Текст книги "Детективное агенство «Аргус» [сборник]"

Автор книги: Вячеслав Килеса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

– В туалетной комнате пожар! – услышали все Танин голос.

– Я его тушу! – глухо отозвался Кузьмичев.

Минут через двадцать суматоха улеглась. Особых повреждений офису причинено не было, только в туалетной комнате от термитнои шашки сгорели полотенца и, туша пожар, обжег руки Кузьмичев: Таня помазала лекарственной смесью герою событий руки и забинтовала их.

Свой дипломат со взломанным замком сыщик нашел на столе Вариотова: он был пуст. Незаметный осмотр ящиков убедил его, что исчезли перчатки, лежавшие в столе у Вариотова: остальные перчатки остались на месте.

Рассудив, что информация о нападении на офис повысит его популярность среди избирателей, Юразов позвонил милиции и журналистам, и в течение следующего часа офис напоминал Гитлеровский бункер: звонили телефоны, сновали фотокорреспонденты, Юразов отвечал на вопросы и демонстрировал остатки шашек и произведенные повреждения. Тем временем Вилкин, стараясь не привлекать внимания, обыскал помещения офиса и сделал вывод, что картонной папки в них нет. Сняв отпечатки пальцев с дипломата, он устроился за столом и рассматривал отпечатки через увеличительное стекло, подозревая по насмешливым взглядам окружающих, что его считают круглым идиотом.

Распрощавшись с журналистами, Юразов попросил свою команду сесть на стулья для проведения короткого совещания.

– Вы, кажется, хотели сделать сообщение? – сухо спросил Юразов, явно разочарованный в детективных способностях Вилкина. – Как я понимаю, у вас что – то украли из дипломата и вы подготовили ноту протеста?

– Не совсем, – Вилкин выпрямился, мгновенно превратившись из жалкой пародии в профессионального сыщика. – Сработала ловушка: к сожалению, с некоторыми зажигательно – дымовыми эффектами.

– Скажите, – обратился Вилкин к доверенным лицам. – Когда в ящиках ваших столов появились перчатки?

– Вчера утром, – после недолгого молчания сообщил Кузьмичев.

– Именно так, – поддержал его Петренко. – Я подумал, что это вы подбросили, для детективных опытов.

– Но я о перчатках ничего не знаю, – запротестовал Вариотов и, вскочив с места, направился к своему столу. – Впрочем, давно столом не пользовался, другие дела были. Вот, смотрите!

Вариотов показал всем пустой ящик.

– Днем в вашем ящике лежали светло – коричневые перчатки, я их видел, – объявил Вилкин.

– Ложь! – закричал Вариотов. – Это очередная провокация! Зачем мне перчатки?

– Чтобы не оставлять отпечатков, – объяснил сыщик. – Тютюнов требовал действий, а тут я со своей дактилоскопической манией. Вот и принесли перчатки: и не только себе, чтобы меня запутать и на других подозрение бросить.

– Тогда где они?! – Вставив ящик обратно, Вариотов с вызывающим видом остановился напротив Вилкина, явно провоцируя драку.

– Полтора часа назад перчатки были использованы, чтобы, прикрываясь дымовой завесой, взломать дипломат, вытащить оттуда мою папку и через форточку в туалетной комнате передать похищенное своему сообщнику, швырявшему раннее шашки. Но я в обеденный перерыв смазал раструбы перчаток клеящим составом и снять перчатки вы не смогли, пришлось их срезать и тоже выбрасывать в форточку.

– Тогда легче было украсть дипломат, – вмешался в разговор Юразов, с интересом слушавший сыщика.

– Он не проходил через форточку по габаритам. К тому же картонную папку легко спрятать, засунув за пояс под пиджак, а потом, свернув трубочкой, просунуть в форточное отверстие.

– Чепуха какая – то! – пробормотал Вариотов и негодующе воскликнул:

– Не было у меня перчаток, честное слово!

– Неправда! Я их у вас видел, – вмешался Кузьмичев.

– И я, – дополнил Петренко. – Когда перчатки обнаружил, столы остальных посмотрел: из любопытства.

