Текст книги "Царь Ирод Великий. Воплощение невозможного "

Автор книги: Всеволод Вихнович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)

В заключение можно отметить, что даже те скудные сведения, которыми мы располагаем, показывают, что царь Ирод располагал солидной финансовой базой, что и дало ему возможность надёжно обеспечить все его обширные начинания и планы. Есть даже основания полагать, что его личные доходы значительно превышали 1000 талантов в год, объявленные после его кончины в сумме доходов от всех частей его царства при его разделе между наследниками царя.

Глава 16.
ОСНОВЫ ПРАВЛЕНИЯ ИРОДА И ОБУСТРОЙСТВО ИУДЕЙСКОГО ЦАРСТВА

Административное управление Иудейским царством. Царская армия. Строительная деятельность Ирода в Иерусалиме, Кесарии, Масаде, Геродионе как проявление политики «иродианства».

До нас дошло мало сведений об административном управлении Иудейским царством. Однако, несомненно, Ирод многое унаследовал от прежней хасмонейскои системы, которая, в свою очередь, была воспринята от эллинистического периода, а возможно, даже и от времен Персидского царства. Ирод явно старался по возможности сохранять сложившиеся формы управления и не возбуждать недовольства непродуманными переменами.

Особенностью его царства было то, что оно состояло из иудейской и неиудейской частей. Причем неиудейская часть формировалась, главным образом, из самоуправляющихся городов – полисов с прилегающей к городу довольно значительной территорией – «хора». Полис и хора имели собственное самоуправлением. С другой стороны, иудейская часть была как и в хасмонейские времена, а возможно, и ранее разделена на отдельные административные области – по-гречески «топархии». Согласно исследованиям Шалита, в царстве Ирода их было не более 19, на 5 меньше, чем во времена Хасмонейского царства. В неиудейском секторе эллинистические города составляли административные единицы, самыми крупными из которых были Газа, Яффа, Кесария, Себастия, Гадара и др. Интересно отметить, что основанные Иродом новые города на царской земле, такие как Кесария, Себастия и др., организовывались в части самоуправления подобно полисам, правда, уже со смешанным населением из иудеев и эллинизированных язычников. Таким образом, административными единицами царства Ирода были в иудейской части топархии, а в неиудейской части самоуправляющиеся города-полисы – меридархии или мерис.

Во главе топархии иудейской части страны стоял топарх, которой являлся начальником всех деревень своей топархии, каждой из которых управлял особый чиновник – комарх. Наряду с топархом имелся секретарь топархии, и в каждой деревне также имелся деревенский секретарь. Возглавлял всю коллегию чиновников топархии высшее должностное лицо – губернатор, именуемый, по принятой тогда терминологии, «стратег царя». Все царские стратеги были примерно одного положения, за исключением стратега Иерусалима, учитывая особую важность этого города. В некотором узком смысле стратег Иерусалима был и губернатором Иудеи. В областях на северо-западе царства – Батанее, Трахонее, Авронитиде были образованы отдельные округа, во главе каждого был поставлен «стратег именем царя», имевший как военную, так и гражданскую власть.

Но, конечно, заметна и определенная тенденция. Во главе исторических областей древнего Израиля – Иудеи, Переи, Самарии и Галилеи Иродом в качестве губернаторов (именуемых в литературе также стратегами и меридархами) назначались лица, связанные с царем родственными узами или близким свойством посредством брачных уз. Например, в начале царствования Ирода губернатором родной Идумеи был Костобар, женатый на его сестре, а в конце его царствования правителем Иудеи был назначен его кузен Ахиаб^{173}. Однако самым значительным и наиболее доверенным лицом царя был его младший брат Ферора, исполнявший обязанности губернатора Переи, получивший также титул тетрарха, примерно соответствующий по европейской средневековой номенклатуре титулу «Великий князь», причём этот титул передавался по наследству.

Во главе городских округов нееврейской части царства находились меридархи, им также подчинялись должностные лица деревень – комархи.

При этом большие греческие города, как правило, составляя отдельные самоуправляющиеся административные единицы, всё же подчинялись назначаемым царём губернаторам исторических иудейских областей. Известно, что Газа в плане управления была объединена с Идумеей, Кесария с Самарией, а Сепфорис был столицей Галилеи. Во всех больших городах, служивших административными центрами, были размещены гарнизоны, и, несомненно, они должны были платить налоги в царскую казну.

