Текст книги "Русский язык в зеркале языковой игры"

Автор книги: Владимир Санников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 38 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Перепрыгнул, едет дальше, увидал ущелье и говорит:

—Я – ковбой, я перепрыгну.

А лошадь ему отвечает:

– Ты ковбой, ты и прыгай.

Видимо, в этой ситуации возможны все три варианта: 1) я перепрыгну; 2) мы перепрыгнем; 3) моя лошадь перепрыгнет.

Выи ты

Еще одна сложность использования категории числа связана с этикетом: вежливость требует обращения к малознакомому лицу во множественном числе, на Вы.В распределении ты-и вы-конструкций немало, однако, неясностей. Они-то и подвергаются обыгрыванию.

Резкий переход на «ты» возможен не только после брудершафта, но, например, на определенной стадии любовных отношений, ср.:

[Мальчик подслушивает объяснение в любви] —Я день и ночь о вас думаю~ Ваш образ все время стоит передо мной. Скажите же~ А вы~ А ты~ Любишь меня.? «Вот еще,—поморщился за ширмой Мишка,—на «ты» говорит. Что же она ему, горничная, что ли?»(А. Аверченко, Человек за ширмой, III).

При мысленном обращении к малознакомому лицу мы также «переходим на ты»,ср.:

Городничий (в сторону) Славно завязал узелок! Врет-врет и нигде не оборвется! (...) Ну да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать.(Вслух) Справедливо изволили заметить. Что можно сделать в глуши?(Н. Гоголь, Ревизор).

Местоимение тыобычно при обращении к животным, растениям, морю, солнцу и другим природным явлениям. Это употребление ты(Ю. Д. Апресйн называет его «внедиалоговым») «используется при мысленном обращении к любым объектам, исключающим реальный диалог» [Апресян 1995: т. II, 152]. Здесь обращение на Вывыглядит необычным и производит впечатление преувеличенной вежливости, ср.:

Газетной бумагой закрою пропасть окна.

Не буду смотреть на грязь небосвода!

Извините меня, дорогая природа,

Сварю яиц, заварю толокна(Саша Черный, Северные сумерки).

[Разговор с котом Бегемотом] – А простите~ это ты~ это вы...—он сбился, we зная, как обрагцатъся к коту,ня «ты» или на «вы»,– вы—тот самый кот, что садились в трамвай?

—Я,—подтвердил польщенный кот и добавил:—Приятно слышать, что вы так вежливо обрагцаетесь с котом. Котам обычно почему-то говорят «ты», хотя ни один кот никогда ни с кем не пил брудершафта(М. Булгаков, Мастер и Маргарита, 24) [У Булгакова здесь обыгрывается также шутливое допущение, что брудершафт– обязательное условие обращения на «ты» к живым существам.]

Невозможность реального диалога является также причиной того, что, несмотря на трепетно-почтительное отношение к Богу и к покойнику, мы позволяем себе «тыкать» их. «Спи спокойно, дорогой коллега»,– говорим мы лицу, с которым были на «вы» или даже вообще не были знакомы.

Онивместо он

Известно, что употребление онивместо он —яркая просторечная черта. Вот как Чехов в письме 25 апр. 1887 г. описывает черкасских девиц:

Видел богатых невест. Выбор громадный, но я всё время был так пьян, что бутылки принимал за девиц, а девиц за бутылки. Вероятно, благодаря моему пьяному состоянию здешние девицы нашли, что я остроумен и «насмешники».

Употребление онивместо он —показатель крайней почтительности. В. Конецкий описывает буфетчицу на корабле, которая говорит о капитане они: «Они» – она так показывает свои знания шестка, свою смиренную подчиненность капитанскому величию. Спросишь: «Где капитан?» – «Они сказали, что кушать не будут» («Путевые портреты с морским пейзажем»). Необычны (и производят комическое впечатление) случаи, когда это значение резко противоречит общему смыслу высказывания и содержащимся в нем оценочным характеристикам:

[Разговор Воланда и Коровьева («длинного клетчатого») со Степой Лиходеевым]:

– кое-кто из нас здесь лишний в квартире. И мне кажется, что этот лишний – именно вы!

