Текст книги "Военная-история-Египта.-Том-1"

Автор книги: Всеволод Авдиев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)

номовую

аристократию, враждебную ему и упорно отстаивавшую свои привилегии. Ведя

эту

борьбу с аристократией, Аменемхет заменял старых номархов новыми, целиком

подчиненными его власти. Больше того, он заново установил границы между

номами,

стремясь к тому, чтобы несколько уравновесить власть отдельных номархов.

Об этой

55

устроительной деятельности Аменемхета сохранились интересные сведения в

одной

несколько более поздней бенихассанской надписи. Автор ее, Хнумхотеп II, говорит:

«Когда он пришел, чтобы наказать за святотатственное преступление, сияя, как сам бог

Атум, он восстановил то, что он нашел разрушенным, и то, что один

окружной ном отнял

у другого, сделав так, чтобы каждый округ знал свои границы. Для этой

цели он

восстановил их пограничные камни, как небо, так как он знал их воды на

основании

надписей и проверил их на основании источников, так как он очень любил

справедливость».45)

Вполне естественно, что деятельность Аменемхета I должна была вызвать

острое

недовольство и даже резкий протест со стороны той номовой аристократии, интересы

которой он столь ощутительно задевал. Весьма возможно, что это

недовольство было

одной из причин заговора, описанного в поучении, которое царь написал

сыну, назначив

его своим соправителем, очевидно, для того, чтобы укрепить его права на

царский

престол.46)

Укрепив власть центрального правительства и реорганизовав управление

страной,

Аменемхет смог сосредоточить в своих руках силы, необходимые для

возобновления и

расширения той завоевательной политики, которая была начата еще фараонами

Древнего

[69] царства. Основным традиционным направлением военно-агрессивной

политики

Египта было северо-восточное направление. Сюда, на северо-восток

стремились

египетские фараоны с целью захватить в свои руки богатые медные рудники

Синайского

полуострова и пробиться к важным торговым путям, которые скрещивались в

южной

Палестине. Продолжая политику своих предшественников, Аменемхет также

направил

свое внимание на северо-восточные границы. Очевидно, с этой целью он

перенес свою

столицу на север, где немного юго-западнее древнего Мемфиса построил

новый город,

назвав его Иттауи, что означает «владение двумя странами». Судя по

гиероглифу

квадратной крепости, снабженной зубчатыми стенами, всегда сопровождающему

гиероглифическое начертание названия этого города, новая столица

представляла собою

сильную крепость, своего рода военный центр страны. Весьма возможно, что

она

находилась неподалеку от пирамиды Аменемхета I, раскопанной около

Лишта.47) Однако

о самих военных походах этого фараона в источниках сохранились лишь очень

скудные

сведения. Так, в надписи полководца Нессумонту, относящейся к 24-му году

царствования

Аменемхета I и его сына Сенусерта I, в таких кратких словах описывается

военный поход

в Палестину:

«Я разгромил иунтиу, ментиу и хериуша [племена азиатов]. Я разрушил

жилища

кочевников... (их никогда не) было. Я мчался [за ними] по полям. Я

подошел к тем,

которые скрылись за своими укреплениями. Не было там равного мне...».47a Судя по этой надписи, египетские войска одержали большую победу над

кочевыми

племенами Синайского полуострова и вторглись в плодородные и населенные

области

южной Палестины.

Одновременно с этим Аменемхету пришлось также воевать и на северо-

западных

границах Египта с ливийскими племенами, жившими к западу от Дельты и

постоянно

грозившими вторгнуться в плодородные области Египта. На это указывают

сохранившиеся в Бени-хассане48) изображения ливийских пленников, мужчин и

женщин с

маленькими детьми, которых номарх Хнумхотеп привел с собой в качестве

добычи из

ливийского похода, а также сохранившиеся здесь сцены битвы. Очевидно, это

был

крупный военный поход, так как воспоминание о нем прочно сохранилось в

памяти

56

народа и нашло свое отражение в очень распространенном в то время

«Рассказе

Синухета».49) В этой замечательной повести, в которой порой очень точно

зафиксированы

вполне реальные исторические факты, рассказывается:

