Текст книги "Военная-история-Египта.-Том-1"

Автор книги: Всеволод Авдиев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

лишило Египет

систематического подвоза ряда необходимых товаров: золота из Нубии, меди

с

Синайского полуострова, дерева из Финикии. Поэтому необходимость

восстановления

нормальной экономической жизни властно требовала восстановления

государственного

единства страны. В начавшейся борьбе за объединение Египта быстро

выдвинулись два

наиболее мощных центра: Гераклеополь и Фивы. Эти города занимали очень

выгодное

географическое положение и, очевидно, в связи с этим, играли крупную

экономическую, в

частности торговую, роль. Гераклеополь лежал на стыке между Дельтой и

долиной, а

также на том пути, который вел из долины в большой Фаюмский оазис.

Поэтому само

географическое положение Гераклеополя должно было способствовать

превращению

этого города в крупный торговый центр, соединявший Дельту, Фаюмский оазис

и долину

Нила. Очевидно, ближайшей экономической базой Гераклеополя был Фаюмский

оазис,

47

известный плодородием своей почвы, который издавна входил в состав

гераклеопольского

нома. Все это обусловило постепенное возвышение Гераклеополя по мере

того, как падал

авторитет последней Мемфисской династии. Основателем новой, Гераклеопольской,

девятой по счету, династии фараонов явился Хети I Меренра, который, возможно,

объединил под своей властью весь Египет, так как его имя было обнаружено

на скалах у

первого порога. 3) Конечно, это объединение было далеко не мирным, и Хети

I пришлось

силой оружия, возможно, залив кровью всю страну, объединить весь Египет

под своей

властью, восстановив, таким образом, единое египетское государство.

Именно поэтому с

образом этого первого гераклеопольского царя в памяти народа

ассоциировалось

воспоминание о жестоком тиране, сохранившееся в следующих словах

Манефона:

«Девятая династия, состоящая из 19 гераклеопольских царей, которые

правили 409 лет.

Первым был Ахтой, самый худший из всех своих предшественников. Он

причинил много

зла всем жителям Египта, был охвачен безумием и убит крокодилом».4) Объединение

всего Египта дало возможность Хети I возобновить завоевательную политику, которую

вели до него великие фараоны времени Древнего царства. Так, в Поучении

Гераклеопольского царя говорится о войнах с бедуинами на восточных

границах Дельты.5)

Однако преемникам Хети I не удалось удержать в своих руках власть над

всей страной.

Это объясняется, очевидно, главным образом, тем, что на юге образовался

другой центр,

претендовавший так же, как и Гераклеополь, на господство над всем

Египтом. Это были

Фивы, очень выгодно расположенные в Верхнем Египте, там, где излучина

Нила ближе

всего подходит к Красному морю. Так как отсюда [59] открывались торговые

пути вверх

по Нилу в Нубию, и на восток по руслу высохшего потока Вади-Хаммамата к

Красному

морю, то Фивы, расположенные на скрещении этих двух важнейших торговых

путей

Верхнего Египта, вскоре получили крупное торговое и стратегическое

значение. Наряду с

этим экономическая мощь Фив основывалась на эксплоатации довольно большой

и

плодородной равнины, расположенной около Фив на восточном берегу Нила.

Все это дало

возможность Фивам возвыситься одновременно с усилением Гераклеополя. В

эту эпоху во

главе Фив становится аристократический род энергичных князей, который, судя по

частому среди них имени Ментухотеп, были выходцами из Гермонтиса, где

поклонялись

богу Монту. Довольно скоро им удалось объединить под своей властью ряд

областей.

Эль-Каб, Дендера, Элефантина, Коптос, Тинис и Ахмим вошли в состав

Фиванского

княжества. Так Фивы постепенно стали объединять под своей властью Верхний

Египет,

становясь тем самым наиболее опасным соперником гераклеопольских царей.

Вполне

естественно поэтому, что между Фивами и Гераклеополем рано или поздно

должна была

разгореться ожесточенная война за господство над всем Египтом.

