Текст книги "Пираты острова Крит (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Распопов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Вячеслав Распопов
ПИРАТЫ ОСТРОВА КРИТ

Пролог

Сегодня ночью Али мучили кошмары. Проснувшись под утро в холодном поту, он пытался вспомнить, что же ему такое приснилось. Для него это было очень важно – ведь, как известно, во снах Аллах посылает видения из будущего. Но почему-то, кроме птицы, улетающей в небо, ничего припомнить не мог. И чем настойчивее эмир Крита пытался вспомнить свои ведения, тем сильнее те затягивались дымкой забвения.

Али I был шестым эмиром Крита, и как фаната нумерологии, его это очень тяготило. Был бы пятым, или седьмым (лучше, конечно, седьмым) – в исламе число семь имеет особенный смысл.

Согласно исламу имеется семь небес, а попадающие на седьмое небо испытывают высшее блаженство, поэтому число семь – это священное число. И будь он седьмым – несомненно, доля его удачи была несравненно выше. Но даже будучи шестым, до недавних пор его дела вряд ли кто-то мог охарактеризовать как неуспешные. Скорее наоборот! Тридцатитрехлетний (опять шесть) правитель Крита был умен и смел, легок на подъем, скор в решениях, а еще он был отменным воином. Шесть (ШЕСТЬ) лет назад он, как старший сын эмира Юсуфа, занял освободившийся трон. Отец пришел к власти в почтенном возрасте, и правил всего четыре с небольшим года. За это время стотысячная вольница пиратов, контрабандистов и купцов, объединяющих в себе первых двух, хоть и продолжала отстегивать эмиру его долю, но потеряв должный надзор, полностью отбилась от рук. Когда пришел к власти молодой эмир, многие буйные головы решили проверить власть на прочность, вовсе отказавшись платить эмиру. Власть оказалась прочней! Часть буйных голов рассталась с телами на плахе, часть пропала или лишилась жизни в случайной поножовщине. Остальные, лишившись поддержки и друзей – стали никем, и исчезли с политической сцены. Вернулся принцип единоначалия, казна стала регулярно пополняться. Неприятное известие, что императором Византии станет сильный басилевс и фанат флота – Роман – сменились благоприятными. Роман свергнут и бежал, к власти возвратилась регентша, а самое главное – новый флот империи, сошедший с Атталийских стапелей – сгорел! Одновременно с этой новостью пришла другая, в устах докладчика выглядевшая курьезной. Раджа – один из наиболее удачливых молодых капитанов Крита – атаковал караван франкских купцов. Уничтожив боевой дромон сопровождения, легко взял добычу. И тут вдруг к охотнику подошла новая, как он думал, удача, состоявшая из двух призов. Одна явно шебека, только с непомерно длинными мачтами, вторая с узким длинным корпусом, а паруса и вовсе невиданной конструкции. Длительная погоня вот-вот должна была принести новый приз, но добыча вдруг легко ушла в отрыв, и что характерно – с такой же невероятной скоростью развернулась и пошла обратно, практически против ветра. Призовые франкские суда были атакованы вернувшимися "купцами" сходу, и в одно касание выбросили абордажные команды. Доспешные войны в мгновение ока порубили тех, кто встретил их с оружием, остальных просто выкинули за борт. Единицы добравшиеся до берега утверждали, что нашим абордажникам до боевитости, выучки и оснащенности чужаков как до неба. Али воспринял сообщение тоже весело – уж о преувеличениях моряков он знал не понаслышке, и предпочитал все, что не связано с захватом добычи, где имелась его часть, делить как минимум на два. Но событие запомнилось, и неприятный звоночек в голове прозвучал. Спустя полтора месяца посол из Кордовы в приватной беседе посетовал, что пара его галер, имея на борту почти шестьсот воинов, возвращаясь из Магриба атаковала двух купцов непонятной принадлежности. И когда измученные долгой погоней моряки наконец высадили абордажные команды, на купцах их ждал неприятный сюрприз. Абордажников встретили не ползающие на брюхе перепуганные матросы, а строй одетых в непробиваемую сталь опытных воинов, который перемалывал в мясо наступавших, едва они достигали зоны поражения. Одновременно открыли огонь вражеские лучники, и какие-то мощные катапульты, метавшие множество свинцовых шариков, калечивших и убивающих тех абордажников, что застряли в "пробке", и всех остальных, находящихся на борту галер. Быстро уничтожив чужаков на своей палубе, "купцы" пошли в контратаку и легко взяли атаковавшие их суда. Это удалось узнать у случайно выкупленных на Сицилийском рабском рынке членов экипажа. Чужие неудачи – даже друзей, ну почти друзей – в радость. Али, хотел было изобразить на лице скорбь и негодование, как почти забытый звоночек вновь дал о себе знать. Пара наводящих вопросов – и оказалось, что купцы те же самые, что перехватили добычу Раджи.

