Текст книги "Лев Майсура"

Автор книги: Вячеслав Крашенинников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Лев Майсура

Утверждено к печати Институтом востоковедения Академии наук СССР

Предисловие

Во второй половине XVIII в. история Индии сделала крутой зигзаг. В середине века казалось, что будущее страны зависит от исхода столкновений между могольскими императорами, сидевшими в Дели, их непокорными вассалами в Касимбазаре, Лакхнау и Хайдарабаде, и Маратхской конфедерацией. А в конце столетия выяснилось, что судьба огромного субконтинента уже решена в борьбе между английской и французской ост-индскими компаниями, что Индия уже приговорена к завоеванию. Уже не было силы, которая могла бы помешать англичанам.

Долгий колониальный период, борьба индийских народов за независимость, незаконченное до сих пор изживание наследия чужеземного господства – все это может рассматриваться как последствия того бурного и далекого полустолетия. Не удивительно, что вторая половина XVIII в. всегда привлекала внимание историков, экономистов, философов, политических деятелей, писателей. Почему Индия не смогла противодействовать иноземному завоеванию? Почему эта страна, состоявшая из нескольких сильных самостоятельных государств, позволила, чтобы ее судьба решалась в Париже и Лондоне?

Нельзя сказать, чтобы ответы на эти вопросы представляли сейчас загадку. Обычно указывают на экономическую и, как следствие, военную отсталость индийских государств. У них было мало пушек и другого огнестрельного оружия. У них не было флота, и европейцы господствовали в Индийском океане с XVI в. Индийские армии были построены по феодальному принципу: они подчинялись только своим непосредственным начальникам и легко рассеивались, если убивали командира. Отсутствовали военная дисциплина и военное обучение. Индийская пехота представляла собой толпу плохо одетых и плохо вооруженных людей, а конница – отряды искусных наездников и рубак, не знавших регулярного строя. Многотысячные индийские армии обычно не могли выдерживать штыковой атаки сомкнутых пехотных частей, обученных на европейский лад.

Ясно также, что превосходство европейцев в военном деле оказалось бы недостаточным, если бы не другие факторы. Их было много, хотя они объединяются одним термином – разобщенность. Были разобщены индийские государства, воевавшие друг с другом. Были разобщены индийские народы – бенгальцы, хиндустанцы, маратхи, каннада, тамилы, андхра и др. Сохранялось отчуждение между индусами (хинду) и мусульманами. А это имело громадные последствия для дальнейшей судьбы индийских государств и княжеств, где большинство подданных неизменно составляли индусы, а правителями нередко были мусульмане. Наконец, внутри народов и религиозных общин высшие и низшие касты относились друг к другу с недоверием или с презрением.

Разобщенность, в конце концов, и определила трагический исход борьбы. Англичане получили возможность не только постоянно натравливать одни индийские государства на другие, но и создавать «сипайские» полки, т. е. составленные из индийцев войска, обученные и вооруженные по-европейски. Число сипаев во всех войнах Ост-Индской компании раз в пять – десять превышало число английских солдат. Потому-то столь точно замечание К. Маркса, отметившего, что Англия завоевала Индию руками индийцев.

Следует еще добавить, что Индия не выдвинула вождя, который был бы в состоянии объединить все ее народы. Разумеется, это имеет свое объективное объяснение. Ведь вождь может вести только тот народ, который имеет представление об общей цели, а Индия была слишком раздроблена политически и социально, чтобы в ней созрела идея об общем враге.

Тем интереснее судьбы людей, которые обладали широтой взглядов, способностями, политическим весом, могли по своим личным качествам претендовать на роль всеиндийских вождей, но не стали ими из-за стечения неблагоприятных обстоятельств. Первое место среди таких людей занимают правители княжества Майсур Хайдар Али и его сын Типу Султан. Драматическое в истории вообще наиболее привлекательно, но судьба этих двух людей будет вновь и вновь приковывать внимание еще и потому, что в ней отразилась вся история страны на ее крутом изломе.