В этой междоусобной войне большую поддержку Гераклеополю оказали князья

Сиута,

довольно большой области, расположенной в средней части Египта и игравшей

роль

буфера между двумя соперничавшими центрами: Фивами и Гераклеополем.

Надписи,

сохранившиеся в гробницах сиутских номархов, довольно подробно описывают

их

политическую деятельность и обстоятельно говорят о том участии, которое

они

принимали в междоусобной войне на стороне Гераклеополя.6) Наиболее ранняя

из этих

надписей, найденная в гробнице сиутского номарха, носившего имя Хети,7) дает нам яркое

представление о мощи сиутских номархов. Крупные средства, находившиеся в

распоряжении Хети, дают ему возможность соорудить большой канал:

«Я сделал подарок этому городу, причем в этом не участвовали ни семьи из

северной

страны, ни люди из Среднего Египта.8) Соорудив памятник в ... я заменил

канал в десять

локтей. Я разрыл для него пахотную землю...[Я поддержал] жизнь города. Я

дал человеку

зерно, дал возможность получать воду в полдень... [Я обеспечил водой]

высоколежащие

округа, я дал воду этому городу Среднего Египта, который расположен на

возвышенности

48

и который не видел воды ... Я превратил возвышенность в болото. Я

заставил воды Нила

течь мимо прежних [межевых знаков], я превратил пахотные земли в ...

воду. Каждый

человек был [обеспечен водой и каждый горожанин имел] нильской воды по

желанию

своего сердца. Я дал воду его соседям, и он был рад этому».9) Это расширение сети искусственного орошения в первую очередь

способствовало

обогащению самого номарха, который, очевидно, был крупнейшим

землевладельцем в

своем номе. Его экономические ресурсы были настолько велики, что в годы

голодовок он

брал на себя снабжение хлебом всего населения области. В своей надписи

тот же самый

Хети говорит: [60]

«Я был богат зерном. Когда страна была в нужде, я поддерживал город

мерами зерна ха и

хефет. Я позволял брать зерно горожанину, его жене, вдове и ее сыну. Я

снял все

недоимки, которые считали за ними мои отцы. Я [наполнил] пастбища скотом.

[Каждый]

человек имел много приплода, коровы телились дважды, загоны были полны

телят...».10)

Эти богатства, накопленные Хети, дали ему возможность содержать

сухопутное войско и

речной флот, столь необходимые в эту эпоху смут и междоусобий. Хети в

своей надписи

говорит:

«Я был силен своим луком и могуч своим мечом, внушая великий ужас своим

соседям. Я

составил отряд воинов, ... в качестве командира Среднего Египта. Я

обладал хорошими

кораблями... [будучи] любимцем царя, когда он плыл вверх по реке».11) Вполне естественно, что, благодаря своим крупным экономическим ресурсам и

большим

военным силам, сиутские номархи, боявшиеся усиления Фив, стали одной из

важнейших

опор слабых гераклеопольских царей. В своей надписи Хети хвалился своей

близостью к

гераклеопольскому царю:

«Я был любимцем царя, доверенным его князей, его вельмож Среднего Египта.

Он

поставил меня правителем, когда я был ребенком ростом в один локоть. Он

ускорил мое

положение юноши. Он приказал меня научить плавать вместе с царскими

детьми. Я

обладал правильной [речью], свободной от [возражений] своему господину, который

воспитал меня, когда я еще был ребенком. Сиут был доволен моим

управлением, а

Гераклеополь восхвалял бога за меня. Средний Египет и Северная страна

(Дельта)

говорили: «Это воспитание царя».12)

Соперничество между Гераклеополем и Фивами привело к открытой войне. Если

гераклеопольских царей поддерживали некоторые области Среднего Египта во

главе с

Сиутом, то вокруг Фив сконцентрировались области южного Египта, которые

образовали

довольно сильный союз, как мы видим из текста надписи сиутского номарха

Тефьеба,

описывающей эту войну:

«В первый раз – говорит Тефьеб, – когда мои воины сражались с южными (?) номами,

которые соединились на юг от Элефантины и на север до (Гау-Кан ?)... (они

отбросили

их), вплоть до южной границы.*) Когда я прибыл к городу, я опрокинул

(врага)... (я изгнал

их)... вплоть до крепости оконечности юга. Он дал мне земли, но не

восстановил его

города... Я достиг восточной стороны, идя вверх по течению; (тогда) пришел другой,

подобно шакалу... с другим войском его союза. Я вышел ему навстречу с

одним... Не было

страха... Он шел быстро в бой, подобно (свету); Ликопольский ном...

