Текст книги "Детективное агенство «Аргус» [сборник]"

Автор книги: Вячеслав Килеса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

– Хорошо! – зло взглянув на сыщика, Степанов отошел в сторону. – Запру тебя на неделю на даче: пока с Соломатиным разберусь! Идиот! Ты только притормозил неминуемый процесс: корпорация все равно будет моей. Потеря Сорокина меня не огорчает: он свое сделал… Радуйся, что нашлась заступница и когда все закончится, тебя отпустят без ущерба для здоровья. И не вздумай больше становится на пути генерального директора «ТрансСибири» Степанова!

– Сколько сейчас времени? – повернувшись к Инессе, спросил Вилкин.

– Пятнадцать часов, – изумленно ответила Инесса.

– Вы сюда выехали в десять часов, – обращаясь к Степанову, продолжил Вилкин. – По пути вас остановил патруль ГАИ: долго проверял документы, аптечку, огнетушитель. Только отъехали: спустило колесо. Поставили запасное, но через пять минут оказалось, что пробито еще одно колесо, пришлось клеить шину и в итоге дорога заняла около трех часов. Правильно?

– Допустим, – осторожно произнес Степанов. – Вот кому обязан… Тебе зачтется… И что?

– Вынужден вас огорчить: с одиннадцати часов директором ООО «ТрансСибирь» является другой человек. Более того: в двенадцать часов бывшее ваше предприятие выставлено на торги и куплено влиятельной донецкой фирмой.

– Ты лжешь! – выдохнул Степанов.

– К сожалению, нет. В десять часов тридцать минут ваше предприятие было захвачено охранной фирмой «Тайфун». Сейф взломали – из – за потери ключей, – поставили печать на заранее подготовленные с соответствующими подписями документы, внесшие изменения в учредительный пакет, эти изменения в течение получаса зарегистрировали во всех государственных инстанциях. Вам пора искать другую работу.

Повернувшись, Степанов выскочил в соседнюю комнату.

– Звонить побежал, – усмехнулся Вилкин, стараясь придать затекшему от неподвижности телу более удобное положение.

– Это правда? – спросила Инесса. Лицо ее было потерянным и отстраненным.

– Конечно.

– Он тебя убьет! – убежденно произнесла Инесса. – Он тебя убьет.

– Естественно, – согласился Вилкин. – И ты окажешься соучастником. Любовь, скрепленная кровью. Главное: труп хорошо спрячьте, с этим всегда проблема.

– Как ты можешь? – с ужасом глядя на Вилкина, начала говорить Инесса и замолчала, потому что в комнату, держа в правой руке монтировку, ворвался Степанов.

Первый удар Вилкину удалось принять на плечо, зато следующие попали в голову. Инесса пыталась схватить Степанова за руки, но от толчка плечом полетела на пол. Вилкин стиснул зубы, сдерживая рвущийся из горла крик. Он понимал, что его положение безнадежно, разве что произойдет то, на что надеялся, приводя Степанова в неистовство. И надежда оправдалась: он увидел, как Инесса, с искаженным от горя лицом, схватила фарфоровую статуэтку и ударила Степанова по затылку.

– Не волнуйся, он жив, – кровь, заливавшая сыщику лицо, мешала ему говорить. – У меня в кармане ключи от наручников: нам пора убираться, пока охрана не приковала тебя к соседней батарее.

– Ты специально это затеял, да? – Инесса постаралась придать телу Степанова положение поудобней и стояла, гневно глядя на сыщика. – Знал, что не позволю тебя убить.

– Я надеялся, – осторожно произнес Вилкин. – Есть предложение поторопиться.

– Негодяй! – нагнувшись, Инесса достала из кармана сыщика ключи и открыла замок наручников.

С трудом поднявшись, Вилкин прошел в ванную, смыл с лица кровь, обвязал полотенцем голову и, вернувшись в комнату, распахнул окно.

– Во дворе охрана, придется уходить огородами. Твоя машина на улице?

– Нет, возле крыльца.

Застонав, Степанов пошевелился.

– Быстрей! – Вилкин перевалил через подоконник на землю, протянул руки Инессе.

– Иди один, – покачала головой Инесса. – Мое место рядом с ним.

