Текст книги "Пираты острова Крит (СИ)"
Автор книги: Вячеслав Распопов
Жанр:
Альтернативная история
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)
В кронах деревьев пели птицы, в траве стрекотали кузнечики, едва слышно журчал ручей. Варя поливала прохладной бодрящей водой, мой торс. Вода приятно освежала, и как будто смывала утомительные ночные видения. Рода чему-то улыбаясь, стояла с полотенцем, – просто идиллия в пасторальном антураже Франсуа Буше. Вообще Рогнеда изменилась, – снежная королева исчезла, и наши отношения стали ровными и доверительными. Варя, что характерно не ревновала к подруге, а казалось с интересом, наблюдала за развитием ситуации.
Ворота Плиски вновь открылись, и вновь из них выходила одна мелочь. Пришлось вернуться к варианту захвата ворот после подхода основных наших сил. В этом случае есть большая, очень большая, вероятность, что кто-то успеет заметить немалое войско противника, и предупредить стражу, захват понятно не состоится, но зато я обойдусь без потерь. В принципе если мы не возьмем Плиску, то только потеряем в деньгах. А учитывая взятие Варны и уничтожение Мисимерии, мы уже свою задачу перевыполнили.
Мои размышления прервал вестовой.
– Командир! У ворот что-то странное! Тебе надо взглянуть. Действительно, у ворот творилось столпотворение. Какой-то важный начальник на коне, что-то орал и размахивал руками, а стражники бегали как угорелые, разгоняя пинками и древками копий, крестьян, выстроившихся еще засветло, в очередь на въезд в город, и перегородивших проезд своими тачками и телегами. Когда относительный порядок был наведен, из ворот вышла кавалькада. Шесть десятков конных воинов на ухоженных парадных жеребцах белой масти. Сами всадники поверх кольчуг имели шитые золотом плащи и шлемы с плюмажами. Следом следовал паланкин, который несли двенадцать крепких парней, и замыкало шествие еще четыре десятка парадников.
– Бегом ко мне Ибрахима, Фараха и Яра, – почему-то шепотом сказал я вестовому. – БЕГОМ!
От первого отряда, отделился десяток и ускакал вперед, – дозор. Остальные выстроились в колонну по два и не спеша, темп задавали ребятишки несущие паланкин, двинулись за дозором, по дороге в сторону Прислава.
Имея такую фору в скорости, выстроить грамотную засаду в семи километрах от Плиски, не составило труда. Дозор беспечно движущийся по дороге, не особенно всматривался в обочины, а чего опасаться, если ты в центре самого сильного государства Европы?
Сразу за поворотом дороги путь гвардейцам перегородили пара десятков вооруженных всадников. Едва дозор в недоумении остановился, как на него обрушился град стрел с обочин. Мои лучники били всего с тридцати метров. Второго залпа не потребовалось, и лошади остались целы. Примерно такая же встреча ожидала основные силы противника. Заметив преграду конвой противников притормозил, но тут же раздалась команда, и три десятка тяжелых конников, наклонив копья двинулись в атаку. Дорога позволяла создать строй по четыре кавалергарда (от фр. cavalier "всадник" + garde "охрана") в шеренгу. Это выглядело грозно, и не предвещало легкой коннице ничего хорошего. Когда до столкновения осталось метров пятьдесят, всадники Ибрахима брызнули в стороны, как стайка испуганных рыбешек, открывая сектор обстрела четырем аркбалистам заряженным картечью. Два сдвоенных залпа превратили наступление противника в картину – ... "Смешались в кучу – кони люди"... Те, кого миновала картечь, падали пронзенные стрелами. Основная засада тоже дала о себе знать. Обочины дороги вдруг ожили и стали многолюдными. Многочисленные воины закованные в броню неожиданно вышли из густого кустарника, из-за стволов деревьев, и с убойного расстояния в двадцать – тридцать метров обрушили шквал стрел на защитников паланкина. Большинство вражеских солдат полегли так и не увидав своих убийц, потрясенно наблюдая истребление своих коллег ринувшихся в атаку. Надо признать паники во вражеских рядах не возникло. Сразу поняв в чем дело, охранники, включая тех кто получил уже несколько стрел, скатывалась с лошадей, и прикрываясь щитами собиралась у паланкина.
