Текст книги "По Декану"

Автор книги: Вячеслав Крашенинников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

В Кинг котхи доживает свой век последний низам Хайдарабада.

Низама можно иногда видеть, когда он проезжает по городу в большом черном автомобиле. Низам очень стар. Лицо у него дряблое, морщинистое. На нем турецкая феска т черной кистью, черный узкий ширвани^[5] и белые шаровары, на ногах стоптанные шлепанцы. Следом за его лимузином часто следует хвост небольших автобусов, набитых молодыми людьми. Это так называемые хана-задэ – приемные дети низама. Хана-задэ около трехсот. На средства низама им дают элементарное образование, а по достижении совершеннолетия устраивают на работу.

Старец низам богат, очень богат. В его личной казне скопились сказочные богатства, в индийских и заграничных банках он держит громадные суммы денег. Все эти богатства, доставшиеся низаму от его предков и приумноженные им самим, выкачаны из нищих деревень Андхры, из торговых рядов Патхаргатти, из многочисленных предприятий и доходных домов, которыми низам владеет до сих пор. И сказочному его богатству вполне соответствуют его скаредность и скупость, анекдоты о которых ходят по всему миру.

По-разному относятся хайдарабадцы к бывшему своему владыке. Одни говорят о нем с величайшим почтением, другие с усмешкой, третьи с неподдельной ненавистью.

В 1947 году, после неудачной попытки отстоять свою авторитарную власть, низам, удовлетворившись «небольшим» отступным в пять миллионов рупий в год, ушел от дел и уединился в Кинг котхи. Там и живет он в окружении многочисленной челяди – живой осколок средневековья, чудом уцелевший в век спутников.

За высокими стенами Кинг котхи дотлевает жизнь, рассказы о которой могут показаться вымыслом.

Только уродливый феодальный строй мог породить таких изощренных самодуров, таких жестоких и коварных людей, как хайдарабадские низамы. Спесивые и надменные, они когда-то претендовали на звание преемников Великих Моголов и, не располагая реальными силами, прославились как вероломные интриганы, на слово которых невозможно положиться. По сей день помнят народы Индии о великом предательстве, которое совершили перед ними в корыстных интересах низамы, оказав поддержку англичанам в их войнах по завоеванию Декана.

Какими были они в личной жизни?

Махбуб Али Паша – отец нынешнего низама, по общему мнению хайдарабадцев, был самым капризным человеком в мире. Неограниченный владыка страны, он жил среди сонма визирей, чиновников, мусаибов, слуг и прислужников. И все эти люди должны были выполнять малейшую прихоть низама.

Вдруг низаму приходила в голову идея отправиться на охоту. Отдавался приказ: приготовить слонов, людей, охотников, палатки, припасы и оружие – и живо! Через несколько часов бешеной суматохи у подъезда его дворца выстраивалась процессия. Слоны, конная охрана, слуги и псари со сворами собак ожидали выхода низама. Но мысли и идеи улетучивались из праздной головы низама так же быстро, как и появлялись. Зачастую, едва успев отдать приказ, он благополучно забывал о нем.

И день и два люди и животные маялись на солнцепеке. Никто не решался сдвинуться с места. Напоминать о чем-нибудь низаму считалось крайне неприличным, и, может быть, лишь на третьи сутки главный визирь отваживался между делом напомнить низаму об изъявленном им желании поехать на охоту. Если его величество говорило да – процессия направлялась за город, если нет – охота отменялась.

В своих роскошных дворцах низам принимал королей. Среди них был такой же самодур и сумасброд, как Николай Романов – наследник русского трона. Хайдарабадские любители редкостей сохранили в своих коллекциях пригласительные билеты на торжественный прием в честь сего августейшего гостя.

Служба мусаибов (придворных) была адской. Махбуб Али Паша, очевидно, не подозревал о том, что ночь предназначена для сна, а день для бодрствования. Он мог в любую минуту позвать мусаибов, чтобы те растолковали приснившийся ему сон или почитали сказку на сон грядущий. Низам мог приказать какому-нибудь поседевшему на службе мусаибу сходить за чем-нибудь и крикнуть вдогонку: «Живей, бегом!» И мусаиб бежал, да еще как бежал! Но за свое усердие мусаибы щедро оплачивались, а в дни праздников «со стола щедрости низама» им подносились богатые подарки.