– Понятно! – процедил Юразов, меряя Вариотова злым взглядом. – Как вы могли, Степан Анисимович?!

– Невиновен я, Владимир Олегович! – потерянным голосом ответил Вариотов. – Недоразумение это!

– Факты – упрямая вещь! – холодно заключил Юразов. – Думаю, Валерий Александрович сделал правильный вывод.

– Напрасно так думаете! – поднявшись, Вилкин под оторопелые взгляды присутствующих подошел к столу Кузьмичева, открыл ящик и, вынув оттуда перчатки, бросил их Вариотову. – Вот перчатки, лежавшие в вашем столе в обеденный перерыв: на подкладке выведена чернилами буква «В». Их у вас в суматохе господин Кузьмичев забрал, чтобы себя обезопасить и вас утопить.

Повернувшись к Кузьмичеву, сыщик сочувственно покачал головой:

– Представляю ваше состояние, когда обнаружили, что перчатки можно снять только с кожей. Поэтому и в огонь руки засунули, чтобы бинтами раны скрыть.

В наступившей тишине Кузьмичев неторопливо поднялся, одобрительно сказал сыщику:

– Умный, сволочь! Чувствовал, что меня вычислишь!

Пренебрежительно оглядев остальных, насмешливо бросил:

– Пока, коллеги! До встречи на баррикадах!

Задержавшись у двери, крикнул Юразову:

– Свою задачу я выполнил: шиш тебе теперь, а не Верховная Рада!

Хохотнув, Кузьмичев закрыл за собой дверь.

– Да, история! – пробормотал Петренко. – Кто бы мог подумать?!

– Конечно, со мной сразу было ясно! – окрысился Вариотов. – Ну и подставили вы меня! Не знаю, Валерий Александрович: говорить вам «спасибо» или в морду дать?!

– О первом спросите у своей морали, а второе не советую: у морды хозяин есть, и очень обидчивый.

Сыщик направился к выходу, озабоченно сказав Юразову:

– Завтра утром забегу, о расходах поговорим и распрощаемся. А пока еще кое – что надо сделать.

– Спасибо за работу! – крикнул вслед сыщику Юразов.

Приехав в агентство, сыщик уселся за телефон и занялся вызваниванием Инессы; нашел ее поздно вечером.

– Что с документами, украденными Кузьмичевым? – быстро спросил сыщик.

– Я на их основе написала статью, материал уже набран и сверстан: по просьбе Тютюнова в самой распространенной газете Крыма пустое место на последней странице с обеда держали. Сейчас газета печатается, утром почитаешь. Так – то, Валерочка: я твоего дружка с такой грязью смешала, что ему теперь ни одна приличная собака лапу не подаст.

– Подпись поставила свою?

– Естественно! Меня после этой статьи надолго запомнят.

– Только в каком качестве?! – удрученно заметил Вилкин.

– Не ожидал, что так быстро публикацию провернете. Документы фальшивые.

– Что?! – выдохнула Инесса. – Но там печати, подписи!

– В криминальном мире есть гравер Ванька Зодчий: любую печать за час делает. Вчера весь день с ним трудились.

– Так вот почему с утра ко мне подъезжал?! – В Инессином голосе зазвенел гнев. – А я‑то думала!.. Негодяй!

– Не отрицаю, – вздохнул Вилкин. – Во всех ошибках женщины всегда виноваты мужчины… Нечего было подличать, в чужую папку заглядывать.

– У меня работа такая… Ну, Валера! Если выгонят из журналистики, я твое агентство подожгу!

– И машину камнями забросаешь, – согласился Вилкин. – Спасибо, добрая женщина!

– Пожалуйста! Учти: если мужчина способен на все, то женщина – на все остальное, – отрезала Инесса и бросила трубку.

– Веселые дела! – растерянно подытожил Вилкин, отключая телефон. – Интересно, Юразов завтра разрешит слово молвить или сразу ударит?!

– Как так получилось, Валерочка? – озабоченно спросила Анна Николаевна, когда Вилкин после позднего ужина уныло сидел на диване. – Подставил не только Инессу, но и Юразова.

