Текст книги "Дрим-каст (СИ)"

Автор книги: Владимир Прягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Если фильм состоится, то совместишь все три пункта. Ну, а пока у нас получается мини-студия под крылом огромной кинокомпании. Независимый подрядчик – вот так примерно я представляю себе наш статус. Но это я рассуждаю с практической точки зрения, а не с юридической. Как это оформить, не знаю. Джессика, ты ведь в этом соображаешь?

– Ну, в принципе, – ответила та, – моя специальность – международное корпоративное право. Так что подумаю.

– Уже легче. И да, ещё нам нужно теперь название…

– «Сон-Хи Продакшнз», – предложила Розанна. – Тогда её папе будет приятно, и он будет к нам лучше относиться.

– Пожалуйста, не надо, – попросила Сон-Хи. – Так будет нечестно. Машину изобрёл Джеф, он в проекте главный…

– Угу, – буркнул тот, – сейчас обзовём себя «Джеф Продакшнз», и каждая собака на улице будет знать, к кому теперь лезть с вопросами. Нет, спасибо.

Все почему-то уставились на меня. Я поскрёб в затылке:

– Может, не будем оригинальничать? Раз у нас всё привязано к линии смены даты, то пусть будет «Дейт Лайн Филмз». По-моему, неплохо. Простенько и со вкусом.

Возражений не последовало. Всё переглянулись, и Джеф поставил на стол стаканы. Шампанского не имелось, так что сгодился виски. Мы сделали по глотку, и рождение «Дейт Лайн Филмз» было признано состоявшимся. Дело оставалось за малым – поставить на уши мировую киноиндустрию.

Мы обменялись телефонными номерами. Точнее, обменивались Джеф и Сон-Хи, а остальные просто записывали. На этом наша пятёрка и распрощалась.

Сон-Хи уехала на такси, а я с Розанной и Джессикой отправился на трамвае. Назавтра нам предстояла бурная деятельность, если наш план сработает. Теперь всё зависело от того, что скажет мистер Квон, отец нашей неожиданной компаньонки и владелец студии «Сильвер Форест».

Глава 7

Проснулся я на рассвете, что было совершенно несвойственно моему «совиному» темпераменту, и несколько удивился этому факту.

Впрочем, и заснул накануне в детское время, около девяти – сказалась усталость после трансокеанского перелёта и суматошного дня. Но надо было признать, успел я вчера на удивление много.

Машинально я бросил взгляд на карманный календарик, который валялся рядом на тумбочке. Итак, наступило двадцать пятое января, четверг.

Облившись до пояса холодной водой, я вполне взбодрился и приготовился к великим свершениям. Но звонить Джефу в такую рань и требовать новостей всё-таки не стал, пожалел партнёра по бизнесу.

К тому же мне дико хотелось есть, а в квартире ничего съедобного не было. Поэтому я, выбравшись на улицу, огляделся голодным взглядом.

Как ни удивительно, жизнь снаружи кипела, а в поле зрения нашлось сразу несколько забегаловок, работающих вовсю. Прилавки стояли прямо на улице, народ подбегал, хватал еду в темпе и нёсся дальше, торопясь на работу. Многие жевали на ходу пирожки и мясо, нанизанное на шпажки.

Я отыскал, однако, более спокойное заведение – тоже недорогое и без сидячих мест, но хотя бы со столиками внутри. Хозяйствовал там пожилой китаец по имени Ченг-Лей, и он даже знал пару слов по-русски – родом был из Манчжурии, как выяснилось в ходе знакомства, и к нам в Империю заезжал в своё время тоже.

В тесном помещении было душно, зато не холодно. Упоительно пахло мясной поджаркой и чем-то острым, вызывающе-пряным. Вился дымок, щекочущий ноздри. Я взял лапшу с грибами и курицей, обжаренную на сковороде после варки. Попросил вилку вместо палочек и набросился на еду.

Тем временем мысли вновь закрутились вокруг сценария.

Изначально я собирался сделать акцент на политические интриги, в которые впуталась бы невольно Мелисса, героиня истории. Такая концепция позволяла бы сохранить напряжение между сценами, где планировались трюки и приключения (экшн, как его называли англоязычные сценаристы).