– Прекратить огонь! – во всю мощь своих легких скомандовал я. И уже тише, для своих командиров. – Все трупы, включая лошадей, убрать! На дороге должно быть чисто, ни крови ни лоскутков ни стрел – ничего. Яр! Своих парней переодевай в кавалергардов, и сади на их коней, вроде десятков шесть наберется. – И уже громче для защитников: – А вам господа, рекомендую немедленно бросить оружие и сдаться! В противном случае через сто ударов сердца, по вам ударят баллисты! Щиты и хлипкие стенки паланкина не помогут. Думайте быстрее еще сто, нет девяносто ударов и ваши внутренности разлетятся по кустам... восемьдесят ударов!
– А что будет, если мы сдадимся? – встал в полный рост один из защитников.
– Продадим вашим родственникам, если нет, то все равно кому ни будь, продадим.
– Нам надо подумать, – отозвался переговорщик.
– Думай! Но помни, что через пятьдесят ударов вы сгодитесь разве что на колбасу.
Тут дверца паланкина открылась, и явилось видение.
Она была высока и стройна. Густые шелковистые волосы, каштановыми волнами падали на плечи. Изящное лицо, полные губы, сверкающие серо-зеленые глаза. Тело цветущее, роскошное, пленительные округлости грудей угадывались под корсажем. Тонкая талия давала возможность оценить пышные бедра и длинные ноги... Из шокового состояния меня вывел чувствительный тычок Роды, что не скрылось от обладательницы малахитовых глаз.
– Ну что, доволен? – грудным голосом с легкой хрипотцой произнесла нимфа. – Все рассмотрел?
– Я увидел все, что могут увидеть глаза, – ответил я со светской любезностью. – Что касается того, доволен ли я... Слово "восхищен" больше подходит.
– Хм... На разбойника не похож, впрочем как и на военного. Они никогда не употребляют слов длиннее, чем в два слога, – с неприкрытым сарказмом, как бы задумчиво сказала красотка. – У меня впечатление, что ты -полуобразованный жулик, старающийся лезть на глаза богатым дамам... Ну, – сказала она наконец, – если ты кончил глазеть, говори какой выкуп желаешь? Сейчас же пошлю гонца в Писку, и он к полудню все привезет. Можешь не мелочиться, – все равно далеко с ним не уйдешь.
– Ну нет! Так не пойдет! Получится, что ты хочешь рассчитаться со мной, моими же деньгами. – Видя удивление в глазах собеседницы, добавил, – Плиска, и все ее золото к вечеру и так будет моим.
– То есть, ты хочешь сказать, что со своими бандитами захватишь Плиску? – хохотнула она.
– А чего здесь такого? Вчера Варну взяли, сегодня Плиску возьмем...
– А завтра Прислав! – закончила она за меня уже откровенно смеясь.
– Насчет Прислава пока не решил, – как бы не замечая ее насмешек продолжил я. – И по поводу тебя тоже еще думаю. Может не буду менять тебя на выкуп, а оставлю себе – наложницей.
– А не боишься остаться без штанов? – с веселым задором ответила пленница. – Я привыкла к роскоши, да и моим многочисленным слугам тоже придется платить.
– Моя мама всегда предостерегала меня против девушек вашего сорта. А я целыми ночами томился, думая, что никогда с ними не встречусь! Не знаю к худу это, или к добру, но постоянно на них натыкаюсь. Сейчас у меня три наложницы – графиня, герцогиня и королева, – "похоже еще княгиня на подходе", вспомнил я о Рогнеде, – тоже все с запросами, но на содержание не жалуются. Так что еще одна баронесса, или кто вы там, меня не разорит.
Теперь кроме чуть не рыдающей от смеха незнакомки, ржала и ее свита. Мои, ближники и гулямы – кто понимал греческий тоже ржали, но уже над развеселившимися пленниками. Смахнув набежавшие слезы, зеленоглазка произнесла хриплым от смеха голосом:
– Но мои запросы выше, чем у твоей королевы! Миски каши, и платья из некрашеной шерсти мне недостаточно!