Примерно так же живет и нынешний дряхлеющий низам. Он тоже окружен мусаибами. В большинстве это теологи, схоласты, ревнители старины – как правило, хитрые льстецы, служащие низаму ради сладкого куска.

За последние годы в городе было много аукционов, на которых низам распродавал свое имущество – начиная от садов и домов и кончая предметами утвари и посудой. Доверенные низама из мусаибов при этом бессовестно надували своего владыку, присваивая большие суммы. В своей жажде погреть руки возле богатств низама, мусаибы то действуют дружной сворой, то готовы перервать друг другу глотки.

Все низамы были многоженцами. Для них не существовало парды. Любую приглянувшуюся женщину они могли безо всяких церемоний забрать в свой гарем.

Этим правом пользовался и нынешний низам. Именно таким способом составил он свой обширный гарем. Красивые женщины боялись попадаться ему на глаза. Женские покои во дворце низама были пожизненной тюрьмой, где его жен одевали и кормили, но где до них никому не было дела. Многих своих жен низам не знал по имени. К той из них, с которой низам собирался провести ночь, мусаибы приносили вечером ожерелье. Ожерелье это потом отбиралось.

До недавнего времени у почтенного старца было ни много ни мало триста жен, первых красавиц государства.

В недавнем прошлом у низама можно было испросить аудиенцию, заплатив за визит золотое ашрафи – так требует старинный обычай. Но сейчас он никого не принимает, отговариваясь тем, что стал стар.

Отстраненный от кормила правления низам, как и в былые времена, издает время от времени фирманы (указы), которые он собственноручно пишет на персидском языке. Низам любит позабавиться сочинением стихов. Он открывает новые мечети, храмы и церкви, произнося при этом прочувственные речи о необходимости укрепления слабеющей веры.

Немало хлопот задают бывшему монарху его сыновья и внуки. Недавно они объединились, требуя от низама повышения полагающихся им пенсий.

В 1960 году Хайдарабад был свидетелем весьма бурного джалуса – демонстрации, устроенной потомками слуг, сипаев и чиновников, служивших низамам. Согласно старинному обычаю, низамы назначали своим старым слугам пожизненные пенсии, считавшиеся наследственными. Однако последний из низамов отказался платить их под тем предлогом, что «он сам стал нищим». Еще раз подтвердив участникам джалуса свой отказ платить пенсии, низам в специальном фирмане грозил им суровыми карами.

Так доживает свой век в Кинг котхи последний из низамов Хайдарабада.

Восточная часть Нового города ныне утратила значение политического и административного центра. За последние годы таким центром стали северо-западные районы Сайфа-бад и Хайратабад, примыкающие к пруду Хуссайнсагар и холмам Банджара-Хиллз.

ЗАПАДНЫЙ РАЙОН НОВОГО ГОРОДА

Наубатпахар находится на южном берегу пруда Хуссайнсагар. Это высшая точка Хайдарабада. На холм из искристо-серого гранита взобраться не так-то легко. Каменотесы при помощи клиньев и молотов откалывают у подножия аккуратные квадратные блоки – основной строительный материал в городе, тут же подравнивают их и увозят. Здесь еще можно идти в ботинках, но по гладкому крутому склону холма лучше подниматься босиком, иначе можно поскользнуться, и тогда не миновать беды.

С вершины Наубатпахара, где стоит облитая солнечным светом изящная белая беседка, открывается величественная панорама Хайдарабада. На юге, у подножия Наубатпахара, большим зеленым пятном выделяется Фатех майдан (Поле победы). Некогда здесь стояли войска Аурангзеба, перед тем как двинуться на осаду Голконды. Во время национальных праздников на Фатех майдане происходят многолюдные городские собрания и митинги.

Рядом с Фатех майданом видны высокие ворота: это вход в Паблик гарден – главный городской парк. Среди тенистых деревьев парка находятся хороший краеведческий музей и зоопарк. Сбоку высится белоснежное здание Законодательной ассамблеи штата. Из места гуляний чопорных англичан и местной знати Паблик гарден превратился ныне в любимое место отдыха хайдарабадцев и их детворы.

На севере от Наубатпахара видны трубы большой электростанции и монетный двор. На левом берегу озера – роскошные резиденции генерал-губернатора штата и главного министра, Секретариат и другие государственные учреждения.

В западной части Нового города сосредоточены колледжи Османского университета, школы, отели, рестораны, дворцы состоятельных хайдарабадцев и Радиевый институт по лечению рака. Здесь же находится старейшее учебное заведение города Низам колледж, в актовом зале которого до сих пор висит множество портретов британских джентльменов. Это ректоры, заведовавшие в разное время колледжем.

