Текст книги "Цикл Дегона. Книга 1. Бог-амфибия"

Автор книги: Вольфганг Хольбайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

«Ты еще не готов, – шептали тени. – Ты должен сделать еще кое-что».

Некрон кивнул. Он сомневался, слышал ли их голос на самом деле или же этот шепот был всего лишь плодом его воображения, но это, в сущности, не имело значения. Говорил он с ним или нет, но он был там. Бестелесный и невидимый, он был повсюду и нигде, и ни одно из его действий, ни одна, даже самая тайная, мысль не могли укрыться от его внимания.

Некрон чуть было не рассмеялся. Что бы подумали все те, кто корчился от страха, едва заслышав его имя? Что бы они сказали, если бы узнали, что и он, Некрон, повелитель теней и ночи, человек, чье имя означало ужас и смерть, живет в постоянном страхе? Что он боится существа, один вид которого сводит с ума любого человека?

Но они этого не знали.

Вздохнув, Некрон склонился над раскрытой книгой и провел тонким пальцем по линиям на хрупком пергаменте. Буквы, на которые он смотрел, не относились ни к одному из известных языков. Эти письмена не мог бы расшифровать никто в мире, но Некрон мог их прочитать. И он знал их ужасный смысл. Найдя нужную строку, он помедлил, не решаясь произнести чудовищное заклинание. Да, он был могуществен, но еще никогда не решался на подобные чары, не решался снять заклятие и освободить НЕНАЗЫВАЕМОГО.

Но медлил он лишь мгновение. Дело не терпело отлагательств. Его враги были умными и хитрыми, а Некрон никогда не позволял себе недооценивать своих противников. Он не мог допустить ошибку. Если он проиграет, то его судьба будет в тысячу раз хуже ада христиан.

Решительно встав, старый маг прикоснулся ладонями к страницам книги и начал произносить слова заклинания. Слова древнего языка, забытого много тысячелетий назад.

Заклинание осталось без какого-либо видимого эффекта. Этот эффект был незаметен здесь, в стенах крепости дракона.

Но в десяти тысячах миль отсюда, на противоположной стороне мира, распахнулись врата Хаоса.

То, что Баннерманн назвал «пассажирским отделением», на самом деле было огромным, почти как сам корабль, залом, сводчатый потолок которого возвышался на пятьдесят футов, как в катакомбах. Около двух сотен мужчин и женщин, поднявшихся на борт «Дагона» с первыми лучами солнца, сидели на деревянных стульях и скамьях, которые, по всей видимости, должны были придавать залу уют. Но помещение было слишком большим, а голая древесина стен заставляла думать о трюме для перевозки скота, а не о корабле, на котором люди мечтают перебраться в новый мир. Отогнав от себя эту мысль, я остановился у двери и осмотрелся. К моему разочарованию, здесь не было ни Дженнифер, ни ее матери. Зато я обнаружил Макгилликадди и его шайку.

На самом деле их было не очень много. После того как исчез Фрейн – я тщетно искал его все утро, – у Макгилликадди осталось всего с полдюжины человек. Удивительно, как ему удавалось тиранить все селение, управляя небольшой группой преступников? Даже сейчас вокруг них образовалась атмосфера страха и подозрительности. Хотя зал был огромен, двухсот человек оказалось достаточно, чтобы заполнить его. За большинством столов люди сидели в тесноте, а некоторые даже устроились на полу или на столешницах. Но Макгилликадди и его приятели сидели одни в центре неправильного круга, образованного пустыми стульями и скамьями.

Судя по выражению лица Макгилликадди, ему явно нравилось ощущать свою власть над односельчанами.

Я поспешно прошел к столу, за которым он сидел со своими мордоворотами, и, демонстративно глядя мимо него, направился к небольшой двери, ведущей вглубь корабля. Я не был особо удивлен, когда Макгилликадди в последний момент вдруг вытянул ногу, чтобы мне пришлось либо переступить через нее, либо споткнуться.

Я не стал делать ни того, ни другого, а просто остановился.

– Что вам здесь нужно, Крейвен? – угрожающе спросил он. – За этой дверью нет ничего, что могло бы вас заинтересовать.

