Текст книги "Конрад Аденауэр - немец четырех эпох"

Автор книги: Всеволод Ежов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

30 августа 1954 года Национальное собрание Франции приступило к процессу ратификации. Аденауэр находился на отдыхе в местечке Бюллер Хёе близ Баден-Бадена. Ему постоянно докладывали о ходе обсуждения. Канцлер запросил немецкого посла в Париже – не следует ли ему, Аденауэру, предпринять какие-либо шаги, чтобы добиться благоприятного результата. Посол настоятельно посоветовал ничего не предпринимать. Он откровенно сказал, что любое выступление немецкого канцлера лишь ухудшит положение.

В девять часов вечера посол позвонил Аденауэру и сообщил, что 319 голосами против 264 Национальное собрание отклонило договор об ЕОС с формулировкой, что данный вопрос больше не будет обсуждаться. Большинство депутатов встали со своих мест и запели «Марсельезу» – они похоронили Европейское оборонительное сообщество.

Такого поворота событий Аденауэр не ожидал. Он был потрясен. Два дня не хотел ни с кем разговаривать. С созданием ЕОС были увязаны вступление в силу Германского договора и отмена Оккупационного статута. Рушилось то, что приносило ФРГ полный суверенитет и продвигало вперед дело европейской интеграции. Канцлер назвал 30 августа «черным» днем для Европы. Его не покидало обычно несвойственное ему раздражение. Он дает интервью лондонской «Тайме» и говорит, что французы губят европейскую интеграцию. Франция изолирует себя от Европы. Теперь в Германии не исключена новая вспышка национализма. Федеративная Республика должна получить право на создание собственных вооруженных сил. Канцлер пишет Даллесу, что лучшие европейцы живут в Америке.

В Бюллер Хёе были вызваны все члены кабинета. Они ругали французов, но ничего конструктивного придумать не могли. На следующий день было опубликовано заявление. В нем указывалось, что правительство ФРГ намерено продолжать политику европейской интеграции во всех сферах и будет стремиться к получению Федеративной Республикой суверенитета при ее участии в европейской обороне.

Через несколько дней Аденауэр полностью пришел в себя. Он попросил Хальштейна дать ему многостраничный текст договора об ЕОС, который он ранее в деталях не читал. Пройдясь по тексту, он сказал Хальштейну:

– Люди там, в Париже, не дураки. Договор, который вы подготовили, не так уж и хорош, как о нем говорили. – Канцлер предложил статс-секретарю продумать следующие шаги.

Обстановка менялась быстро. Аденауэр получил поддержку от англичан и американцев. В середине сентября 1954 года Иден предложил временно отказаться от планов интеграции Европы, ввести в силу Германский договор и принять Федеративную Республику в качестве суверенного государства в НАТО.

Вскоре в Бонн прибыл Даллес. Канцлер и государственный секретарь сошлись во мнении, что вступление ФРГ в НАТО – лучшее решение вопроса о создании немецкой армии и суверенитете. Даллес осудил действия французов, демонстративно отказался от визита в Париж, сказал, что на Францию нужно оказать давление, но так, чтобы не бросить ее в объятия России.

Личные отношения Аденауэра и Даллеса укрепились. В одной машине они отправились на аэродром и договорились о новых совместных шагах. Согласились, что никакие компромиссы с Москвой невозможны – необходимо добиваться включения Федеративной Республики в западные структуры. Канцлер, вопреки протоколу, проводил государственного секретаря до трапа самолета, на котором Даллес улетел из Бонна.

С 29 октября по 3 ноября 1954 года в Лондоне прошла конференция девяти государств: Англии, Франции, Италии, стран Бенилюкса, ФРГ, США и Канады. Аденауэр тесно контактирует с Иденом и Даллесом. Обсуждается вопрос о немецком суверенитете и создании армии ФРГ в рамках НАТО. Мендес-Франс открыто демонстрирует недоверие к немцам и весьма сдержанно относится к приему Федеративной Республики в НАТО. Решительно высказывается за наложение на немцев ограничений в сфере производства вооружений.

Жесткая позиция французского премьер-министра поставила конференцию на грань срыва. Аденауэр заявляет, что Федеративная Республика откажется от производства атомного, химического и бактериологического оружия, от некоторых видов тяжелого вооружения. Даллес и Иден решительно поддерживают Аденауэра.

