Текст книги "Дворецкий для монстров (СИ)"

Автор книги: Волгина Анастасия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Глава 7

Мы мчали по сумрачным улицам Москвы. Город жил своей обычной жизнью: спешили по домам офисные клерки, светились витрины магазинов, гудели пробки. А мы, ехали молча, в своем неприметном седане. По радио какой-то хриплый голос затянул легкий шансон о несчастной любви и дальней дороге.

Абсурд.

Полнейший абсурд.

Я сидел и пытался осознать, что происходит. Солдат в отставке едет на разборку с то ли бандитами, то ли сектантами, в компании человека, у которого, возможно, светятся глаза. Если бы мне рассказали такое пару недель назад, я бы покрутил пальцем у виска. Сейчас же это была моя реальность.

Вот и окраина. Огни города стали реже, уступая место тьме. Мелькнули заборы частных домиков, пронеслись темные силуэты охраняемых территорий, и дорога уперлась в глухой, черный лес.

Мы прибыли на место. Завод стоял на фоне беззвездного неба. Ржавые фермы, разбитые окна... Солнце уже окончательно скрылось за горизонтом.

Выбрались из машины. Воздух был холодным и пах прелой листвой и промышленной гарью. Владимир Сергеевич двигался с плавной грацией, совершенно бесшумно. Я старался не отставать, но мои ботинки предательски хрустели на гравии.

«Спокойно, Геннадий, – приказал я себе. – Ты на задании. Разведка. Забудь о красных глазах и прочей чепухе. Есть цель, есть противник».

Мы вошли внутрь через зияющий проем, где когда-то были ворота. Луч моего фонаря вырвал из темноты удручающую картину. Тут валялись шприцы, разбитые бутылки, смятые банки из-под пива. В общем, рай наркомана, воняющий плесенью, застарелой мочой и дерьмом.

«Ну и дрянь...».

Владимир шел впереди, его луч фонаря не дрожал, он двигался уверенно, словно был здесь не раз. И в этом тусклом свете, отраженном от мокрой бетонной стены, мне на секунду снова показалось, что его глаза полыхнули красным. Я моргнул, с силой потер веки. Нет, просто отблеск. Усталость. Нервы. Паранойя. Я должен держаться за реальность.

Я шел следом. С проржавевших балок на потолке монотонно капала вода.

Кап... кап... кап...

Этот звук был единственным, что нарушало мертвую тишину.

Холодно, сыро и мерзко.

«Да уж...».

Мы не слышали никаких звуков, кроме этого капанья и воя ветра в дырах на крыше. Хм...

Мы начали методично прошаривать первый этаж. Двигались как на учениях – прикрывая друг друга, осматривая каждый угол. Я выбил ногой дверь в бывшую коморку мастера, внутри только опрокинутый стол и дохлая крыса. Владимир Сергеевич скользнул в огромный, гулкий цех, его фонарь выхватывал из мрака ржавые станки.

Пусто.

Мы проверили раздевалки, душевые, заглянули в каждую яму для ремонта. Ни следа. Ни окурка, ни свежего отпечатка на пыльном полу. Ничего. Словно здесь не было никого уже много лет.

Решили подняться на второй этаж. Металлическая лестница скрипела и стонала под нашими ногами, готовая рассыпаться в труху. Каждый шаг отдавался гулким эхом по всему зданию. Наверху нас встретил тот же холод и запустение. Второй этаж был похож на очень примитивное жилище бомжей – несколько грязных матрасов, кострище в центре комнаты, обглоданные кости какой-то мелкой живности. Но ни души.

И снова пустота. Никаких свежих следов. Я пнул ногой пустую консервную банку – она с грохотом покатилась по бетонному полу, и этот звук показался оглушительным.

Мы замерли, прислушиваясь.

Только ветер и кап.. кап.. кап...

Нас водят за нос. Или мы опоздали.

Как только мы подумали, что нас обманули, что вся эта поездка – лишь дурацкий фарс, мы услышали крик.

– Помогите! Я здесь!

Голос был женским, приглушенным, но отчетливым. Он доносился откуда-то из-за стены. Мы замерли, переглянувшись. Я подошел и простучал стену костяшками пальцев. Она отозвалась глухо, как картон.

