Текст книги "Детективное агенство «Аргус» [сборник]"

Автор книги: Вячеслав Килеса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

– Какие выводы? – полюбопытствовала после обеда Анна Николаевна.

– Получается, что виноваты все, – пожал плечами Вилкин.

– Где – то ошибка: или в анализе, или в исходных данных.

– Ответ состоит из слов, ориентированных на личность их задающего, мнения о предмете вопроса и желания изменить его для собственного интереса. Монтень не зря говорил, что слово принадлежит наполовину тому, кто говорит, наполовину тому, кто слушает, – встав, Вилкин прошелся по комнате. – Коммерческий директор Иванченко: на протяжении разговора менял позицию, уклонился от двух ответов, пытался выяснить цель беседы. Начальник юридического отдела Ванин осторожничал, произносил общие фразы, не реагировал на хамство, вел себя так, будто разговор не выходит за рамки повседневного. Начальник безопасности Порошин замкнулся, отвечал односложно, дважды был неправдив. Заместитель директора Сорокин хитрил, имитировал обиду, делал вид, что не понимает вопросы. Члены команды, проработавшие много лет вместе, так себя не ведут. Каждый что – то скрывает, но что? Нечто, не имеющее отношения к делу, или искомое?… Что касается ложности посылок… Предатель не один из четверки, а некто пятый?

– И это может быть не один, а двое или трое, – заметила Анна Николаевна.

– Чем больше фигурантов, тем быстрее разоблачение, – покачал головой Вилкин. – Для объема предательства достаточно одного, второй лишний. Что касается пятого… Ситуация, когда ожидаешь все.

Разложив на столе переданные Соломатиным документы, сыщик весело сказал:

– Неси свой паспорт, заполни графы и поставь внизу подпись.

– Зачем? – удивилась Анна Николаевна, послушно открывая шкафчик.

– С этого момента ты, мама, становишься обладателем пакета акций предприятия «Рапсодия», входящего в состав корпорации «Абсолют»: причем не с сегодняшнего дня, а с прошлого года. Когда заполнишь документы, я отправлю копии господину Степанову с предложением, которое его заинтересует.

– Приятно чувствовать себя рантье, – усмехнулась Анна Николаевна, просматривая акции. – И надолго у меня этот статус?

– Как одежда у актеров: после спектакля сдать в костюмерную… Заполнила? Пиши письмо:

«Уважаемый Илья Семенович! В моей собственности находится пакет акций ОАО «Рапсодия». Я конфликтую с руководством предприятия, поэтому не была приглашена на январское собрание акционеров, внесшее изменения в устав хозяйственного общества. Это – прямое нарушение закона, поэтому прошу поддержать меня в борьбе против Соломатина. Готова рассмотреть предложение о продаже акций. Мои интересы в переговорах будет представлять мои сын Вилкин Валерий Александрович, телефон его офиса 27–79– 00».

Дописав последнюю фразу, Анна Николаевна озадаченно подняла голову:

– Зачем ты подставляешься? Степанов сразу тебя вычислит.

– Вряд ли: он меня не знает, видел мельком.

– Найдется кому о тебе рассказать.

– Инесса? Она гордилась своей порядочностью.

– Какой ты глупый! – вздохнул Анна Николаевна. – То, что отдаляется, рассматривается как потеря. Для женщин реально только сегодняшнее.

Самоуверенно махнув рукой, сыщик отксерил документы, положил копии вместе с письмом в конверт и спустился вниз, к машине. Заехав на главпочтамт, оформил письмо как заказное и позвонил Соломатину, попросив подъехать к кафе.

– Я трачу на вас много времени, а результата не вижу, – недовольно сказал Соломатин, усаживаясь за столик напротив Вилкина.

– Даже Бог трудился над созданием мироздания целых шесть дней, – усмехнулся Вилкин. – А я всего лишь сыщик.

– У нас суд послезавтра, который мы наверняка проиграем, – нервно пожаловался Степанов. – Мои юристы предложили Карайкину крупную сумму, но он отказался: то ли мало предложили, то ли боится.

– Уверен: когда Соломатин расплачивался с судьей первый раз, то процесс передачи денег зафиксировал на видеопленку, – объяснил Вилкин. – Теперь судья у него в пожизненном плену.