«Войско услал его величество против земли Темеху, причем старший сын его

был во главе

его – бог благой Сенусерт; он был послан сокрушить страны иноземные, чтобы

истребить находящихся среди Техену; он приходил и приводил бесконечное

множество

пленных Техену и всякого рода скот...».50)

Последние слова этого текста ясно указывают на цель этих военных походов, которая

заключалась в грабеже ливийских областей и в захвате рабов и скота, столь

необходимого

Египту в эту эпоху крупного роста его сельского хозяйства. [70]

Не меньшее внимание должен был уделять фараон и военным действиям на юге.

Надпись

в Короско говорит о завоевании нубийской области Вават,51) что открывало

египтянам

дорогу на юг в золотоносные области восточной Африки. В своем «Поучении»

Аменемхет

с особенной гордостью говорит о своих победоносных войнах в Нубии и

покорении

нубийских племен в следующих словах:

«Я [схватил] народ Вават:

Я пленил племя маджаев...».52)

Таким образом, можно думать, что Аменемхет I вел довольно большие войны с

целым

рядом соседних племен. Эти войны, возможно, сопровождались крупными

победами

египетских войск и довольно значительными завоеваниями. На это указывает

тот факт,

что в известном «Поучении Неферреху» сохранились воспоминания о победах

основателя

12-й династии. Очевидно, в памяти египетского народа образ этого фараона

ассоциировался с образом крупного воителя. Так, автор этого «Поучения»

говорит:

«С юга придет царь по имени Амени правогласный, сын женщины из Нубии, который

родится в Верхнем Египте. Он возьмет белую корону и будет носить красную

корону...

Азиаты падут под его ударами, и ливийцы погибнут в его огне. Он уничтожит

врагов

своим натиском, а мятежников своей мощью... Построят «Стену князя», дабы

не дать

азиатам (снова) вторгнуться в Египет. Пусть они просят по своей обычной

манере воду

для того, чтобы утолить жажду своих стад».53) Завоевательную политику Аменемхета продолжал его соправитель, а потом

преемник

Сенусерт I. Судя по сохранившимся источникам, он сосредоточил свое

внимание на

дальнейшем завоевании Нубии, которая, очевидно, должна была стать одной

из

важнейших сырьевых баз Египта. О большом военном походе в Нубию, относящемся к

43-му году царствования Сенусерта I, мы читаем в автобиографической

надписи Амени,

сохранившейся в гробнице № 2 в Бени-хассане. Надпись гласит:

«Я следовал за моим господином, когда он плыл вверх по течению, чтобы

уничтожить

своих врагов в четырех иноземных странах. Я поплыл на юг в качестве сына

князя-

хранителя царской печати – великого начальника воинов нома Газэли, как

человек,

[который] замещает своего старого отца, так как его хвалили в царском

дворце и любили

при дворе. Я прошел через Нубию и поплыл вверх по течению. Я расширил

границы

страны. Я принес дары моему господину. Моя хвала достигла неба. Его

величество

благополучно возвратилось, уничтожив врагов в презренной стране Куш. Я

вернулся,

следуя за ним с усердием на лице. Не было потерь в моих войсках».54) 57

Судя по этой надписи, египетское правительство при Сенусерте I уже могло

опираться на

военную поддержку номовой аристократии, отдельные представители которой

гордятся

своим положением при дворе и стараются показать свое усердие на царской

службе. Это,

очевидно, дало возможность Сенусерту I двинуть большие военные [71] силы

на

дальнейшее завоевание Нубии. Как ясно видно из надписи Амени, этот поход

в Нубию

окончился для египтян успешно и повел к расширению южных границ Египта.