Конференция спасена. Достигается договоренность о вступлении Федеративной Республики в НАТО, о ее вкладе в совместную оборону. Брюссельский договор между Бельгией, Францией, Великобританией, Голландией и Люксембургом о предоставлении взаимопомощи в случае нападения на одну из стран, заключенный в марте 1948 года, трансформируется в Западноевропейский Союз с участием в нем Федеративной Республики и Италии. Ему надлежало стать ядром европейской интеграции. Решили в короткие сроки отменить Оккупационный статут и упразднить союзническую Верховную комиссию в Германии. Федеративная Республика получила право сформировать 12 дивизий, военно-воздушные силы в составе 1350 самолетов и военно-морские силы в виде небольших соединений.

По настоянию Аденауэра представители трех оккупационных держав сделали заявление, что признают правительство Федеративной Республики единственно законным в Германии и будут постоянно стремиться к воссоединению страны в условиях свободы.

Через три недели участники Лондонской конференции собрались снова, теперь в Париже. И вновь проблемы с Мендес-Франсом. Он всячески оттягивал решение вопроса об отмене Оккупационного статута и приеме Федеративной Республики в НАТО. Пытался в обмен на согласие закрепить французские позиции в Саарской области.

Иден дал ужин в английском посольстве. После десерта он пригласил Аденауэра и Мендес-Франса в библиотеку и закрыл за ними дверь. Остальные разместились в близлежащих комнатах в ожидании результата. Ждать пришлось долго. Наконец канцлер и премьер-министр вышли и объявили, что путь к подписанию подготовленных соглашений открыт. Далеко за полночь они вышли из посольства через боковые двери, чтобы не попасть в объятия журналистов, в большом числе дежуривших у посольства.

22 октября 1954 года Совет НАТО принимает решение пригласить Федеративную Республику вступить в НАТО. На следующий день подписывались документы. Торжественность несколько приуменьшили. В памяти еще свежи были воспоминания о провале договора об ЕОС. Подписали протокол об окончании оккупационного режима в ФРГ и о ее вступлении в НАТО. Федеративной Республике разрешили проведение ядерных исследований и использование атомной энергии в мирных целях, а также производство всех видов вооружений, кроме стратегических бомбардировщиков дальнего действия.

Из Парижа Аденауэр возвращался в приподнятом настроении. А через несколько дней вылетел с визитом в Соединенные Штаты. Там, на пресс-конференции, он с удовлетворением рассуждал о том, что Европа создает сообщество с целью политической, экономической и военной интеграции. Великобритания впервые в истории присоединяется к европейским континентальным державам. Германия и Франция встают на путь широкой кооперации. Федеративная Республика вступает в НАТО как равноправный партнер.

Визит в Соединенные Штаты пришлось прервать. Неожиданно после операции по удалению гланд умер президент бундестага Элерс. Аденауэр вылетел на американском военном самолете. Европейский континент закрыл плотный туман. Самолет сделал несколько кругов над Англией и, не приземлившись, взял курс на Париж. Здесь удалось сделать посадку на военной полосе аэродрома Орли. Около часа ночи Аденауэру принесли походную кровать и разместили в пустой казарме. В шесть утра разбудили с сообщением, что принимает аэропорт Бремена. Тут же вылетели. В десять часов утра Аденауэр был на панихиде.

В Бонне Аденауэра ждали очередные наскоки оппозиции. Социал-демократы с нарастающей настойчивостью заявляли, что, вступая в НАТО, Аденауэр закрывает путь к достижению договоренностей с Востоком о воссоединении Германии. Вновь вспыхнуло брожение в общественных кругах. В печати появились статьи, критикующие канцлера.

В конце января 1955 года во Франкфурте-на-Майне в церкви Святого Павла по инициативе социал-демократической партии и профсоюзов прошло широкое собрание с участием видных общественных деятелей. Приняли документ, получивший название «Немецкий манифест». В нем говорилось, что после ратификации Парижских соглашений возникнут две враждебные немецкие армии. Друг против друга с оружием в руках окажутся не только соотечественники, но и братья. Манифест требовал от Аденауэра отказаться от Парижских соглашений и ремилитаризации и призывал всех людей доброй воли поднять свой голос против действий боннского правительства. В стране развернулся и довольно успешно шел сбор подписей населения под «Немецким манифестом».