Интриги присутствовали и в новом сюжетном плане, Теперь, однако, я решил их слегка подвинуть, прописав лаконичнее. Смысл был в том, чтобы уделить больше времени визуальным эффектам, раз уж машина Джефа дала такую возможность.

Но и гнать сплошной экшн тоже было нельзя. История в этом случае выродилась бы в нагромождение спецэффектов, а зритель просто устал бы. Требовался баланс. Несмотря на весь технический лязг, я хотел, чтобы люди в фильме остались на первом плане. И чтобы им сопереживали те, кто купят билеты.

Я продолжал жевать и время от времени откладывал вилку, делая пометки в блокноте. Попутно вырисовались два чисто процедурных вопроса по работе с машиной, которые я планировал прояснить.

Поблагодарив Ченг-Лея и пообещав заходить ещё, я вышел на улицу и направился к телефонной будке, ярко-оранжевой. Она, правда, несколько облупилась, но аппарат работал. Я покрутил разболтанный диск, и монета юркнула в прорезь.

– Да, – отозвался Джеф сонным голосом.

– Разбудил? Извини. Сон-Хи не звонила?

– Нет пока.

– Жаль. Если всё сорвётся, будет обидно. Но время я в любом случае терять не хочу. Допустишь к машине?

– Чего уж там, приезжай.

Я сел на трамвай, и вскоре уже приветствовал Джефа в его берлоге. Сообщил ему:

– Надо кое-что выяснить по поводу твоей техники. Вот, к примеру, скажи – мы можем изменять ракурс внутри кадра?

– Не совсем понял.

– Когда снимают обычный фильм, кинокамера не стоит на месте. Она надвигается на героев, объезжает вокруг и прочее в том же духе. Её катят по рельсам или поднимают на операторском кране. Это всё очень важно, делает сцену более зрелищной. А у нас есть возможность всё это сымитировать?

– Как ты себе это представляешь? – скептически спросил Джеф.

– Понятия не имею, это ведь ты технарь, а не я. Какой-нибудь рычажок к терминалу приделать, что ли…

– Куда конкретно приделать? К какому узлу? Машина «в железе» вообще не приспособлена к киносъёмке. Всю основную работу делает природный феномен, который к ней прицепился. Информационный сгусток, как я его обозвал, чтобы появилась хотя бы видимость теоретической базы. А ты теперь просишь к этому сгустку пришпандорить рычаг. Серьёзно?

– Ладно, уел, – сказал я. – Но ты всё-таки подумай. И я подумаю тоже… Второй вопрос – примерно из той же оперы, но его мы можем проверить сразу…

Сев перед терминалом, я напечатал: «На грунтовой дороге у перелеска тормозит помятый и проржавевший паровой грузовик. За ним тянется пыльный шлейф».

Увы, на экране ничего такого не появилось. В кадре была всё та же терраса, где стояла Мелисса с письмом.

– Не понял… – озадачился Джеф. – Мы ведь точно знаем, что всякий транспорт рисуется без проблем. А паровики – вполне в рамках сюжетной логики, про которую мы вчера говорили…

– В том-то и дело. Сцена реализуемая, но она взята из середины сюжета. Это сбивает машину с толку, как видишь, она буксует. Значит, добавлять эпизоды придётся в том же порядке, как они идут в фильме. Нельзя сразу взять и снять финальную сцену…

– Это проблема?

– Я не сказал бы, просто мне надо это учитывать. Например, у меня дальше сцена с мачехой в плане. То есть надо писать именно её, если мы хотим увидеть картинку…

Зазвонил телефон.

Мы с Джефом переглянулись, и он кинулся из подвала, наверх по лестнице. Когда я поднялся следом, он уже клал трубку на рычаг – разговор получился совсем коротким.

– Это Сон-Хи, – сказал он с некоторой растерянностью. – Хочет приехать.

– А новости-то какие? Её отец согласился?

– Она пока не сказала. Объяснит, мол, при встрече. И голос у неё какой-то, не знаю даже… То ли расстроенный, то ли нет…

Сон-Хи прикатила на «мини-купере» позапрошлого года выпуска, с круглыми передними фарами и почти без заднего свеса. Машинка с двумя дверями, карминно-красная, выглядела игрушечной.

