Текст книги "Клан Мёртвого Кота (Dead Cat's Clan)"

Автор книги: Window Dark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)

Глава 14. Двадцать минут вечности

Сморщенная засохшая кожа мумии выглядела так омерзительно, что Ириска, взвизгнув, отскочила к Раулю. Он быстро отстранил напуганную девочку, торопливо подошёл к мертвецу и наклонился.

– Похоже, мы опоздали, – удивлённо произнёс Рауль.

– На десять тысяч лет, – первая волна испуга уже схлынула, вторая лишь только подступала, и в промежуток успела втиснуться злая ирония.

– Кошки нас опередили. Опытные кошки. Из тех, кому подвластно время. Они могут в пять секунд состарить кого угодно.

Впервые Ириска увидела его растерянным.

– Вершина освободилась. И я пока не знаю: хорошо это или плохо, – Рауль покачал головой.

– Мы тоже, – девочка смолкла, но потом решилась и указала в сторону мертвеца, – тоже станем такими?

– Насчёт тебя беспокоиться не стоит, – голос Рауля постепенно набирал привычную уверенность. – Ты же ещё не в Клане. Кроме того, кошками уже не пахнет. Зато поблизости полно наших. Ну что, Ирисочка, первый акт закончился трагично. Зато во втором мы проверим свою удачу. Если выберемся из Капки-Стрелки, значит, она на нашей стороне.

– Но кто нас ждал, – Ириска снова поглядела на мертвеца.

– Большой Босс, – невесело усмехнулся Рауль. – Шахматным языком говоря, король. Но жизнь – не шахматы. В них партия не заканчивается с потерей короля. Так что играем дальше. Мы сейчас с тобой настоящие проходные пешки. Как тебе перспектива стать королевой?

Ириска пожала плечами:

– Можно попробовать!

– Попробовать нельзя. Или берёшься, или с треском пролетаешь.

– Перестань, – разозлилась Ириска. – Хоть сейчас веди себя серьёзно.

– Я серьёзен, как никогда. Но ты предпочитаешь не замечать этого.

– Веди давай, серьёзный. А то состаримся здесь и без кошачьей помощи.

– Как будет угодно, ваше высочество, – Рауль галантно согнулся, подхватил Ириску и увлёк к выходу.

Девочка постаралась пройти как можно дальше от мертвеца. Тот уставился в потолок. А потом улыбнулся. Или просто тень Рауля скользнула по изморщиненному лицу.

Ждал ли он? Был ли жив сегодня, а не тысячи лет назад? Ириска не верила. Но это ничего теперь не меняло. Они забирались всё дальше. И всё сильнее Ириске казалось, что она спит. Что вокруг не настоящее, а липкая холодная дрёма, сквозь которую невозможно прорваться. Минуты растягивались в годы, наполненные ознобом и предчувствием непоправимого.

В следующем зале кто-то бестолково рассыпал берёзовые поленца. Грубо обтёсанные куски дерева заслоняли непонятные завихрения мозаики. Там, где стена сходилась с потолком, сверкали крохотные звёздочки электрического света. Тонюсенькие лучи, сходились вместе на ничем не примечательном камне. Зато в камень был воткнут меч, который стоило рассмотреть поближе.

Рукоятка меча заканчивалась кошачьей головой. Глаза смотрели гранёными изумрудами, оскаленная пасть сжимала крупный сапфир. Нос пламенел рубиновым блеском. Уши были оторочены гроздью мелких алмазов.

– Богатая вещица, – восхитилась Ириска больше отблесками в гранях драгоценностей, чем бликами света, скользящими по остро заточенному лезвию. – А чей это?

– Да так, – хмуро ответил Рауль. – Пацана одного. Борей кличут.

Он сложил маленькую поленницу у стены и теперь уселся на неё, прислонившись к холодным камням. Руки закинуты за голову, ноги блаженно вытянуты, на лице выражение самого настоящего счастья.

– Что ещё за Боря? – недовольно спросила Ириска.

Мог бы и вторую поленницу соорудить. Между прочим, не меньше его отшагала. И тоже была не прочь отдохнуть.