Экстренный совет капитанов, возглавляемый эмиром, постановил объявить охоту на непонятных конкурентов, и в случае встречи ни в коем случае не пытаться захватить вражеские суда – что может плохо кончиться (полный стальной доспех, лучники, непонятные баллисты) – а сразу таранить и топить. Вознаграждение за потопленных конкурентов потрясало воображение, и следующие пару месяцев охотники бороздили просторы торговых путей средиземки, высматривая подходящие под описания суда. Сначала результаты были отрицательными (то есть не было результатов) затем результаты стали еще больше отрицательными – регулярно из рейдов перестали возвращаться охотники. Притом пропадали как одиночки, так и почти флотилии, состоящие аж из четырех галер. Пропажи можно было списать на все что угодно, но Али понимал, что таких массовых случайностей не бывает, и отозвал охотников до получения более полных сведений о противниках.

Сведения о противниках были сногсшибательными – десяток судов, среди которых были галеры, ранее принадлежавшие береговому братству, атаковали Тарабулусу (Триполи). Ранним утром к нескольким причалам порта подошли четыре крупных купеческих судна. Двинувшая навстречу таможенная служба была сметена хлынувшим с купцов многотысячным десантом. Не прошло и полчаса с момента вторжения, как пять десятков купеческих и военных судов, стоявших у причалов, были захвачены, а их команды нейтрализованы. Еще час спустя все предместье Тарабулуса со стороны моря было оккупировано непонятными захватчиками, чьи суда продолжали прибывать из предрассветной дымки, и еще толком не отшвартовавшись, выбрасывали все новые порции десанта, которые ни на что не отвлекаясь, сразу ускоренным маршем двинули к стенам города. Что странно, штурмовых лестниц при них было мало, не более пяти десятков, а из всей осадной техники присутствовали только стрелометы. Да и воинов, несущих фашины (связка прутьев, пучок хвороста, для заполнения рвов), было немного – в самый раз для заполнения давно не чищеных рвов, почти полностью заполненных всяким мусором. В сотне метров от стены затормозили воины, вооруженные ростовыми щитами, за ними выстроились, натянув луки, лучники. Но прикрывать своих штурмовиков было практически не от кого. Когда штурмовики уже взбегали на стены, мало кто из горожан успел добежать до своего арсенала, и начал получать оружие и снаряжение. Город пал! Разграбление продолжалось семь суток (CЕМЬ)!