– Правильно: как я не догадался?! – раздосадовано воскликнул Соломатин. – Тогда надеяться не на что: в апелляции и кассации у Степанова все схвачено.

– Не будем торопиться с выводами, – успокаивающе произнес Вилкин. – Я хотел бы пообщаться с каждым подозреваемым через покрытое эмульсией стекло: чтобы я его видел, а он меня нет.

– Сегодня не получится: Иванченко по делам в Керчи, а Ванин в суде по трудовому спору с нашим бывшим работником. Да и стекло нужно купить и установить.

– Тогда утром. Будете вызывать по одному и говорить, что выявлен шпион, работающий на Степанова, и нужно его допросить.

– Иванченко и Сорокин могут удивиться и начать возражать.

– Скажете каждому, что только ему доверяете. А чтобы допросы не затягивались, установите на моей половине кнопку звонка, ведущего в ваш кабинет: после моего сигнала будете их забирать и отправлять с поручениями, чтобы между собой не общались.

– Столько хлопот! – вздохнул Соломатин. – Единственная надежда, что у вас что – то получится. Учтите: если с заданием не справитесь, то сделаю все, чтобы вышвырнуть вас из Симферополя. До завтра!

Кивнув головой, Соломатин поднялся и вышел. Посмотрев ему вслед, Вилкин грустно улыбнулся. Обилие денег и власти страшно тем, что вытесняет из сознания все человеческое даже у симпатичных тебе людей.

Заказав кофе, Вилкин не торопясь осушил чашку и, сев в машину, отправился на улицу, где в двухэтажном здании размещалось правление ООО «ТрансСибирь». Изучив подъезд и прилегающие улицы, Вилкин долго сидел в машине, созерцая входящих и выходящих из здания, потом с болью в сердце увидел спускающихся по ступенькам Инессу и Степанова, оживленно переговаривающихся и усаживающихся в «Мерседес», – и понял, что сюда его привело желание увидеть бывшую жену. Включив двигатель, довел машину до набережной и, усевшись на парапете, вспоминал прошлое, пока наступившая темнота не поторопила домой.

– Скажи, Валера, а меры, принимаемые Соломатиным – статьи в газетах, толпа юристов и прочее – защитят от рейдера? – накормив сына ужином, затеяла разговор Анна Николаевна.

– Нет. Они рассчитаны на субъекта правовых отношений, а рейдер – вне их. Он – рыцарь Дикого поля, где царит сила.

– Получается, что с рейдером невозможно бороться?

– Почему же? – задумчиво возразил Вилкин. – Только нужно спуститься со ступеньки закона на ступеньку морали, – что я и делаю.

Заехав утром в агентство, Вилкин загримировался стариком, – причем так удачно, что Соломатин его не узнал и пытался выгнать из кабинета. Когда ситуация разъяснилась, Соломатин провел сыщика в пустую соседнюю комнату и усадил за стеклянную перегородку.

Первым вошел Иванченко: высокий широкоплечий мужчина с уверенными движениями. Усевшись перед непроницаемым для него стеклом, Иванченко с некоторым недоумением посмотрел на стекло и сердито спросил:

– Я вас знаю?

– Возможно, – приглушенным голосом ответил Вилкин.

– Что вы успели у нас украсть?

– Сведения о поставках товаров и закупке продукции, их объемы.

– Так это ты сорвал нам сделку в Днепропетровске? – вызверился Иванченко. – Твое счастье, что спрятан за стеклом, а то расквасил бы тебе морду!

Вилкин неопределенно хмыкнул.

– Ладно, Соломатин с тебя шкуру спустит, не сомневаюсь. В общем, возьмешь бумагу и напишешь о сделках, где ты нам навредил. Понял?

– А вы мне за это заплатите?

– Что? – изумленно переспросил Иванченко. – Ну и наглец!

– Я бесплатно ничего не делаю, – сообщил Вилкин.

– Может, и заплатим, – подумав, неуверенно сказал Иванченко. – Как Аркадий Львович решит.

Вилкин нажал кнопку звонка. Через минуту открылась дверь и появился Соломатин:

– Хватит, Иван Данилович. Есть срочное дело.

Охотно поднявшись со стула, Иванченко недоуменно покосился на стекло и вслед за Соломатиным вышел из комнаты.

