Текст книги "Горничная для Мага (СИ)"
Автор книги: Властелина Богатова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
Хэварт обхватил её разрумянившееся лицо ладонями, прошёлся языком по припухшим пылающим губам, заставляя чуть ли не застонать в его рот. Он знал её всю, знал, как вызвать в ней каскад ощущений, разогнать по телу звенящие осколки блаженства и заставить упасть в его сети.
Игнес не зря пытается его вернуть, поняв, кого потеряла.
Неожиданная горечь встала в горле.
– Какой первый вопрос ты задала? – спросил Хэварт глухо, посмотрев на неё из-под ресниц ещё заволокшимся туманом взглядом. Какой? Если бы она помнила! Все мысли выветрились из головы, и Фабиана мало что сейчас могла сообразить. Но Ламмерт помог: – Рассказать о моей магии?..
Фабиана лихорадочно кивнула, вспоминая, что это именно то первое, что она хотела бы знать о нём.
– …Она проявилась не сразу, – начал он издалека, не откладывая разговор на потом, не отходя даже от этого рояля, где она так бесстыдно только что отдавалась ему, – в тринадцать лет, как раз возраст самого созревания. Сначала у меня, потом у Вита… Отец был не очень рад этому, не знаю почему, хотя ко всем магам он относился ровно. Наверное, потому что это навлекло на нашу семью определённое внимание, обязанности и, разумеется, сложности…
– Что за обязанности?
Ламмерт посмотрел в окно, от яркого света зрачки немного сузились, делая его взгляд острым, будто он сейчас смотрел в прошлое.
– Ежегодно появляться на собрании, где мы обязывались рассказывать о том, какие изменения происходили с нами. Этот долг лежит на всех магах до совершеннолетия.
– Почему именно до совершеннолетия?
– Потому что после, магия останавливается в своём развитии. Ты же ведь знаешь, что способности могут проявляться в разных умениях, и это зависит от её мощности? Эти браслеты, – Хэварт отнял руку от девушки и продемонстрировал запястье, скованное металлом, – сдерживают её потоки, потому что её воздействие разрушительное как на окружение, так и на самого носителя магии... Её сложно самостоятельно контролировать.
И тут-то в голове всплыло воспоминание. Игнес ведь говорила что-то об этом в кабинете, когда Ламмерт её выгонял.
– …Теперь, – продолжил Ламмерт, – хочешь знать, что это? – спросил, выдёргивая Фабиану из размышлений, смотря на неё сверху.
Солнце уже поднялось над горизонтом, и первые утренние лучи, проникавшие в покои, ложились яркой полосой на глаза Ламмерта, заставляя его немного щуриться и нежится в их тепле. А Фабиану любоваться им, наслаждаться.
– Да, хочу, – без колебаний ответила.
Хэварт чуть приподнял подбородок и с каким-то подозрением посмотрел на неё, будто в голове анализировал что-то, но взгляд его стал меняться, делаясь таинственным и явно что-то замышляющим. Он взялся за браслет и снял его с руки.
– Что ж, думаю, сейчас подходящий случай, – сказал, чуть усмехаясь, кладя металл на рояль.
Фабиана недоуменно моргнула, пронаблюдав за его действиями – что он имеет в виду?
– Что ты собираешься делать? – не удержалась от вопроса.
– Сейчас увидишь, – усмехнулся Ламмерт, поворачиваясь к шкафу.
Фабиана насторожилась, напрягшись всем телом, и в то же время стало до мурашек любопытно, что Хэварт ей хочет показать.
Ламмерт поднял руку, по ней от локтя потянулись тонкие паутинки зеленоватого тусклого свечения, которое Фабиане однажды довелась увидеть. Они плавно стекли к мужскому запястью, устремляясь через ладонь к кончикам пальцев, задержались лёгким сиянием на подушечках и вернулись обратно, будто Ламмерт управлял их движениями, сгустились на ладони, распределяясь по следам ожогов.
Фабиана с замиранием перевела взгляд на лицо мужчины. В полумраке свечение отражалось малахитовым блеском в его чёрных глазах, даже сердце замедлило ход, каким прекрасно завораживающим был он в этот миг: лицо мужчины спокойное, а взгляд неподвижен, он управлял магией и был сейчас её хозяином. Свечение, растворяясь внутри ладони, будто впиталось обратно в кожу, исчезло совсем, и если Фабиана думала, что на этом магия закончилась, то ошиблась.