– Отойдите, Владимир Сергеевич! – скомандовал я, и солдат во мне окончательно вытеснил дворецкого.

Я схватил валявшуюся на полу ржавую трубу. Металл был холодным и тяжелым – идеальное оружие. Я размахнулся, вкладывая в удар всю силу и злость. Сухой треск штукатурки, облако едкой, вековой пыли. Еще удар. И еще. Стена поддавалась неохотно, но я был упрямее. Мышцы горели, дыхание сбилось. Наконец, в стене образовался пролом, достаточный, чтобы протиснуться. Мы прошли внутрь, в маленькую, темную каморку без окон. Там, привязанная к стулу, сидела Аграфена Семёновна. Растрепанная, в порванном дорогом платье, но с тем же вызывающим блеском в глазах.

Владимир как с цепи сорвался. Его обычная сдержанность испарилась, уступив место ярости. Он шагнул вперед, нависая над ней.

– Ты! Где она?!

– Кто? – прохрипела Аграфена, моргая от резкого света фонаря.

– Маргарита! Где ты ее спрятала, ведьма?!

«Ведьма. Пф. Тоже мне, удивил, – пронеслось у меня в голове. – В пылу гнева и не такое скажешь. Обычное оскорбление для неприятной женщины».

– Мне почем знать?! – взвизгнула она. – Я, значит, прогуливалась, шла домой, как меня вырубили! Я, конечно, без боя изначально не сдалась, но эти бандиты играют по-грязному. И вот сейчас очнулась!

– Врешь! Ты работаешь с ними!

– Нет!

Владимир впился ей прямо в глаза своим пронзительным взглядом. Я видел, как напряглись его челюсти.

– Хей, Владик, – криво усмехнулась она, несмотря на свое положение. – Твои методы на меня не действуют, ты же знаешь. Я вижу тебя насквозь. И вообще, развяжите меня.

В ее голосе не было страха, только раздражение. И это бесило Владимира еще больше.

– Кстати, о делах, – продолжила она, будто мы встретились на светском рауте. – Если Маргарита не появится на нашей ша… вечеринке, то мой зеленый монстр точно займет призовое место. Так что, в каком-то смысле, мне это даже на руку.

Владимир издал низкий, гортанный рык. Он сделал еще шаг вперед, и я был уверен, что он сейчас ее ударит.

– Ладно, ладно, шучу! – быстро сказала Аграфена, увидев его лицо. – Без Маргаритки будет не так весело. В конце концов, помимо нее у меня нет достойных соперников.

Я достал карманный нож и разрезал веревки. Они были пропитаны какой-то дрянью с резким, едким запахом, от которого заслезились глаза.

– Так, может, и Маргарита где-то за стеной? – предположил я, пытаясь вернуть разговор в конструктивное русло.

Мы начали снова. Но теперь поиск стал ожесточеннее, отчаяннее. Мы разделились, прочесывая этот гниющий лабиринт. Я двигался методично, по-армейски, проверяя каждый темный угол, каждую груду мусора. Мой фонарь выхватывал из мрака омерзительные детали: ржавые бочки с неизвестной жижей, горы слежавшегося тряпья, из которых при моем приближении с писком разбегались крысы. Владимир же действовал иначе, срывая со стен листы проржавевшего железа, опрокидывая станки, будто они были из картона. В его движениях была ярость, холодная и целенаправленная.

Аграфена плелась сзади, постоянно жалуясь.

– Ох, мои туфли! Владик, ты хоть представляешь, сколько они стоят? И этот запах! Просто невыносимо! Неужели нельзя было найти место для встречи почище?

– Заткнись, – не оборачиваясь, бросил Владимир.

Постепенно к запаху сырости и плесени примешался новый, тошнотворный, сладковато-трупный смрад. Он становился все сильнее, пока мы продвигались вглубь цеха, к ряду запертых подсобных помещений.

«Это место было не то что заброшено. Оно было больным, гниющим изнутри дерьмом», – подумал я, зажимая нос рукавом пиджака.

