Текст книги "Дворецкий для монстров (СИ)"

Автор книги: Волгина Анастасия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Мои глаза непроизвольно округлились. Саквояж, который я поднял без особого труда, казался бездонным. Оттуда нельзя было вытащить все это, не нарушив законов физики.

Владимир Сергеевич, не обращая на мое изумление внимания, с недовольным видом копался на дне саквояжа.

– Да где ж они… – бормотал он. – А, вот одна. Но этого мало…

Он достал стрелу. Длинную, идеально прямую, с оперением из черных перьев и наконечником из того же темного металла, что и арбалет. Но это был не простой стальной наконечник. Даже при тусклом свете кухонной лампы было видно, что он отлит из чистого, матово-белого серебра.

– Нужно добыть еще, – сказал хозяин, обращаясь к Майлзу Финчу. – Сможешь?

Тот скептически покрутил в пальцах серебряный наконечник.

– Понадобится пара дней. Но не уверен, что найду с такой же гравировкой. Это же работа мастера Вейна, а он, насколько мне известно, уже лет пятьдесят как не в себе. В прямом смысле. Превратился в садового гнома и молчит.

– Гравировку я и сам сделаю, – отмахнулся Владимир Сергеевич. – Главное, чтобы стрелы были из цельного серебра. Без примесей.

– Нет проблем, – кивнул Финч, забирая у него стрелу и пряча ее во внутренний карман своей жилетки. – Цельное серебро для волчар – как цианид для крыс. Добуду.

Тут взгляд хозяина снова упал на меня. Он был тяжелым, полным ответственности и доверия, которое я еще не был уверен, что заслужил.

– Итак, Геннадий, у нас чрезвычайная ситуация. Нужно готовиться к стычке с волчарами.

Я почувствовал, как внутри все сжимается. Старая, знакомая тяжесть в желудке перед возможным боем. Но на смену растерянности пришла ясность. Враг назван. Угроза определена. Теперь есть задача.

– Могу узнать о них подробнее? – спросил я, и мой голос прозвучал так, будто я докладывал командиру о разведданных.

Владимир Сергеевич покачал головой.

– Позже. Степан даст все инструкции. Он… лучше знаком с их тактикой. Сейчас главная задача – следить за Марусей. Очень пристально. Они не погнушаются ничем, чтобы добраться до нас через нее. Она – наше самое уязвимое место и наша величайшая сила одновременно. Вы поняли?

– Так точно, – ответил я. – За Марусей будет присмотр.

Глава 6

Мой новый статус «телохранителя» начался, как и положено в этом доме, с полного абсурда. Задачу «следить за Марусей» я воспринял с армейской прямотой. Это означало держать объект в поле зрения. Постоянно. Маруся, однако, имела на этот счет свое, совершенно иное мнение.

Все началось в саду. Утром, после завтрака, она заявила, что идет играть в прятки со статуями. Я, естественно, последовал за ней, сохраняя тактическую дистанцию в несколько метров.

– Я вас все равно вижу, Геннадий Аркадьевич, – донесся ее тонкий голосок из-за спины каменной музы с отбитым носом.

Я промолчал, делая вид, что изучаю пожелтевшие листья на газоне.

– А теперь вы видите меня? – спросила она.

Я обернулся. Пусто. Только статуя. Я обошел ее. Никого. Осмотрел ближайшие кусты. Тишина.

– Мисс Маруся, не время для игр, – строго сказал я в пустоту.

Тихий смех раздался с совершенно другой стороны сада, у старого, заросшего мхом фонтана. Я развернулся и увидел ее, стоящую на бортике и балансирующую на одной ноге. Я двинулся к ней, ускоряя шаг.

– Вы можете упасть, – предостерег я.

– Не-а, – протянула она и, как только я подошел достаточно близко, просто исчезла. Растворилась в воздухе.

Я замер, осматриваясь, проморгался. И тут же почувствовал легкий толчок в спину. Я потерял равновесие и с оглушительным всплеском рухнул прямо в ледяную, зацветшую воду фонтана, распугав стайку воробьев.