Хэварт перевёл взгляд на шкаф у противоположной стены, протянул руку, чуть расставив пальцы, будто пытаясь что-то ухватить.
Глухой щелчок раздался вдали. Фабиана вздрогнула и застыла, когда ручка шкафа вдруг повернулась, а петли скрипнули, поддавшись невидимому воздействию, и раскрыли створку. Фабиана так и раскрыла губы, одеревенев, каждый волосок на её коже поднялся от ошеломления. Это было невероятно! Вразрез шло с её привычным восприятием, но всё же Фабиана видела это, хоть и с трудом верила глазам.
Но то, что последовало дальше, повергло в шок: небольшая коробка, стоявшая на верхней полке, вдруг соскользнула вниз и застыла в воздухе.
Фабиана быстро перевела взгляд на Ламмерта, который оставался сосредоточенным и в то же время спокойным. Хэварт вытянул шею, чуть приподнимая подбородок, опустил немного руку, разворачивая ладонью вверх, притянул коробку к себе. Она, свободно пролетев по воздуху, оказалась в его руке так стремительно, что Фабиана едва успела уловить этот момент.
Ламмерт моргнул, посмотрел на побледневшую девушку и тут же нахмурился.
– Испугалась, фиалка? – с какой-то тревогой вдруг спросил, коснувшись свободной рукой её щеки, убирая прядку за ухо.
Фабиана сглотнула и покачала головой, смотря на коробку в руке мужчины. Испугалась? Да она в лёгком потрясении! Как это вышло? Это так... восхитительно, что у неё слов не нашлось что сказать.
– Никогда ничего подобного не видела, – прошептала лишь, смотря на мужчину с восторгом.
Хэварт усмехнулся.
– Ты бы и не смогла увидеть, магия запрещена в Вальшторе и окрестностях, только избранные и те, кто находятся в окружении, короля могут получить разрешение на её пользование. А особенно запретна моя магия… О том навыке, который я развил, не знает никто. Подержи, – вдруг отдал ей коробку и, взяв браслет с рояля, надел его обратно на запястье, чуть морщась, сведя брови, будто что-то доставляло дискомфорт.
Фабиана посмотрела на коробку, взвешивая её тяжесть. Что там?
– Магия притягивает все предметы или только определенные?
– Определенные, те, что состоят из сплавов различных металлов.
Вот поэтому створка шкафа поддалась, и дверь, которую она заперла на ночь, когда Ламмерт смог открыть её и ворваться в комнату, и её драгоценности, которые он запросто нашёл, будто точно знал, где она их спрятала! Фабиану пробрало онемение.
Ламмерт взял из рук девушки коробку и открыл крышку, посмотрев на Фабиану с каким-то заставляющим заволноваться блеском в глазах. Отложил крышку. Фабиана опустила взгляд. В утренних лучах сверкнул жемчужно-розовой тонкий обод браслета. Да, это был именно браслет, Фабиана не ошиблась.
Хэварт взял его с белой бархатной подушечки, отставил коробку.
Фабиана посмотрела на мужчину растерянно, бегая взглядом по его лицу, в голове сразу столько мыслей, что она не успевала ухватываться хоть за одну.
Металлы. Запретная магия. Артефакт.
По телу прошлась зыбкая дрожь от осознания полного представления о Хэварте эрн Ламмерте.
Он взял запястье Фабианы, немного сжал в горячих пальцах, немного отрезвляя.
– На самом деле я давно купил это украшение. Для тебя. И давно хотел подарить, – вдруг сказал он, обескураживая окончательно, – …но подумал, что ты не так меня поймёшь… Ведь наш брак считался фиктивным. Позволишь?
Купил для неё… давно?
Поняв, что Ламмерт хочет сделать, Фабиана задержала дыхание.
– Насколько давно? – спросила чуть хрипло – голос перестал слушаться.
Хэварт посмотрел на неё предельно серьёзно, будто всё это очень важно для него, во взгляде не было насмешки и отчуждённости, он твёрдо готовился сделать ей подарок.
– После того как мы стали мужем и женой, – края губ мужчины чуть дрогнули в волнительной улыбке.