подобно быку,

который наступает... вовеки. Я не переставал сражаться до самого конца

(пользуясь

южным ветром) так же, как и северным ветром, восточным ветром, так же, как и

49

западным. Он упал в воду, его [61] корабли пошли ко дну, его войско было

подобно

[стаду] быков... когда на него нападают дикие звери... страна находилась

в страхе перед

моими воинами: не было нагорной страны, свободной от страха...».13)

Судя по этой надписи, Тефьебу пришлось выдержать длительную и упорную

войну с

союзом южных номов во главе с Фивами. Тефьеб описывает ряд кровопролитных

боев,

которые, очевидно, привели к конечной победе северян. Весьма возможно, что

гераклеопольские и сиутские войска, главным образом опиравшиеся на

экономические

ресурсы Дельты, имели перевес на воде, так что успешный для них речной

бой на

кораблях решил судьбу войны. Господство на реке дало северянам господство

над всей

страной, так как Нил является единственной торговой и стратегической

магистралью

Египта и так как господство на реке обеспечивало северянам экономический

и военный

контроль над всей страной. Но это господство северян не могло быть

прочным. Из

надписи Тефьеба видно, что южане образовали мощный и сплоченный союз и

упорно

отстаивали свои позиции. Возможно, что их поддерживали египетские и

ливийские

племена, жившие в нагорных областях. Во всяком случае, Тефьеб принужден

был

установить систему жестокого террора во всей стране, в частности в

нагорных областях,

очевидно, с целью подавления восстаний среди покоренных мятежников.

Только при

помощи этого террора Тефьебу удалось установить в стране тот порядок, о

котором он с

такой гордостью говорит в своей надписи:

«Я был щедр по отношению к каждому... у меня были прекрасные намерения, я

был

полезен своему городу, лицо мое было открыто жалобам... взор мой открыт

для вдовы... Я

был Нилом... для своего народа... Когда наступала ночь, спящий на дороге

воздавал мне

хвалу, так как он был подобно человеку, находящемуся в своем доме. Страх

перед моими

воинами был его защитой».14)

Для того чтобы окончательно укрепить власть гераклеопольских царей над

Египтом,

Тефьеб, как видно из его очень плохо сохранившейся надписи, построил в

среднем Египте

ряд крепостей.15)

Об этих войнах мы узнаем и из других источников. Один из чиновников

фиванского

номарха Иниотефа, уже называвшего себя царем Верхнего и Нижнего Египта, сыном Ра,

некто Джари, могильную надпись которого Петри нашел в Курна около Фив, в

таких

словах говорит о своем участии в этой войне:

«Послал меня Гор Уаханх, царь Верхнего и Нижнего Египта, сын Ра. Они...

послом после

того, как я сражался с домом Хети в области Тинис. Пришло известие.

Правитель дал мне

корабль для защиты южной страны на всем ее протяжении к югу от

Элефантины, к северу

от Афродитополя».16)

Эта интересная надпись указывает на тогдашние границы фиванского царства, в состав

которого уже начал входить ряд соседних областей. Очевидно, Фивы в эту

эпоху

одерживают верх над сиуто-гераклеопольским союзом и держат под своей

властью весь

Верхний Египет от первых порогов до границ гераклеопольского нома. Но эти

[62]

военные успехи фиванских номархов были временными. Война протекала с

переменным

успехом, что объясняется приблизительно равными силами обеих враждующих

сторон.