Минут через десять в комнату осторожными шагами вошел пожилой мужчина предпенсионного возраста. Усевшись на стул, неторопливо открыл блокнот и сухо спросил:

– Как звать, любезнейший?

– Константин Макарович, – прошепелявил Вилкин.

– Я работаю начальником юридического отдела, фамилия моя – Ванин Игорь Анатольевич. Вы у нас в каком отделе работаете?

– В коммерческом, у Иванченко.

– Странно! – задумался Ванин. – А как вы умудрились учредительные документы «Симтраба», «Рустама» и «Таврики» выкрасть из сейфа и передать руководству «ТрансСибири»?

– Мне помогли.

– Интересно! – оживился Ванин. – Кто?

– Некто из вашего отдела.

– Из моего? – ошеломленно переспросил Ванин и задумался. – Это многое объясняет… Вы можете назвать данное лицо?

– Конечно. За большие деньги.

– Понимаю… – опять задумался Ванин. – Думаю, что удастся уговорить Аркадия Львовича. Ваши сведения стоят любых денег.

Вилкин нажал кнопку звонка. Открыв двери, Соломатин попросил Ванина пройти к нему, и комната опустела.

Сорокин оказался красивым мужчинои среднего возраста с цепкими, внимательными глазами. Быстро зайдя в комнату, он некоторое время молча сидел, барабаня пальцами по столу, потом спросил:

– Вы в каком отделе работаете?

– Юридическом.

– Вот как!.. – протянул Сорокин. Лицо его оживилось. – Вы имели доступ ко всем учредительным и другим документам «Симтраба», «Рустама» и «Таврики»?

– Только некоторым.

– А именно?

– Уставы «Симтраба» и «Рустама».

– Как шла передача документов «ТрансСибири»?

– Получал по телефону инструкции и оставлял пакет в условленном месте.

– Как получали оплату?

– По почте, переводом.

– С кем из руководства «ТрансСибири» были на связи?

– Со Степановым, директором «ТрансСибири».

– Часто встречались?

– Редко.

– Какие интересные моменты были в разговорах?

– Я понял, что у него в «Абсолюте» есть еще свои человек, и я дублирую его действия.

– А кто это: он не сообщил?

– Нет.

– Как вас раскрыли?

– Случайно.

Вилкин нажал кнопку звонка. Услышав звук раскрывающейся двери, Сорокин нетерпеливо повернул голову и, увидев Соломатина, удивленно привстал.

– Есть срочное дело, Виктор Аркадьевич, – приветливо сказал Соломатин. – Пойдемте.

– Но я еще не закончил, – запротестовал Сорокин.

– Потом, потом! – властно объявил Соломатин. – Поторопитесь!

Появление в комнате Порошина сыщик заметил не сразу: настолько бесшумно и незаметно прошел тот к стулу. Вперив взгляд в стекло, Порошин зло спросил:

– Ты кто?

– Человек. А вы кто?

Порошин с неудовольствием поморщился:

– Меня зовут Сергей Савельевич, я возглавляю безопасность «Абсолюта». А поскольку, как мне сообщили, ты покушался на ее устои, то общаться мы будем долго, и удовольствия от этого общения я не обещаю.

– Я хороший! – запротестовал Вилкин.

– Ты что, издеваешься?! – возмутился Порошин. – Жаль, стекло мешает: постучал бы по башке.

– Ты за что меня одарил балалайкой по спине? – пропел Вилкин. – Я за то тебя ударил, что понравилась ты мне!

– Ну, знаешь!.. – разъяренно поднялся со стула Порошин.

– Мне и стекло до тебя добраться не помешает!

Вилкин торопливо нажал кнопку звонка.

– Что – нибудь выяснили? – спросил Соломатин, когда, отправив Порошина с поручением, вернулся в комнату.

– Вы оказались правы: предатель – один из четверых.

– Кто это? – напрягся Соломатин.

Вилкин задумался:

– У меня нет прямых доказательств, это будет мое слово против его слов.

– Я постараюсь вам поверить, – пообещал Соломатин.

– Не уверен, что это получится, а если получится, то будет правильным, – покачал головой Вилкин. – Предлагаю решить проблему по – другому. Мы знаем, что крыса выполнила свою задачу и затаилась. Из норки она вылезет только за новой добычей. Эту приманку нужно организовать.