Предлагаемая вниманию читателей повесть не содержит сухих рассуждений и объяснений. Она рассказывает о времени другими средствами – через воссоздание атмосферы, показ характеров, вовлечение героев с их личными судьбами в исторические события. Но кусок живой истории, выведенный в книге, будет лучше понят читателем, если сопроводить повесть тем, чему не место в ее тексте, – краткой исторической справкой о предшествующих и последующих событиях.

Политическая карта Индии того времени, характеризовавшаяся, по выражению К. Маркса, «войной всех против всех», стала создаваться с 60-х годов XVIII в. Почти одновременно произошло несколько событий, внешне не связанных друг с другом, но приведших в совокупности к одному результату. Первое из них – сокрушительное поражение маратхской армии от войск афганского шаха Ахмада в битве при Панипате в 1761 г. До этого казалось, что дряхлеющая власть могольского императора просто сменится властью маратхов, быстро прибиравших к рукам Центральную и часть Северной и Южной Индии. Маратхская легкая кавалерия беспрепятственно проникала почти во все уголки страны, заставляя навабов, низамов и махараджей откупаться тяжелой данью. И вдруг обнаружилось, что маратхский колосс столь же беспомощен, как и его могольский предшественник.

Глава Маратхской конфедерации – пешва, сидевший в Пуне, после Панипата фактически потерял возможность приказывать своим вассалам – князьям Гвалиура, Индура, Бароды и Нагпура. Сплоченность маратхов с тех пор уже не восстанавливалась. Гораздо решительнее стали отстаивать свою независимость другие государства – не только в Северной Индии, но и находившийся под боком у маратхов Хайдарабад. История Индии наполнилась дипломатическими интригами, внезапными альянсами, ни для кого не обязательными договорами о «вечной» дружбе и нарушением их и т. п. К «ловле рыбки в мутной воде» английские и французские дипломаты были подготовлены лучше, чем кто бы то ни было. И они приняли в ней живейшее участие.

Хотя вмешательство европейцев в дела Южной Индии и их борьба за влияние в ней начались раньше, но именно в начале 60-х годов сложилась та расстановка сил, которая просуществовала до конца XVIII в. Французы были разбиты, потеряли влияние в Хайдарабаде и Карнатике; их укрепленные пункты на побережье, прежде всего Пондишери, были разрушены. Англичане захватили богатую Бенгалию и стали использовать ее ресурсы для финансирования своих войн. Отныне французы могли продолжать сопротивление только при условии союза с какой-то серьезной военной силой внутри Индии.

В год Панипатской битвы произошло еще одно событие, как будто бы незначительное. В княжестве Южной Индии – Майсуре произошел переворот: была свергнута индуистская династия и власть захватил безвестный и безродный военачальник-мусульманин Хайдар Али. В считанные годы он сумел преобразовать армию, наладить финансы, подавить сепаратизм феодалов и превратить Майсур в сильнейшую державу Южной Индии. Расширяя государство, Хайдар Али вступил в конфликт с маратхами, Хайдарабадом и Карнатиком, а через последние два – с их сюзереном – английской Ост-Индской компанией. В связи с этим, естественно, возник союз Хайдара Али с французами.

Двадцатилетняя карьера Хайдара Али была сложной и тернистой, изобиловавшей взлетами и падениями, но целеустремленной. Территория Майсура все расширялась, его мощь росла.

В 1767 г. Хайдар Али впервые открыто столкнулся с англичанами. Это была первая война в Индии, которую англичане не выиграли. Они вынуждены были просить мира, когда Хайдар Али находился буквально у ворот Мадраса – центра английской Ост-Индской компании. Обе стороны начали осознавать особый характер их конфликта. Хайдар Али понял, что англичане не просто один из противников, а главный противник Майсура. Если их не сбросить в море, все его усилия будут напрасны. А англичане поняли, что им не завоевать Индии, пока они не разделаются с Майсуром.

