Текст книги "Детективное агенство «Аргус» [сборник]"

Автор книги: Вячеслав Килеса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– С «Гатвердагом» все понятно, – сказал он, изучая головоломку. – Это старинное название горы Чатырдаг.

– При чем здесь гора? – поразился Вилкин. – Первые слова шифровок обычно указывают размещение тайника: неужели он закопан на Чатырдаге?

– Торопитесь, молодой человек! – погрозил пальцем Сергеев. – Гатвердаг не простой, а золотой. А это обращает наше внимание на герб города Симферополя, предложенный его создателем фон Винклером местным властям 17 ноября 1844 года, в центре которого на золотом поле высился Чатырдаг. Этот герб заменил прежний, утвержденный в 1784 князем Потемкиным, когда архиепископ Таврической губернии Евгений Булгарис вместо татарского имени Ак – Мечеть – в переводе Белая мечеть, – предложил назвать город Симферополем, – «симферон» по – гречески – польза, «полис» – город, – а на гербе изобразить улей с пчелами и сверху написать: «Полезное».

– А я читал, что первая часть названия города связана со словом «симферо», что означает «собирать», – удивился Вилкин.

– Правильно, – усмехнулся Сергеев. – Существует и такая версия. Но вернемся к головоломке. Учитывая дату, когда появился герб с Чатырдагом, «19,5» может означать «девятнадцать с половиной веков» и тогда возникает вопрос: что подразумевается под знаком равенства и цифрой девять? Вы не могли бы навестить меня после четырнадцати часов: думаю, часть ребуса я смогу решить.

– Конечно, – обрадовался Вилкин. – Буду очень признателен!

Поколебавшись, Вилкин вместо агентства поехал к набережной Салгира и, облокотившись на парапет, долго смотрел на текущую воду. Летняя жара обнажила выступы дна, неторопливо огибаемый плывущим по течению мусором. Туристский сезон нагнал в город отдыхающих и Вилкин, слушая их праздный гомон, с удовлетворением отметил преобладание российского населения.

Мысли Вилкина текли столь же лениво, как вода. Сравнив Улагину и Караманову, отметил, что они чем – то похожи, поискал мотивы попытки отравления, – и пришел к выводу, что Улагина о многом умалчивает. Правда может быть такой же собственностью, как кошелек: ее вынимают из сумочки по мере необходимости.

Энергия взгляда материальна – сыщик давно пришел к этому выводу, избегая, подобно японцам, смотреть в глаза прохожим. И сейчас, когда что – то словно укололо его в спину, он резко обернулся. Неподалеку от его «Фольксвагена» стоял, пристально глядя на сыщика, высокий широкоплечий человек с ястребиными чертами лица. Поняв, что его заметили, незнакомец повернулся и поспешил за угол дома. Секунду поколебавшись, сыщик бросился за ним и, выбежав на улицу, успел увидеть, как незнакомец садится на заднее сиденье черного «Мерседеса», тут же тронувшегося с места.

Пока сыщик добежал до «Фольксвагена», включал зажигание и вклинивался в поток машин, прошло минут пять и «Мерседес» исчез из зоны видимости. Направлялся он в сторону Куйбышевского кольца и Вилкин поспешил туда же. Двигало им отнюдь не любопытство. В туманном деле, за которое он взялся, среди благодушного и мирного общества наконец – то появились люди, ведущие себя подозрительно – и Вилкин торопился с ними познакомиться.

Расчет сыщика подтвердился: подъезжая к Куйбышевскому кольцу, он увидел, как «Мерседес», описав окружность, уходит в сторону Свободы. Вилкин увеличил скорость, обошел, ловко вращая рулем, несколько машин и устремился в погоню. Действия сыщика не остались незамеченными для преследуемых, которые тоже поехали быстрее. Слева промелькнуло здание кинотеатра «Звезда»; сыщик, обгоняя машины, был все ближе к «Мерседесу», и тут – Вилкин чертыхнулся и нажал на тормоз, – проезжую часть дороги начала перебегать одна из тех старушек, для которых правила уличного движения навсегда остались незнакомой книгои. Уклоняясь от столкновения, сыщик, тормозя, повернул руль вправо, потом, выравнивая «Фольксваген», закрутил рулем влево, – и с ужасом ощутил, что машина не реагирует на движения свободно вращающегося руля. Нажав на тормоз до отказа, Вилкин быстро выключил зажигание и ударил рукой по клаксону. Пронзительно сигналя, «Фольксваген» перевалил через бордюр, выскочил на тротуар и остановился в десяти сантиметрах от коляски с младенцем.

