Текст книги "Двенадцатая нимфа"

Автор книги: Владимир Полуботко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Надо что-то срочно делать!..

И вот теперь, как назло грянул страшной силы дождь, который испортил все жизненные планы.

Звонок по мобильному телефону прервал его раздумья. Эйрик посмотрел на экран – там было написано: «Биант».

– Привет, Биант! – радостно закричал Эйрик.

– Ты чем там занимаешься? – спросил Биант.

– Смотрю на дождь и думаю: какая жалость! А ты?

– Да и я ж тоже.

– А чего звонил? Что-то случилось?

– Да, случилось, – ответил Биант.

Эйрик весь так и вздрогнул.

– Что-то связанное с тем нашим походом?

– Да, – сказал Биант. – Я ведь тогда так ничего и не рассказал отцу.

– Почему? Побоялся?

– Не знаю даже… Я рассказал всё Сигруне, а она и говорит: «Давай всё сохраним в тайне. Папа и мама всё равно ничего не поймут и будут только ругаться!» Ну, я и промолчал. А потом… – Биант почему-то запнулся.

– А что было потом?

– А потом мы ходили туда. Я, Сигруна и наш пёс.

– Туда в пещеру?

– В пещеру и дальше.

– И что вы там увидели?

– Людей видели. Были у них в гостях.

– А что за люди? Вальтер говорил, что внутри нашего острова есть какие-то посёлки, где люди занимаются сельским хозяйством и совсем не интересуются морем.

– Это совсем не то, что ты думаешь, – сказал Биант. – Это какие-то особенные люди. Они говорят на каком-то незнакомом языке, одеты совсем не так, как мы, и всё у них какое-то старинное, не такое, как у нас.

– Они хорошие или плохие?

– Наверно, хорошие. Они ведь нас не обидели. Мы заблудились, а они нас накормили и показали, как вернуться назад.

– Они вас довели до той пещеры?

– Совсем нет. Прокатили на какой-то лодке по той самой реке, которую мы с тобою видели. А когда впереди показался водопад, высадили нас на берег и показали, как пройти. Мы прошли под каким-то поваленным деревом возле самого водопада и сразу оказались здесь неподалёку от нашего дома.

– Подожди, а та речка – она куда делась? – удивился Эйрик. – Здесь же у нас нет никакой речки.

– Речка? Мы и сами не поняли… Просто, когда мы пролезли под стволом упавшего кипариса, мы оказались на горном склоне неподалёку от нашего дома. Мы спустились по склону, вот и всё.

– А дорогу назад запомнили? Это поваленное дерево сможете найти снова?

Биант сказал:

– Мы с Сигруной потом пытались восстановить тот путь, но так и не смогли.

– Вы что – не запомнили дорогу?

– Не запомнили, не запомнили! Мы просто спустились по склону и оказались дома… Ладно, я тебе потом всё расскажу. Вот только дожди кончатся.

– И чего ты теперь хочешь?

– Да как только дожди кончатся, мы с Сигруной снова пойдём туда.

– Так ведь вы же не запомнили дорогу!

– Мы не запомнили их дорогу. А свою мы прекрасно помним: это та самая пещера, куда мы с тобою ходили. Пойдёшь с нами?

– Конечно! – в полном восхищении ответил Эйрик.

– Только ты не рассказывай ничего о наших планах никому из своих домашних. Хорошо?

– Договорились!

На том и порешили.

Эйрик отложил телефон в сторону и подумал: «А ведь я никому ещё не рассказывал о том нашем путешествии – ни маме, ни Вальтеру, ни Альбине. Может быть, это и в самом деле важно, и надо было бы им всё рассказать?» Но он только что дал обещание Бианту, и получалось, что его теперь нельзя нарушать. Обещал же!..

