Текст книги "Апельсины у кромки прибоя"

Автор книги: Владимир Шак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

История 29-я. Как мы отправились за яблоками любви, а вернулись… с помидорами из балагана

У МНОГИХ, наверное, как и у меня, вкус помидора связан с самыми ранними воспоминаниями – воспоминаниями детства, когда мир наш был другим. Похожим на теперешний, но – другим. Небеса, например, если повторить вслед за легендарным Маэстро из фильма о военных летчиках, были голубее, а земля, конечно же, зеленее.

И не было, что самое главное, в том мире фальши. Все было искренним: поступки, чувства, мечты, наконец.

Видимо, потому, что мы тогда не умели лукавить.

Потом научились. И мир поменялся: бледнее стали небеса над головой и выгорела зелень под ногами.

Но воспоминания о том, другом, мире остались.

Вкус домашнего, только-только сорванного помидора, – это тоже память о том мире, в котором… еще были живы самые дорогие мне люди – мои мать и отец. Это память о детстве и о доме.

Многое бы я отдал за тот, разломленный в огороде моего детства помидор, искрившийся на разломе не обжигающим губы инеем. Но, увы, никто мне его не предлагает.

И не предложит уже, видимо, никогда.

Помидоры и люди-романтики

А что же наши яблоки любви, прервет мои размышления вслух нетерпеливый читатель? Будет о них рассказ?

Конечно, будет! Я уже о них речь веду: яблоки любви – это и есть… помидоры.

Принято считать, что имя свое помидор получил от склонных к романтике итальянцев. Это они название плода травянистого растения – родственника ядовитого паслена, к слову, произносят именно так – протяжно-уважительно: «помо доро». Золотое яблоко, значит.

Название это в Европе и по сей день употребляется – с шестнадцатого века. Хотя на родине золотого яблока – в Южной Америке, его по-прежнему называют так, как называли в седой древности индейцы-ацтеки, угостившие некогда алым плодом первых европейцев, появившихся на ихней земле: «туматль».

Или томат, если слово осовременить.

Не менее итальянцев склонные к романтике французы, углядев, что по окраске алый заморский плод напоминает… губы любимых женщин, дали туматлю свое название: «поме д’амур» – «яблоко любви».

Очень, между прочим, подходящее для помидора: в некоторых его сортах ведь насчитывается до 24 полезных микроэлементов. Помидор понижает содержание холестерина в крови, благоприятно воздействует на печень, повышает иммунные свойства организма, способствует образованию гемоглобина. Также в нем содержится мощный антиоксидант ликопин, известный, прежде всего, своим противоопухолевым действием.

Это только то, что я выхватил из предлинного списка помидорных полезностей. Фабрика здоровья, как видите, да и только.

Со вкусом детства.

Ешь, и будешь любим. Потому что любят здоровых. Остальных жалеют.

Ну что, отправляемся искать эти необыкновенные фрукты, чтобы по вкусу и по цене приемлемыми оказались?

Куда путь держать будем? Ну, конечно же, в неофициальную помидорную столицу Запорожской области – в город Каменка-Днепровская.

Кстати, я не оговорился, назвав помидор фруктом. Так еще в 2001 году Евросоюз распорядился: считать помидор фруктом.

А самый большой в мире фрукт помидорный, обнародую еще один любопытный факт, вырастили в США [в штате Висконсин]: 2,9 килограмма «живого» веса в нем набралось.

Если аккуратно порезать тот гигант, сколько народа, задумался я, можно было бы угостить, вручая каждому по дольке любви?

И еще одну цифру предлагаю держать в памяти: накануне нашей поездки в Каменку – а это был разгар летнего сезона 2017 года, в Запорожье помидоры можно было купить – из тех, что не стыдно к званому обеду подать, не дешевле, чем по 15 гривен за килограмм [это когда за доллар просили почти 27 гривен].

Причем 15 – если поторговаться. В основном же цена была выше.

Максимальная – 25 гривен.

В середине, повторюсь, лета. На юге Украины.

«Слава помидору!»

Примерно на полдороге от Запорожья до Каменки-Днепровской находится село Орлянское Васильевского района. Кто проезжал через него два-три года назад, подтвердит, что такого овощного изобилия, как в нем, где-то еще найти было трудно. Если вообще возможно. Не считая, конечно, традиционно славящегося овощами Каменско-Днепровского района.