Такая схема управления страной в царствование Ирода, предложенная Шалитом по примеру других эллинистических государств, главным образом Египта, о котором сохранилось много сведений, достаточно убедительна. Несомненно, имелись и чисто еврейские наименования всех должностей, но по традиции греческий язык широко применялся как язык межнационального общения в царстве Ирода. В любом случае все нити управления находились в руках царя, который обладал совершенно неограниченной властью в устройстве внутренних дел своего царства^{174}.

Несомненно, что и в формировании своих вооруженных сил Ирод использовал традиции эллинистической эпохи. В этом он подражал своим предшественникам, начиная с первых Хасмонеев. Как было уже сказано ранее, после завоевания ими независимости Иудеи народное ополчение было постепенно заменено постоянным войском, в котором наряду с обученными по эллинистическому образцу солдатами-иудеями существовали подразделения из иностранных наёмников. Во время гражданской войны царь Александр Яннай в борьбе с фарисеями мог опереться в основном на подразделения наемников – профессиональных солдат, набранных в Писидии и Киликии. Контакты с римскими войсками и особенно опыт боевого содружества, конечно, внушили Ироду уважение к их самому передовому и эффективному военному искусству, и многое было у римлян позаимствовано. Это несомненно повысило эффективность армии Ирода и увеличило его авторитет в глазах императорской администрации и полководцев.

Конечно, самая многочисленная часть его армии как царя Иудеи состояла из иудеев – в основном выходцев из крестьянского населения. Ведь еще со времен хасмонейских царей, отвоевавших у язычников Землю Израиля, они рассматривали защиту её как угодное Богу дело, которому одному должен служить иудей. Значительную часть солдат-иудеев, несомненно, составляли добровольцы из разоряющихся крестьянских хозяйств, а за верную службу солдатам обещались земельные наделы. Во всяком случая, судя по приводимой источниками численности иудейских повстанцев в разные времена, недостатка в иудейском контингенте для Ирода не существовало. Разумеется, он больше доверял выходцам из своего домена – Идумеи. Немалый резерв для пополнения армии составляли и переселенцы иудеи из соседних стран, для которых царь создавал военные поселения. Например, из Вавилонии (Месопотамии, входившей в состав Парфяно-персидского царства) были переселены три тысячи военных поселенцев с семьями, которые обеспечивали безопасность в Северной Трансиордании и Батанее и Гаулантиде. Несомненно, Ирод особенно доверял иудеям-иммигрантам, во всём ему обязанным.

Другим компонентом армии Ирода, также по примеру Хасмонеев, являлись войска из профессиональных наёмников. Известно о наличии в войсках Ирода солдат, кроме уроженцев Малой Азии, – выходцев из самых отдалённых мест, в частности, отличавшихся своей воинственностью фракийцев, галлов и даже германцев. Несомненно, эти подразделения, хотя и меньшей численностью, отличались более высокой профессиональной выучкой по римскому образцу. В армии Ирода их было значительно больше, чем у Хасмонеев, ввиду его больших экономических возможностей.

Однако был еще один контингент военнообязанных, которого не было у Хасмонеев, – это войска из неиудейских подданных царя. Царь отлично понимал, что стабильность и устойчивость государства можно обеспечить, опираясь на сотрудничество всех его жителей. В связи с этим обстоятельством Ирод прибегал к вербовке солдат из нееврейского населения посредством широко применявшегося в античном мире метода. Он основывал новые города, которые обязаны были поставлять ему солдат из своих граждан. Военные колонии были организованы в Себастии, Габе (Гава) в Изреельской долине, Хешбоне в Заиорданье и других местах. Но эти колонии не только давали ему верных солдат. Из рядов ветеранов, отслуживших свой срок, формировались чиновники различных рангов, верой и правдой укреплявших верность неиудейского населения Ироду. Армия царя во всё время его царствования была эффективным средством поддержания внутреннего спокойствия.