– Они, они!— козлиным голосом запел длинный клетчатый, во множественном числе говоря о Степе,—вообще они в последнее время жутко свинячат. Пьянствуют, вступают в связи с женщинами, используя свое положение, ни черта не делают (М. Булгаков, Мастер и Маргарита, 7).

Странно также, когда говорят они облизких людях, например, о муже:

[Красноармеец приходит к Горбушкиным]:

—Извините, граждане. Не пужайтесь-Я от следователя послан« Гражданин Гор-бушкин~ который тут?

Горбушкин показывает рукой на жену. Жена показывает на мужа. Замешательство.

Жен а .Вот они„ Они— Горбушкин(М. Зощенко, Преступление и наказание, 2).

В устах жены подобная почтительность, допустимая по отношению к постороннему человеку, приобретает оттенок отстранения, отчуждения: жена как бы открещивается от мужа и его дел.

6*

3-е мн. вместо 3-го ед. в глаголах.

1. Что касается глагола, то здесь конструкции со множ. числом 3-го лица вместо единственного могут употребляться и в литературном языке. Т. В. Булыгина [Булыгина – Шмелев 1997: 344—345] отмечает, что эти конструкции указывают на «отчуждение», и иллюстрирует свое понимание, в частности, примером из «Евгения Онегина»:

..лишь вошел» ему

Она навстречу. Как сурова!

Его не видят, с ним ни слова;

У! как теперь окружена Креи^енским холодом она!

(А. Пушкин, Евгений Онегин, 8).

Пример и сам термин «отчуждение» могут ввести в заблуждение. Т. В. Булыгина понимает под отчуждением не отношение субъекта предложения (Татьяны) к другому участнику сцены (Онегину), а «объективацию», «отчуждение от субъекта», взгляд «со стороны» на субъекта и всю сцену. Что же касается «отчуждения» в другом понимании – отчуждения между самими участниками ситуации, то она навеяна не конструкцией, включающей множ число вместо единственного, а лексическим составом фразы (не видят, ни слова, крещенский холод).Там, где сама лексика не отчуждает, этого отчуждения нет или оно смягчено; замена пушкинской лексики другой, положительно окрашенной (исключающей отчуждение!), видимо, возможна (если, разумеется, отвлечься от чудовищных стилистических потерь): ...она навстречу! Как ласкова! Его усаживают,расспрашивают» Нет отчуждения и в очерке Н. Ильиной об А. А. Реформатском:

Вырезки[из газет] делались[А. А. Реформатским] для себя, для меня, для учеников (...) Работа по вырезыванию велась обычно вечером (отдых после трудового дня), затем меня звали к себе либо появлялись на пороге моей комнаты. Протягивалась пачка вырезок. «Это тебе должно быть интересно».

Налицо любовное подтрунивание над торжественной церемонией передачи вырезок (нейтральной была бы фраза: он звал меня к себе либо появлялся на пороге моей комнаты).Отчуждения (с обеих сторон), видимо, нет. Еще пример – из рассказа А Аверченко «Вечером», где описывается разговор с маленькой девочкой:

Подперев руками голову, я углубился в историю французской революции и забыл всё на свете. Сзади меня потянули за пиджак Потом поцарапали ногтем по спине. Потом под мою руку была подсунута глупая морда деревянной коровы. Я сделал вид, что не замечаю этих ухищрений.

Приведенные примеры, а также некоторые другие показывают, что, кроме «отчуждения» некоего «наблюдателя» от субъекта действия (не лучше ли говорить здесь об «отстранении»?), конструкции с мн. числом глагола вместо единственного включают некоторый дополнительный смысл. Ср. фразы (1) и (2), явно отличающиеся ПОсмыслу:

(1) Встречает меня, усаживает за стол, угощает.

(2) Меня встречают, усаживают за стол, угогцают.