О военных походах Сенусерта I в Нубию говорит далее надпись Сиренповета, номарха

Элефантины, высеченная в Элефантине. Сиренповет сообщает в этой надписи, как царь

послал его «разгромить страну Куш». Тут же достаточно ясно раскрывается и

экономический смысл этого похода. Сиренповет называет себя тем, кому

докладывали о

товарах, привозимых из стран маджаев, о дани князей иноземных стран.55) Наконец, в

Вади-Хальфа в Нубии найдена большая надпись, в которой говорится о

завоевании Нубии

Сенусертом I. Вверху изображен сам Сенусерт I, стоящий перед богом Монту

«владыкой

Фив». Царь говорит богу: «Я поверг к твоим ногам, благой бог, все страны, которые

находятся в Нубии». Тут же изображено, как бог подводит к царю и

представляет ему

вереницу связанных пленников, символизирующих захваченные египтянами

нубийские

города. Под головой и плечами каждого пленника помещен овал, который

содержит

название данного города. Можно думать, что эти 10 нубийских селений

находились

несколько южнее Куммэ. Фрагмент плохо сохранившейся надписи также говорит

о

победах царя, упоминая о «разгроме Нубии». Очевидно, эта надпись была

высечена на

камне одним из полководцев царя по имени Ментухотеп для увековечения

побед,

одержанных египетскими войсками в Нубии, завершившихся завоеванием

обширной

области.56) Эти победы и завоевания египетских фараонов двенадцатой

династии вызвали

к жизни появление своеобразной великодержавной теории. Египетские

завоеватели,

упоенные своими военными успехами, начинают смотреть на побежденных

нубийцев, как

на «низшую расу», называя в своих надписях Нубию «презренной страной

Куш». Так

постепенно оформляется великодержавная и военно-агрессивная политика

египетского

государства. Верховным носителем этой политики является фараон, и поэтому

в честь

фараона начинают складываться торжественные гимны, в которых выражается

мысль о

непобедимости египетского оружия и вождя египетских войск, обоготворенного царя.

Один из таких гимнов сохранился в тексте «рассказа Синухета»:

«Он – бог, не имеющий равного... он обуздывал иноземные области, когда

его отец был в

своем дворце, и он докладывал, что исполнено [все] то, что ему было

поручено. Он —

могучий, действующий мечом своим; он храбрый, которому несвойственно быть

замеченным наступающим на бедуинов и бросающимся на злодеев. Он тот, кто

сокрушает

рог и ослабляет руки, не давая врагам своим выстроиться для боя. Он

радуется, разбивая

лбы; нельзя устоять в его присутствии. Он – быстрый, уничтожающий

бегущих: нет

предела [бегства] для обращающего к нему тыл; он упорен в час

преследования, он

возвращается, не обращая тыла. Он – твердый сердцем, при виде множеств он

не дает

унынию доступа в свое сердце. Он пылок при виде жителей востока: он

радуется,

наступая на бедуинов. Он берет свой щит, он попирает, он не повторяет

удара, умерщвляя.

Никто не может ни [72] отвратить его оружия, ни натянуть его лука. Бегут

бедуины от

руки его, как от духов Великой. Он сражается, не зная конца, он не щадит

и ничто не

остается... Радуется наша земля, когда он царствует: он расширяет ее

границы. Он

овладевает южными странами, не подумает ли он и о северных? Ведь он

создан для

обуздания азиатов, для попрания бродящих по песку».58) Так постепенно в литературу проникают воинственные настроения, характерные для этой

эпохи завоеваний, и так создается в искусстве образ победоносного

фараона, героически

побеждающего всех своих врагов.

58

При следующих фараонах, Аменемхете II и Сенусерте II, египтяне делают

попытки

проникнуть еще далее на юг, в ту далекую страну, которая лежала на

восточных берегах

Африки и называлась египтянами «Страна богов» или «Страна Пунт». Как мы

уже

указывали, еще в эпоху 11-й династии египтянами был освоен путь, ведший

из Коптоса к

берегу Красного моря, откуда обычно шли в Пунт на кораблях. Теперь же

начали

пользоваться другой дорогой, шедшей несколько севернее Вади-Хаммамата.