Сама дочка кинобосса была в короткой дублёнке, бежевом мини-платье и белых сапогах на низком каблуке. Она обошлась сегодня практически без косметики, а длинные волосы перехватила лентой. Мне показалось, что она хочет выглядеть чуть попроще. Лицо у неё при этом было такое, будто она ещё не решила, плакать или смеяться.

– С добрым утром, – поприветствовал я. – Ну что?

– Вы даже не представляете, – сказала она, – как я перенервничала… Вчера, как и собиралась, пошла к отцу. Постаралась говорить твёрдо, коротко и по делу. Про проект с минимальной суммой вложений, про то, как я хочу доказать свою состоятельность. Он хмурился и слушал, а потом рявкнул, что ему сейчас не до моих капризов, всё и так плохо. Ну, в общем, как я и предполагала… Ушла к себе, ревела в подушку…

– М-да, – сказал я. – Обидно. Прости, что так получилось.

– Это ещё не всё. Сегодня с утра отец вдруг пришёл ко мне. И уже не злой, а просто усталый – всю ночь, по-моему, не спал. Признался, что «Харпер Бразерс» поглотят нас совсем скоро, через два месяца, если мы не закроем банковские кредиты. И заявил – если я действительно так мечтаю поработать самостоятельно, то он разрешит и даже не будет вмешиваться. Это ни на что уже не влияет, как он сказал. Единственное условие…

Сон-Хи замолчала, и я спросил осторожно:

– Что за условие?

– Если фильм не окупит даже затраты на производство, то до конца текущего года я должна выйти замуж за человека, на которого отец мне укажет. Или как минимум за того, которого он одобрит.

– Ничего себе, ультиматум.

– Я согласилась.

Мы с Джефом уставились на неё недоверчиво. Она пожала плечами:

– Что мне терять? Если не смогу снять что-то достойное, то, значит, кинобизнес – это действительно не моё. Буду сидеть дома, радовать мужа.

Некоторое время мы все молчали, затем Сон-Хи улыбнулась:

– Но давайте рассуждать позитивно. Всё-таки нам дали зелёный свет! Отец даже чек мне выписал со своего личного счёта.

– И на какую сумму? – спросил я.

– Пятнадцать тысяч долларов всего-навсего, – вздохнула Сон-Хи. – На нормальный фильм, даже совсем дешёвый, этого не хватит никак, конечно… Те же «Попутчики» стоили четырнадцать миллионов…

– Но у нас, к счастью, не какой-то «нормальный» фильм, – сказал я. – А по сравнению к тем, что у нас было до знакомства с тобой, это вообще богатства несметные… Да, и что там насчёт распределения прибыли? Надо бы составить контракт…

– Отцу я сказала, что снимать будет маленькая, никому пока не известная студия. Он пожал плечами и заявил, что отдаёт вам тридцать процентов от чистой прибыли. Именно от прибыли, а не от выручки брутто. Он даже не задумывался особо, потому что уверен – на самом деле будут одни убытки…

– Тридцать процентов? – переспросил Джеф с недовольным видом. – Что за подачка? Хотя бы уж фифти-фифти…

– Спокойно, Джеф, – сказал я. – Мы получаем доступ к кинопрокатной сети, а это самое главное. Заработаем миллион – возьмём триста тысяч, не так уж плохо. Поэтому вношу предложение – заканчиваем болтать и приступаем к работе.

– Я хоть сейчас! – сказала Сон-Хи. – Мы ведь офис снять собирались?

– По-моему, имеет смысл разделиться, – сказал я. – Офис и место для машины пусть ищут Джеф и Джессика. А мы займёмся с тобой подбором актёров. Каталог мы ведь можем глянуть на студии?

– Да, конечно. И я прикину заранее насчёт звукозаписи, поговорю со специалистами. Меня там многие знают – не как продюсера, к сожалению, а просто как дочку босса…

– Тогда вперёд.

Я объяснил Джефу, где живут Джессика и Розанна, после чего уселся в автомобильчик к Сон-Хи, на пассажирское кресло. Она завела мотор, и мы с ней отправились на студию «Сильвер Форест».

– А сколько продлятся съёмки? – спросила она, сворачивая на очередном перекрёстке. – И насколько длинный планируется фильм?