– Боюсь, ты ошибаешься, – Вилкин с сожалением посмотрел на Инессу. – Прощай!

И, отвернувшись, направился к огораживавшему дачу забору. В голове шумело; Вилкин чувствовал, как тяжелеет полотенце, пропитываясь продолжающей сочиться кровью.

Через забор удалось перебраться только с третьей попытки. Свернув за угол, сыщик поплелся по обочине в противоположную от дачи Степанова сторону. Напрягая остаток сил, вышел на соседнюю улицу, увидел ждавшую его машину Саши Свидлова, – и потерял сознание.

…В палату к сыщику Соломатин смог попасть только через неделю. Поставив возле тумбочки пакет с фруктами, с некоторой растерянностью посмотрел на его обвязанную бинтами голову и спросил:

– Как самочувствие?

– Нормальное! – улыбнулся сыщик. – Через пару дней выпишут.

– Поздравляю! – Соломатин смущенно откашлялся. – Сообщаю сводки с фронта военных действий. Я предложил Степанову на выбор: уголовное дело за ваше избиение или добровольное переселение за пределы Крыма, – он выбрал последнее. Дело по «Таврике» прекратили. Продажа «ТрансСибири» возместила ущерб, нанесенный рейдерским захватом «Симтраба» и «Рустама». Сорокин уволен. И еще одна новость, отчасти вас касающаяся, – Соломатин внимательно посмотрел на сыщика, – Караманова Инесса Алексеевна тоже выехала из Симферополя, – но в ином направлении, чем Степанов.

– Спасибо, Аркадий Львович! – сыщик невесело усмехнулся. – Это мне уже сообщили.

– Хорошо! – успокоился Солматин. – Последнее: вы сделали больше, чем должны по договору. Фактически вы спасли корпорацию, – Соломатин еще раз внимательно посмотрел на сыщика. – Это из – за ваших личных претензий к Степанову?

– Возможно, – не стал уклоняться от ответа Вилкин.

– Я так и думал, – кивнул головой Соломатин и медленно добавил:

– Вы не обидитесь, если я заплачу не более той суммы, что указана в договоре, плюс ваши расходы на лечение?

– Нет, – равнодушно согласился Вилкин. – Это справедливо.

– Но, – Соломатин многозначительно поднял вверх указательный палец, – по решению собрания акционеров пакет акций «Рапсодии», находящийся во временном пользовании Анны Николаевны, передается в ее собственность.

– Еще раз спасибо! – Вилкин протянул руку Соломатину. – Мама очень обрадуется.

Пожав руку Вилкину, Соломатин встал и вышел из палаты. Проводив его глазами, сыщик достал из – под подушки смятое, зачитанное письмо:

«Я похожа на мячик, упавший в воду и плавающий вокруг водоворота, именуемого «Валерий Вилкин». Ушла, старалась забыть, но ты появляешься вновь, и кажется, что нет от тебя спасения. Я любила Степанова, – надежную пристань и берег, – но ты поставил нас в ситуацию выбора, и каждый выбрал другое, оттолкнув любовь. Как ты и пророчил, он сорвал злость на мне и даже пытался ударить, не поняв, что я не могла купить счастье ценой твоей смерти.

Если прольешь воду на огонь, не будешь иметь ни воды, ни огня. Оставшись на обломках, уезжаю из любимого мной Крыма, спасаясь от многого, в том числе от тебя. Ты умный, а ум жесток. Будь осторожен: не вынуждай меня часто плакать, потому что Бог считает слезы женщин».

Сложив письмо, сыщик сунул его под подушку, негромко произнес:

– Люди одиноки, потому что вместо мостов возводят стены.

…Когда через два дня, освобожденный от бинтов, Вилкин ужинал в домашней обстановке, Анна Николаевна не выдержала и спросила:

– Валера, это дело по рейдеру настолько запутано, ты можешь объяснить?

Доев, Вилкин отодвинул опустевшую тарелку и спросил:

– Мама, кто такие «гунны»?

– Кочевники, – опешила Анна Николаевна. – В шестом или седьмом веке разгромили Древнеримскую империю.