Дверь одной из подсобок была завалена мусором и заклинена. Владимир одним мощным рывком сорвал ее с петель. Едкий запах ударил в лицо с такой силой, что я отшатнулся. Мы посветили фонарями внутрь.

На грязном полу, вперемешку со шприцами и пустыми пузырьками, лежали два тела. Молодые парень и девушка, иссохшие, с синими лицами и пустыми, устремленными в потолок глазами. Передозировка. Судя по состоянию, они пролежали здесь несколько дней. А в углу, на куче тряпья, скорчившись, лежал еще один – старый, бездомный, его тело уже начало разлагаться.

Я видел смерть. Видел ее на службе, в разных, порой ужасных, обличьях. Но эта, бытовая, жалкая и бессмысленная смерть в грязной подсобке, вызывала особенно острое чувство омерзения. Это было дно.

Владимир лишь на секунду задержал взгляд на телах и отвернулся. Его лицо было непроницаемо.

– Ее здесь нет. Это просто мусор.

Аграфена брезгливо заглянула через наше плечо.

– Фу, какая гадость. Владик, я требую отвезти меня домой. Немедленно!

Но мы продолжали поиски. Я вскрыл ржавые шкафчики в раздевалке, надеясь найти хоть что-то, хоть какую-то зацепку. Владимир голыми руками разворошил кучу угля в бывшей котельной. Мы простучали каждый сантиметр пола, заглянули в вентиляционные шахты. Безуспешно. Ничего. Только холод, мрак и вонь разложения. Мы были в тупике.

Вдруг снаружи послышались выстрелы. Короткие, резкие хлопки, эхом раскатившиеся по заброшенному зданию.

Я рванул к ближайшему разбитому окну, осколки хрустнули под ботинками. Там, в слепящем свете фар нашего крузака, разворачивалась сцена из боевика. Настоящая бойня. Двое парней Финча, двигались как единый механизм. Никакой суеты, только отточенная, смертоносная эффективность. Один, припав на колено, вел огонь короткими очередями, заставляя противников жаться к ржавому остову грузовика. Второй, перемещаясь быстрыми, короткими перебежками от укрытия к укрытию, заходил им с фланга.

Их противники, три темные фигуры, действовали иначе. Более дико, яростно. Они не столько стреляли, сколько бросались вперед, пытаясь сократить дистанцию. Их движения были резкими, звериными. Я увидел, как один из них, увернувшись от пули, прыгнул на капот грузовика с нечеловеческой ловкостью. Бандиты. Но какие-то неправильные бандиты.

В этот момент я почувствовал его. Не услышал, а именно почувствовал. Внезапный холодок на затылке, изменение плотности воздуха за спиной. Инстинкт, вбитый в подкорку годами службы, заорал об опасности громче выстрелов. Я не стал оборачиваться. Глупо. Потеряешь драгоценные доли секунды. Я замер, притворившись, что полностью поглощен зрелищем внизу. Слышал его дыхание, тихое, сдавленное. Он подкрадывался, уверенный, что я его не заметил.

Выждал долю секунды, пока он сократит дистанцию для решающего броска. И когда почувствовал, что он уже занес руку для удара, я рванул. Резкий разворот на пятке, тело само сработало, как пружина. Мой локоть, твердый как камень, встретил его челюсть. Глухой, влажный хруст. Удар получился идеальным. Он обмяк, и я подхватил его, не давая упасть. Рука сама выхватила пистолет из поясной кобуры. Холодный металл привычно лег в ладонь. Приставив ствол к его виску, я, используя его тело как живой щит, вывел его на линию огня, в проем разбитого окна.

– Хей! Бросайте оружие, немедленно! – заорал я и голос раздался по заводу, легким эхом.

Бой внизу на секунду замер. Двое оставшихся бандитов, увидев своего подельника у меня на мушке, переглянулись. В их глазах на мгновение мелькнула растерянность. Затем, поняв, что игра проиграна, они рванули к своей машине, стоявшей в тени. Но ребята Финча не дремали. Они уже начали погоню, не давая им оторваться. Бандиты впрыгнули в свою старую, потрепанную иномарку, наши – за ними, в мощный крузак. Визг шин, рев моторов – и через мгновение они скрылись в темноте.

