Текст книги "Дрим-каст (СИ)"

Автор книги: Владимир Прягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Глава 16

Я заглянул к Сон-Хи, извинился за опоздание. К Джессике зашёл тоже – просто так, перекинуться парой слов. Ещё из коридора услышал подозрительно бойкое стрекотание пишущей машинки, а открыв дверь, озадачился окончательно.

За столом по соседству с Джессикой, где вчера сидела графиня, теперь устроилась незнакомая азиатка лет двадцати в роговых очках и со строгим пучком волос на затылке. Она с неправдоподобной скоростью молотила по клавишам, каретка скрипела жалобно.

Заметив меня, девица привстала, коротко поклонилась:

– Здравствуйте, я Мей-Лин, помощница мисс Уильямс. Приступила к работе с сегодняшнего утра.

– Мей-Лин, – со вздохом сказала Джессика, – сколько раз я уже просила – не называй меня по фамилии. Мы ведь с тобой ровесники.

– Да, прости, я больше не буду.

– Приятно познакомиться, – сказал я. – И добро пожаловать в наш дурдом. Я тут сценарист, меня зовут Дмитрий.

Мей-Лин вновь сосредоточилась на работе, стрёкот клавиш возобновился. Я посмотрел на Джессику вопросительно, качнул головой в сторону помощницы – как она, мол, справляется?

Джессика встала из-за стола и вышла вместе со мной в коридор. Прикрыла дверь и шепнула мне:

– Девочка очень умная и старательная. Из китайской семьи, но родилась уже здесь, поэтому у неё английский – второй родной. Окончила машинописные курсы – ну, результат ты видишь. Сразу разгрузила меня. Но слишком привыкла соблюдать иерархию на работе и поэтому жутко меня смущает. Спасибо, хоть не говорит мне «мэм»… А ещё этот треск машинки теперь, просто несмолкающий…

– Джесс, ты потрясающая зануда.

Она взглянула на меня испытующе и сказала:

– Я поняла, ты шутишь.

– Прими мои поздравления. И, кстати, во сколько ты сегодня пришла? Опять спозаранку?

– Я тебе не скажу, иначе ты будешь надо мной издеваться. Но завтра надеюсь выспаться, раз у меня теперь такая помощница. Хотя я пока чувствую неловкость, когда ей что-нибудь поручаю.

– Да, теперь ты акула корпоративного бизнеса, раздаёшь подчинённым ценные указания. Привыкай.

– А графиню, когда придёт, я попрошу пересесть к тебе. Ты не возражаешь?

– Нет, с чего бы? Тем более что она мой текст редактирует.

Мы разошлись по комнатам, и я сел за сценарий. А ровно в десять в дверь коротко постучали, и заглянула графиня:

– Доброе утро, Дмитрий. Мисс Квон и мисс Уильямс рассказали мне о кадровых новостях. Я вас не стесню, если сяду за пустующий стол?

– Прошу, Анастасия. Будем изображать тут сценарно-литературный отдел.

– А вон те две подшивки в углу – это тоже ваши материалы для экранизации?

– Две?

Я посмотрел на тумбочку. И действительно – там добавилась ещё одна прошнурованная пачка листов. Видимо, утром принёс курьер.

– Это не мои сочинения, – сказал я. – Народ прознал, что у нас тут студия, и теперь шлёт сценарии. Подозреваю, что их скоро станет больше. Можете ознакомиться на досуге. Если вдруг обнаружите что-нибудь интересное, то делитесь.

– Хм, это может быть занимательно. Но сначала, естественно, разберусь с прямыми обязанностями. Дочитаю вашу рукопись.

Заглянула Розанна:

– Дмитрий, ты не забыл? Мы в десять договорились кино снимать! Там Мин-Хёк пришёл, и я извелась от нетерпения уже, а ты тут рассиживаешься. А ну-ка пойдём!

– Ишь, какая шустрая. А если не пойду?

Она подошла ко мне, ухватила за руку и, упёршись в пол каблуками, попыталась вытянуть меня из-за стола. Графиня невозмутимо заметила:

– Если представить чисто гипотетически, что в офис сейчас заглянет крупный потенциальный инвестор, то он, вне всяких сомнений, будет до крайности впечатлён серьёзностью творческого процесса, который здесь разворачивается. И тут же, проникшись, выпишет чек на семизначную сумму.