– Правильно. Сражаясь с римлянами, гунны использовали следующую тактику: задние ряды стреляли из луков вверх, а когда легионеры поднимали щиты, защищаясь от падающих сверху стрел, передние ряды гуннов стреляли прямо, уничтожая римлян. Мои удары по рейдеру тоже шли по разным направлениям, обозначенным как время и пространство. Первый удар отложил судебное решение, переориентировал Степанова на ложный план мероприятий, растянув тем самым время рейдерской операции. Для нанесения второго удара нужно было вычислить место, позволяющее выманить туда Степанова и удержать на период захвата здания «ТрансСибири».

Когда бандой управляет тиран, достаточно убрать его с территории событий, – хотя бы на дачу, – и можно делать с оставшимися все, потому что никто из них не умеет принимать решения. Акции ОАО «Рапсодии» в качестве приманки, невольно ставший двойным агентом Сорокин, переоценка на тот момент моей личности, нейтрализация главного бухгалтера «ТрансСибири» плюс помощь переодевшегося в гаишника Саши Свидлова изменили пространство, – и рейдер оказался в незнакомой стране. Стал королем, лишенным окружения.

– И все?

– Нет. Было еще одно направление, главное для меня: Инесса. Я сделал ставку на ее порядочность – и оказался прав. Как я и надеялся, Степанов этого не понял – поэтому не простил.

– Ты их разлучил: сознательно и жестоко! – грустно констатировала Анна Николаевна.

Сыщик невесело улыбнулся, подошел к окну: в воздухе кружили маленькие белые снежинки. Зима! В общающейся темноте четырехугольными звездами светились окна соседних домов: город готовился ко сну.

– Неси шампанское, мама! – попросил сыщик. – Отпразднуем завершение дела.

Налив шаманское в бокалы, сыщик медленными глотками выпил вино, поставил бокал на стол и вновь подошел к окну, созерцая белый хоровод.

Он победил, но радости не было, – и он знал, почему.

БИЗНЕСМЕНЫ

– Диван купил, министерское кресло, книжный шкаф, – Саша Свидлов с интересом рассматривал агентство Вилкина. – И все, конечно, на неправедно нажитые деньги.

– Типичный представитель теневой экономики, – согласился Вилкин. – Приходи с Люсей в воскресенье, новоселье отпразднуем.

– Ты неподалеку от автовокзала особняк купил? – уточнил Свидлов.

– Да. Больше месяца в агентстве не появлялся: продавал свою квартиру, искал подходящее жилище. Очень удобно: особняк, хоть и старый, но двухэтажный, неподалеку рынок, троллейбусная остановка. Гараж, высокий каменный забор, большой двор: мама мечтает, когда весна наступит, огородом заняться. А у тебя как?

– А – а! – махнул рукой Свидлов. – Пришел новый начальник милиции Чакун, привел свою кодлу. Мой шеф, начальник розыска, отправлен на пенсию: меня предлагал, но где там… Такое мурло посадили!

Обычное дело: ценится преданность, а не профессионализм, – согласился Вилкин. – Ничего, выдержишь: не первый раз.

– И не последний! – вздохнул Свидлов. – Ладно, пока!

Проводив приятеля, сыщик вернулся в помещение, с удовольствием осмотрелся: действительно, стало лучше. Настенный календарь с Аллой Пугачевой хорошо смотрится: пришлось поискать, но достал.

Вилкин подошел к окну. Снег лежал пушистыми сугробами. Несколько февральских окон – и наступит март.

Позади послышался шум. Вилкин оглянулся: без стука открыв дверь, в комнату ввалилось существо двадцати четырех – двадцатипятилетнего возраста, в замызганном бушлате с погонами лейтенанта милиции и решительным выражением лица.

– Валерий Александрович? Я ваш новый участковый инспектор Иващенко, – окинув цепким взглядом помещении, лейтенант удовлетворенно кивнул головой и плюхнулся на стул. – Садитесь, поговорим.

Вилкин молча вернулся в кресло, незаметно включил магнитофон и скучающе посмотрел на участкового.

– Вы, стало быть, частный предприниматель, детективными делами промышляете? – сурово спросил лейтенант.

– Ну, – односложно ответил сыщик, пытаясь понять цель визита.

– Слежки устраиваете, баб, которые от мужей бегают, в постели с любовниками фотографируете, – плотоядно причмокнул губами участковый. – Так?

– Да, – сознался Вилкин. – Кошку недавно с дерева снял: пять гривен заплатили!