– Не учел прозорливости Тютюнова, – виновато объяснил Вилкин. – Он догадался, что документы слишком наглые, чтобы быть подлинными. И поторопился, пока правда наружу не вылезла, статью за подписью известной журналистки Инессы Карамановой опубликовать. Наверняка втридорога этой дуре заплатил: только что деньги, когда теряется репутация?! Есть одна мыслишка: завтра предложу Юразову. Собирался распрощаться с выборными делами, но не получается.

– О Кузьмичеве сразу догадался?

– Он был постоянной неизвестной величиной: Иксом. Мое появление потребовало от Икса учета моих действий, а они заключались в том, что я по поводу и без повода занимался дактилоскопией. В качестве противодействия мне появились перчатки, которые вместе с очень соблазнительными документами я использовал в качестве ловушки. Вариотов послужил лакмусовой бумагой: известной величиной, на которую Икс вынужденно воздействовал, придавая Вариотову статус предателя. Как видишь, все в рамках теории вероятностей.

– Или твоего истолкования этой теории, – сухо прокомментировала Анна Николаевна. – Так бестолково ты никогда не работал. Вспомни афоризм Юлия Цезаря: «Никакая победа не принесет столько, сколько может отнять одно поражение». Если рассматривать ситуацию в целом, ты проиграл.

И, смягчившись, добавила:

– Я стихи Бориса Рыжего достала, почитай. Созвучно твоему нынешнему мироощущению.

Взяв у матери журнал «Знамя», Вилкин молча улегся на диван.

Утром, купив по дороге номер газеты со злополучной статьей Карамановой, Вилкин поехал в Юразовский офис. Настроение было прескверным: давно он не чувствовал себя так мерзко. Вспомнились слова Кати Спириной, назвавшей его когда – то «режиссером марионеточного театра». Действия ведут не к цели, а к результату, часто отличающегося от задуманного. Сыщик никогда не задумывался о самочувствии тех, кого подминал каток его деятельности: возможно, потому, что это касалось людей, преступивших закон. А сейчас жертвами его плана оказались друг и любимая женщина. Вилкин представил, как читают сочиненные им скабрезности родители Юразова, его семья, знакомые, – и покраснел от стыда.

Зайдя в кабинет Юразова, сыщик удивился, застав своего друга в ровном деловом настроении.

– Ознакомился с этой пакостью? – Юразов кинул газету на стол перед Вилкиным. – Петренко готовит заявление в прокуратуру о возбуждении уголовного дела на Караманову за клевету и гражданский иск о возмещении морального вреда. Такую сумму взыщу, что до смерти не рассчитается.

– Вот как?! – ошеломленно выговорил Вилкин. Он понял, что Юразов не догадывается о роли сыщика в публикации статьи, приписывая все проискам Тютюнова. – У меня просьба: вместо суда и прокуратуры подготовить обычное опровержение.

– Почему? – изумился Юразов, потом тихо произнес:

– Я забыл, что Караманова – твоя бывшая супруга.

Встав из – за стола, Юразов прошелся по кабинету, напряженно раздумывая, потом вернулся в кресло и, глядя на сыщика, взволнованно сказал:

– Валера, это мой последний шанс попасть в Верховную Раду. Мажоритарную систему уберут, время независимых депутатов заканчивается. В Украине сформировались промышленно – финансовые кланы, их интересы будут представлять созданные на их деньги могучие партии. К следующему избирательному периоду такие, как я – выходцы мелкого и среднего бизнеса, не говоря уже об интеллигенции и служащих – из политики будут изгнаны. Я не имею права простить Караманову, я должен ее растоптать, чтобы показать свою значительность. Это фактор имиджа. Получив по физиономии, сильный человек дает сдачу, а слабый бежит жаловаться милиционеру. Оправдательный лепет в газете вызовет насмешки. У меня нет выхода.

– Есть! – Вилкин старался говорить спокойно. – Ты остался без политехнолога, я хочу его заменить. Клянусь: я добуду победу, только не трогай Инессу!

– Даже так?! – Юразов с интересом посмотрел на побледневшее лицо сыщика, задумался. Подняв голову, спросил:

– В случае проигрыша компенсируешь убытки?