Глава восемнадцатая. Надвигается ночь

Приближалась ночь. Тереза пошла укладывать спать Эйрика, а Вальтер включил компьютер и погрузился в таблицы солёности морских глубин в окрестностях Дымного архипелага. Под влиянием различных течений эта солёность время от времени существенно изменялась, что приводило к массовой миграции рыб, которые по-разному переносили такую перемену в химическом составе воды. Некоторые рыбы оставались на местах, а некоторые покидали родные края и, как перелётные птицы, возвращались только с переменой солёности воды. Непонятным был источник этого сезонного опреснения воды: ближайшие большие реки, которые сбрасывают в море свои пресные воды, они ведь очень далеко от этих мест – за тысячу и больше километров, а небольшие речки, которые есть на каждом острове архипелага, ведь это в прямом смысле слова капля в море, которая никак не может повлиять на его солёность…

Чтение таблиц было делом увлекательным, но время было уже позднее. Вальтер встал из-за компьютера и прошёлся по дому. Потолки здесь везде были старинные – сводчатые и очень высокие, а окна – длинные и стрельчатые. Казалось, что ты находишься в каком-то старинном замке, но это было ложное впечатление. Одноэтажный дом смотрителя маяка, пристроенный к высокой башне, вот и всё, что это было. Пристройка в виде веранды и ещё две жилых комнаты, которые были добавлены Вальтером, не слишком выбивалась из архитектурного замысла, но и не могли соответствовать ему полностью. Те, кто когда-то проектировали маяк с домиком смотрителя, меньше всего думали о комфорте этого самого смотрителя. Имелось в виду, что смотритель и его семейство будут жить хотя и в просторном доме, но в условиях суровых. Огонь – наверху, а дом для проживания – внизу. Вот и всё. Огород, сад – это уже на усмотрение человека, живущего там – места для этого было достаточно, но в целом замысел архитектора был достаточно жёстким.

Вальтер заглянул в комнату Эйрика. Тот уже спал. Его мать строго относилась к соблюдению режима, и её приказ ложиться спать не подлежал обсуждению.

Вальтер заглянул в комнату дочери. Та сидела перед телевизором и во все глаза смотрела телевизор.

– А ты чего не спишь?

– Ой, тут такое показывают! Разве тут уснёшь?

Вальтеру даже стало интересно, что же это такое могут показывать по этому дурацкому телеящику. Оказывается, это был какой-то захватывающий художественный фильм.

– Допустим, что так, – пробормотал Вальтер и молча уселся рядышком с дочерью, чтобы вникнуть в то самое, что она смотрит.

Сюжет был совершенно умопомрачительный. Одна девушка, работавшая поваром в дорогом ресторане, влюбилась в прекрасного юношу, но с этих самых пор все овощные блюда, которые девушка до этого так прекрасно готовила, стали очень невкусными, и все посетители ресторана жаловались на их отвратительное качество. Потом пришли сыщики. Проведённое расследование показало, что овощи взбунтовались против девушки, ибо не одобрили её жизненного выбора…

– Какой ужас, – пробормотал Вальтер. – А овощи, они что – живые, что ли?

– Ну да! Это же сказка! Они сами были влюблены в эту девушку, и их взбесило, что она полюбила не их, а того юношу.

Вальтер схватился за голову.

– И как же ты можешь смотреть такое?

– А что же мне ещё смотреть? – возразила дочь.

– Ну, что-нибудь хорошее, полезное показывают сейчас по телевидению или уже нет?

– Уже нет. Фильмы с артистами – только из Авдации, а мультики только из Нифонии. Показ фильмов из всех остальных стран мира почему-то прекращён полностью. Может, там, что и есть хорошего, но мы об этом узнать не можем.

– Я не сомневаюсь, что есть, – сказал Вальтер. – Раньше это было ни для кого не секретом, но теперь все заслуги приписываются только трём народам, а остальные – как бы вне закона!

– Ой, папа! Не принимай этого так уж близко к сердцу!

– Авдация, Нифония, – пробормотал Вальтер. – Что за проклятые страны! Блистательная цивилизация эйнов исчезла, а какие-то безумные государства, вроде Нифонии или Авдации – процветают!

– Папа, не бубни! – сказала дочка. – Тут такое происходит, а ты меня отвлекаешь!

– Ложилась бы ты спасть, доченька, – сказал Вальтер вставая.

– В такую бурю ляжешь! Сам-то ты чего не ложишься?

– Буря испортила все мои планы. Сейчас и я тоже лягу. Схожу на башню, посмотрю оттуда на море, да и лягу спать.