Идя этой

дорогой, египетские караваны прибывали к гавани, расположенной на берегу

Красного

моря около Вади-Гасуса, несколько севернее Косейра. Здесь была найдена

интересная

надпись эпохи Аменемхета II, в которой «наследственный князь, казначей

царя Нижнего

Египта, начальник дворца Хент-хет-ур» воздает хвалу богам Гору и Мину за

то, что он

«благополучно вернулся из Пунта, [причем] воины его были с ним целы и

невредимы и

корабли его пристали к Сау».59) Эта надпись не только дает нам египетское

название

гавани – Сау, расположенной на берегу Красного моря, но и указывает тот

путь, по

которому египетские войска отправлялись в Пунт. В другой, не менее

интересной

надписи, также найденной в Вади-Гасусе, казначей бога Хнумхотеп сообщает, что в 1-м

году царствования фараона Сенусерта II был сооружен памятник в «стране

бога»,

очевидно, в Пунте.60) Все эти факты с несомненностью указывают на все

более глубокое

проникновение египтян в области восточной Африки. Вполне естественно, что

египтяне

должны были укреплять свои новые южные границы и строить на них крепости.

В одной

надписи, высеченной на скалах близ Ассуана, говорится, что в 3-й год

царствования

Сенусерта II чиновник Хапу был отправлен на юг для того, чтобы

«проинспектировать

крепости в стране Вават [Нубия]».61)

Завоевательная политика Египта достигла расцвета в эпоху Среднего царства

при фараоне

Сенусерте III, который завершил то, что было начато его

предшественниками. Как и

раньше, особенное внимание было уделено завоеванию Нубии, естественные

богатства и

людские ресурсы которой были столь необходимы для развития египетской

экономики.

Чтобы облегчить египетским войскам возможность проникновения в Нубию и

обеспечить

транспорт по Нилу, Сенусерт III приказал пробить в гранитных скалах в

районе первых

порогов большой канал. В надписи, высеченной на скале на острове Сехель, об этом

важном событии сообщается в следующих словах: [73]

«Он сделал это в качестве своего памятника для богини Анукет, владычицы

Нубии

(

), построив для нее канал под названием «Прекрасны пути Ха-кау-Ра», дабы он жил вечно». 62)

На 8-м году царствования Сенусерта III в связи с военной экспедицией в

Нубию были

произведены большие работы по расчистке этого канала. Об этом сообщает

вторая

надпись на острове Сехель. Тут же указаны и размеры этого канала. Эта

интересная

надпись гласит:

«Восьмой год царствования его величества царя Верхнего и Нижнего Египта

Ха-кау-Ра

[Сенусерта III], живущего вечно. Его величество приказал заново соорудить

канал под

названием «прекрасны пути Ха-кау-Ра, [живущего] вечно», в то время как

его величество

проследовал вверх по реке, чтобы сокрушить презренную страну Куш. Длина

этого канала

– 150 локтей. Ширина – двадцать. Глубина – пятнадцать».63) Этот канал имел очень большое стратегическое и торговое значение, ибо он

давал

возможность египетским военным и торговым экспедициям проникать по реке в

нубийские области, расположенные между первым и вторым порогами. Этим

каналом

59

пользовались вплоть до эпохи Нового царства. Мы знаем, что он был

восстановлен

фараонами 18-й династии, Тутмосами I и II.

Результатом военного похода в Нубию, предпринятого Сенусертом III в 8-й

год его

царствования, было установление южной государственной границы Египта в 37

милях к

югу от Вади-Хальфы по линии Семнэ-Куммэ. Этот факт был зафиксирован в

надписях на

двух стэлах, поставленных около Семнэ на двух берегах реки. Текст стэлы, обнаруженной

Лепсиусом на западном берегу, гласит:

«Южная граница, установленная в 8-м году, при его величестве, царе

Верхнего и Нижнего

Египта Ха-кау-Ра (Сенусерте III), которому дана жизнь во веки веков. Для

того, чтобы

воспрепятствовать каждому нубийцу пересечь ее, будь то по воде, или по

суше, или на

корабле (или) с какими-либо стадами нубийцев, за исключением нубийца, который придет