Довольно значительного напряжения достигла эта борьба при сыне Тефьеба, Хети II. В

очень плохо, почти фрагментарно сохранившейся надписи этого сиутского

номарха

говорится о крупном восстании, которое, очевидно, произошло на юге и было

направлено

против гераклеопольского правительства. Можно думать, что это восстание

южных номов

было подавлено сиутским номархом, который в это время был главной опорой

50

гераклеопольских царей. Хети II сосредоточивает в своих руках крупную

фактическую

власть и носит пышные титулы «военачальник всей страны» и «великий

правитель

среднего Египта». Опираясь на крупный речной флот, Хети II разбил

восставших южан и

конвоировал царя во время его путешествия на юг.17) С гордостью говорит

Хети II в своей

надписи о том, какой страх воцарился в стране перед ним, перед

гераклеопольским царем

и перед войсками победивших северян. Торжествуя над побежденными врагами, Хети

описывает ликование народа, радостно приветствовавшего победителей. Эта

победа

севера обеспечила на некоторое время мир и спокойствие всей стране. Автор

надписи,

высеченной на стенах гробницы Хети II, считает этот мир одной из

важнейших заслуг

сиутского номарха, восхваляя его в следующих словах:

«Как прекрасно то, что происходит при тебе – город удовлетворен тобой...

Каждый

(чиновник) был на своем месте, не было ни одного сражающегося, ни одного

стреляющего из лука. Ребенка не убивали возле его матери, ни человека

около его жены.

Не было злодея в... не было ни одного человека, который бы совершал

преступление по

отношению к своему дому...».18)

Но это чисто показное мирное благополучие, эта официальная идиллия

внутреннего

порядка и спокойной жизни покупались дорогой ценой непрерывных вооружений

и

строгой военной бдительности. Военные настроения, столь тесно связанные с

упорными

междоусобными войнами, находят свое отражение на стенах гробниц и в

могильном

инвентаре сиутских номархов. Так, на стенах гробницы Хети II, современника царя

Мерикара, изображены воины, а в гробнице другого сиутского номарха

Месехти была

найдена модель двух отрядов деревянных солдатиков. Каждый отряд состоит

из 40

воинов, построенных в десять шеренг, содержащих по четыре воина. Наряду с

египтянами

мы видим здесь и малорослых нубийцев. Египтяне вооружены длинными копьями

с

медными наконечниками и деревянными щитами, обитыми мехом. Нубийцы

вооружены

простыми луками и четырьмя стрелами с кремневыми наконечниками. Таким

образом, мы

видим здесь уже диференциацию по видам оружия. Египетские войска, образующие

первый отряд, представляют собой нечто вроде тяжело вооруженной пехоты, применявшейся для атак и ближнего боя. Второй отряд, состоящий из

нубийцев, был,

очевидно, стрелковой частью, предназначавшейся для дальнего боя.19) Но несмотря на ряд временных, иногда довольно значительных успехов, ни

гераклеопольские цари, ни поддерживавшие их [63] сиутские номархи не были

в

состоянии задержать процесс роста, возвышения и усиления фиванского нома.

В эпоху

десятой династии и в начале одиннадцатой крупное значение в южном Египте

имел город

Гермонтис, расположенный недалеко от Фив. Впоследствии на почве мирного

или

насильственного объединения этих двух городов возникает сильная фиванская

область.

Фиванские правители с этого времени часто носят имя Ментухотепов, очевидно, в честь

воинственного бога Менту, покровителя города Гермонтиса. В надписи стэлы

Хунена,

палеографически [по типу гиероглифического знака – мес] очень близкой к

стэле Хени,

которая относится ко времени Иниотефа Великого, упоминается «храм бога

Менту»;

следовательно святилище Гермонтиса продолжало сохранять свое значение при

первых

фиванских царях.20) Но центром южноегипетского государства постепенно

становятся

Фивы. Фиванский номарх Интеф, считавшийся впоследствии основателем рода

фиванских

царей, носит уже пышные титулы князя, номарха Фив, хранителя врат юга, великого

столпа, сохраняющего жизнь двух любимых стран его, начальника жрецов, почтенного

перед великим богом, владыкой неба.21) Эти титулы ясно указывают на то, что номарх

Интеф был уже в значительной степени независимым от гераклеопольских

царей и,

возможно, даже претендовал на некоторую самостоятельность. Один из его

преемников

Уаханх-Интеф Великий уже считал себя царем. Тексты интереснейшей стэлы

Хени ясно

51

говорят о том, что Интеф Великий окружил себя пышным, чисто царским

двором.