Вытерев со лба выступивший пот, сыщик вылез из машины, пробормотал извинение поднявшей крик матери младенца и, пройдя в ближайший магазин, позвонил в автомастерскую. Мастер приехал через полчаса, потратив почти столько же времени на ремонт.

– Кто – то вас сильно не любит, – выбравшись из – под «Фольксвагена», мастер протянул Вилкину две половинки поперечной тяги рулевого механизма. – Видите: тяга наполовину подпилена. Удивляюсь, что вы стоите передо мной, а не лежите в больнице или морге.

– Вот оно что! – Вилкин растеряно взял обломки тяги в руки. – Боже, благослови старушек! Если бы не нарушительница – торопыга…

Расплатившись за ремонт, Вилкин вернулся на набережную Салгира и внимательно изучил место, где раннее стоял его «Фольксваген». Да, вот они, металлические опилки… Надпилить поперечную тягу можно минут за пять, потом привлечь внимание Вилкина и заставить быстро ехать… Что ж, ловушку человек с ястребиным лицом придумал отменную. Кто он? И кем был управлявший машиной?

Заехав к Свидлову на работу, Вилкин рассказал ему о случившемся и, назвав номер «Мерседеса», попросил подключить к его поиску ГАИ. Позвонив дежурному милиции по городу, Свидлов удивленно хмыкнул и сказал:

– Машина с утра была в угоне.

– Почему «была»?

– Владелец недавно сообщил, что обнаружил ее возле дома: откуда ее, кстати, и украли.

– Значит, профессионалы, – задумчиво протянул Вилкин.

– Во всяком случае: один из них. Пальчики снять можно?

– Попробую, – Свидлов опять сел за телефон. – Но скорее всего в машине все вытерто.

– Попытка не пытка! – поблагодарив друга за помощь, Вилкин поехал домой.

– Такая жестокость! – взволнованная Анна Николаевна, накормив сына обедом, встревожено бегала по комнате. – Бросил бы ты это дело, Валерочка!

– Чего от меня и хотят, – усмехнулся Вилкин. – Мама, это рабрта. С таким же процентом риска, как и во многих других профессиях. Судьбу не выбирают, – она выбирает нас.

– Все время за тебя тревожусь, – созналась Анна Николаевна. – Мне кажется, что мир состоит из домашнего уюта и – вне его, – свирепого хаоса, где происходят ужасные события. И откуда однажды принесут страшную весть… Твоя жизнь не должна оказаться краткой.

– Долгой бывает только несчастливая жизнь, – пожал плечами Вилкин. – Не волнуйся: все будет хорошо! Займись огородом, – а я поехал к Сергееву.

– Частично ребус разгадан! – обрадовал Вилкина профессор. – Территория Симферополя пронизана подземными водами, благодаря чему в период резиденции здесь калги – султана Крымского ханства город переполняли фонтаны. После присоединения Крыма к России часть фонтанов разрушили солдаты, часть пропала из – за отсутствия ремонта. К середине девятнадцатого века в Симферополе осталось только 9 фонтанов, из которых лишь один – фонтан грека Савопуло – сохранился до наших дней.

– Знаю этот фонтан, – кивнул головой Вилкин. – По преданию, слепой грек Апостол Савопуло 1 мая 1857 года стал зрячим благодаря промыванию глаз водой из родника, расположенного возле набережной Салгира. В благодарность за исцеление он соорудил на месте родника красивый фонтан.

– Правильно! – подтвердил профессор. – Причем выход источника он оформил в виде человеческого лица, изо рта которого вытекала вода. Позже маятник времени и человеческий вандализм уничтожили изображение, но симферопольцы продолжают навещать фонтан, наивно веря, что вода из него лечит катар желудка. Мало кто знает, что «Зеленка» расположена на месте старинного татарского кладбища, через которое и текут воды источника.