К жителям города захватчики отнеслись лояльно – грабили, конечно всех имущих, не без этого. Но убивали только тех, кто оказывал вооруженное сопротивление. Чтоб этого сопротивления было поменьше, специальные глашатые оповещали народ – что это всего лишь грабеж, насиловать, брать в рабы, убивать и жечь жилища никто не собирается. И что если вдруг такое случится, то любой может напрямую обратится к одной из трех komisarsh, что командовали трофейными бригадами и комендантскими отрядами в войсках вторжения. Тут наконец-то и было раскрыто инкогнито конкурентов – комисаршами оказались, беглая принцесса амазонок имошаг, принцесса воинственного народа, что жил на краю земли, аж за Фракией, – Ингрид, и Графиня Ариентойская – Делия. Те самые, что освободили регентшу Византии. Все они оказались наложницами якобы купца, а на самом деле колдуна, или даже самого шайтана. А еще многие утверждали, что воин в черных как уголь доспехах, с красным плюмажем на шлеме, первым влетевший на стену города – это он и есть. Добыча, доставшаяся конкурентам, была потрясающей! Только на то, чтобы вывезти самое ценное, пришлось задействовать все свои и конфискованные суда, и не один раз. По разным данным, чтобы вывезти всю добычу, пришлось использовать от двухсот до четырехсот судов. И это при том, что рабов не брали! То есть получается, Александр, Синдбад или как его еще там – взял хабара больше, чем Лев Триполийский шестнадцать лет назад, при взятии Фессалоник.

Это известие вызвало у Али целую гамму чувств! Первое, безусловно, было радостным! Наконец-то этому выскочке Убайдаллаху, объявившему себя после изгнания последнего из Аглабидов халифом Фатамидского халифата, достался хороший щелчок по задранному носу. А то видали – мало ему Магриба, направил своего сына Аль-Каима отнять у Аббасидов Египет, и еще хватило наглости заявить, что Фатимиды будут в ближайшее время сильнейшей морской державой. А это уже прямая угроза Криту. Второе чувство, что его посетило – была зависть! Ведь так не должно быть, чтоб еще год назад, никому не известный купец, становится центром внимания, и любой его шаг ведет к эпическим победам и сказочным обогащениям. Ну и конечно, чувство опасения тоже присутствовало. Эмир сразу приказал вычистить от мусора крепостные рвы, которые вкупе с пятнадцатиметровыми стенами, были поистине неприступны. Недаром Хандак на арабском означает "ров". Этими полумерами Али не ограничился, и приказал подчистую снести все строения между побережья и городскими стенами, и сжечь или утопить в море весь строительный мусор, которым захватчики могли заполнить рвы. Стены и башни обзавелись дополнительными баллистами и катапультами. Чтоб не потерять лицо и не прослыть паникером и трусом, все эти приготовления были объявлены мерами предосторожности, против экспансии Фатамидов. Результатами своей работы эмир остался доволен, и ложные страхи понемногу развеялись. Но временами, как сегодня, подступала безотчетная тревога, сжимавшая грудь, рационального объяснения которой не было, и тогда Али обращался к цифрам. Только напрасно сейчас он это сделал, потому, как сразу вспомнил, что уже вступил в силу – ШЕСТОЙ день Джумада аль-ахира – ШЕСТОГО месяца! Готовые вырвется проклятия оборвал шум у двери его опочивальни. Когда двери распахнулись, Али уже стоял напротив входа – не одетый, но обе руки были вооружены саблями из доброго дамаска, на лице ничего общего с испугом, скорее злость и азарт. Только на этот раз тревога была ложной. Перед ним сразу склонил колено начальник его охраны – Рашид.

– Вали (покровитель)! Прости недостойного, но ты сам приказал немедленно докладывать о всех непонятных и странных событиях, произошедших вблизи крепости. – при этих словах главный телохранитель опустил взгляд, и продолжил, – К цепи, перегораживающей бухту, подошли две галеры, встали вдоль ее, и почти сразу затонули, перекрыв выход из бухты.

– А где были охрана, дозорные, смотрители...?

– Все на местах, и все мертвы.

– Немедленно поднимай гарнизон, все мосты через рвы обильно полить маслом. Подъемные механизмы ворот вывести из строя...

