Текст книги "Апельсины у кромки прибоя"
Автор книги: Владимир Шак
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)
История 37-я. Мое открытие Лукоморья [часть 3-я]
ПОБЫВАТЬ в Гурзуфе и не восхититься панорамой Гурзуфской бухты, открывающейся с Мертвой долины, – непростительно. И пусть не смущает вас название: мертвые там с косами не стоят. Хотя со стороны эта возвышенность [она гораздо ниже окружающих гор, поэтому и прозвана «долиной»] действительно выглядит мертвой. Даже птицы над ней, как утверждает местное население, не летают. И я их там не видел. А вот морем с долины любовался. Многократно. И вот что в связи с этим я вам хочу сказать: стоит однажды взглянуть на Черное море с Мертвой долины, чтобы засомневаться: а не ошибочно ли мы его черным называем? Это о нем ведь запорожские казаки любовно говорили: «Наше самэ сынэсэньке море».
На мой взгляд, в название ошибка могла вкрасться вот откуда. Когда-то крымское море [обзову его так условно] величалось Чермным. Потому что принадлежало Чермной Руси. А потом какой-то не великий знаток языка пометил его на карте Черным, что совсем не идентично названию Чермное [т.е., Багряное]. Но нас сейчас не названия интересуют. Вы обратите внимание, насколько низко облака спускаются к Мертвой долине! Так и думается: разбежишься сейчас, наберешь побольше воздуха в легкие для радостного возгласа – и взлетишь высоко-высоко… прямо к облакам.
И останется под тобой полулунный пейзаж: необычное нагромождение камней и почти полное отсутствие растительности. Кстати, я замечал не единожды: ближе к полудню жители Гурзуфа группками и по одиночке поднимаются на Мертвую долину с самодельными, приличных размеров, сачками и скоро так, размахнувшись от души, ловят облака. Затем быстро сворачивают сачки и уносят добытое в небесах в город. Зачем это делается, я так и не понял. А спросить постеснялся. Подумал: за дурачка примут.
Камни на Мертвой долине – неправильные, как сказал бы Винни Пух. Вроде бы, на обломки метеоритов они похожи, но – со сглаженными углами, не острые. Поднимешь один – кроху какую-нибудь, и сказочное существо на ладони окажется. Поднимешь другой – профиль древнего человека увидишь.
Как я выяснил у знатоков, сложена Мертвая долина из известняков, из достаточно плотного материала. Окультурить этот участок Южнобережья человеку оказалось не под силу. И природа обошла его стороной, сэкономив на нем деревца и кустарники. Однако загадка в другом: как известняки оказались у поверхности моря? Находятся-то они обычно высоко в горах. Тем не менее, не случайно, что Мертвая долина почти соседствует с островами Адаларами и Пушкинским мысом – т.н. скалами-отторженцами. Можно предположить, что после какого-то грандиозного катаклизма [многие миллионы лет назад] они все вместе – кто быстрее, кто медленнее, правда, сползли с главного хребта Крымских гор. А рядом примерно в ту же пору сквозь толщу земли на свет божий пробивался будущий Аю-Даг – вулкан-неудачник.
А чувствуете, как легко сбегать с Мертвой долины к морю? На пути ведь к пушкинскому Лукоморью больше нет возвышенностей. Хотя, стоп – а справа от нас что скрывается под хмурыми ливанскими кедрами и кипарисами? Извиняюсь, чуть не забыл: там, на каменистом холме, находится историко-архитектурный памятник «Склеп Владимира Березина», бывшего хозяина здешних мест. Охраняют вход в склеп десять кипарисов – по пять с каждой стороны. Сам склеп – это высокая каменная ниша с крестом над ней. Построена по проекту императорского архитектора Николая Краснова, автора Ливадийского дворца. Внутри склепа сохранились остатки мозаичных икон святых Владимира и Ольги [Ольгой, напомню, звали супругу Березина]. Кажется, в середине 30-х их пытались сбить… и не получилось. Не позволили святые безбожникам надругаться над своими образами.