– Получается: тайник спрятан неподалеку от фонтана Савопуло. А остальная часть головоломки?

– Она не из области истории или краеведения. Придется вам, Валерий Александрович, обратиться к другим специалистам.

Поблагодарив профессора Сергеева – от денег тот категорически отказался, – сыщик поехал на встречу с Улагиной.

– Какая удача, что я взяла вас в компаньоны! – воскликнула Улагина, выслушав информацию Вилкина. Одетая в белую кофточку и черную юбку, она напоминала чрезвычайно привлекательную старшеклассницу. – Последнюю часть головоломки я разгадала, вызывает сомнение слово «лондонский». Нужно подъехать к фонтану, там сориентируемся.

Доехали быстро. Открыв дверцу, Вилкин помог Улагиной выйти из машины и, спустившись по ступенькам вниз, вывел ее к фонтану.

– Словом «утро» в некоторых головоломках обозначают восточную часть горизонта, – остановившись возле фонтана, объясняла Улагина сыщику. – Тогда цифра «100» – это расстояние от фонтана до какого – то предмета. Ад – это дно мира, он находится внизу. Цифры обычно имеют одинаковое значение, скорее всего: это сантиметры.

– Не вижу вокруг ничего, кроме деревьев, – озираясь, заметил сыщик.

– Выделяются среди них платаны, – присмотревшись, констатировала Улагина. – Это гибрид платанов западного и восточного, так называемый платан кленолистный, или лондонский. Нам нужен вон тот.

Улагина показала рукой на высившееся в десяти метрах к востоку от фонтана огромное дерево.

– Схожу к «Фольксвагену» за саперной лопатой, – с одобрением посмотрев на Улагину, сказал Вилкин. – Быстро вы ориентируетесь!

– Геокэшинг учит многому, – улыбнулась Улагина. Вилкин поймал себя на том, что любуется девушкой, – и в панике поторопился к машине.

К удивлению Улагиной и досаде Вилкина, раскопки на восточной стороне платана ничего не обнаружили.

– Возможно, «ад» – это не только дно, но и тепло, то есть юг? – предположил Вилкин.

– Правильно: как я об этом не подумала?! – воспрянула духом Улагина. – Копайте!

Однако в вырытой яме вновь ничего не было.

– Вы не напутали с фонтаном? – пристально посмотрела Улагина на сыщика.

– Меня консультировал очень грамотный специалист, – задумчиво сказал Вилкин. – Что – то упущено… Зачем указывать, на какой глубине тайник? Думаю, 50 – это расстояние от платана.

Отступив от южной стороны дерева на пятьдесят сантиметров, Вилкин вонзил лопату в землю. К счастью для кладоискателей, никто из гуляющих по набережной на нарушение экологического равновесия не реагировал.

– Есть! – воскликнул Вилкин, когда лопата ударилась о нечто металлическое. Несколько энергичных движений, – и из ямы была извлечена шкатулка. Выхватив ее у Вилкина, Улагина, отодвинув маленький засов, быстро открыла шкатулку и, вытащив четвертинку листа, прочитала вслух: «Поздравляем! Следующее задание: «квадрат = три серебряных месяца; Мармарис; стража; решетка; между Аруна и Уицилопочтли, 150. Поощрение за находку: две тысячи евро».

Переписав задание, Улагина вернула его на место, вытащила из шкатулки деньги и, отсчитав тысячу евро, сунула их Вилкину:

– Это аванс. Заройте шкатулку и отвезите меня к Домье: необходимо его подтверждение подлинности текста. При многоэтапном геокэшинге бывают случаи, когда нашедшие тайник первыми меняют текст, направляя конкурентов по ложной дороге.

Забросав ямы землей, сыщик вместе со своей клиенткой отправились к «Фольксвагену». Вилкину казалось, что сейчас что – то должно случиться – вроде нападения или другой неприятности, – но никто не помешал их отъезду.

– Если Коноводов и Заторин после подсказок не обнаружат тайник, они выбывают из игры? – спросил Вилкин, сворачивая по кольцу к гостинице «Украина».

– Как решит Домье. Но – Улагина улыбнулась, – до этого не дойдет: вечером я продам им текст. Предупреждаю вас как компаньона и надеюсь на молчание.