На мгновение я всерьез задумался о том, чтобы загипнотизировать его и свободно пройти. Макгилликадди во многом утратил свою ауру ужаса. Ночью у озера, когда этот человек стоял в свете костра и, подняв руки к небесам, читал молитву, он даже мне показался могущественным. Тогда он больше походил на демона ночи, чем на человека. Сейчас же шотландец производил впечатление обычного преступника, каковым он, по сути, и являлся. В моей душе зародилась мысль о том, чтобы внушить Макгилликадди, что он на самом деле кролик, и заставить его прыгать по комнате на потеху всем окружающим. Впрочем, я поспешно отбросил эту мысль, так как для подобных игрищ время было явно неподходящее.

– Дайте пройти, – невозмутимо произнес я. – Я должен увидеться с Дагоном.

– Вот как? – ухмыльнулся Макгилликадди. – Должны увидеться с Дагоном? Мне об этом ничего неизвестно.

Мое терпение уже почти иссякло, и я осторожно коснулся его сознания.

– Я должен сообщить ему кое о чем. Немедленно.

Макгилликадди покачал головой.

– Я вам не верю, – упрямо процедил он сквозь зубы. – Дагон знает обо всем, что происходит на этом корабле, Крейвен. Убирайтесь вон, пока у меня не испортилось настроение.

«Ну уж нет, – рассерженно подумал я. – Кролик – это слишком милое создание». Внимательно присмотревшись к Макгилликадди, я подобрал подходящее сравнение и слегка усилил давление на его разум. В тот же миг Макгилликадди вздрогнул. Его глаза округлились от ужаса. Он хотел встать, но вместо этого бросился вперед и прижался лицом к столешнице, шумно принюхиваясь и похрюкивая. Приятели Макгилликадди наблюдали за своим главарем с изумлением, а тот изо всех сил старался помахать невидимым свиным хвостиком.

– Прекрати заниматься чепухой, Роберт Крейвен, – послышался чей-то строгий голос.

Я кивнул и позволил Макгилликадди не поверить в то, что он свинья. Затем, повернувшись, я продолжил путь и совершенно случайно наступил ему на пальцы.

В проеме открывшейся двери стоял Дагон.

– Ну почему чепухой? – спросил я. – Я просто решил помочь Макгилликадди выглядеть так, как он того заслуживает.

На мгновение мне показалось, что Дагон улыбнулся, однако его лицо тут же сделалось серьезным.

– Пойдем, – сказал он.

Чувствуя на себе ядовитый взгляд Макгилликадди, я вышел из зала в низкий коридор и направился за Дагоном. Я не пытался запомнить дорогу, понимая, что на корабле Дагона это было бессмысленно. Я даже не был уверен в том, действительно ли это корабль или же какое-то другое сооружение, которому Дагон, руководствуясь своими целями, придал вид корабля.

Мы поднялись по лестнице и, пройдя заставленную ящиками и мешками комнату, попали в маленькую, роскошно обставленную каюту, находившуюся на корме корабля. Сквозь разноцветные витражи трех иллюминаторов в нее падал свет. Здесь мы были не одни – на диване, стоявшем слева от двери, среди драпированных шелковых подушек сидела Дженнифер. Сейчас она уже была не обнажена, как тогда в воде, а одета в вышитую золотом накидку с изящнейшими драгоценностями. С обеих сторон от иллюминаторов стояли сформировавшиеся головастики Дагона.

Дагон нетерпеливо махнул рукой, чтобы я закрыл дверь, и, вздохнув, опустился на стул. От меня не укрылось, что движения у него были необычно резкие, а глаза сильно блестели, и я подумал, что он либо нервничает, либо болен.

– Что тебе нужно? – спросил Дагон. – Я ведь предупредил, что позову тебя, когда ты понадобишься.

Какое-то мгновение я изумленно смотрел на него. Он должен был знать, почему я пришел. В этом отношении Макгилликадди был совершенно прав: что бы ни происходило на корабле, это не могло укрыться от внимания Дагона, который мог читать мысли всех, кто его окружал. Но сейчас я вдруг понял, что это не так. Дагон ничего не знал о случившемся!