– Да, аргумент, – согласился я. – Не будем смущать всяких потенциальных. И гипотетических тоже.

С Розанной и Мин-Хёком мы отправились в съёмочный павильон. Отрывок был уже напечатан со вчерашнего вечера, так что мы сразу приступили к проекции.

На экране вновь появился скальный массив.

Циркач и Мелисса уже дошли до него, уселись на камень, который не просматривался с дороги. Мелисса, запыхавшись, отдувалась. Циркач же неторопливо закатал рукав на предплечье, и татуированный муравей блеснул на солнце металлом.

Спустя несколько секунд муравей этот стал трёхмерным, отслоился от плоскости и перебежал на ладонь хозяина. Мелисса восхитилась:

– Какой забавный! Это твой талисман?

– Скорее подсказчик. Я чувствую аномальную магию, а он конкретизирует мои ощущения. Даёт направление, например. Вчера я случайно почувствовал тебя на вокзале, а он помог определить точно. Я проследил за тобой до дома. Дальше ты знаешь.

– Погоди, ты сказал – случайно? В город ты, значит, не из-за меня приехал?

– Тебя это изумляет? Бьёт по твоему самолюбию?

Мелисса надулась:

– Ну вот зачем ты так? Я не эгоистичная дура! Наоборот, хотела сказать – мне жаль, что тебе пришлось всё бросить, чтобы со мной возиться…

Циркач взглянул на неё с лёгким удивлением:

– Не думай об этом. Свои дела я закончу позже. Сейчас важнее твой дар.

Муравей тем временем переполз на грунт перед ними, начал крутиться вокруг своей оси – то вправо, то влево. Его металлические бока засверкали ярче, а воздух над ним сгустился горячим маревом. Мелисса шепнула, наблюдая заворожённо:

– Он, по-моему, запутался и не знает, куда ползти…

– Район, где сейчас находится Скважина, я могу определить за десятки миль и даже за сотни. А вот точное место – работа практически ювелирная. Вблизи аномалии нарастают помехи…

Марево загустело ещё сильнее, утрачивая прозрачность. Циркач напряжённо всматривался, сжав зубы, а по его виску скатилась крупная капля пота. Чтобы лучше сосредоточиться, он свёл кулаки, как недавно во время драки.

Мелисса затаила дыхание. Марево выглядело теперь как сгусток тумана, лилово-серый, радиусом в два фута. Оно колыхалось, скрыв внутри себя муравья.

А затем вдруг оно развеялось, в считанные мгновенья.

Муравей больше не крутился – просто лежал, а блеск его потускнел, как будто металл покрылся налётом. Циркач, сипло выдохнув, обессиленно откинулся на спину, лёг на камень. Мелисса спросила робко:

– Нашли Скважину?

– Нет, она сместилась… Ушла куда-то в другую местность…

Видя, что он едва ворочает языком, Мелисса не стала ничего переспрашивать. Лишь понурилась и сказала тихо:

– Ну ладно… Спасибо, что ты хотя бы попробовал…

С некоторым трудом он снова сел прямо, коснулся её плеча:

– Такое бывает. Не зря же эти Скважины называют блуждающими. Но мы засечём её и нагоним. Она не может уйти слишком далеко…

– Правда? – Мелисса чуть оживилась. – А что для этого надо сделать? Может, я тебе как-нибудь помогу?

– Надо отдохнуть несколько часов, потом я поработаю с картой. Засечь район – не проблема. Самое сложное начинается в непосредственной близости, как сейчас.

Он подобрал муравья, посадил его на ладонь. Тот вяло шевелил лапками, но всё-таки переполз на предплечье и превратился в татуировку. Циркач тяжело поднялся:

– Пойдём. В паре миль отсюда – деревня. Там вряд ли есть даже телефон, нас никто не выследит. Попросимся на ночлег.

– У меня есть немного денег, я забрала всё, что было в комнате. Там примерно полсотни крон. Нам этого хватит?

– Да, – усмехнулся он. – За ночлег отдадим две кроны, не больше.

– Я не очень знаю про цены, – призналась она смущённо. – Ну, то есть я бывала в магазинах, конечно, но…

Обогнув очередной скальный выступ, они вышли на открытое место. Перед ними была долина с диким кустарником. В отдалении виднелись возделанные поля. Беглецы двинулись в ту сторону.