– Да. Составим договор: машина, имущество, дом станут залогом.

– Круто! – Юразов неожиданно улыбнулся. – Я таким только один раз тебя помню: когда в школе за Галку из параллельного класса вступился и подрался с городским призером по боксу Ленькой Манжулой. Конечно, он тебя отлупил, но Галку трогать перестал. Готовь договор!

– Спасибо! – поднявшись, Вилкин пожал руку Юразову и отправился в агентство.

Составив договор, Вилкин подписал его у Юразова и заехал по двум адресам, заключив соглашения, что специализированная фирма в течение двух дней проведет социолого – экономическое исследование

Красноармейского округа, а остроумнейший журналист Крыма Сергей Иванов подготовит насмешливое опровержение Инессиной статьи.

– Детектив в роли политехнолога… – недоверчиво качала головой Анна Николаевна, кормя сына обедом. – Чувствую, что через месяц я окажусь в доме престарелых, а ты превратишься в лицо без определенного места жительства. У тебя нет опыта подобной работы.

– Зато есть знание истории, – допив компот, Вилкин с удовольствием потянулся и встал из – за стола. – Царь Соломон прав: нет ничего нового под солнцем. Я использую применительно к современности те идеи и принципы, которые во втором веке до нашей эры позволили римлянам победить Ганнибала. Этого должно хватить.

Поцеловав мать, сыщик поехал в Красноармейский округ, где, определив машину на стоянку, до вечера бродил между домами, общаясь с населением, стоял в очередях, торговался на маленьком местном рынке. Таким же образом прошел у сыщика и следующий день: только ближе к вечеру он посетил специализированную фирму, где, выложив из собственного кармана солидные деньги, получил подробный социолого – экономический анализ Красноармейского округа.

– Иванову ты тоже из своих гонораров заплатил? – спросила за ужином Анна Николаевна.

– Конечно: завтра должна статья появиться. Наказываю себя за небрежность в работе. Кузьмичева можно было вычислить другими методами, не столь болезненными. Я поленился думать и торопился избавиться от неприятного мне дела.

Опубликованная в газете статья Иванова заставила хохотать весь Крым: в ней описывались потуги слабоумного кандидата в депутаты, вынужденного из – за отсутствия позитивной программы и ущербности мозговых извилин придумывать скабрезные глупости о своих соперниках и забрасывать их офисы дымовыми шашками. Фамилии названо не было, но все понимали, что речь идет о Тютюнове. Об Инессе упоминалось только один раз: Иванов высказал предположение, что имя Карамановой использовалось без ее согласия или журналистку ввели в заблуждение.

Утреннее совещание у Юразова проводил Вилкин.

– Существует два метода ведения борьбы за депутатство,

– объяснял он присутствующим. – Первый, самый распространенный – конкурс наподобие «мисс Украина». Кандидат в депутаты доказывает, что он умнее остальных, влиятельнее, может осуществить мечты и превратить воздушные замки в реальные. Свои усилия кандидат в депутаты направляет на определенную, наиболее многочисленную часть электората. Фотография Маргарет Тэтчер с теленком на руках в период предвыборной компании обошла все газеты мира, поспособствовав женщине впервые занять высший государственный пост в фермерской Англии. Ельцин сделал упор на улицу, – и та его выбрала. Даже Жириновский с его лозунгом «Каждой бабе по мужику, каждому мужику по бутылке водки, каждую бутылку по три рубля» имел шансы на успех.

– Но мы так и делаем: общаемся с избирателями, рассказываем, какую пользу Владимир Олегович принес народу и какую сможет принести, став депутатом, – воскликнул Петренко.

– Тупиковый путь. Тютюнов имеет громадные денежные средства, часть которых тратит на избирательную компанию. Он открыл общественные приемные, где нанятые им люди записывают жалобы населения и обещают их удовлетворить. Еженедельно инвалиды войны получают от него небольшой продуктовый паек. К тому же он местный, свой, а Владимир Олегович – приезжий.

– Русь всегда спасали варяги, – пренебрежительно заметил Петренко. – Не стал бы Тютюнов подсылать нам Кузьмичева и всячески вредить, если бы не боялся Владимира Олеговича.