– Кое-что… произошло, – запинаясь, сказал я. – Наверху, на палубе.

– Вот как? – удивился Дагон. – И что же?

– Я нашел труп! Труп человека, которому нечего здесь делать! Труп одного из драконоборцев Некрона!

Пять, десять, пятнадцать секунд Дагон молча смотрел на меня, так что я чувствовал себя все неуютнее.

– Труп? – наконец вымолвил он. – И как же так вышло, что я ничего об этом не знаю?

На этот раз настала моя очередь удивляться. Дагон говорил правду. Это было поразительно, поскольку он читал мои мысли как открытую книгу, но при этом ничего не знал о мертвеце, которого я обнаружил.

Внезапно его лицо исказилось от гнева.

– Не пытайся обмануть меня, Роберт Крейвен! – Сейчас голос Дагона скорее напоминал шипение змеи, чем речь человека. – Мы с тобой заключили договор, и хотя для меня нет в том необходимости, я придерживаюсь его условий. Я отпустил твоих друзей. Теперь настала твоя очередь выполнить свои обязательства. Если уж ты хочешь обмануть меня, то постарайся придумать что-нибудь более интересное, – язвительно добавил он.

– Но я… я видел его! – принялся оправдываться я. – Он был там, и что-то убило его чудовищнейшим образом, Дагон. И это «что-то» до сих пор находится на борту корабля. Я касался погибшего вот этими самыми руками… – Возмущенный недоверием Дагона, я сунул руки ему под нос и… обомлел.

Я очень хорошо помнил отвратительное ощущение, испытанное мною, когда я прикасался к мертвецу, я помнил его липкую теплую кровь на своих пальцах. Но сейчас от этой крови не осталось и следа. Мои руки были чисты, будто я тщательно вымыл их.

Это помещение находилось глубоко в чреве корабля, о чем свидетельствовал шум воды под деревянными досками пола, а также воздух – горький и застоявшийся. Время от времени здесь слышалось глухое поскрипывание, идущее от стен. Внезапно там, где секунду назад царила непроглядная тьма, образовался круг зеленого света в человеческий рост. Все это происходило беззвучно и сопровождалось холодным дыханием чужого мира, которое принес с собой порыв ветра, возникший в расщелине между реальностями.

Они прошли друг за другом сквозь врата, тихо и быстро, с кошачьей грацией, как они двигались всегда. И все же кое-какие движения были еще не вполне скоординированными, и Шеннону показалось, что он заметил боль в глазах своих людей. Несмотря на чудовищный холод, их лбы, наполовину скрытые черными накидками, были покрыты капельками пота, а руки в перчатках дрожали. Шеннон тоже чувствовал себя отвратительно. Казалось, боль прочно вошла в его тело. Этот проход сквозь врата отличался от всех прежних. Боль, холод и ощущение падения в никуда были такими же, как обычно, но при этом появилась какая-то неясная тень, тень из измерений безумия, сквозь которые они скользили, проходя между мирами. На мгновение Шеннон ощутил страх.

Зеленый круг за спинами его воинов начал вращаться быстрее и вскоре превратился в пылающее колесо, протянувшее тонкие огненные пальцы к потолку и стенам. Шеннон знал, что это тоже ненормально, и стал терпеливо ждать. Казалось, прошла вечность. Вечность, которая на самом деле длилась всего лишь минуты, но врата, искривлявшие и преобразовывавшие пространство, изменяли и время. Наконец центр круга начал вибрировать, и в нем возникло что-то темное и бестелесное, напоминавшее зрачок демонического глаза. Оно начало быстро расти.

Это был кипящий шар тумана, беззвучно выскользнувший из врат. Из мерцающего шара протянулась тонкая дымчатая нить, слепым червем ощупывавшая воздух. Нить постепенно приблизилась к лицу Шеннона. Когда туман коснулся его лба, юному магу пришлось взять себя в руки. Он чувствовал… холод. Ярость. Желание убивать. Желание уничтожать. Разрушать все сущее. Разрушать не только жизнь, но и саму материю до тех пор, пока останется лишь хаос.