– Вы мне не верите?! Да мои наложницы вкушают те же яства что и византийская императрица, а на одной только левой руке у них больше бриллиантов, чем на царской короне Симиона! – Новый взрыв смеха всех присутствующих. А я, как бы не замечая насмешек продолжал: – И напрасно вы моих воинов называете бандитами. Любой из них, даже дама, побьет вашего самого сильного воина. Готов принять любую ставку.
– Хех... прервала свой смех обладательница малахитовых глаз. – Я выбираю любого воина из твоих бан... из твоих, и выставляю своего, и если твой проигрывает, я и мои люди свободны?
– Ну да, что тут непонятного? Вам только осталось выбрать воинов и предложить достойную ставку. Если ставка меня устроит, то я соглашусь. Ну и оружие у всех, как до пленения.
– Я выбираю ее! – перст незнакомки уперся в Роду. – Взамен ставлю золото. Столько, сколько она поднимет!... После боя! – быстро добавила зеленоглазка.
О, женщины, коварство ваше имя. Мало того, – выбрала кандидатуру у которой нет ни малейшего шанса, (с ее точки зрения конечно) еще и подстраховалась, – много ли поднимет девушка, изможденная схваткой?! Да еще возможно раненая, – самой бы без посторонней помощи устоять...
Что выбор аристократки падет на жрицу, я практически не сомневался. Когда Рода врезала мне под ребра, отвлекая внимание от созерцания зеленоглазки, я видел, что той это жутко не понравилось. И после замечал, как темнел ее взгляд, и гримаса неприязни накатывала не ее лицо, натыкаясь на княжну.
– Богорис! – Повернулась пленница к одному из своих воинов. – Я выбираю тебя! Когда-то действия твоих предков уже выручали моих... Теперь твоя очередь.
– Мой прадед пошел на смерть, прикрывая отход твоего, с тремя десятками воинов против трех сотен, – неохотно отозвался крепкий малый под тридцатник, с ироничной ухмылкой. – Он был герой! Я могу по вашему приказу зарубить любого, хоть женщину, но вызвать ее на поединок... Вы, что хотите, чтоб все мои потомки до десятого колена стали посмешищем, и проклинали меня еще не одну сотню лет?...
– Позвольте, это сделаю я, – подорвался один из ее свиты, – ожиревшая, губастая крыса, с большими розовыми щеками, и мелкими близко расставленными глазами цвета коровьих лепешек. – Я порублю ее в солому!
– Так тому и быть Пресиан, – величественно произнесла красотка, но было видно, что отказ предыдущего бойца, больно ударил по ее самолюбию. – А такой тряпке как ты, Богорис, рабский ошейник подойдет больше чем военная форма, да и твои потомки не станут посмешищем – у тебя их не будет. Ну чего тянуть, поединщики выбраны, – обратилась она уже ко мне, – может займемся делом? Я только было собрался ответить, что не возражаю, как подал голос свиномордый.
– По условиям поединка, оружие у всех, должно быть как до пленения. Я хочу получить моего боевого коня!
Упс! Нежданчик! Реально засада. Теорию конного боя, во всем его многообразии, я получил от Ибрахима. Согласно оценки эксперта – если у всадника есть свобода маневра и тот не наделает глупостей, пеший – гарантированный труп. С боков всадник неплохо защищен, сзади его не догнать, встать прямо перед конем – самоубийство, даже если успеешь перед смертью насадить на меч или наколоть на копье всадника, что невероятно редкая удача. Высокая скорость конного служит и защитой – крайне непросто отразить или уклониться от удара всадника и успеть после этого его контратаковать.
Инга, помню говорила, что в арсенале жриц есть приемы против конного противника, но в детали не вдавалась. Хоть все зашло уже далеко, но пользуясь своей дурашливой манерой разговора, я мог все превратить в шутку, что и собирался сделать, но перед этим вопросительно взглянул на княжну. Рода ответила мне уверенным взглядом, и едва заметным кивком.