– Да знаешь его, – хмыкнул Рауль и, когда Ириска замотала головой, выдал речитативом. – Ты шагай всё прямо, прямо. Будет там помойна яма. В яме той сидит Борис – победитель дохлых крыс. В давние времена славно он этим мечом помахал. Дали ему героя. Но оступился человек, в яму упал. А герои, как известно, в помойные ямы не падают. Вот и пришлось все сказки о нём предать забвению.

– Забвению, – задумчиво повторила Ириска. – Я сказок о нём не слышала. Расскажи! Ну, пожалуйста!

Девочку пугала мрачная тишина. Казалось, стены начинают медленно сходиться, чтобы расплющить её кровавой лепёшкой. Когда звучали слова, мертвенный гул таял в голосах, в отзвуках эха. И стены замирали.

– Странный ты, Ирисочка, человек, – недовольно буркнул Рауль. – Мы шагаем по настоящей сказке, а ты требуешь другую историю. Закинь тебя в Париж, сморщишься: "А почему не Нью-Йорк?" Перебрось тебя в город небоскрёбов, проворчишь: "Вообще-то я хотела в Лондон!" Покажи тебе Темзу, пожмёшь плечами: "А вот в Риме сейчас…"

Ириска поджала губы. Значит, вот оно как. Значит, понимать её перестали. Значит, сесть не предложили. А напротив: обманули, завели, запутали… Мумией напугали. Что ж, ему же хуже.

И, обидевшись по-настоящему, Ириска сжала пальцы на отполированной рукоятке. А потом рванула вверх. Лезвие неожиданно легко выскользнуло из камня. Меч оказался почти невесомым.

В тот же миг крохотные лампочки погасли. Зал погрузился в кромешную тьму. И что-то в этой тьме лязгнуло зло и непреклонно. Ириска непроизвольно шагнула туда, где сидел Рауль.

– Стой на месте! – властно донеслось из мрака.

– Почему? – удивилась девочка, сжимая меч. – Сейчас я…

– Стой, говорят, – теперь в голосе сквозила неприкрытая злость.

Вспыхнул алый луч указки. Странно-прерывистый. Пунктирный. Лишь когда глаза привыкли ко мраку, девочка поняла, что её отделяет от Рауля железная решётка.

– Дотронься до решётки, – сказал Рауль и, когда Ирискины пальцы метнулись к железным клеткам, выкрикнул отчаянно. – Да не рукой! Мечом! МЕЧОМ дотронься!

Кончик меча коснулся толстого прута, и по лезвию заплясали фиолетовые молнии. От испуга девочка чуть было не выпустила рукоятку.

– Не бойся, – сказал Рауль, подходя к решётке. – Как видишь, он тебя защищает, хоть ты и не имеешь права его носить.

– Это что? Электричество? – Ириска неотрывно глядела на искры.

Рауль только загадочно улыбнулся.

– Гляди, проспим удачу, ополчатся на нас высшие силы. А разве ты знаешь, как выбраться из Капки-Стрелки?

– Ты выведешь, – безапелляционно заявила девочка.

– Легко, – согласился Рауль. – Только сначала переберись на мою сторону баррикад, – и он указал на решётку.

Ириска отвела меч от решётки, фиолетовые искры потухли, и зал снова окутала мгла. Но почему-то темнота теперь не пугала Ириску.

– А как бы выбрался ты? – спросила она.

– Правило лабиринта простое, – донеслось из мрака. – Ты должна идти вдоль стены и всё время сворачивать в одном направлении. На выходе встретимся.

– Рауль, – отчаянно крикнула Ириска, – не оставляй меня.

Ответом была тишина. Девочка попятилась. Она пыталась нащупать стену, но не смогла. И ещё она не могла понять, продолжается ли дальше зал, где хранился меч, или уже тянутся следующие коридоры.

Справа замаячил язычок пламени.

"Сворачивать в одном направлении, – вспомнила Ириска и тут же решила. – Значит, буду сворачивать вправо".

Через пять шагов она выбралась в коридор. В закопчённых скобах беззвучно пылали факелы лимонно-жёлтым светом. Темноты можно было не бояться. Следовало лишь идти вдоль стены и, если справа обнаружится проход, не раздумывая сворачивать туда.