НИРМАЛ ИНДАСТРИ

В магазинах Хайдарабада можно часто найти любопытные кустарные изделия: вогнутые деревянные диски на подставочках, чашки, пиалы, подносы. Все они расписаны цветами и узорами, которые ярко выделяются на сияющей черни основного фона. В магазинах продают низенькие столики и даже целые мебельные гарнитуры с той же росписью на черном фоне, копии фресок Аджанты и Эйлоры, мифологические сцены.

На черных дощечках – птицы, звери, травы и растения, изящные человеческие фигурки. В грациозном танце изогнула гибкий стан юная танцовщица. Под бой своего барабана танцует барабанщик. Все эти маленькие шедевры вышли из рук мастеров художественной мастерской Нирмал Индастри.

Еще четыреста лет назад жители небольшой деревни Нирмал в теперешнем адилабадском районе Андхра-Прадеш мастерили на продажу игрушки из легкой податливой древесины местных пород деревьев бургу и пунки.

Деревянные заготовки покрывали клейкой массой из перемолотых семян тамаринда, а затем их раскрашивали в пестрые веселые цвета натуральными красками. Игрушки получались красивые, легкие и прочные. В убогих хижинах нирмальских кустарей, словно по волшебству, рождались райские птицы, фрукты и овощи, небольшие изящные подносы и множество других изделий.

Древнее искусство нирмальских умельцев, совсем было заглохшее, лет десять назад обрело новую жизнь в работах государственной ремесленной мастерской Нирмал Индастри, которые получили широкую известность в Индии.

Нирмал Индастри помещается недалеко от Наубатпахара. В ее выставочном зале на столиках выложено множество привлекательных вещиц, которые охотно раскупаются посетителями. А если зайти за циновки в глубь здания, то там можно увидеть сидящих на полу мастеров, занятых изготовлением маленьких шедевров. Одни из них грунтуют дощечки или особый прессованный картон, другие покрывают их черным лаком, третьи по бумажным трафаретам наносят на заготовки контуры рисунков и прочерчивают линии.

В конце концов заготовки попадают в руки художников, которые и выполняют главную работу – наполняют формы красками. Готовые изделия покрываются особо прочным лаком, благодаря которому изображение приобретает прочность и стойкость.

Художники Нирмал Индастри внесли в древнее искусство еще одну «свою» черточку: они часто применяют особую позолоту, которая приготовляется из растительных соков и совершенно не блекнет со временем.

Работа мастеров Нирмал Индастри нелегкая. Она требует большого терпения и умения. В особом шкафчике выставочного зала мастерской экспонированы точные копии знаменитых могольских, раджастханских и кангрских миниатюр. Чтобы рассмотреть их тончайшие детали, требуется увеличительное стекло.

БАНДЖАРА-ХИЛЛЗ

В километре от западного берега Хуссайнсагара вздымаются каменные холмы Банджара-Хиллз, сплошь застроенные загородными виллами. Там цветут сады, тянутся к небу кипарисы. По склонам холмов вьется шоссе, связывающее Банджара-Хиллз с Хайдарабадом и Сикандарабадом.

Еще полтора века назад в бедняцких мохалла на месте теперешнего района Хайратабад вездесущие и всезнающие ребятишки издавали порой ликующий клич:

– Банджара пришли! Банджара!

Тотчас же вся мохалла приходила в движение. И стар и млад торопились к голым каменным холмам над древним Хуссайнсагаром. А там уже разгорались дымные костры, оттуда доносились пронзительные песни, гортанные возгласы, плач и крики детей, рев скотины. Это явился табор кочующего племени банджара и стал на ночлег на каменных холмах вблизи города, где они останавливались испокон веков.

С севера прибывали все новые и новые партии банджара. Усталые бычки тащили на спинах тяжелые мешки с зерном, волокли немилосердно скрипящие арбы с поклажей и бочками с арракой – местным вином. За арбами с криками, песнями и смехом шагали запыленные плечистые мужчины. На них тюрбаны и дхоти, в ушах крупные серьги, у поясов сабли, в руках длинные копья.