Типичны в этом отношении слова казначея царя Нижнего Египта, Хени:

«Казначей, единственный семер, пребывающий в сердце своего господина, великий (?) в

тайных местах его увеселений, почтенный, первый под царем Хени, говорит:

«Я провел

продолжительное время в течение ряда лет, следуя за моим господином Гором

Уаханхом,

царем Верхнего и Нижнего Египта, сыном Ра, Иниотефом Великим».22) Трудно определить точные границы этого древнейшего фиванского

государства. Судя по

надписи чиновника Чечи, они простирались на север лишь до Тинисского

нома.23) Однако

в надписи могильной стэлы от 50-го года Интефа Великого уже говорится о

значительном

расширении границ южного государства. Царь говорит о том, что он

установил северную

границу своего государства в афродитопольском номе, захватил там все

крепости и

превратил этот ном в «Северные врата» своего государства.24) Само собой

разумеется, что

Интефу при этом пришлось завоевать весь Тинисский ном. Соответственно с

этим

фиванская царица Нофрукаит наследовала от своей матери обширное царство, простиравшееся от Элефантины до Афродитополя, в состав которого входил

наряду с

целым рядом областей ном Дендеры, ибо один из номархов Дендеры по имени

Хнумредиу

называл себя «уполномоченным царицы Нофрукаит».25) Владения первых

фиванских

царей охватили также восточные области, лежащие между Нилом и Красным

морем, как

указывает чиновник Чечи, ставящий себе в заслугу, что он удержал в своих

руках власть

над правителями [54] восточных пустынных областей, обеспечив Фивам

регулярное

принесение ими дани.26) Наконец, Фивам принадлежал в ту пору и Великий

западный

оазис, который подчинялся правителю Абидоса, как указывает Луврская стэла

С-26,

содержащая титулатуру Интефа.27) Так постепенно росло и ширилось первое

Фиванское

царство, получая в процессе длительной и упорной борьбы решительный

перевес над

Гераклеополем.

Окончательную победу над северянами одержал один из фиванских царей 11-й

династии,

носивший имя Ментухотепа-Небхотепа. Его горовское имя «объединитель двух

стран»

явно указывает на то, что, очевидно, ему первому удалось объединить весь

Египет под

своей властью. Изображения этого царя, сумевшего силой оружия покорить

весь Египет,

сохранились на обломках рельефа, происходящего из храма в Гебелеине

(южнее

Гермонтиса), перестроенного значительно позднее в птолемеевскую эпоху. На

первом

обломке мы видим, как царь поражает врага, обозначенного в помещенной тут

же надписи

«вождь ливийцев» (техену). На втором обломке изображен тот же фараон, поражающий

четырех врагов. Надпись называет фараона «Сын Хатхор, Владычицы Дендеры

Ментухотеп», а поверженных врагов царя: «сети [нубиец], сечетиу [азиат] и

техену

[ливиец]». Под четвертым врагом нет надписи. Однако художник придал ему

явные черты

природного египтянина. Общая надпись, помещенная под всей этой победной

сценой,

имеющей большое историческое значение, гласит: «Поражение вождей двух

стран,

пленение юга и севера, нагорных иноземных стран и двух берегов Нила, племен девяти

