Текст книги "Апельсины у кромки прибоя"

Автор книги: Владимир Шак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

История 17-я. Вацлав Дворжецкий в Запорожье

РОДОНАЧАЛЬНИК известной актерской династии оставит в своих воспоминаниях такую запись о произошедшем с ним в городе за днепровскими порогам: «Шок! От него ни в жизнь не отойти, не избавиться, не вылечиться!»

В Запорожье Дворжецкий-старший, которого в будущем зрители запомнят по характерной роли в фильме «Щит и меч», окажется в 1929 году. Что в это время в городе происходило? А он готовил к выпуску первый отечественный зерноуборочный комбайн «Коммунар». На завод «Коммунар», специализировавшийся на производстве сельскохозяйственной техники, как раз и прибыл по направлению киевской биржи труда Вацлав Дворжецкий. В шестидесятые годы, напомню, когда на экран выйдет первая картина с участием Вацлава Яновича – тот самый «Щит и меч», завод прославится запуском в серию горбатого «Запорожца». А на излете двадцатых «Коммунар» ударно работал над тем, чтобы, как говаривали в ту пору, стальной конь быстрее пришел на смену крестьянский лошадке.

Накануне очередной – двенадцатой – годовщины Октября на заводе царило предпраздничное оживление. Кузнечный цех, где работал вчерашний учащийся киевской польской трудовой школы Вацлав Дворжецкий, исключением не был. Буквально перед самым праздником смышленый киевлянин получил ответственное поручение: изготовить цеховую стенгазету.

*

Вацлав поручение выполнил, но вывесить газету не успел: его арестовали. И на следующий день отконвоировали в Киев – в Лукьяновскую тюрьму. «Знают ли родители, где я? – сокрушался в камере Вацлав [это я его книгу „Пути больших этапов“ цитирую. К ней и далее буду периодически обращаться, – авт.]. – В Запорожье ведь задержали, на улице, и в квартиру не пустили за вещами. В подвале каком-то на соломе ночевал. На работе ничего не знают… Сволочи! Я им говорил: буду жаловаться! Молчат. И ремень брючной забрали. Три рубля остались в кармане. Эх! Пожалел! Надо было халвы купить! Ведь хотелось! Не купил… а теперь куда их, три рубля?»

Эх, повторю и я вслед за девятнадцатилетним арестантом. Мог ли ты тогда, брат, предположить, что халву на воле увидишь только через долгих десять лет? Наверное, такое и в голову тебе не могло прийти. Думал, разберутся. Думал, поймут, что допустили ошибку, и отпустят.

– Органам известно все! В ваших интересах ничего не скрывать, признаться во всем, – озадачит Вацлава на первом допросе суровый следователь.

– Я ничего не знаю! Я ни в чем не виновен, – последует ответ.

– Органы ГПУ, – возвысит голос следователь, – никого зря не арестовывают.

И, помолчав для убедительности, укажет на листки бумаги: пиши, мол.

«Что писать?» – лихорадочно соображает Вацлав. И в мыслях вновь возвращается в Запорожье: «Может, на заводе что случилось? Там, кажется, лозунг какой-то сорвали недавно. Кто-то портрет Троцкого на демонстрацию вынес»…

Ого! Портрет Троцкого на демонстрации – это уже серьезно. Не все, выходит, в тогдашнем Запорожье поддерживали господствовавшую в стране политическую линию. Кому-то она удавкой на шее виделась. Впрочем, не будем отвлекаться. Вернемся в кабинет следователя всевидящего и всеслышащего ГПУ.

*

Ни в чем ему не признался Вацлав! И на месяц его оставили в покое. А когда вновь вызвали на допрос, предупредили: если будете продолжать ТАК себя вести, придется ужесточить условия содержания.

«И я начал, – пометит многие годы спустя в своих воспоминаниях Вацлав Янович, – вести хитрое наступление: стал говорить что-то о заводе… говорил долго и невразумительно».

Утомившись, следователь перебил раздраженно:

– Что вы мне голову морочите! Рассказывайте, где вы собирались и как сговаривались свергнуть советскую власть!