Однако самой впечатляющей в ходе его долголетнего правления была поразительная по своему охвату и результатам строительная деятельность, до сих пор поражающая историков и археологов. При этом она была не только следствием, но и причиной экономического процветания страны. Более того, эта область трудов иудейского царя также отражает в определённом смысле его практическую политику и философию управления и является блестящим и успешным проявлением политики иродианства. Прежде всего, поскольку Иудея была включена в орбиту римско-эллинского культурного пространства, Ирод поставил задачей сделать свою столицу одним из главных центров Средиземноморья. Он прекрасно понимал перспективы превращения города из священного религиозного места иудеев всего мира в мощный торгово-деловой центр. Ведь во время священных дней в Иерусалим стекались паломники, приносившие важную торгово-коммерческую информацию со всех сторон тогдашнего мира. Здесь скрещивались деловые интересы всего мира, заключались контракты, рекламировались товары, узнавались цены и нравы, обычаи и потребности народов тогдашнего мира. С верующими иудеями в город прибывали туристы и купцы, привлекаемые чудесным зрелищем служения загадочному, одновременно манящему и пугающему невидимому Богу в его доме – Иерусалимском Храме. От властей требовалось обеспечить комфортное размещение многочисленных масс этих людей, особенно в три праздника, когда в Иерусалим съезжались особенно большое число паломников, – Песах, Шавуот и Суккот. Поэтому Иерусалим застраивался постоялыми дворами, гостиницами, многочисленными местами торговли – рынками, лавками, портиками и другими строениями, необходимыми для торговли.

Одновременно Ирод, желая максимально использовать возможности получения прибыли от мировой торговли, стремился придать Иерусалиму блеск мирового центра. Наряду со строительством и обновлением Иерусалимского Храма, принесшего ему славу нового Соломона, о чём будет сказано в следующей главе, он не пренебрегал интересами приверженцев римско-эллинистической культуры. Царь не только ввёл в честь Октавиана повторявшиеся через пять лет спортивные игры, но и построил театр в Иерусалиме, а также огромный амфитеатр на равнине (видимо, у Иерусалима). В качестве зрителей приглашались все желающие – как иудеи, так и язычники, жители соседних стран. Иосиф Флавий пишет: «Борцы и другие всякие участники в состязаниях приглашались со всех концов земли, и они являлись в надежде на призы не только участникам гимнастических состязаний, но также и знатокам музыки и танцев, тем побуждали лучшие силы вступать в состязания». Равным образом устраивались состязания колесниц, запряжённых четырьмя лошадьми, парных экипажей и одиночек. В честь Октавиана всюду были развешаны надписи, и, как отмечает Иосиф, «не было таких драгоценных и прекрасных одеяний и камней, которые не показывались бы зрителям на этих состязаниях».

Конечно, цели прославления и укрепления спокойствия и порядка служили и другие постройки Ирода в Иерусалиме, являвшегося его главной твердыней. Произведенные им большие работы по укреплению города доставили много хлопот римлянам, осаждавшим его почти 100 лет спустя. Город окружали целых три оборонительные стены, причём при строительстве были искусно использованы особенности расположения города на двух холмах. Над стенами возвышались четырёхугольные, цельные как сами стены, башни по 20 локтей в высоту и 20 локтей в длину, расположенные через каждые 200 локтей (локоть – прим. 0,44 м). Особенно выделялись три башни, возведённые Иродом, они «не имели себе подобных в целом мире по величине, красоте и мощи. Превосходство этих сооружений объясняется тем, что здесь к природной щедрости Ирода и его рвению ко всему, что касалось великолепия города, присоединились ещё и родственные чувства, так как эти башни были воздвигнуты им в память самых дорогих ему людей – брата (Фазаэль), друга (Гиппик) и жены (Мириам)». Как отмечает Флавий, башни были сложены из огромных кусков белого мрамора длиной 50 локтей, шириной – 10 и 5 толщиной. Все камни были подогнаны так искусно, что казались «выросшими из земли цельной скалой» (ИВ. С. 204).

Более того, Иосиф указывает, что «в память своего отца он основал город, выбрав место в красивейшей в царстве равнине, изобилующей реками и деревьями; город получил название Антипатрида. Кроме того, он заново построил господствующую над Иерихоном крепость, сделав её несравненной по мощи и красоте; он посвятил крепость своей матери и назвал её Кипра» (ИВ. С. 69).

Конечно, самым знаменитым его строением в Иерусалиме был Храм. Но наряду со строительством Храма, по его приказу была перестроена великолепная колоннада, окружавшая Храм, и возвышающаяся над ним крепость, названная по имени его прежнего покровителя – Антония. Но не забывал Ирод и себя – его роскошный дворец возвышался в Верхнем городе. Он состоял из двух строений, размерами и красотой превосходивших даже Храм. Эти два строения были названы по именам первых лиц Рима: императора – Кесариона, его главного помощника, Агриппы – Агриппион (ИВ. С. 66). Роскошный дворец наглядно свидетельствовал о величии и богатстве страны и её властителя.