– Ну хорошо, я согласен! Фарах! Разоружить и связать пленных! Кроме дам и поединщика. Неожиданности нам не нужны.
Гулямы сноровисто освободили пленников от оружия и верхней одежды, и повязали всех кроме носильщиков паланкина. Оказалось что в паланкине еще две дамы, видимо прислужницы незнакомки. Сам паланкин внутри напоминал маленький будуар, обитый азиатскими тканями, и по своему комфорту мало чем уступал транспорту углеокой. Между тем поединщики подготовились к схватке. Пресиан осмотрел и поправил упряжь своего коня, уселся верхом и удобней перехватил пику. Рода перетянула шнурком, волосы в хвост, намотала свою накидку на кисть левой руки, правой подхватила шест. На лице никаких эмоций, разве что легкая сосредоточенность. Наверно так выглядит лесоруб перед тем как срубить дерево.
Взмах платком от зеленоглазой и конь свиномордого срывается с места. Три секунды, и от острия пики до груди спокойно стоящей жрицы, остается метров пять. Именно в этот момент Рогнеда метает свой плащ в морду коня, и срывается с места, перемещаясь с правого, на левый фланг атакующего. Атака уже сорвана, потому как перенести за долю секунды тяжелую пику справа налево, через голову коня нереально, а испуганный конь отказался идти на таран. Но это только цветочки! Проскакивая перед конем, за мгновение, до того как его копыта касаются земли, подбивает ему передние ноги тяжелым, как двуручник, шестом. В результате конь касается земли запястьем (коленями – если по аналогии с человеком), делает кувырок через шею, запустив своего наездника в полет не хуже катапульты. Уж на что ушлые в боевке, мои гулямы и русы, и те округляют глаза, – противники в шоке. Конь дергая конечностями быстро поднялся, и получив бодрящий удар шестом по крупу задал стрекача. Противник, пережив жесткое приземление, тоже поднялся на ноги и вынул из ножен саблю, но в атаку не бросался, – видимо приходил в себя. Рода не собираясь затягивать представление, идет к противнику, на ходу раскручивая шест, который начинает мелькать вокруг ее тела как лопасти вентилятора. Противник делает выпад, который она легко парирует шестом, и не останавливая движение, ударом в предплечье, осушает руку противника, – сабля на земле. Завершая связку, наносит сильный удар в голову и подбивает ноги. Контуженный Пресиан пытается подняться с колен. Все происходит быстро и слитно, сама Рода движется кажется не спеша, перетекая из позы в позу как капля ртути. Вот она уже сзади коленоприклонённого противника, левой рукой фиксирует голову, правой перечеркивает стилетом его шею от уха до уха. Струя крови орошает незабудки-лютики, мертвое тело заваливается на бок, – чистая победа.
Жрица разворачивается к востоку, поднимает лицо к небу и нашептывая что-то, проводит мокрым от крови стилетом от лба до подбородка. Кровавая полоса предает ее образу зловещее выражение. Решительным шагом Рода направляется в нашу сторону. По взгляду ясно, что ее цель – зеленоглазка. Та моментально побледнев сделала шаг назад и уперлась в паланкин. Рогнеда подошла вплотную, а ее стилет почти касался груди пленницы.
– Поединок был честный не так ли? – произнесла жрица глядя прямо в глаза перепуганной девицы. Дождавшись кивка, продолжила. – Осталось узнать сколько ты должна золота.
С этими словами она ухватила взвизгнувшую незнакомку за руку, потянула на себя, и подхватив за талию оторвала от земли, и тут же отпустила едва не рухнувшее тело.
– Два! Ты весишь не меньше двух талантов, и я подняла тебя сразу после схватки! С тебя два таланта (талант – 26,027 кг.) золота! – Чеканя каждое слово произнесла Рода, и с угрозой в голосе добавила: – Отдашь все до последнего медяка! Иначе я найду тебя даже в могиле и выпотрошу как гусыню!