Нынче Орлянское превратилось… в обычное село запорожской глубинки. Помидорами, по крайней мере, в нем почти не торгуют. При нас, уточню, почти не торговали. Лук, картошка, капуста… мед. Ну, еще перец можно было увидеть на обочине, куда обычно выносят свой нехитрый товар сельчане.

А помидоры краснели лишь в нескольких местах.

Некоторое же время назад в Орлянском глаза разбегались от красно-розового помидорного изобилия, которое к середине лета сменило сельское изобилие ягодное.

Ладно, не стали особо сожалеть мы, у нас в запасе ведь столица помидорная имеется. Она-то уж не подведет.

И она таки не подвела.

Как и подобает овощной столице, в Каменке-Днепровской помидору установлен памятник. Открыт он в 2009 году на центральной – оживленной, но не шумной, площади города. Памятник – с надписью на постаменте «Слава помидору!», в городе появился по инициативе директора местного лесхоза Григория Карпия.

В общей сложности на помидор-памятник ушло около десяти мешков цемента, в связи с чем весит он аж 600 килограммов. Томат из штата Висконсин по сравнению с ним – не карлик даже, а комарик.

Как оказалось, памятников помидору в Каменке-Днепровской два. Первый – по времени установки, появился возле конторы местного лесхоза. Там он и сейчас пребывает. Правда, побурел от времени.

Впрочем, бурые помидоры тоже спросом пользуются.

Каменка-Днепровская, как и два граничащих с ней помидорных села – Водяное и Великая Знаменка [Водяное от Каменки лишь улица отделяет], расположена на берегу Каховского моря, от которого город защищает специальная дамба.

Щедрое южное солнце и обилие воды в значительной мере и определили специфику Каменско-Днепровского района – овощи.

Теплиц там, которые местный народ почему-то называет «балаганами», не имеет, пожалуй, только ленивый.

А ленивые в тех местах не задерживаются.

Теплицы, как нам объяснили, разделяются на два вида: без топки и, соответственно, с топкой.

Топкой, как несложно догадаться, овощеводы каменские называют теплично-балаганную систему отопления.

Помидоры, выращенные с подогревом теплицы, естественно, менее зависимы от капризов погоды, но в целом их выращивание – более затратное: под новый урожай только угля иной хозяин, у которого в теплицах может насчитываться несколько десятков тысяч [!] кустов помидор, расходует до 15 тонн. А тонна нынче шесть с лишним тысяч гривен стоит.

Кстати, пять-шесть тысяч кустов иметь на приусадебном хозяйстве, что мне кажется невероятным количеством – нам на семью, как припоминаю, трех сотен обычно хватало, в Каменке не считается большим объемом.

Это почти норма.

С реализацией продукции тоже, вроде бы, нет особых проблем: возле Водяного специальный оптовый овощной рынок работает, на который рано утром заезжают за каменскими овощами покупатели не только из Запорожской области. Есть и Днепр, есть и Харьков, есть и Киев: вся Украина знает огородную продукцию с берега Каховского моря.

Там, на оптовом рынке, мы познакомились с двумя местными овощеводами – Александром Павловичем и Виктором Петровичем. От них и узнали, что выращивают каменцы до полусотни сортов помидор, которые условно можно объединить в четыре группы: красные, желтые, розовые и черные.

При этом каждый хозяин самостоятельно подбирает для себя сорт. На нем и будет потом специализироваться, чтобы получить максимальную выгоду, которую – при больших затратах, получить весьма не просто.

А затраты начинаются… совершенно верно: с приобретения семян. В частности, обнаружив в Каменке-Днепровской несколько рекламных щитов, предлагавших помидоры сорта Зульфия F1, я полюбопытствовал, сколько придется выложить за эту «звезду востока».

Оказалось, двести гривен. За сто семечек. По две гривны за штуку.

И потом – до получения выгоды, о которой я говорил, понадобятся долгие месяцы упорного, каждодневного труда в балаганах, где не пляшут и не поют, как издавна было заведено в балаганах, а только – работают. До седьмого пота.

Причем работа эта может оказаться вообще напрасной. Как было в нынешнем году в апреле, когда на Запорожье вернулась зима.

В Каменке от нее пострадали, конечно же, балаганы без топки.

Это повлияло как на урожай, так и на цену на помидоры. Цена на товар на рынке не может быть низкой, если нет товарного изобилия.