Ну вот, наконец-то неизбежное свершилось! То, что в ближайшее время объявится проклятый колдун, Али не сомневался, и даже не боялся, а скорей жаждал этого. Наконец-то появилась возможность встретиться со своим страхом лицом к лицу. Эмир не спеша облачился в доспех, в сопровождении сотни охраны объехал районы города, куда могли долететь зажигательные снаряды вражеских катапульт. Отдал последние распоряжения пожарным командам и поднялся на стену. Как раз вовремя. Четыре необычных, грациозных судна, от которых просто разило опасностью, в сопровождении десятка галер, встали на якоря в трех десятках метров от берега. От самого большего корабля отделилась необычная шлюпка – больше похожая на черное бревно, и сама, без помощи весел, поплыла к берегу. На носу шлюпки стоял только один воин, в черных как ночь доспехах. Гребень его шлема украшал красный как кровь плюмаж, в руке колдун – а это был, безусловно, он – держал копье, древко которого венчал белый флаг. Парламентер легко спрыгнул на берег, и уверенной походкой направился к тому участку стены, где находился в этот момент эмир. В десяти шагах ото рва он остановился, воткнул копье в землю, и с ухмылкой взглянул, как показалось Али, прямо ему в глаза. Несмотря на частично закрывающий лицо шлем, было сразу видно, что Александр совсем молодой парень – как минимум, на десять лет моложе эмира. А ведь поговаривали, что ему больше тысячи лет!

– Али, я пришел сказать, что твоя власть над островом подошла к концу. – пришелец говорил на чистом арабском, и его голос звучал более чем уверенно, – Собирай свои пожитки, и отправляйся на все четыре стороны. Даю слово – тебе и твоим людям в течении трех дней препятствовать не буду.

– Я слышал, что ты наглец. – со смешком ответил эмир, – Но ты просто безумец! Чтобы взять приступом Хандак, нужен настоящий лев с войском втрое больше твоего, и не один месяц осады. Ты слишком мелкая рыбешка, купец, чтобы претендовать на Крит.

– Любой ребенок знает, – смешком ответил переговорщик, – что мелкая рыбешка зубастей, чем большой таракан!

Али, как и его отец, носил роскошные длинные усы, которыми он гордился, и в отличие от черных как смоль волос на голове, они были бурого цвета. Так что намек, который взбесил главнокомандующего, понял каждый.

– Тебе в любом случае предстоит покинуть остров, законный хозяин здесь только я. – продолжил колдун уже серьезно, – Императрица Византии даровала мне эти земли...

– А Мегриб, Кордову, Фракию, Индию она тебе не даровала?! Если нет, то я тебе могу их подарить – иди, забирай! – ехидно ответил эмир, и с нарастающей злостью в голосе добавил, – С каких это пор византийская сучка может распоряжаться землями, принадлежащими другим?!

– А с каких пор вор и грабитель, тайком забравшийся в дом, становятся владельцем этого дома?! Кого ты хочешь обмануть, Али?! Твой безродный предок, Умар Абу-Хафс, как бунтовщик под страхом распятия бежал из Кордовы, его пригрела Александрия, где он через три года снова устроил бунт, но опять получив пинка и спасая свою шкуру, тайком высадился на Крите. Дважды испачкав от страха штаны, он начал строить на чужой земле неприступную крепость, а затем три его потомка продолжали его дело. Сорок пять лет твой род сидел тихо как мышь под веником, и лишь убедившись, что никому до них нет дела, осмелели и вновь занялись разбоем. Эти земли всегда принадлежали Византии, и твои предки, воздвигая неприступную твердыню, всегда помнили об этом.

Такого оскорбления Али стерпеть не смог – точнее, яркая вспышка ярости затмила его разум, и побудила к действиям. Мгновение – и его верный лук, со взведенной стрелой, в руках. Еще мгновение – и стрела отправлена точно в цель. Но случилось непредвиденное! Не долетев пару пядей до глаза колдуна, она оказалось в его руке. В то же самое мгновение с четырех ведущих кораблей захватчиков стартовали восемь стрел переростков, видимо из стрелометов, но полетели не в сторону крепости, а вдоль побережья, оставляя за собой дымные хвосты. Их целью был ничем непримечательный холм. Али зачарованно смотрел, как с громкими хлопками, озаряя все вокруг яркими вспышками, стрелы подожгли траву и кустарник, а затем, извергая клубы черного дыма, загорелась сама земля, и даже камни. Не надо было обладать, особым глазомером, чтоб понять, что эти адские стрелы легко достигнут не только окраины, но и центр города. И тогда все поглотит огонь.