Но эта убежденность была достоянием лишь двух сторон. Несмотря на то что Хайдару Али к 1780 г. удалось сколотить союз Майсура, маратхов и Хайдарабада против англичан и начать свою вторую войну с ними в наиболее благоприятных дипломатических условиях, последующие события окончательно похоронили надежду на возможность согласованной борьбы всех индийцев против колонизаторов. Хайдарабад вышел из борьбы, еще не начав военных действий: англичане сразу же посулили возвратить его правителю – низаму – некоторые захваченные у него ранее земли. Вскоре несколько поражений заставили и маратхов заключить мир.

Хайдар Али снова остался один на один с англичанами. В самый разгар войны, в декабре 1782 г., он умер.

С обстоятельств второй англо-майсурской войны и смерти Хайдара начинается повесть В. Л. Крашенинникова. Пересказывать события, изображенные в произведении, нет необходимости. Отмечу лишь, что историческая основа повести очень солидна. Автор прибегает к вымыслу в самой минимальной степени. Подлинные события изобиловали драматическими моментами, так что автору достаточно было ввести своего героя Джеймса Батлера в обстоятельства того времени, чтобы его судьба стала приключенчески интересной.

В. Л. Крашенинников ограничивает свое повествование кратким периодом в четыре с половиной года. Но эти годы выбраны со знанием дела: они позволяют рассказать многое об Индии XVIII в. Столкновения Майсура с англичанами, маратхами, Хайдарабадом, подавление внутренних мятежей и дворцовых заговоров – все это случилось в те четыре с половиной года, и все это повторялось снова и снова впоследствии. И сын Хайдара Али – Типу Султан успел проявить все основные свои качества: беззаветную храбрость, мудрость дипломата, рачительность хозяина, выдающийся военный талант, страсть реформатора, жестокость, бывшую в те годы непременным и обязательным условием сохранения власти. Автор наделяет его еще двумя качествами, редко приписываемыми Типу: доверчивостью и благородством характера. Некоторые намеки хроник и воспоминаний того времени позволяют полагать, что автор прав. Во всяком случае, давно известно, что старая традиция рассматривать Типу как вероломного и капризного тирана оказалась грубой клеветой.

Повесть заканчивается в момент, когда Лев Майсура – Типу достиг зенита могущества. Он отбил все атаки противников и получил короткую передышку.

Но англичане были сильнее индийцев: в 1790 г. они сами спровоцировали войну с Майсуром. На их стороне теперь были маратхи, Хайдарабад и княжество Траванкур. Вражеские армии вступили в Майсур со всех сторон и осадили его столицу Шрирангапаттинам. Типу был вынужден заключить тяжелый договор. К врагам отходила половина территории Майсура. Типу должен был выплатить большую контрибуцию.

Разбитый и униженный, Типу продолжал оставаться опасным для Англии. Напрягая финансы, он снова перестраивал армию, развивал производство оружия, особенно пушек. Он лихорадочно искал союзников: отправлял послов не только к французскому, теперь уже революционному, правительству (и даже устроил «революцию» в собственной столице, самолично посадив «дерево свободы»), но и к турецкому султану, персидскому и афганскому шахам. Но все было тщетно. Серьезной помощи Типу не мог получить ни от кого.

В 1799 г. английская армия легко прошла по Майсуру, осадила Шрирангапаттинам и 4 мая после жесточайшего штурма взяла его. Типу Султан пал в уличном бою от безвестной руки, не желая спасаться, когда дело его жизни погибло. Большие «поклонники законности», англичане возвели на трон Майсура династию Водеяров, свергнутую фактически еще до Хайдара Али, и стали править ее именем.

Разгром Майсура как бы прорвал плотину, сдерживавшую английскую экспансию. В 1799 г. англичане аннексировали Танджавур. В 1800 г. низам Хайдарабада «добровольно уступил» английской Ост-Индской компании округа, которые он получил в награду за помощь против Майсура в 1792 и 1799 гг. В 1801 г. «попросил» избавить его от власти в Карнатике наваб Мухаммад Али. Плотина прорвалась и на севере. В 1801 г. Ауд «уступил» Компании свои южные округа. В 1803 г. были захвачены Дели и другие районы Северной Индии, в 1818 г. – разгромлена и присоединена к британским владениям конфедерация маратхов. Крупных самостоятельных государей в Индии не осталось.