Альбина содрогнулась от ужаса при мысли о том, что отец в такую непогоду будет взбираться на вершину маяка и оттуда зачем-то смотреть на море, вместо того, чтобы наслаждаться телевизором, но ничего не сказала. Она знала, что отца нельзя переубедить.

Вальтер взял у дочери пульт и, не говоря ни слова, выключил звук телевизора.

– Что ты делаешь! – закричала Альбина. – Ведь там же сейчас – самое интересное!

– Послушай, – сказал Вальтер. – Много лет тому назад, когда я со своими друзьями искал деревья, пригодные для изготовления нашего плота, мы наткнулись на маленькое дикое лесное племя под названием Ри-паха, что на их языке означает «правильные люди». Все остальные люди, по их мнению, были неправильными.

– Что мне за дело до этих дикарей! – возразила Альбина. – Я хочу смотреть телевизор.

– Сейчас я расскажу тебе про это племя, и тогда смотри, сколько хочешь. Так вот, в языке того племени – всего сто слов, которые сводятся к ста простейшим мыслям. Они не знают ни будущего, ни прошлого, у них нет ни легенд, ни преданий. Они вообще не делают никаких рассказов друг другу. У них даже нет слов «папа» и «мама», они не умеют считать даже до одного, и они не отличают множественного числа от единственного. У них нет никаких видов искусств – они не поют, не танцуют, не рисуют, не вырезают. Они ни о чём не мечтают, а у их детей нет игрушек, и дети не знают никаких игр.

– Ну и что ты этим хочешь мне сказать? – удивилась Альбина.

– Эти люди – позор всей нашей планеты. Почему они такими стали – не знаю. Возможно, сами выбрали для себя такой путь ещё в глубокой древности, возможно, они пали жертвою какого-то сознательного эксперимента существ намного более развитых, чем они. Но теперь факт остаётся фактом: они не способны ничего выучить из того, что создало человечество. Они не могут научиться счёту, не могут освоить никакого ремесла… При всём при этом они считают, что только они одни – нормальные люди, а все остальные – сумасшедшие. Именно такими, как люди из племени Ри-паха, и делает из всего человечества телевизор. И, если я не уверен, что они являются продуктом сознательного эксперимента, то в этом случае я убеждён: над всеми нами ставится сознательный эксперимент по уничтожению всего разумного на нашей планете.

Альбина замахала руками:

– Ой, папа, ну, что ты такое говоришь! Ну, кому это нужно – ставить над нами какой-то там эксперимент. Просто есть телевизор, а есть телезрители. Вот и всё. И ничего больше!

Вальтер молча встал со своего места и отправился в свою башню. Поскольку жилой дом был к ней пристроен непосредственно, ему не пришлось выходить под дождь и ветер. Дубовая дверь, ведущая в башню, была, как обычно, заперта на ключ. Вальтер отпер дверь и включил свет. Каменная труба, озарилась изнутри тусклым светом. По узкой винтовой лестнице Вальтер поднялся наверх. Легко сказать: поднялся! Это был очень тяжёлый подъём, и даже молодые жаловались на то, что подниматься здесь очень тяжело. Но Вальтер в свои пятьдесят семь лет шёл по гулким железным ступенькам легко и бодро. Наверху он дышал всё так же ровно, как и внизу, словно бы он и не поднимался вовсе никуда… Это был всё ещё сильный человек!

Наверху можно было включить свет, но он не стал делать это. Из темноты, с высоты двадцати метров над уровнем своего двора, и ста двадцати над уровнем моря он пристально вглядывался вдаль.

Ливень свирепствовал вовсю. Остроконечные рифы лишь угадывались во тьме через залитые водою стёкла. И только молнии, которые то и дело вспыхивали на горизонте, озаряли чёрные силуэты далёких скал.

– Да, не хотел бы я там сейчас оказаться, – пробормотал Вальтер.

Городок, вытянувшийся вдоль берега моря, мерцал своими весёлыми огоньками по правую сторону от башни. Дворец Мецената мрачно громоздился на высоком холме у самого моря.

– Скоро от туристов совсем не будет отбоя! – пробормотал Вальтер. – Оно и понятно: люди живут в огромных городах, не видят там ничего, кроме небоскрёбов и потоков транспорта, а сюда приезжают как в кратковременную сказку. Приедут, посмотрят на наши чудеса и – опять домой. К своим небоскрёбам!