– Вот как! – Вилкин с интересом посмотрел на Улагину и, въехав во двор гостиницы, остановил машину. – С вашего разрешения, я подожду результат здесь.

Безразлично кивнув головой, Улагина зашла в вестибюль, а Вилкин, откинувшись спиной на сиденье, застыл, о чем– то думая. Отсутствовала Улагина недолго: текст оказался аутентичен и Улагина попросила Вилкина заняться его расшифровкой, сообщив о результатах завтра после обеда. Заехав к Свидлову, Вилкин услышал, что, во – первых, официант кафе Сидоров, с которым беседовал участковый инспектор милиции, подтвердил факт отравления кошки, во – вторых, отпечатки пальцев в угнанной машине не обнаружены.

– Такое впечатление, что ты из детективов переквалифицировался в геокэшеры, – заметила Анна Николаевна, кормя сына ужином. – Почему ты не сказал Улагиной о человеке с ястребиным лицом? Не хочешь волновать?

– Не только. Информацию дают для получения определенного результата, чего я в данном случае не предвижу, – доев, Вилкин отодвинул тарелку в сторону. – Меня другое заинтересовало: почему Улагина не хочет избавиться от конкурентов, – учитывая, что один из них пытался ее убить?! Они для чего – то ей нужны: то ли для дымовой завесы, то ли у них есть нечто, интересующее Плагину.

– Какие – то идеи по этому поводу есть? – спросила Анна Николаевна.

– Что – нибудь из гегелевского учения помнишь? – встав из – за стола, Вилкин прошелся по комнате.

– Помню, что ужасно не любила его создателя, – созналась Анна Николаевна. – Диалектические категории, «дурная бесконечность», «нечто переходит в ничто и опять в нечто» – не для женской головы. Из – за Гегеля я, сдавая кандидатский минимум по философии, четверку с трудом получила. Перепутала самораскрытие Абсолютного Духа в пространстве с его же самораскрытием во времени: развитие природы со становлением цивилизации.

Прервав воспоминания, Анна Николаевна посмотрела на сына:

– Зато ты, к моему удивлению, в студенческие годы был от Гегеля в восторге. Даже на философский факультет МГУ собирался переводиться, – но роман с Инессой все остановил.

– Осенний бал, на который я случайно попал, – и колесо судьбы покатилось в другую сторону, – Вилкин остановился, задумавшись. – Неудачники никогда не опаздывают, но всегда приходят не вовремя. Почему все беды в жизни мужчин появляются обычно в обличье привлекательной девушки? Эта Улагина: отчего меня к ней тянет?

– От одиночества, – вздохнула Анна Николаевна. – Фантазии плюс либидо – и начинаешь искать незнакомку. Иногда – на соседней улице, иногда – в прошлом веке… Но ты не договорил о Гегеле.

– В «Феноменологии духа» фигурирует понятие истины как процесса. Истина состоит не только из конечного вывода, но и пути к нему.

– Ты хочешь сказать, что сможешь разгадать сегодняшнее дело, вернувшись к его истокам?

– Да. Это тот случаи, когда настоящее детерминировано прошлым. Свидлов по моей просьбе направил срочные запросы в Париж о геокэшерах и Домье: завтра получим ответы. Я позвонил бывшему однокурснику Славке Чанову: он представителем «Интера» во Франции работает. Не могу отделаться от мысли, что крымский геокэшинг для этой троицы – прикрытие, их интересует нечто другое. Но что?

Ночь прошла беспокойно: Вилкину снилось, что он, охваченный страхом остаться на берегу, лезет по швартовочному канату на переполненный людьми пароход с убранным трапом, вокруг слышится брань, крики, плач детей и женщин, на причале жалобно ржут лошади, среди которых – Вилкин помнил это отчетливо, – был его конь, единственный друг последних лет, которого приходится бросать, чтобы спастись самому. Руки судорожно перебирали канат, а душа рвалась обратно, на причал, и, не выдержав сумятицы чувств, Вилкин отпускает канат и падает вниз, долго – долго, и, со стоном просыпаясь, вновь окунается в глубокий, как вода, сон.