Рассуждая сейчас в тиши кабинетов о событиях того периода, анализируя причины побед и поражений, легко видеть их закономерность и неизбежность. Легко видеть, что дело Хайдара Али и Типу Султана было безнадежным. Но это не мешает нам отдавать искреннюю дань уважения памяти выдающихся деятелей, цельных личностей, до последнего дыхания следовавших благородной цели борьбы за независимость Индии.

Кандидат исторических наук

Л. Б. АЛАЕВ

Доброволец

Конец февраля 1782 года выдался в Лондоне дождливый и промозглый. Пронизывающий ветер с моря, раскачивая на свинцовой волне стоящие в порту военные и торговые корабли, гулял по обезлюдевшим пирсам. Зато портовые таверны были переполнены.

Жарко и тесно в кабачке «Золотой лев». Оловянные кружки тяжело сотрясали столы, заставляя вздрагивать неверное желтое пламя свечей, еле видное сквозь густые клубы табачного дыма.

Джеймс Батлер жевал в своем углу картофельный пудинг и смотрел, как капитан Монней обрабатывает очередную жертву – Томми О’Брайена. «Вот бы заглянул сюда аптекарь! – подумал он. – Досталось бы Томми!»

Капитан был красноречив, словно приходский поп. Навалившись брюхом на край стола, отчего пустой левый рукав вылезал из кармана его засаленного мундира, он решительно наседал на захмелевшего Томми.

– Мыть бутылки в аптеке – да твое ли это дело, парень! – говорил он. – В твои годы я уже воевал, и, видит бог, в носу у меня было черно от пороховой копоти! Таким орлам, как ты, только и служить в войсках Компании!

Джеймс усмехнулся. Какой там орел бедняга Томми! Что ни день, аптекарь клянет его за рассыпанные порошки и разбитые бутылки, а то гоняется за ним по улице с тростью...

– В Индии, парень, весело, – продолжал капитан. – Там сейчас война. Например, идет в атаку батальон. Впереди – знамя, барабанщики. За ними оркестр – играет гренадерский марш. Кругом пули, ядра. А солдатам на них наплевать. Добрались до врага... Ура! И в штыковую!

Воодушевленный собственным красноречием, бравый капитан смахнул со стола объедки, поднял к желтым усам кружку и единым духом ополовинил ее.

– Ну как, решил? – спросил он.

А Томми, конопатый ирландец с шапкой рыжих волос, только икал, таращил глаза на собеседника и бессмысленно улыбался. У него кружилась голова от рома, которым его почти насильно потчевал капитан.

– Да я бы... Да вот хозяин... – тянул он.

– Плюнь на хозяина! – напирал Монней. – Вернешься из Индии богачом. Шикарно разоденешься, возьмешь в руки тросточку да и закатишься в аптеку. У хозяина – глаза на лоб. Согнет он толстую шею: «Добрый день, мистер О’Брайен! Чего изволите»? А ты, значит, зажимаешь нос раздушенным платком и делаешь вид, будто тебя тошнит от аптечной вони. Каково, а?

Моннею так понравилась картина будущего благополучия Томми, созданная его небогатой солдатской фантазией, что он затрясся от хохота, отчего лысина и большой с кровяными прожилками нос капитана еще больше побагровели.

Откашлявшись и отплевавшись, Монней открыл было рот, чтобы сказать еще что-то, но осекся на полуслове. Томми клюнул носом в стол и норовил поудобней приладиться щекой на грязных досках...

– Э, постой, парень! – просипел капитан.

По его знаку из-за печки у задних дверей вылезли двое верзил с испитыми рожами. Один из них, схватив Томми за вихор, хлопнул его лбом об стол. А капитан вытащил из-за пазухи мятую бумагу, развернул ее, сунул в руку Томми перо и рявкнул:

– Подписывай, сукин сын!

Ирландец решительно ничего не соображал. Он кое-как накарябал на бумаге свое имя, и верзилы тут же поволокли его к задней двери – отсыпаться под замком.