– Ишь ты! – позавидовал участковый. – Что ж: бизнес есть бизнес! Так вот: вы на моей территории работаете.

– Ну и?

– А так. Я жизнью рискую, вас от бандитов защищая, поэтому поощрять меня надо. А я, когда нужно, вас прикрою.

– Сколько?

– Пятьдесят гривен в месяц: недорого.

– С остальных столько же берете?

– Ну даешь: кто скажет?! Коммерческая тайна!

– Если от «Сейлема» или «Башмаков» придут, что говорить?

– Вы под «крышей». Начнут возникать: ко мне посылайте.

– Уверены, что в милиции работаете? – спросил Вилкин.

– Удостоверение имеется?

– Форма, погоны, пистолет: не видно, что ли?

– На барахолке купить можно. А пятьдесят гривен – это деньги.

– Да – а?! – заколебался участковый и достал из кармана пластиковую карточку. – Вот!

Вынув из кармана пятьдесят гривен, Вилкин положил их на стол, затем выхватил из рук лейтенанта удостоверение, пристроил рядом с деньгами и, вытащив из ящика стола миниатюрный фотоаппарат, быстро сфотографировал по отдельности участкового и документно – финансовый пейзаж.

– Эй, это как? – заволновался участковый. – Фотографии зачем?

– На память, – объяснил Вилкин, небрежным щелчком отправляя удостоверение владельцу. – Когда бандиты придут, буду вами пугать. Примите бабки, сэр!

Вилкин толкнул пятьдесят гривен в сторону участкового. Нерешительно взял купюру, милиционер запихал ее вместе с удостоверением в карман и, поднявшись, бочком двинулся к выходу. Бросив недоуменный взгляд на сыщика, почмокал губами и выбрался в коридор.

Вынув из магнитофона кассету с пленкой, Вилкин написал на ней «Уздечка для участкового», швырнул в сейф. Пробормотав: «Скука какая! Спели бы чего, Алла Борисовна!», покосился на календарь, понял, что не дождется, снял пиджак и, опершись ладонями на лежавший в углу коврик, оттолкнулся и поднял ноги вверх. Перенеся центр тяжести на голову, застыл, уйдя в нирвану, – и лишь через некоторое время сообразил, что неподалеку стоит, с интересом его рассматривая, невысокий кряжистый мужчина в дубленке.

– Я стучал! – начал оправдываться мужчина, когда Вилкин вернулся в исходное положение. – Извините, помешал!

– Бог простит! – дернул плечом Вилкин, надевая пиджак и располагаясь в кресле. – Излагайте.

Присев на стул, мужчина начал рассказывать.

Зовут его Старцев Сергей Николаевич, в бизнесе с 1991 года. Ввозил в Украину из стран СНГ пиломатериалы, горючее, овощи, создал две туристические фирмы, ориентированные на Европу и США, учредил банк. Благосостояние росло в геометрической прогрессии: дочь закончила Кембридж и живет с мужем в Великобритании, жена ездит на отдых в самые экзотические места. К деньгам относился спокойно, как к средству для работы и отдыха, не жадничал. Три года назад к нему с просьбой о помощи обратился друг детства Вурдин Павел Семенович. Он тоже занимался бизнесом, но прогорел и, чтобы поправить положение своего предприятия и набрать обороты, попросил в долг семьдесят пять тысяч долларов сроком на один год. Сергей Николаевич согласился: в одном дворе выросли, коллеги по бизнесу, в гости по праздникам друг к другу ходили. Без процентов, под обычную расписку дал деньги, спустя год попросил вернуть, – и услышал жалобный лепет о продлении срока возврата. Ждал около года, понял, что добровольно деньги не вернут, подал иск в суд. Поскольку долговое обязательство оформлялось неграмотно – без договора займа и нотариального удостоверения, – пришлось давать взятку судье. Когда судебное решение было принято и вступило в силу, Старцев передал его в ОГИС – и через месяц получил обратно, с изумлением прочитав в постановлении государственного исполнителя об отсутствии у должника имущества, на которое можно обратить взыскание. Нанятый Старцевым адвокат подтвердил: Вурдин переписал имущество и предприятие «Глициния» на жену Аллу Прокофьевну, затем с ней развелся и формально нигде не работает: даже директором «Глицинии» поставил главного инженера Курцева Ивана Тимофеевича.