– Он страховался: для стопроцентной уверенности.

– Слишком вы пессимистичны! – скривился Петренко.

– Извините, что я говорю, когда вы перебиваете, – улыбнулся Вилкин, – Но я вчера получил социолого-экономический анализ Красноармейского округа, где подсчитано: на сегодняшний день сорок процентов опрошенных собираются голосовать за Тютюнова, тридцать – за Юразова, пять процентов – за Варкутина и Чвагина. Двадцать пять процентов не определились.

– Неужели так плохо? – встревожено спросил Юразов.

– К сожалению. Поэтому Владимиру Олеговичу предлагаю второй путь: стать для избирателя товаром, настолько удовлетворяющим его интересы, что он купит его в день голосования.

– Объясняй, – потребовал Юразов.

– Тридцать процентов жителей Красноармейского округа имеют машины: а дороги в выбоинах, требуют ремонта. Необходима также охраняемая постоянная стоянка для машин. Улица Чупахиной, где проживают частники, второй год не может решить проблему газификации. Из трех детских садиков функционирует один: центральный садик купил в свое время за гроши Тютюнов и переоборудовал в кафе, а второй сдан под склад в долгосрочную аренду разоряющейся фирме, – его можно забрать. В единственный детский садик очередь на три года вперед, поэтому молодые мамы вынуждены находиться в долгосрочном декретном отпуске. Существовавшие раннее дворовые детские площадки поломаны, скамейки для вечернего моциона пенсионеров отсутствуют. Ночью улицы освещаются плохо, тротуары разбиты.

– Ты хочешь, чтобы я начал решать эти проблемы? – изумился Юразов. – Ты представляешь, какие нужны капиталовложения!?

– Расчеты произведены: вот они. Как видишь, в течение нескольких лет потраченные деньги возвращаются. А находящиеся в твоей собственности стоянка для машин, детский садик, строительная фирма продолжат приносить прибыль.

– Интересно! – Юразов и Вариотов занялись изучением расчетов, сделанных специализированной фирмой.

– И все равно моих денег не хватит! – Юразов с сожалением оторвался от бумаг с расчетами.

– Все деньги, которые ты предназначил на избирательную борьбу, бросим на социальные нужды Красноармейского округа. Я сниму свои деньги со сберегательного счета. И еще: добровольные взносы населения. Соберем автомобилистов, возьмем с каждого небольшую сумму на ремонт дорог. Жители будут рады помочь благоустроить свои дворы: отремонтировать тротуары, скамейки, детские площадки. Возродим идею субботников. Необходимо, чтобы ты трудился не только на них, но и вместе с ними.

– Что ж, попробуем! – решил Юразов. – Сделаем за три недели то, что исполком не сумел сделать за десять лет.

– Не обязательно все доводить до конца. Ко дню голосования нужно выполнить не более 45 процентов работы, тогда избиратель будет знать: если депутатом станет Юразов, то мероприятия исполнятся, если Тютюнов…

– О них забудут.

– А что делать мне? – спросил Петренко.

– Откроете на территории округа общественную юридическую консультацию. Пенсионерам и безработным бесплатно, а остальным за мизерные деньги будете проверять правильность начисления пенсий, коммунальных платежей, давать юридические советы. Те, на кого наехала милиция, налоговая, другие контролирующие органы, должны найти в вашем лице своего защитника.

– А чем будешь заниматься ты? – поинтересовался Юразов.

– Работать на подхвате и создавать мечту. Нечто вроде того, что Красноармейский округ – лучший из миров, каждый житель этого округа – самый счастливый человек, а ты – наиярчайший его представитель в Верховной Раде.

К удивлению и удовольствию Вилкина, программу предстоящих действий все восприняли с энтузиазмом. Юразов, Вариотов и Петренко поехали на территорию округа искать место для строительства стоянки для автомашин, взятия в аренду помещения для общественной юридической консультации, а также для переговоров о выкупе здания бывшего детского сада. Вилкин тем временем посетил государственную телерадиовещательную компанию «Крым», где договорился о серии радиопередач с участием Юразова, составленных по принципу «бесед у камелька» Франклина Рузвельта в период его губернаторства в штате Нью – Йорк.