Следует обратить внимание на один существенный момент в отличие от (1), фраза (2) может описывать две разных ситуации: 1) угощающий – один; 2) уго-

щающих – несколько. Но даже если угощает один человек, его действия оцениваются в (2) как «более интенсивные», чем в примере (1). На значение конструкции накладывает отпечаток ее происхождение (по форме – это мн. число): речь идет об одном лице, но оно как бы множится. При этом сама описываемая ситуация приобретает дополнительную значимость, граничащую с торжественностью. Еще один пример – из «Мастера и Маргариты» М. Булгакова:

Попал он[Никанор Иванович Босой] к профессору Стравинскому не сразу, а предварительно побывав в другом месте. От другого этого места у Никанора Ивановича осталось в воспоминании мало чего. Помнился только письменный стол, шкаф и диван (...)

– Откуда валюту взял?—задушевно спросили у Никанора Ивановича (...) Всякому терпению положен предел, и за столом уже повысили голос, намекнули Никанору Ивановичу, что ему пора заговорить на человеческом языке.

В этом и подобных случаях описываемое лицо (следователь) теряет индивидуальность, выступает от лица всех чекистов, даже конкретные детали разговора – повышение голоса, употребляемые выражения (пора заговорить на человеческом языке ) обобщаются – что и выражается постановкой множественного числа вместо единственного.

2. Иной смысл имеет замена единственного множественным в примерах типа:

(3) На днях мне из Думы звонили. Шурин (он там гардеробщик) на свадьбу дочери приглашал.

В статье, посвященной «лингвистической демагогии», Т. М. Николаева описывает распространившуюся в последние годы манеру говорить на «они»: Мне звонили из «Союза композиторов» (хотя звонил один человек). Т. М. Николаева считает, что речь здесь идет «о непрестижном представителе престижной в целом корпорации» [Николаева 1988: 159]. Мне кажется, что ни сама корпорация, ни ее представитель не оцениваются с точки зрения престижности/непрестижности. Я могу, видимо, сказать: Мне звонили из ВЦП. Мартемьянов звонил, – хотя для меня как раз наоборот—учреждение непрестижно и неуважаемо, а его представитель – уважаем. Конструкция типа Мне звонили из ВЦП удобна в случае, если нет необходимости указывать, кто именно звонил. Употребляя ед. число (Мне звонил из ВЦПС) мы были бы вынуждены, иногда без всякой необходимости, расширить фразу, указав субъект действия (Мартемьянов, или: кто-то , или: один человек и т. п.). Конструкция Мне звонили из ВЦП содержит еще один важный смысловой компонент, определяющий правила ее употребления: звонящий выступает как представитель данной организации, по делам организации. Поэтому (3) производит комический эффект. Аномальность уменьшается при замене мн. числа единственным: Мне шурин звонил из Думы (он там гардеробщиком работает)..

Мн. число существительных вместо единственного

Еще один интересный случай обыгрывания категории числа касается существительных. Неоднократно отмечалось (см., например, [Потебня [1886], [Арбатский 1972], [Крысин 1988], [Красильникова 1990]), что мн. число существительных может использоваться вместо единственного. Е. В. Красильникова приводит

много примеров подобного употребления, которые, на мой взгляд, делятся на две группы, принципиально различных: 1) Кто это кошельки раскидывает? (лежит один кошелек): 2) Вот люди ходят по «Пекином»(ресторан) / там по ипподро-мам.В первом примере речь идет об одном предмете, во втором – о нескольких (имена единичных общеизвестных предметов или лиц употребляются тут в значении: ‘предметы или лица типа X’). Для создания комического эффекта используется обычно второе из указанных употреблений. Именно о нем мы и будем говорить.

(1) [Опискин]: Что ж делали до сих пор все эти Пушкины , Лермонтовы , Бородины? Удивляюсь. Народ пляшет камаринского, эту апофеозу пьянства, а они воспевают какие-то незабудочки!(Ф. Достоевский, Село Степанчиково..., ч. 1, VII).

(2) – Что еще за параллель такая—смутно отзывался Митрич—Может, такой никакой параллели и вовсе нету. Этого мы не знаем. В гимназиях не обучались. Митрич говорил сущую правду. В гимназии он не обучался. Он окончил Пажеский корпус(И. Ильф – Е. Петров, Золотой теленок, XIII).

(3) Вот вы там все по Швейцариям ездите, а своего родного не замечаете(П. Романов, Русская душа).