– Там не на что больше смотреть. – раздался как из тумана голос колдуна. – Что не сгорит – то обуглится. А вот ты уже проиграл. Ненависть сжигает ум и застилает взгляд. Отныне ты не сможешь принять ни одного верного решения, а твой взгляд будет показывать только ложную цель. Вот ты думаешь, что выпустил стрелу – на самом деле ты выпустил удачу.

С этими словами пришелец аккуратно снял оперение со стрелы эмира, отбросил ее в сторону, а сами перья, лежавшие в его ладошке, накрыл другой, поднес к губам и что-то прошептал. Поднял руки сложенные лодочкой вверх и разомкнул их. Над крепостными стенами раздался громкий вздох! Из рук колдуна вспорхнула птица и унеслась в небо. Али тут же вспомнил свой сон – именно эту птицу, улетающую в небеса, он видел. Впущенные вслед удаляющемуся колдуну стрелы эмира не достигли цели.

Часть первая

Утро не было добрым! Все, что я смог сделать с первой попытки – это ненадолго разомкнуть один глаз. Было уже совсем светло, а отсутствие лучей света из окон однозначно говорило, что солнце как минимум уже в зените, и время перевалило уже за полдень. Первое, что потребовал организм – это пить! На прикроватной тумбочке, обычно стоял кубок с ягодным напитком. Потянувшись за ним, моя рука натолкнулась на препятствие в виде чьей-то головы с длинными волосами. Снова приоткрыв глаз, я заметил, что волосы темного цвета.

– Бранка?!

– Саня, я не Бранка! И ты уже достал меня, с этим именем! Еще раз так меня назовешь – и я не знаю, что с тобой сделаю! – голосом синеглазки, и явно спросонья пробурчала брюнетка, – В лоб ты получишь точно...

– Делика?!

– Нет! Папа Римский! Ты чего, совсем не помнишь, кого вчера затащил в свою постель?!

– О боги! Неужто я так низко пал, что даже позарился на побитую молью вдову!

Поскольку реакция графини была предсказуема, легко блокировал удар ее локтя, и тут же вскрикнул от боли в правой кисти.

– Блин! А чего рука опухшая? Я что, с кем-то подрался?

– Ты вчера устроил показательное выступление spetsnaza, и бил рукой черепицу, снятую с дома. Потом стал соревноваться с Касимом, кто из вас сломает больше штук за раз, притом ты бил рукой, а он лопатой...

– И кто победил? Постой, дай сначала кубок – пить хочу – не могу.

Получив требуемое, и наслаждаясь вожделенной влагой, пропустил мимо ушей ворчание Делики на тему "приехала, называется, в гости, чтобы прислуживать пьянице". Содержимое кубка и недовольное бурчание графини иссякло одновременно, и я без помех дослушал продолжение истории.

Как оказалось, победил все же я, но победа была технической. У Касима сломалось лопата. И когда он с андоррцем пошли за новой, на свою беду приятели нарвались на Салеха. Конфисковав лопату, управдом прочел пятьдесят пунктов обвинительного заключения, затем капитаны были приговорены к исправительным работам в виде починки всего испорченного инвентаря и восстановлении кровли дома. Я хотел было пойти и отмазать своих друзей, но Дед сказал, что раз попались – то виноваты, а отмазывать залетчиков – значит поощрять залеты. Дальше мы с Дедом начали спорить, что лучше – захватить весь Магриб и Крит, или, как я настаивал – сразу всю Америку. Синеглазка заинтересовалась – что это за такие неизвестные земли, до которых люди смогут добраться только через пять веков. Я естественно сказал, что это закрытая информация. Но Делика проявила настойчивость – а как известно, любопытство сгубило

кошку.