– Как?

– Я подумаю, – уклончиво пообещал сыщик, прощаясь с Соломатиным.

Выйдя на улицу, Вилкин с грустью ощутил наступление зимы. Впрочем, учитывая, что на календаре была середина декабря, а температура не доходила до минусовой, зима явно запаздывала, и Вилкин был благодарен ей за возможность еще немного пожить в осени. И все же… Вздохнув, сыщик ускорил шаги и вскоре был возле оставленной на соседней улице машины.

– Зачем потребовалось стекло: ты ведь был в гриме? – удивилась Анна Николаевна, выслушав рассказ сына.

– Я не хотел, чтобы собеседником подозреваемых был определенный человек. Трое разговаривали с пустотой, предатель – с зеркалом, то есть с самим собой.

– Основной упор ты сделал на вопрос. Почему?

– Вопрос строится на имеющемся знании. Спрашивающий сообщает вопросом, что и сколько он знает, а также то, что его интересует.

Как всегда при анализе, Вилкин, рассуждая, начал бродить по комнате.

– Коммерческий директор Иванченко интересовался только собственными проблемами. Я понял, что у него в сделках есть серьезные проколы, причем по его вине: поэтому и нервничает. Начальник юридического отдела Ванин, участвуя в судах против «Транссибири», догадался, что служебная документация, часть которой хранится в его сейфе, попала к противнику, и его могут обвинить в предательстве, – поэтому был осторожен. Он обрадовался, узнав, что шпион выявлен. Что касается Порошина, то Соломатин сделал ошибку, взяв его на должность начальника безопасности корпорации. Порошин – бывший работник милиции, он умеет идти по следу, но в вопросах контрразведки слаб, – и понимает это. Я поставил его в нетривиальную ситуацию и он из нее не выбрался. Агрессивно повел допрос, злясь, что не его служба выявила шпиона, – и ненавидя за это последнего. А заместитель директора Сорокин… Его интересовал человек, а не вред, нанесенный корпорации, его вопросы свидетельствовали, что последнее Сорокину известно. Все, что он спрашивал, било в одну цель: провоцируют его или за стеклом сидит реальный шпион. Я прервал выяснение моей личности и оставил Сорокина в недоумении, и теперь у него один выход: обратиться за разъяснениями к Степанову.

– Ты сможешь об этом узнать?

– Конечно. Когда Соломатин направил Сорокина проводить совещание на первом этаже, я зашел в кабинет замдиректора и под воротником пальто Сорокина прикрепил микропередатчик.

– И что?

– Получилось. В обеденный перерыв Сорокин вышел на улицу и позвонил Степанову из телефона – автомата. Разговор я записал: Степанов объяснил Сорокину, что его провоцируют, велел ни на что не реагировать и дал правильный совет: выяснить, опрашивал ли лжешпиона еще кто – нибудь из руководящего звена корпорации. Если опрашивал, то можно быть спокойным: подозревают многих, а не его одного. Обрадовал Сорокина, что операция близка к завершению и вскоре тот получит оставшуюся сумму денег и сможет уехать с женой в США.

Приехав в агентство, Вилкин кивнул портрету Аллы Пугачевой и набрал номер телефона Соломатина:

– Аркадий Львович, в вашем кабинете установлена видеокамера?

– Нет.

– Нужно срочно и незаметно ее установить: и чтобы никто, кроме вас, не знал.

– Хорошо: позвоню в одну организацию. Думаю, часа за два управятся.

– Потом соберите совещание руководителей служб – с присутствием подозреваемых – и в конце, вынув из сейфа кожаную папку, покажите ее и похвастайтесь, что наняли организацию, разработавшую мероприятия по противодействию «ТрансСибири», и через неделю с рейдером будет покончено. Папку на глазах у всех вернете в сейф.

– А где папку взять?

– В магазине. Пошлете кого – нибудь, чтобы купил.

– И что туда положу?

– Пока любые бумаги. Вечером передам план мероприятий: в этой папке будете его хранить.

Соломатин что – то сердито прорычал и бросил трубку. Вилкин усмехнулся: выхода у Соломатина не было и он сделает так, как предложил сыщик.