Подследственный, наконец, понял, что ему шьют – участие в киевской молодежной контрреволюционной «Группе освобождения личности».

– Дайте бумагу, – попросил он. И, получив просимое, исписал четыре листа.

Вот что там было изложено: «Да – личность! Масса безлика. Человек! Его талант, способность, призвание, его ум, красота, все – индивидуально! Нельзя всех стричь под „одну гребенку“. Долой „прокрустово ложе“! Только свобода личности – путь к максимальному раскрытию человеческих способностей с наибольшей пользой для общества! Вот идея „Группы освобождения личности“. Интеллигенция – передовая часть общества! И не следует „разрушать до основанья“ веками созданные культуру и искусство. Несправедливо ограничивать личность человека и навязывать ей „твердые установки поведения“, запрещать анализировать события, запрещать думать. Это против природы Человека». А еще декабристов вспомнил, и французскую революцию, и революционеров-демократов, и победу Октября. И добавил в конце, что никто не собирался низвергать советскую власть, «но пытаться совершенствовать ее – долг каждого честного человека».

– То, что ты тут нацарапал, – подытожит следователь, – уже на десять лет хватит. Но если честно расскажешь все о вашей контрреволюционной организации, будет тебе облегчение. Сколько народу было? Где собирались? С кем связаны?

– Свои показания больше ничем дополнить не могу, – молвил твердо Вацлав. – Я за все отвечаю. А товарищей своих называть не буду.

И получил десять лет тюремного заключения.

Почему так строго с ним обошлись? Наверное, потому, что товарищи Дворжецкого к тому времени были… агентами ГПУ. И в подробностях рассказали не только о «Группе освобождения личности», но и о том, как и где члены группы пересекались с польской контрразведкой.

Можно предположить, что именно за связь с чужими спецслужбами дело, по которому Вацлав Янович был арестован в Запорожье [что стало для него шоком, от которого, как он сам заявит, «ни в жизнь не отойти, не избавиться, не вылечиться»], висело на нем всю жизнь. Реабилитировали актера только за год до смерти: 17 июля 1992 года военный трибунал Киевского военного округа отменит шестидесятидвухлетней давности постановление судебной тройки при коллегии ГПУ УССР, отметив при этом, что от действий Дворжецкого «никаких последствий не поступило».

В тему

Вацлав Дворжецкий [фильмография]:

1968 – Щит и меч – Лансдорф

1968 – Далеко на западе – Юргенс

1968 – Любовь Серафима Фролова – крестьянин

1968 – Угрюм-река – рабочий Яшка

1970 – Риск

1971 – Возвращение катера

1971 – Конец Любавиных

1971 – Рудобельская республика – Николай Николаевич

1971 – Человек в проходном дворе – Кыргемаа

1972 – Вера, надежда, любовь

1972 – Моя жизнь – Полознев

1973 – До последней минуты

1973 – Открытая книга – Заозёрский

1974 – Свадьба – Релич

1975 – Время-не-ждёт – Чарльз

1975 – Обретёшь в бою

1975 – Квартет Гварнери – Буторин

1976 – Красное и чёрное – аббат Шелан

1977 – Право первой подписи

1977 – Улан

1977 – Юлия Вревская – Министр

1978 – Емельян Пугачев

1978 – Отец Сергий

1978 – Подпольный обком действует – учитель Хороводов

1979 – Акванавты

1979 – Этот фантастический мир (телеспектакль, выпуск №2) – профессор Маракот

1980 – Петровка, 38 – Лев Иванович

1980 – Тегеран-43 – историк Брунер

1980 – Через тернии к звёздам – Пётр Петрович Лебедев

1981 – Немухинские музыканты

1981 – Чёрный треугольник – Архиерей

1981 – Ярослав Мудрый

1982 – 4:0 в пользу Танечки – Иван Михайлович

1982 – Вы чьё, старичьё? – Касьян

1982 – Где-то плачет Иволга…

1982 – Казнить не представляется возможным

1982 – Мать Мария – Николаевский

1982 – Надежда и опора

1983 – Две главы из семейной хроники

1983 – Эхо дальнего взрыва

1984 – Нам не дано предугадать…

1984 – Приходи свободным

1984 – ТАСС уполномочен заявить… – Виктор Винтер

1984 – Успех

1984 – Я за тебя отвечаю

1984 – Этот фантастический мир (телеспектакль, выпуск №10) – Греджер

1985 – Не имеющий чина – отец Софьи

1985 – Иван Бабушкин – ссыльный Петр Михайлович

1985 – Кармелюк – Ольшевский-отец

1985 – Пароль знали двое

1986 – Голова Горгоны – Акулов

1986 – Конец операции «Резидент» – Захаров

1986 – На острие меча

1986 – Письма мёртвого человека – Пастор

1986 – Полёт в страну чудовищ – учитель

1987 – Выбор – Щеглов

1987 – Забытая мелодия для флейты – отец Филимонова

1987 – Сын – Павел Кондратьевич

1988 – Диссидент

1988 – Защитник Седов (среднеметражный) – Осмоловский

1988 – Будни и праздники Серафимы Глюкиной – Юрий Иванович

1989 – В городе Сочи тёмные ночи – Фёдор Фёдорович Стрельников

1990 – Отче наш

1989 – Светик – отец Василий

1990 – Женский день

1991 – Житие Александра Невского – митрополит Кирилл

1992 – Белые одежды – профессор Хейфец

1992 – Гроза над Русью

1992 – Исполнитель приговора

1992 – Отшельник – Отшельник

1992 – Официант с золотым подносом – доктор

1993 – Мечты идиота – нищий

1993 – Раскол

*

Династия киноактеров-Дворжецких

Вацлав Янович родился в 1910 году, занимался в театральной студии при Киевском Польском драматическом театре. За участие в кружке «Группа освобождения личности» с 1930 по 1937 год находился в заключении в концлагерях на Соловках, Беломорканале, в Сибири. После освобождения жил и работал в Омске, где женился на балерине Таисье Владимировне и где у них родился сын Владислав. С 1941 по 1945 год снова находился в заключении. А с 50-х годов работал в Саратовском драматическом театре, где женился (в третий раз) на режиссере театра Риве Яковлевне и где родился сын Евгений. Два года работал в «Современнике». За свою жизнь (умер в 83 года) сыграл 122 роли в 111 театральных спектаклях и 92 роли в кино и на телевидении. Незадолго до смерти, в 1991 году, был удостоен звания народного артиста РСФСР.

Владислав Дворжецкий закончил в Омске военно-медицинское училище, служил на Курилах. После демобилизации вернулся к матери в Омск и по ее совету поступил в студию при Омском детском театре. С 1965 года работал в этом театре на вторых ролях и даже подумывал об уходе из театра. Все изменил случай: в 1968 году в театр приехала ассистент режиссера Самсона Самсонова из киностудии «Мосфильм» в поисках актера для фильма «Каждый вечер в 11». Она взяла фото Владислава, но на роль он не был утвержден. Случайно его фото увидели режиссеры Алов и Наумов, снимавшие булгаковский «Бег», и Владислава утвердили на роль генерала Хлудова. Затем сыграл роль вора-рецидивиста в фильме «Возвращение Святого Луки». Оба фильма вышли на всесоюзный экран в 1971 году – и с этих пор его имя стало известно миллионам зрителей. Потом Андрей Тарковский пригласил его на эпизодическую, но функционально важную роль в «Солярисе» и затем были запоминающиеся роли в «Земле Санникова» и «Капитане Немо». Работая в театре киноактера, должен был разъезжать по стране с выступлениями перед зрителями. Во время одной такой поездки в Гомель, в 1978 году, он попал в автомобильную катастрофу, не пострадал, но умер от повторного инфаркта. Ему было 39 лет.