Когда ноги Томми скрылись за дверью, капитан с довольным видом снова взялся за кружку. Джеймс решил: пора. Он отправил в рот последний кусок пудинга, поглядел еще раз на заросшую седой щетиной физиономию Моннея и поднялся из-за стола.

– А где служить, сэр? В Бомбее? – спросил он, опускаясь на скамью, с которой только что стащили ирландца.

– Ясное дело, в Бомбее, – ответил слегка опешивший вербовщик. – Или, может, в Мадрасе. А ты кто такой?

– Джеймс Батлер.

– Тебе сколько лет?

– Шестнадцать.

Капитан ощупал глазами фигуру юноши. Товар был явно не первого сорта: парень тощ и слабосилен, лицо бледное, правое плечо чуть выше левого. За таких платят меньше. Но что поделаешь, самых крепких парней почти силой забирают в королевские армию и флот!

– Сразу видно, что молодец! – похвалил капитан. Он потянулся через стол и потрепал Джеймса по плечу. – Будешь служить в Индии королю и отечеству. Компания платит солдатам так, будто они принцы. А удалось взять вражеский город – все твое...

– Уговаривать меня нечего, сэр, – сказал Джеймс. – Я согласен ехать в Бомбей.

– Ну и отлично!

Капитан отодвинул кружку и принялся рыться за пазухой. Он спешил – как бы не передумал парень! Но Джеймс не собирался менять своего решения.

От крепкого пинка с треском распахнулась дверь, и вместе с клубами холодного воздуха в кабачок ввалилась очередная подгулявшая компания. Посетители «Золотого льва» – матросы с военных и торговых кораблей, докеры, солдаты и просто бродяги – горланили песни, ссорились, дрались и тут же мирились.

Джеймс Батлер старательно вывел свое имя на контракте, становясь отныне рекрутом войск благородной Ост-Индской компании...

Через две недели Джеймс с командой рекрутов уныло плелся под дождем к военному порту. По обеим сторонам команды шли пожилые солдаты-конвоиры в форме войск Компании. Вид у рекрутов был неважный. Лица худые и землистые. Одеты во что попало, на ногах почти у всех опорки. На целых сто ярдов разносились ароматы прелого тряпья, немытого тела, табака и вина...

Заметив пухлого господина, который неожиданно вынырнул из соседней улицы, Джеймс толкнул в спину ирландца:

– Томми, хозяин!

Томми испуганно охнул. Он попытался было спрятаться за своими соседями, но аптекарь был уже рядом:

– Так ты отблагодарил меня и мою жену! – накинулся он на Томми. – Я принял вас с матерью, как добрых людей! Взял на работу, задаток хороший дал! А ты удирать, неблагодарная ирландская скотина!

Весь пунцовый от злости, аптекарь семенил рядом со строем, норовя ткнуть тростью в бок своего бывшего помощника.

– Отцепись! – отталкивал его локтем горбоносый и сутулый сосед Томми. – Не надо было морить парня голодом. Гляди – тощ, как драная кошка. У него и фартинга не было, пока нас гноили в распроклятых бараках! Тоже, благодетель!

– Не ввязывайся, чертов каторжник! – взвизгнул аптекарь. – Отработал бы долг, а потом хоть на все четыре стороны!

– Он тебе потом заплатит, – захохотал сосед Томми.

Подошел старший солдат-конвоир.

– Заткнись, Сандерс! – прикрикнул он. Затем повернулся к аптекарю и рассудительно проговорил: – Вам бы лучше отойти, сударь. Все эти молодчики подписали с Компанией контракты на пять лет. Они себе больше не хозяева. Так что, хоть тычь их палкой, хоть не тычь – ничего не изменится.

Аптекарь отступил. Остановившись у фонарного столба, он недобрым взглядом провожал рекрутов до тех пор, пока команда не повернула за полосатую будку с часовым – в военный порт.

А еще через пару дней из устья Темзы в открытое море выходил «Ганнибал» – линейный корабль флота Его Величества. «Ганнибал» весь в клубах порохового дыма салютовал береговым батареям, заглушая бравурные звуки оркестра, выстроенного на верхней палубе.