Поднимаясь на ноги, отряхивая с формы тину и мокрые листья, я услышал звонкий, заливистый смех. Маруся стояла на том же бортике, но теперь держалась за живот и хохотала до слез.

– Ну, водяным вам точно не быть, – выдавила она сквозь смех.

– Да уж, – проворчал я, выжимая пиджак.

– Всё, пошли, сейчас твои пляски начинаются, – сказал я, чувствуя, как по ногам стекают холодные струйки.

– Это мюзикл, а не пляски! – надула губы она.

– А что делают в твоем мюзикле? – спросил я, вытряхивая из уха головастика.

– Поют и танцуют.

– Ну вот видишь, – заключил я. – Пляски с песнями.

Она хотела возразить, но, видимо, не нашла подходящего аргумента и потому, с гордо поднятой головой, прошествовала в дом, к телевизору. А я отправился переодеваться, в шутку размышляя о том, что охрана невидимых, телепортирующихся детей требует совершенно особой тактической подготовки.

После инцидента с фонтаном я продолжил заниматься домашними делами. По плану у меня была уборка в кабинете хозяина. Владимир Сергеевич, как я и рассчитывал, отлучился по своим делам вместе с мистером Финчем, так что никто никому мешать не будет.

Я вошел в знакомое помещение, пахнущее старыми книгами и воском. Начал с рабочего стола. На нем, как всегда, царил творческий беспорядок: стопки бумаг, исписанных каллиграфическим почерком, старинные карты, несколько открытых фолиантов. Мой взгляд зацепился за экран ноутбука, который хозяин забыл выключить. На нем была открыта какая-то статья… про Вторую Красную Луну и… оборотней? Там были схемы, астрономические расчеты, исторические выкладки о связи лунных циклов с пиками агрессии ликантропов.

«Видимо, наш хозяин фэнтези увлекается, – промелькнула у меня мысль. – Может, он писатель или еще кто». Эта догадка показалась мне на удивление успокаивающей.

Гораздо проще было поверить, что твой работодатель – автор романов ужасов, чем признать, что он сам, один из его персонажей.

Не важно.

Я аккуратно протер пыль с клавиатуры, и продолжил убираться. Протер кожаные кресла, прошелся влажной тряпкой по книжным шкафам и массивным рамам картин, с которых на меня смотрели бледные предки Кудеяровых.

Закончив, я направился на кухню. Было время перерыва. Но для начала нужно было проведать Марусю. Я стал спускаться по лестнице и услышал музыку. Телевизор в гостиной играл вовсю. Я заглянул в дверной проем. Маруся стояла рядом с экраном и, самозабвенно прикрыв глаза, в такт музыке пародировала артистов, размахивая руками и подпевая на каком-то выдуманном языке. Я невольно улыбнулся, поправил усы и тихо пошел дальше, на кухню.

Там, за столом, с чашкой чая сидел Степан. После утреннего разговора с мистером Финчем он провел со мной краткий, но емкий инструктаж. Требования были довольно просты: смотреть за Марусей неотрывно, если кто-то незнакомый подойдет к воротам, прогонять, дверь никому не отворять, бродячих собачек на руки не брать и вообще желательно не прикасаться к чужим животным и так далее.

– Ты бы Машку везде с собой держал, – глухо проговорил он, когда я сел напротив.

– Она у телевизора, – ответил я. – Что может случиться? Я пристально за ней наблюдаю, не переживай.

– Ладно, – вздохнул Степан. – Просто не хочется, чтобы случилось несчастье.

– Кстати, – спросил я, решив воспользоваться моментом. – Ты не знаешь, почему на Красную Луну, те негодяи хотят прийти?

Степан пожал плечами.

– Без понятия. Может, на удачу. Или просто так все совпало. Пафос, все дела. – Он машинально почесал затылок, и я снова заметил, как по-собачьи двигаются его пальцы.

– А до этого покушения были?

– Давно это было, – он отхлебнул чай. – Так что уж и не припомню, сколько раз.

– А почему охраны нет? Профессиональной?

Степан посмотрел на меня своим тяжелым, желтоватым взглядом.

– Мы с тобой и есть охрана. В каком-то смысле этого слова. Да и нет прямой необходимости выставлять посты. Кудеяровы стараются не выделяться. Чем меньше внимания, тем спокойнее живется.