Примеры такого типа дали основание А. А. Потебне [1886] говорить о множественном «несправедливого пристрастия». Сходную оценку дают Ю. Д. Апресян [1995: т. II, 142] и Е. В. Красильникова: «Мы можем констатировать характерную отрицательную окраску таких употреблений <...): недовольство, упрек, неприязненное, отчужденное отношение к факту, предмету, лицу, но иногда это просто шутливое “поддевание”» [Красильникова 1990: 85]. Настораживают два обстоятельства: 1) в некоторых из приводимых Красильниковой примеров «отрицательная окраска» описываемого не ощущается, ср.: Какой человек / по Ленам где-то плавает (я увидел бы здесь скорее восхищение); 2) там, где «отрицательная окраска» есть, не создается ли она другими средствами: местоимениями всякий, там( всякие там «Мелодии»), общим смыслом высказывания? 3) описываемая конструкция возможна и в случае положительной оценки, ср.:

(4) – Господи, какая цивилизация! Виды эти, разные Везувии„ окрестности! Что ни шаг, то и окрестности!(А Чехов, В Париж!).

(5) —И вы, греки, хорошие(...) Ну~ вообще. Приятный такой народ. Классический. Маслины вот тоже. Периклы всякие(А. Аверченко, Дюжина ножей в спину революции).

(6) Люди открывают Северные полюса, перелетают через Атлантические океаны, изобретают говорящие кинематографы, Днепрострои возводят(В. Катаев, Внутренняя секреция).

(7) Баян. Вам мировая революция нужна, вам выход в Европу требуется, вам только Чемберленов и Пуанкаров сломить, и вы Мулен Ружи и Пантеоны красотой телодвижений восхищать будете(В. Маяковский, Клоп, И).

(8) Не надо, хлопцы, ждать Шекспиров,

Шекспиры больше не придут.

Берите циркули, секиры,

Чините перья и за труд(Михаил Годенко).

Это употребление может быть нейтральным или даже торжественно-возвышенным, а может (в сходных, казалось бы, контекстах) окрашиваться иронией.

Вспомним два следующих примера:

(9) Дерзайте ныне ободрении

Раченьем вашим показать,,

Что может собственных Платонов И быстрых разумом Невтонов

Российская земля рождать(М. Ломоносов).

(10) Товарищи ученые, Эйнштейны драгоценные,

Ньютоны ненаглядные , любимые до слез!

Ведь лягут в землю общую останки наши бренные,

Земле—ей все едино: апатиты и навоз(В. Высоцкий).

Дело, видимо, в том, что Ломоносов говорит о потенциальной возможности, а Высоцкий – о реальности, о современных ученых; налицо грубое преувеличение (вряд ли советские ученые в целом допускают сравнение с Эйнштейном и Ньютоном).

Итак, употребление мн. числа при указании единичных общеизвестных предметов или лиц не придает ни этим предметам (или лицам), ни высказыванию в целом отрицательную окраску. Я бы определил смысл этой транспозиции несколько иначе – как снижение. По своей природе рассматриваемое явление родственно сравнению, описываемые конструкции включают смысловой компонент ‘предметы или лица типа X’. Имеется, однако, и существенное различие. Оно касается оценки второго компарата (того, с ч е м сравнивают). Употребляя во множ числе имя единичного общеизвестного предмета или лица, мы лишаем его уникальности и тем самым снижаем – независимо от оценки этого предмета или лица. Фразу Франция еще родит Наполеоновможет сказать и противник Наполеона, и его горячий поклонник, однако в обоих случаях Наполеону отказано в уникальности. Точно так же в приведенном выше примере (9) Ломоносов прославляет Российскую землю (она может рождать аж многих Платонов и Ньютонов), но одновременно происходит некоторое снижение реальных ученых (Платона и Ньютона) – поскольку им отказано в исключительности. Это снижение усиливается до презрительного пренебрежения в случае сопоставления (так, в примере (5) Перикл поставлен в один ряд с маслинами) или в случае контраста, когда имя во множ числе употреблено в контексте единственного числа: уникальность одного подчеркивает многочисленность (и, тем самым, некоторую заурядность) другого, ср.:

Недаром такие речи ведутся:

Был бы«. Ревизор», а Мейерхольды найдутся!!