– Чем могу помочь? – спросил Вилкин.

– Я в дружеских отношениях с Аркадием Соломатиным: он утверждает, что вы – единственный человек, способный решить эту проблему.

– Он преувеличивает мои возможности, – сухо сказал Вилкин. – Вы желаете мести? Тогда проще нанять бандитов: Вурдина изуродовать, а его бывшую жену, аргументируя раскаленным утюгом, заставить вернуть долг.

Старцев с любопытством посмотрел на Вилкина и вежливо произнес:

– Вы не первый, кто предлагает подобное. Но, – Старцев замялся, подыскивая слова, – поймите меня правильно. Период первоначального накопления капитала стирает различия между бандитом и предпринимателем, – и все– таки эти различия остаются. В моей жизни было два момента, когда мог легко и безопасно увеличить капитал, «кинув» своих партнеров, но этого не сделал. И дело не в морали. Действие необратимо. Бандит может при определенных условиях трансформироваться в предпринимателя: как английские пираты 17 века дорастали до губернаторов колоний, – но бизнесмен, превративший себя в бандита, так и останется на этом уровне, потому что потеряет главное: честь, деловую репутацию. Сейчас по телефонному звонку мне доверяют миллионы: стоит мне оступиться – и от меня начнут шарахаться, как от прокаженного. А это: крах карьеры и бизнеса.

– Понимаю, – задумался Вилкин. – Вы собираетесь доказать бывшему другу, что обманывать нехорошо.

– Да, – согласился Старцев. – Жить с ощущением, что тебя использовали, как презерватив – извините за вульгарное выражение, – не хочу.

– Но это будет стоить денег: и больших, – сыщик внимательно посмотрел на Старцева. – Без гарантии, что они вернутся.

– Ничего, – кивнул головой Старцев. – Это тот случай, когда честь дороже. Ваш гонорар в случае удачного решения вопроса: десять тысяч долларов. Расходы: в разумных пределах.

– Если потерплю поражение?

– Расходы оплачу в любом случае. И сто долларов вам на хлеб без масла.

– Что ж, – Вилкин заполнил бланк договора, – попробую вам помочь. Кроме приличной суммы аванса, до окончания дела прошу выделить в мое распоряжение грамотного, легкого на подъем бухгалтера и машину с водителем.

– Условия приемлемые, – согласился Старцев, просматривая и подписывая договор и передавая пачку денег. – Получите также сведения о семье Вурдиных и деятельности их предприятия.

– Спасибо, – поблагодарил Вилкин. – И заодно: информацию о хозяйственной деятельности ваших предприятий.

– Вы уверены, что это необходимо? – засомневался Старцев. – Сведения конфиденциальные.

– Сейф в углу, – ткнул пальцев Вилкин, – хранит достаточно тайн: на одну станет больше. Я собираюсь работать с Вурдиным в двух плоскостях: бытовом и хозяйственном, с использованием возможностей ваших фирм.

– Но участие моих предприятий в реализации ваших планов рискованно, – запротестовал Старцев. – Я этого не допущу.

– Кто – то недавно о чести говорил, – с ирониеи произнес сыщик. – Более великие, чем вы и я, под пули на дуэлях становились, чтобы честь защитить. И погибали, между прочим. А вы из – за торгашеского интереса…

Старцев побагровел, хотел сказать что – то резкое, потом опомнился, вскочил и забегал по комнате. Остановился, посмотрел на насмешливо разглядывающего его сыщика и сердито проговорил:

– Вы, конечно, наглец, но правота на вашей стороне.

И с удивлением спросил:

– Всегда так с клиентами разговариваете?

– Только со значительными фигурами: чтобы хоть от кого– то слышали правду.

– Шекспировскии шут… Ну – ну… – хмыкнул Старцев, – Не /дивлюсь, если это дело собьет с вас самоуверенность.

И, выходя из комнаты, бросил:

– В четырнадцать часов информация, бухгалтер и водитель с машиной будут в вашем распоряжении.