для торговых целей в Икен или с поручением. Следует хорошо поступить с

ним, но не

следует позволять кораблю нубийцев проходить мимо Хех, идя вниз по реке, вовеки».64)

Чтобы защитить эту границу от набегов нубийских племен, Сенусерт III построил около

вторых порогов, там, где русло Нила сужается, на каждом берегу по

крепости, которые

должны были господствовать как над течением реки, так и над дорогами, шедшими вдоль

Нила. Развалины этих крепостей до сих пор сохранились в Семиэ и в Куммэ.

Однако Нубия еще не была окончательно замирена. На 12-м году своего

царствования

Сенусерт III был принужден совершить второй поход на юг для того, чтобы

«разгромить

Куш», как гласит фрагмент надписи на скале в Ассуане.65) Более подробные

сведения мы

имеем о третьем походе Сенусерта III в Нубию, который описан на

Берлинской [74] стэле

№ 1157. В этой надписи говорится о том, что «в 16-м году в третьем месяце

второго

времени года его величество установил южную границу у Хех. Я установил

свою границу

дальше (к югу от той, которую установили) мои отцы. Я увеличил то, что

мною было

получено по наследству... Я взял в плен их женщин, увел их подданных, подступил к их

колодцам, захватил их скот. Я собрал их зерно и поджог его».66) На втором

экземпляре

этой надписи, найденной на острове Уронарти около Семнэ, имеется очень

интересная

приписка, гласящая: «Стэла сооружена в 16-м году, в третьем месяце

второго времени

года, когда была построена крепость «Отражение троглодитов».67) Сенусерт

III построил

на южных границах Египта третью крепость, на этот раз на острове

Уронарти, дав

крепости это торжественное название. В память той же большой победы, одержанной

египетскими войсками во время этого похода, был построен храм в крепости

в Семнэ,

предназначенный для празднования торжества, носившего аналогичное

название

«Отражение троглодитов». Как видно из источников, этому торжеству

придавали

настолько большое значение, что его праздновали вплоть до эпохи 18-й

династии.

Помимо этого, Сенусерт III перестроил и расширил крепость в Вади-Хальфа, построенную ранее при Сенусерте I, и возвел новые крепостные укрепления

несколько

южнее в Матуге.68) Наконец, на 19-м году своего царствования Сенусерту

III пришлось

совершить четвертый военный поход в Нубию. Об этом сообщает нам надпись

Сасатета,

хранящаяся в Женевском музее, в следующих словах:

«Когда царь Верхнего и Нижнего Египта Ха-кау-Ра [Сенусерт III], да живет

он вечно,

выступил, чтобы сокрушить презренный Куш в 19-м году».69) Таким образом, в течение.

19 лет Сенусерт III совершал военные походы и карательные экспедиции в

Нубию и

строил на южных границах крепости, чтобы окончательно завоевать и

полностью

замирить нубийские области. Поэтому вполне естественно, что Сенусерт III стал

считаться завоевателем Нубии и что о нем долго в памяти египетского

народа сохранялось

воспоминание, как о покорителе нубийских областей. Так, фараоны 18-й

династии, вновь

60

завоевывая Нубию, считали, что они восстанавливают лишь то господство

Египта в

Нубии, которое было установлено царями 12-й династии, в частности

Сенусертом III.

Тутмос III почитает Сенусерта III в качестве бога-хранителя в египетских

храмах Нубии.

Фараоны 18-й династии восстанавливают крепости и храмы, построенные им в

Нубии, а

также его пограничные и победные стэлы. Вполне возможно в связи с этим

предположить,

что в основе легендарного образа Сезостриса, сохранившегося у античных

авторов, лежат

вполне исторические фигуры двух одноименных фараонов 12-й династии —

Сенусерта I,

как первого завоевателя Нубии, и Сенусерта III, как окончательного ее

покорителя. И

действительно, рассказывая об этом легендарном Сезострисе, все античные

авторы

подчеркивают его завоевательную деятельность на юге.