(А. Архангельский).

Категория залога

Обыгрывание категории залога – явление не слишком частое, но крайне интересное. Многие ученые отмечали, что в русском языке, в отличие от других европейских, безличные предложения (Его убило молнией; Меня знобит) за-

нимают большое место и наблюдается их дальнейший рост, вытеснение личных предложений безличными (см., напр., [Пешковский 1956: 345; Вежбицкая 1996:

55—7<5]). при этом как будто действует какая-то неизвестная сила. Если субъект и есть, то он (напр., трамвай в примере Его переехало трамваем)лишь орудиеэтой силы. Если это – человек, он не несет ответственности за результат, за успех или неуспех. Вежбицка отмечает, что английская конструкция Не succeeded букв. ‘Он преуспел (в этом)’ отличается от соответствующей русской Ему это удалось тем, что в английской часть ответственности за успех или неуспех перелагается на человека, а в русской действующее лицо освобождено от ответственности за конечный результат [Вежбицкая 1996: 72—73]. Нередки шутки, где это свойство русского языка усиливается и доводится до абсурда. Приведем (с краткими комментариями) несколько примеров.

(1) -в небольшом сквере, трехлетний ребенок, весь в красном, шатко ступая шерстяными ножками, поплелся к тумбе, беспалой ладошкой загреб снег, лежавший аппетитной горкой, и поднес его ко рту, за что сразу был схвачен сзади и огрет (В. Набоков, Защита Лужина, 13).

(2) Всё стояло, всё молчало, всё выжидало: немного подальше зашептало', немного поближе захохотало(Ф. Достоевский, Двойник, IV).

Аномальность усиливается и доводится почти до абсурда там, где субъект действия – вполне определенное лицо:

(3) – Позвольте быть вам проводимой мной. Где вы живете?

– Ишь, чего захотели. Никогда я не скажу вам(А Аверченко, Страшный человек, V).

(4) Ах, дядюшка! Но вы его поймете

И не осудите профессии недуг,

Тем более, что очень часто тетей

в Семен Сергеича швыряется утюг (А. Архангельский, Октябрины).

Нейтральной была бы активная конструкция (... тетя швыряет в Семен Сергеичаутюг) —точно так, как в отрывке из биографического очерка Натальи Ильиной «Реформатский»:

(5) А газеты? Их выбрасывать разрешалось , но лишь после того, как они были прочитаны, размечены и сделаны вырезки. Вырезки делались для себя, для меня, для учеников (...) Протягивалась пачка вырезок: «Это тебе должно быть интересно».

(6) [После свиста кота Бегемота, от которого «в роще посыпались сухие сучья с деревьев... снесло у пассажиров несколько кепок в воду»]:

– Свистнуто, не спорю,—снисходительно заметил Коровьев,—действительно свистнуто, но, если говорить беспристрастно, свистнуто очень средне!(М. Булгаков, Мастер и Маргарита, 31).

От непереходного глагола обычно не образуется страдательное причастие ( исхожено, заработано, сказано, но не схожено, работало, свистнуто ; в (6) нейтральным было бы выражение типа, Действительно, ты свистнул.

(7) [О «великом лгуне» Мишеньке Эртеле] В.Я, фурьерист, с бородой Грозного, клал руку на голову Мише:

– «Что, Мишенька?»

– «. Гыы, Владимир Иванович»,– картавил Миша.

– «Всё лжется?»

– «Гыы-ыы» – гырчалМиша

(А. Белый, Начало века. Мишенька Эртель).

Иную природу имеет комический эффект в стихах Б. Заходера по повести

А. Милна «Винни-пух и все-все-все»:

«Собака кусается»– Что ж, не беда.

Загадочно то, что собака,

Хотя и кусается, но никогда Себя не кусает, однако-

Заходер обращает внимание на омонимичность форм на ся;одни из них обозначают возвратность (моется= моет себя),а другие – нет. Эта же омонимия обыгрывается в каламбуре К. Елисеева [по: Новиков 1989: 249]: Талант, не зарывайся!Сталкиваются два выражения: зарывать талант в землюи Не зарывайся(‘Не будь самонадеян’) и две залоговых формы – страдательная и возвратная.