Некоторое время Вилкин сидел, глядя на закрывшуюся дверь, потом открыл папку со сведениями о Вурдине. Изучив находившиеся в папке документы, поднялся и зашагал по комнате, напряженно о чем – то думая. Приняв решение, надел пальто и на своем «Фольксвагене» поехал в читальный зал библиотеки имени Франко. Подобрав в каталоге список литературы по экономическим вопросам, до обеда просидел над книгами, делая необходимые выписки, после чего отправился домой.

– Новое дело? – спросила Анна Николаевна, наливая в тарелку борщ.

– Да. Словно у О, Генри: о бизнесе, чести, королях и капусте, – Вилкин пересказал матери беседу со Старцевым.

– Ни к чему не прилипает так много грязи, как к деньгам, – заметила Анна Николаевна.

– Деньги в этом не виноваты. Что касается людей, на них зарабатывающих – доев борщ, Вилкин отодвинул тарелку в сторону, – то их три категории. Первая: бизнесмены вроде Старцева, обладающие талантом и умением делать деньги. Выживающая за счет других вторая категория: воры, завладевшие после распада СССР брошенной собственностью, – как это сделал Вурдин, – или сколотившие капитал бандитизмом и рейдерством. Третья: лентяи, тупицы и неудачники, случайным или иным путем ставшие собственниками дела, которое они благополучно теряют или проедают.

– Твое любимое жаркое, – Анна Николаевна поставила тарелку перед сыном. – Ешь, а то сил на борьбу с Вурдиным не хватит.

Улыбнувшись, Вилкин бросил осторожный взгляд на мать и взял в руку ложку: старая армейская привычка обходиться без вилки. Сделав вид, что ничего не замечает, Анна Николаевна отошла к стоявшему у окна столику, открыла лежавший там альбом с фотографиями.

Пообедав, Вилкин подошел к матери, заглянул в альбом.

– Опять свадебные фотографии изучаешь? – с укором спросил он.

– Ну и что? – с вызовом спросила мать. – Ты там очень красивый. А Инесса – почти кинозвезда. Я, между прочим, недавно с ее мамой общалась: Инесса возвращается в Симферополь, ей предложили место в газете. Вам бы встретиться: вдруг все образуется?!

– Можно привести лошадь к водопою, но нельзя заставить ее пить, – хмуро бросил Вилкин и вышел во двор, к машине.

Распоряжения Старцева выполнялись неукоснительно: Вилкин понял это, когда ровно в четырнадцать часов в агентство вошли симпатичная девушка с серьезным выражением лица и папкой в руках и румяный парень в теплой кожаной куртке.

– Валерий Александрович? – сухо спросила девушка. – Мы от Сергея Николаевича.

– Садитесь, – пригласил Вилкин.

Пока прибывшие усаживались на стулья, Вилкин внимательно их рассматривал, потом обратился к парню:

– Представьтесь!

– Виталик я, – парень подернул плечами. – Семь лет за рулем, «Волга» у подъезда, жду ваших распоряжений.

– Понятно, – Вилкин задумался. – Как вы относитесь ко сну?

– Нормально, – от удивления у парня расширились глаза.

– Ваша основная задача: находится в машине и спать. В промежутках между этим приятным занятием совершать поездки. Ясно?

– Так точно! – четко ответил Виталик.

– Вперед, на рабочее место! – махнул рукой Вилкин и обернулся к девушке:

– Предлагаю снять пальто: поработаем здесь.

Гости поднялись: парень направился к двери, а девушка, устроив пальто на вешалке, вернулась к стулу.

– Старцев что – нибудь объяснял? – спросил Вилкин.

– Нет. Велел передать вот это, – девушка положила на стол папку, – и приказал временно быть в вашем распоряжении.

– Как вас зовут?

– Спирина Екатерина Евгеньевна.

– Бухгалтером давно работаете?

– Восемь лет, после окончания института.

– Замужем?

– Воооще – то это не ваше дело, но, так и быть, отвечу: да, – вскинула голову Спирина. – Муж, двое детей. Еще личные вопросы есть?

– Пока нет, а там посмотрим, – улыбнулся Вилкин, забавляясь ершистостью Спириной. – Дело конфиденциальное, работы много.

Пересказав полученную от Старцева информацию, Вилкин передал полученную утром папку Екатерине Евгеньевне и поставил задачи:

– Нуждался ли Вурдин в семидесяти пяти тысячах долларов или сразу замышлялась афера? Нынешнее положение «Глицинии», рынок сырья и сбыта.