Оказалось, что данное слово держать не так-то просто. На первой же развилке путь вправо преградила гигантская жирная крыса, оскалившая длинные острые зубы. Ириска молча показала меч, и крыса нехотя уступила дорогу. Следующий поворот загораживал полосатый кот с уныло обвисшим хвостом. Меча котище не испугался, не сдвинулся ни на миллиметр и не выказал ни малейшего желания пропустить девочку. Жёлтые глаза внимательно рассматривали нарушительницу спокойствия.

– Кыть-кыть-кыть, – попробовала подозвать Ириска печальное создание, но кот словно не слышал. Тогда девочка решила подцепить кошака кроссовкой и сдвинуть с дороги. Котяра зашипел и вцепился в джинсы у самой щиколотки. Больших трудов стоило сбросить этакую массу. А кот распластался в проходе и недовольно стучал хвостом по выщербленным плитам. Ириска заметила глубокие борозды, испещрившие пол, и призадумалась. Кот ещё не выпустил когти в полную мощь, так стоило ли его злить.

Голова кота странно покачивалась. В раскрытой пасти что-то шевелилось. Приглядевшись, Ириска увидела кончик острого крысиного носа. Выходит, кот был не настоящим. Подвал прямо-таки кишел крысами. Зажмурившись, Ириска неловко пнула фальшивого кота, отбросив полосатую шкуру к стене. В её глубинах что-то недовольно пискнуло. Девочка юркнула в проход и оказалась в огромном зале. Стены украшала золотая парча, на которой нестерпимо сверкали отблески света от язычков люстры в тысячу свечей.

И здесь тоже с поворотом намечались серьёзные проблемы. Правый проход стремительно застраивался жёлтыми кирпичами, которые слаженно подавали друг другу серые гномы. К косяку вальяжно привалилась крыса, стоящая на задних лапах. Крыса щёлкала крохотными пальчиками. И с каждым щелчком с пальцев спрыгивало по блестящей монетке. Чем больше монеток соскакивало на пол, тем стремительнее работали гномы.

На всякий случай Ириска выставила меч перед собой и наклонила его к полу. Крыса мерзко улыбнулась и от этой улыбки тут же перестала походить на крысу.

Ириске НЕСТЕРПИМО захотелось проснуться.

Но сон не пропадал. Гномы подбирались к верхней кромке прохода. Ириска бесстрашно подошла к крысе и чиркнула по жёлтым кирпичам.

Гномы продолжали работать. С крысиных пальцев соскакивали всё новые монетки.

И тогда Ириска что есть силы рубанула по кладке. Руки вывернуло отдачей, и меч безвольно вывалился из разжавшихся пальцев. Вернее, уже обломки. Потому что клинок со звоном раскололся. Стальные блёстки запрыгали по каменным, зверски искорёженным плитам, словно в давние времена легендарный Борис именно тут расправлялся с крысиными полчищами.

Гномы закончили работу, быстро собрали серебряные кругляши и, стуча сапогами, словно взвод солдат, ушли в проход, откуда появилась Ириска. А крыса просто исчезла.

Девочка тупо смотрела на закрытый путь. С реальностью она распрощалась, когда спустилась в смотровую яму гаража номер 18. А сказки не получилось. Получался абсурд.

Тянуло сквозняком: то тёплой струёй, то лезвием холода. Трепетали язычки лимонного пламени. И никто не спешил на помощь. Путь направо был закрыт.

Делать нечего. Понурив голову, Ириска побрела в левый проход.

Стены исчезли. Впереди девочку поджидала кромешная тьма. Ириска остановилась.

Нет, ну скажите вы мне, что делать самой обычной девочке, когда реальный мир подменился сумрачным подвалом, под завязку набитым крысами-мутантами? Определённо, знакомства с улетевшими до добра не доводят.

Впереди резко вспыхнули тысячи разноцветных огоньков. Перед Ириской предстал город, застроенный небоскрёбами. Прямо по центру красовались две знаменитые, ещё непотревоженные башни. Ириска смотрела на Нью-Йорк и ничегошеньки не понимала.

Небоскрёбы покачнулись. Все разом, кроме тех, что стояли с краёв. Сквозь картину вечерних окон проступало что-то округлое. Картинка вздрогнула, словно вода, по которой побежали круги. Окна погасли. Вернее, их затопило светом, и тогда Ириска отчётливо увидела, что на неё смотрят кошачьи глаза. Глаза громадной, во всю стену, головы.