Помещение, в котором он находился, представляло собою круглую каменную будку со сводчатым потолком. Двенадцать высоких окон, расположенных по периметру, были явным излишеством. Вальтер осмотрелся по сторонам. «И что только было на уме у этого архитектора? Думал только о красоте здания, а не о его практических свойствах. Ох, уж эти мне художники! Им бы только рисовать на бумаге свои мечты, а как потом жить людям, когда эти мечты осуществятся, – это не их забота – так они рассуждают в своём самоослеплении!»

И в самом деле: маяк должен был светить только в одну сторону – в сторону открытого моря. Его назначением было указывать на проход в Остроконечных рифах. Все остальные окна были просто архитектурным излишеством. Если бы Вальтер не сделал здесь в своё время основательного ремонта, то сейчас здесь нельзя было бы спокойно находиться. Из разбитых стёкол и прохудившихся рам дуло бы нещадно, и холодные брызги дождя хлестали бы сейчас по лицу того, кто осмелился бы сюда взобраться. Но сейчас здесь было сухо, чисто и надёжно.

Вальтер посмотрел в сторону гор, покрытых дремучим лесом, и подумал: «Наверно, замысел был всё-таки разумным: маяк должен был светить не только в море, но и в сторону гор. А вдруг кто-то заблудится в горах, вот так же – в непогоду, а свет маяка ему бы и указал на правильный путь!».

Вальтер подошёл к каменной колонне, стоявшей посередине. Она служила основанием для шпиля на вершине башни, который был одновременно и громоотводом. У самого основания колонны, там, где в пол упиралась подставка для прожектора, ныне не существующего, он нащупал едва заметную железную дверцу. Отпер её ключом и достал оттуда своё сокровище. Это и было то самое, ради чего он поднимался на башню. Золотая статуэтка, тускло блеснула в темноте. Вальтер не показывал свою находку никому из своих домашних и даже не сказал им о самом её существовании. Ему почему-то показалось важным сохранить это в тайне. Вещичка стоила на самом деле огромных денег, и двенадцать тяжёлых монет за неё – это была, в сущности, смешная цена. Впрочем, и все остальные одиннадцать золотых статуэток стоили примерно столько же. Фактически Меценат занимался обыкновенным грабежом, когда платил Вальтеру эти ничтожные деньги.

Вальтер включил карманный фонарик. Золотая статуэтка была высотою сантиметров в двадцать и изображала прекрасную молодую женщину в длинных одеждах и с крыльями за спиною. Единственная из всех двенадцати морских богинь нимфа Оа была наделена крыльями. Имелось в виду, что она может не только нырять в глубины Океана, но и летать над ним, озирая с высоты небес его бескрайние просторы.

Вальтер прошептал:

– Какая красота! И я должен продать её за деньги какому-то старому безумцу, который переплавит её в сковородку или в сахарницу. Если бы я знал, что он так обойдётся с теми одиннадцатью статуэтками, да разве бы я так поступил? Но хотя бы эту красоту я-то должен буду сберечь!

Он нежно поцеловал статуэтку, прижав её к груди, снова подошёл к стеклу, за которым свирепствовал дождь. Молнии всё так же вспыхивали на горизонте, озаряя зубья Остроконечных рифов. Вальтер прошептал:

– Тот, который сейчас там остался на островке, – пусть выживет.

В одной руке Вальтер держал золотую статуэтку, но другая рука у него потянулась ко лбу. Он потёр его, словно бы пытаясь прийти в чувство.

– Или я неправ и он должен непременно погибнуть?.. Кстати, я совершенно забыл, как его зовут!

Вальтер потёр свободною рукою лоб и вдруг вспомнил:

– Эльфин! Эльфин его зовут! Так вот пусть этот Эльфин останется в живых!

Он поставил золотую статуэтку на подоконник. Вспышки молний озаряли её, а вода, хлеставшая по стеклу, так и не могла коснуться её. Задумчиво спросил сам себя:

– Чего бы я ещё хотел? Дочка пусть наконец-таки замуж выйдет, да за хорошего человека, а не за плохого! И пусть он будет старше, чем она! Ощутимо старше! Она ведь глупенькая, а ей нужен умный человек. Сын пусть не забывает меня. А то я на одном острове, а он – на другом… И, вообще: мне уже столько лет, а у меня до сих пор нет внуков – куда это годится!.. Ну а для себя о чём бы попросить? Даже и не знаю. Подольше бы прожить, побольше бы успеть сделать – вот разве что об этом? Тереза с Эйриком положились на меня, значит, я и за них теперь в ответе, ведь так же?