Аденауэр отрицательно оценил франкфуртский манифест, но с уважением отнесся к участникам собрания, принявшим его. На очередной пресс-конференции он сказал:

– Думаю, они действуют от чистого сердца. Но политику нельзя делать только сердцем. Нужно иметь трезвую голову, хладнокровно разбираться в обстоятельствах, руководствоваться не мечтами и романтикой, а реалистическим подходом. Политикой должны заниматься правительство и парламент, а не общественные движения, какие бы благие намерения они ни имели.

Канцлер верил в правильность своих действий, в разработанную им стратегию.

Кто-то из журналистов напомнил Аденауэру, что после образования ФРГ он высказывался против ее ремилитаризации.

– Никто не помешает мне становиться с каждым днем умнее, – спокойно ответил канцлер.

У многих в Федеративной Республике сложились иллюзии о возможности договориться с Советским Союзом о воссоединении Германии. Перед фактом усиления НАТО за счет ФРГ со всем ее мощным потенциалом Н. С. Хрущев проявлял нервозность. Из Москвы одно за другим следовали обещания и угрозы. Советский Союз, памятуя о провале ЕОС, надеялся на срыв ратификации Парижских соглашений. В Москве заявляли, что готовы к переговорам по германскому вопросу и нормализации отношений с ФРГ, но вступление Федеративной Республики в НАТО сделает такие шаги невозможными.

Социал-демократы требовали поймать советских руководителей на слове и вступить с ними в переговоры. Аденауэр не верил в искренность Москвы, по-прежнему считал, что сначала нужно укрепить позиции Запада, а потом уже разговаривать с Москвой.

– Коммунисты признают силу и только силу, – рассуждал канцлер в кругу помощников, – Советы не отказались от экспансионистских намерений, и противостоять им можно лишь коллективными действиями западного мира. Нельзя преувеличивать возможности России. У нее нет реальных рычагов, чтобы остановить интеграционные процессы на Западе. К тому же у русских остаются нерешенными многие внутренние проблемы. Оппозиция не права, утверждая, что после ратификации Парижских соглашений Москва не пойдет ни на какие переговоры. Убежден, что именно после вступления в НАТО Федеративная Республика станет для нее интересным партнером.

Ход ближайших событий подтвердил его правоту.

Советское руководство сделало последний отчаянный шаг. Накануне обсуждения Парижских соглашений в Национальном собрании Франции оно денонсировало франко-советский договор о дружбе, заключенный в 1944 году. Французов пугали и заклинали не допустить ремилитаризации Федеративной Республики. Все было тщетно. 30 декабря 1954 года Национальное собрание ратифицировало Парижские соглашения и открыло для ФРГ путь к вступлению в НАТО.

Предстояла борьба в бундестаге. Аденауэр выступает по радио и телевидению, дает интервью газетам и журналам, пытаясь сбить общественный настрой против НАТО и ремилитаризации, поддерживаемый социал-демократами. Канцлер доказывает, что, отказавшись от Парижских соглашений, Федеративная Республика не получит суверенитета и останется объектом политики других держав. Будет подорвана идея европейской интеграции и ослаблена НАТО – главная опора против коммунистической экспансии. Немцам перестанут доверять на Западе, что нанесет удар в том числе и по экономике ФРГ. Над страной нависнет угроза политического и экономического банкротства.

Аденауэр намеренно сгущал краски. Он знал, что под воздействием протестантских церковных деятелей, выступавших против ремилитаризации, часть депутатов ХДС колеблется. Оппозиция же сплоченно шла против правительства. Наконец все решилось. После бурных дебатов 26 и 27 февраля 1955 года бундестаг незначительным большинством ратифицировал Парижские соглашения. 5 мая 1955 года перестал действовать Оккупационный статут, а на следующий день Федеративная Республика стала членом НАТО и Западноевропейского Союза.