Евгений Дворжецкий в школе особых актерских способностей не проявлял. Но поступил в театральное училище имени Щукина (правда, со второго захода – в первый раз сделал в сочинении 28 ошибок). После окончания, с 1982 года, работал в Российском молодежном театре (бывший Центральный детский театр) и быстро стал одним из ведущих артистов. Еще студентом дебютировал в кино – эпизодическая роль в фильме «26 дней из жизни Достоевского». В 1983 году исполнил главную роль в героической киноповести «Нежный возраст» – о поколении мальчишек, чье взросление пришлось на военные годы. Всенародную известность ему принес в 1988 году фильм Юнгвальд-Хилькевича «Узник замка Иф». В нем Евгений замечательно сыграл две роли – молодого Эдмона Дантеса и сына Мерседес. В 90-х годах мастерски сыграл роль короля Франции Генриха III в телесериале «Графиня де Монсоро». Незадолго до смерти снимался у Михалкова в «Сибирском цирюльнике». Всего сыграл в 26 фильмах. Кроме того, вел занимательные телепередачи «Бесконечное путешествие и «Про Фото», снимался в клипах. В 37 лет ему было присвоено звание заслуженного артиста России. Погиб, как и брат, в 39 лет – в автомобильной катастрофе.

[Фото из открытых Интернет-источников]

Вацлав Дворжецкий в молодости

Первый советский комбайн, собранный на заводе в Запорожье, на котором работал Дворжецкий

Вацлав Дворжецкий в фильме «Щит и меч»

С сыном Владиславом

С сыном Евгением

История 18-я. Каратель из Мелитополя

УРОЖЕНЕЦ Медового города Павел Судоплатов, возглавив в сталинские времена сверхсекретный отдел НКВД, исполнял самые кровавые поручения своего хозяина, за что в последствии его стали называть терминатором Сталина, гением террора и даже… мечом возмездия для предателей родины

Несмотря на то, что перед арестом в 1953 году начальник разведывательно-диверсионного управления МВД СССР Павел Судоплатов, последовательно, в течение почти двадцати лет возглавлявший внешнюю разведку спецслужб Советского Союза, носил погоны генерал-лейтенанта, а на парадный мундир надевал восемь орденов и знак «Заслуженный работник НКВД», по сути своей он оставался… убийцей и террористом. Или, что точнее, карателем, назначенным на эту должность политическим руководством СССР для расправы с неугодными этому самому руководству. В их числе были – из самых крупных фигур:

личный враг Сталина и ближайший соратник Ленина Лев Троцкий, который в своих дневниках утверждал, что именно он отдал приказ о штурме Зимнего, а также борцы за независимость Украины руководитель ОУН Евгений Коновалец и главнокомандующий УПА Роман Шухевич.

«Принимал участие в борьбе с украинскими националистами»

В изобилующей мерзостями истории спецслужб СССР не было, на мой взгляд, более мерзкого типа, чем Судоплатов. Он ведь не просто приводил в исполнение выносимые в Кремле приговоры – как отдельным людям, так и целым народам – украинцам, в частности: каратель из Мелитополя это делал с глубоким убеждением в своей правоте.

Лично же я его считаю вдвойне мерзавцем – или мерзавцем из мерзавцев, еще и потому, что, будучи украинцем по происхождению, он значительную часть своей жизни, несколько десятилетий, воевал против собственного народа, в чем безо всякого сожаления однажды и признался: «Когда началась гражданская война, украинские националисты провозгласили независимую республику и официально в январе 1919 года объявили войну России и украинскому большевистскому руководству. В 30-х, а затем еще раз в 40-х годах я также принимал непосредственное участие в борьбе с украинскими националистами. Борьба эта фактически завершилась лишь в январе 1992 года, после того как украинское правительство в изгнании и весь остальной мир признали президента Кравчука законным главой суверенного государства Украина».