Я кивнул и сделал пару глотков ромашкового чая, посматривая через коридор в гостиную. Маруся вихрем кружилась по комнате в такт музыке из мюзикла, тенью скользила по персидскому ковру. Пока, вроде, никакой опасности не предвиделось.

– А когда эта Красная Луна, говоришь? – спросил я Степана.

– В понедельник, седьмого числа.

– Так, – я посмотрел на настенный календарь с видами Подмосковья. – Это же через две недели.

– Ну да, – хмыкнул Степан. – Так что у нас есть время подготовиться во всеоружии.

– Не совсем понимаю, что значит «готовиться во всеоружии». Точнее, кто эти люди?

Степан тяжело вздохнул, отставляя чашку.

– Они когда-то давно были партнерами хозяина по бизнесу. Аукционы, антиквариат. Но в один момент компания развалилась, кризис ударил. Сам понимаешь, все думают, где бы еды найти, а не про антикварную мебель или искусство семнадцатого века. Сейчас это все стоит в подсобке, реабилитировать пока рано, а с годами только ценнее становится. Ну а Маруся – это самое дорогое, что есть у хозяина. Вот и, видимо, шантаж планируют или что-то типо того.

– Понял, – сказал я, и во мне проснулся старый, армейский азарт. – Ну, им останется только "за своим хвостом бегать". Марусю им не видать.

На лице Степана промелькнуло что-то вроде одобрительной усмешки.

– Вот это настрой. Вот это я понимаю.

Я встал и пошел в гостиную. Марусю видно не было. Музыка играла, на экране танцевали, а комната была пуста. Я слегка запаниковал, холодная волна пробежала по спине.

– Маруся! Мисс Маруся, где вы?

Тихий смех донесся сверху. Я сначала не понял, потом начал смотреть по верхам. Маруся сидела на огромной хрустальной люстре, болтая ногами, словно на качелях.

– Мисс, как вы туда попали? – выдохнул я. – Неважно, сейчас же вас сниму!

Я развернулся, чтобы притащить из столовой тяжелый дубовый стул, но пока я делал эти несколько шагов, Маруся уже стояла рядом со мной на полу, целая и невредимая.

– Вы не ушиблись? – спросил я, все еще пытаясь осознать скорость ее перемещения.

– Не-ет, все в порядке, – она улыбнулась. – Спасибо, что вы хотите меня спасти.

– Это моя работа, – ответил я, поправляя пиджак. – Но вы меня, конечно, удивляете. Вы так быстро бегаете и при этом совершенно бесшумно.

– Ахах, спасибо, – она хихикнула и вдруг посмотрела на меня очень серьезно, склонив голову набок. – Геннадий Аркадьевич, а вот скажите, зачем вам такие усы?

Вопрос застал меня врасплох.

– Мне нравится, – честно ответил я. – Да и нравится мне их завивать на кончиках.

– Да, они вам и правда идут, – заключила она. – А вот вам нравится у нас?

– Несомненно, – ответил я без малейшего колебания.

– А кем вы работали до нас?

Я выпрямился, словно по команде, и посмотрел на эту маленькую, странную девочку, которая только что сидела на люстре.

– Я военный, в отставке.

– Понятно, – сказала она, открывая дверь в свою комнату.

Комната была довольно милая, на первый взгляд – обычная детская в стиле зачарованного леса. Стульчики в виде мухоморов, кровать, изголовье которой напоминало раскидистое дерево, на полках – игрушки в виде гномов, ведьм в остроконечных шляпах, мудрых филинов и… змея.

Погодите-ка.

Настоящая змея лежала прямо в огромном террариуме, занимавшем почти всю стену.

Ну, это что-то с чем-то.

Она была совершенно необычной не то что для этой полосы России, а в целом для планеты Земля. Змея была насыщенного фиолетового цвета с яркими желтыми пятнами. Пока я смотрел, она плавно перелилась и стала алой. Через мгновение – изумрудно-зеленой.

«Мутант, – тут же нашел объяснение мой мозг. – Смесь змеи и хамелеона». Вот это диво, да. Видимо, я еще не все знаю об этом доме. А казалось, что удивить меня уже ничего не сможет.