Дыхание спёрло, и Фабиане сделалось совсем душно, она ощущала, как на щеках сгущается жар, а горло сдавило от разыгравшегося волнения.
– Это изделие сделано из ценной породы, которые только начали добывать маги. Оптон уже прославился своим особым сплавом.
Его пальцы скользнули по кисти девушки, сжали пальцы. Ламмерт неспешно надел украшение на руку Фабианы, и она видела, как в его лице отражается удовольствие подарить ей такую вещь. Кисть проскользнула в обод, обжигаясь о холод металла, что лёг на запястье непривычной тяжестью. Удивительное и потрясающе красивое, изысканно украшенное драгоценными камнями, будто сбрызнутыми росой, оно ослепительно сверкало в солнечных лучах. Сколько же оно стоит? Фабиана и представить не могла.
Ламмерт посмотрел на неё.
– Так и думал, – сказал он, усмехаясь каким-то своим мыслям, не выпуская пальцев, поднёс к своим губам, мягко коснулся ими самых кончиков, – украшение безупречно подчеркивает твою трогательную немыслимую красоту, моя нежная фиалка.
– Это те ценные породы, которые находит тот артефакт, созданный магами, что ты должен… украсть?
Ламмерт застыл, а оптом остро посмотрел на неё.
– Да, – ответил с неохотой.
Фабиана опустила взгляд на своё запястье, теперь скованное украшением, и тут же подняла на Ламмерта, высвободила руку. Хэварт не стал задерживать, но холодная тень отчего-то легла на его лицо. Фабиана протянула руку и коснулась его щеки, заглядывая в глаза.
– Если ты останешься без своих обручей, магия тебя... убьёт?
Хэварт сглотнул.
– Да, как и Вита…
Фабиана поджала губы. Эти мерзавцы, кто его похитил, без промаха знали, на что давить. Хотелось задать ещё один вопрос, но не смогла – в дверь вдруг постучали.
Хэварт повернул голову, а Фабиана спряталась за ним, будто в покои может кто-то войти, хотя она прекрасно помнила, что дверь заперта.
– Извините, милорд, вы просили вас разбудить. Время подходит к завтраку, милорд, – раздался извиняющийся тон Аскила за дверью.
Глава 18
Хэварт
Хэварт уже забыл, что велел Аскилу поднять его до завтрака, если он всё же после вечера в Фрокколе проспит утро. Но вечер окончился тем, о чём он даже и в мыслях не думал. Не думал, что Фабиана ответит на его предложение поехать с ним, и эта ночь обернётся самой страстной и будоражащей в его жизни.
Ночь с фиалкой. Любимой и нежной.
Внутри что-то сжалось от этой мысли. Хэварт и не ждал такого подарка – прижимать её к себе, когда она пыталась прикрыться, как только в дверь постучали, стесняясь своего совершенного прекрасного тела с плавными изгибами, белой гладкой кожей, которую хотелось целовать не останавливаясь, проходить по шее кончиком языка, трогать линию ключиц, гладить шею, искать самые слабые места за ухом, на вершинках грудей, и сходить с ума от её пьянящего, изысканного, тонкого аромата, оседающего сладким нектаром на языке, будоража кровь. Терять голову от её прикосновений – робких и неумелых, от того, как она цеплялась тонкими пальчиками за его плечи и тихо стонала в его рот, негромко, чтобы слышал только он. Она хотела, чтобы он остановился, а сама прижималась теснее, выгибаясь навстречу, вынуждая его срываться в огненную пропасть, такую бурную, невыносимо возбуждающую.
Истинное удовольствие было слизывать языком с её пухлых горящих губ дрожь экстаза, когда её руки продолжали исследовать его тело, касаясь лопаток, спины, поясницы, бёдер. Заставляла дышать тяжело, наливаться твёрдостью плоть, жаждать до ломоты в паху быть в ней. Но он должен был быть предельно осторожен с ней, должен был подготовить её, чтобы потом она раскрылась сама, не сдерживая своих желаний. Но фиалка превзошла все его ожидания, хотя он и не ждал, наслаждаясь только по-настоящему глубоким ощущением, что она с ним рядом, его.
Весь вечер после её признания он пытался противостоять своему желанию. Но не мог. Представлял за общим столом, как будет её брать… Отвлекался на всё что можно, чтобы гнать это настойчивое, упрямо нарастающее напряжение в своём теле. Возращение до Ристола, казалось, сведёт с ума окончательно, ко всему не мог ни на секунду расслабиться, следя за дорогой.