Так прилично подвыпившая графиня оказалась в спальне пьяного графа. Об Америке она ничего не узнала, зато существенно пополнила, в основном на практике, знания, недополученные в храме жриц любви. В моей постели Делика оказаться не планировала, и каково же было ее изумление, когда она осознала, что еще минуту назад она выла, царапалась, выгибалась и неистово на мне прыгала, рискуя поломать кровать. Еще не справившись с потрясением, и не успев выровнять дыхание, синеглазка подверглась новому вторжению.... Сил после этого осталось только на то, чтобы заснуть.

– Так что, Саня, или женись, или выкладывай что это за Америка такая, и как найти это Эльдорадо, где золота больше, чем камней.

– Где Эльдорадо – точно не знаю, только примерно. Это при том, что земли настолько обширны и непроходимы, что твои горы покажутся райскими лугами. Эльдорадо можно искать сто лет, и не найти. Населяют эти земли дикари – еще большие дикари, чем африканцы, только бронзовокожие, и очень кровожадные. Собрать войско в сто и более тысяч воинов для них проще простого. То есть, чтобы просто выжить, туда необходимо доставить целое войско. Но все это только цветочки! Америка находится далеко, очень далеко за Гераковыми столбами, и путь к ней лежит через бездонную и опасную пучину. Из всех кораблей, которые ты знаешь, одолеть ее может только "Артемида", да и то не факт. Дикие ураганы, волны-убийцы, сменяющиеся полным штилем, который длится бесконечно долго – и в это время течения могут отнести вас куда угодно, и экипаж начинает от жажды пить соленую воду, а от голода пожирать друг друга...

– Да что ты за ужасы такие рассказываешь?! Почему же ты тогда спорил с Дедом?

– Если б я помнил! Возможно потому, что хотел увековечить свое имя, как первооткрывателя нового континента, или потому что пьяным – море по колено.

На мое предложение разделить со мной зарядку и заплыв, девушка отказалась наотрез. Заявив, что ночная зарядка и так превысила ее суточную норму расхода энергии, и предупредила, что если кто-то попробует разбудить ее до ужина – просто умрет, а если разбудит, то умрет мучительно.

После заплыва пробежки и душа, гармония понемногу начала вытеснять раздрай из моего организма, и я снова смог здраво мыслить. " – Итак, с Деликой разберусь позже. Пока нужно решить, что делать со свалившимся на мою голову графством? ". Отроки-иконописцы, которых я прихватил с собой из Константинополя, кроме своих основных обязанностей по художественной части, за счет своей грамотности и сообразительности, стали моими секретарями, курьерами, и слугами, посуточно меняя друг друга. Вот одного из них – Иовиана, просто Ивана – я послал за Дедом, и чтобы забежал на кухню – пусть там организуют легкий перекус с учетом вкуса птица, и несут все в восточную беседку. Деда уже думал не дождусь – но, видимо, недооценил настойчивость Вани. Нахохленный и сердитый птиц сначала обследовал содержимое стола, и когда не нашел к чему придраться, наехал на меня.

– Саня, какого хрена тебе еще надо?! Я тебе уже вчера все растолковал! Но раз ты такой дубовый, то поступай как хочешь!

– Дед, ну чего ты сразу лезешь в бутылку? Смотри, какой прекрасный день! И если б я помнил, что ты мне вчера растолковал, благодаря твоим тостам, между прочим, то по любому не стал бы тебя тревожить. Дед еще немного поворчал, прерываясь на поздний завтрак, но понемногу отошел, и начал говорить по делу.

– Углеокая знала наверняка, что прочтя ее бумажку, ты возьмешь Крит, и оградишь Византию от вторжений с моря. Но она должна была брать в расчет вариант, что ты можешь и не вскрыть ее указ. Поэтому делаем все так, будто туба осталась, не тронута. То есть, парням скажи, чтоб не болтали.

– Но если Крит все равно будем брать, зачем нужна эта секретность?