Категории вида и времени

1. Категории вида и времени обыгрываются сравнительно редко.

(1) Остановившись возле мужика, трудившегося в поле, граф стал рекомендовать

ему всевозможные улучшения в хозяйстве.

—Ваше сиятельство, всё, что говорить изволили, напоминает мне молодость

мою, когда я в Москве белокаменной царь-пушку поднимал.

—Как это поднимал?– изумился граф.

– Очень просто: поднимал, да не поднял(Музей остроумия).

Приведенный пример подчеркивает, что (в отличие от форм совершенного вида) формы несовершенного вида могут исключать малейшее продвижение к желаемому результату—если действие является целенаправленным, контролируемым. В контексте целенаправленной деятельности несовершенный вид «может выражать не только значение «достигнутого эффекта», но и значение «попытки, не увенчавшейся успехом», между тем как глаголы, обозначающие неконтролируемые процессы, выражают значение «осуществленное™» независимо от вида [Булыгина – Шмелев 1997: 109]. Ср :. Ветер поднимал крышку люка(невозможно продолжить: *но немог ее поднять); но. Мальчик поднимал крышку люка, но не мог ее поднять.Итак, пример хорошо иллюстрирует явление, известаое исследователям. Этам, однако, его значение не ограничивается. В (1) комический эффект связан с тем, что одно значение («достагнутого эффекта») сменяется другим («попытки, не увенчавшейся успехом»). Показательно, что первым (и, вероятно, основным) является всё-таки значение «достагнутого эффекта»: слушающий (пусть с удивлением) понимает фразу как сообщение об успешномподнимании царь-пушки – хотя, казалось бы, должен был с ходу отвергнуть такое понимание (в силу его явного неправдоподобия) и понимать ее как сообщение о попытке, не увенчавшейся успехом.

(2) Почему ты все дуешь в трубу, молодой человек?

Полежал бы ты лучше в гробу, молодой человек(О. Мандельштам, Газелла).

Форма полежалсама по себе не аномальна. Это так наз. делимитатив, в семантику которого входит идея начала и конца, согласованная «свозможностью субъекта деятельности начать и кончить деятельность в соответствии со своим намерением» [Падучева 1996:146]. Аномальность, содержащаяся в стихах Мандельштама, связана не с отсутствием намерения (ср. нормальную фразу Снег полежал, но не очень долго),а с невозможностью кончить описываемое состояние: в кровать можно лечь и полежатьв ней, в гроб можно только лечь.

(3) До объективности дорос,

Итоги подвести осталось:

Поэтом стать мне удалось,

Быть человеком —удавалось!

(Н. Глазков)

Приведенный пример хорошо иллюстрирует отличия в значении форм сов. вида одного глагола от формнесов. вида: форма сов. вида (удалось) указывает на «достижение предела» и «перфективность» (достигнутое состояние сохраняется в момент наблюдения) (см., напр., [Падучева 1996а: 87]). Однако в шутке подчеркивается наличие еще одного важного компонента в значении формы удалось.Это указание на «непрерывность» (достигнутое состояние без перерывов сохранялось до момента наблюдения) – в отличие от формы несов. удавалось,имеющей значение многократности, наличия некоторых перерывов в состоянии «быть человеком».

(4) [Мальчик] Я сперва боялся трамвая, а потом вык, вык и привык(К. Чуковский, От двух до пяти).

(5) Мой друг, зачем о молодости лет

Ты объявляешь публике читающей?

Тот, кто еще не начал,—не поэт.

А кто уж начал,—тот не начинающий!

(С. Маршак, Начинающему поэту).

2. Интересны примеры обыгрывания так наз. многократных глаголов. Вот анекдот, иллюстрирующий один смысловой компонент, отличающий многократные глаголы от глаголов в прош. времени – повторяемость действия в прошлом:

Студентка на экзамене по анатомии человека описывает кости скелета'.«...Здесь реберные кости, тут были внутренние органы—сердце, легкие~ Здесь тазовые кости, тут был половой член~» <<Бывал»,—поправил ее профессор.