5 мая 1955 года в 12 часов дня Верховные комиссары прибыли в Шаумбург. Их встретили Аденауэр и члены правительства. Франсуа-Понсэ от имени трех держав торжественно объявил: Оккупационный статут упраздняется, союзная Верховная комиссия и ее представительства в землях прекращают свое существование. Позже на приеме у президента Хойса как всегда остроумный Франсуа-Понсэ скажет: редкому человеку удается произнести речь на собственных похоронах.

Через три часа под звуки гимна на всех правительственных учреждениях в Бонне были подняты немецкие флаги. Перед дворцом Шаумбург выстроился взвод федеральных пограничных войск. Аденауэр медленным шагом подошел к мачте и поднял государственное знамя. Затем он обратился к собравшимся. Канцлер говорил торжественно и взволнованно. Он объявил, что оккупация страны прекращается. Федеративная Республика теперь свободное и независимое государство. Она становится равноправным партнером бывших оккупационных держав. Ее главнейшей задачей остается завоевание свободы для немцев в советской оккупационной зоне и освобождение всех, кто еще находится в плену.

Из толпы собравшихся вышла женщина и преподнесла канцлеру букет роз.

Исторический день Аденауэр закончил в Рёндорфе в кругу семьи. Он преодолел все препятствия на пути к цели. Сомнения и колебания в стане западных партнеров, ожесточенное сопротивление оппозиции остались позади. Федеративная Республика уверенно смотрела в будущее.

А через месяц советские руководители пригласили Аденауэра в Москву для переговоров о нормализации отношений между Советским Союзом и Федеративной Республикой.

Немцы все более убеждались, что Аденауэр является уникальным и выдающимся деятелем. Благодаря его усилиям страна перестала быть изгоем и парией. Она стала партнером и союзником свободного мира. С ней начали считаться и на Востоке.

Глава XIV
Историческое примирение

В истории Европы так сложилось, что франко-германские отношения длительный период во многом определяли политический климат континента. Приграничные земли переходили из рук в руки. У немцев и французов почти всегда были территориальные претензии друг к другу. Добрососедства практически никогда не возникало. При Наполеоне французская армия огнем и мечом прошла по немецким землям. Более чем через полвека Бисмарк взял убедительный реванш. А затем две опустошительные мировые войны. Унизительный для Германии Версальский мир. Через два десятилетия захват Франции гитлеровским вермахтом. И наконец участие Франции в разгроме Германии и ее оккупации.

Рейнская область, и в частности Кёльн, длительное время входили в состав французского государства. Решением Венского конгресса в 1815 году она отошла к Пруссии и с тех пор стала окончательно немецкой. Рейнцы и вестфальцы смотрели на Пруссию как на полицейское государство, источник милитаризма. Жесткое управление из Берлина оборачивалось новыми и новыми поборами. К тому же протестантская Пруссия со времен «культуркампфа» постоянно притесняла рейнских католиков.

Эти обстоятельства во многом определяли ход мыслей Аденауэра. Будучи обер-бургомистром Кёльна, он не скрывал антипрусских настроений. Власть нацистов он также связывал с прусскими милитаристскими корнями. До 1951 года Аденауэр никогда не бывал во Франции. Но, как и многие рейнцы, отвергая прусский тоталитаризм, тянулся к французскому либерализму и культуре, к духовным ценностям, основанным на католических традициях.

Для Аденауэра-канцлера это был, разумеется, лишь фон. К франко-германскому замирению и сближению его вело убеждение, что без него в Европе не будет мира, что европейская интеграция и успешное противостояние угрозе с Востока невозможны без совместных действий Франции и Германии. Примирение с Францией стало одним из главных деяний Аденауэра, изменивших европейский политический ландшафт. Далось оно не сразу и не легко.

После Второй мировой войны французы, упоенные освобождением от оккупации и полным разгромом вековечного врага, замахнулись на ряд немецких территорий. Вначале они хотели присоединить к Франции Рейнскую область вместе со всей рурской промышленностью. Союзники воспротивились. Тогда французы стали настаивать на отделении Рура от Германии и предании ему международного статуса. Но и вопрос об отделении отпал. В многосторонний орган по управлению Руром допустили немецких представителей. Аденауэр понимал, что ничего иного пока добиться невозможно и, преодолевая сопротивление оппозиции и обвинения в отсутствии патриотизма, согласился с рурским международным статусом. Он не сомневался, что в ходе европейской интеграции положение дел изменится и Рурская область будет участвовать в ней как немецкая административная единица.