При этом в отличие от Соломона, который привлек для строительства Первого Храма и своего дворца финикийских ремесленников, Ирод обходился местными иудейскими мастерами. По сообщению Иосифа Флавия, по окончании строительства Храма десятилетия спустя после смерти Ирода без работы остались свыше 18 тыс. (!) квалифицированных строительных рабочих и ремесленников (ИД. Т. 2. С. 415). Иначе говоря, экономическая политика Ирода способствовала формированию целого класса квалифицированных ремесленников-иудеев, и, несомненно, не только строителей.

Важно при этом отметить, что это были не рабы, а свободные люди, кормившие своим трудом семьи.

^{План Кесарии} 

Ирод, конечно, не мог не понимать, что развитие страны невозможно без надёжных путей сообщения, и поэтому он много внимания уделял их улучшению, особенно по направлениям традиционных торговых связей страны. Не только улучшалось качество дорог, как главных, так и местных, но и усиливалась охрана путешествующих и торговцев. Однако со временем развитие страны и стремление участвовать в тогдашнем мировом разделении труда столкнулись с ограниченными возможностями портов страны на берегах Средиземного моря. Поэтому возникла необходимость строительства нового главного портового города – Кесарии Морской. Этот важнейший для царства Ирода проект заслуживает особого внимания не только ввиду его грандиозности. В строительстве Кесарии реализовалась вся идеологическая программа Ирода – плодотворное соединения разных цивилизаций.

Как пишет Иосиф Флавий, «найдя на берегу местность, в высшей степени удобную для города и раньше называвшуюся Стратоновой Башней, он велел составить обширный план и приступил к постройкам… притом из белого мрамора и украсил (город) роскошными дворцами и общественными зданиями. Самым замечательным его сооружением, отличавшимся как величиной, так массою употреблённого труда, была обширная гавань, величиной с Пирейской (Пирей – город-гавань Афин. – В. В.)». Город находился на середине пути между Дором и Яффой. Пока не было этого порта, плавание из Египта в Финикию и Сирию было опасно, поскольку в открытом море постоянно дул юго-западный ветер, гнавший суда на скалы. В честь Цезаря город получил наименование Кесария (Цезарея). Конечно, на входе в гавань был установлен храм Цезаря и огромные статуи – одна в честь богини Ромы (Рима), а другая – самого Октавиана, в нём был устроен театр и амфитеатр. Там были учреждены четырёхлетние игры, в ходе которых царь щедро наградил не только победителей, но и занявших вторые и третьи места. Население города насчитывало 40–50 тыс. человек, причём половину его составляли иудеи, а половину язычники (греки и частично римляне и другие). Конечно, наряду с языческим святилищами были и синагоги. Показательно, что город был присоединён к провинции Самарии, которой управляли царские наместники. Даже по планировке он был подобен Александрии в её лучшие времена, и в нем гармонично сочетались иудаизм и эллинизм (ИД. Т. 2. С. 172–173). Отстроенный в течение 12 лет город производил такое впечатление, что Иосиф написал об Ироде: «Ни в каком другом месте величие его духа не выразило себя с такой полнотой» (ИВ. С. 67).

Стоит добавить, что археологические исследования, проведённые в наиболее хорошо сохранившейся части города, оказавшейся на морском дне, выявили поразительные факты, важные для характеристики всего строительства Ирода, Оказывается, инженеры царя использовали самые передовые технологии строительных работ, чего Иосиф не сообщил, поскольку не был инженером. Приведем только один пример, поразивший не только археологов и историков, но прежде всего современных специалистов по гидротехническим сооружениям. Иосиф кратко сообщает, что для создания молов и дамб для гавани в море погружали огромные каменные блоки. Затем на созданной таким образом дамбе сооружали погрузочные набережные, склады, над которыми возвышались башни. К изумлению подводных археологов, при исследовании были обнаружены не только некоторые из больших каменных блоков, упомянутых Иосифом, но также большие бетонные блоки, на которых были видны следы опалубки. Как отмечают исследователи, «нам приходится восхищаться решениями инженеров Ирода, справлявшимися с трудностями строительства, беспрецедентными до сих пор. Чтобы предотвратить подмыв волнолома, они сперва укладывали на морском дне постель из гальки, на ширине большей, чем ширина волнолома….Наиболее удивительное открытие было сделано вблизи входа в порт у северного волнолома. Массивные бетонные блоки размерами 17,3 х 10 х 1,8 м бетонировались в открытом море, в погружающихся на дно наплавных опалубочных конструкциях. Лежни (деревянные), на которые опирался блок, сохранились в течение 2000 лет. Испытания, проведенные в университете Тель-Авива, подтвердили предположения о твердении бетона в воде. Римский архитектор Витрувий (I в. н.э.) писал о том, что римлянам известен гидравлический цемент. Однако только при строительстве порта в Кесарии он использовался в столь широких масштабах. Более того, была восстановлена поразительно точно продуманная организация работ. Сначала ныряльщики, тренированные для ныряния с грузом в руках, опускались на глубину до примерно 3,7 м, где до 2 мин выравнивали дно для волнолома, затем их поднимали канатами. После выравнивания участка дна площадью примерно 23 кв. м и размещения на нём постели из гальки начиналась буксировка наплавного опалубочного блока гребными судами. Рабочие заполняли пространство между двойными стенками блока бетоном, что позволяло преодолеть плавучесть блока и заполнить его. Опускаясь поочерёдно на дно, водолазы проверяли положение блока и устраняли неисправности. Кранами блок приводился в такое положение, чтобы его длинная сторона была перпендикулярна берегу– Для стабилизации положения блока вокруг него отсыпался камень и песок. Исследования показали, что твердеющий в воде бетон (на вяжущем из вулканического туфа, возможно, из района Везувия) и даже доски для опалубки привозились из различных регионов Средиземноморья»^{175}.