Могучий корабль набирал скорость, и матросы, а с ними и рекруты, размахивая шапками, кричали «ура» в честь доброй старой Англии. Все они со стесненным сердцем провожали глазами удаляющийся берег, «Ганнибалу» предстоял далекий и опасный поход. И кто знает – может быть, французские шпионы пронюхали об отплытии «Ганнибала» и где-нибудь в море его уже подкарауливает вражеский флот! За три года войны, бушующей между Англией и Францией, такое случалось не раз. Мимо французских берегов с опаской ходили не только караваны «купцов», которые с полными трюмами возвращались из далеких южных стран, но и военные корабли.

Дул порывистый холодный ветер. Море волновалось. Над ним ползли низкие тяжелые тучи, волоча по темным волнам серые шлейфы мелкого дождя и пронизывающей водяной пыли...

У плохо одетых и голодных рекрутов зуб на зуб не попадал. Стараясь не путаться под ногами у работавших на верхней палубе матросов, они держались друг друга и с опаской поглядывали на хмурое море.

– Ребята, не робей! – подбадривал рекрутов Билл Сандерс – тот самый сутулый парень, который защищал Томми от аптекаря. – За Францией теплее станет. А уж у Африки...

– До Африки еще надо дойти! – оборвал его капрал, который сопровождал рекрутов до Бомбея. – Становись, начальство идет!

К строю рекрутов подошел старший помощник капитана. Обшлага и эполеты его мундира так и сияли золотом. Капрал рявкнул «Смирно!» и доложил, что команда рекрутов в тридцать человек едет служить в войсках Ост-Индской компании.

Рекруты с замиранием сердца смотрели на офицера. У старшего помощника было хмурое обветренное лицо и стальные глаза. От такого пощады не жди. На корабле этот человек воплощал в себе суровые морские законы.

Взглянув на рекрутов, старший помощник брезгливо дернул носом и повернулся к артиллерийским офицерам.

– На флоте дармоедов нет! – бросил он. – Адмиралтейство не задаром перевозит людей Компании. Распределить их между палубами и орудийными расчетами. Доложить!

Вызванные с боевых палуб старшие канониры вмиг поделили рекрутов – на корабле не хватало артиллеристов.

– Значит, вместе служим? – прохрипел седой канонир, опуская тяжелую руку на плечо Джеймса. – Ну, коли так – пошли!

Джеймс спустился за своим новым начальником на среднюю палубу. Канонир подвел Джеймса к носовой пушке правого борта, тщательно укутанной в парусину, и ласково похлопал ладонью по ее казеннику.

– «Розалинда»! Прошу любить и жаловать. Будешь помогать вот этим джентльменам, – кивнул он в сторону дюжих парней, которые суетились вокруг пушки, особо стараясь в тот момент, когда мимо со скучающим видом проходил молодой щеголеватый лейтенант – командир батареи правого борта. Судя по опухшим физиономиям, они славно погуляли на берегу, пока «Ганнибал» стоял в лондонском порту. Слабосильный новичок в засаленной блузе им не понравился.

– На кой черт нам эта грязная обезьяна, дядя Том? – буркнул один из них, с большим синяком под глазом. – Путаться под ногами?

– Заткнись, Боб! – оборвал его старик. – Поплавает и, глядишь, станет хорошим канониром. – Он обернулся к Джеймсу: – А ты, парень, заруби себе на носу: отныне ты номер расчета при моей «Розалинде». И думать тебе не положено ни о чем, кроме одного: чтобы палила она без отказа. Понял?

– Понял! – поспешил ответить Джеймс. – А что делать?

– Дел хоть отбавляй. Забьют наверху тревогу – бросай все и живо к пушке. Перво-наперво хватай вот этот ящик и сыпь песочек вокруг «Розалинды». Потом – живо за баграми. Набери забортной воды. В пороховой погреб за припасами сбегай... Чем это от тебя несет?

– Краской, – смутился Джеймс. – В типографии работал.