Это как же нужно не понимать – и не разделять – извечные чаяния своего народа, чтобы заявлять о нем такое! А ведь он, по воспоминаниям его сына, в детстве пел ему украинские песни…

Кстати, в мемуарах Судоплатова – там, где он рассказывает о начальных годах своей жизни [«я родился в 1907 году на Украине, в городе Мелитополе, расположенном в богатом фруктами регионе; мать у меня русская, а украинцем был мой отец»], есть немаловажная, на мой взгляд, пометка о том, что «в царское время преподавание украинского в школах запрещалось. Пользовались им лишь в качестве разговорного». Коммунисты же много дальше пошли: они все украинское возжелали запретить. Чтобы на просторах захваченной ими страны – от моря Черного до моря Белого, господствовал проклятый, несущий только кровь и слезы «русский мир».

На повышение в ГПУ УССР Судоплатов был переведен в 1927 году – с рядовой должности младшего оперативного работника Мелитопольского окружного отдела ГПУ. В Харькове, тогдашней столице Украины, Судоплатов встретил свою будущую жену – тоже гэпэушницу: «Эмма занимала в ГПУ УССР более весомое положение, чем такой новичок, каким я тогда был. Как образованной и привлекательной женщине, к тому же, начитанной и чувствовавшей себя вполне свободно в обществе писателей и поэтов, ей доверили руководить деятельностью осведомителей в среде украинской творческой интеллигенции – писателей и театральных деятелей».

«Для меня, – подчеркивает далее в мемуарах Судоплатов, – Эмма была идеалом настоящей женщины, и в 1928 году мы поженились, хотя официально зарегистрировали наш брак лишь в 1951 году. Так жили многие из моих товарищей, годами не оформляя своего брака».

Ну а потом была Москва: «В 1933 году глава украинского ГПУ Балицкий был назначен заместителем председателя общесоюзного ОГПУ. Переезжая в Москву на новую работу, он взял с собой нескольких сотрудников, в том числе и меня. Я получил в управлении кадров центрального аппарата госбезопасности должность старшего инспектора, курировавшего перемещения по службе и новые назначения в Иностранном отделе [закордонной разведке] ОГПУ.

В то время я начал часто сталкиваться по работе с Артузовым, тогдашним начальником Иностранного отдела, и его заместителем Слуцким».

С началом войны с гитлеровцами Судоплатов возглавил всю разведывательно-диверсионную работу, проводимую спецслужбами СССР, а когда в октябре 1941 года немцы взяли Москву в плотное кольцо, получил – по крайней мере, я читал об этом, приказ: оставаться в городе при захвате его и… убить Гитлера. Кремлевские фашисты почему-то были уверены, что фашист из Берлина въедет в Москву, как некогда въехал в нее Наполеон – чуть ли не на белом коне. Впрочем, за точность происходившего тогда в столице СССР не ручаюсь.

Еще было устное распоряжение Берии: заминировать Москву – чтобы немцы, если захватят таки ее, вошли в полуразрушенный, как некогда французы входили в полусожженный, город. В течение нескольких дней люди Судоплатова минировали вокзалы, станции метро, улицы, некоторые правительственные здания и дачи. К счастью, взрывать город не пришлось, однако, не все здания были разминированы: тротил под гостиницей «Москва», заложенный во время войны подручными Судоплатова, обнаружили случайно только… в 2005 году.

Такие же судоплатовы и их подручные совершили при бегстве из Запорожья в августе 1941 года бессмысленный – как с военной, так и с экономической точек зрения, акт, унесший десятки тысяч жизней. Я имею в виду взрыв плотины Днепрогэса, после которого под водой оказались земли, расположенные ниже Днепрогэса – с мирными жителями, с красноармейцами…

Свидетельствовать этот взрыв мог лишь об одном: о варварской, античеловеческой сущности большевизма.

«Вся ответственность за выполнение этой акции лежит на вас»

А вот как собственноручно – без тени, как говорят в таких случаях, сомнения в своей правоте, описал Судоплатов подготовку – на самом высоком, государственном, уровне, убийства проживавшего в Мексике соратника Ильича и личного врага Сталина Льва Троцкого:

«В заключение [аудиенции у Сталина] Берия сказал, что именно с этой целью и выдвигалась моя кандидатура на должность заместителя начальника Иностранного отдела. Моя задача состояла в том, чтобы, используя все возможности НКВД, ликвидировать Троцкого.