На составление плана мероприятий ушло два часа. Пропитав бумаги специальным красителем и упаковав в конверт, Вилкин совершил поездку в магазины «Фарба» и «Электроника». Вернувшись с новым ведром, банками краски, растворителем и пакетом с аппаратурой для подслушивания, сложил все в углу и занялся приготовлением одежды на завтрашнее утро.

Встретив после работы Соломатина, сыщик передал ему конверт и попросил, не открывая, положить в папку. Следующие полтора часа сыщик следовал на машине за Сорокиным, дожидаясь нужного ему звонка, после чего со вздохом облегчения отправился домой.

– Что принес день? – спросила Анна Николаевна.

– Кое – что, – довольным тоном объявил Вилкин. – Наживка для крысы приготовлена, лежит в папке. Сорокин общался со Степановым, рассказал, что лжешпиона подсовывали не только ему – как я и надеялся, подозреваемые поделились впечатлениями. Сообщил о папке, – но Степанов воспринял информацию скептически, с ухмылкой, как очередную провокацию. Ничего, завтра он поменяет мнение.

– А что произойдет завтра?

– Очень важное событие.

…Судья Василий Степанович Карайкин любил точность и выходил из квартиры, спускаясь к ждавшему его личному автомобилю с нанятым водителем, ровно в восемь часов утра. Размышляя о том, куда потратить принесенные клиентами в последнем месяце деньги – купить на имя дочки еще один дом в Ялте или ограничиться Севастополем, – Василий Степанович не обратил внимания на неторопливо поднимающегося по ступенькам старика с ведром, наполненным краской. Брезгливо поморщившись от неприятного запаха, он прошествовал мимо угодливо склонившегося маляра и оторопел, когда ведро оказалось надетым ему на голову, а поток краски хлынул по лицу вниз. Одновременно он почувствовал, как кто – то, подставив подножку, толкнул его в спину, – и, покатившись по каменным ступенькам, заорал от ужаса и боли, выплевывая изо рта попавшую туда краску. Между тем пакостный старик быстро, пока не успели открыть двери встревоженные жильцы, – съехал по периллам вниз, сунул бороду и парик в вытащенный из кармана полиэтиленовый. пакет и, вывернув наизнанку пиджак, превратившийся из малинового в серый, неторопливо вышел из подъезда. Пройдя по улице, свернул за угол и, сев за руль «Фольксвагена», поехал в агентство.

Переодевшись в обычную одежду, Вилкин посвятил дообеденное время общению с Соломатиным и наблюдению за Сорокиным. Как он и ожидал, в обеденный перерыв заместитель директора выскочил на улицу и побежал к телефону – автомату.

– Зачем на работу звонили: это опасно! – услышал сыщик сердитый голос Сорокина.

– Прекратите истерику: мало ли кто вам звонит?! – послышался голос Степанова. – Срочно нужны документы из папки, которую вчера демонстрировал Соломатин. Они могут оказаться важными.

– Но вчера вы…

– Я ошибся. Ключ от сейфа у вас есть: вечером жду с информацией на даче. Эта услуга оплачивается отдельно: деньги получите сразу.

Разговор закончился. Положив трубку, Сорокин с озабоченным лицом поспешил на работу, а Вилкин отправился обедать.

– Врачи говорят, что картофель нельзя совмещать с мясом, а у тебя почти все блюда такие! – лукаво заметил Вилкин, с удовольствием доедая картофельное пюре и котлету.

– Как не стыдно! – возмутилась Анна Николаевна. – Сам меню составлял!

– Ну и что?! Ты – мама, должна предостеречь!

– Ладно! – согласилась Анна Николаевна. – С сегодняшнего дня начнешь питаться салатом из сырой капусты, моркови и вареной свеклы.

– Я пошутил!

– А я нет, – непреклонно заявила Анна Николаевна. – Зачем так с судьей поступил? По радио передали: хулиганский поступок! Человек в возрасте, государственный служащий, а ты…

– Лицо, преступающее законы, является преступником, и должно быть готово, что отнесутся к нему соответственно. Мои действия – рабочий момент, другого выхода не было.

– Почему?

– Как ты думаешь, что главное для рейдера при проведении операции захвата?

– Наглость, информация, умение ударить в незащищенное место – начала перечислять Анна Николаевна.