– То, что ты стал графом – даже без графства – уже хорошо. Пусть августа какое-то время понервничает. Зато когда получит от тебя вежливое письмо, скажем, через полгода, где ты горячо благодаришь за оказанную честь – но в данный момент, в связи с нехваткой транспорта, провианта, солдат, обмундирования, денег, да всего чего угодно, ты не в состоянии взять остров. Поверь – после того, как она наконец узнает цену, которую предстоит заплатить за полную безопасность трети ее территории, то приложит все усилия, чтоб ты получил все и сразу. Думаю, десяток галер, и десять тысяч войска – небольшая цена за безопасность. А если учесть, что все это берется только на время – то, считай, почти даром. А если ты, сейчас, прямо с ходу рванешь штурмовать Крит – то ничего не получишь, будешь зачислен в должники, и отношение будет к тебе соответствующее. Так что ничего не меняем! Цели определены, Считай, почти восемьсот гулямов и руссов, уже есть. Думаю, в ближайшее время будет полная тысяча – это твоя гвардия. Принцессы подтянут тысячи четыре бойцов по любому, и Делика со своими пятью тысячами горцев. Итого, уже десять тысяч воинов у нас есть. Но транспорта для них явно недостаточно. Поэтому предлагаю объединить полезное с полезным, а именно экспроприировать галеры у критских пиратов. Думаю, Мутный поделится информацией – а то, что у него есть свои люди на Крите, – это стопудово. Так что наверняка порожняком гонять не будем. Да и для ребятишек тренировка. Только вот еще одна мысль мне не дает покоя, – раз о каждом твоем шаге знает мафия – то и "почтовики" халифата знают, у них наверняка в каждом преступном сообществе есть свои агенты. То, что тебя пока не трогают – понятно. Думаю, ты у них считаешься невероятно везучим и успешным авантюристом, который своими действиями ни разу не навредил халифату, а напротив – хоть и косвенно, но помогал. Думаю, в ближайшем будущем, что бы ты ни сделал – не во вред Аббасидам разумеется – на все глаза властей будут закрыты.

– С чего это такая честь?

– С того, Саня, что ты пользуешься большим доверием императрицы Византии, и в случае чего им лучшего переговорщика не найти. Да, пожалуй, за всю историю противостояния, которое длится уже более семи веков, не было такого. А ведь Багдаду сейчас несладко. С северо-востока давят шииты, с Каспия радикально настроенные персы, с северо-запада – армяне. На юге Египта нубийцы снюхались с берберами, и вообще страх потеряли. А тут еще на смену лояльно настроенной к Багдаду династии Аглабидов, пришли фанатики шиитского ислама – Фатимиды. И их цель – Мекка и Багдад. Пока что они с переменным успехом уже второй год пытаются взять Египет, и уже по слухам штурмуют Фустат (Каир).

– Ну ты, Дед, даешь! Чешешь, прям, как замполит на политинформации. Все! Молчу, молчу!

– Короче, Багдаду перемирие с Византией нужно как воздух, хотя бы лет на десять. Но на открытые переговоры Аббасиды не пойдут, для них это неминуемый политический крах. А тайные переговоры без гаранта надежности – потеря лица и пустые хлопоты.

– А Зое эти десять лет нужны как воздух, – это я уже подложил мысль, – чтобы укрепить свою власть, накопить жирок, и разобраться с болгарами, уграми и прочими воинственными кочевниками с северо-востока.

– Ну, если совсем примитивно – то вроде того. – со смешком снизошел ответом птиц. – Да, кстати – думаю, с тобой в ближайшее время свяжется кто-то из военных шишек Халифата, чтобы предложить тебе военную помощь для взятия городов Магриба.

– ???

– Ты же сам рассказывал, что понаблюдав, как твои бойцы ежедневно и сноровисто берут крепость на Кипре, и с каждым днем их количество возрастает, с ближайших крепостей Халифата началось массовое дезертирство обслуги.

– А это тут причем? Тем более, что мы их успокоили, и все вскоре вернулись.