А его – помидорного изобилия, пока не наблюдается.

Но оно будет, не может его не быть: в теплицах каменских вызревает второй урожай, а город пестрит настойчивыми объявлениями-предложениями: «Продам рассаду помидор».

Черри: дороже не бывает

На оптовый рынок в Водяном мы приехали в одиннадцать часов. Овощами там уже почти не торговали. «Сегодня хорошая цена была, покупатели забирали товар, почти не торгуясь. И их – перед выходными, было много», – объяснили нам. Хорошая – это десять [и чуть более] гривен за килограмм.

Ладно, едем дальше.

Рынок в Каменке-Днепровской как будто бы только нас и ждал: помидоры нам предлагали разные, но примерно по одной цене: от десяти гривен.

Лично я выбирал розовые, но чтобы по цвету они были ближе к алому. И не круглыми, не приплюснутыми, а кругло-продолговатыми, извиняюсь за такое нагромождение слов. Короче говоря, я выбирал помидоры, по форме похожие… на сердце. Говорят, именно такие яблоки любви из Каменки – самые-пресамые.

Романтики французы на них бы молились.

По секрету скажу, именно такие помидоры – с объяснением, что они выращены «вот этими руками» безо всякой химии, мне продали по бросовой, собственно говоря, цене: по 12 гривен за килограмм.

Почти три килограмма я набрал таких отборных… фруктов балаганных.

Есть такие помидоры с солью – себя не уважать. Так в Каменке говорят. А люди там в помидорах толк знают. Соль, подсказали мне, в крайнем случае, можно заменить тонким ломтиком хорошего сыра. Но лучше обойтись без него. Иначе не почувствуешь истинный вкус помидора каменского.

А без этого и жить не зачем [шутка].

Самыми дорогими фруктами помидорными на рынке в Каменке-Днепровской оказались помидоры сорта черри. Размером они с крупную вишню, поэтому и называются так: cherry по-нашему – это и есть вишня.

Растут они гроздьями. Почти гроздьями. Гроздьями их обычно и продают.

Нам черри предложили по… 20 гривен за килограмм.

Вспомните, что я говорил о запорожском рынке и сопоставьте, дорого это или нет. Имея в виду, что черри – самый дорогой помидор. Дороже не бывает.

Крайней точкой нашего маршрута стала Великая Знаменка с убитыми, прямо в упор расстрелянными, я бы сказал, дорогами, по которым вслед за нами пробирались херсонские маршрутки: Знаменка находится на межобластной трассе Запорожье-Херсон.

Исключительно вкусные, таявшие во рту помидоры на крохотном стихийном знаменском рынке неподалеку от местной высоченной дамбы [Знаменка, кстати, единственное село Запорожской области, которое находится ниже уровня моря] мы купили по восемь гривен за килограмм.

При этом помидоры размером меньше – с тенистый шарик, нам предложили по… четыре гривны.

А уже не во что было брать.

Это как с грибниками случается: набрал лукошко респектабельных белых грибов, а на обратной дороге набрел на россыпь скромных моховиков. И задумался не хуже того Гамлета: брать или не брать?

Лучше – не жадничать.

[Фото Сергея Томко]

Памятник помидору в Каменке-Днепровской

Анонс в свежем выпуске газеты

История 30-я. Садовод Эдвард Лонский: «По пониманию европейцев, мы – пещерные люди»

ЗНАЮЩИЕ Эдварда Брониславовича люди отрекомендовали его как человека очень интересного. Садовода с большой буквы. Конечно, я не мог не познакомиться с ним. И, договорившись о встрече по телефону, засобирался в дорогу – в Приазовье.

Мог оплатить гастроли ансамбля украинской армии

– У нас в районе, когда я жил в Волынской области, – начал рассказ о своей жизни Эдвард Брониславович, – я был одним из первых фермеров. – Имел 80 гектаров сада, 50 гектаров пашни, тракторами владел, комбайнами. И нормально дела шли – собирал до 200 тонн яблок и до 500 тонн зерна. Это были огромные объемы! Можете сами подсчитать, какие доходы получал, продавая яблоки по полтора-два рубля за килограмм. При том, что рубль тогда по курсу был выше доллара.

– Вы, следовательно, были обеспеченным человеком!