Возникла пауза. Разговор продолжил Сталин.

– В троцкистском движении нет важных политических фигур, кроме самого Троцкого. Если с Троцким будет покончено, угроза Коминтерну будет устранена.

Он снова занял свое место напротив нас и начал неторопливо высказывать неудовлетворенность тем, как ведутся разведывательные операции. По его мнению, в них отсутствовала должная активность. Он подчеркнул, что устранение Троцкого в 1937 году поручалось Шпигельглазу, однако тот провалил это важное правительственное задание.

Затем Сталин посуровел и, чеканя слова, словно отдавая приказ, проговорил:

– Троцкий, или как вы его именуете в ваших делах, «Старик», должен быть устранен в течение года, прежде чем разразится неминуемая война. Без устранения Троцкого, как показывает испанский опыт, мы не можем быть уверены, в случае нападения империалистов на Советский Союз, в поддержке наших союзников по международному коммунистическому движению. Им будет очень трудно выполнить свой интернациональный долг по дестабилизации тылов противника, развернуть партизанскую войну.

Мне надлежало возглавить группу боевиков для проведения операции по ликвидации Троцкого, находившегося в это время в изгнании в Мексике. Сталин явно предпочитал обтекаемые слова вроде «акция» [вместо «ликвидация»], заметив при этом, что в случае успеха акции «партия никогда не забудет тех, кто в ней участвовал, и позаботится не только о них самих, но и обо всех членах их семей».

Я попросил разрешения привлечь к делу ветеранов диверсионных операций в гражданской войне в Испании.

– Это ваша обязанность и партийный долг находить и отбирать подходящих и надежных людей, чтобы справиться с поручением партии. Вам будет оказана любая помощь и поддержка. Докладывайте непосредственно товарищу Берии и никому больше, но помните, вся ответственность за выполнение этой акции лежит на вас. Вы лично обязаны провести всю подготовительную работу и лично отправить специальную группу из Европы в Мексику. ЦК санкционирует представлять всю отчетность по операции исключительно в рукописном виде.

Аудиенция закончилась, мы попрощались и вышли из кабинета. После встречи со Сталиным я был немедленно назначен заместителем начальника разведки».

«Сталин спросил, понимаю ли я значение поручаемого мне задания»

А вот еще одно «поручение партии» в изложении Судоплатова:

«Всего за пять минут я изложил план оперативных мероприятий против ОУН, подчеркнув, что главная цель – проникновение в абвер через украинские каналы, поскольку абвер является нашим главным противником в предстоящей войне.

Сталин попросил Петровского [председателя Всеукраинского ЦИКа] высказаться. Тот торжественно объявил, что на Украине Коновалец заочно приговорен к смертной казни за тягчайшие преступления против украинского пролетариата.

Сталин, перебив его, сказал:

– Это не акт мести, хотя Коновалец и является агентом германского фашизма. Наша цель – обезглавить движение украинского фашизма накануне войны и заставить этих бандитов уничтожать друг друга в борьбе за власть.

Тут же он обратился ко мне с вопросом:

– А каковы вкусы, слабости и привязанности Коновальца? Постарайтесь их использовать.

– Коновалец очень любит шоколадные конфеты, – ответил я, добавив, что, куда бы мы с ним ни ездили, он везде первым делом покупал шикарную коробку конфет.

– Обдумайте это, – предложил Сталин.

За все время беседы Ежов [глава НКВД СССР] не проронил ни слова. Прощаясь, Сталин спросил меня, правильно ли я понимаю политическое значение поручаемого мне боевого задания.

– Да, – ответил я и заверил его, что отдам жизнь, если потребуется, для выполнения задания партии.

– Желаю успеха, – сказал Сталин, пожимая мне руку.

Мне было приказано ликвидировать Коновальца.

…Сотрудник отдела оперативно-технических средств Тимашков получил задание изготовить взрывное устройство, внешне выглядевшее как коробка шоколадных конфет, расписанная в традиционном украинском стиле. Вся проблема заключалась в том, что мне предстояло незаметно нажать на переключатель, чтобы запустить часовой механизм».