– Когда наш семейный врач, – сказала Мелисса, – вдруг сообщил, что у меня есть дар, я сразу решила почитать про Скважины. Но у нас в домашней библиотеке ничего не нашлось почти. Это очень странно, потому что библиотека хорошая, отец любит книги…

– У баронов есть привилегия ещё с давних времён – трактаты на эту тему нельзя публиковать без их разрешения.

– Но это несправедливо!

– Да.

– А ты можешь мне объяснить своими словами? Хотя бы коротко? Ну, насчёт баронских Скважин?

Подумав, Циркач ответил:

– Учителя тебе, наверно, рассказывали – у нашей планеты есть металлическое ядро. Оно создаёт магнитное поле, силовые линии…

– Да, я помню. Я хорошо училась!

– Не сомневаюсь, – чуть усмехнулся он. – Так вот, кроме магнитных линий есть ещё и другие, они несут особую силу. Точки выхода этих линий на земную поверхность – это и есть Скважины. Они принадлежат баронам. Маг, побывавший в одной из Скважин, получает власть над металлом.

– Ага… – сказала Мелисса. – Ну, где-то так я и думала… А у королевской династии тоже ведь есть Скважина? Какая-то очень мощная…

– Верно. Настолько мощная, что для инициации дара она непригодна. Её используют, чтобы напитывать силой технику. Или, точнее, напитываются аккумуляторы для механизмов. Фабриканты-производители покупают у короля лицензию.

– Мой отец покупал, я знаю. Как раз-таки про королевскую Скважину он мне рассказывал, а вот про баронские он толком не в курсе. А уж про блуждающие – тем более… А сам ты где инициировал дар? В блуждающей, скорее всего? Расскажешь? Я ведь понятия не имею, как это происходит…

– Мелисса, – сказал Циркач, – потерпи. Я сейчас не в лучшей форме для лекций.

– Да-да, прости…

Беглецы, умолкнув, побрели дальше.

Солнце клонилось к западу, тёплый ветер ерошил траву.

Стоп-кадр.

– Благодарю, – сказал я. – Следующая сцена – без вас.

– А с кем? – спросила Розанна. – С мачехой?

– Бери выше. С королём во дворце. У нас всё по-взрослому.

Мы отправились в офис. За это время графиня успела отредактировать сцены, которые были в моей тетради. Я собирался вновь вернуться к машине, чтобы ввести новый эпизод, но тут меня позвала Сон-Хи.

В её кабинете уже дожидались Джеф, Розанна и Джессика. А ещё там присутствовали трое незнакомых парней-корейцев – наши охранники, как выяснилось. Сон-Хи проинструктировала их сразу:

– Самое ценное находится в павильоне. Входить туда без сопровождения могут только пятеро – мы, соучредители студии, которые сейчас перед вами. Запомните нас, пожалуйста. Остальные сотрудники, актёры, а также прочие посетители входят в павильон лишь с кем-то из нас.

– Мы должны круглосуточно дежурить у павильона? – спросил один из парней почтительно.

– Нет, это, пожалуй, лишнее, – сказала Сон-Хи. – Днём в павильоне почти всегда есть кто-то из нас. А если вдруг нет, мы запираем его на ключ. Инструкция – на тот случай, если по какой-то причине мы все впятером покинули студию, а кто-то просит пустить его в павильон. Днём главная задача охранника – не пускать посторонних в офис. А ночью – контролировать территорию в целом, делать обход.

На этом инструктаж завершился. Один из парней немедленно принял вахту – сел в коридорчике у входной двери, где ему поставили стул и столик.

Новые актёры пришли ближе к вечеру, когда отрывок для кинопробы был уже подготовлен и переснят на плёнку. Сон-Хи и Джессика уладили с ними бюрократические формальности, и мы отправились в павильон. Подъехал и Дюбуа, которому предстояло тоже поучаствовать в сцене.

Короля у нас играл аргентинец, грузный и пожилой. В Нью-Пасифик-Сити он переехал ещё в юношеском возрасте и давно здесь пообтесался. Вид имел представительный, но усталый, за что я его и выбрал. Ещё лет десять назад он снимался в успешных фильмах, хоть и на втором плане. Сейчас, однако, был на мели, поэтому наш полукустарный проект не вызвал у него приступа снобизма.