Впервые он боялся, боялся за свою фиалку.
Хэварт повернулся к Фабиане, когда шаги Аскила заглохли за дверью, ловя растерянно смущенный взгляд голубых чистых глаз, видя, как по бледным щекам растекается лихорадочный румянец, делая её невыносимо привлекательной, что Хэварт подумал всё же задержаться. А когда она облизала свои розовые губы, которые стали соблазнительно блестящими, подняли в нём исступлённую волну жара. Хитрая искусительница. Любимая. Его.
– Нужно выбираться, – сказала фиалка, явно догадываясь о неладном.
Решение, как удар. И Фабиана была, к сожалению, права. Он бы мог велеть принести завтрак в покои, но тогда неизвестно, когда они спустились бы вниз. Ко всему у него сегодня назначена встреча с одним важным человеком, а ещё нужно раздобыть подходящую одежду… потому что уже завтра – последний день.
– Да, нужно, – повторил он, убеждая себя в этом.
Но всё же не удержался, провёл ладонью по налитым грудям с возбуждающе-розовыми вершинками, затвердевшими от его прикосновений, коснулся шеи губами, слегка обхватывая её ладонью, притягивая Фабиану к себе ближе, поймал её рот, срывая ещё один поцелуй, и едва не зарычал – как же не хотелось выпускать её!
Слишком мало, мало времени, проведённого вместе! Мало поцелуев, прикосновений. Оставалось лишь усмирить себя тем, что у них будет ещё время, чуть позже, после. Обязательно. Он сделает всё, чтобы как можно быстрее быть с ней и окутать своей любовью, ласками, своей страстью, собой, не позволит сделать и передышки, чтобы измучить её и измучиться самому, опустошаться без остатка раз за разом, чтобы вместе тонуть в обжигающей слабости и бессилии.
Обхватив её за тонкую талию, поставил на пол, сползая ладонями к пояснице.
– Вы не ответили на последний вопрос – откуда эти ожоги, но расскажете после. Я вам напомню, – сказала соблазнительно, приглушённо, нарочно должным тоном, при этом невинно посмотрев на него из-под длинных изогнутых ресниц, растягивая губы в лукавой улыбке.
– Я согласен на это, – ущипнул за упругие ягодицы, заставив ахнуть девушку и поддаться вперёд, прильнуть к его телу.
Невинная и порочная, невыносимо пленительная. И если они ещё немного задержатся, то...
Хэварт тяжело выдохнув, всё же разомкнул руки, и чтобы не терзать себя и её, отошёл, подхватив с прикроватной тумбочки рубашку.
Они одевались вместе. Фабиана торопливо и вместе с тем изящно справлялась со своим платьем – Хэварт в молчаливом удовольствии наблюдал за ней, но когда дело дошло до шнуровки, фиалка запыхтела, пытаясь вывернуть руки и упрямо справиться с задачей самостоятельно.
Накинув на шею платок, приблизился к ней.
– Помогу? – спросил, подойдя сзади, обхватил плечи, склонился к уху, коснувшись мягкой мочки, ощущая, как по замершему в его объятиях телу Фабианы пронеслась дрожь.
Она согласно кивнула, сжавшись, смущённо посмотрев на него из-за плеча.
Взявшись за тесьму, принялся стягивать шнуровку корсета, наслаждаясь тем, какая же нежная и гладкая у неё кожа.
– Сегодня предпоследний день... – вдруг начала она, – может, я могу чем-то быть полезной? – предложила Фабиана.
Хэварт только усмехнулся, качнув головой.
– Думаю, это будет плохая затея, – провёл по линии позвоночника пальцами, наслаждаясь тем, как неровно задышала фиалка, – уже почти всё приготовлено, остались мелочи, и с ними я справлюсь сам, – завязав тесьму, снова он не смог удержаться от ещё одного поцелуя в плечо, притянул за подбородок её лицо к себе, – всё что ты можешь для меня сделать, это оставаться в Ристоле, – накрыл её губы своим ртом, проникнув языком, почувствовав горячую глубину, скользнул по нижней мягкой плоти, легонько втянул и прикусил.