«Пытаясь прорвать окружение, Шухевич бросил две гранаты»

Умышленно опустив детали исполнения «поручений партии» – они многократно изложены в самых разных источниках, задержу внимание читателя еще на одном – имеющем непосредственное отношение к Украине, злодеянии Судоплатова, для чего снова воспользуюсь его собственными свидетельствами. Как мне думается, когда-нибудь они обязательно будут зачитаны на суде, на котором – пусть даже заочно, будет вынесен приговор Судоплатову – сталинскому карателю и террористу:

«Во Львове я оставался полгода – развязка хоть и была неизбежной, но, как это часто бывает, все равно оказалась неожиданной. Шухевич слишком уж полагался на свои старые связи военного времени и ослабил бдительность. Между тем, мы вышли на семью Горбового, адвоката и влиятельного участника бандеровского движения. Как оказалось, Горбовой и его семья хотели идти на компромисс с советской властью и не желали лично участвовать в убийствах. Я сумел найти подход к Горбовому и его друзьям и предложил от имени советского руководства: войну нужно как можно скорее закончить и вернуть людей к нормальной жизни. Я обещал похлопотать об освобождении племянницы Горбового из лагеря в России, куда ее отправили только за то, что она была его родственницей. В ответ Горбовой указал нам места, где мог скрываться Шухевич. К тому времени нам удалось перетянуть на свою сторону и связного Шухевича, игрока местной футбольной команды «Динамо». Горбовой и его единомышленник академик Крипякевич, сын которого активно участвовал в бандеровском движении, раскаялись и публично заявили об ошибочности своих политических взглядов.

Шухевич между тем совершил еще одну роковую ошибку. Когда в доме, где он жил с одной из своих телохранительниц, Дарьей Гусяк, появился милиционер для обычной проверки документов, нервы его сдали. Шухевич застрелил милиционера, и все трое – он сам, Дарья и ее мать – бежали. Наши поиски привели в глухую деревушку, где мы нашли только мать Дарьи. Шухевича там не было, но присутствие этой женщины указывало, что далеко уйти он не мог.

Наша группа по захвату Шухевича расположилась в доме, где жила мать Дарьи. Довольно скоро там появилась молодая симпатичная студентка-медичка из Львова, племянница Дарьи. Она приехала повидаться с родными и выступить, как она сказала, по поручению институтского комитета комсомола с беседами о вреде национализма. Во время нашего дружеского разговора [я представился новым заместителем председателя райисполкома], отвечая на мой осторожный вопрос, где находится сейчас ее тетя, девушка ответила, что она живет в общежитии ее института и время от времени наведывается в Лесную академию, куда собирается вскоре поступать.

Группа наружного наблюдения быстро установила, в какую «академию» ходит Дарья: она совершала регулярные поездки в деревню под Львовом, где часами оставалась в кооперативной лавке. Это заставило нас предположить, что там в это время бывает Шухевич. К несчастью, молодые офицеры, проводившие слежку в марте 1950 года, были малоопытными и для прикрытия пытались за ней ухаживать. Когда лейтенант Ревенко протянул Дарье руку и сказал по-украински, что хотел бы поближе познакомиться с такой очаровательной женщиной, она почувствовала ловушку и, недолго думая, в упор застрелила его.

Дарья была надежно изолирована, а я, генерал Дроздов [замминистра госбезопасности УССР] и двадцать оперативников окружили сельпо, чтобы блокировать возможные пути бегства Шухевича. Дроздов потребовал от Шухевича сложить оружие – в этом случае ему гарантировали жизнь.

В ответ прозвучала автоматная очередь. Шухевич, пытаясь прорвать кольцо окружения, бросил из укрытия две ручные гранаты. Завязалась перестрелка, в результате которой Шухевич был убит».