– Вон оно что! Как тебя зовут?

– Джеймс. Джеймс Батлер.

– Джимми, значит? Так вот, Джимми, бери ведро, тряпку и принимайся за работу. Да живо!

Так началась для Джеймса жизнь на «Ганнибале».

Первый день был донельзя тяжелым: Как ни старался Джеймс, сварливые канониры то и дело награждали его увесистыми оплеухами и пинками, сопровождая их каскадами отборной брани. Старик не вмешивался – исстари все юнги так начинали службу на флоте.

Вечером, вконец измученный, Джеймс едва добрался до кубрика. В тесной деревянной клетке спирало дыхание от чада свечей, испарений и едкого запаха пота. Свободные от вахты канониры и матросы укладывались спать, а за столом резались в карты рекруты. Верховодил среди них Билл Сандерс. Карты то пестрым веером развертывались у него в руках, то лягушками скакали на середину стола.

– Сыграем? – подмигнул он Джеймсу.

– Неохота.

– Ну, чудак! – засмеялся Сандерс. – Береги, береги свой задаток!

Вступился седой канонир.

– Отстань, носатый! Не видишь – устал человек. Ложись-ка сюда, Джимми, – он показал на койку у себя над головой. – Спал тут раньше один пушкарь из Уэльса, да убило его ядром с французского фрегата. Куда гонят вашу команду?

– В Индию. В Бомбей.

– Своей волей едешь или нет?

– Своей.

Явное расположение старика подкупило Джеймса. Свесившись с койки, он рассказал ему свою короткую историю.

Лет восемь назад его отец отправился в Бомбей на заработки. Сначала присылал деньги, потом словно в воду канул. А три года назад умерла мать, оставив Джеймса одного на белом свете.

– Хочу поискать отца, дядя Том. Может, найдется.

Канонир с сомнением покрутил головой.

– Смотря как повезет. Индия, брат, большая.

– А вы в Индии бывали, дядя Том? – поинтересовался Джеймс.

– Довелось.

По словам канонира, он провел в войсках Компании двадцать лет. Индия исхожена им вдоль и поперек. Компания вечно в ссоре – то с французами, то с каким-нибудь махараджей[1]1
  Махарадж – простонародный титул богатых и знатных людей.


[Закрыть]. И то и дело пускает она в ход свои батальоны. Идут солдаты, а навстречу – ядра, пули и стрелы. Глядь – одного продырявило, потом другого. И отправляются грешные солдатские души прямиком в ад, к самому сатане...

Джеймсу казалось, что старик повторяет рассказ, слышанный им в Лондонской таверне от капитана Моннея, только все получается совсем наоборот.

– А заработали, дядя Том?

Тот махнул рукой.

– Как же – покарябанная рожа, матросская роба да парусиновая койка в кубрике– чем не заработок! В Индии, парень, зарабатывают те, у кого и в Англии не пустые карманы. А нашему брату достаются больше штык да пуля...

Старик вел долгий рассказ о нелегкой службе в войсках Компании. Солдатам месяцами не выплачивают жалованья. А проворуется начальство – хоть волком вой. Не ограбишь, не убьешь, так и не проживешь.

– Там, Джимми, кто смел, тот и съел, – заключил он. – Офицеры и чиновники Компании – что акулы, которые рвут на части вываленного с корабля за борт дохлого быка. Хвать добрый кусок – и прочь. Мелкой рыбе там делать нечего...

Джеймс молчал и слушал. Неужто в Индии будет хуже, чем в Лондоне? Может, зря он подошел тогда к капитану. Старик словно угадал его мысли.

– Кто же все-таки завербовал тебя?

– Капитан Монней.

– Ах, однорукий мерзавец!

– Знаете его?

– А кто его не знает, он народу погубил – не счесть. Напоит какого-нибудь раззяву до одурения да и заставит подмахнуть контракт с Компанией. Ему за это – деньги. Или, глядишь, поможет сбежать рекруту – и с него сдерет. За это и отшибли ему руку в Бомбее.