Фабиана протяжно вздохнула и обмякла в его руках. Сладкая, какая же она вся невыносимо сладкая!
Фиалка быстро пришла в себя, всполошилась, рассеянно моргнула:
– Хэварт... – позвала, с дрожью выдохнув, сжимая его плечи.
– Да, – провёл краями губ её влажного рта. Отстранился и повлёк её за собой к выходу.
…На лестничной площадке оказалось холодно и пусто после хранивших тепло и запахи их тел покоев. Стоило оказаться за их пределами, мышцы напряглись, будто опасность могла подстерегать на каждом шагу. Фабиана тоже немного насторожилась, хоть старалась держаться естественно.
Переглядываясь и обнимаясь, вошли в столовую, но Фабиана вдруг задержалась у порога, вынуждая застыть и Ламмерта. Громкие гулкие хлопки раздались по полупустой зале эхом. Игнес, сидящая за столом, чуть откинулась на спинку кресла и продолжала ударять ладонями.
– Какое исполнение! Браво, заслушалась!
Хэварт стиснул кулаки. Ярость раскаленным сплавом обожгла грудь и горло, затопляя голову багряным жаром. Фабиана будто почувствовав его всплеск, чуть сжала руку, которую нашла сама.
Игнес, наконец, перестала издевательски аплодировать.
– Очень трогательно, я даже прониклась, – демонстративно стёрла со щеки невидимую слезу, а следом превратившееся в мрамор лицо исказилось: ровные брови изогнулись в подобии удивления и изумления, она чуть поддалась вперёд, опершись ладонями на стол, и уставилась презрительно-изумлённом взглядом в Фабиану. – Вот это да! Хэварт, объясни, это же твоя горничная, не так ли? Что-то я ничего не пойму, Фабиана О-Лидер – горничная и твоя жена? – Игнес запрокинула голову и истерически засмеялась.
Фабиана подняла взгляд на Хэварта, будто хотела сказать этим что-то. Но не обращать внимания на выверты Ларси было невозможно. И, кажется, фиалка потерялась, не зная, что делать, пока Игнес изливала свой безумный смех – она могла только беситься и язвить от невозможности сделать что-либо ещё, хоть как-то слить свой яд.
Хэварт увлёк Фабиану за собой к столу – он не доставит такого удовольствия Ларси, чтобы Фабиана ушла, и сам не намеревался уходить. Кажется, пришло время поставить на место Игнес эрн Ларси. Внутри всё сотрясалось от нахального и дерзкого поведения, если бы не Фабиана, он принял бы более жёсткие меры, и не оставил бы её сидеть за столом.
Ламмерт отодвинул стул, приглашая Фабиану сесть. Игнес всё же прекратила смеяться, наблюдая за этим с какой-то кислой гримасой на лице – её способ привлечь к себе внимание не венчался успехом. И всё же она продолжала улыбаться отвратительно, въедливо, пялилась то на него, то на Фабиану.
Аскил разбавил накалившееся молчание. Вид управляющего был такой, будто он до этого выполнял какой-то непосильный труд: покрывшийся потом лоб поблёскивал, тревожный и вместе с тем суровый взгляд ложился на Игнес тяжёлой недоброжелательностью – видимо, мисс Ларси успела с утра потрепать мужчине нервы.
Оставив завтрак, Аскил ушёл, хотя уже ни о какой еде не могло быть и речи.
В зале повисла тишина, Фабиана старалась сидеть непринуждённо, но у нее плохо получалось – она предельно переживала, сжимала на коленях складки платья и стискивала зубы. Хэварт, положив локти на стол, перевёл взгляд на Игнес. Которая продолжала пялиться на Фабиану колючим, неприязненным, почти ненавидящим взглядом. Это он во всём виноват, оставив её в Ристоле. Но теперь уже поздно.
– Чего ты добиваешься, Игнес? – спросил Хэварт прямо.
Девушка перевела на него затуманенный спесью взгляд, брови изогнулись, губы скривились, дрогнув в едкой ухмылке.
– Чего я, добиваясь, Хэварт? Ты меня удивляешь, милый. Я всего лишь хочу, чтобы ты выполнил своё обещание, которое ты мне дал недавно, – заявила она.
Впрочем, другого он и не ждал. Звон ярости оглушил Ламмерта. Стерва, какая же дрянь, нашла подходящий случай, чтобы ударить, чтобы захлопнуть ловушку.