– Обеспеченным – не то слово! Многое позволял себе. Однажды, например, оплатил зарубежные гастроли ансамбля украинской армии. Билеты туда и обратно приобрел, заплатил за проживание в Германии, дал деньги на декорации и костюмы, что совершенно не повлияло на мой бюджет.

– И вы поняли: нужно развиваться, укреплять свой бизнес, да?

– Для этого решил построить завод по переработке масличных культур с последующей фасовкой масла и майонеза. Открыл совместную фирму. Партнерами стали россияне, торговавшие куриными окорочками. Они их кораблями из Америки завозили. Солидные люди, большими денежными средствами располагали. Вот с ними я и задумал построить полностью автоматизированный завод, который бы ежегодно выпускал до 800 тонн готовой продукции. Свою часть денег в дорогостоящую затею я внес сразу, а мои партнеры не успели – их взяли под стражу за валютные операции: они тогда запрещены были. И дело…

– Заглохло!

– Да! Хотя оставалось только оборудование приобрести.

– Неужели все развалилось?

– Ко-онечно, конечно!

– Какой это был год?

– 1994-й.

– И что вы предприняли?

– Уехал в Луцк и там продолжил бизнес: организовал поставку запчастей в Западную Украину. Неплохо, вроде бы, работа пошла: представительство даже свое открыл. Но удовлетворения от сделанного не получал! В течение восьми месяцев находился в раздумьях: как дальше быть? Каждое утро выходил на берег реки Стырь и, обращаясь к небу, земле и воде, спрашивал: куда двигаться, подскажите. Неужели я родился только лишь для того, чтобы всю свою жизнь гоняться за деньгами, не имея за душой ничего – ни семьи [жена, кстати, не поехала со мной], ни здоровья? И в один из дней Господь явил в небесах свой лик, произнеся три слова: «Я – твой Отец!» Услышав это, я, как стоял, так и рухнул.

– Расскажите подробнее, как образ Господа появился, высоко в небе?

– Не то, чтобы высоко… Но земля мне тогда почему-то показалась такой махонькой… Почудилось: сейчас Он вздохнет, и мир окружающий исчезнет. В прах! Его лик занял все, что я мог видеть перед собой.

– А ваши ощущения?

– Чувствовал, что вот-вот взорвется каждая моя клеточка. И я, наконец, понял, что обращался все эти восемь месяцев не к Творцу, а к Его творению – земле, небесам и воде. И стал искать Творца.

«После покаяния у меня даже в туфлях пот хлюпал»

– Долго поиски продолжались?

– Еще восемь месяцев! Не было на Волыни ни одной церкви, которую бы я пропустил. И – безрезультатно.

– А состояние ваше душевное?

– Никакое! Бизнес процветает, деньги растут, а мне не по себе. Семья же вообще забыла о моем существовании. А потом на улице я случайно встретил давнего знакомого. Предложил ему пивка выпить, а он: «Извини, я не пью – стал христианином». «Олег, – говорю, – я тоже христианин, меня мать дважды крестила!» И слышу в ответ: «Ты не понял: я стал христовым – нашел Господа». «А как ты это сделал?» – спрашиваю. На что Олег предложил: «Если хочешь – пошли ко мне, расскажу» И мы отправились к нему. Это была суббота, 24 апреля 1998 года. Разговор наш продолжался до двенадцати ночи. И закончился предложением Олега: «Желаешь – приезжай к нам!» И приятель назвал мне адрес дома молитвы, который сам посещает. Я удивился: как же, мол, пропустил его? Почему прошел мимо огромного, как впоследствии оказалось, здания? Еще Олег предупредил: «Когда будешь заходить – у тебя возникнут проблемы, постарайся преодолеть их. А я буду тебя у входа ждать». Думаю: что за глупость? Вот проблему нашел – зайти вовнутрь! Ну, а когда пришел, почувствовал: проблема таки существует – трижды подходил к дверям и не мог переступить через порог.

– Вас что-то удерживало?

– Не пускало и все! Но, приложив усилие, я все же вошел.

– Чей это был дом молитвы?

– Даже не знаю, какой церкви, какого религиозного направления. Для меня это неважно было. Не имело значения.

– И что внутри с вами произошло?

– Дошло до сознания: для того, чтобы очиститься, нужно покаяться. И я сделал это! И вышел из здания абсолютно мокрым – даже в туфлях пот хлюпал!