Сказав что хотела, жрица развернулась и пошла в сторону расположения нашего комсостава, принимать поздравления, не забыв "случайно" коснутся меня бедром. От малахитовоглазой, которая вновь приобрела надменный вид, послышалось какое-то неразборчивое ругательство, затем обратившись ко мне, с философским видом произнесла.
– Значит, судьба... Она всегда, то улыбается, то хмурится.
– Несчастье одних составляет счастье других, – любезно утешил ее я.
– Не знаю почему, – задумчиво поговорила незнакомка, – но у меня такое чувство будто все подстроено.
– А у меня такое чувство леди, что вы просто не привыкли проигрывать, – лениво парировал я, и весело добавил: – Наоборот вам чрезвычайно повезло, что вы не выбрали кого-то другого. Обратите внимания на ту хрупкую блондинку, которая обнимает победительницу. Если б вы выбрали ее, и выставили против нее, не одного, а двух воинов, то схватка была бы вдвое короче, а у волков корма в два раза больше.
Недоверчиво хмыкнув, незнакомка скрылась в паланкине, а я дал приказ выдвигаться на ранее занимаемую позицию. По дороге ко мне подъехал кто-то из своих, ряженный в кавалергарда, я даже не сразу опознал Ахмыла.
– Ну ты даешь атаман! У тебя, что не девка, то бедовей прежней! Никак опять княжна?
Сопровождающие, тоже ряженные русы, навострили уши.
– Княжна Ахмыл, но у этой сиськи больше чем у прежней. Если поставишь пару золотых, то можешь опять попытаться их потрогать.
– Не атаман, я как вижу княжну, так вся моя сила переходит в уд. Он превращается в камень, зато остальное тело расслабляется и становится как квашня.
– Ну тогда жди! Как попадется княжна, которая превращается в квашню, при виде каменного уда, обязательно вас познакомлю.
Ржач руссов поднимает из кустов испуганную стайку птиц. Ахмыл ржет громче всех.
Время уже подходило к полудню а вестей о подходе армии все не было, и я начал заводиться. Весь план построен на внезапности, до сих пор нам везло, но долго это продолжаться не может. Того и гляди прилетит вестовой из Варны, которому удалось миновать кордоны, всех троп не перекрыть, и тогда все насмарку. А эти хреновы вояки вместо того чтоб "рвать когти" – спят на ходу... Окончательно взорваться я не успел, помешала пленница вышедшая из паланкина.
– Я уже думала, что мой герой бесстрашно карабкается на стены Плиски, – ехидно пропела она, – а за ним спешит вся его ватага, на ходу отбивая стрелы своими железными лбами.
– Я бы не возражал стать героем, но мертвый герой обычно дурно пахнет.
– И как это понимать? – Еще больше ехидства в голосе. – Герой передумал, ведь струсить он не может?
– Нет, не угадала, – ее подначки почему-то меня развеселили. – Мне передумывать нельзя, иначе мои королевы-герцогини меня со свету сживут, ну или на порог не пустят. Просто жду подельника, со своей ватагой, – серьезно ответил я.
Ехидна собралась что-то ответить, и даже открыла рот, но тут окружавшие нас ряженные повернули голову на восход, а я услышал топот копыт. Всадник на сером коне, грязно-серый плащ, взлохмаченные волосы пепельного цвета. Лицо тоже не фонтан грязное, все в потеках и полосах, – так бывает, когда с грязного лица стираешь ладонью пот. Короче всадник из арьергарда, после марша во всей красе. Думаю что даже углеокая, не сразу бы узнала в этом замарашке своего сына. Константин натолкнувшись на мой строгий взгляд быстро заговорил.
–Леонид не позволял оторваться нашему отряду...
– Хорошо, где остальные? – прервал я царевича. – Когда будут здесь?!
– Ну, я оторвался от них когда прошли ближайший кордон! Думаю – вот вот.
Увидав одобрение в моих глазах, Константин вздохнул полной грудью и огляделся по сторонам. Естественно его внимание привлекла зеленоглазка.
– А это что за прелесть? – Константин даже сполз с коня, стараясь делать это молодцевато. – Вы нас представите Александр?