По Диодору и Лукану, Сезострис покорил Эфиопию и принудил ее платить

Египту дань

золотом, черным деревом и слоновой костью. [75] По Эратосфену (у

Страбона), Сезострис

был первым египетским царем, который покорил Эфиопию и страну

троглодитов,

береговую полосу Аравийского залива. По Страбону, Сезострис со своим

войском достиг

страны Циммет и поставил памятник у Дейре около Баб-эль-Мандебского

пролива.

Плиний говорит, что Сезострис достиг предгорий Моссилита. Артемидор

указывает на то,

что Сезострис построил храм Изиде на восточном побережье Аравийского

залива.

Наконец, Геродот и Диодор говорят о том, что Сезострис совершил морской

поход в

Индийский океан и покорил его острова и берега.70) Так историческая

традиция и

позднейшая легенда окутали туманом сказаний историческую фигуру

покорителя Нубии

Сенусерта III, преувеличив его воинские подвиги и превратив его в

мифического героя-

завоевателя далеких южных стран. Больше того, поздняя легенда изобразила

Сезостриса

завоевателем Азии. Геродот, повторяя эту легенду, подробно рассказывает о

том, как

Сезострис завоевал Азию и даже проник в Европу. 71) Однако в основе и

этой легенды

также лежат некоторые исторические факты. Так, мы знаем, что, продолжая

традиционную завоевательную политику египетских фараонов, Сенусерт

пытался

проникнуть в Палестину. В надписи Себекху в следующих словах описывается

этот

азиатский поход:

«Его величество проследовал на север для того, чтобы сокрушить ментиу-

сатет [азиатов].

Его величество прибыл в область, называвшуюся Секмем+) ... и тогда пал

Секмем вместе с

презренным Ретену».72) К сожалению, более подробных сведений об этих

азиатских

походах Сенусерта III мы не имеем.

Этот период был временем наибольшего расцвета завоевательной политики

египетских

фараонов в эпоху Среднего царства. После длительных войн Сенусерта III наступил

период мирного развития. При Аменемхете III походы совершаются редко.

Только

изредка в надписях встречаются указания на «разгром нубийцев и открытие

страны

азиатов».73) Большие богатства, собранные в Египте в результате

многолетних

грабительских войн, завоевания соседних областей, сбора дани дали

возможность

Аменемхету III начать широкую мелиоративную деятельность, в частности в

северном

Египте, где обширный оазис Фаюм был превращен в культурную область.

Продолжая

строительную деятельность своих предшественников, Аменемхет III возвел

целый ряд

крупных построек.

Развитие военной политики Египта в эпоху Среднего царства в значительной

степени

объясняется ростом производительных сил Египта и связанной с этим

необходимостью

расширения внешней торговли. Развитие ремесла требовало доставки целого

ряда видов

сырья, которых не было в Египте. Так, египтяне нуждались в меди, которую

они

привозили с Синайского полуострова, в золоте, слоновой кости и черном

дереве, которые

они привозили из Нубии и из Пунта, а также в кедрах, которые они вывозили

из Сирии.

61

Поэтому естественно, что египетские фараоны стремились захватить при

помощи оружия

эти [76] важные для них сырьевые базы, а также закрепить за собой

торговые пути,

ведшие в те области Африки и Азии, с которыми египтяне принуждены были

поддерживать торговые связи. Завоевания фараонов 11-й и 12-й династии

дали

возможность Египту расширить торговлю со всеми этими странами. Покорение

нубийских областей дало возможность египетским фараонам увеличить

доставку золота

из богатых нубийских областей, главным образом, из района Вади-Алаки. О

доставке

золота из Нубии мы нередко читаем в египетских надписях времени Среднего

царства.