Умиротворение царит возле склепа. А на скамейках каменных легко думается. О чем? Да как сказать…
Ну, например, об Одиссее. Да-да, о бродяге Одиссее, путь которого, как утверждают некоторые крымские историки, пролегал именно по Гурзуфской бухте. Не верите? А давайте старину Гомера вспомним: «Прежде увидишь стоящие в море утесы; / кругом их шумно волнуется зыбь Амфитриды лазоревоокой; / Имя бродящих дано им богами…» Не об Адаларах ли речь? Сближение их, а потом – расхождение, очевидно с яхты, летящей, скажем, от Аю-Дага к Гурзуфу. Причем в какой-то момент ближняя к вам скала закроет дальнюю. То же самое можно наблюдать и с берега, бродя по пенистому прибою Гурзуфской бухты. «Все корабли, – читаем далее Гомера, – к тем скалам подходившие, гибли с пловцами. Доски одни оставались от них и бездушные трупы…»
По рассказам местных аквалангистов, возле Адалар господствует сильное подводное течение. Видимо, оно и увлекало корабли древних мореходов на скалы. К слову заметить, на дне возле островов имеется множество обломков амфор… керамики, что как раз и наводит на мысль: у сходящихся скал действительно гибли суда.
Зачем они к берегу подходили, почему не брали мористее [у берега же опаснее – пираты тут промышляли]? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно учесть специфический ветровой режим крымского Южнобережья, расположенного под главной грядой гор. Прижимаясь к берегу, суда современников Одиссея прятались от мощных ветров, слетавших с гор. А в бухте их ждала еще одна напасть – коварное подводное течение… «Только один, все моря обежавший, корабль невредимо Их миновал – посетитель Эста, прославленный Арго…» Вторым, значит, был Одиссей, повторивший маршрут аргонавтов.
«После ты две повстречаешь скалы: до широкого неба / Острой вершиной восходит одна, облака окружают / Темносгущенные ту высоту, никогда не редея». Возможно, так Гомер Аю-Даг охарактеризовал: осенью и зимой Медведь-гора однозначно напоминает высочайшую скалу, «острую» [невидимую глазу!], вершину которой постоянно укутывают волнующиеся облака, движущиеся, к тому же, по кругу.
«…Туда не взойдет и оттоль не сойдет ни единый / Смертный, хотя б с двадцатью был руками и двадцать / Ног бы имел, – столь ужасно, как будто обтесанный, гладок». Более точно и кратко описать почти идеально плоскую – с моря – скалу Шаляпина, примыкающую к мысу Пушкина, мог только Гомер. Так, может быть, он и бывал в Гурзуфской бухте? В качестве матроса, допустим, проходил ее на борту античного кораблика. А попав в рабство к местным племенам, был ослеплен.
И впоследствии отпущен на свободу – за бесподобное владение словом, за умение размеренными ритмичными стихами, похожими на шелест набегающих на берег волн, передавать красоты окружающего мира. И Гомер, несколькими песнями своей «Одиссеи», составил своеобразную лоцию – с описанием всех опасностей, подстерегавших путешественников в Гурзуфской бухте.
«Страшная Скилла живет искони там, без умолку лая… / Мимо ее ты пройдешь с кораблем, Одиссей многославный. Мне кажется, это место известно многим. Его изобразил великий художник Иван Айвазовский на картине «Пушкин у гурзуфских скал». На карте в сумраке черноморско-гурзуфской ночи хорошо просматривается Аю-Даг, а ближе к Пушкину находится мыс-скала. В скале этой, между прочим, имеются два грота, выбитые морскими волнами. Доступны они только с моря. Первый, Пушкинский, представляет собой высокую нишу со стрельчатой аркой у входа. В солнечный день тишину его нарушают лишь легкие всплески прибоя и шум крыльев залетающих в грот голубей. А под водой имеются многочисленные пустоты, своды и узкие коридоры, завершающиеся подводными залами-озерами. В прадавние времена пустоты грота Пушкина находились в верхней кромке воды и поэтому даже незначительное изменение настроения моря – при возвратной ударной волне, создавало тут грохот и лай, о котором и упоминал Гомер.