– Да, шухер на Кипре поднялся нешуточный, и встревоженная разведка "почтовиков" наверняка враз вычислила главнокомандующего штурмовиками, и его цели. Багдад спит и видит, как бы отомстить фатемидам за свой позор – а тут такая удача! Они запросто под твое слово снимут с Кипра тысяч десять своих войск, если ты, используя свое кольцо, снимешь столько же с византийской стороны. То есть, по самым скромным подсчетам тридцать тысяч войск вторжения у нас теоретически есть. И это не наемники, а союзники, и при том под твоим командованием. Конечно, человеческий фактор исключить нельзя, и возможно, по закону подлости, все эти сведения попадут на стол какому-нибудь тормозу, но это маловероятно. Да, еще тут сидел, думал, как сократить потери штурмовиков при преодолении крепостной стены. Лучники и картечь аркбалисты неплохо могут прикрыть наших бойцов на стадии финального сближения со стеной и установкой лестниц. Но как только штурмующие достигают верха стены, они остаются один на один – точнее, один на десяток защитников, вооруженных копьями, баграми, молотами... про лучников и вовсе молчу. Самое лучшее, что пришло в голову – вьетнамская "кочерга".

Молчи! Это длинный бамбуковый шест с перекладиной, напоминающий кочергу, на конце граната, к кольцу которой привязан шнур. Во Вьетнаме такое приспособление стали использовать, чтобы засунуть гранату в амбразуру дзота, и гарантированно подавить пулеметную точку. Мы же можем, преодолев три четверти лестницы, сунуть такую "кочергу" между зубцов стены или в бойницу. Эффект как поражающий, так и шокирующий. После взрыва гранаты большинство защитников будут убиты, ранены, контужены, или в шоке – короче, не способны оказать сопротивление.

– А насчет надежного запала гранат ты подумал?

– Да без проблем! Пока можно использовать тлеющий шнур нужной длины. Пропускаем его сквозь тело гранаты, и в нужный момент достаточно дернуть. Минус есть – дождливая погода, но такое в северной Африке редкость. А позже можно будем использовать терочный запал – выпарить фосфор из мочи не проблема, или капсульный – с гремучей ртутью уже работаем. И еще есть соображения по поводу...

Надо признать, своей речью Дед загрузил меня по полной. Вернувшись в свои апартаменты, я даже не сразу отреагировал на вопрос.

– Саня, ты что, глухой?

– Что?

– Я спросила, как ты считаешь – я красивая?

Делика сидела в кресле перед зеркалом, самым большим из тех, что у нас получались без изъяна, и расчесывала свою темно-каштановую гриву.

– Для вдовушки с графским титулом и с землями, ты безусловно привлекательная особа.

– Саня! Ну правда?!

– После нашей драки в доме раджи, я тебя часто вспоминал. И не из-за твоих бойцовских качеств. Да, ты красивая, и я так не считаю – я это просто вижу.

– Но я же тощая ( это почти метр семьдесят роста, и под шестьдесят кило веса) – разве тощие девушки красивы? – капризно, со вздохом произнесла синеглазка, – А эта Бранка... кто она?

– Ты когда нибудь видела толстую львицу, или пантеру?.. Но наверняка видела толстую овцу, корову и свинью. На кого ты хочешь быть похожа?.. А Бранка – девушка из борделя, которую я не даю обижать, а она иногда скрашивает мои одинокие вечера.

Мой ответ, судя по довольному выражению лица, полностью удовлетворил индуску. На толстую овцу, или свинью она походить явно не хотела. А ревновать к девушке из борделя, – это все равно, что ревновать к банщику, или цирюльнику. Довольное выражение лица индуски продержалось недолго, уступив место унынию.

– Кроме графского титула и земель, от моего покойного супруга мне достались одни долги. Обслуге замка задолжала за три года. Процентщикам должна чуть ли не двадцать тысяч – хорошо хоть серебром. Вассалы тоже показали долговые расписки графа. Так что денег от них в ближайшие пару лет ждать не приходится. Вчера, когда прошлась по твоему поместью – чуть не прослезилась. А когда мне накрыли стол, реально поняла, что самая последняя твоя наложница будет жить сытнее, комфортнее, лучше и беззаботней, чем графиня Ариентойская. Саня, ну ты же Ангел! Ну наколдуй мне немного счастья и денег.