Мой заложник начал приходить в себя. Он замычал, как бык, и попытался вырваться, брыкаясь ногами. Но у него ничего не вышло. Я заломил ему руку за спину. Крепкая армейская хватка и резкий болевой прием на запястье заставили его взвыть и на время усмирили. Адреналин бил в виски. Я снова был в своей стихии. В бою. И это было до ужаса привычно и правильно.

Владимир и Аграфена уже спустились вниз, проворно перепрыгивая через груды мусора. Аграфена, несмотря на порванное платье и растрепанные волосы, двигалась с удивительной ловкостью.

– В машину! Быстро! – скомандовал я, заталкивая пленника на заднее сиденье.

Я сел за руль, Владимир – рядом, Аграфена втиснулась сзади, рядом с нашим «подарком». Я вдавил педаль газа в пол. Седан взревел и рванул с места, поднимая тучи пыли.

– Ты еще пожалеешь, солдафон! – прохрипел пленник, пытаясь дотянуться до меня. – Хозяин тебе кишки выпустит!

Я резко вильнул рулем, вписываясь в поворот. Его башкой с силой приложило о боковое стекло.

– Говори, где Маргарита! – рявкнул Владимир, оборачиваясь.

– Сдохла уже, наверное, твоя ведьма! – сплюнул тот.

Внезапно наш пленник, извернувшись с нечеловеческой силой, рванул дверную ручку. Дверь на полном ходу распахнулась. Еще секунда, и он вывалился бы на дорогу.

– Ох, какой невоспитанный молодой человек! – с приторной сладостью пропела Аграфена.

Я не успел ничего сделать. Она молниеносно сунула руку в свою сумочку, которую каким-то чудом не потеряла, вытащила крошечный, похожий на брошь, засушенный цветок и поднесла его к носу бандита.

– Понюхай, милый. Это «Сонная Дурнушка». Мой эксклюзив. Очень успокаивает нервы.

Она легонько дунула на цветок. Тонкая струйка серебристой пыльцы взвилась и осела на его лице. Тот дернулся, но было поздно. Он вдохнул пыльцу, глаза бандита закатились, и он рухнул, как мешок, на сиденье, захрапев.

– Реально, ведьма-ботаник, – пробормотал я, захлопывая дверь на центральный замок.

– Одаренный ботаник, попрошу заметить! – фыркнула Аграфена, с брезгливым видом поправляя прическу.

Остаток пути до полицейского участка мы проехали молча. Сдали мерзавца с рук на руки дежурному. Он спал как младенец. Мы быстро придумали легенду: Аграфена Семёновна, известная в узких кругах бизнесвумен, позвонила своему старому другу Владимиру Сергеевичу и попросила помочь. Какие-то хулиганы затащили ее на заброшенный завод, хотели ограбить. Мы приехали и скрутили одного из них, остальные сбежали. Просто гражданский долг.

Дежурный парень, молодой лейтенант с уставшими глазами, внимательно на него посмотрел. Он уже начал было записывать показания, как вдруг его взгляд упал на браслет спящего. У него загорелись глаза. Он поднес палец к губам, призывая нас к молчанию, и тихо проговорил в рацию. Через минуту в дежурку вошел еще один офицер, постарше, с капитанскими погонами. Он тоже посмотрел на браслет, и его лицо окаменело.

– В комнату для допроса его! – скомандовал капитан. – А вы, – он посмотрел на нас, – будьте добры, пройдите со мной. Думаю, нам есть о чем поговорить. И вы можете поприсутствовать.

Мы проследовали в его кабинет. Обстановка была спартанской: старый стол, пара жестких стульев для посетителей, карта Москвы на стене и стойкий запах крепкого кофе. Я стоял, чувствуя себя неуютно. Солдат, лгущий капитану полиции. Это было неправильно, как плевок на устав. Но приказ есть приказ, даже если он исходит не от командира, а от...

– Итак, – капитан откинулся на спинку скрипучего кресла, – по порядку. Кто вы, как все случилось, и как можно больше подробностей.

Владимир Сергеевич взял слово. Говорил он спокойно, веско, ни один мускул не дрогнул на его лице. Он изложил нашу легенду, не добавляя лишних эмоций. Бизнес-партнер, старые счеты, попытка давления через близкого человека. Звучало убедительно.