Было девять часов утра, когда Вилкина разбудила Анна Николаевна:

– Вставай, завтрак давно на столе.

– Утро – часть суток, когда завидуешь безработным, – потянувшись, сказал Вилкин. – Человек проводит 30 % жизни во сне, остальное время мечтает выспаться.

– Ты кричал ночью: давно такого не помню, – озабоченно произнесла Анна Николаевна. – Снилось что – то?

– Бегство… – Вилкин напряг память. – Да, из Керчи. Я был казачьим сотником и старался попасть на пароход. Сорвался и падал: долго, долго… Откуда это?

– Как пишут теоретики бессознательного, в снах к нам иходит то, что не достучалось днем, – задумалась Анна Николаевна. – В расследовании ничего с этими событиями не связано? Твой рассказ напоминает эвакуацию врангелевских войск из Крыма в ноябре 1920 года.

– Они тогда одновременно уходили из Евпатории, Севастополя, Ялты, Феодосии и Керчи, – припомнил из прочитанного Вилкин. – Сто сорок шесть тысяч военных и гражданских лиц на 126 судах, представляешь?! Причем из Керчи, если не ошибаюсь, эвакуировалась Кубанская казачья дивизия.

– Не ошибаешься, – поддержала сына Анна Николаевна.

– Недавно статью в журнале читала: кубанцы опоздали на эвакуацию в Феодосию и пошли в Керчь, в результате чего керченские пароходы оказались перегружены, с минимальным запасом воды и продовольствия… Вставай, работать пора!

– А другие мамы берегут своих детей! – укоризненно воскликнул Вилкин. – Я давно подозревал, что ты – неправильная мама!

– Забочусь об обеспечении своей старости, – улыбнулась Анна Николаевна. – Опять к Сергееву поедешь?

– Придется! – вздохнул Вилкин. – Неудобно напрягать старика, но без него не разберусь.

– А Улагина занимается чем – нибудь или ждет, когда ты принесешь решение?

– Я видел у нее энциклопедию, справочники, карту, – припомнил Вилкин. – Но ты права: у нее отсутствует лихорадка поиска.

Прочитав привезенную сыщиком головоломку, профессор Сергеев задумался, потом медленно произнес:

– Вам нужно обратиться к другому специалисту, мне эти понятия ни о чем не говорят. Разве что «Уицилопочтли» – один из богов древних майя.

– Южная Америка – и Крым? – недоуменно пожал плечами Вилкин. – А с гербами ничего не связано?

– Нет, – твердо сказал профессор. – Я все помню. Хотя… Что означает квадрат?

– На Востоке – символ пустоты, – напряг память Вилкин. – У Пифагора, кажется, тоже самое.

– Пустота, то есть ничего – и знак равенства месяцам… – пробормотал профессор и, схватив одну из лежавших на столе книг, начал ее листать.

– Вот! – профессор торжествующе ткнул пальцем в открывшуюся страницу. – Головоломка указывает не на герб, а на его проект. В 1875 году создатель герба Российской империи Бернгард Кене подал на утверждение Александру Второму герб Карасубазара: в золотом щите зеленый пояс, обремененный тремя серебряными полумесяцами с рогами вправо и крымчацкими шапками сверху и снизу. Но царь герб не утвердил.

– Карасубазар, с 1944 года – Белогорск, – подытожил Вилкин. – Спасибо за помощь!

Положив на стол сто евро, сыщик, не слушая возражений профессора, попрощался, вышел из кабинета и отправился в библиотеку. На выяснение необходимых сведений хватило двух часов; остальное дообеденное время сыщик провел у Свидлова, изучая полученную от французской полиции информацию о фигурантах Крымского геокэшенга.

– Знаешь, кто такая Надежда Улагина? – зайдя в дом, прямо с порога спросил Вилкин Анну Николаевну. – Внучка генерал – лейтенанта Сергея Георгиевича Улагая, командовавшего у Врангеля конной Кубанской армией.

– Улагай? – удивленно переспросила Анна Николаевна.

– Слащев, вернувшись в Россию, писал о нем как о единственном белогвардейском генерале, не запятнавшем себя грабежом. Он подал в отставку и уехал из Крыма за полтора месяца до начала эвакуации, вызвав неодобрение бывших однополчан. Более двадцати лет жил в Албании, потом – в Югославии и лишь перед смертью в апреле 1944 года вернулся в Марсель, так и не наладив отношения с коллегами… А остальные кто?