Следом шли женщины в красных до пят юбках, украшенных множеством блесток. Чоли – тугие блузки – у них сшиты из разноцветных ярких лоскутов и тоже пересыпаны блестками. На голове орна – красные яркие накидки. Но главное украшение женщин банджара – богатые ожерелья на груди и бесчисленные браслеты: от предплечья до кисти. Серебряные браслеты звенят и на ногах. В носу сверкают золотые колечки.

Хайдарабадцы с интересом смотрели, как прибывшие банджара устанавливают вкруг свои арбы, ставят шатры, разжигают костры и вешают над ними черные котлы. Приход банджара означал, что завтра здесь откроется огромное торжище, на котором можно будет купить все необходимое и увидеть массу интересных вещей. Ибо издревле банджара – торговое племя – жили перевозками зерна и других товаров туда, где их недоставало. Продавали они свои товары, в частности, сипаям. Дело в том, что сипаи феодальных армий Индии в то время не получали казенного довольствия. Воины получали лишь деньги и кормились, покупая провиант на базарах. И тут-то выступали на сцену банджара.

Таборы банджара неотступно следовали за воюющими армиями по бескрайним просторам Индии. Очень часто банджара сбивались в большие группы по нескольку тысяч человек и кочевали вместе с женами, детьми, повозками, всем своим скарбом и товарами. Привозя издалека зерно, они втридорога продавали его на армейских базарах. Для приобретения зерна – основного провианта в те дни – банджара не колеблясь пускали в ход силу. Порой им приходилось выдерживать настоящие сражения с местными жителями, не желавшими уступать свое добро, или с другим табором.

Банджара были, вероятно, самым ненадежным «интендантством» на свете. Вместе со всеми своими товарами они немедленно перекочевывали к тому из противников, на чьих базарах цены на провиант оказывались вдруг выше.

Торговые караваны банджара бесследно исчезли после того, как в Индии появились железные дороги и по ним начались массовые грузовые перевозки. Кочевые торговцы превратились в поденщиков, которые работают ныне на полях помещиков Андхры. В Индии насчитывается около трехсот тысяч банджара, и большинство их живет в районе Махбубнагара (Андхра).

Переменились времена, но холмы на северо-западе Хайдарабада народ по-прежнему называет Банджара-Хиллз (горы банджара).

* * *

До недавнего времени никто и не помышлял застраивать пустоши Банджара-Хиллз, но в 1931 году один из местных навабов – Мехди Наваз Джанг – построил там загородную виллу Кохистан (Горное жилище) и этим положил начало интенсивному строительству на склонах каменных холмов. В настоящее время Банджара-Хиллз могут поспорить по красоте с известными Малабарскими холмами Бомбея. Здесь снимают квартиры почти все богатые иностранцы, останавливающиеся в Хайдарабаде.

Вилла Кохистан построена так, что она кажется неотъемлемой частью рассыпанных вокруг громадных камней. Эти камни служат ей стенами, и вход в нее напоминает лаз в пещеру. Но освещение и вентиляция в вилле очень хорошие, обстановка – изысканнейшая. В отношении удобств и комфорта Кохистан может поспорить с самыми современными жилыми зданиями.

СИКАНДАРАБАД

Город Сикандарабад находится к северу от Хайдарабада. Дорога к нему идет по широкой дамбе, которая образовала озеро Хуссайнсагар.

Дорога по дамбе отлично накатана. По ней шелестят шинами автомобили и педикебы. На правом краю дамбы рядами стоят деревья. Левый край обрывом спускается к воде озера. Здесь у чугунной балюстрады есть удобные беседки, скамьи. В жаркие дни у воды сравнительно прохладно, и тысячи людей приходят сюда поглядеть на панораму Банджара-Хиллз, на каменные острова в середине озера с сидящими на них чайками и грифами, на скользящие по синей воде яхты.

Во время муссонов вода, собирающаяся в чаше озера, сбрасывается за пределы дамбы на восток, где находятся густонаселенные районы Домалгуда и Кавадигуда. Для бедняков, живущих в глинобитных домиках у края протоки, это время полно грозной опасности.

В Сикандарабаде до 1947 года расквартировывались английские войска, которые были всегда готовы подкрепить волю высокопоставленного обитателя Резиденси ударом нескольких тысяч штыков и залпами королевской артиллерии. На Стейшен-роуд (Пристанционная улица) до сих пор видны приземистые, чисто побеленные стены английского форта с широкими круглыми угловыми башнями. Сейчас это обыкновенный жилой двор, заросший высокими деревьями; там всегда безлюдно.