– Хорошо, – кивнул капитан. Затем он перевел взгляд на меня. – А вы, Геннадий Аркадьевич... Рад вас видеть. Жаль, что при таких обстоятельствах.

– Взаимно, товарищ капитан, – по-военному отчеканил я, слегка почесав затылок. – О нападении на дом Кудеяровых я уже доложил вашему подчиненному днем, все как есть. А вечером вот новая напасть. Устроился на работу дворецким, думал, спокойная старость. Все как обычно, но тут звонит Аграфена Семёновна, кричит в трубку, что это какой-то кошмар, за ней кто-то наблюдает до самого подъезда, преследует. Ну, мы и поехали, в общем-то.

– А почему полицию не вызвали сразу? – взгляд капитана стал острее, он устремился на Аграфену.

– Ох, капитан, какой вы проницательный! – она кокетливо повела плечом. – Я так испугалась! У меня паника! Руки трясутся! Я и номер-то ваш забыла, а номер Кудеяровых у меня на быстром наборе! Мне было быстрее позвонить им! Такой надежный мужчина, как Владимир, всегда успокоит лучше, чем... – она сделала многозначительную паузу.

– Понял, – безэмоционально сказал капитан, демонстративно игнорируя ее флирт. – Но в следующий раз лучше звоните в полицию.

– Обязательно, капитан, обязательно, – промурлыкала она.

– Владимир Сергеевич, – продолжил капитан, поворачиваясь к хозяину. – У нас есть еще один эпизод. Девочка, пропавшая на прошлой неделе. Семья Мещерских. Вы знакомы?

Владимир нахмурился, задумавшись.

– Мещерские… Пожалуй, да. Дядя девочки, Игорь, мы с ним в одной школе учились. Давно, правда. Последние лет двадцать не виделись, не слышались. Разные круги общения. А что?

– Их дочь пропала. Прямо из своей комнаты. И единственное, что мы нашли, – такой же браслет, как на вашем сегодняшнем госте. Мы думали, это какой-то ритуальный символ, секта. Но теперь… два нападения, две влиятельные семьи, две девочки. Ваша внучка, Маруся, она как-то связана с пропавшей? Может, они дружили, ходили в одну секцию?

– Нет, – твердо ответил Владимир. – Маруся на домашнем обучении. Круг ее общения крайне ограничен, детьми моих друзей и партнеров. Они точно не были знакомы.

– Ясно, – капитан потер виски. – А где были вы, когда на ваш дом напали днем? И почему злоумышленник был один?

– Как я уже докладывал вашему лейтенанту, – вмешался я. – Владимир Сергеевич был на деловой встрече за городом. А нападавших, было двое,один похитил Маргариту, второй пытался схватить Марусю.

Капитан кивнул, что-то пометил у себя. Затем достал папку и выложил на стол несколько фотографий.

– Посмотрите. Может, узнаете кого-то?

Мы по очереди всматривались в лица. Обычные бандитские рожи, ничего примечательного. Но на одной фотографии Аграфена вдруг округлила глаза.

– Ой! Так это ж мой сосед Васька! С пятого этажа! Я и не знала, что он бандит!

– Мисс, – мягко поправил ее капитан. – Он пока не бандит, а только подозреваемый.

– Да? – она только фыркнула. – Ну надо же.

– Можете рассказать о нем поподробнее?

– Да ничего такого, – она пожала плечами. – Обычный мужчина, мы с ним особо и не общались. Так, только «привет-пока», да обсуждали новости подъезда, когда мусор выкидывали. Тихий такой, вечно в компьютере своем сидит.

– А вы не замечали, какой у него мусор? Может, воняет чем-то странным?

– Буду я еще чужой мусор нюхать! – возмутилась Аграфена. – Да и не похож он на убийцу. Работает, насколько я знаю, в офисе, где вай-фай проводят. Ну, как его… модемы эти устанавливает.

– Понял, ну ладно, спасибо, – капитан убрал фото. – А что там у нас с нападавшим? Пройдемте, посмотрим, послушаем.