– Сам фильм – часа два, наверное, – сказал я. – А съёмки продлятся месяц плюс-минус, как я прикидываю. Специфика в том, что визуальный ряд мы будем получать вместе со сценарием. Ну, то есть я планирую писать одну сцену за другой и сразу проверять, насколько они визуализируются.

– Ага, поняла. Повезло ещё, что отец не потребовал предъявить ему сценарий немедленно, чтобы завизировать…

– Да, это был бы конфуз.

Студийная территория находилась у городской черты. Её окружал железобетонный забор. Мы въехали не с парадного входа, а с другой стороны, через непрезентабельные металлические ворота. Бдительный охранник проверил у Сон-Хи пропуск.

Хотя первые свои фильмы студия снимала в Гонконге в начале шестидесятых, к высокобюджетным проектам она перешла уже после переезда сюда, в Нью-Пасифик-Сити. И за последние годы здесь появился маленький съёмочный городок.

Мы оказались на улице-обманке.

Дома здесь были фальшивые – пустые коробки с обезличенными фасадами. Имелось несколько зданий в условно-колониальном стиле с помпезными фронтонами, портиками и башенками. Дальше была столь же условная современность – таунхаусы, виллы, городские скворечники. Даже кирпичная кладка была местами лишь имитацией, аккуратным рисунком на тонких стенах.

Как пояснила Сон-Хи, фасад декорировался и дополнялся деталями в зависимости от конкретного фильма. Или просто менялась вывеска, и начальная школа превращалась в провинциальную мэрию.

Слева мелькнули деревянные домики а-ля Дикий Запад, справа – что-то похожее на пекинский Запретный город. А затем потянулись съёмочные павильоны без окон, уныло-серые призмы. В одном из них были открыты ворота, и я мелком увидел внутри фанерно-реечные конструкции и металлические каркасы – какие-то декорации в полуразобранном состоянии. У входа стоял фургон, из которого выгружали продолговатые ящики. За процессом присматривал седой азиат в спецовке – раздавал короткие указания и сверялся с записями на машинописных листах.

Увидев его, Сон-Хи затормозила рядом и сказала обрадованно:

– Ага! Подожди, пожалуйста, Дмитрий. Вот с кем мне надо поговорить…

– А кто это? – спросил я.

– Это Дэ-Чжун. Заведует хозяйственной частью, я его с детства знаю. Работал с моим отцом ещё до того, как основали студию. Сейчас мог бы просто в бюро сидеть и оттуда руководить, помощников-то хватает, но старается, как видишь, лично во всё внимать. И, главное, успевает, вот что самое удивительное.

Она вылезла из машины и поприветствовала Дэ-Чжуна. Тот покивал с улыбкой. Формально он был ниже по статусу, но общался с Сон-Хи без подобострастия. Скорее как добрый дедушка с какой-нибудь внучатой племянницей. А вот грузчики почуяли в ней начальство и соблюдали теперь почтительную дистанцию.

Водительскую дверь она оставила приоткрытой, и до меня долетали обрывки фраз по-корейски. Я их, конечно, не понимал – улавливал только общую интонацию. Сон-Хи убеждала собеседника в чём-то – не столько требовала, сколько просила. Он отвечал спокойно и терпеливо, по-прежнему улыбаясь.

Наконец он всё-таки сдался. Кивнул со вздохом и нацарапал ручкой несколько слов на листке бумаги, который отдал Сон-Хи. Та от радости даже чмокнула деда в щёку, после чего вернулась за руль.

– Что ты у него там такое выпросила? – полюбопытствовал я.

– Не то чтобы выпросила… Теоретически-то отец уже разрешил мне пользоваться ресурсами в определённых пределах. Но в нормальном случае всё это оформляется на бумаге, проводится через бухгалтерию и так далее. А у нас сейчас всё слегка по-детски. Ну да, отец всё это воспринимает, видимо, как игру и подарок дочке на день рождения… В общем, теперь я могу официально забрать со студии кинокамеру сроком на шесть недель. Часть аппаратуры сейчас так и так простаивает, потому что заморожены съёмки больших проектов. А Дэ-Чжун понимает – я не стала бы врать насчёт отцовского разрешения…

– Да, удобно иметь в качестве продюсера дочку босса.