– Заторин – сын командира разведывательного отряда, участвовавшего в августе 1921 года в составе Кубанской армии в десанте на Таманский полуостров. А дед Коноводова, вахмистр Иван Коноводов, служил денщиком Улагая. Представляешь, какой узел завязался?

– А Домье?

– Перспективнейший администратор «Ситоэна». Честолюбив, умен, жесток. Помнишь, Улагина рассказывала о двух геокэшерах, утонувших на плоту? Оказывается, тот геокэшинг Домье организовывал, – и с трудом отбился в суде от обвинения родственников погибших, что плот развалился в результате устроенной Домье диверсии.

Пройдя в столовую, Вилкин вымыл руки и уселся за обеденный стол:

– Самое интересное, о чем умолчала французская полиция, сообщил Славка Чанов. Во – первых, кто – то из двоих – Заторин или Коноводов, – связан с международным криминалитетом, во – вторых, Домье – член партии «Национальный фронт», активист движения: «Франция для французов!».

После обеда, выполняя договоренность, Вилкин поехал в гостиницу «Украина». Поднявшись на третий этаж, подошел к двери номера Улагиной и замер: ему послышался непонятный шум. Еще большую настороженность вызвала незапертая дверь: толкнув ее, Вилкин, готовый ко всему, влетел в комнату.

Улагина, уткнувшись лицом в подушку, в явно бессознательном состоянии лежала на диване, а человек с ястребиным лицом рылся в ее сумках. Увидев Вилкина, грабитель развернулся и, подпрыгнув, выбросил ногу вперед, целясь в лицо сыщика. Приседая, Вилкин пропустил ногу нападающего над собой и, не меняя положения, сделал шаг вперед и ударил противника неким подобием апперкота в пах. Вопль грабителя, вероятно, был слышен на всех этажах гостиницы; упав на спину, он выхватил из – за пазухй нож, собираясь метнуть в сыщика. Выпрямляясь, Вилкин зацепил рукой и швырнул в грабителя стул, заставив нападающего вместо броска ножом отбивать стул в сторону. Сделав обманное движение, сыщик перенес центр тяжести на левую ногу, готовясь в прыжке выбить у противника нож, – и в это мгновение удар сзади по голове погрузил его в темноту.

Очнулся Вилкин на диване: том самом, где раннее лежала Улагина. Комната была полна народа: врач, убиравший нашатырь из – под носа сыщика, что – то наговаривающий в диктофон оживленный Домье, расспрашивающий Коноводова и Заторина капитан милиции, и – на заднем плане – сердитая Улагина. Заметив, что Вилкин открыл глаза, капитан поспешил к сыщику.

– Вы можете говорить? – спросил капитан милиции.

Вилкин приподнял голову: в ушах слегка шумело и кололо в висках, но в целом состояние нареканий не вызывало.

– Чем меня ударили? – спросил сыщик.

– Похоже на мешочек с песком, поскольку черепная коробка не повреждена – сообщил врач. – Возможно сотрясение головного мозга, – но не обязательно. Как самочувствие?

– Нормальное, – сыщик потряс головой и показал глазами в сторону Улагиной. – А с ней как?

– То же, что и у вас, – вмешался в разговор капитан милиции. – Открыла дверь на стук, думая, что пришли вы, и получала от незнакомца удар мешочком по голове. На крики и шум прибежал Домье, позже появились Коноводов и Заторин. Вызвали врача, позвонили в милицию. Первой в сознание пришла Улагина, потом – вы.

– Моя помощь больше не требуется, я пойду, – врач встал, уступая место капитану милиции. – Если кто – нибудь из потерпевших почувствует тошноту: везите в больницу.

Поблагодарив врача, Вилкин ответил на вопросы капитана милиции, подписал объяснительную и спросил:

– Вы эксперта вызвали? Преступник рылся в сумке, нужно снять отпечатки пальцев.

– Эксперт сейчас подъедет, – успокоил Вилкина капитан.

– Значит, преступников было двое: первого вы видели, второго – нет?