Решение пришло вместе с планом Шумана. Европейское объединение угля и стали отменило международный статус Рура и ликвидировало Контрольный орган по Руру. Он стал частью земли Северный Рейн-Вестфалия.

О необходимости взаимопонимания с Францией Аденауэр начал говорить еще в 1950 году. Он подчеркивал, что речь идет не только о преодолении вековой вражды, но и широком франко-германском союзе, к которому могли бы присоединиться Англия и континентальные европейские страны.

Шумахер не оспаривал западной ориентации, но, как всегда, утверждал, что приоритетная постановка вопроса о западноевропейской интеграции и франко-германском взаимопонимании мешает договоренности с Советским Союзом о воссоединении Германии, а без нее и Европа останется больной. Германия должна оставаться вне союзов и группировок до воссоединения.

Погожим весенним днем 1951 года самолет Аденауэра приземлился в Орли. В аэропорту канцлера и министра иностранных дел Федеративной Республики, прибывшего в Париж для подписания договора об ЕОУС, не встречал никто из членов правительства – в это время шло важное заседание французского Кабинета министров. Аденауэр почувствовал себя несколько задетым, хотя и скрыл негативные эмоции. На аэродроме он заявил:

– Немецко-французское взаимопонимание является ключом для решения любого европейского вопроса.

Через несколько часов французский протокол поставил все на свои места. Аденауэра со всеми почестями принял в Елисейском дворце президент Франции Венсан Ориоль и дал в его честь завтрак.

В свободное от переговоров и официальных встреч время Аденауэр в черном пальто с зонтиком гуляет по Большим бульварам, Елисейским полям. С Триумфальной арки любуется панорамой Парижа. Прохожие узнают Аденауэра. Недоброжелательства не проявляют. Журналисты фотографируют, забрасывают вопросами. Канцлер улыбается, охотно отвечает.

Старый знакомый Франсуа-Понсэ зазывает канцлера в небольшой ресторанчик с изысканными блюдами и винами. Аденауэр по достоинству оценил эксклюзивную кухню, развеселился и сказал сопровождавшему его Хальштейну:

– Распорядитесь наше сегодняшнее меню выбить на каменной плите и повесить ее у дверей МИДа в Бонне.

Французская печать хорошо отзывалась о немецком лидере. И лишь «Юманите» и другие коммунистические издания называли его ставленником американских военных концернов и марионеточным канцлером.

На приеме в Клубе прессы собрались многочисленные французские и иностранные журналисты. Аденауэр вышел на трибуну и сказал:

– Текст моей речи у вас есть, я откладываю его в сторону и скажу кое-что без текста. – Шумок в зале быстро затих. Канцлер выдержал небольшую паузу и продолжил: – С планом Шумана начинается новый период в отношениях Германии с Францией и другими европейскими странами. Вражда невозможна между народами, чья экономика переплетается. Новая Европа – отечество всех европейцев на основе христианских западных традиций, источник духовной силы и залог мирного труда. Новая Европа будет защищаться против любого врага, но сама она – не враг никому.

Собравшиеся наградили канцлера аплодисментами. С хорошим настроением он серьезно и остроумно отвечал на вопросы, парировал недоброжелательные реплики, подчеркивал, что чувствует себя в Париже среди друзей. Умение Аденауэра разговаривать с прессой, привлекать журналистов на свою сторону проявилось в полной мере.

В отеле Аденауэра ждал сюрприз. Ему передали письмо парижской студентки Симоны Патрулье. В конверте вместе с письмом находился французский солдатский орден «Военный крест». Симона писала, что приезд Аденауэра в Париж рассматривает как важный шаг к примирению Франции и Германии. Она просит канцлера принять орден ее отца, полученный во время Первой мировой войны, в надежде, что наши народы никогда больше не будут воевать друг против друга.

Растроганный Аденауэр принял орден и всю жизнь дорожил им как символом франко-германской дружбы. Он встретился с Симоной, обещал содействовать развитию широких контактов между французской и немецкой молодежью. Вернувшись в Бонн, устроил французской студентке стипендию в Мюнхенском университете.