Мы проехали дальше и остановились у трёхэтажного административного здания. Оно тоже выглядело непримечательно, но здесь хотя бы имелись настоящие стены из розовато-красного кирпича.

Вахтёр в вестибюле, узнав Сон-Хи, поспешно привстал и коротко поклонился. Она кивнула ему в ответ, а мне сказала негромко:

– Рада, что у нас теперь будет отдельный офис. Когда каждый встречный тебя приветствует, это несколько утомляет.

Мы поднялись на второй этаж и вошли в архив со шкафами-картотеками и длинными стеллажами. Там пахло бумажной пылью, а за стойкой сидела строгая дама европейской наружности, в бесформенной кофте.

– Мисс Квон, – сказала мадам, тоже приподнявшись, – чем я могу помочь?

Сон-Хи попросила актёрские каталоги. Это оказались толстые папки с пластмассовыми обложками и перекидными перфорированными листами. Один лист – один актёр, всё функционально. Имелись цветные фото и короткие справки – имя и возраст, адрес и телефон, иногда названия фильмов.

В отдельной папке были актёры первого эшелона – не суперзвёзды (тех разобрали и связали контрактами члены «большой пятёрки»), но персоны известные, популярные, имеющие поклонников в разных странах.

Папку мы полистали бегло и отодвинули. С нашим бюджетом мы могли разве что купить бутербродов кому-нибудь из этого списка. Нам требовались актёры с денежными запросами на два порядка ниже.

Прежде чем перейти к другим папкам, Сон-Хи сказала:

– Мы начинали в Азии, поэтому в каталоге много азиатских актёров. Но город в фильме выглядит скорее на европейский манер, хоть это и фэнтези. То есть…

– Да, в первую очередь нам нужны европейцы. Но действие происходит в вымышленной стране, и она огромная, на весь континент. Там могут быть разные народы, разные расы. Так что подойдут и актёры с восточными чертами, если для них есть роли. Будет, например, парень, способный бегать по стенам и владеющий заговорённым оружием. Ну, такой, знаешь, ниндзя. Тут азиатский типаж напрашивается.

– А он положительный персонаж?

– Да, он поможет Мелиссе. Один из главных героев, появится уже скоро, в начале фильма. Так что искать актёра надо сейчас. Ещё сразу нужен эпизодический персонаж – почтальон на птице, которого ты видела затуманенным. Ну, и стервозная мачеха, она с европейской внешностью, ей лет сорок. С ней – следующая сцена.

Мы начали листать каталоги. Через пару минут, увидев очередное фото, я хмыкнул:

– Неожиданно.

Глава 8

– Кто там? – заинтересовалась Сон-Хи.

– Я эту актрису знаю, моя землячка. Была довольно известна у нас в Империи – не сказать, чтобы прямо суперзвезда, но всё-таки. Лет пятнадцать-двадцать назад снималась активно, когда я в школе ещё учился. Потом исчезла с экранов. Я про неё в последние годы вообще ничего не слышал. А она, значит, вот где…

На фотографии была дама лет сорока, ещё не растерявшая надменную красоту. Высокие скулы, льдисто-голубые глаза со стальным отливом, плотно сжатые губы. Светлые волосы, высокая царственная причёска.

– Аристократически выглядит, – сказала Сон-Хи.

– Она из графского рода, представь себе. Графиня Клуманцева. Даже не знаю, как её занесло в актёры – для Империи это редкость… Вот из неё бы мачеха получилась на загляденье. Но не согласится, конечно…

– Вообще-то я не припоминаю фильмов с её участием, то есть она не слишком востребована. Шанс у нас есть. Могу позвонить ей прямо сейчас – но, может, будет лучше, если ты сам с ней поговоришь?

– Согласен.

Я записал телефон графини, после чего задумался над новым вопросом, который пришёл мне в голову.

– Надо проверить, – сказал я, – нельзя ли упростить процесс съёмки эпизодических персонажей. Вот, например, почтальон – он даже не говорит ничего и больше не появится в фильме. Он лишь статист, по сути. А если так, то необходимо ли его личное присутствие в подвале с машиной? Или можно просто подсунуть ей его фотографию?