В роли же наследного принца выступил уроженец Нью-Пасифик-Сити (да, наконец-то среди наших актёров был и такой). Родители его тоже выросли здесь, а вот деды и бабки съехались с разных материков. В его жилах текла канадская, австралийская, уругвайская и голландская кровь, как он пояснил. Угадать его родословную без подсказки я бы не смог. Критерием выбора в данном случае стал его нагловатый взгляд.

В повадках парня тоже сквозило ухарское разгильдяйство, и Дюбуа косился на него неприязненно. Пока они не поцапались, я включил воспроизведение сцены и намекнул, что можно и поработать.

В кадре возник рабочий кабинет короля.

Интерьер был в меру помпезный, но не лишённый строгости – книжные шкафы из красного дерева, мощный стол с чернильным прибором антикварного вида, телефонный аппарат с диском и высоким держателем для неуклюжей трубки. За окном громоздились цементно-серые тучи.

Король сидел за столом. Перед ним стоял, почтительно склонив голову, тот самый вельможа, который незадолго до этого отрядил порученца на поиски Мелиссы.

– Что там с концессией? – угрюмо спросил король.

– Промышленники готовы вложиться в реконструкцию Большой Скважины. Но ожидают взамен налоговых послаблений и льгот.

– А полдворца в придачу они не просят? Или мой винный погреб, яхту и псарню? Мои подштанники?

– Полагаю, ваше величество, – нейтрально сказал вельможа, – там далеко их амбиции всё же не простираются.

– Уж надеюсь, – буркнул король. – Но эти нувориши жиреют неудержимо, день ото дня. И, что самое скверное, всё реже грызутся между собой. Как будто нашёлся кто-то, сумевший обуздать это свору и указать им общую цель. Если так пойдёт дальше, то очень скоро я буду выплясывать под их дудку, как дрессированный пудель. И что мне делать? Давай, советник, дерзай. Поделись сокровенной мудростью.

– К сожалению, ваше величество, это комплексная проблема. Экономика королевства слишком зависит от упомянутых вами крупных дельцов…

– Не трать моё время! Требуется практическое решение, а не набор банальностей. Я говорил с начальником тайной стражи, он подтверждает мою догадку – гуляют слухи о некоем таинственном кукловоде. Что ты об этом думаешь?

– Мои информаторы не столь многочисленны, – ответил советник скромно, – но тоже сообщают о человеке, который называет себя магистром и, вероятно, является сильным магом. Судя по косвенным признакам, он несколько лет держался в тени, но сейчас активизировался. Однако конкретными сведениями о нём я не располагаю, вынужден признать…

Советник прервался на полуслове – дверь распахнулась, и через порог шагнул высокий мужчина лет тридцати пяти, с дерзким взглядом. Пиджак его был расстёгнут, а узел галстука небрежно ослаблен.

Увидев его, король рявкнул:

– Эллиот! Сколько раз я предупреждал – не входи без стука…

– Да-да, отец, – усмехнулся наследник трона, – ты секретничаешь со своим штатным лизоблюдом. Мне вот действительно интересно – он хоть однажды посоветовал тебе что-нибудь дельное? Сомневаюсь. Этот жучара думает лишь о собственной шкуре…

Советник слушал с непроницаемым лицом, а король насупился:

– Зачем ты пришёл?

– О, сущий пустяк. Хочу как примерный сын предупредить тебя – на недельку смотаюсь на побережье, слегка проветрюсь, пока не заплесневел в здешнем климате. Возьму дирижабль, так будет веселее…

– Послезавтра – заседание Малого дворянского круга, ты должен тоже присутствовать…

– Ой, да брось, – отмахнулся Эллиот. – Соберутся напыщенные старпёры, которые в королевстве ничего не решают. О чём с ними говорить? Вся власть сейчас – у тузов-промышленников. Это понимает даже твой комнатный лизоблюд, скорее всего. Так что нет, уволь. Найду себе дело поинтереснее.

Эллиот подмигнул советнику, шутовски отсалютовал отцу и вышел из кабинета. Король мрачно проводил его взглядом и, покосившись на советника, пробурчал:

– Да, знаю, о чём ты думаешь. Я его избаловал в детстве, и получился первостатейный хам. Но хоть не безмозглый – насчёт старпёров он, к сожалению, прав… А ты не обращай внимания на его подначки…

– Я работаю под вашим началом, ваше величество. Эмоциональная оценка поступков вашего сына – не в моей компетенции.