– Это моя пленница! Задолжавшая мне гору золота! И не пожелавшая представиться. Но судя по сопровождению и паланкину, дама не из бедных.
Костя внимательно рассмотрел герб на паланкине и шевроны на ряженных, и безапелляционно заявил:
– Александр! Представляю вам принцессу Анну! Старшую дочь царя Симиона, и его второй супруги Марии Сурсувул, старшую сестру царевича Болгарии Петра, ныне вдовствующею – добавил он. – Прошу прощения ваша светлость! – с легким поклоном Костя обратился к принцессе, – что использовал в качестве подсказки вашу геральдику. Я и так должен был догадаться, что вы дочь Марии Сурсувул, которая была не только красивейшая из цариц, но и красивейшая из женщин.
– Поразительно, – смеясь ответила принцесса. – бандиты разбираются в геральдике, говорят как куртуазные кавалеры из высшей знати... Куда катится мир, и как сейчас отличить благородного человека от жулика... И как тебя звать, образованный юноша?
– Позвольте представить вам принцесса моего подельника, – я не упустил возможности приколоться. – Его высочество царевич, и будущий император Византии – Константин Багрянородный!
Когда Анна отсмеялась, и стерла с глаз набежавшую слезу, с сожалением произнесла:
– Жаль Александр что тебя ждет плаха, с удовольствием бы взяла тебя шутом. Не удивлюсь, если тебе уже говорили, что смеша людей на базаре, ты бы заработал большие деньги.
Я улыбнулся в ответ, злорадно наблюдая как царевич достал из седельной сумки шлем увенчанный золотой короной, и сбросил пыльный плащ, скрывающий позолоту брони и золотой герб Византии.
– Вам не отказать в проницательности, ваша светлость, не далее как день назад я слышал подобную фразу в свой адрес. Но лучше быть, чем быть похожим. Итак, надеюсь вы простите моего подельника, за то, что он не привел себя в порядок после баталий и похода. – и многозначительно перевел взгляд на преобразившегося Константина.
Лениво проследив за моим взглядом, принцесса впала в ступор. Сильная психика венценосной особы могла бы перенести и это, если б не выходящие на поляну стройные ряды сотен воинов в форме византийских гвардейцев. Не отказав себе в удовольствии, добавил.
– И не будьте слишком взыскательны, к его ватаге, пересечь море взять город, совершить марш, и все за двое суток с небольшим...
Константин тем временем привел себя в порядок, и во всем сиянии вновь предстал перед принцессой. Представлять его второй раз смысла не имело, и я без лишних политесов отправил парня объявить своему войску, что штурм через два часа, а пока пусть рядовые устроят себе легкий перекус. Сбор всех командиров, для получения инструкций здесь, через полчаса.
– Варна в руках византийцев ты не врал?! – На удивление спокойным голосом произнесла Анна. Я только кивнул. – И кто же ты на самом деле, если сам царевич, и шага без тебя ступить не может.
– Ты же умная, а я давал тебе много подсказок.
– Ликом молод и прекрасен, но глаза выглядят старше первородного греха. Улыбчив, но, у врагов его улыбка вызывает бессонницу и недержание. Скромен и почтителен, но сама императрица не смеет ему перечить... Выдает себя за простого купца но в рабынях у него сама королева амазонок – процитировала кого-то принцесса. Ты – Калиостро!
– Ну, не знаю!? Если подтвержу твою догадку, то у тебя тоже может начаться недержание. Ты готова?!
– Не поясничей, – отмахнулась от меня зеленоглазка, додумывая свою мысль. – И та разноглазая блондинка, и есть ведьма Муизза – повелительница молний! Остальные девицы непобедимые амазонки. А твои воины подобно ветру взлетают на стены крепостей, и поразить их невозможно. – небывальщина какая-то – закончила свою мысль каштанка.
– Да все что ты сказала, кроме того что я Калиостро небывальщина. Ну, разве что я купец, и про амазонок правда, а их королева у меня вовсе не рабыня а наложница, ну и Муизза...