Уважаемые читатели, наверное, уже догадались, ЧТО увидел со скалы, запечатленной Айвазовским, молодой Пушкин, не раз бродивший по тамошним местам.
Просторным зелено-синим [от дымки] амфитеатром спускается к мысу гряда гор. Почти в центре ее – перевал Гурзуфское седло, один из древнейших путей, ведущих на Южный берег. Не так давно [при прокладке газопровода Ялта – Алушта] там было обнаружено святилище, относящееся к седьмому веку до нашей эры. За самим же седлом скрывается высочайшая вершина Крыма гора Роман-Кош [высота 1545 метров].
Как я думаю, восхитившись горами, окинув взглядом Аю-Даг, Пушкин, наконец, обернулся к морю. И замер… Линия побережья Гурзуфской бухты – от самой ее западной оконечности до Аю-Дага, вызвала в воображении поэта ассоциацию с гигантским луком с натянутой [в сторону гор] стрелой.
И Пушкин не удержался – добавил этот образ в сказку о Руслане и Людмиле. Надеюсь, привередливые ценители и знатоки творчества Александра Сергеевича не вознамерятся уличить меня в подтасовке фактов: дескать, в Гурзуф поэт уже с готовой сказкой приехал. Это так, но не совсем. Увиденное Лукоморье, кота-ученого и ступу с Бабой-Ягой Пушкин поместил во вступление к первой песне сказки. Ни в чем не нарушив остального текста.
2006, 2015
***
Трижды спасенная фреска
Любопытную информацию я однажды обнаружил на неофициальном сайте МДЦ «Артек». В конце XIX века, оказывается, расположенное к востоку от Гурзуфа имение Суук-Су купил действительный статский советник, талантливый инженер Владимир Ильич Березин. Состояние, заработанное на постройке железнодорожных мостов в Сибири, позволило ему основать курорт, созданный с большим вкусом и по уровню комфорта соответствующий лучшим европейским стандартам. Первых посетителей курорт принял в 1903 году. К сожалению, сам Владимир Ильич до этого дня не дожил: в 1900 году он умер от рака горла. Дело мужа продолжила жена – Ольга Михайловна Соловьева. И продолжила весьма успешно. Вскоре курорт Суук-Су становится весьма популярным. Здесь побывали Бунин, Куприн, Чехов, Шаляпин, Суриков, Коровин и даже эмир Бухарский. В 1913 году курорт посетил даже император Николай II.
В память об умершем муже Ольга Соловьева на возвышающемся в самом центре имения холме построила часовню-склеп. Планировалось, что это будет родовая усыпальница Березиных-Соловьевых. Но так сложилось, что Владимир Березин оказался единственным погребенным там человеком – в годы Гражданской войны Ольга Михайловна эмигрировала. Позже мародеры вскрыли склеп и, обобрав погребение, выбросили из него останки Березина. Местные жители повторно их захоронили, но уже в обычной могиле.
В 1922 году элитарный курорт приглядело для себя правительство СССР – на его базе организовывается дом отдыха для высокопоставленных «слуг народа». На часовню долго не обращали никакого внимания. О шедевре архитектора Краснова вспомнили только в тридцатых годах, когда для каких-то хозяйственных нужд понадобился мрамор, которым склеп был обшит изнутри. Рабочим, снимавшим мраморную облицовку, было заодно дано указание сбить мозаичную икону с образами св. княгини Ольги и св. князя Владимира [небесными покровителями Ольги Соловьевой и Владимира Березина]. Мол, негоже, что на территории правительственной дачи такое мракобесие наблюдается.
Вот тут и свершилось первое чудо. «Рабочие тогда отбили только правый нижний угол, – рассказал местный краевед, хранитель музея истории „Артека“ Владимир Свистов. – Удивительно, но удар молота сокрушил только фрагмент, на котором ничего, кроме фона, не было, – фигуры святых ничуть не пострадали, хотя от отбитого куска изображение св. Ольги отделяет буквально несколько миллиметров! Что заставило рабочих остановиться – неизвестно». Но это «что-то» оказалось сильнее страха попасть в «поповские пособники» со всеми вытекающими для тридцатых годов последствиями. Так икона уцелела первый раз.