Внезапно у Шеннона появилось ощущение, что кто-то притронулся к нему. Поиск, зондирование сознания, узнавание. А затем неожиданное, почти болезненное отступление чуждого разума, коснувшегося его сознания. Нить тумана отодвинулась от его лица и направилась к одному из его воинов. Шеннон увидел страх в глазах воина, когда тот почувствовал прикосновение НЕНАЗЫВАЕМОГО. Через некоторое время рука тумана отдернулась и скользнула дальше, поочередно проникая в разум остальных воинов.

Когда все закончилось, драконоборцы почувствовали себя более уверенно. Это создание опознало их как Призванных. Шеннон понял это с той же – кстати, ничем не обоснованной – уверенностью, с которой понял, что означает шар черного тумана. Но он знал, что чувство уверенности вскоре покинет их, ибо Некрон сказал, что у него и воинов есть четыре часа. Четыре часа на то, чтобы найти и отобрать ПЕЧАТЬ. А затем НЕНАЗЫВАЕМЫЙ наполнит корабль хаосом.

Наполнит его хаосом, уничтожив все и всех, кто будет на борту.

Круто развернувшись, Шеннон неслышно направился к выходу. Воины последовали за ним, и, вскоре после того как они покинули комнату, врата начали меркнуть, а шар черного тумана побледнел. Став невидимым, шар полетел за семью драконоборцами в черных одеждах.

И там, где он пролетал, реальность начала меняться.

Я опять поднялся на палубу. Холод усилился, а стена тумана, к которой двигался «Дагон», стала шире. Очень скоро этот разрыв реальности поглотит и корабль, и все то, что находится на нем.

Однако я предпочитал это зрелище толпе людей в трюме корабля. Я знал, что ошибаюсь, но эти двести человек на борту «Дагона» напоминали мне стадо овец, которое покорно идет на бойню. А что, если Дагон солгал и всех этих людей ждет не новый мир, а смерть или еще что-нибудь похуже? Мысль, последовавшая за этим, была ужасна. Если это так, то я несу ответственность за смерть двух сотен человек, ведь Дагону не хватило бы всей его силы, если бы я не поднялся на борт этого корабля.

Моя рука сама собой скользнула в правый карман пиджака, сжалась на золотом амулете и вытащила его наружу. Амулет был прохладным, очень тяжелым и таким гладким, будто его тщательно полировали. Вся его поверхность была покрыта множеством странных линий и узоров.

Мысль о том, что столь безобидное на вид украшение решило судьбу целого селения, показалась мне смехотворной. До сих пор, несмотря на мои настойчивые вопросы, Дагон так и не сказал, какова связь между этими людьми и амулетом Андары. Повертев эту, казалось бы, бесполезную вещицу в руках, я вздохнул и уже хотел спрятать ее в карман, когда заметил какое-то движение. Повернувшись, я увидел Баннерманна, который, очевидно, ждал меня здесь, наверху, стоя за одной из мачт. Подойдя ко мне, он улыбнулся и выразительно посмотрел на золотую звезду в моих руках.

– Это он? – спросил Баннерманн.

– Что?

– Амулет Андары.

Кивнув, я хотел было положить звезду в карман, но Баннерманн протянул руку, и я, секунду помедлив, передал ему амулет.

– Откуда вы о нем знаете? – спросил я.

Баннерманн осторожно провел кончиками пальцев по тонким линиям, выгравированным на золоте.

– Он был у вашего отца, когда мы потерпели кораблекрушение, – ответил капитан. – Я помню этот амулет. Конечно, я стар, но моя память пока еще верно служит мне. – Улыбнувшись, он подставил звезду лучам солнца, а затем вернул ее мне. – Кроме того, Дагон говорил мне, что этот амулет ему нужен.

– Зачем? – спросил я.

Баннерманн пожал плечами.

– Кто тут колдун, вы или я? – то ли шутя, то ли серьезно сказал он. – Может быть, достаточно того, что амулет находится на борту. – Баннерманн вздохнул, отвернулся, а затем, прищурившись, взглянул на туман, клубившийся перед носом корабля. – Скорее всего, так оно и есть. Насколько я могу судить об этом рыбьем боге, он не допустит того, чтобы стать зависимым от кого бы то ни было. А от вас – в первую очередь, – тихо добавил он, стараясь не смотреть на меня.