– Ишь, завернул… Ну ладно, хватит болтать. Иди и займись делами. Если услышишь что-нибудь про этого твоего «магистра» – сразу ко мне…

Советник откланялся. Монарх же грузно поднялся и, подойдя к окну, угрюмо уставился на бессолнечную столицу.

Стоп-кадр.

Я поблагодарил актёров и, уклонившись от дискуссии с Дюбуа, отправил их по домам. Запер павильон и перешёл в офис, чтобы дописать там очередную сцену.

Графиня уже ушла, зато меня ждал другой посетитель.

Глава 17

– Неожиданно, – сказал я. – Решил-таки почтить нас визитом?

– Да, – недовольно ответил Йенс, рассевшись на моём стуле. – Приехал четверть часа назад, переговорил с мисс Квон. Подписал бумажку о неразглашении. Мисс Квон заявила, что все технические детали мне растолкуешь ты, когда вернёшься из павильона. Сама она торопилась по каким-то делам, поэтому уехала сразу. Попросила тебя дождаться. И вот сижу здесь, как идиот…

– Ну, вообще-то мы ждали дольше. Я тебе предлагал прийти в понедельник, а сейчас вечер вторника. С календарём не дружишь?

– Не капай мне на мозги. Если есть работа – показывай, если нет – закончим на этом, и я пошёл…

– Давай без патетики, – сказал я, присев на край другого стола. – Да, кинооператор нам по-прежнему нужен, но я хочу прояснить. На прошлой неделе ты нашу студию отфутболил, сегодня вдруг передумал. Можешь назвать причину?

Он несколько секунд сверлил меня взглядом, но всё-таки ответил:

– Вчера общался с одним старым знакомым. Сидели с ним, выпивали. Он в курсе всех нынешних студийных телодвижений – и у «большой пятёрки», и у других. Работал со многими – сначала был импресарио мелкого пошиба, потом продюсером… И вот, значит, вчера он начал про вас рассказывать в качестве анекдота. Про ваши игры в секретность, про сказочки насчёт новой техники и так далее…

– Твой приятель считает, что мы всё выдумали?

– Считает, что старший Квон решил напоследок, перед банкротством, развлечь дочурку. Дал ей чуть-чуть деньжат, арендовал песочницу, и теперь она тут играется в своё удовольствие.

– Ну, – пожал я плечами, – доля истины в этом есть. Ты тоже повеселиться пришёл? Чтобы потом рассказывать собутыльникам анекдоты?

– Если дадите повод, то почему бы и нет? – резонно заметил Йенс. – Но вообще мне вспомнились твои разглагольствования. Ты тоже, помнится, разорялся про какую-то технику на грани фантастики. И вроде вы должны понимать, что любую лажу я распознаю, но всё равно меня уговариваете. Короче, стало мне любопытно, и вот решил заглянуть. Сейчас, правда, начинаю уже жалеть. Ничего интересного пока не увидел – сплошь болтовня.

Я встал:

– Хорошо, пошли. Полюбуешься.

Мы перешли в павильон. Йенс с явным недоумением оглядел обстановку. Понять его было можно – на съёмочную площадку всё это походило лишь отдалённо. Ни декораций, ни студийного освещения, ни операторской тележки. Разве что камера на штативе в углу. Компьютер же и шкафы с машиной никаких ассоциаций с кинопроцессом не вызывали.

Сев к терминалу, я указал на соседний стул:

– Тебе тоже лучше присесть. Бесплатный совет.

– Я тронут. Но, может, к делу?

Экран протаял.

Отснятый материал я запустил с самого начала, сцену за сценой.

Курьер на птице, Мелисса с мачехой на террасе.

Мачеха в будуаре.

Проводы отца на вокзале, прибытие Циркача, муравей-подсказчик.

Мордобитие в спальне, «спрут» в коридоре, бегство по ночным переулкам.

Разговор советника со своим тайным порученцем.

Мелисса и Циркач среди скал, попытка поймать Скважину.

Кабинет короля, хамский выпад Эллиота в адрес советника.

– Вот такое кино, – сказал я, когда картинка застыла.