– Это сильно облегчило бы работу, – согласилась Сон-Хи. – Я посоветуюсь с Джефом, и мы поэкспериментируем. Давай только подберём подходящего исполнителя.

Актёра на роль гонца мы нашли в два счёта – с самой обычной внешностью, без единой сыгранной роли. Критерий отбора был максимально прост – при таком досье парень вряд ли будет привередничать в отношении гонорара.

А вот будущий «ниндзя» заставил поломать голову. Претенденты, которых предлагала Сон-Хи, казались мне излишне слащавыми. Сам я пока не видел подходящих кандидатур. И только в четвёртом просмотренном каталоге обнаружилась фотография нахмуренного корейца лет двадцати пяти, успевшего засветиться только в одной эпизодической роли, зато владевшего тхэквондо и даже побеждавшего на каких-то соревнованиях.

– Но нам-то его умение махать ногами не нужно, – удивилась Сон-Хи. – Он будет просто перед экраном сидеть и вживаться в роль. А драки и беготню по стенам дорисует машина. Или я чего-то не понимаю?

– Теоретически ты права, – сказал я, – но, на мой взгляд, желательно сходство актёра и персонажа. Психологическое сходство, я имею в виду. И манера двигаться тоже, скорей всего. Тогда проецировать будет легче, мне кажется.

Общение с парнями взяла на себя Сон-Хи, а я решил, не откладывая, позвонить актрисе-графине. Хранительница архива любезно поставила передо мной телефон, и я принялся крутить диск.

Мне долго не отвечали, я терпеливо слушал гудки. Затем наконец послышался неприветливый голос:

– Слушаю.

– Добрый день. Могу я поговорить с графиней?

– По какому вопросу? И говорите по-русски, я слышу ваш акцент.

Теперь я узнал и тембр, и холодную интонацию, запомнившуюся мне ещё со школьных времён. И укрепился в мысли, что эта дама нужная нам в фильме. Сказал, перейдя на родной язык:

– Звоню вам со студии «Сильвер Форест». Хотел бы обсудить возможность сотрудничества. Роль в новом фильме.

– О каком фильме речь? – спросила она после долгой паузы. – Роль какого плана вы предлагаете? И я не расслышала ваше имя.

– Свиридов моя фамилия. Фильм – крупномасштабный проект, но со своей спецификой. Подробнее расскажу при встрече, если не возражаете.

Она помолчала вновь, но всё-таки сказала:

– Хорошо, приезжайте. Знаете адрес?

– Да, он есть в архиве.

– Жду через час.

Вообще-то статус у неё был недостаточно звёздный по здешним меркам, чтобы командовать, но я возражать не стал. Мы ведь ещё не обзавелись даже офисом, где я мог бы назначить встречу.

Положив трубку, я пересказал Сон-Хи содержание разговора, и мы ещё с полчаса рылись в каталоге. Подобрали актёра на роль отца Мелиссы. После чего позвонили Джефу, чтобы узнать, как идут дела, но ответила нам Розанна:

– Приветик! А меня попросили тут посидеть, на связи. Джеф и Джессика где-то ездят, офис присматривают.

На этом мы завершили визит в архив. Вышли из здания, сели в автомобильчик и покатили в припортовый район, где жила графиня.

До самого порта мы не доехали – поплутали в окрестностях и нашли-таки нужный переулок с многоквартирными домиками в два-три этажа. Штукатурка на фасадах крошилась, виднелись заплесневелые пятна. Асфальт во дворе был выщерблен. На графские хоромы всё это не тянуло никак.

– Спасибо, что подвезла, – сказал я. – Дальше я сам, пожалуй. У меня ощущение, что разговор может затянуться, а тратить время вдвоём нет смысла. Обратно сам доберусь, тут рядом трамвайная остановка.

Сон-Хи уехала, а я поднялся по лестнице на второй этаж. В полумраке гулял сквозняк, промозглый и затхлый. На фанерной двери чернел трафаретный номер квартиры. Я надавил на кнопку звонка, и тот задребезжал надсадно, с покашливанием.

– Входите.

Хозяйка, открыв мне, посторонилась. Я миновал тесную прихожую и вошёл в небольшую комнату, пытавшуюся казаться гостиной. Дощатый пол, блёклые обои, диван с потёртой обивкой и рассохшийся столик возле окна. Этажерка с книгами и древняя радиола на тонких ножках в углу. На стенах – ни фотографий, ни даже простеньких репродукций.