Я не ответил. Интуиция подсказывала мне, что я не ошибся: капитан действительно ждал меня здесь не для того, чтобы просто поболтать, а по какой-то другой, совершенно определенной причине.

Повернувшись, Баннерман заглянул мне в глаза и тихо спросил:

– Зачем вы это сделали, Роберт?

– Что? – удивился я.

Баннерманн раздраженно указал на карман, куда я спрятал золотую звезду:

– Вы ведь знали, что Дагону нужен этот амулет. Все его приготовления и колдовство оказались бы бесполезными без этой звезды. Возможно, уже сейчас он был бы мертв.

Я хотел возразить, но промолчал, так как упрек в словах Баннерманна раскаленным острием ножа вонзился в мою грудь.

– О чем… вы говорите, Баннерманн? – беспомощно пробормотал я после довольно продолжительной паузы. – Всего полчала назад вы говорили совсем другое. Ведь это вы…

– Я знаю, что я говорил, Крейвен, – рассерженно перебил меня Баннерманн. – И я не изменил своей точки зрения в отношении того, что касается жителей Фирт-Лахлайна. Но ведь вы здесь не поэтому. Вы могли помешать бегству Дагона. Вы могли уничтожить и рыбьего бога, и весь его дьявольский выводок.

– Что вы пытаетесь доказать мне, Баннерманн? – обиженно произнес я. – Это что, допрос? В таком случае заметьте, что для трибунала вам не хватает еще двух человек.

– Нет, это не допрос, – мягко возразил Баннерманн. – Просто я хочу понять, что же творится у вас в голове, Крейвен. Я пытаюсь понять ваши мотивы. Вам не кажется, что предпринятые вами действия лишены логики?

– На карту была поставлена жизнь моих друзей, Говарда и Рольфа, а еще всей команды «Наутилуса». Вам что, незнакомо такое понятие, как дружба?

– Знакомо. Но я не понимаю, почему вы…

Далее я не расслышал его слов, так как над «Дагоном» пронесся чудовищный грохот.

Все произошло невероятно быстро, словно десятки событий слились в одно мгновение. Небо над кораблем потемнело. Там, где секунду назад светило солнце, выгнулся черный купол тьмы, разрываемый паучьими сине-белыми лапами молний. Море вокруг «Дагона» вскипело. По небу плыли огромные мрачные тучи, а гигантские, выше палубы корабля, волны с силой бились о борт. Мой вскрик был заглушён непрерывными ударами грома. Казалось, настал конец света. Завывания ветра наполнили воздух, а необъятные паруса «Дагона» натянулись от удара, который заставил содрогнуться весь корабль. И тут огромная волна подняла корабль, словно игрушку, и с чудовищной силой швырнула его вниз.

Этот удар сбил нас с ног, я беспомощно покатился по палубе, заметив, как Баннерманн тряпичной куклой пролетел надо мной и ударился о мачту. Сам же я, впечатавшись в одну из построек, изо всех сил старался побороть черноту забытья, пытавшегося овладеть мною.

Когда я попробовал встать, порыв ветра подхватил меня и снова сбил с ног. Я опять покатился по палубе, пытаясь схватиться за что-нибудь, но отлетел к лестнице, ведущей к юту, и замер.

Но мой покой продлился лишь секунды. Новая волна подняла «Дагон» вверх, заставила корабль повернуться вокруг своей оси и вновь бросила вниз. Отовсюду доносился невероятный треск ломавшегося дерева. Я услышал чей-то крик, ощутил удар и в очередной раз упал ничком. «Дагон», как необъезженная лошадь, встал на дыбы, стараясь ударить меня деревянным кулаком палубы.

Треск не прекращался ни на секунду. Неожиданно я увидел тень, нависшую надо мной, и почувствовал, как меня схватили за руки и отдернули в сторону. Еще секунда – и было бы поздно! Треск стал громче, и на то место, где я только что лежал, посыпались обломки. Казалось, само небо обрушилось на корабль. Мачта повалилась, таща за собой обрывки парусов. Тяжелые куски дерева упали на ют, дробя дощатое покрытие. Перед лестницей образовалась дыра, а град из обломков мачты, разорванных парусов и снастей продолжался.