Позднее Штраус напишет об Аденауэре, что в нем сочетались две личности: великий немецкий государственный деятель с четкими антипрусскими воззрениями и великий европеец, бывший в первую очередь другом французов, в вековой вражде с которым он видел трагедию Европы.

Между Францией и Федеративной Республикой стояла крупная проблема – будущее Саарской области. Убрать эту проблему значило освободить франко-германские отношения от территориальных претензий, столь сильно отягощавших оба государства.

Американцы и англичане после капитуляции Германии не намеревались выделять Франции зону оккупации наравне с тремя главными державами антигитлеровской коалиции. И лишь по настоянию Сталина на Ялтинской конференции побежденную Германию разделили на четыре зоны оккупации, уравняв Францию в правах с Соединенными Штатами, Великобританией и Советским Союзом по управлению ею оккупационной зоной и французским сектором Берлина, а также по решению общегерманских вопросов.

Французы жестко администрировали в Бадене и Вюртемберге, включенных в их зону оккупации. Проводили повальный демонтаж промышленных предприятий. Мало считались с немецкими органами самоуправления. Это была естественная реакция на недавнюю оккупацию Франции германским вермахтом. На немцев выплескивалось то, что накопилось у французов за четыре безрадостных года.

Саарская область с ее населением в 1 миллион человек также вошла во французскую зону. Однако французы выделили ее в самостоятельное образование и заявили о намерении объединить ее экономически, а позднее и политически с Францией. Для начала создали таможенный союз между Сааром и Францией. Затем расширили территорию области за счет близлежащих земель. На Московской конференции министров иностранных дел весной 1947 года Франция потребовала прямого присоединения к ней Саара. Категорически против выступил Советский Союз. США и Англия вроде бы поддержали Францию, но в конечном итоге согласились, что саарский вопрос может быть решен только при заключении мирного договора с Германией.

Процесс офранцуживания Саара продолжался. В обращение ввели французский франк. Под французским управлением оказались угольные шахты. Провозгласили экономическую унию между Сааром и Францией. Французы подчинили себе саарские железные дороги. В школах стал обязательным французский язык. В октябре 1947 года провели целенаправленные выборы в ландтаг: почти все депутаты оказались сторонниками сближения с Францией. Сформировалось профранцузское правительство. В июле 1948 года был утвержден собственный флаг Саара – триколор с белым крестом. Запретили пронемецкую политическую партию. Ввели ограничение на ввоз немецких газет. Магазины наполнились французскими товарами широкого спроса. Премьер-министр Гофман всячески демонстрировал, что население Саара горит желанием объединиться с Францией.

Союзники не одобрили действий Франции. Присоединение к ней Саара не фиксировалось ни в одной договоренности по послевоенному устройству Германии. В октябре 1948 года Соединенные Штаты официально заявили, что Саарская область юридически остается составной частью Германии. Их поддержали англичане.

До того как стать канцлером, Аденауэр не высказывался по саарской проблеме. И после он проявлял сдержанность, всячески избегал прямого столкновения с Францией. Несмотря на критику Шумахера, он вел гибкую линию, доказывал, что необходимо терпение и постоянный контакт с французами.

В январе 1950 года в Бонн прибыл Робер Шуман. У Аденауэра установились хорошие отношения с французским министром иностранных дел. Разговаривали с глазу на глаз. Шуман родился в Лотарингии, когда она принадлежала Германии. Рос и воспитывался в немецкой среде. В Бонне ему не нужен был переводчик. В беседах с канцлером Шуман оправдывал действия французов в Сааре. Аденауэр не обострял характер бесед, но настаивал, что окончательно все территориальные вопросы должны решиться в мирном договоре. Он уповал на поддержку Соединенных Штатов, с которыми у канцлера все в большей степени крепло взаимопонимание.

Французы одно за другим заключали соглашения с правительством Саара. Общая конвенция предусматривала независимый статус Саарской области, ее экономическое объединение с Францией, французский контроль над саарской горнодобывающей промышленностью и железными дорогами. То, что уже реально действовало, французы вводили в договорные рамки. В Париже объявили о намерении принять Саар в Европейский Совет.