Солнечной короной голову обрамляло золотистое сияние. Морду покрывали отвратительные чёрные пятна. Капли дёгтя, упавшие в бочку мёда. А уши словно выточили из янтаря.

Ириска с ужасом увидела, как губы чудища расползаются в уродливую улыбку. Голова подалась вперёд, выгнулась, приобрела объём и полезла прочь из картины.

Сзади возник Рауль и прыжком встал между перепуганной Ириской и страшной кошачьей мордой.

Katty! Katty! Burning bright

In the city of the night,

What immortal hand or eye

Could frame thy fearful symmetry?

Раскатились строчки и утихли. А перед Ириской снова был всего лишь портрет кошки на фоне небоскрёбов. Пусть отвратительно-ужасный. Пусть вызывающе-огромный. Но неживой. В этом Ириска могла поклясться чем угодно.

– Полезно знать парочку древних заклинаний, – радостно выдохнул Рауль.

Ириска только сейчас догадалась, что смерть стояла слишком близко, даже у Рауля не был уверен в счастливом исходе.

– Твоё правило не работает, – воскликнула девочка. – Мне всё время мешали. Странно, что тебе удалось меня отыскать.

– Будем считать, что я тоже неправильно свернул. А минус на минус даёт плюс, – отмахнулся Рауль. – Хороших новостей ровно две. Во-первых, выход теперь недалеко, в этих местах я уже ориентируюсь. Во-вторых, заклинание вырвало нам кусочек вечности. Теперь ровно двадцать минут мы можем делать, что хотим, и ничего нам за это не будет.

"А то, что мы встретились, выходит, уже ничего не значит", – грустно размышляла Ириска, привычно пристроившись за уверенно ступавшим проводником.

Стало светлее. Картины на стенах теперь проступали отчётливо. Кто-то, погруженный в суровую печаль, катился на колеснице, запряжённой шестёркой львов. А к дереву привалился полосатым хребтом кот на задних лапах и разглядывал процессию с гнусной ухмылкой.

– Кот не лев, – кивнул Рауль. – Боятся меньше, зато и упряжь никто не надевает.

Они вышли в просторный зал. Впереди сверкала стеклянная витрина, залитая ледяным сиянием ламп дневного света. По сторонам от неё в сумрачных нишах на высоких пьедесталах стояли статуи поджарых котов.

– Возьми вещичку на память, – посоветовал Рауль, – а то выберемся обратно, и ты пожелаешь забыть Капку-Стрелку, словно ночной кошмар.

– Но брать же ничего нельзя, – напомнила Ириска. – Ты сам говорил!

– Здесь не найдёшь значимых вещей, – сказал Рауль. – Считай, что мы уже не в самой башне, а в её вестибюле. И потом: ты забыла, что двадцать минут ещё не истекли?

Ириска подошла к витрине. Чего там только не было. Первым делом внимание на себя обращал глиняный зеленоватый кувшин. На его боку красовалась коричневая клякса, словно расплавленный шоколад. Сквозь блестящее пятно проступали выдавленные контуры грозного льва. Но, присмотревшись, Ириска чуть не фыркнула от смеха. Уж слишком комично смотрелся вывалившийся язык. Лёва устал. О могучие лапы тёрся котёнок с длинным раздваивающимся хвостом.

Вокруг кувшина громоздились фарфоровые статуэтки котов.

Ласково улыбалась белоснежная парочка чёрноглазых кошечек, различавшихся лишь размерами. Кошка-мать и кошка-дочка. Передние лапы игриво сжимали клубки ярко-красной шерсти. В тени кувшина нежилась стройная киска, фигурой напоминавшая белую пантеру. Рядом беззащитными глазёнками смотрел на девочку котёнок. Его лапки и ушки окаймляли золотые разводы, а на боках красовались розочки, какие Ириска видела на древних музейных чашках. С верхней полки Ириску изучали умные голубые глаза. Крохотный бежевый котик, поджав лапки, прижался к стене, словно его туда прилепили. А под ним на трёхколёсном велосипеде разъезжал разухабистый котяра в рубахе, по которой густо разбросали голубые горошины. Сверкали золотом спицы, алели ободки, лапы небрежно лежали на руле, а глаза-пуговки смотрели сквозь Ириску, словно это её не существовало в реальном мире.