Безболезненной ли будет отдача долга?

– Вам когда нужны ответы? – спросила Спирина, записывая слова сыщика.

– Вчера, – ответил сыщик и в ответ на недоуменный взгляд Спириной успокаивающе произнес:

– Поскольку это невозможно, то к завтрашнему обеду. Для поездок используете машину Виталика. Работать можете здесь – вот запасной ключ, – или где удобно. А у меня дела.

Наклеив усы и надев очки с простыми стеклами, Вилкин, игнорируя насмешливый взгляд Екатерины Евгеньевны, вышел к «Фольксвагену» и вскоре в качестве представителя днепропетровской фирмы входил в кабинет нынешнего директора «Глицинии» Курцева. Предложив несколько перспективных сделок, Вилкин сделал вывод, что полномочий на принятие серьезных решений Курцев не имеет, в связи с чем только приглашенный из соседнего кабинета «коммерческий советник» Вурдин смог дать ответы. Вновь изменив внешность, следующий два часа Вилкин пообщался в салоне красоты с Аллой Прокофьевной, где в качестве журналиста одной из газет сделал ряд фотоснимков и взял у госпожи Вурдиной интервью.

– Какие впечатления? – спросила вечером Анна Николаевна.

– Три интересных человека: Курцев, которого явно тяготит фиктивность должности, смахивающий на озлобленную крысу Вурдин, и разбалованная достатком и изнывающая от безделья Вурдина, убивающая время псевдовоспитанием заканчивающего гимназию пятнадцатилетнего сына Артура и заботой о собственной внешности. Всех объединяет фабрика по производству плиток «Глициния», о делах которой поведает завтра Спирина.

– План действий наметил?

– План? Есть ли у нас план, мистер Фикс? – засмеялся Вилкин и, посерьезнев, спросил:

– Как ты думаешь, почему гипотенуза короче суммы двух катетов?

– Ну, их двое, а она одна, – растерялась Анна Николаевна.

– И потом: катеты вначале в сторону уходят, а потом в исходные точки возвращаются.

– Правильно! – подтвердил Вилкин. – Этим и отличается доброе дело от злого: оно идет прямо, с минимальной затратой времени и пространства. Старцеву, чтобы вынуть из сейфа семьдесят пять тысяч долларов и передать Вурдину, понадобилось минут десять, а для Вурдина события растянулось в месяцы и километры. И получилось: уход из бизнеса – первый катет, из семьи – катет второй. Теперь, чтобы не потерять статус, ему всю оставшуюся жизнь окольными путями придется бегать.

– И на одном из перекрестков он встретиться с тобой?

– Нет. С катетами, превратившимися в гипотенузы.

Первую половину следующего дня Вилкин провел в поездках по клубам знакомств, – их в Симферополе оказалось двенадцать, – и общению по интернетовскому сайту «Знакомства» с представителями сильного, но одинокого пола. С несколькими из них удалось встретиться и переговорить, еще с тремя договорился пообщаться вечером.

– Как я понимаю, то, чем занимаешься, называется «сводничеством», – констатировала Анна Николаевна, накормив сына обедом.

– Согласен, – засмеялся Вилкин. – Ищу подходящую пару для Аллы Прокофьевны.

– Хочешь фиктивный развод превратить в реальный?

– Если удастся. Пока мне нужен человек, способный принудить Аллу Прокофьевну изменить образ жизни.

– Объясни.

– Деньги ставят пределы нашим желаниям. Богатство приятно тем, что расширяет эти пределы, умножая потребности. Думаю, сейчас расходы Аллы Прокофьевны совпадают с доходами. Ее предполагаемый партнер должен увеличить объем знания Бурдиной о том, на что можно тратить деньги, – и приучить к этим тратам. И объяснить, что в Европе это искусство развито сильнее, чем на Украине.

– Такого человека найти нелегко.

– Ошибаешься. Эгоцентризм и умение подавлять женскую волю присуще всем сутенерам, но связываться с ними опасно: во – первых, не блещут интеллектом, во – вторых, могут начать свою игру. Зато на сайте «Знакомства» хватает охотников за женщинами, обладающих нужными качествами.