Еще несколько примеров.

(6) Какой-то муравей был силы превеликой

И даже хаживал один на паука

(И. Крылов).

(7) Маргарита(...) смотрела, как Бегемот намазывает горчицей устрицу. «Ты еще винограду сверху положи»,—тихо сказала Гелла, пихнув в бок кота. «Попрошу меня не учить,—ответил Бегемот,—сиживал за столом, не беспокойтесь, сиживал!»(М. Булгаков, Мастер и Маргарита, 24).

Исследователи отмечают, что так наз. многократные глаголы типа хаживалобозначают «давнопрошедшее время» (см. [Виноградов 1972: 431—433; Грамматика 1970]). А. В. Исаченко полагает, что формы типа хаживалобозначают п р о -ш е д ш е е, а не предпрошедшее и не давнопрошедшее время, однако и он считает, что эти формы выражают процессы, «в настоящее время (в “момент речи”) больше не повторяющиеся (...) “Лет восемь назад ко мне в дом хаживаладочернина подруга” (Лесков). Подразумевается: “а теперь она больше не ходит”» [Исаченко I960:431]. В приведенном Исаченко примере такой смысл действительно есть, но выражается он исключительно обстоятельственной группой лет восемь назад(вряд ли описываемое лицо ходит сейчас, после столь длительного перерыва). Что касается самой формы хаживал,, то она не исключает повторения действия в будущем, ср. строку из песни о Москве:,# немало по свету хаживал(лирический герой ходит и еще будет, видимо, ходить по свету). Точно так же кот Бегемот в примере Булгакова заявляет, что он сиживал за столам, сидя за столом!

Глава IV Синтаксис

Вводные замечания

В синтаксисе значения передаются служебными словами, конструкциями, порядком слов, интонацией. Хотя, по мнению Шарля Балли, синтаксические средства являются (в отличие от «прямых», лексических) лишь «косвенными выразительными средствами» [см. Балли 1961: 298], однако возможности, тонкости и «причуды» синтаксиса широко используются для создания комического эффекта. Трудно указать синтаксическое явление, которое не подвергалось бы обыгрыванию. Впрочем, синтаксические средства характеризуются в этом отношении крайней неоднородностью: наряду с «любимыми» средствами создания комического эффекта (такими как сравнение, неоднородность сочиненного ряда) имеются структурно важные синтаксические средства, которые, тем не менее, не подвергаются обыгрыванию или подвергаются ему чрезвычайно редко (это связано с особенностями тех или иных языковых единиц, но, бесспорно, здесь есть и элемент случайности). Указанное обстоятельство определяет состав и строение данной главы.В разделах 2—9 анализируются явления, нашедшие отражение в большом числе языковых шуток; что же касается раздела 1, то здесь описывается широкий круг важных проблем русского синтаксиса, но это описание по указанной выше причине крайне скупо и фрагментарно.

1. Обыгрывание некоторых синтаксических явлений

Темо-рематнческая структура

Тем о-p ематическая структура фразы обыгрывается сравнительно редко:

– Ты женишься на мне, потому что я унаследовала от тети Норы виллу?– Что за чушь?Я женился бы на тебе, от кого бы ты ее ни унаследовала.

В первой реплике в рему входит 1-ый комплетив (Чтонаследуется?), а во второй – 2-ой (От когонаследуется?).

Еще примеры – где с изменением актуального членения изменяется и синтаксическая структура, и порядок членов предложения:

(1) – Какой здесь прелестный уголок ¹Вообще, я от природы без ума.

—Я и раньше замечала, что вы без ума от природы(Журн. «Сатирикон»).

(2) [Чиновник—человеку, ошибочно объявленному умершим] —Для восстановления в живых вам нужно представить официально заверенную справку, удостоверяющую, во-первых, что покойник не вы, и, во-вторых, что вы не покойник (Вл. Дыховичный и М. Слободской, Воскресение в Понедельник).

(3) _ Папа, там во дворе Розочку насилуют на наших дровах!

—Это не наши дрова.