– Да, – согласился Вилкин и встал с дивана.

– У вас сока или минеральной воды нет? – обратился к Улагиной. – В горле пересохло.

– Возьмите в холодильнике, – мотнула головой Улагина.

Несмотря на сердитый вид, чем – то она напоминала выпавшего из гнезда птенца, – и Вилкин почувствовал к ней жалость. Открыв холодильник, среди припасенных продуктов нашел пакет с виноградным соком; сорвав картонную пробку, наполнил соком стакан и вернул пакет на место.

Распахнув дверь, в комнату деловитой походкой вошли фотограф и эксперт – криминалист.

– Прошу всех перейти в номер господина Домье! – властно крикнул капитан милиции. – Не будем мешать следственной группе.

Все потянулись к выходу.

Выяснение обстоятельств происшествия и его документальное оформление заняло у капитана милиции около двух часов, в течение которых вилкин окончательно восстановил нормальное самочувствие. Позвонив Свидлову, сыщик попросил взять дело на контроль, пообщался с Домье, готовившем информацию для европейских газет, и, расспросив Улагину, убедился, что нападение на нее было совершено именно так, как рассказал капитан милиции.

– Было бы неплохо посидеть вечером в ресторане и поговорить о следующем тайнике, – предложил сыщик своей компаньонке. – Как ваша голова: выдержит?

– Разумеется, – откликнулась Улагина. – Полежу до вечера на диване – и все пройдет. Думаю, и вам отдых не помешает.

Разделяя ее мнение, сыщик попрощался с капитаном милиции, геокэшерами, и вернулся домой, где взволнованная Анна Николаевна, загнав сына на диван, наложила на затылок холодный компресс.

– Знаешь, чем отличается плохой сыщик от хорошего? – полежав, затеял разговор Вилкин.

– Плохой подставляет голову под удары, а хороший наносит их сам, – ответила Анна Николаевна, озабоченно оглядывая сына.

– Неправда! – обиделся Вилкин. – Плохой сыщик следует за событиями, а хороший их создает. Я забыл притчу о лесорубах и из детектива превратился в кладоискателя.

– Что за притча?

– На соревнованиях лесорубов в финал вышли канадец и швед. Судьи отвели им в лесу одинаковые участки: побеждал тот, кто в период с 10 до 16 часов срубит больше деревьев. По сигналу оба приступили к работе. И вдруг в 10 часов 50 минут швед перестал стучать топором. «Отдыхает!» – сообразил канадец и удвоил усилия. В 11 часов швед вновь принялся за работу, чтобы через 50 минут остановиться, – тогда как канадец продолжал безостановочно махать топором.

В 16 часов, уверенный в победе, канадец идет к судьям: и узнает, что по числу срубленных деревьев швед на первом месте. «Этого не может быть! – закричал канадец. – Каждый час мой соперник останавливался на 1б минут». «Правильно! – согласились судьи. – Он точил топор».

– Ты хочешь сказать, что перестал думать? – внимательно посмотрела на сына Анна Николаевна.

– Да. Я понял это, заглянув в Улагинский холодильник.

Ресторан находился неподалеку от гостиницы. Подведя

Улагину к столу у окна, Вилкин безапелляционно сказал: «Я угощаю!» и, подойдя к официанту, продиктовал список блюд: салаты, овощной суп, котлеты с картошкой – фри и бутылка «Муската». Пока кухня готовила блюда, Вилкин рассказал, что удалось разгадать в головоломке:

– В первых двух фразах говорится о Карасубазаре второй половины 19 века, – нынешнем Белогорске. Следующие три слова непонятны. Аруна – древнеиндийский бог рассвета, живет на востоке. Уицилопочтли – древнеиндейский синий бог Юга. Вероятно, от какой – то решетки в юго – восточном направлении необходимо отсчитать 150 сантиметров.

Остается узнать, что такое «Мармарис».

– Небольшой городок в Турции, – спокойно произнесла Улагина, – и улыбнулась, увидев изумление Вилкина.

– Я там была: еще в детстве, с мамой. Помню маленькие темные лавочки с сундуками и полуоткрытыми шкатулками, где громоздившиеся свернутые ковры напоминали бревна, – и мне очень хотелось на них залезть. Запомнились Акведук и Таш – хан: мама рассказывала, что их в начале 16 века построил султан Алладин.