Сама графиня на этом фоне смотрелась подчёркнуто безупречно – строгий жакет, облегающая юбка ниже колен и туфли на каблуках. Как будто направлялась на дипломатический раут, но перепутала адрес и забрела сюда.

– Я слушаю вас, господин Свиридов.

– Позвольте сначала сделать вам комплимент. Вы прекрасно выглядите.

– Оставьте светскую чушь, она в этих декорациях звучит как издёвка. А я привыкла мыслить рационально. Меня, признаться, несколько озадачил ваш нынешний звонок. В последние годы меня не баловали вниманием. Впрочем, в этом есть некая ирония. На «Сильвер Форест» вспомнили обо мне лишь после того, как сами оказались на грани краха. Вы ведь действительно там работаете?

– Я с ними сотрудничаю, так будет точнее. Мы – независимые подрядчики, если вы позволите такой термин. Делаем картину, которую «Сильвер Форест» будет прокатывать. Я автор сценария. Продюсером выступает мисс Квон.

Графиня подняла бровь:

– Дочь владельца студии? Она теперь тоже в деле? Занятно. И что же, позвольте полюбопытствовать, заставило вас обратиться не к местным звёздам, а именно ко мне? Ностальгия по школьной юности?

– Отчасти, – сказал я. – Да, я вас помню по тем ролям. Не буду утверждать, что являлся вашим страстным поклонником, но несколько удивился, когда вы перестали сниматься. Из-за чего так вышло?

– Эта история – не из тех, которые вспоминаются с удовольствием. Могу только констатировать, что у меня есть крайне непростые вопросы к некоторым персонам тогдашнего питерского бомонда. Но давайте не будем ворошить прошлое. Побеседуем о делах насущных.

– Как вам будет угодно. Есть роль, которая, на мой взгляд, подошла бы вам идеально. Гонорар будет небольшой, но фильм может стать хитом, как здесь выражаются, и вновь подстегнуть вашу популярность. Да, понимаю, подобные заявления делает, вероятно, каждый второй киношник, но у меня есть веские основания. Поэтому предлагаю заехать к нам и оценить всё лично, чтобы принять решение. К завтрашнему утру мы, надеюсь, всё подготовим для кинопроб.

– Сначала я бы хотела прочесть сценарий.

Мысленно я ругнулся, а вслух сказал:

– Прошу меня извинить, это моя оплошность. Я не захватил сценарий с собой.

– Досадно, – произнесла графиня прохладно-вежливым тоном. – Тогда не откажите в любезности, поясните хотя бы кратко и на словах. Кого я должна сыграть? И о чём картина? Костюмированная драма, я полагаю? Крупные студии помешались на псевдоисторическом антураже.

– Нет, действие происходит в вымышленном мире. Это тот жанр, который у англосаксов называется «фэнтези». Магия, приключения и тому подобные вещи.

Она неожиданно усмехнулась:

– Вот как? Признаться, вы меня удивили.

– Чем же?

– Вы ведь упомянули, что сами написали сценарий? Но вы не слишком похожи на бледных юношей, которые встречались мне в петербургских художественных салонах и выдавали на-гора романтические баллады. Производите впечатление практичного человека.

– Старательно маскируюсь, – сказал я. – Вообще-то я по профессии – журналист. Но пытаюсь переквалифицироваться, раз уж меня занесло сюда.

Испытующе посмотрев на меня, графиня сказала:

– Давайте-ка выпьем чаю, если у вас есть время.

– Не откажусь.

Она выставила на стол фарфоровые чашки и блюдца – дешёвые, без изысков. Принесла чайник с кипятком, нарезала лимон тончайшим дольками, и мы сели на шаткие, скрипучие стулья.

– И как же вы оказались здесь, за морями? – поинтересовалась она.

– У меня всё обыденно, без надрыва и драмы. Знакомый книгоиздатель обмолвился в разговоре, что есть запрос на книгу нон-фикшн об этом острове. И предложил мне подумать на эту тему. Никаких обещаний я не давал и аванс не брал, но осознал вдруг – это и есть тот повод, толчок, которого я ждал подсознательно. Уволиться из газеты я собирался уже давно. Мне всегда хотелось поработать в большом кино, но я не решался.