Фабиана глянула на него и быстро отвела взгляд, но он успел почувствовать её волнение.
– Что ты молчишь? – спросила Игнес, переведя вдруг взгляд на сидевшую неподвижно Фабиану: – Ты, должно быть, не знаешь, – перешла сразу на фамильярность, – Хэварт, он такой непостоянный, а ты, видимо, поверила всему, что тебе он наговорил. Скажу тебе по секрет: красиво говорить – это его самое изысканное достоинство. Многие, такие как ты наивные девицы, покупаются на это.
Взгляд Хэварта потемнел, кулаки сжались сами собой.
– Что ты несёшь? – прошипел Ламмерт сквозь зубы, почти теряя контроль.
– Что я несу, милый? Правду. Разве нет? А ещё самое большое достоинство эрн Ламмерта – это то, что он выполняет свои обещания. Хочешь знать, что он мне пообещал?
По позвоночнику поползла свинцовая тяжесть. Неужели она настолько… Настолько гнилая внутри?!
– Обещал выставить тебя из Ристола, как только я расскажу ему кое-что о его врагах. А именно: расскажу, что, между прочим, твой женишок – Бордант эрн Груно – да наш министр во всём этом замешаны. И ты подставила его! – выпалила ядовито Игнес.
– Замолчи! – Хэварт шарахнул ладонью по столу так, что посуда жалобно звякнула, а Фабиана испуганно вздрогнула.
– Что-то не сказала разве? – продолжила, будто не слышала его угрозы, с вызовом смотрела на него, не собираясь останавливаться. – Хэварт, как нехорошо пользоваться доверием невинных девушек, сколько раз тебе говорила, плохой мальчик.
Фабиана бегло глянула на Ламмерта, но Хэварт успел поймать в её взгляде что-то такое, что заставило лопнуть терпение, и в тот миг, когда он хотел схватить за шкирку эту стерву и выставить вон, Фабиана вдруг подняла взгляд и прямо посмотрела на Игнес, усмехнулась:
– На этот счёт вы ошибаетесь, госпожа Ларси, – величественно приподняла подбородок. – Насчёт обмана, да и насчёт невинности – тоже.
Хэварт, ошеломленный таким ответом, посмотрел на Фабиану. О чём она говорит?
Фабиана вдруг повернулась к нему, и то, что Хэварт увидел, затопило его с головой чернотой: её улыбка – извиняющаяся, холодная, чужая – словно предательство, красноречивее слов. Замешательство смешалось с чувством ярости, заставив его упасть в кипящую лаву, а мышцы налиться свинцовой твёрдость.
Что с ней такое? Что за улыбка, которую он не видел раньше? Хотелось схватить фиалку за плечи и встряхнуть хорошенько, чтобы это отвратительная грязная улыбка сползла с её невинно-чистого лица.
– Что ж, пора во всём признаться, не так ли? – оторвав от мужчины льдистый взгляд, Фабиана поднялась со своего места. – Если честно, меня немного утомил весь этот спектакль, – коротко и отчужденно снова глянула на Ламмерта.
Это заявление, будто удар в живот, выбило воздух из лёгких. Хэварт смотрел на неё и уже не мог думать, видя, как лицо девушки становилось непроницаемым. Не понимал её сейчас, своей фиалки, и это непонимание, кажется, причиняло боль, которая настойчиво пробивала грудь словно тупым обухом.
– Не стоит так волноваться, госпожа Ларси. Моим мужчиной будет и останется эрн Груно, – улыбнулась лицемерно вежливо Игнес, и тут же перевела взгляд на Ламмерта: – Я здесь, чтобы проследить за вами, милорд. Уж простите за такую прямоту, – притворно мило улыбнулась и ему.
Хэварт фыркнул – что за абсурд она несёт?
– Я всё доносила о вас, если так угодно. Всё было подстроено, начиная от нашей с вами встречи и заканчивая этого утра, – натянула на губы улыбку. – Я должна была выяснить, что вы, милорд, тот, кто нужен для уважаемого господина. И в этом плане ваше репутация безупречна, – сказав это, Фабиана выпрямилась и, усмехнувшись, вышла из-за стола, – приятного вам завтрака, – направилась к двери.