А вот какой характеристики удостоился от Судоплатова главнокомандующий УПА:

«С 1943 по 1950-й год Шехевич возглавлял бандеровское подполье на Украине. Этот человек обладал незаурядной храбростью и имел опыт конспиративной работы, что позволило ему еще и через семь лет после ухода немцев заниматься активной подрывной деятельностью. В то время, как мы разыскивали его в окрестностях Львова, он находился в кардиологическом санатории на берегу Черного моря под Одессой. Потом, как нам стало известно, он объявился во Львове, где встретился с несколькими видными деятелями культуры».

Кто-то из этих деятелей, видимо, оказался энкавэдэшным стукачом [помните, кем руководила некогда в Харькове супруга Судоплатова Эмма], коль о встрече с Шухевичем стало известно в НКВД.

«Мало сейчас Судоплатовых»

В августе 1953 года Судоплатов был арестован и, после лишения всех званий и наград, отправлен в тюрьму на 15 лет. Так что до исполнения еще одного кровавого «поручения партии» – устранения «отбившегося от рук», как считал Сталин, лидера Югославии Иосипа Броз Тито, дело не дошло.

А что насильственное устранение Тито входило в планы кремлевского маньяка Сталина, я знаю из нескольких источников.

Срок тюремный Судоплатов отбыл, как говорят в таких случаях, от звонка до звонка и, выйдя на волю в августе 1968-го, стал добиваться восстановления в правах. И добился: в 1992 году он был полностью реабилитирован, а в 1998-м – уже после его смерти, семье Судоплатова вернули его награды.

Таким образом, можно условно считать, что сталинско-фашистский кровавый режим в Россию вернулся с этого момента – Ельцин уже ничего не решал, а у него за спиной набирала силу энкавэдэшно-кэгэбэшная сволочь, сколотившаяся в банду, которую возглавит вскоре гэбист по кличке Моль [он же Путлер, он же ла-ла-ла-ла-ла] – такой же упырь, как и Судоплатов.

А в 2015 году, когда путлеровский «русский мир» уже пытался устанавливать свои порядки в Украине, в Смоленской области карателю из Мелитополя поставили… памятник.

Вот как это событие было освящено в российской прессе:

«На въезде в Смоленск, вблизи Старой Смоленской дороги, прошла торжественная церемония открытия памятника легендарному советскому чекисту, разведчику, мастеру спецопераций и создателю спецназа госбезопасности, генерал-лейтенанту Павлу Анатольевичу Судоплатову. Кроме того, именем генерал-лейтенанта П. А. Судоплатова названа находящаяся рядом улица, так что мебельная фабрика „Аквавита“ отныне расположена по адресу: ул. Генерал-лейтенанта П. А. Судоплатова, д.1. Памятник установлен на холме, к которому ведут гранитные ступени, и представляет собой три стелы разной высоты, символизирующие собой штыки. У подножья стел находится гранитная глыба с установленной на ней плитой серого гранита, в верхней части которой изображен знак „Заслуженный чекист ВЧК–ОГПУ–НКВД“ в виде овала, в центре которого помещены перекрещенные серп и молот с наложенным на них мечом».

Кроме высокопарных слов о «верном сыне Отечества», «гражданине и патриоте», на памятнике также начертано:

«Меч возмездия для предателей родины».

Это он, террорист и убийца, меч возмездия?

Впрочем, удивляться нечему. Процитирую несколько комментариев, оставленных «русскими патриотами», как себя называют носители идей «русского мира», к статье «Павел Анатольевич Судоплатов: „терминатор“ Сталина» [опубликована в «Военном обозрении» в январе 2014 года]:

он был большим воином и многое сделал,

человек-легенда,

к сожалению мало сейчас Судоплатовых. А как они именно сейчас и нужны.

У меня нет нормальных слов, чтобы комментировать эти комментарии.

Впрочем, нет таких слов – пока, до суда, о котором я уже упоминал, и для комментариев по поводу вот этого личного откровения Судоплатова:

«Я долго руководил службой разведывательно-диверсионных операций в советских органах безопасности с конца 1930-х до начала 1950-х годов, включая период Великой Отечественной войны. Однако никаким террористом я, конечно, не был. Во всяком случае, никогда себя таковым не считал. Я был и остаюсь профессиональным революционером.