– Согласен, – кивнул головой Вилкин. – Но основное: время, исчисляемое от начала до конца операции. Все расчеты, все действия при рейдерской атаке привязаны к временным элементам. Изменить это время, растянуть или уменьшить – и операция провалится. Мой утренний сюрприз забрал у рейдера запланированное им время, – и атака прервалась.

– Положение рейдера ухудшилось? – удивилась Анна Николаевна.

– Конечно. Судебное заседание перенесено на неопределенный срок, шпион на грани провала. Степанов наконец – то понял, что против него работает серьезный противник, – почему и заинтересовался документами из кожаной папки. Вечером он их получит: я договорился с Соломатиным, что тот оставит Сорокина на полчаса в своем кабинете.

Те, кто почему – либо проявил любопытство к дальнейшим действиям сыщика, остались бы довольны: тот вел себя в соответствии с канонами профессии. Переодевшись в старика, Вилкин с наполненной пакетами сумкой побродил поочередно возле машин Сорокина и Степанова; собирая неудачно уроненные пакеты, прикрепил под днище машин «маячки», сигнализировавшие о местонахождении объекта. Вернув себе нормальный облик, поехал к Свидлову, где минут тридцать на что – то его уговаривал, пока тот, получив от Вилкина обоюдоострое шило с тонким и толстым острием, не чертыхнулся: «Ладно, побуду гаишником: давай приемник «маячка». На что ты меня только не толкаешь!». Последнее, что сделал Вилкин, перед тем как скрытно отправиться за Сорокиным на Степановскую дачу, была подготовка справки Соломатину, доказывающая предательство его заместителя.

Дача оказалась расположенной в уютном месте в сорока минутах езды от Симферополя. Проехав вдоль высокого забора, Вилкин остановился на соседней улице: мощности приемника хватало, чтобы слышать разговор между Сорокиным и Степановым.

– Интересно! – бормотал Степанов, просматривая составленный Вилкиным план. – Вывести из игры Карайкина… Это уже сделано…Пока Карайкин в больнице, через подкормленного зампредседателя суда срочно передать дело купленному судье Исукину и вынести решение в пользу «Абсолюта»… Понятно, примем меры… Главный бухгалтер «ТрансСибири»… Черт, оказывается, эта стерва нас предает! Сыграть на доверии с помощью акций «Рапсодии» и обвинить Степанова… меня, значит!., в мошенничестве, возбудив уголовное дело… Затем… Знаешь, Инна, Соломатин прав: если бы не мои контрмеры, через неделю мы бы сдали позиции… Спасибо, Виктор Аркадьевич! Возьмите деньги: вы их заслужили! Если узнаете о людях, работающих против нас, гонорар удвою!

– Не озадачивай человека, – послышался голос Инессы.

– Я догадываюсь, кто наш противник: мы сегодня получили его письмо по поводу акций «Рапсодии».

– Ты имеешь в виду Анну Николаевну Вилкину? Она же старуха!

– Я говорю о ее сыне, моем бывшем муже: Вилкине Валерии Александровиче. У него свое детективное агентство «Аргус» и отзывы о нем положительные.

– Один человек: против меня? Шутишь?! Хотя, если привлечь кого – то, использовать деньги Соломатина… У тебя все на уровне догадок, правильно?

– Да.

– Завтра доставим его на дачу и разберемся. Спасибо, Виктор Аркадьевич! Можете идти! '

Включив зажигание, Вилкин направил машину в сторону города. На душе было сумрачно и тяжко. Обычная история: знаешь, что произойдет именно так, – но не веришь!

– А нас, мама, сегодня предали, – устало объявил Вилкин встречающей его Анне Николаевне.

– Расскажи! – нахмурилась Анна Николаевна.

Выслушав рассказ сына, Анна Николаевна долго молчала, потом задумчиво произнесла:

– Она старается быть полезной, – значит, не все у нее со Степановым гладко.

И добавила, глядя на сына:

– Тебе надо ее забыть.

– Без прошлого жить легче, умирать тяжелей, – вздохнул Вилкин. – Потому что, остановившись, не на что оглянуться.

– Дача… Тебе опасно туда ехать, – встревожено сказала Анна Николаевна.