луков и двух стран Египта».28) Таким образом, изображения и надписи ясно

указывают на

то, что этот Ментухотеп считал себя покорителем и объединителем двух

основных частей

Египта, Дельты и долины и, кроме того, претендовал на господство в

прилегавших к

Египту областях Азии, Нубии и Ливии. Особенное внимание фиванских царей

11-й

династии начала привлекать в ту эпоху Нубия. Уже Интеф Великий приказал

высечь свои

имена на скалах около Элефантины, очевидно, для того чтобы увековечить

один из своих

набегов или одну из своих экспедиций на юг.29) Ментухотеп продолжал

политику

дальнейшего проникновения на юг. На одном рельефе, сохранившемся на

скалах острова

Коноссо в районе порогов, изображен царь, под ноги которого местные боги

повергают

все варварские племена, изображенные в виде 15 луков.30) Целый ряд других

надписей, в

52

которых упоминается фараон Ментухотеп-Небхепетра (который может быть

тождественен с предшествующим Ментухотепом-Небхотепом), подтверждает факт

объединения Египта под властью фиванского царя. Так, на одной из них

говорится о том,

что царь поручает правителю Гелиополя военное командование, что указывает

на

господство фиванского царя в Дельте.31) Позднейшая египетская традиция, в

частности в

эпоху Рамессидов, считала Ментухотепа-Небхепетра подлинным объединителем

всего

Египта и основателем Фиванского царства. Так, его имя упоминается наряду

с именами

других крупнейших царей Египта в родословных таблицах Абидоса и Саккары, а в

Карнакской [65] зале предков и в Рамессее он фигурирует между

основателями Древнего

и Нового царства, фараонами Миной и Яхмосом.32) Он, очевидно, возобновил

традиционную завоевательную политику Египта, стремясь к восстановлению

египетского

господства в Нубии. На скалах в Шат-Эрригаль, ниже Сильсилэ, сохранились

скульптурные изображения царя, который в сопровождении своей матери и

чиновника

принимает изъявление верности от «сына Ра, Интефа», изображенного в

меньшем

масштабе, чем царь. Очевидно, этот Интеф, голова которого украшена

царским уреем,

был одним из нубийских князей, может быть, представителем боковой линии

11-й

династии, укрепившейся в Нубии.33) Объединение Египта и усиление

центрального

правительства дало возможность снова организовывать экспедиции как

военного, так и

торгового характера. В надписи от 41-го года фараона Ментухотепа-

Небхепетра,

сохранившейся около Ассуана, упоминаются «корабли в Вават», очевидно, входившие в

состав экспедиции, отправленной в южные области Нубии. 34) Об этих

военных походах на

юг говорит и надпись Джехмау, обнаруженная в Нубии. Здесь говорится о

военных

действиях в стране Те бен (?), в стране Вават и в других нубийских

областях.35)

Консолидация объединенного Египта, восстановление египетского господства

в

некоторых частях Нубии и возможность эксплоатации естественных богатств

Нубии

позволило египетским фараонам 11-й династии снова обратить свои взоры на

северо-

восточные границы Египта, собрать здесь необходимые силы для перехода от

обороны к

наступлению и снова закрепиться на прежних позициях в районе Синайского

полуострова. Так, в уже упомянутой надписи Джехмау говорится о том, что

царь

намеревается воевать с племенами аму [азиаты] страны Джати.36) Рельефные

изображения, сохранившиеся на стенах нижней части южной колоннады храма в

Дейр-эль-Бахри, ясно

говорят о том, что в эту эпоху происходили если не настоящие большие

войны, то во

всяком случае подлинные боевые стычки между египтянами и племенами

Синайского

полуострова, которые в египетских надписях обычно называются хериуша, аму

и ментиу-

сатет, а в данном случае ретен реру. Мы видим здесь типичных азиатов с

остроконечными

бородками и с перьями на головах. Азиатские женщины несут детей в

корзинах,

привязанных к телу. Стрелы египетских воинов пронзают тела азиатов. Мы

видим

египтян, заносящих оружие над поверженными врагами, и ряды египетских

воинов,

вооруженных маленькими боевыми топорами и большими щитами. В одной

гиероглифической надписи встречается и название племени аму, которое в

точности

соответствует аналогичному начертанию, встречающемуся в надписи Уны. Эти

войны,

очевидно, увенчались победой египетского царя, так как на одном фрагменте

изображены

иноземные вожди, низко склоняющиеся перед египетскими фараонами. Можно

думать,

что во время этих войн на Синайском полуострове египтяне пользовались

отрядами

союзных или наемных нубийцев. На это указывает одна надпись, в которой

упоминается

«начальник нубийских наемников».37) [66]