Словно бы в ответ на эти слова порыв сильного ветра плеснул в окно таким огромным потоком воды, как будто это была морская волна.

Вальтер рассмеялся:

– Вот-вот! Вода всегда меня понимала с полуслова.

Немного подумав, он добавил:

– А я её.

Вспышка молнии рассмешила его.

– Огонь – тоже. Но так уж получилось, что вода для меня важнее, ты уж прости меня, огонь.

Вальтер отошёл от окна и вернулся к своему тайнику. Поставил статуэтку на прежнее место, прошептав: «Здесь тебя никто не тронет». И запер свой тайный сейф.

Пора было спать. Вальтер осмотрелся по сторонам: внутри всё было тихо и почти уютно; буря бушевала лишь за пределами башни, здесь же было ощущение какой-то непонятной безопасности. Всё сухо и чисто, но высота уж больно большая. А вдруг безудержные потоки воды хлынут сюда с такою силой, что башня не выдержит, покачнётся и упадёт? Впрочем, сама башня ничего не знала об этих тайных мыслях своего владельца и стояла себе и стояла – твёрдо и незыблемо.

Вальтер отправился спать – вниз по железной винтовой лестнице. Запер дубовую дверь, тихо прошёл по коридору, заглянул к себе: Тереза уже спала крепким сном. Вальтер ещё раз зачем-то обошёл весь дом – Эйрик и Альбина тоже спали в своих комнатах. Неспокойно было на душе у Вальтера, но всё же и он вскоре заснул.

Глава девятнадцатая. Сон

Во сне Вальтеру приснилось, будто кто-то сильно стучал кулаками в его деревянную калитку. На самом деле калитка у него была металлическая и решётчатая, и снабжена она была электрическим звонком и домофоном. Но во сне всё было не совсем так, как в реальной жизни. Во сне он вышел во двор с фонарём в руках, накрывшись длинным плащом с капюшоном от дождя. Приблизился к воротам и с удивлением спросил, кого это принесло в столь поздний час.

Какие-то люди сказали ему в ответ, что они мореплаватели, что они только что причалили к берегу и просят теперь впустить их к себе ненадолго и накормить.

Вальтер, заколебался: какие мореплаватели могут быть в такую погоду? И где это они причалили? Море-то хоть и совсем рядом, но оно внизу под высоким обрывом, а дойти пешком от воды до калитки – путь не короткий!

Вальтер подумал: «Здесь что-то не так», но отодвинул толстый засов, открыл калитку и впустил к себе во двор людей, предварительно посветив им в лицо фонарём. Свеча внутри фонаря колебалась, а сам фонарь, который Вальтер держал за толстое медное кольцо, раскачивался на ветру. Но лица людей он всё же хорошо разглядел.

Это были четверо мужчин в длинных белых одеждах, расшитых геометрическими узорами. На них были плетёные шапочки, а у самого главного шапочка была украшена сверкающим золотым украшением в виде головы змеи.

– Кто вы? – спросил Вальтер.

Старейший из мужчин поклонился и ответил за всех на чистейшем венетском языке:

– Мы прибыли сюда с соседнего острова по поручению Океана. Он услышал все твои просьбы и велел передать тебе, что выполнит их все. Кроме одной. Просить за какого-то хищника – это кощунство. Но мы очень устали и проголодались. Пусти нас к себе, Вальтер, мы надолго у тебя не задержимся.

– Конечно, пущу! Проходите! Но откуда вы знаете, как меня зовут?

– Посуди сам: стал бы Океан посылать нас к тебе, если бы не знал о тебе ничего? Если он знает о твоих просьбах, то уж имя твоё он и подавно знает.

Вальтер пропустил гостей и велел им следовать за ним.