– Перестань! – пожал плечами Вилкин. – Степанов все– таки не уголовник. Да и Инесса рядом.

– У тебя странное мнение о ее порядочности, – недовольно заметила Анна Николаевна.

– Посмотрим, – ответил сыщик.

Рабочее утро Вилкина началось с посещения Соломатина. Оставив справку о Сорокине и повторив схему предстоящих действий, сыщик отправился в агентство. Зайдя в комнату, остановился перед календарем с портретом Аллы Пугачевой и сердито сказал:

– Никаких приветствий: вы мне не нравитесь. Мне никто сегодня не нравится.

Сел за стол и застыл в ожидании.

Телефонный звонок раздался через полчаса.

– Валерий Александрович? – послышался в трубке приветливый голос Степанова. – Я – генеральный директор «ТрансСибири» Степанов Илья Семенович. Мы получили письмо Анны Николаевны и готовы обсудить условия приобретения пакета акций. Вы согласны?

– Конечно.

– У меня нет времени подъехать, прошу вас выйти на улицу и сесть в ожидающий вас «Мерседес». Приедете: попьем кофе, поговорим. Хорошо?

– Ладно.

Положив трубку, сыщик посмотрел на часы, позвонил Свидлову и Соломатину, после чего, засунув в потайной карман ключи от наручников, вышел к «Мерседесу». Посмотрел на двух крепко сбитых парней: один – за рулем, второй – на заднем сиденье, невесело улыбнулся и открыл переднюю дверцу.

– Поехали! – мотнул головой, устраиваясь поудобней.

Машина быстро тронулась с места. Минут через семь Вилкин начал оглядываться по сторонам, затем повернул лицо к водителю:

– Куда мы едем? – выговорил он – и потерял сознание от сильного удара по затылку.

Очнулся сыщик в углу большой комнаты, с руками, заведенными за спину и прикованными наручниками к батарее водяного отопления. Застонав от боли в затылке, поднял голову – и услышал взволнованный голос Инессы:

– Тебе больно?

Повел глаза в сторону: Инесса сидела неподалеку, встревожено склонившись в сторону Вилкина.

– Очень! – усмехнулся сыщик. – Можешь вызвать врача.

– Не могу, – извинилась Инесса. Сыщик поймал себя на том, что любуется ее лицом. – Илья скоро приедет, – не понимаю, он давно должен быть, – поговорит с тобой и отвезет в больницу.

– Кладбищенскую? – вновь усмехнулся сыщик.

– Что ты: он цивилизованный человек! Умный, энергичный! – убежденно произнесла Инесса и, с вызовом глядя на Вилкина, сказала:

– Я горжусь его любовью ко мне.

– Если ты чем – то гордишься, то у тебя его немного, – повернув голову, Вилкин взглянул на часы. – Двенадцать: я был без сознания более двух часов?

– Наверное, – отмахнулась Инесса. Ей хотелось поговорить о другом.

– Догадываюсь, что меня осуждаешь. Любовница: ну и что? Я значу для него больше, чем жена, он без меня не может жить: и это не просто слова.

Опершись спиной на батарею, Вилкин лежал, рассматривая Инессу.

– Ты почему молчишь? – набросилась на него бывшая жена.

– Вспоминаю Бальзака: «Женщина должна принадлежать тому мужчине, который избавит ее от проблем».

– Да, его деньги, влияние ограждают меня от неприятностей быта, – согласилась Инесса. – Но я всегда хотела большего.

– Ты всегда хотела того, чего у тебя не было, – с сожалением резюмировал Вилкин. – Как старуха из Пушкинской сказки.

Инесса сердито посмотрела на Вилкина, встала, подошла к окну. Обернувшись, устало сказала:

– Может, ты и прав.

И быстро спросила:

– Ты меня еще любишь?

– Да. Но это моя проблема. Как писал Апостол Павел, любовь не должна требовать своего. Я ничего от тебя не хочу.

– А ты ничего от меня не получишь. Да, как человек ты лучше Ильи, – но любят не за это.

– Понимаю, – медленно произнес Вилкин. – Все одностороннее: было, есть, будет. Я подозреваю, что вообще тебя выдумал. А для идеала безразлично, какая ты в жизни. Но что – то должно светить: лучиком звезды Бетельгейзе.