Если это ложь, то самая нелепая которую он только слышал от неё.
Хэварт посмотрев перед собой, дёрнул напряжённо желваками, дёрнулся, чтобы её догнать и вытрясти объяснения, но собственное тело не слушалось. Перед глазами тёмные всполохи, и это омерзительная снисходительная улыбка на её губах, которые он ещё недавно любил, не выходила из головы. В висках болезненно пульсировала кровь, всё тело ломило от перенапряжения.
Что она там сказала? Что мисс О-Лидер всё это время следила за ним?
Хэварт усмехнулся, но эта усмешка горечью отразилась на его губах, а горло сжал давящий спазм. В голове одно за другим пронеслись воспоминания. Той их первой встречи, сразу показавшейся ему странной и подозрительной. Тогда он и в самом деле принял её за подосланную. Но неужели это всё…
– Не ожидала, – подала голос Игнес, выдёргивая его из пропасти. – Что ж, хорошо, что всё выяснилось. Не так ли? – она тут же смолкла, когда Ламмерт глянул на неё.
Неимоверным усилием переборол желание схватить её, вздёрнуть на ноги и вытолкнуть вон. Нет, фиалка не могла притворяться. Он знал. Всё это специально сделала, чтобы он не выгнал Игнес. Но где-то внутри всё равно точила горечь сомнения, а к горлу подпирал сухой ком. Дыхание стало тяжёлым, возникающие в голове мысли разбивались о какую-то преграду, что отгораживала его от приступа бешеной ярости.
Хэварт рывком поднялся из-за стола.
– Ты куда? – пискнула Игнес.
Широким шагом Ламмерт вышел из столовой.
Он не видел ничего перед собой, пересек коридор и лестницу и поймал Фабиану, схватил её за локоть и втащил в комнату, закрыл за собой дверь. Бросил на девушку потемневший взгляд, понаблюдав, как спокойно фиалка встретила его, румянец с её щёк сошёл, оставляя бледность и невозмутимость.
– Зачем? – шагнул к ней, нависа. – Зачем ты это сделала? Ты ведь это всё выдумала, да? Зачем?! – рявкнул он громко, так что Фабиана всё же вздрогнула, но продолжила смотреть на него прямо, делая вид, что ей безразлична его ярость.
Смотрела совсем не так, как ещё недавно в его покоях. Что с ней такое? Хотел понять. Немедленно, сию минуту. Протянул руку, но фиалка отвернула лицо и зажмурилась, будто ей вдруг стали противны его прикосновения, настолько открыто показывая это, что обескуражило. Она отстранилась совсем, делая шаг назад. Он схватил её за плечи и рывком повернул к себе, обхватил подбородок пальцами, заставляя смотреть на него. Ресницы девушки дрогнули, но больше ни одной эмоции на лице и в голубых глазах, которые вдруг покрылись коркой льда.
– Если это так, то зря. Да, я обещал ей, но тогда думал, что ты не захочешь остаться со мной... Говори же! – обхватил шею, чуть сдавливая.
Её молчание убивало, разбивало его вдребезги.
– Я уже всё сказала, – произнесла таким твердым надменным тоном, даже голос не дрогнул. Откуда в ней столько храбрости и решимости разом? Интересно знать… – Вы мне не интересны, милорд. К сожалению.
Что?
Всё вокруг задребезжало и посыпалось.
– Что ты сказала?
– Вы были правы, когда не поверили мне в первый вечер, – бесцветно выдала.
– Лжешь.
Фабиана застыла, а следующий миг её губы скривились в полуулыбке, так что Хэварт почувствовал себя дураком, купившимся на дешевый трюк. Фабиана дёрнула головой, чтобы высвободиться из жёсткой хватки, но Хэварт вдавил в неё пальцы сильнее – не выпускать, но сознание толкало остановиться. Он делает только хуже. Так от неё ничего не добьётся.
Выпустил.
Фабиана, смахнув с лица прядь, смотря на него, схватилась за своё запястье и рывком сдернула браслет. Протянула ему:
– Заберите.
Хэварт застыл, все тело стало тяжёлым, только гулкие удары сердца давали понять, что он ещё жив. Если это даже ложь, и она снова играет какую-то игру, то это перебор.
– Заберите же, всё же не следовало терять на это время.