Чувствуя, что расстроил Джеймса, старик прибавил:

– А духом падать нечего, парень. До Бомбея пооботрешься возле пушки. В Индии пушкарь – первый человек. Только вникни в дело. Деньги-то есть у тебя?

– Есть, полгинеи.

Старик с кряхтеньем вытащил из-под койки желтый матросский сундучок на низких ножках и отомкнул его ключом, который висел у него на шее на просмоленном шнуре. Замок был с музыкой. Джеймс ахнул от восхищения – кто-то мастерски выжег на внутренней стороне крышки силуэт «Ганнибала» под всеми парусами, лебедем плывшего по вспененному морю.

Полгинеи – задаток Компании, который Джеймс с трудом уберег, пока рекрутов морили голодом в бараках‚ – были завернуты в чистую тряпицу и упрятаны в уголок сундучка. Поверх канонир уложил чистую матросскую робу.

– Здесь они будут целее, – заметил он. – А то все равно украдут или отнимут.

– Дядя Том, спрячьте и это.

Старик принял спущенную ему сверху книгу. Повертев в руках, с трудом прочитал: «Путешествие в Индию. Доктор Вильямс».

– Эй, парень! Не из-за этой ли книги оказался ты на «Ганнибале»?

Джеймс промолчал. Укладываясь спать, он еще раз оглядел кубрик. Храпели после тяжелой вахты матросы. На соседней койке, спрятав лицо в подушку, лежал аптекарский помощник Томми О’Брайен. Плечи его мелко вздрагивали – крепко ему досталось сегодня от одного из пушкарей. Внизу за столом сражались в карты. Среди игроков то и дело вспыхивали короткие яростные перебранки, и к носу виновного разом придвигалась целая батарея тяжелых кулаков.

Джеймс снова свесился с койки.

– Дядя Том, а сколько нам плыть до Бомбея?

– Месяца три-четыре. Полгода – тоже неплохо. А при встречных ветрах не уложимся и в восемь. До Бомбея, брат, далеко...

Со вздохом опустив голову на жесткую подушку, Джеймс закрыл глаза. В памяти одна за другой вставали знакомые картины. В грязном подвале он возится с набором у печатного станка. Кругом на выщербленных столах и на полу – пачки бумаги и жестянки с краской. Седой мастер, беззубый от свинцовой пыли, гулко кашляя, кладет под пресс чистые листы и просматривает при тусклом свете готовые оттиски.

– Наше дело такое... – бормочет он. – Пока жив – набирай да дави. А раз упал, значит пропал...

Куда интересней на первом этаже. Там, лицом к окну, сидят за столом граверы. Над головами у них подвешены пузатые колбы с водой, которые собирают скупой свет в окнах и бросают его на отполированные деревянные доски с рисунками. Граверы острыми резцами наносят на эти рисунки штрихи. Когда с готовых форм делают оттиски, получаются занятные картинки: диковинные храмы, слоны и пальмы, темнокожие люди...

В граверной Джеймсу удалось прочесть о далеких странах, об опасных путешествиях и морских сражениях. Таких книг последнее время печаталось множество. Но книжка, для которой граверы делали иллюстрации, показалась Джеймсу особенно интересной – в ней шла речь о стране, куда уехал отец.

Дочитать до конца ее тогда не удалось. В кладовку, куда он забился подальше от людских глаз, вдруг ввалилась грузная фигура. Хозяин крепко схватил Джеймса за ухо.

– За что получаешь деньги, негодяй! – зашипел хозяин. – Марш в подвал!

«Все равно – правильно сделал, что удрал из типографии. Сгниешь там в подвале! С хозяином – квиты. Он мне ничего не заплатил, а я стащил у него книгу... Не очень-то сладко чистить пушку. Канониры все злые, один старик Том ничего... Зато впереди – неизвестная страна... может, найдется отец».

Внизу загремели лавки. Опрокинув стол, картежники дубасили Билла Сандерса за нечистую игру. Однако Джеймс не слышал уже ни шума драки, ни глухих всплесков волн за бортом корабля – он спал глубоким сном.