Сикандарабад, выросший за полтора века вокруг форта, просторен и очень чист. Несколько широких зеленых улиц прорезает его кварталы, застроенные белоснежными жилыми домами с зелеными двориками. В Сикандарабаде сосредоточены европейского типа отели, большие кинотеатры, благоустроенные рынки, крупные банки и все прочие атрибуты европейского города.

До недавнего времени Сикандарабад был царством автомобилей и тонг – одноосных крытых колясок, запряженных тощими лошадками. Хозяева тонг всеми силами старались не допустить в Сикандарабад велорикш из Старого и Нового городов. Они отлично понимали, что их лошадки не в силах будут тягаться с трехколесными тележками, которые приводятся в движение босыми ногами людей.

Но в 1959 году пришел конец «монополии» тонг на улицах Сикандарабада. Рикши появились и здесь. В день, когда велорикши вступили в Сикандарабад, хозяева тонг, запрягши своих кормильцев, проследовали по городу в скорбной процессии. Истощенные, измученные лошадки и ободранные старые коляски красноречиво говорили о бедности их хозяев.

Не меньшее сочувствие вызывают, впрочем, и велорикши – люди, выполняющие лошадиную работу. Этим трудом в Хайдарабаде кормится около двухсот тысяч человек (сами рикши и их семьи). Вцепившись в руль, рикша целыми днями с огромным напряжением крутит педали, то и дело смахивая с лица пот висящим на раме полотенцем. Рикша тратит значительную часть своего скудного заработка на еду, и все-таки это не спасает его организм от преждевременного разрушения. Обычно рикша живет до тридцати лет, не больше.

Попытки запретить этот вид транспорта наталкиваются на ожесточенное сопротивление самих рикш. Для них велосипед – единственное средство существования. В городе на бирже труда зарегистрированы десятки тысяч безработных, а сколько таких, которые не зарегистрированы нигде?

ЧТО ОСТАЛОСЬ В ХАЙДАРАБАДЕ ОТ АНГЛИЧАН

Большая, широкая улица Сардар-Патель-роуд, идущая строго с запада на восток, отделяет южную жилую часть Сикандарабада от мест, где были некогда расквартированы войска колонизаторов. Северная часть Сикандарабада – старый военный городок с просторными полигонами, плацами, солдатскими бараками и отдельными бунгало, в которых жили старшие английские офицеры. Весь этот район теперь занят хайдарабадским гарнизоном индийской армии. На здешнем обширном Пярид Граунд – смотровом плаце – губернатор штата принимает парад войск в День независимости Индии.

В северном районе Сикандарабада можно найти два непременных атрибута английского города – ипподром и Английский клуб. На ипподроме до сих пор каждую осень устраиваются скачки с тотализатором. В остальное время там сражаются в крикет одетые в белое джентльмены, старательно копирующие англичан.

Английский клуб – излюбленное место развлечений многих богачей города и иностранцев. Там можно искупаться в бассейне, поиграть в теннис. В обширных залах клуба, где некогда проводили время английские военные, стены увешаны знаками и геральдикой британских королевских частей, стоявших в городе. Там есть целая галерея портретов английских офицеров и генералов. В клубе подают английские блюда.

Члены Английского клуба, любящие путешествия, имеют одну привилегию: в любом пункте страны, где имеется филиал их клуба, с них возьмут за постой и равные услуги значительно меньше, чем с других туристов. Однако, чтобы стать членом клуба, нужно заплатить крупную сумму.

* * *

После 1947 года британский резидент навсегда покинул Хайдарабад. Словно ветром сдуло чиновников англичан, обитателей Сикандарабада. Одни уехали в Англию, другие в Австралию или Южно-Африканскую Республику, третьи поселились в Дарджилинге или Утакамунде (горные курорты Индии). Ушли пехотные, артиллерийские и кавалерийские части британской королевской армии.

Следы, оставленные в Хайдарабаде англичанами, проявляются в большом и малом: в структуре налогового аппарата, в применении неудобной английской системы мер и весов и во многом другом. Преподавание в школах и колледжах города до сих пор идет на английский манер. В Османском университете во время заседаний Ученого совета заведующие кафедрами и главы колледжей надевают длинные синие тоги, специальные шапочки и часами сидят в них в зале заседаний – как будто эти иноземные реликвии могут помочь решению университетских проблем. Система оценок тоже английская.