Когда он повернулся к дому и пошёл к нему по каменистой тропинке, он вдруг увидел, что и дом у него не совсем такой, каким был в действительности. Это был старинный каменный дом, сделанный в виде пристройки к башне маяка. Башня была полосатая, как и в действительности, но полосы были не горизонтальные, а вертикальные! На вершине маяка светил яркий огонь, и свет его пробивал дождевые струи и уходил куда-то далеко-далеко в непроглядную темноту. Вальтера это почему-то нисколько не удивило. Он подумал: «Да, здесь всё немножко не так, но это устроено специально, чтобы я лучше понял, что мелкие несоответствия ничего не изменяют и всё остаётся в силе!».

Они поднялись по каменным ступенькам, Вальтер открыл дверь, впустил за собою четверых странников и громко крикнул:

– Тереза, Альбина! Просыпайтесь! К нам гости пришли, и их нужно срочно накормить и обогреть.

Тотчас же появились жена и дочь Вальтера, но какая-то странность была и в них: они были в необычных длинных ночных рубашках, и волосы у них при этом тоже были длинными, хотя в реальной жизни такие волосы имела лишь Альбина, а у Терезы была короткая причёска.

Вальтер провёл гостей в комнату и усадил их за длинный стол. Альбина и Тереза тотчас же поставили на стол еду и чашки с горячим чаем, и путешественники, помыв руки в поднесённых им серебряных тазиках, принялись утолять голод. Вальтера несколько удивило, что еда уже готова и она горячая, но он решил и на этот раз: «Значит, так и должно быть».

– А можно спросить вас с какого соседнего острова вы прибыли ко мне в гости? – спросил Вальтер.

– Наш остров находится к востоку от вашего острова, – ответил старший из путешественников.

– Но к востоку от нас нет никакого острова, – возразил Вальтер.

– Это тебе только так кажется, что нет, а нам кажется иначе, потому что мы живём именно там.

Вальтер не стал спорить на эту тему, но с сомнением в голосе спросил о другом:

– А почему Океан отверг мою просьбу о спасении человека, оставшегося, как я думаю, на Остроконечных рифах? Что плохого в том, что я пожелал ему спасения?

Старший ответил:

– Этот человек твой недруг. Врагов надо ненавидеть, а желать им счастья – это глупо и безнравственно.

Вальтер и на этот раз не стал спорить. Пусть будет так.

Откуда-то появился и проснувшийся Эйрик. Он с удивлением смотрел на гостей и ничего не говорил.

Вальтер представил гостям поимённо всё своё семейство, но старший из гостей сказал, что в этом нет необходимости – старик Океан, который их сюда прислал, знает их всех.

– Зато ты не знаешь нас, – продолжал он. – Меня зовут Моан, а это мои верные помощники: Арр, Аэст и Торрк. Мы присланы сюда Океаном по двум важным делам: первое мы должны навестить тебя, что мы сейчас и делаем, а второе – мы должны будем проследовать дальше по вашему острову и посетить наших друзей.

– Если Океан направил вас ко мне, то он что-то имел в виду, – сказал Вальтер. – Вы мне должны что-то сказать или передать – так я понимаю?

Моан ответил:

– Мы спрашивали его об этом, когда он посылал нас к тебе, но он сказал, что всё должно получиться само собою и от нас требуется всего лишь ненадолго навестить тебя.

– Друзья Океана – мои друзья, – сказал Вальтер. Переночуйте у меня, а завтра утром пойдёте, куда хотите. В такую непогоду лучше всего сидеть дома.

– Спасибо, – ответил Моан, – но мы не можем. Мы слишком сильно спешим, и дело у нас слишком важное.

– Ну, тогда угощайтесь на здоровье, – сказал Вальтер, – и идите, куда хотите.

В полном молчании гости ели и пили, а затем, словно бы повинуясь единой команде, встали из-за стола.

Моан сказал:

– Нам пора.

Вальтер страшно досадовал на себя: ему столько хотелось спросить у этих людей, а у него словно бы все вопросы одним махом вылетели из головы.

– Я так и не понял, – сказал он. – Зачем старик Океан послал вас ко мне? – спросил он.

– Мы и сами не поняли, – ответил Моан. – Он просто велел побывать у тебя, и это всё.

– Странно, зачем я ему нужен?