Мы прошли в специальную комнату – темную, с односторонним зеркалом, выходящим в допросную. Там, за столом напротив следователя, сидел наш парень, лет двадцати восьми. Он уже очнулся и теперь криво ухмылялся, пытаясь хранить молчание.

– Ох, какой напряженный мужчина, – прошептала Аграфена, глядя на майора через стекло. – Капитан, а ваш коллега всегда такой серьезный? Может, ему стоит немного расслабиться? У меня как раз есть прекрасный успокоительный сбор…

– Аграфена Семёновна, – сухо прервал ее капитан, не отрывая взгляда от допросной. – Сейчас не время для ваших ботанических экспериментов. Смотрите.

– Ну что, орел, полетаем? – устало спросил следователь, пожилой майор с лицом, изрезанным морщинами.

– Я ничего не знаю, – буркнул парень.

– Конечно, не знаешь. Ты просто мимо проходил, а злые дяди тебя скрутили и нам привезли. Бывает. Только вот подельники твои тебя кинули. И браслетик твой мы уже пробили. Так что ты либо сейчас начинаешь говорить и получаешь шанс на снисхождение, либо мы тебя закрываем в пресс-хату, и там тебе местные ребята очень подробно объяснят, как плохо не сотрудничать со следствием.

Парень сглотнул. Следователь был профессионалом, он не давил, а методично ломал его волю.

Пока майор обрабатывал задержанного, капитан повернулся к нам.

– Личность установили. Михаил Федорович Енотов, двадцать восемь лет. Не женат. Работает… – он заглянул в бумаги, – в Музее исторических искусств. Ранее не привлекался. Все окружение – чистое. Ни единой зацепки.

– Музей? – переспросил Владимир. – Странный выбор профессии для такого… экземпляра.

– Именно, – кивнул капитан. – Теперь вернемся к главному. Женщины. И девочки. Ваша жена, мистер Кудеяров. И эта дама, – он кивком указал на Аграфену. – Что у них общего? Кроме того, что они обе оказались не в то время не в том месте?

– Мы… давние знакомые, – осторожно сказала Аграфена.

– Бизнес-партнеры? – уточнил капитан.

– Скорее… конкуренты, – усмехнулась она. – Но с уважением друг к другу.

– А девочки? Ваша внучка, Маруся. И пропавшая Лиза Мещерская. Они обе из состоятельных семей. Обе… особенные? Может, у них есть какие-то уникальные таланты? Способности?

– Маруся – обычный ребенок, – твердо сказал Владимир. – Просто очень умная и развитая не по годам.

– А Лиза? – капитан посмотрел на него в упор. – Ее отец говорил то же самое. Но соседи рассказывали, что она могла угадывать погоду. И что животные ее окружали как только она выйдет на улицу. Ничего не напоминает?

Я почувствовал, как напрягся Владимир. Но его лицо оставалось непроницаемым.

Тем временем в допросной парень начал ломаться.

– Я… я не могу. Он меня убьет.

– Кто «он»? Мы тебя защитим. А вот от сокамерников, которым очень не нравятся такие, как ты, мы тебя защищать не будем. Выбирай.

Парень несколько секунд молчал, в его глазах метался страх. Наконец, он сдался.

– Я ничего не знаю! Мой босс… он сказал, нужна женщина. Для особого дня. Всё!

– Какая женщина? – надавил майор. – Что за «особый день»?

– Я не знаю! – почти взвыл Енотов. – Он просто показал мне две фотографии. Сказал, нужна любая из них. Они… подходят.

– Какие фотографии? – вмешался капитан, нажав кнопку на селекторе.

– Покажи ему, – скомандовал майор.

Следователь достал из папки два фото и положил их на стол перед Енотовым.

– Эти?

Парень кивнул. Майор повернул фотографии к зеркалу. На одной была Маргарита Павловна. На другой – Аграфена Семёновна.

– А девочка? – не унимался майор. – Зачем вам была нужна девочка? Та, что пропала. И та, на которую вы сегодня напали.

– Не знаю… – прошептал Енотов, закрывая лицо руками. – Он сказал… они тоже в его интересах. Больше я ничего не знаю, клянусь.