– Жизнь – это то, что случается с нами, пока мы строим планы, – Анна Николаевна задумчиво смотрела на обедающего сына. – Когда будешь отдавать деньги Юразову, оставь немного на текущие расходы, потому что моей пенсии может не хватить. Мне, кстати, из дома выходить можно?

– После разоблачения Кузьмичева я Тютюнову неинтересен, поэтому делай что хочешь.

– Уверен, что у вас получится?

– Нет неразрешимых проблем, есть неприятные решения, – закончив обедать, Вилкин отодвинул от себя тарелку. – В подобной ситуации оказался Франклин Рузвельт, когда, чтобы одолеть Великую Депрессию, начал внедрять «Новый курс», созданный для него талантливыми университетскими профессорами.

– Одна из гениальных идей: военные лагеря для безработной молодежи, – вспомнила Анна Николаевна. – Ребята жили в палатках и мостили дороги, за что их кормили и платили один доллар в день. И вместо «мяса» для преступных группировок появилось интересное поколение, преобразившее Америку, не говоря уже о великолепных дорогах. А превращение Голливуда в фабрику добропорядочных идеалов?!

– Рузвельт показал Америке, куда двигаться, а Голливуд воспроизвел это как американскую мечту, – резюмировал Вилкин. – Странная логика цивилизации: умные люди нужны только в период общественных потрясений. Украина – не буратиновская страна дураков, она не пустая: есть люди достойные и думающие, но их не видно и не слышно. Зато полно государственных мужей, не понимающих, чем будущее может отличаться от прошлого.

– Действия, предложенные мной Юразову, отчасти примитивны и не совсем честны, – Вилкин поднялся из – за стола, готовясь уходить. – Но это единственная возможность кем – то стать и что – то сделать. В Украине отсутствует великая национальная идея, способная сплотить и повести людей. Языковая дилемма, тарифы, пенсии, зарплата – это обыденная жизнь государства, она не дает полета. А выборы: это надежда людей на другое завтра. Что придут новые люди или изменятся старые – и построят его. Я пытаюсь это осуществить в масштабах Красноармейского округа.

Следующие недели Вилкин жил непривычной жизнью. Изматывающие беседы с недоверчиво посматривающими на него людьми, работа с киркой и лопатой на субботниках, вытягивание нужных бумаг из чиновников, – с одновременным радостным чувством причастности к чему– то нужному, важному: потому что часть дорог была заасфальтирована, а выкупленное здание детского садика обросло строительными лесами, малыши игрались в новеньких песочницах и катались на каруселях, а старушки важно посиживали, обсуждая Юразовские мероприятия, на свежевыкрашенных скамейках.

– На телевизионные теледебаты Юразов взял с собой не доверенных лиц, а представителей округа, – рассказывал Вилкин за поздним ужином Анне Николаевне.

– И после россказней Тютюнова о внедрении им русского языка и клятв добиться улучшения народного благосостояния Юразов начал показывать на схемах, что сделано и что сделают в ближайшее время и какие проблемы округа это устранит. Тютюнова чуть кондрашка не хватила. Пытался что – то вякать, но одна из мам – с близнятами сидеть вынуждена, из – за чего работу теряет, – припомнила ему, как он центральный садик для своего кафе забрал. Ниже плинтуса Тютюнова опустила.

– А Варкутин и Чвагин какую – то угрозу представляют?

– Нет. У Варкутина избирательная программа построена на реформе законодательства. Для ученой аудитории это интересно, но обыкновенному человеку непонятно. А Чвагин занимается разоблачениями, не понимая, что люди боятся носителей черного пиара. Кандидат в депутаты, рассказывающий о соперниках как о ворах и проходимцах, напоминает ругающего начальство пьяного грузчика: его слушают, но обходят стороной.

До дня выборов оставались сутки, когда Вилкин и Юразов, уставшие после изнуряющего рабочего дня и заключительного вечернего совещания, где участвовали представители населения округа, сидели вдвоем в Юразовском кабинете и пили пиво.