Я принялся прибираться, аккуратно расставляя игрушки, пока Маруся задавала мне бесконечные вопросы о службе, парадах и о том, стрелял ли я из настоящей пушки. В этот момент в комнату зашла Маргарита Павловна.

– Ох, Геннадий, вот вы где! Мне срочно нужна ваша помощь. Маруся, ты с нами.

– Бабуль, ну я не хочу-у-у, – заныла девочка. – И Гену не забирай, он интересные истории рассказывает, прямо как дядя Майлз!

– У вас еще будет время поговорить, а сейчас – ноги в руки и пошли, – тоном, не терпящим возражений, сказала хозяйка.

Маша смиренно встала, и мы последовали за женщиной в цветочном платье. Как вы уже догадались, мы пришли в оранжерею. Я, повинуясь инстинкту, машинально заслонил Марусю собой от, не дай бог, очередных бешеных растений хозяйки.

– В чем требуется помощь? – спросил я.

– Дело в том, что у нас скоро… вечеринка с подружками. И конкурс на самое интересное растение.

– Так, припоминаю, – кивнул я.

– Ну так вот, – она подошла к невзрачному на вид бутону. – Мне нужна капелька вашей крови.

– Что, простите? – я опешил.

– Дело в том, что реакция цветка должна пойти на гемоглобин, а у меня он пониженный. Не окажете услугу?

– Ладно, – после секундного раздумья согласился я. – Но только каплю.

– Да, да, конечно! Пойдемте сюда.

Мы подошли к голубому цветку, напоминавшему лилию. Она ловко уколола мне палец стерильной иглой, и одна алая капля упала прямо в сердцевину цветка. Воздух мгновенно заполнился сладковатой, дурманящей пыльцой. Я закашлялся, чувствуя, как голова идет кругом, а ноги становятся ватными. Сознание начало уплывать.

Крепись.

Я вспомнил все свои навыки выживания. Первое при отравлении газами – задержать дыхание, упасть на пол, где концентрация яда меньше. Но здесь было поздно. Второе – найти точку опоры для сознания, зацепиться за реальность. Я пытался сфокусировать взгляд на хозяйке, но вместо ее тонкой женской руки почувствовал на своем плече крепкую мужскую хватку. Он рванул меня на себя и отшвырнул назад, на стеллаж с глиняными горшками. Я рухнул, пытаясь прийти в себя как можно скорее.

Сквозь мутную пелену в глазах я увидел Марусю. Она кричала. А рядом с ней послышался незнакомый, мерзкий мужской голос. Инстинкт сработал быстрее мысли. Нащупал садовые ножницы, вскочил на ноги, перехватил их рукояткой вперёд и врезал затылку темной фигуры нападавшего, склонившейся над девочкой. Мерзавец рухнул на пол. Я подхватил на руки оцепеневшую Марусю и побежал к выходу, к машине.

Вылетел со двора, вдавил педаль в пол. Машина взревела, шины взвизгнули по гравию. Маруся вцепилась в ремень безопасности, белая как мел.

Телефон к уху. Гудки. Один. Второй.

– Геннадий?! Что там у вас?! – рявкнул Степан в трубку, голос хриплый, будто он уже бежал.

– Посторонний в оранжерее! Вырубил его ножницами. Свяжи, быстро! Маргариту Павловну подменили, я не успел… её увели! Я в полиции буду через пять минут!

– Понял. Держу. – Щелчок. Отбой.

Я бросил телефон на пассажирское сиденье, переключил передачу, влетел на шоссе. Фары встречных машин мазали по лицу белыми полосами.

«Дыши, солдат. Дыши. Ты вытащил ребёнка, это главное. Главное, что она жива. А Маргарита Павловна… Чёрт, я даже не успел увидеть, как это произошло. Просто рука стала мужской, и всё. Кто они такие, мать их? Иллюзионисты? Наркотики в пыльце? Или… Нет. Не сейчас. Потом разберёмся. Сейчас – довези ребёнка. Довези и не разбейся.»