Баннерманн потащил меня за собой, и мы укрылись от ветра за главной мачтой. «Дагон» сотрясался от чудовищных ударов волн, и даже главная мачта начала трещать. С неба непрерывно били молнии, а раскаты грома следовали друг за другом так часто, что слились в единую музыку бури.

– Что все это значит, Баннерманн? – воскликнул я, пытаясь перекричать завывания грозового ветра.

Я даже не понял, услышал ли Баннерманн мой вопрос, но увидел, что он поднял руку, показывая вперед. Проследив за его рукой, я в ужасе закричал.

Исчезло не только небо, но и клубящийся туман, который еще недавно окутывал «Дагон». Перед нами распростерлось вспученное штормом море. На бурлящей воде плясали огромные клочья пены. Но мое сердце замерло вовсе не от этого. Вдалеке, между «Дагоном» и серо-белой линией горизонта, я увидел дыру.

Водоворот в море.

Огромный, противоречащий всем законам природы водоворот. Казалось, будто кто-то вытащил огромную пробку из морского дна, и вода теперь быстро стекала вниз, образуя воронку шириной в несколько миль. Возможно, эта воронка была глубокой, как сам ад. А «Дагон» стрелой несся прямо к ней.

Он был удивлен. Более того, его застали врасплох и на мгновение чуть было не вывели из себя. Он подозревал, что нападение будет неожиданным и сила врагов будет велика. Но он не рассчитывал на то, что враг зайдет так далеко.

Когда он понял, что произошло, в его душе поднялся гнев. На мгновение он даже испытал искушение выйти из своего укрытия и изо всех сил ударить в ответ. Но это мгновение быстро прошло.

Он должен быть осторожным. Хотя его враг – обычный смертный, человек, у него все же есть могущественные союзники, существа, которые могут посоревноваться с ним в силе и уме. Возможно, его враги даже сильнее, ведь в отличие от него они не знают ни жалости, ни совести. Происшествие на «Дагоне» было лишь крошечной частью загадки, не более чем одним ходом в игре, длившейся зоны. Если он снимет маску раньше времени, то наверняка проиграет. Остальные ничего о нем не знали, они даже не подозревали о его существовании, и эта их неосведомленность была главным козырем. Но если разыграть козырь раньше времени, он, вероятно, потеряет свой шанс на победу еще до того, как начнется открытый бой.

Что ж, кое-что сделать он все-таки может…

Я услышал крики задолго до того, как спустился по лестнице и вошел в пассажирский отсек. Это были громкие, резкие крики, которые могут издавать люди, взглянувшие в лицо смерти. Корабль по-прежнему трясся от непрерывных ударов. Я скорее катился по лестнице, чем шел. Дважды или трижды я терял равновесие и летел вниз, чудом избегая серьезных травм, так что к коллекции кровоподтеков на моем теле добавилось лишь несколько новых экземпляров.

Вбежав в зал, я увидел там невероятный хаос. От ударов, заставивших «Дагон» содрогаться, столы и скамьи перевернулись, а безобидная мебель превратилась в смертоносное орудие. Многие мужчины и женщины, залитые кровью, лежали на полу; те же, кто остался неповрежденным, в панике бегали туда-сюда, не понимая, что только способствуют царившему здесь хаосу. В зале стоял невообразимый шум.

С трудом пробравшись сквозь толпу людей, я обошел стол, под которым спрятался Макгилликадди, и распахнул дверь в коридор, ведущий в каюту Дагона. Коридор тоже был разрушен, и обвалившаяся часть потолка преграждала путь. Сквозь зиявшую в боковой стене трещину лилась соленая вода. Пол под моими ногами дрожал раненым зверем.

Наконец я добрался до двери в каюту Дагона. Безуспешно попытавшись повернуть ручку, я всем телом бросился на дверь. Дерево застонало от удара, но мне удалось выбить дверь лишь с третьей попытки. Когда я влетел в каюту, это едва не стало моим последним шагом.