Девочка изучала сиамскую кошечку, стоящую на задних лапках, когда статуя в левой нише ожила. Ириска испуганно отпрыгнула и уставилась на существо, стоящее между ней и витриной. Им оказался слепой ухмыляющийся котяра. Шкура его пестрела залысинами, обнажившуюся кожу разъедали гноящиеся язвы. По истёртой шее ручейком пробегала золотая цепь, застёжкой которой служили две разъярённые кошки, чьи клыки терзали связующее кольцо.

– Выбирайте, почтеннейшая, – промурлыкал он. – Я не могу вас видеть, но чувствую, что сюда пришла особа, лишь лицезреть которую величайшая честь любому коту. Что вас заинтересовало, владычица моего сердца? Угодно ли обратить взор на правый нижний угол. Там представлена коллекция майолики.

От неожиданности Ириска растерялась и, скрывая смущение, нагнулась, рассматривая большое блюдо, прижавшееся к стеклу. Его окантовку составляли пушистые коты. Пасть следующего сжимала хвост предыдущего. В центре резвились котята вокруг золотого сердца, чёрной молнией расколотого пополам.

– О, строгая, но справедливая, – снова запел старичок-лысовичок, а потрёпанный хвост обвивался вокруг Ирискиных щиколоток. – Ах, обладательница карающей руки и холодного разума. Возьмите любой подарок, который будет угоден страждущей душе. Но знайте, что моя милость не распространяется на вашего спутника.

Ириска обернулась и посмотрела в сгустившийся мрак.

– По-моему, – шепнула она, – меня принимают за кого-то другого.

– Удача – дама капризная, – зубы Рауля блеснули в темноте. – Пользуйся случаем, Ирисочка. Выбирай, да не прогадай.

Сначала Ириска хотела указать на пряжку, представлявшую собой два сцепившихся рога изобилия. По одному карабкался рыжий худющий кот, всеми силами старающийся дотянуться до горловины. По другому спускался полосатый и упитанный котяра, чем-то напоминавший Матроскина. Потом ей до ужаса захотелось стать хозяйкой золотой подвески, отлитой в форме кошки, свернувшейся калачиком. Затем Ириска открыла стекло и погладила подушку, на которой вышили почтенное кошачье семейство, одетое в костюмы английской знати позапрошлого века.

– О, сладчайшая, – заливался где-то внизу котяра. – Я чувствую себя так, будто приглашён на самую важную встречу. Наиглавнейшую за все наши двенадцать жизней, которые люди так и норовят уменьшить до девяти.

– Ириска, – окрикнули из темноты. – Поторапливайся. У тебя осталось несколько секунд.

И тогда палец ткнул в сиамочку на верхней полке. Хозяин вестибюля милостиво муркнул. Ириска поднялась на цыпочки. Пальцы охватили холодную гладь фигурки из фарфора.

– Почтенейшая, – вдруг взволновался кот. – Я не могу видеть, но не кажется ли вам, что вы привели сюда… – усы лысовичка дрогнули, нос затрепетал, а скрипучий голос наливался недовольством с каждым мигом. – Да ведь это же…

– Ходу! – рёв Рауля перекрыл последнее слово кота.

Что-то дёрнуло Ириску за руку и стремительно повлекло во тьму. Оставалось только перебирать ногами быстро-быстро и таращиться во мрак, пока по глазам не полоснул нестерпимо яркий свет.

Когда зрение вернулось, Ириска разглядела что-то голубое на сером фоне. Разумеется, не небо. Потому что небо никогда не бывает столь близким.

"Вся прелесть мира в его разнообразии", – прочитала Ириска голубые буквы. Рядом нарисовали тонюсенького человека с горшкообразной улыбающейся головой. Под ним тем же почерком, но гораздо крупнее значилось "ИРИНКА – ВРЕДИНА".

Кто-то ласково коснулся мочки уха. Девочка обернулась. Рядом стоял Рауль. В его глазах мерцали тепло и нежность. Горячая волна вспыхнула в груди, выплеснулась наверх и скрутилась комком в горле. Чтобы не расплакаться, Ириска резко вильнула головой в сторону, оторвавшись от пристального взгляда.