Когда Вилкин приехал в агентство, Екатерина Евгеньевна сидела за столом, погруженная в разложенные перед ней документы. Увидев сыщика, растерянно оглянулась – кроме узкого приставочного, больше столов в комнате не было, – но Вилкин успокаивающе махнул рукой:

– Не волнуйтесь, мне достаточно стула.

Устроившись поудобнее, попросил начать аналитику.

Картина вырисовалась следующая. «Глициния» образовалась в 1992 году на основе «прихватизированного» Вурдиным государственного предприятия, занимавшегося изготовлением керамической плитки. Первые годы получала прибыль из – за отсутствия конкуренции, позже изделия «Глицинии» потеснила с рынка более качественная испанская и итальянская плитки. Если бы не финансовая помощь Старцева, то «Глицинию» ожидало банкротство. Отдать семьдесят пять тысяч долларов Вурдин сможет, только продав «Глицинию», на что не решится, поскольку все благосостояние семьи Вурдиных держится на прибыли, получаемой предприятием. Прибыль незначительная, так как Вурдин осторожничает, руководит предприятием по методам «совкового» директора, где главное: «день прошел – и ладно», «не было бы хуже». Из – за задолженности по зарплате на предприятии большая текучесть кадров, оборудование старое, изношенное.

– Расскажите о производственном процессе, – попросил Вилкин.

– Плитка получается путем прессования из смеси глины, полевого шпата, флюсов и кварца. Спрессованная смесь подвергается глазурованию и далее – однократному обжигу, что обеспечивает хорошее прилипание глазури к смеси.

Низкопористая плитка используется для устройства внутренних и наружных полов, высокопористая – для облицовки стен.

– Понятно, – задумался Вилкин. И категорично заявил:

– Нам нужно создать и зарегистрировать конкурирующее предприятие. Заниматься этим будете вы.

– Не согласна, – парировала Спирина. – Нужно купить готовое предприятие или использовать «фрайчайзинг», благо возможности имеются: пять лет назад у «Глицинии» появился серьезный соперник в лице фирмы «Созвездие», начавшей изготавливать, в отличие от «Глицинии», не только малоформатную, но и крупноформатную плитку. Благодаря хорошей рекламе и качеству работы прибыль «Созвездия» росла в геометрической прогрессии, в связи с чем фирмой заинтересовались бандиты. Директора нашли мертвым, кассир с деньгами исчез. Сейчас фирма влачит жалкое существование. Часть оборудования переведена на длительное хранение, использование остального оборудования с трудом покрывает расходы. Собственник – вдова директора, – хозяйственной сметкой не обладает, уступит фирму за гроши.

– «Фрайчаизинг» – это приобретение «франшизы», то есть торговой марки? – спросил Вилкин.

Проще купить фирму, – решил Вилкин. – Я попрошу Старцева, чтобы помог вам провести переговоры с владелицей и оформить покупку.

– Почему я? – удивилась Спирина.

– Это ваш сектор работы, – поднявшись, Вилкин надел куртку и укоризненно сказал:

– Вы недооцениваете себя, Екатерина Евгеньевна. У вас прекрасные аналитические способности и коммерческая интуиция.

И неожиданно для себя добавил:

– К тому же вы – красивая женщина.

И вышел, успев заметить вспыхнувшее румянцем лицо Спириной.

Старцева долго уговаривать не пришлось: оценив планы сыщика, он пообещал способствовать их реализации. Позвонив Спириной, сыщик попросил ее связаться с владелицей «Созвездия» и договориться о встрече, после чего отправился в интернет – кафе, а затем на свидание с жаждущими женской любви холостяками.

– Нашел что – нибудь? – спросила вечером Анна Николаевна.

– Не «что», а «кого», – улыбнулся Вилкин. – Эдуард Новицкий, тридцатипятилетнии жиголо! Экземпляр потрясающий! Из тех обаятельных красавчиков, для которых жизнь – промежуток между первой женщиной и последней. Объяснил, что самое печальное для него: видеть, как богатые швыряются деньгами, и сознавать, что не может им помочь. Договорились, что завтра знакомлю его с Аллой Прокофьевной и на месяц даю Виталика с машиной, – и пару тысяч долларов, чтобы осыпать даму подарками и ресторанами.