Йенс всё это время сидел, подавшись вперёд и впившись взглядом в экран. А как только демонстрация прекратилась, подскочил со стула и завопил:

– Вы что – идиоты⁈ Как можно так бездарно использовать такие возможности? Да вас на милю нельзя было к этой технике подпускать! Профукать такой исходный материал – это ж надо было так извернуться!

– Всё настолько ужасно? – спросил я, слегка опешив.

– Кондовая поделка! Кустарщина и халтурщина!

– Конкретизировать можешь?

Он ещё с полминуты вышагивал взад-вперёд, бормоча себе под нос датские ругательства. Чуть утихомирившись, сел на стул и вытащил сигаретную пачку.

– Курить, пожалуйста, на улице, – сказал я. – Только не в павильоне.

– Ладно, пёс с тобой…

Держа между пальцами незажжённую сигарету и раздражённо жестикулируя, он принялся объяснять:

– Нет, я не говорю, что вообще всё плохо. Свет выставлен приемлемо, актёры играют тоже вполне. Художник по спецэффектам и реквизитор – асы, снимаю шляпу. Короче говоря, фактура в наличии, что уже удивительно при вашем бюджете. И вот на этом фоне… Слов даже с ходу не подберу…

– А ты попытайся.

– Итак, фактуру вы неким образом получили. А потом сами же запороли, как только стали её снимать! Кто работал с камерой, корча из себя оператора? Уж не ты ли? В таком случае ты – баран косорукий! Какого лешего ты снимаешь безобразно длинные сцены с одного ракурса? Ты хоть что-нибудь слышал про чередование планов, про наезд и отъезд? Про элементарное панорамирование хотя бы? Единственный вменяемый эпизод – с паровозом, где дуговая съёмка… А других сценах чем ты, простите, думал? Седалищем? Тебе за такое – руки поотшибать…

– Мысль ясна, – сказал я и облегчённо выдохнул. – Видишь ли, операторская работа в том смысле, как ты её понимаешь, здесь попросту отсутствует. Картинку нарисовала машина. А дополнительно обработана всего одна сцена – как раз-таки на вокзале. Обрабатывал я, ты прав. Так что можешь отшибать руки.

Йенс взглянул недоверчиво:

– Нарисовала машина? Вроде мультфильма?

– В каком-то смысле. Только мультик не плоский, а вот такой, сверхреалистичный. И с участием настоящих актёров.

– Охренеть можно… А доработка в сцене с паровозом – ну, говорю же, для дилетанта неплохо… Но вот всё остальное по операторской части – хочется головой об стенку побиться…

– Есть хорошая новость – все эти сцены можно доработать постфактум, довести до ума. Для этого мы тебя и позвали.

Осмыслив мои слова, он рявкнул:

– Чего ж ты раньше молчал? Показывай, что и как!

– Смотри, вот место в сценарии, где я задаю движение камеры.

Йенс вчитался, продолжая задумчиво мять свою сигарету:

– Расписывать, значит, надо… Муторное занятие…

– А кто обещал, что будет легко? Мы специально искали оператора с навыками письма. У тебя они быть должны, если ты бакалавр искусств.

– Ну, письменные работы-то мне сдавать приходилось, пока учился… Не люблю это дело, но если нет других вариантов…

– Только вот так, увы.

– Попробовать можно?

Я уступил ему место у терминала, дал несколько подсказок. Некоторое время он сверял написанное с кадрами на настенном экране, затем спросил:

– А в каких пределах можно менять картинку?

– Если по содержанию, то только в мелочах. Можно изменить, например, наряд персонажа, пока этот персонаж ещё не персонифицирован конкретным актёром. А вот декорации и пейзажи менять нельзя, если они уже нарисованы. Я пытался, не получается.

– Хм, занятно…

– Зато внутри трёхмерной картинки, которая уже есть, можно варьировать ракурсы. Ну, как бы двигать камеру. И вот это – твоя работа.

– А ну-ка…

Печатал Йенс не то чтобы совсем медленно, но без навыка. Иногда замирал, не сразу находя на клавиатуре нужную клавишу, и раздражённо цыкал. Но вставил-таки новый абзац в ту сцену, где на просёлке тормозил грузовик: «Камера – на высоте 20 метров. Она левее дороги (угол между продольной осью дороги и оптической осью объектива – 25 градусов). По мере приближения грузовика камера снижается и смещается вправо. Когда он останавливается, она зависает напротив лобового стекла, в трёх метрах от него».