Парцелляция

Существительные охотно образуют отдельное предложение (Ночь. Улица. Фонарь. Аптека)—потолько если они выполняют функцию подлежащего, а не какую-то другую. Ср. следующие строки пародиста под странным псевдонимом – «Человек без...», где в отдельные (парцеллированные) предложения выделяются сказуемое и прямое дополнение:

(1) Верблюд. Слоны. Газель.

Мужчина. С ним мамзель.

Газель. Верблюд. Слоны.

Сидят. Едят. Блины.

Б. Ю. Норман [1987] отмечает «причудливую» парцелляцию в стихотворении «Читатель стиха» Ильи Сельвинского:

(2) И снова идешь среди воя собак

Своей. Привычной. Поступью. Тигра.

Номинативные, предикативные и автонимные употребления

Говорящие ощущают различия между номинативным, предикативным и авто-нимным употреблениями языковых единиц. Их обыгрывание заключается обычно в том, что в качестве номинаций используются группы, имеющие обычно предикативное или автонимное употребление. Чаще всего эти группы вводятся в предшествующем тексте или предполагаются общеизвестными. Нередко они заключаются в кавычки. Синтаксическая функция этих групп может быть различной – подлежащее, сказуемое, дополнение, обстоятельство. Приведем примеры.

(1) Ура, ура, ура! (...) Приехал из России какой-то инженер с какой-то своей «не женой». Инженера мы не видели, а «не жена» говорила, что большевизм и до весны не дотянет(Тэффи, Из дневников ненаписанных).

(2) ...представьте себе его положение: тут, с одной стороны, так сказать, семга и арбуз, а с другой стороны ему подносят горькое блюдо под названием завтра(Н. Гоголь, Мертвые души, т. 1, X).

(3) – С каким я запасом-то в путь вышел, а кончил тем, что весь его по дороге растерял, Сперва «по возможности» действовал, потом на «хоть что-нибудь» съехал(М. Салтыков-Щедрин, Сказки, Либерал).

(4) – Ого!

– Что это «ого»? Прошу вас взять назад это «ого». Я не могу допустить никаких «ого»(И. Горбунов, Общее собрание общества прикосновения к чужой собственности).

(5) Выдающиеся события, метеорология, пророчества(...) В Зоологическом саду умрут три зверя от «не тешки»(А. Чехов, Календарь «Будильника» за 1882 год). Обыгрывается пословица Голод – не тетка.

(6) Я до такой степени свыкся с ездой по тракту, что мне теперь как-то не по себе и не верится, что я не в тарантасе и что не слышно дар-валдая (А. Чехов – Чеховым, 20 июня 1890). Выражение из песни*, «...и колокольчик, дар Валдая, звенит уныло под дугой».

(7) На моем конском заводе плодились и размножались «ах, вы, кони мои, кони», мельницы не стояли без дела(А. Чехов, Добродетельный кабатчик). Шутливое новообразование по типу «Ах вы, сени мои, сени».

(8) Знойное «после обеда». На кушетке в гостиной полулежит барышня лет восемнадцати(А. Чехов, Козел или негодяй?).

(9) [Разговор влюбленных) – О, солнце мое! И я с вами. И впервые, вероятно, за время существования солнечной системы, с солнцем было поступлено так фамильярно-. оно было поцеловано в сгиб руки у локтя(А. Аверченко, Актриса).

(10) Он украдкой, будто случайно, прикоснулся к ее руке и спросил бархатным баритоном:

– Ну, что же мы, мое солнышко, будем кушать?

—Ах, вашему солнышку решительно всё равно. Что хотите(А. Аверченко, Женщина в ресторане, I).

(11) Я отвечаю спокойно,

Что водка у нас—

Социальное зло

И мне выпивать непристойно.

Они ж не пускают меня от стола:

Чего нагоняешь, мол, страхуЛ И чайный стакан социального зла Я выпил с единого маху(М. Исаковский, Записка председателя).

(12) —Подсматривать подло, а пересказывать низко, гнусно и мерзко~ Полагаю, что вы, как честный и благородный человек,~

—Дайте рубль, тогда не скажу! – сказал благородный человек.—А то скажу(А. Чехов, Злой мальчик).