Увидев направленный на меня меч, я попытался отступить, но из-за сильной качки потерял равновесие. Замахав руками, я упал на пол и откатился в сторону. Лезвие вошло в доску в том самом месте, где я только что лежал. Послышался вскрик, и тень надо мной исчезла. Я увидел сплетенные в борьбе руки и ноги. С трудом встав, я с изумлением и ужасом посмотрел на открывшуюся передо мной картину.

Некогда роскошная каюта превратилась в кучу обломков. Два из трех иллюминаторов были разбиты, и внутрь врывался ледяной ветер вместе с брызгами соленой воды. Вся мебель была разрушена, а возле кресла, на котором сидел Дагон, валялся изуродованный труп одного из его людей-головастиков. Второй человек-головастик отчаянно сражался с бойцом в черной одежде, который до этого напал на меня. Это был драконоборец Некрона!

Головастик не мог выиграть эту битву, хотя напал на противника в подходящий момент, когда тот отвлекся на меня. Но эффект неожиданности был утерян. Драконоборец уклонился от пасти чудовища и его когтистых лап и отпрыгнул назад. В его руке блеснул меч. Я даже не заметил удара, настолько он был быстрым, но детище Дагона неожиданно замерло, с клокочущим звуком поднесло руки к голове и упало на спину. Убийца, подосланный Некроном, развернулся, собираясь покончить со мной.

Я отпрянул от него и прижался спиной к стене. Человек в черной одежде уверенно пошел на меня. Воин двигался не очень быстро, но его легкие, изящные движения свидетельствовали о том, что он полностью контролирует себя. Острие меча, словно стальная змея, смотрело мне прямо в лицо. Одновременно драконоборец следил за каждым моим движением.

Я в отчаянии оглянулся, ища путь для отступления. Мне уже давно не приходилось сталкиваться с таким противником, но воспоминание об этом было достаточно ярким, и я знал, что не стоит вступать в битву с этим человеком в маске. Уровень мастерства драконоборцев Некрона в несколько раз превышал мой. Отпрыгнув в сторону, я схватил отломанную ножку стула, собираясь использовать ее как дубину, но боец, словно играючи, шевельнул рукой с мечом – и от ножки стула остался обломок длиной в три дюйма. В следующее мгновение он ударил.

Конечно, мне помогли лишь везение и сила, подкрепленная отчаянием, иначе я не смог бы уклониться от этого удара. Лезвие вошло в стену рядом со мной, скользнув мимо ребер. Повинуясь инстинкту, я схватил драконоборца за запястья и с силой пнул его. Разумеется, такой прием не входил в правила английского бокса, но в целом он был очень эффективным.

Вот только сейчас этот прием, к сожалению, не сработал.

Драконоборец принял удар не моргнув глазом и, отпустив меч, хлестко ударил меня ребром ладони в челюсть. Согнувшись, я увернулся от последовавшего за этим удара ногой и в ту же секунду таким же движением взял реванш. Боец упал на спину, кувыркнулся и, вскочив на ноги, сунул руку под одежду. В его пальцах блеснула пятиконечная металлическая звезда с острыми, как у бритвы, краями.

Неожиданно за моей спиной прогремел выстрел.

Драконоборец Некрона замер. Его глаза округлились от удивления, а черный платок, закрывавший лицо, пропитался кровью. Он покачнулся. Метательная звезда упала на пол и задрожала, вонзившись одним из концов в древесину. Боец медленно опустился на колени, поднес руки к лицу и упал ничком.

Выпрямившись, я встретился взглядом с Макгилликадди. Ухмыляясь, он стоял в двери с широко расставленными ногами. В руках он сжимал винчестер, дуло которого теперь целилось прямо мне в лицо.

– Да уж, надо было подождать, пока он тебя укокошит, Крейвен, – насмешливо сказал он. – Но, думаю, такая возможность еще представится. Что здесь произошло? Где Дагон и та шлюшка, которая таскается за ним?

Я мысленно увеличил список того, что собирался сделать с Макгилликадди, на несколько пунктов и, с трудом расправив плечи, обошел мертвеца. Макгилликадди продолжал целиться в меня, но я знал, что он не выстрелит. Чувствуя поднимавшуюся во мне волну гнева, я заставил его опустить винчестер.