Они стояли в щели меж двух высоток. За дорогой протянулась полоса плотно прижавшихся друг к другу капитальных гаражей. С потемневшего неба над низкими крышами задорно подмигивали первые звёзды. За гаражами расстилалось поле. Только не было на нём водонапорной башни.

– Ничего удивительного, – раздался тихий голос Рауля. – Капка-Стрелка никогда не появляется два раза в одном и том же месте.

Глава 15. Нужные слова в нужное время

По-прежнему вечерело, словно прогулка по Капке-Стрелке заняла не больше минуты. Или время решило остановиться и чуть передохнуть перед чем-то важным.

Ириска тоже решила передохнуть и плюхнулась на скамейку, вытянув ноги. Рауль пристроился рядом. Девочка зажмурилась. О Капке-Стрелке говорить не хотелось. Было приятно чувствовать, как гудят усталые ноги. Просто сидеть и знать, что больше никуда идти не надо. Рауль тоже молчал. Даже закралось подозрение, что он втихую ускользнул, как это уже бывало не раз, и не два. Девочка чуть повернула голову и приоткрыла глаз.

Рауль смотрел не на Ириску. Его взгляд уткнулся в серые стены. Он словно пронзал бетон и улетал далеко-далеко. Дальше, чем небо над Пятым Переулком.

Он заметил внимание девочки и посуровел.

Вот только не надо твоих вывернутых правил, а? Помолчи! Хотя бы сейчас!

Как бы не так…

– Дай человеку то, что ему нужно, и он твой, – голос Рауля звучал так назидательно, словно рядом сидела детсадовка.

– И вовсе нет, – заспорила Ириска, чтобы поймать взгляд чёрных глаз. – Он заберёт, что ему надо, и уйдёт.

– Вечной благодарности не бывает, – кивнул Рауль. – Надо постоянно подкармливать тех, кто рядом. Они уходят, когда то, что мы даём, уже не катит.

– Это обязательно? – скривилась Ириска.

Она уже чувствовала подвох, но ещё не могла догадаться, в чём он заключался.

– Вовсе нет, маленькая любительница халявы, – усмехнулся Рауль. – Иногда и делать-то ничего не надо. Скажи человеку нужные слова в нужное время, и он пойдёт за тобой хоть за горизонт.

– Ты знаешь такие слова? – Ириска заинтересованно склонила голову.

– Слова-то знаю, – помрачнел Рауль. – С временем проблема. Иногда угадать не получается.

– Так не бывает, – по лицу Ириски пробежала волна разочарования.

Любой из парней, хоть из шальных, хоть из "правильных", любит казаться отстранённым и необыкновенным.

– Смотри, – пожал плечами Рауль, легко вскочил и отошёл к заборчику. Он облокотился на жердину и обвёл улицу пристальным взором, словно Терминатор перед штурмом полицейского участка.

По улице шла женщина с весёлым кудрявым пуделем.

Рауль посмотрел на женщину. Женщина подозрительно посмотрела на него.

Рауль мгновенно перевёл взгляд на неугомонную собаченцию. Женщина тут же уставилась на своего лохматого спутника.

– Бедный пёсик, – жалостливо сказал Рауль.

И его взгляд принялся изучать далёкую башню многоэтажки.

Женщина почти прошла мимо, да ноги притормозили. Рауль не обращал на неё ни малейшего внимания.

– Чего это бедный? – сердито спросила женщина.

Рауль пробежался взглядом от первого этажа громадины до шпиля, окинул торопливым взором собачку и тут же вернулся к многоэтажке.

– Азиатская чумка, – почти равнодушно сказал он.

И всё же в этом "почти" мелькнула очевидная печальная нотка.

– Какая-такая азиатская? – женщина распалялась всё сильнее. Рауль, напротив, являл пример непоколебимого спокойствия.

– Из Азии много болезней идёт, – сказал он после трёхсекундной паузы. – Атипичная пневмония, к примеру. Слыхали?

– Про эту заразу, конечно, – шевельнулись полные губы, сомнение овладело женщиной.

Но внимательно осмотрев ластившегося пёсика, она недовольно заметила:

– Не похож он на больного-то. Вишь, как скачет.