– Он постоянно наблюдает за вашим миром, – сказал Моан, – вот и тебя он приметил.

– И каким ему видится наш мир?

– Мрачноватым.

– Что поделаешь: наш мир не совершенен, – сказал Вальтер. – А ваш – лучше?

– И в нашем тоже не всё идеально, но таких ужасов, как у вас, у нас нет.

– А в чём ужас нашей жизни?

– Главное то, что у вас есть – деньги. Они и правят вами.

– А у вас что главное?

– Любовь – это первое. Затем совесть, поклонение красоте, искусство и труд…

– Но ведь и у нас есть всё то же самое!

– У вас другая последовательность. И список немного другой. Деньги – это у вас первое, а любовь – самое последнее.

Вальтер устало кивнул.

– И как же нам теперь быть?

– Живите, как сможете. А мы будем жить по-своему. Вот и всё.

– Хорошо, – сказал Вальтер. – Пусть будет так. Но у меня к вам есть ещё один вопрос, – сказал он. – Очень деликатный.

– Задавай.

– Моя покойная жена – не у вас ли она пребывает сейчас?

Моан тихо рассмеялся.

– То есть ты хотел на самом деле спросить, не является ли наш мир загробным?

– Да, – ответил Вальтер.

– Нет, твоя жена не у нас, и наш мир не загробный. У нас точно так же умирают люди, как и у вас, просто у нас они живут дольше и счастливее, чем у вас.

– А где сейчас моя жена и где те люди, которые умирают?

– Они в разных мирах, в зависимости от склонностей характера.

– А вы можете общаться с теми мирами так же свободно, как с нашим?

– К сожалению, мы тут бессильны. Те миры для нас почти такая же тайна, как и для вас.

Вальтеру вспомнился его батискаф на дне Чёрной впадины и как кто-то неистово колотил извне по корпусу, но он посмотрел на этих людей и подумал: «Это были не они».

– У меня вопросов к вам больше нет, – сказал Вальтер.

– Вот и отлично! – сказал Моан. – Спасибо вам всем за угощение, и мы теперь пойдём дальше.

– Возьмите в дорогу чего-нибудь съестного! – предложила Тереза. – Хотите, я вам дам сумку с едою?

– Нет, спасибо, – сказал Моан. – Нам уже недолго осталось, а там, на месте, куда мы придём, нас примут и накормят.

Альбина сказала:

– На улице дождь! У нас есть плащи и зонтики. Я вам сейчас дам, подождите.

Моан взял её за руку и сказал:

– Спасибо, Альбина, но нам и этого не нужно. Мы люди морские, и мы не боимся воды. Посмотри на нашу одежду, ведь она сухая.

Тут только Вальтер и сообразил, что с самого начала на его гостях была совершенно сухая и чистая одежда, хотя они шли под дождём.

И тогда маленький Эйрик сказал:

– А вам далеко идти?

– Не больше часу. Сейчас немного поднимемся в горы, и мы на месте.

– А можно я вам подарю свой компас? Если вы путешественники, то компас вам всегда пригодится, чтобы вы не заблудились на нашем острове.

Моан спросил:

– А что такое компас?

Эйрик пояснил:

– Это такой приборчик, который будет показывать вам, где север, а где юг, и вы никогда не заблудитесь.

Моан ответил.

– Этот остров мы знаем, как свои пять пальцев, и мы никогда не заблудимся на нём. Но что это за вещь такая, которая умеет показывать направление? Она волшебная?

– Нет, волшебного ведь ничего не бывает! Да я вам сейчас принесу, – сказал Эйрик, выбегая из комнаты.

В скором времени он вернулся со своим компасом и принялся объяснять путешественникам принцип действия этого удивительного прибора. Те с интересом слушали его объяснения, рассматривая диковинный прибор и передавая его из рук в руки.

– Какая удивительная вещь! – воскликнул Моан.

– Я вам дарю его, – сказал Эйрик.

Вальтер удивился:

– Моан, но ведь ты ж сам сказал, что вы бываете в нашем мире. Неужели вы не видите никаких наших приборов? Самолётов, кораблей, автомобилей? Компас – это далеко не самое грандиозное из того, что мы тут у себя изобрели!

– Мы всё видим, но нам это не интересно, ибо наше внимание направлено совсем на другое, – сказал Моан.