– Оставь все свои подвиги при себе! – Неожиданно зло сказала принцесса, словно выплюнула . – Вы подлые захватчики! И мой отец вас покарает.
– Ну конечно как же я забыл, ведь в отличии от нас – подлых захватчиков – Симион – Великий завоеватель! Постоянно потрошащий, приграничные византийские города аж с 894 года. И даже осадивший Константинополь в 914 и в 918 годах. В том же 18 году он занял Адианополь, и предложил Зое выкупить его, иначе перебьет всех жителей, а город сожжет дотла. Улеокая заплатила! И вот по прошествии трех лет, Адианополь вновь в осаде. За три года горожане нагуляли жирок, можно снять хороший навар, а что останется вновь продать августе. Неплохая кормушка однако. Только в этот раз ошибочка вышла! ЛевVI – философ и богослов, до фанатизма почитал Христа. А Иисус призывает своих последователей "подставлять другую щеку", когда они сталкиваются с насилием. Углеокая тоже уступила. А вот Константину понравились в священном писании другие строки – око за око не для того, чтобы мы друг у друга вырывали глаза, но чтобы удерживали руки свои от обид; ведь угроза, заставляющая страшиться наказания, обуздывает стремление к делам преступным. И вновь, как и было в Римской империи, ввел понятие – талион. (Lex taliōnis буквально означает "Закон равного возмездия".)
– Даже не сомневаюсь, кто подал ему эту идею. – Нервно сказала Анна.
– А вот это совсем не важно! Мудрый правитель не должен рожать идеи, и находить решения, для этого существует целая армия советников! Мудрый правитель, тот, кто выслушав все советы, принимает верное решение. Так что все, что ты видишь – это лишь – талион на действия твоего отца.
– В отличие от вас, он делал все честно, открыто и по правилам.
– Да не вопрос! – я начал закипать – Хочешь на собрании полководцев, я введу правила твоего отца, – мужское население города и окрестностей, включая стариков – под нож! Детей и изнасилованных женщин, в рабство! И не надо красавица кривить рот! Вот когда по сточным канавам Плиски потечет кровь горожан, тогда все правила Симиона будут соблюдены, и ты сможешь оценить их честность и открытость.
– Ну конечно, ты же палач! – С глазами на мокром месте ответила принцесса. – Чем больше крови – тем тебе больше радости.
– За всю мою долгую жизнь, от моих пыток проливали кровь, только молодые и невинные девушки. – Серьезно ответил я, и тут же подмигнул. – Некоторые из них просили повторить пытку еще и еще, и я не мог отказывать себе, и им в этой радости!
– Дурак! – Буркнула в ответ Анна. Но улыбка, хоть и кривая украсила ее губы. – Ты вообще когда ни будь пробовал говорить серьезно?!
– Постоянно делаю это – но выходит еще смешнее. Кроме того в каждой шутке – есть доля шутки! – Примирительно ответил я. – И если у вашей светлости больше нет вопросов, то я должен подготовится к военному совету...
Военный совет – громко сказано. Советник по Плиске сбивчиво описал географию города, путаясь на каждом шагу. Но даже этого было достаточно, чтоб оценить масштаб предстоящей операции. Плиска была крупнее Варны минимум в три раза и занимала площадь почти в двадцать квадратных километров. Бывший дворцовый комплекс, где восседали цари, ныне магистрат арсенал итд., окружен пятиметровой каменной стеной. Еще один сюрприз – Большая базилика. Релизигозно-дворцовый комплекс, расположенный на окраине Плиски. Включает в себя базилику, архиепископский дворец и монастырь. И тоже окружен каменной стеной, правда четырехметровой. После советника коротко высказался я, в том ключе, что если я захвачу ворота то сумею их удерживать не более получаса, этого времени должно хватить византийцем, чтоб войти в город. После чего, как главный стратег вторжения слово взял Славянин.