Взор Рауля погладил башню, скользнул по крышам ближайших домов и заглянул в серые глаза женщины.

– Любит он вас, – мягко сказал он.

– Это верно, – заулыбалась женщина.

– Вот и не хочет расстраивать, – продолжил Рауль. – Видали, как скачет, а внутри всё кипит и жжётся.

Пудель гарцевал вдоль изгороди, используя всю длину невеликого поводка.

Рауль резко присел. Его сумрачное лицо оказалось вровень с собачьей мордой, отделённое только потрескавшимися прутьями изгороди. Пудель ощерился, тявкнул два раза, а потом жалобно взвыл и попятился. Металлические пластины в форме странных восьмиконечных звёзд на кожаном ремешке ошейника переливались морозным блеском.

– Видите, – выпрямившись, сказал Рауль голосом серьёзным и болезненным одновременно. – Хоть и радуется, а понимает, что недолго ему осталось.

– Сколько? – голос женщины стал хриплым.

Рауль склонился к собаке. Пудель отскочил.

– Два с половиной месяца вполне протянет, если не случится ничего серьёзного, – Рауль словно с незапамятных времён отмерял край чужих жизней и вёл себя так, будто это дело ему порядком надоело.

– Два с половиной? – переспросила женщина.

– Если не случится ничего серьёзного, – повторил Рауль.

Размеренная жизнь дала трещину, мир покачнулся, женщина всеми силами стремилась вернуть его в прежнее положение.

– Да ты ветеринар ли? – недоверчиво спросила она.

– А не похож? – ответил Рауль вопросом на вопрос.

– Не похож, – с упрёком сказала женщина.

Ей было невыгодно, чтобы Рауль оказался ветеринаром. Ей хотелось, чтобы тот рассмеялся и закричал: "Да мы пошутили, тётенька!"

Рауль не собирался смеяться. Он просто пожал плечами и принялся перекатывать обломок ветки, который жалобно потрескивал под фигурной подошвой "Найка". Рауль не собирался ни оправдываться, ни продолжать разговор.

– И ничего нельзя сделать? – голос стал надломленным и жалостливым.

Теперь женщина ждала волшебника, который мановением руки вернёт её любимцу здоровье на долгие-долгие годы.

Рауль не спешил надевать плащ с фальшивыми звёздами.

– Вы хотите, чтобы я поставил диагноз на ходу? – жёстко спросил он. – Вам когда-нибудь проводили медосмотр посреди улицы?

– Почему же посреди? – торопливо залопотала женщина. – Если надо, я могу и на приём прийти.

– Угол Советской и Маршала Тихомирова, – прозвучало чуть ли не по слогам. – Там табличка. Увидите. Пожалуй, я свободен в этот четверг, в семь тридцать утра.

– Чего ж так рано? – заспорила женщина.

Рауль снова пожал плечами и утратил к разговору всяческий интерес.

– Нет, если надо, я приду, – заметила женщина, ища взор Рауля. – Но разве попозже никак нельзя?

– За десять минут я его осмотреть не смогу, – кивок в сторону пуделя, задравшего ногу на забор, – А ровно в девять ко мне принесут аллигатора. Вы даже не представляете, какая экзотика проживает в обычных квартирах. И болеет. Не рождена она для нашего климата.

– Аллигатора – это крокодила? – женщина вертела головой, стремясь ухватить направление, куда смотрел Рауль.

Рауль кивнул.

– Живого? – спросила женщина, надеясь на отрицательный ответ.

Глаза Рауля впились в её глаза.

– Так что опаздывать, – сказал он металлическим голосом, – крайне не рекомендую.

– Я не опоздаю, – пообещала женщина растерянным голосом.

Рауль коротко кивнул, показывая, что разговор окончен.

Женщина заторопилась прочь, волоча на поводке ничего не подозревавшего и не готового к крутым переменам пуделя, а Ириска, затаившаяся в тени кустов, тут же подскочила к Раулю.

– Она ведь придёт, – испуганно выдохнула Ириска.

– Обязательно, – Рауль улыбнулся привычной странной улыбкой.

– Но там ведь никого не будет, – Ириска вознамерилась кинуться за женщиной.

– Напротив, её там будут ждать, – жёстко сказал Рауль. – Собак-то ведь я тоже не люблю.