Технологии, использованные при строительстве Кесарии, наглядно показывают, что Ирод считал обязательным для иудейского общества воспринимать не только эллинистическую гуманитарную культуру, но и технические утилитарные достижения более приземленной и менее утончённой цивилизации римской. К сожалению, неизвестны имена инженеров и строителей города, но нет никаких сомнений, что все решения рассматривались и утверждались самим царём. Таким образом, строительство Кесарии представляет классический пример успешной политики «иродианства», которой, не зная самого термина, невольно следуют последующие модернизаторы всех стран вплоть до нашего времени.

Разумеется, построенный порт не служил только тщеславию царя. Он связал внутренние районы страны со Средиземноморьем и открыл доступ на внешние рынки продукции сельского хозяйства и ремесла иудейских крестьян и ремесленников. Большие доходы стали приносить всевозможные пошлины и сборы от портовых услуг, а также от увеличившегося потока дорогих товаров дальнего Востока на Запад, включая Италию и прежде всего Рим. Немалое значение имел и тот факт, что половину населения Кесарии, ставшего со временем важным международным торговым центром, составляли иудеи. Тем самым политика Ирода способствовала формированию среди его иудейских подданных торгово-промышленного сословия, активно вовлечённого в мировую торговлю и вполне способного преуспеть в экономической конкуренции с греками и финикийцами. Эти люди воспринимали идеи царя и не замыкались подобно устрицам в своей скорлупе в неприятии реалий времени, как это делали зилоты в Иерусалиме. Показательно также, что уже при жизни Ирода этот большой многонациональный город считался даже многими иудеями по великолепию «соперницей Иерусалима»^{176}. В целом реализованный Иродом проект оказался не только престижным, но и экономически выгодным. Более того, царь одновременно со строительством нового города-порта модернизировал и перестраивал старые порты – Газу и Антедот. О значении, которое царь придавал этому, свидетельствует изображение якоря на чеканившихся в его царстве монетах.

Как было сказано выше, в строительной деятельности Ирода важное место занимало и строительство царских крепостей и не только в Иерусалиме. В них так же, как и в строительстве Кесарии, в полной мере проявилось его умение сочетать достижения всех правил современной ему фортификации с царственным великолепием и изысканным вкусом. Самым наглядным и ярким образом это проявилось при реконструкции его любимой и испытанной твердыни – Масады у южной оконечности Мёртвого моря. К счастью, как и в случае с Кесарией, сообщения Иосифа Флавия хорошо подтверждаются археологическими изысканиями.

Положение Масады исключительно благоприятно на вершине горы, на высоте примерно 460 м над уровнем моря. Она впервые была укреплена еще хасмонейскими царями, вероятно, Александром Яннаем. Надежность её была настолько велика, что во время конфликта с Антигоном II Ирод укрыл там свою семью и брата Иосифа, которые и выдержали там длительную осаду. После занятия царского престола Ирод сильно укрепил её и даже превратил в свою резиденцию.