Как и везде в Индии, в Хайдарабаде широко распространен английский обычай устраивать так называемые гарден партиз – общественные приемы в парках и садах в вечернее время. В ходу ленчи – званые обеды и ужины, во время которых гости берут тарелки и едят стоя. При таких ленчах есть реальная возможность перекинуться парой слов почти со всеми присутствующими.

В Новом городе и Сикандарабаде масса христианских церквей разных толков. Особенно много англиканских. Их высокие колокольни лезут в небо сквозь гущи деревьев. Порой это небольшие, потемневшие от времени и дождей постройки, а иногда огромные соборы, способные вместить сотни молящихся. Сквозь узкие щели их звонниц видны колокола. В нишах над входами – непременные изображения святых, которые укоризненно смотрят на редких прихожан.

Во время христианских церковных праздников над городами плывет резкий металлический звон, и тогда чаще, чем обычно, на улице можно видеть длинные процессии девочек в одинаковых костюмчиках. Это спешат на молитву воспитанницы миссионерских школ и сиротских домов.

Девочек опекают монахини, среди которых есть англичанки, англо-индианки и андхра. На груди у монахинь медные кресты, в руках четки. Все они одеты в характерные бело-черные одеяния и… почти мужские тяжелые ботинки. Эти ботинки на ногах молодых, иногда очень красивых женщин с бледными нездоровыми лицами сильно старят их и выглядят сущим надругательством над ними.

Что заставило молодых женщин променять молодость, счастье любви и материнства на тяжелый медный крест, на затворническую жизнь в вечном сообществе распятого Христа? Почему они решились выдержать унизительную процедуру посвящения в христовы невесты, когда им приказывают плашмя, руки в стороны, ложиться лицом вниз на холодные камни перед алтарем под бормотание священника, руководящего этой постыдной церемонией? На такой шаг могут толкнуть только личная трагедия или тяжелая неустроенная жизнь.

При многих английских церквах и религиозных миссиях в Хайдарабаде есть начальные и средние школы. По установившимся традициям многие состоятельные хайдарабадцы предпочитают посылать детей именно в эти школы, а не в частные или государственные.

Школы, где главенствуют англиканские священники, являются проводниками английского влияния на умы молодых индийцев. В них учат смотреть на мир через английские очки. Именно в таких школах стараются привить индийским детям твердое убеждение в том, что все английское хорошо, а все индийское – плохо.

Как правило, неподалеку от церквей в Хайдарабаде расположены кварталы местных христиан, среди которых много англо-индийцев, то есть людей, родившихся от смешанных браков между англичанами и индийцами. Христиане держатся заметно особняком от остального населения. Они живут по английским обычаям и стараются говорить только по-английски.

Англо-индийцы в большинстве образованные люди, что позволяет им занимать более или менее высокооплачиваемые должности в конторах, банках и на железных дорогах.

После ухода англичан прослойка англо-индийцев начинает быстро рассасываться. Со временем она растворится среди коренного населения Индии.

* * *

За последние годы дела англиканской церкви – оплота английского влияния в Андхре – пошли под гору. Падает число прихожан. Английские священники и миссионеры всюду сталкиваются с более сильным и богатым конкурентом – американцами в рясах. Это типично для всей страны.

По данным индийских газет, в 1959–1960 годах в Индии было около тысячи восьмисот американских религиозных миссий.

Их работа поставлена на широкую ногу.

Приехав из Америки, молодые священники и миссионеры проходят специальные курсы местного языка (в Хайдарабаде, например, они изучают телугу). Обычно после шести-восьми месяцев учебы все они оказываются в состоянии читать проповеди на местном языке. Сдав языковый экзамен, молодой миссионер начинает свою деятельность где-нибудь в глуши страны, главная цель которой обратить как можно больше местных людей в веру, которую он представляет.

Среди американцев в рясах, подвизающихся в Андхре, больше всего католиков, баптистов и адвентистов седьмого дня. Служба в их церквах идет на телугу.

Английские прелаты более или менее терпят канадских и итальянских миссионеров, которых немало на юге Индии, но до скрежета зубовного ненавидят американцев за то, что те прямо из-под носа уводят у них паству. Англия и Америка конкурируют здесь и на религиозном поприще. Англии сегодня приходится сдавать свои позиции всюду, где она еще недавно чувствовала себя полной хозяйкой. Напору американской церкви английским прелатам противопоставить нечего, кроме их хорошо поставленных школ для местного населения – последний оплот, где они все еще довольно сильны.