И девочке расхотелось куда-либо бежать.

– Ну вот ты и узнала, как звучат нужные слова в нужное время, – Рауль оживился, словно обрадовался прекращению ненужного разговора. – Посадить человека в яму весьма просто, а потом надо всего лишь обнадёжить. Ни слова конкретики, а так, намёк. Но как люди вцепляются, как ждут, что их станут вытаскивать из ямы. И ямы-то никакой нет. Сами они поверили в неё, и теперь не могут отбросить страшную картинку.

– А что, пёсику, действительно, осталось два с половиной месяца?

– Не меньше, – пожал плечами Рауль. – Если его не переедет машина или не сопрут собачники. Это и есть то, серьёзное, что может произойти. Или, если она не проспит и заявится утром в четверг.

– А если проспит?

– Тогда этот пёсик её саму переживёт.

– Значит, ты всё наврал!

– Я сказал – два с половиной месяца вполне протянет, если не случится ничего серьёзного. Я не утверждал, что псина окочурится через этот срок.

– Но чумка? Американская чумка?! Или Азиатская?!

– Разве я говорил, что собаченция больна чумкой? Я сказал – бедный пёсик. А потом – азиатская чумка. Заметь, фразы объединил не я. Она сама шагнула в западню. Бросаешь наживку, ждёшь поклёвки, а потом осторожно ведёшь, чтоб не сорвалась.

Рауль довольно улыбался. И было в этой улыбке что-то от малыша, заполучившего огромный пакет воздушной кукурузы. И было в ней что-то от взрослого мужчины, бросающего взгляд вслед шикарной блондинке и знающего, что он с этой куколкой ближе к вечеру ещё повстречается. Улыбка победителя освещала лицо Рауля. Хотя, если вдуматься, то и подвига никакого не произошло.

– Любого можно зацепить на крючок? – коварно спросила Ириска.

– Завязать разговор и выйти победителем несложно, – кивнул Рауль. – Вопрос только: какие цели ставить разговором.

– Хотя бы… хотя бы ускользнуть от опасности, если вляпаешься, – сказала Ириска, вспоминая дискотеки, когда глазки у вьющихся парней становились уж очень сальными.

– Главное – не теряй контроль. Если не можешь управлять своими чувствами, жди, что этим займётся кто-то другой.

– Тогда, – взор Ирискин заметался по сторонам. – Тогда… О!

Она увидела их. В другое время вечер подёрнулся бы морщинистой плёнкой испуга и засасывающего чувства бессилия. Сюда приближалась всем известная компаха. Верховодил там верзила, просидевший в первом и третьем классах по два года. По имени – Вова. Фамилия – Безматерных. Фамилию свою он не оправдывал с первого класса. А может и раньше, просто учителя об этом не знали. Связываться с ним никто не хотел, даже директор. Все ждали, когда он закончит девятый класс и навсегда оставит школу. Если и были в мире две несовместимые вещи, так это слова из песни "Школьные годы чудесные" и ухмыляющаяся Вовина морда.

В другое время Ириска немедленно подхватила бы Рауля и унеслась подальше. Но сейчас компаха отлично вписывалась в планы. Непробиваемость Рауля могла вот-вот разлететься на осколочки.

– А вот с ними поговорить, – прошептала Ириска, задыхаясь от волнения, и показала рукой на тёмные силуэты.

Она не могла проиграть. Она знала, что если уж чего и боятся "правильные" мальчики, то это местную гопоту. И улетевшие мигом становятся скромными и разумными. Если, конечно, они не полные дебилы. Тот, кто сыпет цветастые фразы, редко машет кулаками. Сейчас взор Рауля помутится неприятными предчувствиями, и мальчик испугается. Это вам не тетёньку запутать. Такие кого хочешь сами запутают, да запугают. Сейчас Рауль вздрогнет и скажет: "Давай-ка, Ириска, свалим отсюда. Хороших мест много. Чего нам портить такой прекрасный вечер?"

– Ну так что? – вызывающе спросила Ириска.

Предчувствие победы покалывало её волнительными иголочками.

Рауль повернулся и внимательно осмотрел компаху. В глазах заблестели огоньки интереса.

– Легко, – сказал он и двинулся навстречу сплочённой массе.