– Таш – хан есть и в Карасубазаре! – воскликнул Вилкин. – Еще более древний: создан в 15 веке на средства визиря из рода Ширинов.

– Тогда мы знаем, куда ехать утром, – подытожила Улагина. – Вы – великолепный компаньон! Спасибо за помощь: и не только в геокэшинге, но и там, в гостинице.

– Значит, грабитель не нашел то, что искал/ – равнодушным тоном спросил сыщик.

Улагина перевела дыхание, посмотрела на Вилкина:

– Не успел.

– Он придет еще раз, – констатировал сыщик.

– Буду осторожнее открывать двери, – передернула плечами Улагина. – Извините за скрытность, но этот эпизод с геокэшингом не связан.

– Это вы так думаете, – усмехнулся сыщик.

Подошедший официант быстро расставил на столе кушанья. Вилкин налил в бокалы вино и компаньоны дружно выпили за удачу.

Посетителей в ресторане было немного. Играла музыка. Густела, заглядывая в окна, темнота. Ужинали не спеша, беседуя о мелочах. Несколько раз Вилкин приглашал Улагину на танец. Прижимая к себе податливое тело, думал о том, что любовь – это пропасть, в которую нельзя бросаться с закрытыми глазами, – и хвалил себя за рассудительность.

– Вы котлету так и не попробовали, – заметил сыщик, когда вечер близился к концу. – Не понравилась?

– … Неприятные воспоминания, – поморщилась Улагина. – .Честно говоря, я к мясу равнодушна.

– У вас есть газетные статьи, в которых Домье информирует о Крымском геокэшинге? – меняя тему, спросил Вилкин.

– Мне передают их по факсу. Домье – человек увлекающийся, его нужно контролировать, иначе такое сочинит!

– Вы не могли бы дать их на сутки?

– Знаете французский? – изумилась Улагина.

– Со словарем, – сознался Вилкин. – Зато моя мать владеет пятью языками, в том числе французским.

– С возвратом! – предупредила Улагина.

Оплатив принесенный официантом счет, Вилкин проводил Улагину до дверей гостиничного номера, забрал статьи и, поблагодарив визави за прекрасно проведенный вечер, отправился домой.

– Наняла тебя для защиты, а суть опасности не объясняет! – возмущалась Анна Николаевна.

– Возможно, скрываемая ею тайна достаточно постыдна, – достав из пакета газетные статьи, Вилкин передал их матери. – Сделай, пожалуйста, дословный перевод!

– Будет исполнено, товарищ капитан! – шутливо отчеканила Анна Николаевна, протягивая, в свою очередь, пачку журналов. – Взяла в библиотеке ТНУ подборку статей о белогвардейском движении в Крыму и последующей эмиграции.

То ли повлияло чтение журналов, то ли по иной причине, но Вилкину опять снились суматошные, обрывочные сны: одетый в пропотевшую казацкую форму, он лежит в вонючем, переполненном людьми трюме, чувствуя, как по телу ползают вши. Рядом плачет ребенок, прося кушать, но еды нет, а от затхлой воды началась дизентерия. В углу трюма с криком рожает женщина… Провал в памяти и вот он в бесконечной, многочасовой очереди к туалету… Солдатские гимнастерки, офицерские френчи, гражданские сюртуки… Рядом: такая же очередь из женщин, многие с детьми… Снова провал в памяти, и он, голодный и больной, осторожно пробираясь между лежащими и сидящими на палубе людьми, подходит к борту, смотрит на волны, на плывущий рядом пароход с высшим командным составом – и цепенеет от ненависти при виде гуляющей по пустой палубе дамы с собачкой.

– Ты опять не выспался! – разбудив утром сына, сердито сказала Анна Николаевна.

– Ощущение, что ночью подсознание пытается решить задачи, неподвластные разуму, – свесив ноги с кровати, Вилкин задумчиво смотрел на мать. – Иногда интуиция важнее логики… Логика формируется только прошлым, тогда как интуиция включает и будущее… Сны подсказывают, куда идти: и я начинаю угадывать направление.