Второе чудесное спасение произошло после того, как курорт Суук-Су был передан пионерскому лагерю «Артек». Тогда часовню превратили в …мусорный накопитель. Дело в том, что в плане склеп похож на пронизывающий холм огромный колодец. Ранее его венчала небольшая башенка с окошками, через которую в часовню проникал свет. Вход в склеп закрыли, башню снесли, и получилась яма для мусора. На вершину холма вела удобная дорога, и мусор в импровизированный мусоросборник высыпали прямо с машин. Хватило бы одного неудачно упавшего с огромной высоты камня, чтобы полностью уничтожить образ святых, но и тогда икона уцелела…
Только в конце шестидесятых усыпальницу Березина очистили от мусора – санэпидемстанция высказалась категорически против функционирования свалки на территории детского лагеря. До начала девяностых усыпальница являла собой жалкое зрелище – везде валялся мусор, все стены и колонны были исписаны и разрисованы так, что живого места не было видно, – пионеры спешили увековечить свое пребывание в «Артеке». То, что тогда икона уцелела, а не была превращена пионерами в кучку разноцветного щебня, – даже большее чудо, чем первые два. Можно, конечно, все отнести на счет небывалой прочности сделанной на совесть мозаики. Но это объяснение кажется логичным только на первый взгляд.
В 1985 году в «Артеке» открыли самый большой в мире памятник Ленину. У ног бронзового вождя находилась символизирующая собой пионерский костер огромная, метров 6—7 высотой, конструкция из нержавеющей стали и разноцветных стеклянных плит. Уже к началу девяностых все плиты были благополучно разбиты пионерами на сувениры. А ведь плиты были в добрых два пальца толщиной, и сокрушить их представлялось возможным разве что кувалдой. То, как были разбиты стекла с внешней стороны «костра», еще можно понять, но как детки, под рукой у которых ничего, кроме банального булыжника, не было, умудрились расправиться со стеклами внутренними, доступ к коим перекрывали металлические конструкции, остается загадкой. Если дети ради цветных стекляшек за какие то пять-шесть лет полностью раскурочили «костер» на охраняемом мемориале, то что на протяжении почти четверти века оберегало состоящую из тех же стекляшек и брошенную на произвол мозаику?
Усыпальница хоть и не относится к лагерному хозяйству, но в начале девяностых международный детский центр «Артек» благоустроил примыкающую к ней территорию, отчистил стены от надписей и провел частичную реставрацию. Тогда же на дверной проем навесили запирающуюся на замок решетку. В конце девяностых усыпальницу даже вновь освятили.
Спасение самой иконы – первые три чуда, связанные с образами святителей Украины-Руси. Отсутствие чудес в дальнейшем, возможно, связано с тем, что перед этой иконой давно никто не молился искренне и не просил, чтобы чудо явилось на многострадальную крымскую землю, которую сегодня топчет сапог оккупанта – рашиста-путлеровца.
***
Хозяева Суук-Су
Владимир Ильич Березин [Березовский], 1841–1900.
Инженер путей сообщения (1880), коллежский советник (1880), статский советник (1883), действительный статский советник (1884), частный предприниматель (1886), кавалер ордена св. Владимира IV степени.
После покушения в 1867 году на Александра II в Париже польским анархистом Березовским, Владимир Ильич просил у государя переименовать свою фамилию. 29 октября 1868 получил «высочайшее разрешение «вместо фамилии Березовский именоваться Березиным» и принял православие.