От американского и английского Верховных комиссаров Аденауэр добился заявления о том, что Франко-саарская конвенция носит временный характер и что затронутые в ней вопросы подлежат урегулированию в мирном договоре. На очередной пресс-конференции он в довольно жесткой форме высказался против включения Саара в Европейский Совет и охарактеризовал действия французов как подрывающие единство Европы.

Противоборство в Сааре и вокруг него обострялось. Франция как оккупирующая держава имела властные преимущества. Но население Саара было немецким. В первые послевоенные годы оно лояльно относилось к французам. Оккупационные власти оживили саарскую промышленность, у населения появилась работа и заработки, чего пока не было в соседних немецких землях.

Аденауэр не сомневался, что по мере роста экономического благосостояния Федеративной Республики и укрепления ее международного авторитета чувства саарцев будут меняться. Он держал в уме успешное решение проблемы Рура и надеялся на такое же по Саару. И действительно, у саарцев постепенно активизировались пронемецкие настроения. Без особого шума начала действовать партия, выступающая за воссоединение Саара с Германией. Она получала негласную финансовую поддержку из ФРГ.

К середине 50-х годов саарские немцы могли убедиться, что в Федеративной Республике происходит консолидация немецких земель, укрепляется государственность, начался бурный экономический подъем. Акценты в сознании людей стали меняться. Все большее значение приобретал национальный фактор.

Решая главную задачу – обретение Федеративной Республикой суверенитета, – Аденауэр сознательно не выпячивал саарскую проблему, постоянно подчеркивал необходимость взаимопонимания с Францией и построения интегрированной Европы. Незадолго до подписания Парижских соглашений в выступлении по радио он заявил, что нет европейской политики без или против Германии. И, развивая мысль, добавил, что взаимопонимание с Францией является для него как вопросом национального убеждения, так и делом сердца.

Учитывал канцлер и тот фактор, что у населения западноевропейских стран еще сохранялось недоверие к немцам. Он делал все возможное, чтобы рассеять его. Держал себя открыто. Чуть ли не ежедневно принимал немецких и иностранных журналистов и разъяснял линию правительства. Регулярно выступал по радио, произносил речи на различных мероприятиях. В этот период газеты всего мира пестрели интервью или просто высказываниями Аденауэра.

Саарская проблема лежала камнем на франко-германских отношениях. Американцы и англичане побуждали Францию и ФРГ решить ее, не дожидаясь мирного договора. Аденауэр вел многочисленные беседы и переговоры с французскими представителями. Те настаивали на длительном отделении Саара от Германии. Канцлер не соглашался. Он признавал экономические интересы Франции в Сааре и проявлял готовность учесть их при окончательном урегулировании.

Во второй половине октября 1954 года, когда министры иностранных дел съехались в столицу Франции для подписания Парижских соглашений, Аденауэр имел несколько продолжительных бесед с Мендес-Франсом. Без особого труда достигли согласия об усилении сотрудничества в экономической области и подписании долгосрочного торгового договора, о создании немецко-французской торговой палаты и смешанного комитета по разработке предложений о дальнейших шагах по углублению сотрудничества в промышленности и сельском хозяйстве. В комитет решили включить представителей обоих правительств и предпринимателей. Договорились об образовании двусторонней комиссии для активизации культурных контактов, обмена студентами и профессорами, архивными и библиотечными материалами, молодыми рабочими и представителями ремесел.

Однако, как только речь заходила о Сааре, переговоры заходили в тупик. Позиции оказывались полярными. Мендес-Франс настаивал на европеизации Саарской области, имея в виду окончательное отделение Саара от Германии. Аденауэр эту точку зрения не принимал, высказывался за проведение референдума для определения воли народа. Канцлер требовал установить срок окончания французского управления в горнодобывающей промышленности, предоставить возможность немецкому банковскому и промышленному капиталу осуществлять инвестиции в Сааре.

Недоговоренности по Саару грозили сорвать подписание Парижских соглашений. Аденауэр срочно вызвал в Париж представителей фракций коалиционных правительственных партий, председателя внешнеполитического комитета бундестага, а также представителей социал-демократической партии. Канцлер не исключал возможности срыва переговоров и его отъезда из Парижа. Подобное решение он хотел принять в присутствии парламентских представителей. В душе же надеялся на достижение договоренности с французами при поддержке Даллеса и Идена. Так оно и случилось.