Усиление экономической и военной мощи Египта сказалось далее в попытках

египетских

фараонов 11-й династии захватить в свои руки всю область, лежащую между

Нилом и

Красным морем. Важнейшими объектами в этом районе была дорога, шедшая по

руслу

высохшего потока Вади-Хаммамат от Коптоса до Косейра, расположенные здесь

богатые

каменоломни и удобные гавани, находившиеся на берегах: Красного моря, откуда

53

открывался морской путь в далекую восточно-африканскую страну Пунт.

Надписи,

сохранившиеся на скалах Хаммамата, указывают на то, что в эпоху 11-й

династии

египтяне широко эксплоатировали здешние каменоломни. Так, при фараоне

Небтауира-

Ментухотепе сюда была отправлена большая экспедиция, о которой царь в

официальной

надписи сообщал в следующих словах:

«Мое Величество послало наследного царевича, правителя города и везира, начальника

работ, любимца царя Аменемхета с отрядом в 10 000 человек из южных номов, Среднего

[шемау – может быть, южного] Египта и «хент» Оксиринхского нома для того, чтобы

привезти мне прекрасную глыбу чистого драгоценного камня, который

находится в горах,

и прекрасные предметы из которого делает Мин...».38) Как сообщает сам

Аменемхет в

другой надписи, в состав этой крупной экспедиции входили:

«Люди, избранные во всей стране – горнорабочие, ремесленники, работники

каменоломен, мастера, художники, резчики по камню, ювелиры, казначеи

фараона из

каждого управления Белого дома и из каждой канцелярии царского дома».

Несмотря на все трудности, связанные с переходом через пустынную область, Аменемхету, судя по его собственным словам, удалось выполнить поручение, возложенное на него царем.

«Я превратил – говорит он – нагорную область в реку, верхние долины в

водный путь.

Я привез ему саркофаг, вечный памятник, воспоминание навеки. Никогда со

времен бога

не совершали такого пути в эту горную страну. Мои воины вернулись без

потерь. Ни один

человек не погиб, ни один отряд не пропал, ни один осел не издох, ни один

работник не

пострадал».39)

Особенно существенно, что эти экспедиции конвоировались военными

отрядами, которые

таким образом приучались к длительным и тяжелым переходам через пустынные

и трудно

проходимые районы. Наряду с отрядами сухопутных войск, в сопровождении и

охране

этих экспедиций принимали участие также и экипажи речных флотилий, очевидно в тех

случаях, когда экспедиции двигались по главной речной магистрали, т. е.

по Нилу. Так, в

одной из хаммаматских надписей мы читаем, что, когда, очевидно, из

каменоломен была

отправлена крышка для царского саркофага, то этот драгоценный груз

конвоировал отряд

из 3000 моряков из номов северной страны [Дельты].40) Конечно, чтобы

закрепить

господство египтян в этих восточных областях, в частности в районе

Хаммамата и дороги,

ведущей из Коптоса к Красному морю, и облегчить движение караванов и

военных

отрядов по этой дороге, необходимо было вырыть здесь колодцы, снабдить

этот район

водой, сделать его доступным [67] и культурным, и, наконец, заселить

египтянами.

Надпись начальника войск в нагорных областях Са-анха говорит о тех мерах, которые

принимались фараонами 11-й династии для достижения этих целей.

«Я был начальником войск всей страны в этих горных областях – говорит Са-

анх. – Я

был обеспечен бурдюками для воды, [корзинами] с хлебом, вином и всякой

свежей

зеленью, полученной с юга. Я сделал эти долины зелеными и на высотах

пруды с водой.