Принимал участие в сооружении мостов через реки:
– Днепр у Киева (1868—1870);
– Неву в Санкт-Петербурге (1871—1872), ныне Литейный мост;
– Волгу у Сызрани (Самарская область) (1875—1880), Александровский мост;
– Днепр у Екатеринослава (Днепропетровск) (1884—1886), (Екатеринославский мост);
– Десну и Сурож на линии Брянск-Гомель (1884—1886);
– Белую и Уфу на линии Уфа-Златоусск;
– Тобол у Кургана;
– Ишим у Петропавловска;
– Иртыш у Омска;
– Обь у Новониколаевска (Новосибирск) на линии от Челябинска до Новониколаевска (1891—1896) (Западный отрезок Великого сибирского пути).
В 1896 году ушел в отставку, поселился с женой Ольгой Соловьевой в Ялте на ул. Боткина, 2.
В 1897 году приобрел земли в урочище Хазары и посвятил свои знания и умения строительству курорта «Суук-Су».
Умер 2 августа 1990 года в Париже после неудачной операции. Ольга Соловьева привезла прах мужа в «Суук-Су» и захоронила в семейном склепе.
Ольга Михайловна Соловьева, 1865– 1935.
Жиздринская купчиха. Родилась в Туле; с 1886 года – гражданская жена Владимира Березина. После смерти мужа закончила строительство и открыла курортный комплекс «Суук-Су». С 1900 года – хозяйка курорта.
Во время Гражданской войны Ольга Михайловна вместе с дочерью Ксенией Владимировной и зятем Наумом Яковлевичем эмигрируют из Ялты (ноябрь 1920) в Константинополь, а затем в Берлин.
Германия стала для нее второй родиной. Дальновидность и «купеческая смекалка» были свойственны Ольге Михайловне: заблаговременно (1913) через китайские банки она спасает немалые деньги бывшего крупного состояния, что позволяет Соловьевой и ее родным вести приличный образ жизни в Берлине.
«В сентябре 1931 года Ольга Михайловна была помещена в швейцарский санаторий „Ля Мэтэрин“ для душевнобольных. 24 марта 1935 года Ольга Михайловна Соловьева ушла из жизни, похоронена на кладбище в Нионе под белой мраморной плитой с русским крестом. В 1966 году забытую могилу снесли», – из воспоминаний Георгия Соловьева [внука] «Скрещение судеб».
[Фото из открытых Интернет-источников]
Так выглядит Гурзуфская бухта с Аю-Дага
Горы в окрестностях Гурзуфа [беседка ветров, которая находится неподалеку от высочайшей вершины Крыма горы Романкош]
Вид на Аю-Даг и море с Мертвой долины в облачный день
Блуждающие скалы Адалары
Скала Шаляпина, на которую не взойдет никто
Скала Пушкина с гротами
Федор Шаляпин на Крымском южнобережье, 1916
Владимир Березин и его гражданская супруга Ольга Соловьева
Склеп Владимира Березина
Фрески, сохранившиеся в склепе Владимира Березина: святые Владимир и Ольга
История 38-я. По Донецку бьют, а в Запорожье слышно
В МАЕ 2015 года дело было… Едем с коллегой по городу на маршрутке. На какой-то остановке в салон входит крупная дама лет под пятьдесят, расплачивается с водителем и садится напротив нас возле окна. «Гривны не хватает. Четыре нужно!» – оборачиваясь к даме, говорит водитель. Та протягивает недостающее и произносит: «По привычке!». Где, думаю, такие привычки, если в Запорожье проезд в маршрутке никогда три гривны не стоил.
А мой коллега, словно прочитав мои мысли, интересуется: «И где это такие привычки?» «А не высадите из маршрутки?» – в полушутку спрашивает дама и отвечает: «У нас в Донецке!».
«И как у вас там?» – любопытствует коллега.
«По-разному, – отвечает дама. – Но вчера с вечера так стреляли, так стреляли – ужас!»
«И кто стрелял?» – вступаю в разговор я.
«Кто ж его знает! – охотно продолжает разговор дама с привычкой ездить в маршрутке за три гривны.
А потом вдруг добавляет: «Со стороны Мариуполя били».
Вот с##а, думаю. Вроде бы, она не знает, кто конкретно стрелял по Донецку, но на всякий случай направление на украинскую сторону указывает.