Инесса долго смотрела на Вилкина, потом грустно покачала головой:

– Несчастный выдумщик! Ты всегда будешь один, потому что женщины любят победителей. А ты в любом раскладе остаешься в лагере побежденных.

Распахнулась дверь: вошел Степанов.

– Невезучий день: еле добрался, – пожаловался он кинувшейся к нему Инессе. – Как наш герой? Готов к исповеди?

– Я не стала ничего объяснять, – сообщила Инесса. – Надеюсь, вы найдете общий язык.

Усевшись на стул, Степанов добродушно сказал:

– Извините за наручники, но мало ли какие приемы вы знаете! Охрану оставил во дворе, поговорим без свидетелей.

– Чего вы хотите? – спросил Вилкин.

– У меня оказался следующий документ – раскрыв папку, Степанов показал сыщику копию похищенного Сорокиным плана действий против «ТрансСибири». – Ваш?

– Мой.

– Прекрасно. Как вам удалось склонить на свою сторону моего главного бухгалтера?

– Деньги.

– Все это доказуемо?

– Естественно.

– Что ж, не зря я отстранил ее с сегодняшнего дня от работы. Зампредседателя суда и судья Исукин: тоже деньги?

– Не только. Зампредседателю еще раньше по другим делам подсунул в постель малолетку и все задокументировал: сейчас пригодилось.

– Ценная информация! – обрадовано заявил Степанов. – Предлагаю следующее: вы начинаете работать на меня.

Плачу в два раза больше, чем Соломатин.

– Прошу отвести меня в туалет, напоить кофе и дать полчаса на размышление.

– Согласен! – кивнул головой Степанов. – Сейчас позову охрану.

– Ты играешь с огнем! – взволнованно проговорила Инесса, когда Степанов вышел из комнаты. – Я знаю: ты врешь, зачем – то тянешь время. Когда Степанов это поймет, он впадет в бешенство. Ты не представляешь, какой он тогда!

– Психология тирана несложна, это не «перпетуум мобиле», – пожал плечами сыщик. – Ты всегда присутствуешь при допросах?

– Никогда.

– Понятно. Он хочет продемонстрировать, как ломает меня и превращает в лакея.

Зашедшие вместе со Степановым в комнату два охранника – те самые, что приезжали в «Мерседесе», – молча отстегнули наручники и провели Вилкина в туалет, а после стояли за его спиной, ожидая, когда он допьет приготовленный Инессой кофе. Степанов тоже выпил кофе и затеял с Инессой разговор, расписывая перипетии предстоящего совместного посещения Нью – Йорка.

Приковав сыщика к батарее, охранники вышли. Откинув вновь начавшую болеть голову, Вилкин попытался расслабиться, но мешал самодовольный голос Степанова.

– Ваши полчаса истекли, – Степанов вновь уселся на стул.

– Вы готовы обсуждать условия?

– Нет.

– Не понял, – удивленно протянул Степанов. – Нового времени на раздумья предложить не могу: мне пора возвращаться на работу.

– Тогда повторяю: нет!

– Вы отказываетесь от двойной оплаты вашего труда?

– Да. Я – сыщик, а не проститутка, в моей профессии гонорар означает многое, но не все.

– Зачем тогда так много мне рассказали? Я все использую против Соломатина!

– И сделаете ошибку, – сыщик на секунду закрыл глаза: разговор вступил в решающую фазу. – Вам план принес Сорокин?

– Откуда вы?.. – подхватился Степанов. – Что с ним?

– Предполагаю, что утром его допросили. Поскольку улик много – записи телефонных переговоров с вами, видео съемка проникновения в директорский сейф и копирование плана, руки в розовых пятнах от соприкосновения с красителем – он быстро сознался и сейчас, чтобы избежать возбуждения уголовного дела и возместить причиненные им убытки, переводит на бухгалтерский счет «Абсолюта» полученные от «ТрансСибири» деньги.

– То есть этот план мероприятий… – ошеломленно начал Степанов.

– Фикция!

– Сволочь! – Степанов с размаха ударил сыщика по лицу. Закрыв глаза от боли, сыщик почувствовал, как из разбитого носа течет по лицу кровь.

– Илья, не надо, – закричала Инесса. – Ты обещал!