Всюду я поселил детей, на юг до Ча-ау, а на север – до Менат-Хуфу. Я

продвинулся

вплоть до моря, охотился на животных и на [их] детенышей. Я отправился в

эту горную

страну с 60 старыми людьми и с 70 молодыми... Я в точности все это сделал

для

Небтауира-Ментухотепа, живущего вечно».41)

Но конечной целью экономической и военной экспансии Египта на юг было

проникновение в те богатые области северо-восточной Африки, которые могли

бы в

54

дальнейшем стать сырьевыми базами египетского государства. Довольно

крупное место в

данном отношении занимала страна Пунт, очевидно, находившаяся на

африканском

побережье Красного моря, в районе Сомали или прилегающих стран.

Экспедиции в Пунт

снаряжались уже в эпоху 11-й династии. Об одной такой экспедиции мы

узнаем из

надписи вельможи Хену, высеченной на скалах Вади-Хаммамата.42) В этой

надписи

говорится о том, что Хену был отправлен в Пунт для доставки оттуда свежей

[буквально

– зеленой] мирры. Хену отправился из Коптоса по направлению к Красному

морю. Здесь

на берегу моря был построен, снаряжен и отправлен в Пунт корабль, специально

предназначенный для этой цели. Путь по ущелью Вади-Хаммамат был сопряжен

с

большими трудностями. Хену пишет, что он шел во главе большого отряда из

3000 чел., в

состав которого, очевидно, входили специальные отряды воинов, собранные

со всего

Египта. По дороге приходилось преодолевать сопротивление местного

населения,

враждебно относившегося к египтянам. Так, Хену пишет: «Войско сперва

очищало

дорогу, уничтожая тех, кто враждебно относился к царю».43) Воду, хлеб и

сандалии

приходилось везти с собой. Таким образом, несмотря на очень ограниченный

паек – 2

кружки воды и 20 хлебцев в день на человека, за войском должен был

следовать очень

громоздкий обоз. Для того чтобы обеспечить людей водой, по дороге был

вырыт ряд

колодцев.

Таковы были те трудности, которые необходимо было преодолевать при

организации

торговых и военных экспедиций в далекие южные страны. Вполне естественно, что

преодоление этих трудностей должно было требовать довольно значительной

организации

в деле формирования и снабжения уже более или менее крупных воинских

частей,

прокладки и охраны дорог в пустынных районах и обеспечения войск всем

необходимым

во время больших переходов.

Но это расширение завоевательной политики египетского государства

требовало

большого напряжения всех живых и материальных ресурсов страны, что было

возможно

лишь на известной ступени централизации всего государственного аппарата.

Однако

этому [68] противилась поместная аристократия, уже с конца Древнего

царства

укрепившаяся в номах, владевшая там громадными поместьями и занимавшая в

областном управлении высшие административные посты. В смутный период

между

Древним и Средним царством эта поместная знать еще более усилилась, так

что

правители номов постепенно превратились в маленьких царьков, чувствовавших себя

совершенно независимыми от центрального правительства. На этой почве, очевидно, и

возник тот конфликт между номовой аристократией и центральной властью, который

около 2000 г. до х. э. окончился падением 11-й династии и установлением

власти

Аменемхета I, основателя 12-й династии. Отсутствие сохранившихся

документов не

позволяет нам проследить перипетии этой междоусобной войны. Мы знаем лишь

ее

исход. Один из сподвижников Аменемхета I, правитель XVI нома Верхного

Египта,

Хнумхотеп I рассказывает в своей надписи о том, что он сопутствовал царю

в то время,

как он шел по Нилу во главе флота из 20 кораблей, построенных из кедра.

Результат этой

кампании описывается в этой надписи в следующих словах:

«Он изгнал его из двух стран [Египта]. Нубийцы... азиаты пали. Он овладел

нижней

страной, нагорными областями, двумя странами... с народом».44) Захватив власть над всем Египтом, Аменемхет I обрушился на древнюю