Поворот. Торможение. Резко вправо, в переулок. Мотор ревет, Маруся всхлипывает. Я бросил взгляд в зеркало – глаза у неё огромные, но не плачет. Держится.

– Держитесь, Маруся. Почти приехали.

Вошли в участок. Я вывалил всё дежурному: газ, подмена, удар ножницами, побег.

Девочка сидела рядом, вцепилась в мою руку, дрожала. Офицер сунул ей планшет.

– Узнаёшь?

Она ткнула пальцем в фото браслета и кивнула. Глаза огромные.

Офицер побледнел, схватил рацию, рявкнул код, вызвал следователя. – Второе за неделю. Та девочка – из семьи вице-губернатора. Тот же браслет. Серия.

Я сжал кулаки.

– Уже что-то известно?

– Немного, – отрезал он. – Уже подняли все патрули, но эти твари работают чисто.

Потом наклонился ко мне, понизил голос:

– Вы уверены, что это была Маргарита Павловна с самого начала? Голос, походка, платье – всё совпадало?

Я кивнул.

– Совпадало. До секунды, пока пыльца не ударила. Потом – хватка мужская, удар, толчок. Подменили на моих глазах.

Офицер выругался, швырнул ручку на стол, схватил телефон, начал набирать.

– Срочно криминалистов. Подмена личности, возможное похищение, серийное дело. Код красный.

Я встал, потянул Марусю за руку. – Пошли. Нам домой. Сейчас.

Дорога обратно в особняк прошла в гнетущей тишине. Маруся сидела на заднем сиденье, сжавшись в комочек, и молча смотрела на мелькающие за окном огни города. Я же крепко сжимал руль, прокручивая в голове события последних часов. Мой мозг, привыкший к четкости приказов и логике устава, отчаянно пытался выстроить из этого хаоса стройную картину, но она рассыпалась, как карточный домик. Одно было ясно: игра стала смертельно опасной.

Тяжелые кованые ворота бесшумно распахнулись перед машиной, словно чувствуя наше возвращение. На крыльце нас уже ждали. Владимир Сергеевич стоял, заложив руки за спину. Рядом с ним, утратив всю свою шутовскую легкость, замер мистер Финч. А чуть поодаль, в тени колонны, маячила коренастая фигура Степана.

Я вывел Марусю из машины. Владимир Сергеевич шагнул вперед, опустился на одно колено и заключил внучку в объятия.

– Ты молодец, – тихо сказал он ей на ухо. – Ты была очень храброй.

Затем он поднялся и посмотрел на меня. Его взгляд был тяжелым, но в нем не было упрека.

– Геннадий Аркадьевич, ваш доклад.

Я выпрямился и четко, без эмоций, как на плацу, доложил обо всем: о просьбе Маргариты Павловны, о цветке, о дурманящем газе, о подмене, о нападении и о визите в полицию, упомянув про браслет.

Владимир Сергеевич слушал молча, не перебивая. Когда я закончил, он кивнул.

– Вы сделали всё правильно, – произнес он, и в его голосе прозвучало искреннее уважение. – Больше, чем правильно. Вы спасли Марусю.

Он передал девочку на руки подошедшему мистеру Финчу.

– Майлз, отведи ее в комнату. Включи самый громкий мюзикл. И будь с ней.

Финч кивнул и, подхватив Марусю, скрылся в доме.

– Степан, – обратился хозяин к своему помощнику. – Где он?

– В оранжерее. Связан, как и просили. Не рыпается, – глухо отозвался тот.

– Идемте, Геннадий, – сказал Владимир Сергеевич, разворачиваясь. – Пора задать несколько вопросов.

В оранжерее все еще витал сладковатый, тошнотворный запах пыльцы. На полу, привязанный к столбу, сидел нападавший. Он сверлил нас взглядом, полным животной ненависти.

Владимир Сергеевич медленно подошел к нему. Вся его аристократическая утонченность испарилась.

– Где она? – спросил он строго.

Пленник лишь злобно усмехнулся и сплюнул на пол.

– Скоро и твою девчонку заберем, кровосос. Хозяин будет доволен.

Кровосос.

Обычное бандитское ругательство.

Так я себе сказал.

И почти поверил.