– До сих пор не верится, что в такой короткий срок столько сделано, – сделав глоток, Юразов с довольным видом откинулся на спинку кресла. – Вариотов и Петренко тоже старались, но ты работал больше всех. Исхудал, круги под глазами, – представляю, как Анна Николаевна меня ругает!

– Пустое! – лениво ответил сыщик. – Чувствую, что буду жалеть об этих днях. Есть нечто высокое в коллективной работе на благо других!

– Я сейчас в округ приезжаю, как к себе домой, – улыбнулся Юразов. – Все здороваются, советуются, просят в чем – то помочь. Словно я уже депутат и обладаю полнотой власти.

– В твоем избрании никто не сомневается, даже Тютюнов. Что – то он замолчал, затаился. Боюсь, не готовит ли какую– нибудь пакость.

– Что он может?! – пренебрежительно заметил Юразов. – Ты его разложил на обе лопатки. Я, Валера, очень тебя уважаю! И не только за то, что ты для меня сделал, но и за то, что живешь в соответствии со вчерашними принципами, а не сегодняшними обстоятельствами. Из одноклассников ты единственный, включая и меня, кто не испохабился и не стерся, приноравливаясь к требованиям подлого времени.

– Если разговор зашел о моих принципах, – нерешительно проговорил Вилкин. – Ты знаешь, кто подготовил документы, на основании которых Инесса написала свою статью?!

– Догадался, – усмехнулся Юразов. – Это то, что украл Кузьмичев из твоего дипломата. И я этому рад, потому что иначе никакие коврижки не заставили тебя проталкивать меня в депутаты.

Разговор прервал резкий телефонный звонок.

– Да, это я, – подняв трубку, ответил Юразов собеседнику.

– Что – о–о! Да я тебя!.. Что? Каким образом, она у соседей… Негодяи! Дайте с ней поговорить.

Глядя на побледневшее лицо Юразова, сыщик понял, что случилось несчастье.

– Леночка, как ты? Тебя не обижают? Не волнуйся, доченька, завтра тебя отпустят! Целую тебя, мой цветочек! Дай трубку дяде! – и, помолчав, глухо сказал в трубку:

– Я согласен! Но если с ее головы хоть один волос упадет, то я… Да, понимаю!

Юразов бессильно опустил трубку на рычаг и застыл, невидяще глядя перед собой.

– Украли дочку? Требуют снять свою кандидатуру в депутаты? – требовательно спросил Вилкин.

– Да! Утром напишу заявление в избирательную комиссию, после принятия положительного решения комиссией дочку отпустят.

Юразов невесело усмехнулся:

– Вот и ответ Тютюнова! Столько сил, денег – и все на ветер!

– В милицию звонить запретили? – спросил Вилкин.

– Естественно! Не вздумай ничего затевать! Девочке семь лет, пусть все произойдет спокойно, без стресса для нее. Деньги тебе и Вариотову я постепенно верну, не беспокойся!

Юразов встал из – за стола:

– Потороплюсь домой, жену успокаивать: узнает, что дочку с празднования дня рождения соседской девочки якобы ко мне увели, – наделает глупостей!

Распрощавшись с Юразовым, Вилкин поехал в агентство, раздумывая, что предпринять. Сталкиваясь с людьми, чьей профессией является грабеж и насилие, не умеющими производить, зато ненасытными в потреблении, сыщик испытывал ярость, подобную той, которая толкает мангуста на схватку со змеей.

Почему Тютюнов, чья сила держится на крови и слезах более слабых, уверен в своем праве творить зло, убежден в безнаказанности?

Остановившись возле телефона – автомата, сыщик позвонил Саше Свидлову, с огорчением услышав, что тот в составе оперативной группы по розыску убийцы отправлен в командировку в Керчь. Исчезла единственная надежда услышать разумный совет и, возможно, получить существенную помощь.

Остановив «Фольксваген» возле агентства, сыщик в сгущающейся темноте направился к входной двери – и остановился, приняв боевую стойку: вынырнув из – за угла, кто – то бежал ему наперерез.