Хэварт усмехнулся, сузив гневно глаза, даже искры посыпались.
– Оставь себе, пусть будет напоминать тебе, когда будешь отдаваться своему любимому, о хорошо проведённом времени со мной, и твои громкие стоны не были притворством, – процедил сквозь зубы.
Фабиана глянула на него, в глазах пронеслась смесь чувств, которых Хэварт больше не собирался понимать.
– Даже если это всё ложь, которую ты выдумала, вряд ли смогу тебе это простить когда-либо, мисс О-Лидер. Можешь проваливать, – бросил он, сжимая кулаки, оторвав от неё взгляд, отступил, развернулся и пошёл прочь из комнаты, ощущая, как что-то тяжёлое давит на грудь, грохнул дверью так, что стены дрогнули.
Дойдя до кабинета, Хэварт ворвался в него, резко распахнув дверь, напугав до хриплого карканья Борта – ворон, хлопая крыльями, едва удержался на месте. Хэварт прошёл к столу и одним яростным движением смёл всё с него: газеты, бумаги, чернила, книги – всё полетело на пол, схватил графин и шарахнул его о пол, ударив кулаками по столешнице. Борт всё же слетел с жерди и ринулся к каминной полке, зацепив крылом плечо Ламмерта, прибился к стене, заклокотал испуганно.
Грудь тяжело вздымалась, в голове шумело.
Хэварт всё не мог понять её. Если всё так, как она говорит, зачем ей нужен был этот брак с ним?
Взгляд опустился на газеты. Хэварт нахмурился и, пройдя по осколкам, раздавливая их подошвами, остановился перед листовками, которые теперь были залиты водой – дешёвая печать быстро растворялась под её воздействием. Все эти провокационные статьи и его скандальный брак, облетевший весь Вальштор – для отвода глаз от Груно. Чтобы отвлечь внимание и выставить лорда чистым.
…Моим мужчиной будет и останется эрн Груно...
…Вы мне не интересны, милорд. К сожалению...
Жестокая. Хэварт ядовито усмехнулся, наступив на газеты, прошёл к креслу, опершись одной рукой о столешницу, другой пронзил волосы, сжал и потянул до боли. Если это всё так, как же ловко фиалка запудрила ему мозги. Только зачем ей это нужно? Ради денег или некоторого влияния? Или постели с эрн Груно?
Ревность отравленным клинком резанула по груди. Говорила, что он ей отвратителен, а сама мечтала о постели с ним. Фиалка... Невинная и опасная, убивающая его изнутри.
Хэварт уже ничего не понимал, одурманен ею настолько, что уже не видел, где правда, а где ложь. Ненависть всплеснулась, обжигающей кислотой. Ощущая адский пожар внутри себя, медленно уничтожающий его. А эта ночь с ним, чтобы усыпить его и ударить в последний раз, растерзать окончательно? Что ж, это ей тоже удалось.
Горечь предательства встала комом в горле, он не мог дышать. Его фиалка, нежный цветок, оказался с ядовитыми стеблями. Отравила его.
В дверь постучали, заставляя Ламмерта вынырнуть из пропасти, поднять голову и выпрямиться.
– Да, – ответил он управляющему – только он мог так стучать.
– Милорд, – Аскил оглядел творящийся беспорядок, но на лице мужчины это никак не выразилось. – Вы просили подать карету ко времени.
– Да… спасибо, Аскил. – Управляющий кивнул. – Я буду, скорее, поздно вечером. На тебе будет обязанность, Аскил…
Хэварт тяжело вдохнул. Какая бы буря внутри ни творилась, он должен всё выяснить, но сейчас не было времени на это, не было времени думать, теперь уже нет.
– Я слушаю, милорд.
– Не выпускай Фабиану из замка, чтобы она тебе ни говорила. Отвечай, что это мой личный приказ.
Всё же, что бы она ни замышляла и кем бы ни была, в первую очередь она для него до сих пор жена.
– Хорошо, милорд, сделаю всё от меня возможное.
– Постарайся. Если Игнес захочет уехать – её не задерживай.
– Да, милорд.
– Можешь идти.
Управляющий кивнул и вышел из кабинета. Хэварт повернулся к боковому зеркалу возле камина, встряхнул головой, приводя волосы порядок, завязал узлом шейный платок, смотря на себя остекленевшим взглядом.