Владимир Сергеевич не обратил внимания на оскорбление. Он просто протянул руку и положил ладонь на лоб мужчины. Я напрягся, ожидая чего угодно: удара, пытки, но только не этого.

«Психологическое давление? Гипноз? Какая-то техника допроса, НЛП, давление на болевые точки?» – пронеслось в моей голове, отчаянно ищущей разумное объяснение.

И тут это произошло. Глаза хозяина дома на секунду вспыхнули тусклым, но отчетливым рубиновым светом.

Мир внутри меня треснул и пошел рябью. Показалось. Блик от лампы.

Линзы.

Контактные линзы.

Дорогие…Господи, пусть это будут линзы....Черт побери...

Пленник закричал как будто, от первобытного ужаса, словно он заглянул в саму преисподнюю. Он забился в веревках, его глаза закатились.

– Говори, – приказал Владимир Сергеевич, и его глаза снова стали обычными, пронзительно-серыми.

– Логово… старый завод за городом… – прохрипел мужчина, изо рта пошла пена. – Она там… Хозяин ждет Луну… он хочет ритуал… с девочкой…

Он замолчал, обмякнув в веревках и потеряв сознание.

Мы вернулись в кабинет. Я шел как во сне, оглушенный наблюдая как они обсуждают план, как Степан указывает что-то на карте, как мистер Финч говорит по телефону, но звуки доносились до меня как сквозь толщу воды.

Монстры.

Не чудаки, не писатели-фантасты.

Может, просто настолько безумные враги, что хозяин использует против них такие же безумные методы? Запугивание, театральные эффекты? А тот мужик просто псих, который поверил в этот маскарад? Мой мозг отказывался принимать очевидное, цепляясь за последние соломинки здравомыслия.

– Новости от моих, – прервал тишину мистер Финч, убирая телефон. – Информация подтвердилась. Старый химзавод. Но есть и хорошие новости. Я поднял своих людей. С этой минуты по периметру особняка будет внешнее наблюдение. И когда вы поедете, за вами тоже будет хвост. На всякий случай.

– Хорошо, – кивнул Владимир Сергеевич. Затем он повернулся ко мне. Его лицо было усталым, но решительным. – Геннадий Аркадьевич, планы изменились. Степан туда не пойдет. У него с ними… личные счеты. Майлз – наши глаза и уши, но не боец. Мне нужен солдат рядом. Мне нужны вы.

Я стоял в полнейшем шоке.

Солдат… Он назвал меня солдатом.

Этот странный, пугающий человек… просит помощи у меня…

Это бред.

Сумасшедший дом.

Но приказ был отдан. Четкий, ясный. Спасти заложника. Контекст был безумным, но задача, до боли знакомой...

– Так точно, – ответил я, и голос не дрогнул. Солдат внутри меня взял верх над растерянным человеком.

– Отлично, – сказал Владимир Сергеевич. – Степан, Майлз – вы отвечаете за оборону. И за Марусю. Этот дом должен стать крепостью. Никто не должен войти. И никто не должен выйти без моего приказа.

Они кивнули.

– Хорошо, Степан, позвоните нашему человеку в управлении. Скажите, у нас для них подарок. Вторжение на частную территорию, попытка похищения. Пусть официальные каналы займутся этим.

Степан молча достал телефон и вышел в коридор.

– Но разбираться с последствиями, – продолжил хозяин, – мы будем лично.

Он посмотрел мне прямо в глаза, и я почувствовал, что этот разговор – не просто инструктаж, а проверка на верность.

– Я не совсем понимаю, сэр. Полиция найдет его сообщников…

– Полиция найдет пустой завод и, возможно, пару гильз, – прервал он меня. – Они не найдут Маргариту. Эти люди… они не играют по правилам вашего мира, Геннадий Аркадьевич. – в его глаза слегка вспыхнули красным, едва заметно, но я уже знал, что мне не показалось. – Это не просто бизнес. Это дело принципа. Дело чести. Они нарушили законы гостеприимства и посягнули на мою семью. За такое отвечают не перед судом. За такое отвечают передо мной.

Я кивнул. Потому что солдат кивает, когда получает приказ. Даже если приказ отдаёт дьявол.