Иосиф Флавий посвятил описанию крепости, как и Кесарии, восторженные строки. Вот некоторые из них: «Скалу немалого объёма и значительной высоты со всех сторон окружают ущелья недоступной для взгляда глубины и кручи, повсюду недостижимые ни для одного живого существа, кроме разве двух мест на скале… Вершина скалы заканчивается не остриём, но образует плоскость….Укреплением этого места усиленно занимался Ирод. Вокруг вершины он воздвиг стену из белого камня, длиною семь стадиев, высотою в 12 локтей, а шириною в 8, и соорудил 37 башен. А вершину, поскольку земля была рыхлой, царь оставил под пашню, с тем чтобы, если когда-нибудь станет невозможным доставлять пищу извне, то без этого могли обойтись те, кто вверил своё спасение крепости». Для снабжения осажденных водой он приказал вырубить в скале огромные водохранилища. Иосиф также пишет о сосредоточенных в крепости огромных запасах продовольствия, вина, масла, и, главное, складов оружия, которого хватило бы для 10 000 тыс. человек (!). Однако крепость была не только суровым оплотом царя, но и комфортабельной царской резиденцией. С восхищением пишет Иосиф о великолепном дворце царя: «Разнообразным и роскошным было убранство внутренних комнат, галерей и бань. Повсюду были возведены колонны, сработанные из цельного камня, стены же и полы в комнатах были украшены каменной мозаикой» (ИВ. С. 406).

Археологические работы, проведенные израильским учёными в 1950–1960-х годах, не только подтвердили, но во многом уточнили информацию Иосифа Флавия.

Крепость иродианского периода действительно занимала всю площадь по срезу вершины горы ромбовидной формы (примерно 650 х 250 м) и была обнесена двойной стеной, общей длиной около 1400 м. В стене было 30 башен с казематами. Водоснабжение действительно осуществлялось с помощью системы оштукатуренных каналов, отводивших дождевую воду в вырубленные в скале цистерны, общая ёмкость которых составляла 40 тыс. куб. м. Расположенный на уступе северного склона трехъярусный царский дворец действительно был великолепно украшен, судя по сохранившимся остаткам колоннад и фресок.

Кроме дворца, на территории крепости находилась и официальная резиденция царя, которая по комфорту могла соперничать с домами высшей римской знати того времени. Там находился большой тронный зал для приемов с великолепным мозаичным полом, бани с холодной и горячей водой, украшенные мозаикой, очень похожей на обнаруженную в Помпее и Геркулануме, а также в дворцах Ирода, построенных в Иерихоне и Геродионе. Рядом с царским дворцом находились три небольших богато декорированных дворца, по мнению исследователей, предназначавшиеся для членов царской семьи, причём около одного из них был большой плавательный бассейн. Сообщение Иосифа Флавия о сокровищах, хранившихся в крепости, подтверждается тем, что при раскопках было найдено большое количество монет, золотых и серебряных, бронзовые сосуды, а также фрагменты рукописей. Показательно, что, как и в другом замке Геродионе, к главному царскому дворцу примыкала синагога. Таким образом, главная крепость Ирода Масада, даже в гораздо большей степени, чем построенный по его приказу интернациональный город Кесария, демонстрирует стремление органично сочетать римский комфорт, греческое изящество с духовными принципами иудаизма, то есть с теми принципами, на которых строится европейская культура. Остаётся удивляться капризам истории, потому что Масада послужила последним оплотом идейных противников политики Ирода – зилотов во время Великого восстания и была взята римлянами после продолжительной осады в 73 году н.э., через три года после разрушения Иерусалима^{177}.

Среди других крепостей и опорных пунктаов, построенных Иродом, отметим замок Геродион (Иродион), расположенный юго-восточнее Вифлеема в 60 стадиях (греческая стадия – 185 м. – В. В.) от Иерусалима, ставший усыпальницей царя. Как и в Масаде, в замке реализовались идеи и мечты Ирода. Плоская вершина искусственного холма, насыпанного в форме женской груди, была окружена башнями, а в середине холма был воздвигнут великолепный дворец, украшение которого демонстрировало безграничную роскошь. Там было всё необходимое для жизни, в том числе огромные резервуары для воды. Вокруг подножия холма были возведены строения для размещения различных служб и приёма гостей. Как восхищённо отмечает Иосиф Флавий, «200 ступеней белейшего мрамора вели к вершине холма… по своей самодостаточности этот холм мог считаться городом, а по своим очертанием – дворцом». В Геродионе была и синагога (ИВ. С. 69).

Конечно, грандиозная строительная деятельность Ирода не была случайной. Она отражала его общие политические установки и принципы внутренней и внешней политики иродианства.