– И вам не интересны все эти наши чудеса техники?

– Не очень, – ответил Моан и добавил: – Но этот приборчик нас очень заинтересовал. – Его ярко-голубые глаза блеснули радостью. – Спасибо, Эйрик. Но тогда и у нас для тебя найдётся подарок, – с этими словами он снял со своей шеи золотую цепочку, на которой болталось нечто маленькое и блестящее. – Это изображение морского конька, который водится в здешних водах. Ну а теперь мы пойдём.

Вальтер сказал:

– Я не знаю, какие обычаи у вашего племени, но обычаи моего племени не возбраняют мне спросить у вас, кто вы такие и к какому племени принадлежите?

Моан ответил:

– Я думаю, что ты и сам прекрасно понял, кто мы такие, просто не хочешь себе в это признаться или желаешь получить от нас окончательное подтверждение.

– Хорошо, – согласился Вальтер. – Я скажу то, что я предполагаю: вы из племени эйнов, не так ли?

– Так и есть, – ответил Моан.

– Но почему вы исчезли когда-то из нашего мира?

– Исчезли – это не означает погибли, – ответил Моан. – Впрочем, мы задержались у тебя в гостях порядочно, и нам уже пора следовать дальше.

– Да подожди ты! – с досадой воскликнул Вальтер. – Я тебе задал вопрос, а ты уклонился от него и говоришь приятные мне вещи, но совсем на другую тему. Не в обычаях нашего племени уклоняться от вопроса. Скажи, что не хочешь отвечать, но только не уклоняйся.

– Не все обычаи твоего племени нам понятны, – сказал Моан. – Наш обычай позволяет нам не отвечать на вопрос, но я поступлю по вашему обычаю и отвечу. Наши боги за что-то обиделись на нас, и только заступничество Океана помогло нам: он помог нам перейти из этого пространства – в другое, и мы спаслись.

– Видимо, мы чем-то прогневили наших богов, – сказал Торрк.

– Торрк – как всегда прав, – сказал Моан. – Он мой советник. Говорит он редко, но очень правильно.

– Мы слишком мало жертв им приносили, – высказал своё мнение Аэст.

– И это тоже верно, – согласился с ним Моан. – А что скажешь ты, Арр? – он повернулся к третьему своему спутнику.

– А я скажу так, – ответил Арр. – Мы ничем их не прогневили, а жертвоприношений мы им достаточно приносили. Мы жертвовали им всё, кроме людей, потому что мы никогда не были кровожадными. Но нифонские боги оказались сильнее наших. Это их боги потеснили наших. Вот и всё.

– А вам не хотелось уходить? – спросил Вальтер.

– Не хотелось, – ответил Арр.

– Ну, вот и попросили бы Океан, чтобы он покарал нифонцев за то, что они с вами так обошлись.

– Мы просили, – ответил Арр. – И он обещал. Власть денег – это то, чего он особенно не любит. Но он так и не обещал вернуть нас в ваше пространство.

– Стало быть, вам всё-таки жалко, что вам когда-то пришлось переселиться из нашего пространства в какое-то другое? – спросил Вальтер.

– Да, немножко, – ответил Моан. – В вашем – борьба. Много борьбы, а в нашем – относительное спокойствие. В нашем боги оберегают нас от излишних волнений, хотя порою и у нас случаются какие-то бури.

– А много ли у вас богов? – спросил Вальтер.

– Много, – ответил Моан. – Всех не перечислишь. Бог Солнца, бог Луны, бог Земли, бог Океана, бог Лесов, бог Рек…

– А нимфа Оа – какое занимала положение среди ваших богов? – спросил Вальтер.

Все четверо вздрогнули при этом вопросе.

– Зачем ты спрашиваешь нас о том, то для нас особенно больно? – спросил Моан.

– Да я-то откуда знал, что это для вас больно! – возразил Вальтер.

– Именно эта морская богиня сильнее всех остальных богов обиделась на нас когда-то и отвернулась от нас, – сказал Моан. – И вот тебе и ответ на тот вопрос, куда мы идём и зачем. Мы собираемся на нашу племенную сходку, чтобы обсудить, каким образом мы смогли бы умилостивить именно эту богиню.