– При покаянии какие-то слова произносили?

– Обычные: Господи, прости, что не признавал тебя Отцом своим. Хочу, чтобы Ты меня спас, потому что я ничего не могу изменить в жизни… Приблизительно такой смысл.

– Облегчение наступило?

– И ощущение свободы появилось. Казалось, я летаю, не чувствуя тела! И сразу мне все люди стали родными. И тут же предложения посыпались: с жильем тебе поможем, с бизнесом – только не возвращайся в тот мир, из которого ушел.

– Ну а вы?

– Через два дня я уже был в Мелитополе, оставив на Волыни все дела. С 80-ю гривнами в кармане уехал.

«По пониманию европейцев, мы – пещерные люди»

– А когда приехали сюда, за что взялись?

– Задал вопрос: Господи, что мне делать? И получил ответ: «Будешь делать то же самое, но не так». Понимаете, я уже приобрел общение с Богом и все проблемы решал только с Ним. Поэтому поинтересовался: с чего же начать? «Начни с клубники!» И на оставшиеся с дороги 15 гривен я купил десять кустиков клубники. Три из них погибли, а с семи получил первый урожай. Вот так и пошло мое новое дело, в котором, полагаю, я к сегодняшнему дню чего-то достиг.

– Чего конкретно?

– У нас в саду сосредоточено около сорока сортов карликовой яблони. Собраны они со всей Европы: зеленые, красные, желтые – начиная от летних сортов и заканчивая самыми-самыми поздними. Плюс к этому – мы собрали земляничный конвейер, испытав лучшие сорта, включая австралийскую клубнику. Отобрали те сорта, которые подходят для нашего региона. Еще есть ежевика, малина и ихние различные гибриды. А, перейдя к косточковым, собрали и по ним уникальную коллекцию. По черешне, в частности.

– Она тоже карликовая?

– Мы занимаемся только карликовыми сортами. И вот почему. Если в высокорослом яблочном саду с одного гектара получают от девяти до пятнадцати тонн яблок… теоретически – до шестидесяти, то в саду карликовом урожай начинается с шестидесяти тонн. Голландцы снимают до четырехсот.

– Я слыхал, к вам немцы заглядывали…

– Приезжали, хотя мы их не приглашали. Побывали у нас представители трех ведущих германских садоводческих компаний.

– Как отреагировали на ваши успехи?

– Поразились, что мы, по ихнему пониманию, – пещерные люди, садоводством занимаемся. А ведь садоводство – это самая эффективная экономическая и политическая власть.

– Почему, объясните!

– Когда я в свое время занимался яблоками и приезжал в столицу, передо мной открывались двери в любых властных структурах. У всех ведь, даже самых высокопоставленных чиновников, дети есть…

– Теперь понял!

– Дошло до вас, что яблоко в нашей жизни может решить любой вопрос? А если ягодой кто-то занимается…

– Перед ним откроются даже замурованные двери!

– Вот-вот! Кстати, как-то к нам приезжал американский бизнесмен – ягодный магнат. Попробовал нашу малину и заявил: «Такую ягоду мы в ресторанах Бостона будем продавать поштучно».

– Иными словами, американец изъявил желание сотрудничать с вами?

– Лишь в том случае, если мы будем поставлять ягоду партиями от десяти до пятнадцати тонн. А у нас пока нет массового производства. У нас нечто вроде испытательной лаборатории – мы подбираем сорта для степного приазовского региона. Отрабатываем технологию. Заокеанскому гостю я предлагал: вкладывайте средства – для меня нет проблемы развернуть плантацию до десяти гектаров. «У вас система не работает! – посетовал он. – Мы сюда деньги заведем, а отсюда ничего не сможем вывезти. Потому что законодательство ваше не функционирует должным образом».

«На границе мы стали на колени и начали молиться»

– А немцев вы чем удивили, поделитесь!

– Немцы узнали, что мы завезли из России очень качественный посадочный материал – черешню. И приехали посмотреть, как конкуренты развиваются. Всерьез нас за конкурентов считать стали! Вам известно, сколько в Германии стоит килограмм черешни? Десять евро! А наш ведь мелитопольский регион наиболее эффективно решает вопросы вкусовых, товарных качеств черешни. Это Приазовье – километров пять от него, Акимовка, Веселое, Михайловка. Все, дальше в черешне нет особой ценности.