– Зачем вы его застрелили, идиот? – набросился я на Макгилликадди.

– А что, надо было подождать, пока он разрубит вас пополам? – недоуменно спросил шотландец.

Я лишь раздраженно отмахнулся.

– Пули в плечо было бы достаточно, Макгилликадди. Но вам ведь нравится убивать, не так ли?

– Этот парень хотел вас убить, Крейвен, – выпятив нижнюю губу, пробормотал Макгилликадди. – А кто он вообще такой? Откуда он взялся?

– Почему бы вам не спросить у него самого? – в ярости воскликнул я.

На лице Макгилликадди отразилось некоторое замешательство, но он тут же взял себя в руки, поднял винчестер и ударил меня под дых. В отместку я наступил ему на ногу и вышел из каюты. Шотландец толкнул меня в спину, но мне хватило ума на то, чтобы не продолжать эти игры.

Неразбериха в пассажирском отсеке немного поутихла. «Дагон» по-прежнему трясся, как крошечная лодочка во время шторма, но чудовищные удары прекратились. Казалось, корабль вошел в ритм шторма. Ситуация была не столь уж катастрофической, как показалось на первый взгляд. Многие люди были ранены, но самыми серьезными травмами были лишь ушибы и пара сломанных рук и ног. К счастью, все пассажиры были живы, никто не получил смертельных ранений.

– Что происходит наверху? – спросил Макгилликадди, мотнув головой в сторону лестницы, ведущей на палубу. – На нас что, напали?

– Почему бы вам самому не посмотреть? – огрызнулся я.

Поджав губы, Макгилликадди положил винчестер на стол и раздраженно уставился на меня.

– Ну ладно, Крейвен, – сердито сказал он. – И без вас справимся. Я просто хотел дать вам еще один шанс. Стенли пошел наверх, чтобы все проверить. Он вернется и доложит ситуацию. А где Дагон?

– Я ведь уже сказал вам, что не знаю, – зло выдохнул я. – И он, и Дженнифер исчезли. Впрочем, сейчас это не важно. Мы должны покинуть корабль.

Макгилликадди уставился на меня как на умалишенного, а может быть, таковым он меня и считал.

– Что вы сказали? – с глупым видом спросил он.

– Вы знаете этот корабль? – настаивал я. – Вы знаете, где тут спасательные шлюпки?

– Да вы что, с ума сошли? – растерянно пробормотал Макгилликадди. – С какой стати мы должны покидать «Дагон»? Неужели из-за небольшого шторма? Вы…

– Черт побери, это не просто небольшой шторм! – перебил его я. – Через какое-то время корабль пойдет ко дну!

– Вы шутите, Крейвен! – воскликнул Макгилликадди. – Дагон не бросит нас в беде. Ничто в мире не может угрожать этому кораблю.

– Почему бы вам самому не подняться на палубу и не посмотреть, что творится? – предложил я.

Смерив меня подозрительным взглядом, Макгилликадди обернулся, резким движением взял со стола винчестер и указал на выход.

– Так мы и сделаем, Крейвен. Вы пойдете со мной. – Он огляделся по сторонам. – Ферс! Гунтер! Вы пойдете с нами. Все остальные остаются здесь.

Двое парней послушно подошли к нам, и мы все вместе направились к лестнице. Ферс открыл дверь, вышел наружу… и замер. Казалось, он окаменел.

– Что такое? – нетерпеливо топнув ногой, спросил Макгилликадди. – В чем дело, парень?

Схватив Ферса за плечо, он повернул его к нам. В то же мгновение с губ шотландца слетел приглушенный вскрик.

Лицо его мордоворота превратилось в кровавую маску. Глаза оставались широко открытыми, но парень был уже мертв.

Во лбу у него торчала пятиконечная метательная звезда.

– Сюда! – Дагон нетерпеливо указал на низкий проход, заваленный снастями и обрывками парусов. – Расчистите проход! Быстро!

Люди-головастики, к которым он обращался, поспешно принялись убирать снасти и клочья парусины. Дагон нетерпеливо переминался с ноги на ногу, посматривая в глубину темного коридора, из которого они вышли.