– И ваш сценарий сразу приняли в разработку?

– С вашего позволения, – сказал я, – не буду пока вдаваться в подробности. В сухом пересказе эта история, боюсь, будет выглядеть не вполне убедительно. Поэтому предлагаю наглядную демонстрацию, если навестите нас завтра.

– Буду иметь в виду. И всё-таки – к моей роли. Что там за персонаж? Амплуа?

– Злая мачеха, если в двух словах.

Она коротко рассмеялась, и в этом смехе послышалась саркастическая горчинка. Я несколько смешался, а графиня спросила:

– Значит, полагаете, для подобных ролей я подхожу идеально? Так вы, кажется, сформулировали?

– Прошу извинить, если мои слова вас обидели…

– Ах, оставьте. Я не питаю иллюзий насчёт того, как я выгляжу в глазах окружающих. И прекрасно осознаю, что я давно уже не юная дебютантка на императорском балу в Аничковом дворце. Что ж, было даже забавно получить подтверждение прямым текстом. Есть в этом нечто парадоксально-бодрящее… Итак, вы хотите, чтобы я вам изобразила мегеру-мачеху? Давайте посмотрим, что из этого выйдет…

– Благодарю. Тогда позвоню вам либо сегодня вечером, либо завтра с утра, и назначим пробу.

Распрощавшись с графиней, я вышел на трамвайную остановку. И пока ехал к Джефу, обдумывал результаты встречи.

Присутствие актрисы такого класса добавляло фильму внушительности. И было даже жаль, что доставшаяся ей роль не отличалась большим объёмом. Возможно, стоило эту роль несколько расширить?

Но если уж расширять, то это должно по итогу выглядеть органично, а не натужно. Проще говоря, вносимые правки должны работать на сюжет. Но приемлемых вариантов для этого я пока не видел. Стоило поразмыслить…

Возле бунгало Джефа было неожиданно людно. Крепкие парни, перекрикиваясь, грузили в крытый грузовичок шкафы, извлечённые из подвала. Хозяин дома руководил, Розанна крутилась рядом.

– Ага, – сказал я, – офис нашли, насколько я понял?

– На окраине, – сказал Джеф. – Там раньше была торговая фирмочка, совсем мелкая. Офис, склад. Но они переехали в конце января, а мы вот подсуетились. Джессика и Сон-Хи там уже устраиваются.

Закончив с погрузкой, парни влезли фургон, и тот покатил вдоль меридиана, ещё дальше на юг. Мы поехали следом на «форде» Джефа.

В районе, где расположился наш новый офис, жилые здания соседствовали с хозяйственными. Неподалёку была конечная остановка трамвая. А в километре южнее виднелись фабричные корпуса с высокой трубой.

Сам офис смотрелся непрезентабельно – длинный одноэтажный домик из силикатного кирпича с небольшим крыльцом и оцинкованной крышей, которая блестела на солнце. С торца была пристройка без окон, тоже кирпичная, с большими дверями.

– На складе есть ещё одна дверь, поменьше, – пояснил Джеф. – Она с другой стороны. Вот через неё и будет ходить в обычные дни. А эту запрём, чтобы посторонние не ломились. Электричество тоже подведено, с этим всё нормально.

Грузчики занесли машину на склад, и Джеф ушёл её подключать. А я отправился в офис, где меня встретили Джессика и Сон-Хи.

– Тут две большие комнаты, – пояснила Джессика, – и четыре поменьше. Всю мебель прошлые арендаторы вывезли, но мы уже заказали столы.

– И вывеску, – сказала Сон-Хи. – А несгораемый шкаф я привезу со студии.

Джессика добавила:

– Уже прикидываю, как сформулировать договоры для тех актёров, кто будет с нами работать. И как оформить наш собственный контракт с «Сильвер Форест», чтобы машина осталась полностью под нашим контролем.

– Вот это правильно, – сказал я.

– И ещё неплохо бы нанять секретаршу, чтобы на звонки отвечала и печатала документы. Я могу и сама, конечно, но это чисто механическая работа, которая будет отнимать кучу времени.