Мы отсмотрели полученный результат. Йенс удовлетворённо кивнул:

– Ага, принцип ясен. Не понял только, почему у шофёра лицо в тумане?

– А, кстати. Так выглядят персонажи, которые видны крупным планом. Если оставишь именно этот ракурс, то нам придётся искать статиста, чтобы шофёр был персонифицирован. А вот если покажешь его под другим углом, где лицо особо не разглядеть, то туман исчезнет. Тогда статиста искать не надо. Так что не увлекайся слишком, денег у нас в обрез. Особенно это касается массовок. Там придётся подыскивать компромиссные варианты.

– М-да… Ладно, буду иметь в виду. Поэкспериментирую…

– А сам фильм тебе как? Сюжет?

Йенс поскрёб подбородок:

– Трудно сказать. Нет, я понимаю, ты возишься со сценарием…

– Можешь не деликатничать.

– Давай скажем так – если б я прочитал анонс, то вряд ли польстился бы. Но для того, чтобы показать возможности вашей рисовальной машины, сценарий вполне подходит. И хорошо, что это именно фэнтези, сказка.

– Ага, простор для визуальных эффектов.

– Не только поэтому, – сказал Йенс. – Посмотри на этот грузовик, например. Да, выглядит колоритно, но слишком аляповато. Хотя в описании у тебя всё более сдержанно.

– Ну, машина рисует с некоторым уклоном в мультяшность.

– Вот я об этом и говорю… Всё, больше не отвлекай меня. Сейчас покручу те сцены, что вы уже наснимали, прикину, как это лучше преподнести…

– Уже вообще-то восьмой час вечера.

– Вот и езжай домой, а я посижу.

– Так не получится, к сожалению. Я должен тут всё выключить, запереть павильон. Вот завтра с утра приедешь – и приступай.

– Досадно… Если б я знал заранее…

– А я говорил.

– Во сколько вы начинаете?

– С девяти. Но тебе придётся работать в паузах, когда я не набираю текст. И когда нет съёмок с актёрами.

– А по вечерам нельзя, когда вы все уезжаете?

– Поговори с Сон-Хи. Организационные вопросы – на ней.

Когда мы выходили из павильона, вид у Йенса был как у школьника младших классов, которому не купили обещанную игрушку. Он с тоской оглянулся на выключенный компьютер и буркнул:

– Ладно, завтра так завтра. Тебя домой подвезти?

– Было бы неплохо, спасибо. Одну минуту, загляну в офис.

Против ожидания, в офисе уже не было никого, даже Джессики. Удивившись, я попрощался с охранником и направился к автомобилю Йенса.

Датчанин ездил на «шевроле» начала шестидесятых. Модель была не из самых вычурных, но и не их дешёвых – седан с широким плоским капотом и огромным багажником, серебристо-серый. Его конструкторы явно не экономили на металле.

Вырулив со двора, Йенс спросил меня:

– Где вы раздобыли такие штуки для съёмок?

– Я не могу рассказывать, извини. Коммерческая тайна. Но ты, надеюсь, понимаешь теперь, почему мы просим не разглашать.

– Да уж не дурак.

Он поймал радиоволну, где передавали джаз, и мы всю дорогу ехали молча, думая о своём. Йенс высадил меня возле закусочной, попрощался и укатил.

У Ченг-Лея я встретил Джессику.

Она с аппетитом поедала лапшу из деревянной миски, а при виде меня слегка улыбнулась, не особенно удивившись встрече:

– Ну, я же говорила, что буду сюда ходить.

– А как ты умудрилась так рано сбежать с рабочего места?

– Из-за Мей-Лин. Она же формально моя помощница, поэтому отказалась идти домой, пока я работаю. Детский сад какой-то.

– Ха! Вот кто тебя приучит к трудовой дисциплине.

Я попросил у Ченг-Лея что-нибудь мясное и жареное, но без лишней экзотики. Тем временем Джессика доела свою лапшу и спросила:

– Дмитрий, я пойду, ладно? Ты не обидишься?

– Затаю, но так уж и быть, иди. Отсыпайся.