– Как из России вас через границу с саженцами пропустили?

– Категорически не пускали в Украину! Я объяснял на границе: что вы творите, мы везем карликовую черешню, которая способна повлиять на экономику страны – бесполезно! И тогда мы стали на колени и начали молиться.

– Подействовало?

– Нам открыли дорогу и даже сопровождение выделили, чтобы милицейские посты не трогали. И вот мы посадили привезенную черешню. Узнав об этом, немцы тут же примчались выяснить, что да как. У них же какая цель? Наводнить Украину своими сортами, не пригодными для нас! Поляки тоже заглядывали – два миллионера, сколотившие состояния на ягодном бизнесе. Жили тут, присматривались. За рубежом очень переживают, что мы наконец-то всерьез займемся садами.

– Чего же мы не занимаемся ими?

– Неверие преобладает! Бизнесмены вкладывают деньги в заправки, бары и ночные клубы – во все то, что дает скорую отдачу. Мы же ищем партнера, готового вложить средства в землю. Наши участки пока могут лишь удивлять, а нужно, чтобы они доход приносили. Следовательно, расширять их необходимо до товарных плантаций. Ну а проблему дешевого посадочного материала мы решили!

«Господь подполковнику выдвинул три условия»

– Говорят, Эдвард Брониславович, у вас своя церковь есть, это так?

– Наша церковь маленькая, но известна она далеко – и в Китае, скажем, и в Таиланде.

– Чем?

– Событиями, происходившими в ней. По религиозному миру вести о них быстро распространяются.

– Например?

– Ну, например… Работаю я у себя и вижу: заезжает во двор машина такая…

– Крутая?

– Да-да, не видел еще подобных! Останавливается, выходит из нее хозяин. Я знаю его – помогал когда-то сад ему обрезать. Он – подполковник, возглавлял, кажется, отдел по борьбе с организованной преступностью, Сергеем его зовут. Поведал он следующее: за его физическое устранение будто бы заплатили большие деньги. Якобы за то, что он внедрил в крупную преступную группировку своего агента. Вот и приговорили подполковника. Причем задача так была поставлена: взять его, выпытать фамилию агента, после чего ликвидировать обоих. «За мной два джипа идут, – рассказал Сережа. – Чтобы избавиться от преследования, я заезжал в мелитопольскую церковь, но тамошний батюшка попросил приехать через три дня. А преследователи прямо в храм вошли за мной, безо всякого стеснения. Может, ты чем-то помочь можешь?» «Не могу! – отвечаю. – А вот для Господа нет проблемы разобраться с твоими джипами. Но для этого нужно войти в дом молитвы и спросить, что нам с тобой делать». Опуская подробности, обрисую, что дальше было. Помолились мы с братьями – и я увидел две огромные руки, а между ними ма-ахонького Сережу. И три условия, адресованные подполковнику, прозвучали от Господа: во-первых, чтобы он снял погоны; во-вторых, чтобы три дня ходил в нашу церковь слушать слово Божие; и, в-третьих, покаялся чтобы – на третий день. Обычно покаяние добровольным должно быть, а тут – повеление. Рассказал я об условиях услышанных Сергею, подчеркнув: как ты будешь их исполнять – твое дело. В одном можешь быть уверен: на три дня ты останешься под защитой Господа, – между его, образно говоря, руками. Если выполнишь третье повеление – будешь защищен навеки. Нет – Он уберет руки от тебя.

– И что в итоге?

– Выполнив два условия, Сергей на третий день сам заявил: мне нужно покаяться!

– Сейчас с ним что?

– Ему дар открылся: здороваясь с человеком, определять – кто перед ним. В церквях ведь бывают люди, содержащие в себе дух сопротивления. Демоном его, этот дух, еще называют или бесом. Бывший подполковник теперь вскрывает его – для дальнейшего изгнания.

*

Понимая, что бесконечно пользоваться гостеприимностью Эдварда Брониславовича – весьма занятого человека, нехорошо, я, тем не менее, задал ему еще один вопрос, вертевшийся у меня на языке:

– Атеистом вы были когда-нибудь?

– Не просто был: работая секретарем райкома комсомола, боролся с религией. Ездил по району и читал лекции.

И мой собеседник засмеялся.

По-детски задорно.

[Фото Сергея Томко]

Эдвард Лонский, Приазовье