Но время английских и американских миссионеров проходит. В недалеком будущем с развитием образования в Индии, с индустриализацией страны под индийским солнцем не окажется больше места для колонизаторов в рясах.

МУСУЛЬМАНЕ ХАЙДАРАБАДА

Мне пришлось не один год изучать язык урду. И когда я приехал в Хайдарабад, то, естественно, первое время благодаря знанию этого языка общался главным образом с мусульманами, говорящими на урду. С ними связаны мои первые впечатления о Хайдарабаде. Именно поэтому сначала я хочу рассказать о хайдарабадских мусульманах.

Мусульмане – представители различных этнических групп, исповедующие ислам, – составляют сорок процентов населения Хайдарабада. Ислам наложил глубокий отпечаток на весь облик города, на жизнь местного населения.

МЕЧЕТИ

Ранним утром меня будят протяжные крики муэдзина. Я вижу его, даже не открывая глаз. Муэдзин стоит на углу белой ограды соседней мечети Типу Хана. Заткнув уши пальцами, закинув лицо вверх, он громко повторяет суры Корана, созывая верующих на утреннюю молитву. Его высокий голос разносится далеко-далеко, сливаясь с голосами других муэдзинов и криками петухов, и в окрестных домах, где живут мусульмане, зажигаются огни. Десяток-другой людей, тихо переговариваясь, идут в редеющей темноте к мечети.

В Хайдарабаде мечетей не счесть. Маленькие, потемневшие от времени и дождей, они так и мелькают в пригородах среди холмов и полей. Все мечети построены одинаково. Обычно основанием им служит невысокая каменная платформа, над ней возвышается прямоугольник, одна сторона которого открыта всем ветрам. В глубине помещения в стенах – ниши для Корана. У задней стены мамбар – приступочка. По углам над мечетью высятся два или четыре точеных минарета. Стены – в кружеве лепных деталей.

Спросишь прохожего, чья мечеть, – один пожмет плечами, а другой скажет, что ее построил сто, а то и триста лет назад такой-то хайдарабадец по случаю выздоровления сына или данного им обета.

Возле Чарминара высится второе чудо Хайдарабада – мечеть Макка масджид. Жители города полушутя, полусерьезно говорят, что если какому-нибудь мусульманину не удалось побывать в Мекке, городе пророка Мохаммеда, то он должен посетить хотя бы Макку масджид.

Во время мусульманских праздников в Макка масджид собирается очень много народу. Люди толпятся у ее громадных, обитых железом деревянных ворот, заполняют обширный, мощенный каменными плитами двор, бесконечными рядами стоят вокруг хоуза – большого бассейна. Толпы людей размещаются под высокими деревьями, что густо растут по краям двора, в левом открытом пристрое, где под красными и синими покрывалами стоят надгробия низамов Хайдарабада.

Под ногами молящихся разостланы циновки и ковры, над головами у них растянуты шамияны – матерчатые навесы, защищающие от солнца.

В глубине Макки масджид на мамбаре – каменном приступке – стоит главный имам города, и по его знаку тысячи людей падают ниц, касаясь лбами теплых камней. Голос имама слишком слаб для обширного помещения мечети и большого двора, поэтому слова его громко повторяют люди, стоящие на некотором расстоянии от мамбара.

Рассмотреть Макку масджид удобней всего утром, когда людей нет и всем двором завладевают сизые голуби. Тогда особенно хорошо заметны внушительные размеры главной мечети Декана. Ее потемневшие от непогоды стены сложены из огромных, тщательно отесанных камней. По краям карниза стоят приземистые минареты. Строитель Макки масджид, пятый по счету правитель Голконды, Мохаммед Кутб Шах мечтал поднять минареты на огромную высоту, но расчетливый Аурангзеб, которому пришлось достраивать мечеть после разгрома Голконды, решил, что и такие будут хороши. А когда войдешь внутрь мечети сквозь одну из пяти высоких арок, загороженных сетками от птиц и летучих мышей, открывается подпертый колоннами обширный зал, потолок которого увешан люстрами.

В былые времена по праздникам на дворе Макки масджид варили в больших черных котлах бирняни и раздавали нищим. Один такой котел, размером с хорошую комнату, можно по сей день видеть при гробнице святого Чишти в городе Аджмире (Раджастхан). Добираясь до краев котла по лестнице, кули сыпали в него рис, клали куски баранины и затем разводили под ним костры.