Он предложил взять на себя все окраины города и базилику. А я со своими силами, поскольку мои воины заточены на взятие стен, должен обложить и взять дворцовый комплекс. Если грубо, то в процентном выражении он своими воинами охватывает площадь, даже в несколько раз большую на каждого солдата, чем я со своей тысячей. Но небольшой нюанс! Когда забьет било, то все боеспособные резервисты устремляется к арсеналу и в полном вооружении займут свое место на пятиметровых стенах. А тут уже получается обратная картина – на каждого моего воина приходится в разы больше вооруженных противников, укрытых пятиметровыми стенами. Так что дружба дружбой, но подложить свинью другу, и так снявшему сливки славы – святое дело.
– Хорошо! – сказал я – На этом и остановимся! Всем часовая готовность! Операция началась!
Главнокомандующий не поверил своим ушам! Он ожидал спора с моей стороны, даже отказа, но ни как не согласия. Я же решил, что брать дворцовый комплекс, или нет, будет видно на месте. В любом случае чрезмерно рисковать своими людьми я не собираюсь. Но что меня устраивало в решении стратега – это то что, все богатые дома и поместья сосредоточенны в центре, и примыкают к дворцовому комплексу, то есть, находятся в зоне моей ответственности. А с каждого такого дома, хабара можно взять больше, чем с целого квартала ремесленников, и уж тем более бедноты, которые достанутся византийцам.
Наум, – начальник караула южных ворот Плиски, не находил себе места. Причиной тому не вернувшийся вчера зять, который должен был вернутся из Варны, куда ездил за кожами. Младшую Наум отдал за зажиточного ремесленника, державшего шорный цех. Вчера вечером, когда в отчий дом явилась встревоженная дочь, он ее быстро успокоил;
– Эка невидаль, задержали с отгрузкой кожемяки, лопнула ось на телеге, захромал конь!
Про себя еще добавил " – Да и в отличье от Плиски, где увеселительные заведения с гулящими запрещены самим епископом, Варна может предложить любые на выбор, было бы серебро. Сам грешен, кхм, и не раз."
Сегодня утренняя суматоха с приемом караула, затем возвращение принцессы Анны в Прислав, после трехдневного молебна в базилике за победы ее отца ... И вот час назад подошел старший ворот и доложил, что подходил меняла, и пожаловался что со вчерашнего полудня к нему не подошел ни один клиент из Варны, а такого на его памяти не бывало. Тут и вспомнил Наум про своего пропавшего зятя. Десять минут назад он сам лично спустился к воротам и охрана ему подтвердила, что варнинских до сих пор не было. И только он решился отправить вестового в магистрат, как дверь открылась и дозорный с башни сбивчиво доложил, что кортеж принцессы возвращается, но с ним что-то не то. Не добившись внятного объяснения Наум весь на нервах бросался на выход.
Поредевшая на треть Кавалькада кавалергардов, сопровождающая паланкин принцессы, приближалась к воротам Плиски. Некое подобие строя еще оставалось, но лишившись синхронности и четких интервалов, почетный эскорт больше напоминал конных ополченцев. Некоторые лошади прихрамывали, а безупречно белые накидки на воинах пестрели бурыми пятнами. За конем замыкающего следовал пленник, от связанных рук которого веревка тянулась к седлу всадника. Метров за триста от ворот один из кавалергардов взял бодрый галоп в сторону города. Наум поспешил ему на встречу. Еще при приближении конный заорал:
– Измена! Предательство! Кто начальник караула?!
– Я! – Перепуганный насмерть, ответил Наум, – Что случалось?
– Засада! Принцессу пытались убить! – Всадник спешился, подошел вплотную и тихо заговорил:
– Нам удалось взять пленных, они утверждают, что информацию о выходе эскорта, им знаком подал стражник с ворот. Бандита, который знает стражника в лицо, мы привели с собой.
– А что с ее светлостью? – Голос начкара предательски дрожал, да что там голос, все тело охватила дрожь. Если что случилось с Анной, то виновным сделают его, и тогда одна дорога – на дыбу.
– Господь миловал, и мы не оплашали! Цела и невредима наша принцесса! – С гордостью в голосе ответил воин, и тут же строго добавил. – Немедленно строй всех подчиненных, будем искать Иуду. И да, пусть строятся снаружи стены. Если предатель попытается бежать, то в чистом поле ему не уйти...