По сути, ей можно было бы сказать, что стреляли из Киева. Вернее было бы.
Не стали мы больше общаться, да и дама скоро вышла из маршрутки.
А вечером того же дня нахожу на одном из донецких форумов сообщение о том самом обстреле Донецка: «Шарашили очень мощным и тяжелым… такого не было с зимы». И к нему следует уточнение – все в порядке, мол: «Это от нас бомбили».
Листаю дальше форум и читаю еще одно сообщение об этом же самом «обстреле»: «Вышли на улицу. Такое ощущение, что под ногами дрожит земля. Видны вспышки. Шум сигнализаций. Падений не слышно. Видимо летит куда-то далеко».
Ключевая фраза тут: «Видимо летит куда-то далеко». В смысле, бьют из города, а не по городу.
И буквально следом кто-то из тамошних вменяемых людей расставляет все «і» под. точками: «Вся шушера ватная в Донецке сейчас слышит что стреляют из города. Но завтра во всех очередях „республики“ виноватыми будут конечно ВСУ».
Как говорится в таких случаях, no comments.
В тему
Тогда же – в мае 2015 года, Интернет потешило сообщение одного из донбасских «вождей», который в Донецке нашел… гильзу от снаряда, заявив, что это – «оружие дяди Сэма».
Над автором сообщения откровенно издевались даже свои: верни капельницу на место, мол.
Как можно было понять из сообщения пользователя «Павел Губарев», киевская хунта не только отбомбилась по Донецку снарядами американского производства [ну, а какие еще могут быть у хунты?], но и на всякий случай гильзу в город подбросила.
История 39-я. Так кому таки на Руси жить хорошо?
ПРИПОМИНАЕТЕ, как отвечал на этот вопрос поэт Николай Некрасов аж в 1865 году? Напомню, что он говорил [вчитайтесь внимательно, сказанное им актуально по-прежнему для «Руси», которую узурпировал кровавый тиран Путлер]:
В каком году – рассчитывай,
В какой земле – угадывай,
На столбовой дороженьке
Сошлись семь мужиков:
Семь временнообязанных,
Подтянутой губернии,
Уезда Терпигорева,
Пустопорожней волости,
Из смежных деревень:
Заплатова, Дырявина,
Разутова, Знобишина.
Горелова, Неелова —
Неурожайка тож,
Сошлися – и заспорили:
Кому живется весело,
Вольготно на Руси?
Роман сказал: помещику,
Демьян сказал: чиновнику,
Лука сказал: попу.
На этом ставим точку и оцениваем фото, на котором запечатлен всероссийский патриарх Кирилл, восседающий во главе стола со «скромными» яствами [кто сказал, что в России кризис?] и лицезреющий, как перед столом вытанцовывают – в угоду Кириллу и его свите, крохи-девчушки.
Обратите, кстати, внимание на монашек за спиной г-на Кирилла, которые снимают танец и которые не понимают, что происходящее у них на глазах – скотство.
Дальше я не буду комментировать это фото, которое я нашел в Интернете, – нормальных слов к нему не найдется.
В тему
В этой связи напомню историю, относящуюся к 2009-му году: после встречи патриарха Кирилла с министром юстиции РФ Александром Коноваловым, сайт Московского патриархата выставил снимок с этой встречи. При этом на руке у г-на Кирилла красовались часы, как различили всезнающие пользователи Интернета, фирмы Breguet стоимостью в… 45 тысяч долларов. Естественно, Интернет тогда взорвался. И окружение Кирилла не придумали ничего другого, как… поменять на сайте фото, приккурочив туда карточку, на которой часов у Кирилла… нет. Но осталось их отражение на столе! После вторичного взрыва возмущения в Интернете околокириллова братия вернула на сайт первоначальное фото, заявив, что тут… начудил технический редактор патриархии. Во что очень-преочень поверили пользователи.
Банкет с танцами. Представьте на секунду, что за этим столом восседает Иисус Христос… Вот и я такого представить не могу