Так, например, Аменемхет – правитель области Газэли – сообщает в своей

автобиографической надписи:

«Я пошел на юг, чтобы привезти золотую руду для его величества, царя

Верхнего и

Нижнего Египта, Хеперкара, живущего во веки веков; я поплыл на юг вместе

с наследным

царевичем, сыном царя от плоти его, Амени, да будет он жив, здрав и

невредим. Я поплыл

на юг, с 400 людей, избранными воинами, которые пришли счастливо, не

потерпев

ущерба. Я принес золотые слитки, соответственно полученному приказу; и

меня

похвалили за это при дворе. Превознес меня перед богом царский сын. Затем

я поплыл на

юг, дабы доставить руду к городу Коптосу, с наследным царевичем, градоначальником,

везиром Сенусертом, да будет он жив, здрав и невредим. Я поплыл на юг с

600 людей из

всех (самых) доблестных нома Газэли. Я вернулся благополучно; я сделал

все, сказанное

мне».73+

Эта надпись ясно указывает, что завоевание Нубии в ту эпоху было

теснейшим образом

связано с эксплоатацией нубийских золотых рудников. Египетские фараоны

посылают в

Нубию своих военачальников с отрядами войск для покорения нубийских

племен и для

доставки золота в Египет. С другой стороны, и торговля носила тогда

неприкрытый

хищнический и грабительский характер. Торговые экспедиции сопровождались

военными

отрядами, а торговый обмен, нося довольно часто принудительный характер, принимал

форму откровенного грабежа. Поэтому Аменемхет ставит себе в заслугу

особенно

тщательный выбор воинов для своего отряда и благополучное возвращение в

Египет, без

какого-либо ущерба.

Еще более ясные указания на эту жестокую экономическую эксплоатацию Нубии

мы

находим в другой надписи, сохранившейся на могильном камне Са-Хатхор, ныне

хранящемся в Британском музее [№ 569]:

«Я посетил – сообщает помощник казначея Са-Хатхор – страну рудников, будучи

молодым, и я принудил вождей [Нубии] мыть золото. Я доставил малахит, я

достиг Нубии

[страны] нубийцев. Я шел, распространяя ужас перед Владыкой двух стран. Я

прибыл в

Ха, я обошел вокруг его островов, я доставил оттуда его продукты». 74) Очевидно, эта эксплоатация золотоносных рудников Нубии и происходивший

при этом

торговый обмен производились далеко не мирным, добровольным образом, а

посредством

явного принуждения со стороны египтян, которые в данном случае опирались

на свою

военную силу, на свой флот и на свои крепости. Недаром египетские [77]

надписи столь

часто указывают на страх, который чувствовали по отношению к египтянам

культурно

отсталые племена Нубии.

Египетские фараоны этой эпохи особенно гордятся тем, что им удается

получать из Нубии

драгоценное нубийское золото. Так, в надписи Ихер-нофрета, относящейся ко

времени

Сенусерта III, мы читаем:

62

«Приказал мое величество, чтобы тебе дали отправиться в Абидос в

тинисском номе,

чтобы воздвигнуть памятник отцу [моему] Озирису Хентиаментиу, чтобы

соорудить

святилище тайны из золота белого, которое он [т. е. бог] дал возможность

моему

величеству привезти из Нубии благодаря силе и победе».75) Наконец, роскошные драгоценности, найденные в погребениях времени

Среднего царства,

ясно указывают на то, какого высокого уровня достигло ювелирное

искусство, что,

конечно, было возможно лишь благодаря тому, что в эту эпоху стало

доставляться из

Нубии в Египет большое количество золота.76) Крупное значение для развития древнеегипетской экономики имела далее

эксплоатация

естественных богатств тех областей, которые были расположены к востоку от

Египта,

отделяя долину Нила от Красного моря. Здесь египтяне добывали необходимую

им медь, а

также различные сорта камня. Одним из важнейших путей, ведших в эти

восточные

области, было русло высохшего потока, Вади-Хаммамат, древний торговый

путь, по

которому шли из Коптоса к берегу Красного моря. Сохранившиеся здесь

многочисленные

надписи указывают на довольно интенсивную эксплоатацию этого района в

эпоху

Среднего царства. Так, в официальной надписи от 2-го года царствования

Небтауира-

Ментухотепа говорится:

«Мое величество послал наследного царевича, правителя и везира, начальника работ и

любимца царя Аменемхета с отрядом в 10 000 человек из южных номов, Среднего Египта

и передней части Оксиринхского нома, для того чтобы привезти мне

прекрасную глыбу

чистого драгоценного камня, который находится в горах и из которого

делает прекрасные

предметы бог Мин».77)

На значение этой экспедиции указывает большое количество людей, отправленных под

начальством Аменемхета, которому, очевидно, царь поручил доставить

большую партию

камня, необходимого для построек в Египте. Необходимость эксплоатации

естественных

богатств этих восточных областей повлекла за собой колонизацию египтянами

всего этого

района. Об организованных попытках превратить эту пустынную область в

цветущий

заселенный край мы читаем в одной интересной надписи, сохранившейся в

Вади-

Хаммамате. В этой надписи некто Са-анх, называющий себя «начальником

войск всей

области в этой горной стране» с гордостью говорит о том, что он «сделал

долины

зелеными и вырыл на высотах пруды для воды». Это дало возможность Са-анху

заселить

весь этот район. Са-анх сообщает далее в своей надписи о том, что он

охотился здесь на

диких зверей и во время своих поездок достигал моря.78) Так, египтяне в

эпоху Среднего

царства стремились захватить в свои руки побережье Красного моря, завоевывая и

колонизуя [78] восточные области. Вполне естественно, что стремление к

захвату важных

восточных торговых путей должно было приводить египетское правительство к

расширению военной экспансии также и в этом направлении.

А от берегов Красного моря открывались новые торговые пути, среди которых

одним из

наиболее важных был путь в далекую южную, страну, которую египтяне

называли

страной Пунт или «страной богов» [Та нетер] и которая, очевидно, находилась в

восточной Африке. В приведенной мною выше надписи казначея Хену

описывается одна

торговая экспедиция, отправленная в эпоху 11-й династии в эту страну с

целью доставки в

Египет столь ценившихся тогда «свежих благовоний от вождей Красной

земли». Можно

думать, что эти торговые экспедиции в Пунт не были особенно редким

явлением в эту

эпоху. По крайней мере, они нашли отражение даже в художественной

литературе, в

частности в одной сказке, облеченной в художественную ритмическую

форму,79) в

которой рассказывается о приключениях моряка, заброшенного бурей на

таинственный

63

«остров духа», где его встречает «правитель страны Пунт» и щедро одаряет

местными

продуктами: благовонными смолами, слоновой костью и прочими ценными

товарами. В

этой сказке ясно чувствуется стремление египтян проникнуть в эти далекие, сказочные,

богатые южные страны. Конечно, не одно любопытство и не одна страсть к

приключениям толкали египтян на эти далекие путешествия. Ими руководило

желание

завладеть этими богатыми источниками ценного сырья и завязать прочные

торговые связи

с туземными, культурно отсталыми племенами. И здесь мы также видим, как

тесно

сплеталась военная политика Египта с расширением египетской торговли: необходимость

проникнуть в южные страны влекла за собой ряд войн с племенами, населявшими

области, лежащие к востоку и к югу от Египта.

С неменьшей энергией продвигались египтяне в эту эпоху и в

северовосточном

направлении. Уже в эпоху Древнего царства египтяне проникли на Синайский

полуостров

и довольно интенсивно эксплоатировали находившиеся там медные рудники.

80) В эпоху

Среднего, царства египтяне довольно прочно укрепляются в районе этих

медных

рудников, на что указывает множество надписей, сохранившихся на скалах в

непосредственной близости от древних разработок меди, в Вади-Магхара и в

Серабит-эль-

Хадим. В этих точно датированных надписях указывается имя и титул

чиновника,

руководившего данной экспедицией, говорится об открытии новых рудников, сообщается

количество рабочих. Особенно много надписей такого рода сохранилось от