Поужинав, я поднялся к себе и пару часов ещё поработал. Дописал-таки сцену, начатую перед приходом Йенса, и завалился спать.

К девяти утра я вернулся в офис.

Наш новоиспечённый оператор был уже там – договаривался с Сон-Хи о доступе к машине во внеурочное время. В итоге он вытребовал себе запасной ключ, а также разрешение работать по вечерам, когда все остальные уходят. Охрану предупредили, что Йенса можно пускать к машине без провожатых.

Днём, впрочем, он тоже не собирался бездельничать, сразу ринулся в павильон. Проследил, как Джеф включает машину, и насел на того с расспросами, как всё это работает. Джеф отвечал уклончиво – всё же Йенс отсутствовал в списке соучредителей, хоть и получил теперь доступ к технике.

Я тем временем напечатал новую сцену.

Пришли актёры, и мы приступили к съёмке.

В кадре появилось фермерское подворье – довольно крупное и небедное. Дом был сложен из кирпича и крыт черепицей, рядом расположились хозяйственные постройки. Имелся даже грузовичок с паровым котлом и высокой тонкой трубой, торчавшей перед кабиной. Он разводил пары, готовясь куда-то ехать, а в кузов тем временем грузились мешки с зерном.

В погрузке участвовал и Циркач – помогал фермерскому сыну, здоровенному парню, лицо которого пока было затуманено. Когда последний мешок был пристроен в кузове, фермер хлопнул помощника по плечу:

– Нормально. Бери девчонку, идите завтракать.

Стояло раннее утро, солнце едва взошло.

Здоровяк направился к дому, а Циркач взобрался на деревянный бортик грузовичка и расстелил на крыше кабины карту, потрёпанную и старую. Огляделся и выпустил на неё муравья-подсказчика.

Со стороны рукомойника, стоящего во дворе, подошла растрёпанная Мелисса. Она позёвывала и ёжилась на утреннем холодке. Спросила у Циркача:

– Чего ты туда залез?

– Нужна металлическая поверхность, с ней будет проще найти район, куда переместилась Скважина. Это не займёт много времени.

Муравей побродил по карте и замер. Циркач сказал:

– Могло быть и хуже. Сотня миль к западу, в окрестностях железнодорожной станции. Доберёмся сегодня.

– А на чём доберёмся?

– Хозяйский сын после завтрака едет в город, к лабазнику. Возьмёт нас. Там помогу с мешками, дальше прикинем по ситуации. Либо рискнём сесть на дилижанс, либо просто найдём попутку.

Забрав карту, он спрыгнул с грузовичка. Мелисса боязливо спросила:

– А мачеха нас не выследит? Как-нибудь через магию?

– Поисковая магия – одна из редких разновидностей дара. У твоей мачехи её нет, иначе я бы почувствовал. Да, чисто теоретически можно с помощью артефактов перенастроить свой дар, форсировать его на короткое время. Но это будет очень опасно для неё же самой – она истощит свои магические ресурсы буквально за два-три дня, а затем ей станет плохо физически. При этом она рискует утратить разум. А рисковать собой твоя мачеха, по-моему, не привыкла.

– Это уж точно, – поморщилась Мелисса. – Даже не представляю, что могло бы её заставить пойти на это. Себя она любит всё-таки больше, чем ненавидит меня.

Циркач тихо хмыкнул, и они направились к дому.

Солнце поднималось над горизонтом.

Стоп-кадр.

Мин-Хёк и Розанна вышли из павильона, а Йенс сказал:

– С этой сценой поработаю тоже. Можно сделать красиво, чтобы камера поднималась над грузовиком, когда этот парень там расстилает карту. Когда ты освободишь компьютер?

– Скоро уже, не нервничай. Сейчас ещё одну сцену снимем, и пойду в офис.

Тем временем в павильон вступила графиня, и Йенс провозгласил:

– Леди, вы ослепительны! Видел вас на экране в недавних сценах. Покорён вашим стилем и актёрским талантом!

– Благодарю, – сказала графиня сдержанно. – Но, насколько припоминаю, мы не представлены.

– Да, действительно, – сказал я. – Прошу любить и жаловать – Йенс, наш новый оператор. Вы ведь смотрели «Попутчиков восточного ветра»? Его работа. Он нам поможет преподнести всё так, как в большом кино.