– Валера, это я! – Вилкин узнал голос Инессы.

– Боялась звонить: твои телефоны прослушиваются, – запыхавшись, объяснила Инесса. – Тютюнов почему – то тебя побаивается.

– Что случилось? Тебя выгнали с работы?

– Я решила уйти сама: завтра сообщу Тютюнову, – сердито произнесла Инесса. – Ты был прав, предупреждая… Но здесь не поэтому. Случайно я узнала, где девочка.

– Дочь Юразова?

– Да. Я в аллее Тютюновской усадьбы за кустами сидела, смотрела, как звезды на небе появляются. Внезапно машина рядом останавливается: в ней три человека и плачущая девочка. Я их вижу, они меня – нет. Отчего – то беспокойно стало, затаилась, жду, что дальше будет. Выходит из дома Тютюнов, велит водителю ехать в дом лесника Сероштана в Черепановском лесничестве, переночевать, а утром после телефонного звонка привезти девочку в Симферополь и выпустить из машины возле Юразовского офиса. Если нагрянет милиция, то девочку из домика Сероштана уводить в лес, потом выйти на связь с Тютюновым. «Если Юразов обманет, то как обычно?» – водитель спрашивает. «Конечно! – Тютюнов говорит. – Каньонов в горах хватает».

– Я едва не закричала! – возбужденно продолжала Инесса. – Всех хорошо знаю: и вдруг такое услышать! Но сдержалась, подождала, пока машина уедет, а Тютюнов вернется в дом, и к тебе помчалась. Поняла, что киндэппинг. В милицию идти бесполезно: там вся верхушка вторую зарплату у Тютюнова получает.

– Не вся, но некоторые – определенно, – согласился Вилкин. – Как проехать к Сероштану, знаешь?

– Да, я там была. Это по дороге на Ялту, я покажу.

– Подвезу тебя домой, дальше поеду один. Затея слишком опасна, женщине в ней участвовать нельзя.

– Напрасно так думаешь! – сверкнула глазами Инесса. – Я в долгу перед Юразовым. Он поступил со мной по – джентльменски, не выставил на позор из – за той статьи. От лесной дороги много ответвлений, ты в темноте заблудишься. Поехали, хватит болтать!

– Хорошо. Если что: в машине посидишь. А торопиться не следует: пусть бандиты поужинают, попьют водочки, залягут спать. И нам подкрепиться не помешает: я сегодня без обеда.

Посадив Инессу в машину, сыщик поднялся по ступенькам в агентство. Взяв из шкафа комплект одежды спецназа, достал из сейфа наручники, заряженную ракетницу, прибор ночного видения, десантный нож в ножнах и отнес все в машину.

– Откуда у тебя? – удивилась Инесса.

– Когда российские войска уходили из Крыма, то прапорщик, заведовавший складом, даже БТР предлагал. К счастью, денег не хватило, а то бы точно купил. А спецназовское одеяние Свидлов на день рождения подарил.

Из ближайшего телефона – автомата позвонили родителям. Вилкин объяснил Анне Николаевне, что его до утра не будет, и попросил, если кто – нибудь позвонит, отвечать, что сын спит. Инесса сказала отцу, что гуляет на вечеринке у подруги и у нее переночует.

Подъехав к кафе, быстро поужинали и отправились в путь. Проехав улицу Киевскую, машина по кольцу свернула к Ботаническому саду и устремилась дальше. Гудел, убаюкивая, мотор, мелькали дома с желтыми огоньками окон.

– Как часто нас сводит судьба! – задумчиво сказала Инесса. – Какие – то безобразные ситуации, в которых участвуешь ты, – и куда обязательно впутываюсь я. Часто обо мне вспоминаешь?

– Да, – произнес Вилкин, не глядя на Инессу. – Оказывается, можно выкинуть человека из головы, но не из сердца. И еще я понял, что мечтать можно даже о том, о чем нельзя думать.

– Сам виноват! По отношению к тем, кого любишь, не следует быть всегда правым. В моем замужестве порой казалось, что живу не с человеком, а с кодексом строителя коммунизма. Ты не умеешь давать женщине то, чего она хочет.