвонковых дисках в виде так называемых дистрофических изменений, то есть изношенности их. Однако степень этих изменений представлялась мало выраженной, а порождаемые ею ощущения не требовали активного лечения. После месячного пребывания в клинике и соответствующего неоперативного лечения столяр был отпущен домой.

А спустя два месяца я был срочно вызван в приемный покой к тяжелобольному, который был доставлен в клинику. В приемном покое неподвижно лежащим на носилках я увидел столяра, который относительно недавно был выписан из клиники. Он трудно дышал. Жаловался на «отсутствие» туловища, рук, ног. Он не мог пошевельнуть ни пальцами кистей и стоп, ни руками, ни ногами. Неподвижным было все его туловище. Не выполняли своих «обязанностей» и органы малого таза.

Даже беглый осмотр позволил безо всякого сомнения установить, что у молодого человека квадриплегия, то есть паралич рук и ног. Зная этого больного по предыдущим осмотрам во время его первичного пребывания в клинике, я понял, что причиной его беды являются шейные межпозвонковые диски. Последующее обследование подтвердило это.

Оказалось, что во время работы он укладывал деревянную плаху на козлы для распиловки. Во время подъема этой довольно тяжелой плахи, что потребовало от него значительного силового напряжения, он почувствовал внезапную острую боль в шее, а затем слабость в руках и ногах, а затем «отсутствие» туловища. Все стало совершенно ясно.

Измененные, частично подвергшиеся дегенеративно-дистрофическим изменениям верхние шейные межпозвонковые диски во время чрезмерного напряжения не выдержали и разорвались. Через разрывы в фиброзных кольцах кзади, в сторону спинного мозга «выпали» мякотиые ядра этих межпозвонковых дисков и сдавили спинной мозг в верхнем шейном отделе. Это и привело к параличу рук и ног, «потере» туловища.

Вот какую опасность представляет для человека неполноценный, «больной» межпозвонковый диск.

Такие пациенты повседневны. Их десятки, сотни. Может быть, не у всех столь ярко выражены проявления болезни. Далеко не у всех развиваются крайние степени болезни в виде паралича. Но всегда это заболевание протекает тяжко, изнуряет заболевшего человека.

Реже болезнь начинается так, как она возникла у Максима и молодого столяра. Если бы она так начиналась и протекала часто, то это было бы ужасно. Ужасно по той простой причине, что таких пациентов очень много – сотни, тысячи, десятки тысяч. Много дней потери трудоспособности падает на эту болезнь межпозвонкового диска, которая известна под названием межпозвонкового остеохондроза.

Чаще заболевание развивается медленно, постепенно, исподволь.

Если заболевает поясничный диск, то болезнь начинается с чувства усталости в поясничном отделе позвоночника. К концу рабочего дня, при более значительной физической нагрузке, при тряске в автомашине появляются неприятные ощущения в поясничном отделе позвоночника, присоединяющиеся к чувству усталости. А затем появляются боли. Эти боли могут быть различными по интенсивности, местоположению, характеру. Они могут быть чуть выраженными и весьма значительными. Иногда они бывают острыми, как удар кожа. Их порой и называют прострелом. Изнуряющие своим постоянством, не оставляющие человека днем и ночью, чаще усиливающиеся при вертикальном положении человека и несколько затихающие в положении лежа, эти боли лишают человека покоя и сна.

Боли могут локализоваться только в поясничной области, не выходя за ее пределы. Но эти же боли могут распространяться и на ноги и охватывать чаще одну, реже обе ноги. Они могут ощущаться в области ягодичных мышц, по наружной поверхности таза, в области паха, на внутренней поверхности бедра, в промежности и во многих других местах.

Характер болей может быть также самым различным. Они могут быть жгучими, колющими, стреляющими, сдавливающими и прочими.

Эти боли усиливаются при изменении положения, при малейшем движении, при кашле, внезапном смехе, чихании. Холодная погода, сырость усиливают эти боли.

Человек теряет возможность двигаться. Он избегает движений, боится их, так как любое, порой весьма незначительное движение вызывает резкое усиление болей. Человек теряет работоспособность. На многие недели и месяцы он становится больным, нетрудоспособным, инвалидом. В масштабах нашего огромного государства это выражается в колоссальных потерях рабочей силы, колоссальных денежных потерях. А если к этому прибавить стоимость лечения огромного количества больных, которое проводится бесплатно, то станет очевидно, во что поясничный остеохондроз обходится государству, не говоря уже о моральном и физическом ущербе, который он приносит болеющим людям.

Это поясничный остеохондроз. Но ведь межпозвонковые диски имеются и в шейном, и в грудном отделах позвоночника.

Так вот, по частоте заболевания считается, что шейный межпозвонковый диск занимает второе место. Правда, не все так считают. Некоторые утверждают, что шейные диски занимают не второе, а первое место, что поясничные межпозвонковые диски поражаются болезнью реже шейных.

Шейные и поясничные межпозвонковые диски соперничают между собой по частоте заболевания, так как и те и другие находятся в наиболее подвижных отделах позвоночника.

Заболевания шейных дисков приводят к возникновению более разнообразных проявлений болезни. Это и понятно. Ведь они расположены в шейном отделе, там, где находится верхний отдел спинного мозга с его более сложной функцией. Заболевания шейных дисков реже возникают так внезапно и остро, как это случилось у описанного мною молодого столяра. Чаще, как и в поясничном отделе, болезнь развивается постепенно, медленно, исподволь.

Появляются неприятные ощущения в шее. Голова становится неимоверно тяжелой – шея с трудом выдерживает ее тяжесть. Шея быстро и легко устает. Обычно к середине рабочего дня человек начинает «чувствовать» свою шею, она начинает беспокоить его, появляются болевые ощущения. Появляются боли в затылочной области головы. Иногда боли могут возникнуть в области глаз, надбровных дуг или в других отделах головы. Не столь редко боли возникают на значительном отдалении от шейного межпозвонкового диска – в области желудка и других внутренних органов. Боли в области сердца часто имитируют так называемую стенокардию, или, как ее называют в народе, – «грудную жабу», болезнь сердечной мышцы, возникающую от недостаточного снабжения ее кровью из-за частичного сужения или вследствие стойкого спазма кровеносных сосудов, по которым кровь притекает к сердечной мышце. Такая боль при шейном межпозвонковом остеохондрозе возникает из-за того, что сдавливаются в области больного диска нервные веточки, которые идут к сердцу. Этим и имитируется боль в области сердца, которое в общем-то совершенно здорово.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю