Текст книги "Город (СИ)"

Автор книги: Владимир Петько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

– Не знаю, – ответил Артур. – Возможно они делают все это без какой‑то цели, просто по инерции. Сколько времени прошло с тех пор, когда это начиналось. Их хозяева наверняка умерли от старости, а сами они ничего придумать не могут, не для того они созданы.

Рыжий кивнул.

– Наверное. Сколько же наворотили люди тогда, – произнес он покровительственным тоном, словно те люди для него как малые дети. – Ладно, это не наша проблема. Еще раз спасибо, Артур. Если, вдруг, найдется что‑то в этом роде…

– Я сразу сообщу вам, господин Бергер, – с готовностью отозвался голос отца.

Бутылка нырнула в открывшийся портфель и стало темно.

Я убрал руку от бутылки и вовремя – через несколько секунд в кабинет вошел отец. В правой руке он нес блюдце с порезанным на дольки помидором и кольцами лука. Я взял с блюдца красную четвертинку и засунул в рот.

– Мне не надо, – сказал я взявшемуся за бутылку отцу.

Он поднял на меня недоумевающий взгляд.

– Я уже и так отошел, – объяснил я. – Сглупил малость, что теперь, мне всю бутылку этой гадости вылакать?

Отец с готовностью убрал отраву в стол.

– Можно мне выходной? – спросил я.

Глава 8

На улице я немного постоял у крыльца, раздумывая. Все всё знают, но говорить ничего не хотят. Ладно, значит мне нужен тот рыжий. Правда я его ни разу не видел. Надо у кого‑нибудь спросить. Кто может его знать, кроме отца? Может это какой‑то большой чин из охранки? Не похоже. Инспектора люди видные, их каждый знает. Охранка подчиняется мэрии, возможно, он оттуда. Я покатил к центральной площади. Наш городок иногда являет собой пространственный парадокс. С одной стороны, он не очень крупный, в большинстве своем люди здесь знают друг друга. А с другой я ни разу не слышал, чтобы кто‑то объехал вокруг него. Не знаю по какому принципу его строили, но без каких‑то секретных технологий не обошлось. Вот и с нашей мэрией то же самое – если залезть дома на самый старый дуб, то можно увидеть ее зеленый шпиль в нескольких кварталах от себя. Но ехать до нее добрых полчаса. Как такое происходит? Не знаю. И никто не знает. Большинству это просто не интересно. Большинству обычно интересна какая‑нибудь чушь из‑за тридевяти земель, а на то, что под носом внимания не обращают.

Через полчаса езды я выкатил на площадь, окруженную муниципальными зданиями. Полицейский у входа покосился на мой велосипед, прислоненный к широкой как улица лестнице, но ничего не сказал. Я взбежал наверх, в холле из‑за стойки справочного бюро на меня поверх очков посмотрел пожилой мужчина.

– Мне к Эндрю Стиму, – сказал я.

– К слесарю? – удивился мужчина.

– Ага. – Для убедительности я кивнул и добавил. – Я из библиотеки.

Похоже, это все объяснило, мужчина бросил на меня опасливый взгляд и указал на скромную дверь слева.

– Повернете направо и до самого конца.

Я проследовал по указанному маршруту. Коридор почти сразу повернул и уперся в оббитую железом дверь. На стук откликнулся приглушенный голос. Я заглянул внутрь – в обширной комнате все стены заставлены стеллажами с инструментом и металлическим хламом. Свободной осталась только часть напротив двери, к которой приткнулся длинный стол. Сидевший за ним человек обернулся, и я узнал Эндрю. Он удивленно поднял брови, но опомнившись, приглашающе махнул рукой.

– Хорошо устроился, – сказал я, закрыв дверь.

Эндрю довольно осклабился.

– Сбылась мечта идиота! У меня здесь уникальные станки есть. На них не работать надо, а тебе отдать, чтобы ты прошлое смотрел.

– Не прошлое, а историю, – механически поправил я.

– Один хрен, – отмахнулся Эндрю. – Какими судьбами? С обрезом не попался?

– Нет. Мне надо найти одного человека из вашей конторы. Господин Бергер, знаешь такого?

Эндрю смерил меня долгим взглядом.

– У нас такого нет.

Я слишком хорошо знаком с мимикой старого приятеля, чтобы ничего не заметить.

– Жалко, – притворно вздохнул я. – Он в архиве документы забыл, теперь отдать надо…

– Он у тебя в архиве бывает? – удивился Эндрю.

– Прости, это закрытая информация, – новый вздох оказался еще лицемернее предыдущего. – Сам знаешь, что у меня за работа… Некоторые вещи даже мне нельзя видеть, а ничего не поделаешь, больше некому. Ладно, извини, что отвлек…

Я повернулся к двери.

– Подожди.

Я замер.

– Тебе нужен заместитель мэра по связи и коммуникациям, – продолжил Эндрю. – Но если что, я тебе ничего не говорил.

– Заметано, – уже схватившись за ручку, я обернулся. – Спасибо. Я знаю, что есть определенный порядок… В общем, я твой должник. Второй раз выручаешь.

– Это из‑за твоего путешествия в Пустошь?

– Ты же понимаешь… – проникновенно сказал я, а сам энергично кивнул.

Эндрю все понимал.

Я вышел и направился обратно в холл. Сам не понимаю, что наговорил. Что здесь происходит? От нечего делать дурью маются?

– Мне к заму по связи, – сказал я.

– Слесарь не помог? – с сарказмом спросил секретарь.

– Ну почему же, – нагло ответил я, – очень даже помог. К сожалению, я не уполномочен об этом говорить. Специальное распоряжение…

Последнюю фразу я проговорил медленно и со значением. Секретарь недоверчиво хмыкнул:

– Я запишу вас на прием.

– Мне не на прием, – уверено сказал я. – Я совсем по другому делу. Но это неподходящая тема для разговора. Ну, вы понимаете…

Уже идя к кабинету заместителя мэра, я задумался об абсурдности происходящего. Как‑то все глупо получается. Мало того, что я иду не знаю к кому и не знаю зачем, так еще фактически меня направил к важному чиновнику слесарь. Раньше работа мэрии представлялась мне немного по – другому.

В приемной секретарь был куда приятнее, – кажется, я ее где‑то уже видел, как бы не опростоволосится. Есть у меня такой недостаток, на лица память плохая. Один раз полчаса говорил с парнем, который назвал меня по имени. Мы поговорили о работе, он спрашивал, не надумал ли я жениться, а я тем временем, отвечая, напряженно думал, кто это такой. Вам покажется, что я преувеличиваю, но, к сожалению, это не так. Через несколько часов после разговора я вспомнил, что мы вместе ходили в караул в Легионе. Да что там, мы на один пост ходили, он обычно первой сменой, а я второй. Мне конечно было стыдно, но ничего не могу поделать…

– Валентин? – радостно – удивленно спросила девушка.

«Твою мать», – подумал я и улыбнулся:

– Привет! Как дела? – в голове судорожно запрыгали мысли: пепельные волосы, маленького роста, с веснушками. Где я мог ее видеть?

– Нормально. А ты что к нам не заглядываешь?

– Работа, – потупившись, сказал я. Сегодня просто день шаблона неопределенности. Может еще добавить – «понимаешь»?

– А к нам по какому поводу?

– Мне… – кажется я забыл спросить у Эндрю, как зовут заместителя мэра, – к твоему боссу.

– Он по четвергам и понедельникам принимает.

– Знаю, – соврал я, – но я не по личному делу. Это по работе. Вместо отца пришел.

– Зачем дяде Артуру к Шремпу? – удивилась девушка. Кажется, она не в курсе местной моды говорить загадками.

– Мне нельзя об этом говорить, – ответил я просто.

Девушка нахмурилась и поджала губки. Потом нажала на кнопку коммутатора и сообщила о моем приходе. Заместитель удивился, но принял меня.

– Здравствуйте, господин Шремп, – поздоровался я переступив порог. – Простите за вторжение, но это действительно важно.

Господин Шремп был невысоким дородным мужчиной лет пятидесяти, с лысиной, через которую протянулись слева направо несколько одиноких волосков, и одутловатым розовым лицом. Он показал на кресло напротив его стола.

– Чем обязан, молодой человек?

– Тут, в общем, такое дело, – прогундел я, приняв сконфуженный вид. – Мне неудобно об этом говорить… в нарушение всех инструкций…

– Ну же, – поощрил меня улыбкой господин Шремп, – не стесняйтесь, молодой человек.

– Я сын Артура Уилкинса, – начал я, сделав вид, что решился, – работаю, как и он, в библиотеке. Смотрю истории. А они разные попадаются. Хоть редко, но бывает, такие попадаются… Ну, вы понимаете.

Шремп кивнул.

– Вот мне и попалось… – продолжил я. – Одним словом, мне к господину Бергеру.

Заместитель мэра аж подскочил, и оглянулся себе за спину, как будто нас кто‑то подслушивал.

– К кому? – переспросил он враз охрипшим голосом.

– К господину Бергеру, – повторил я печально. – Это очень важно и срочно. Простите.

Шремп посмотрел на меня недоверчиво, словно ожидая, что эта глупая шутка сейчас раскроется.

– Зачем?

– Этого я вам не могу сказать, извините. Не имею права.

Заместитель протянул руку к ящику стола, потом опомнившись, отдернул ее.

– С чего вы взяли, что я знаю господина Бергера? – спросил он.

– А вы что, его не знаете? – удивился я.

Шремп открыл рот, но, похоже, понял, что сморозил глупость.

– Не в этом дело, – недовольно скривился он. – Почему вы вообще ко мне пришли?

– Я вас в неудобное положение поставил, понимаю, – кивнул я. – Простите, но у меня срочное дело, не до сантиментов. Когда все разъяснится, вас никто ни в чем не упрекнет. Думаю, наоборот, спасибо скажут.

Шремп открыл рот, но тут за моей спиной открылась дверь и его глаза открылись шире чем рот.

– Добрый вечер! – доброжелательно произнес незнакомый голос. – Не помешал?

– Э – э-э… – кажется, господин Шремп был в состоянии когнитивного диссонанса.

– Валентин Уилкинс? – спросили за спиной.

Я поднялся и обернулся. Передо мной стоял молодой, может быть чуть старше меня, человек в дорогом белом костюме свободного покроя, под который вместо рубашки была надета серая футболка. Светлые волосы уложены волосок к волоску, но в целом прическа оставляла смутное впечатление некоторой небрежности. Серые глаза глядели приветливо, тонкие губы изогнулись в улыбке. Человек протянул руку, и мы обменялись коротким рукопожатием.

– Антон, – сказал вошедший деловым и в то же время дружелюбным тоном.

– Валентин, – ответил я, не сразу вспомнив, что человек и так знает меня по имени.

Антон ухмыльнулся.

– Я с вами заочно знаком. Такие люди как вы редкость…

– Как я?

– Со способностями. А к господину Шремпу вы по какому поводу? – он перевел взгляд на заместителя.

– По вашему… – наконец обрел способность говорить тот.

– Вы меня искали? – повернулся ко мне удивленный Антон.

– Господина Бергера.

– А, понимаю. Значит меня. Ну что же, не будем тогда отвлекать господина Шремпа.

Новый знакомый подхватил меня под локоть и вежливо, но решительно вывел из кабинета. В приемной он подмигнул секретарше и через мгновение мы очутились в коридоре.

– Не удивляйтесь, – сказал Антон, отпустив мою руку. – Такая у меня работа, быть непонятным. Я сам себя порой не понимаю.

– Это как? – спросил я, находясь в некоторой прострации.

– Иногда приходится играть роль. Сам не понимаешь, что делаешь и говоришь, ориентируешься только на восприятие окружающих. Для них все понятно и привычно, а для тебя… Главное результат есть, остальное вторично. В общем, не удивляйтесь Валентин.

– Я не удивляюсь, – сказал я растерянно.

Антон ободряюще улыбнулся. Мы тем временем спустились по лестнице и оказались в холле. Мой спутник быстро и целеустремленно шагал к выходу.

– Куда мы? – спросил я настороженно.

– Тут рядом, – небрежным тоном откликнулся Антон. – Я в соседнем здании работаю.

Рядом городской банк, вспомнил я. Зачем мне в банк?

– Вы же к господину заместителю шли, у вас, наверное, к нему дело…

– Пустяки, – отмахнулся Антон. – Можно сказать, от нечего делать пришел.

– А там я. Какое совпадение.

– Совпадений не бывает, – легко согласился Антон. – Есть только не просчитанные закономерности. Но давай об этом в более подходящем месте. Для остальных это должно оставаться совпадением.

Мы вышли на улицу, но спустившись по лестнице, Антон повернул не к зданию банка, а пошел меж домов на задворки. Проход быстро стал узким, мне пришлось притормозить и идти следом. Через полсотни метров мы вышли к непримечательному двухэтажному зданию. Крыльца при нем не было, только широкая железная дверь и матовая табличка рядом. Когда Антон открыл дверь я глянул на табличку, чтобы понять куда попал, но та была совершенно пустой. В общем‑то, ничего удивительного. Странное место для странных людей. Внутри ни холла, ни прихожей – сразу начался коридор, словно переднюю часть здания обрубили, а проем заложили кирпичом, оставив лишь место для двери. Коридор шел прямо, дальний конец его исчезал в сумраке. Мы шли не меньше минуты, мимо совершенно одинаковых дверей без надписей и номеров, пока мой проводник, не толкнул одну из них, как мне показалось, выбрав ее случайно, и мы вошли в странное помещение. Стены в комнате от пола и до уровня моего плеча были выкрашены грязно – зеленой краской, а выше шел, отделенный то ли черным, то ли темно – коричневым кантиком, неровный слой извести. Посреди комнаты, на коричневом дощатом полу стояли два стула с высокими спинками, и на этом внутреннее убранство комнаты, если не считать плинтусов, заканчивалось.

– Я сторонник минимализма, – сказал Антон. Он уселся на один из стульев и жестом предложил мне сделать то же самое. – Ну, рассказывайте.

Я уселся и испытующе посмотрел на человека напротив. С одной стороны, он вызывал у меня безотчетную симпатию. Ни излишней важности, присущей многим чиновникам, ни развязности, которая считается у большинства моих сверстников признаком крутости. Свободные, естественные жесты, идущая фоном легкая доброжелательность. Но с другой стороны, все это выглядело как‑то дико. Зашел незнакомый человек, увел меня в странное место. Я конечно сам начал эту катавасию, но уж слишком вразнос все пошло…

– Откуда вы знаете моего отца?

– Оттуда же, откуда и господин Бергер и все остальные. В нашем городе многие в наследство из прошлых времен получили какие‑то способности, но в абсолютном большинстве случаев они банальны донельзя. Вот знакомый уже вам инспектор Давер. Вы ничего за ним не заметили?

– Нет.

– И не мудрено. Но если бы вы решили дать ему по шее, наш немного пухлый и рыхлый инспектор неприятно бы вас удивил. Его реакция и физическая сила, серьезно превышают обычные для среднего человека показатели. И ведь он ни разу в жизни не тренировался, вот что обидно. А я хожу в спортзал три раза в неделю, я моложе его на тринадцать лет, но это не имеет никакого значения. Мой вам совет, если когда‑нибудь вы поссоритесь с Ференцом, не доводите дело до драки. Хотя Давер сам до этого никогда не доведет, но лучше не проверять его выдержку. Но на самом деле его сила и реакция, это такая скукота. Немного по – другому устроены мышечные волокна, пара желез работает иначе. Наверное, такое можно сделать и сейчас, если бы кому‑то это взбрело в голову. Только зачем? А вот ваша семья… И даже не семья, а мужская линия… Такое нам сейчас даже понять трудно. Принцип мы конечно знаем – биополя, ментальные отпечатки. Но как такое заложить в геноме… Да еще с гендерной избирательностью… Одним словом, такие талантливые люди рано или поздно начинают работать с нами.

– С кем – вами?

– Если вам, Валентин, нужно название организации, то его нет. Мы в нем не нуждаемся. Если вам нужно описание нашей профессиональной деятельности – то я опять вас разочарую, круг наших обязанностей и интересов настолько широк, что можно сказать, что мы занимаемся всем. Но если попытаться быть кратким: главное для нас – безопасность и правильное развитие города.

– Развитие? – тупо повторил я.

– Именно. Наш город не просто так процветает среди всеобщего упадка. Четкое планирование каждого процесса, постоянный контроль за всеми негативными факторами. Или вы думаете – Белый город живет сам по себе вот уже несколько тысячелетий, просто из‑за благоприятного стечения обстоятельств?

– Нет, – по правде, я об этом вообще никогда не думал, но признаться в таком наверно будет стыдно.

– Вот и я о чем! – радостно сказал Антон. – А теперь представьте, какое значение могут иметь в таком деле некоторые способности вроде ваших. Именно поэтому я и знаком с Артуром.

– И часто вы…

– Слава богу, нет. Все‑таки жизнь наша тихая, размеренная. В основном приходится заниматься мелочами и рутиной. Но иногда… Так, что вас встревожило до такой степени?

После некоторых колебаний, я выложил ему все о своих похождениях.

– Да… – протянул Антон после некоторой паузы. – Вам не в библиотеке работать, а у нас… Хорошо, давайте я вам объясню кое‑что. Про то, что были приняты меры, чтобы никто не погиб – тут Давер сказал вам чистую правду. Если вдруг объявятся новые колонисты, желающие эмигрировать в город, рейдеры их просто не поведут к Приемнику. Кстати, после этого указа, они и перестали идти. А то до этого как часы – примерно через каждые семь дней. По поводу такого неожиданного прекращения расследования – это лишь в целях безопасности. Может, вы новое нападение спровоцируете, зачем жизни многих людей зазря опасности подвергать? Что касается того, что вам удалось увидеть: это очень интересно. Для нас не секрет, что где‑то в других мирах погибшей империи остались кое – какие ее уродливые части. Но все же одно дело о чем‑то смутно догадываться, а совсем другое – четко знать. Черноголовые, экспериментаторы… Когда же все эта дрянь вымрет?

– Такими темпами не раньше нас, – хмуро сказал я.

– А что поделать? – улыбка первый раз сошла с его лица. – У нас нет возможности найти всех несчастных и помочь им. Это не значит, что мы собираемся сидеть и смотреть как прислужники какой‑то тьмы уводят неизвестно куда одних и безжалостно убивают других. Но сначала надо накопить достаточно информации, чтобы определить четкий план действий.

– Зачем же вы остановили расследование?

– Ну, во – первых, не мы, а мэрия. Не нужно путать. А во – вторых, их расследование все равно ничего не даст. Ведь наши стражи правопорядка специализируются на городе и ближних окрестностях, а искать надо где‑то в глубине Пустоши.

– Пустоши? И кто будет искать в Пустоши?

– Хороший вопрос. Вряд ли это будет кто‑то один. Или одна группа. Кто сможет оставить на время другие дела и будет при этом обладать соответствующими навыками… – он внимательно посмотрел на меня. – Судя по всему, вы хотите предложить свою кандидатуру.

– Я не знаю, как у вас принято… – ответил я смущенно.

Антон добродушно засмеялся.

– У нас никак не принято. Давайте сразу проясним этот момент. Вы наверно решили, что столкнулись с представителем какого‑то тайного общества, очень влиятельного и очень секретного. Разочарую вас – вы говорите с представителем небольшого скромного сообщества, члены которого отличаются от остальных обывателей двумя вещами: первая, это повышенный интерес к делам нашего города. И вы здесь ничем не отличаетесь от нас. Согласитесь, что большинство горожан, выполнив просьбу инспектора, спокойно вернулись бы к своим делам, и никому в голову не пришло бы совершить взлом трансгресс – линии и отправиться куда‑то за световые годы, ради того, чтобы узнать, что случилось на самом деле.

Я посмотрел на свои похождения взглядом солидного, взрослого человека и покраснел.

– А что за вторая вещь?

– Способности. Вы, Валентин, можете видеть прошлое, заключенное в вещах. Я могу приходить к заместителю мэра в нужный момент, – Антон улыбнулся, давая понять, что это шутка, а на самом деле он тоже парень не промах. – В нашем городе немало людей, возможности которых в чем‑то выходят за пределы нормы, определенной для человека. Мы привыкли к этому и не обращаем внимания, мало ли наши предки набаловались с геномом… Но способности некоторых из нас позволяют видеть больше, чем нужно человеку для спокойной и безмятежной жизни. И такие люди берут часть ответственности за будущее нашего города на свои плечи. Так что никакого тайного общества нет, есть только ваш выбор.

– Я бы хотел заняться этим с вами, – твердо сказал я.

Антон улыбнулся.

– У меня сейчас есть другие заботы. Но я вам конечно помогу.

Глава 9

Сегодняшнее воскресение было создано для пикника. С бутербродами на покрывале, расстеленном на зеленой траве, с игрой в волейбол, чтением стихов и песнями под гитару. Вместо этого я сидел в небольшой комнате с побеленными стенами, за покрытым пылью столом, листал толстую тетрадь и щурился от яркого света из зарешеченного окна. Там, снаружи, била ключом беззаботная жизнь, а здесь каждый сантиметр пространства и каждая секунда времени были покрыты пылью запустения. Вздохнув, я перевернул очередную страницу. «Инвентарный номер 125. Имя – Дэримон. Фамилия неизвестна. Ушел из города в 3628 году. Причина неизвестна. Род деятельности – кузнец. Останки найдены в районе Севира. Причина смерти – резаная рана на шее. Из найденных личных вещей интерес представляют: нож с рукояткой из черного неизвестного материала, легко режущий легированную сталь, и небольшой арбалет, довольно необычной конструкции, позволяющий производить перезаряжание не прикладывая большого усилия». Как это – фамилия неизвестна? – удивился я. Человек родился и жил в городе, а люди не знали ни его фамилии, и кто его родители тоже не интересовались? Потом мои мысли перескочили дальше – «небольшой арбалет». Я ведь такой уже видел раз.

Я подошел к одному из стеллажей. Нашел коробку с номером 125, внутри действительно оказались нож и знакомый арбалет. Отнес ее к столу, и снова уселся в кресло. Арбалет был точь – в-точь как из истории Чеслава, но первым я по какому‑то наитию взял нож. Он был странного вида, лезвие словно сгорбилось, а рукоять из черного материала сразу потеплела в ладони. Я сжал руку покрепче и закрыл глаза.

К сожалению, ничего путного из него выудить не удалось. Так тоже бывает, не связано ничего интересного с предметом, значит и смотреть нечего. Здесь же только слышалось тяжелое хриплое дыхание и тихий плеск воды. Странная история для ножа. Наверно им никого не убивали.

Я отложил нож и вытащил арбалет. Размерами он походил на игрушку, но стрела из него легко входила в незащищенное броней тело. Это я видел собственными глазами. Не совсем собственными, но это не важно. Я повертел его, рассматривая. На ложе в три ряда нацарапаны мелкие черточки. Никак не меньше сотни. Похоже мальчишка немало положил тех уродцев, прежде чем попался. Ну не попался, а был вынужден бежать. И это в восемь лет. Ни за что не поверил, если бы сам не видел. Я приложил ладонь к черточкам и ушел в себя.

– Сколько тебе лет, парень? – раздался неприятный голос. Спрашивающий был мужчиной лет сорока пяти – пятидесяти. С необъятным животом, на котором не застегивалась кожаная жилетка, открывавшая широкую дорогу из курчавого волоса, спускавшегося от груди к потертым и выцветшим штанам. Видно волосы, что должны расти на голове, перебрались на пузо, решил паренек, поглядев на сверкающую от пота лысину.

– Двенадцать.

– Мал ты еще сопляк! – злобно сказал толстяк, перегнувшись через стойку. – Чтобы здесь харчеваться. Это место только для настоящих мужчин, для тех, кто может заработать на еду, выпивку и женщин.

Подросток дернул рукой, в которой незаметно оказался маленький арбалет и сунул тот острием болта к подбородку.

– Тебе с выбитыми мозгами не все ли равно, настоящий я мужчина или нет? – бесцветным голосом спросил он.

– Ты же не уйдешь отсюда, поганец! – выдавил толстяк, скосив глаза вниз, к компактному оружию.

– Уйду, не уйду, какая тебе разница? Ты думай о своих мозгах и о том заплачу я или нет. Ну так что?

– Сколько тебе надо? – уже другим тоном спросил толстяк.

– Сколько сюда влезет, – подросток бросил на стойку рюкзак.

– Чего тебе? – теперь толстяк скосил глаза на старый заплечный мешок.

– Того, что можно за это взять, – на стол полетел небольшой плоский кристалл из прозрачного красного камня.

Торговец перевел взгляд на плату и рядом с острием болта дернулся кадык.

– Откуда он у тебя? – хрипло спросил толстяк.

– Опять ты не то спрашиваешь, – терпеливо сказал паренек. – Надо спрашивать смогу я найти еще такое, если ты будешь снабжать меня едой и кой – какой мелочью и правда ли, что мелкий сопляк может незаметно пролезть туда, где шайка взрослых идиотов, гордо называющих себя мужчинами, наверняка спалится.

– Сейчас все принесу, – толстяк легко и непринужденно перешел на деловой тон, словно это не ему тыкают заряженным оружием. Он отвернулся и полез в один из шкафов у стены. Что‑то звякнуло, и он глянул на мальчишку через плечо. – Выпивка тебе, думаю, без надобности?

Паренек кивнул. Торгаш продолжил возится с мешком, что‑то пересыпая и отрезая. Наконец он выпрямился и поставил на стойку надувшийся рюкзак.

– Еще чего? Может тебе переночевать негде?

Мальчишка мотнул головой, забрасывая мешок за спину.

– А еще такие есть?

Подросток ехидно улыбнулся:

– Не идиот я, не идиот, сам уже должен догадаться. Еще есть, только в Пустоши, лежат там, где их хозяева оставили. Надо будет, достану.

– Как тебя зовут хоть? – бросил толстяк вдогонку уходящему парню.

– Чеслав, – ответил тот, не повернув головы.

Чеслав открыл дверь и вышел на улицу. Солнце тут же вдарило по темени жаром, и он натянул капюшон короткой кожаной куртки. На занесенной песком улице никого кроме него не было, здесь в это время люди привыкли спать, пережидая жару. Тем лучше. Чем меньше ненужных вопросов, тем меньше придется размахивать арбалетом. Чеслав повернул налево и пошел мимо покосившихся домов из песчаника. Улица кончилась уже через пять домов и Чеслав без стука вошел в последний. Глаза пару мгновений привыкали к полумраку, потом он повернулся к сидящему в плетеном кресле – качалке старику.

– Вот, принес. – Чеслав стащил рюкзак и бросил его на круглый стол. – На неделю хватит.

– Если ты стащил ту красную штуку там, где я думаю, – раздался в ответ тихий голос, – на неделю нам и не надо.

– Тем лучше, – Чеслав повесил куртку на спинку стула и снял ботинки, сунув ноги в тапки. – Может меньше станет этого говна, почему‑то слепленного в форме людей.

– Таковы здешние порядки, – с бледной улыбкой ответил старик. – По – другому им не выжить. Я сам когда‑то был как они. Разве сейчас от этого во мне что‑то меняется?

– Ты пятьдесят лет грабил и убивал, а поумнел только одряхлев. Тебе ничто не мешало поумнеть, когда у тебя еще были силы что‑то поменять в этом мире…

– В этом мире уже ничего нельзя поменять, – сказал старик.

– Это потому что вы все так думаете, – возразил Чеслав. – Если бы вы думали по – другому, глядишь, что‑то да изменилось. Пошли есть. Ваш трактирщик вроде самое лучшее положил.

Старик встал и, подтащив за собой кресло, уселся напротив Чеслава. Достал из кармана небольшой нож и принялся резать хлеб. Чеслав вытащил пару консервных банок, небольшую палку колбасы, скрученную в кольцо.

– Картошка, лук… – пробурчал он под нос, заглядывая в мешок. – Это готовить надо. Вечером сварганим чего‑нибудь.

Старик, тем временем вскрыл банки и, облизав нож, довольно зажмурился:

– Из старой колонии консерва… Сытная вещь.

– А ложки где? – спросил Чеслав, оглядывая стол.

Старик пожал плечами и полез в свою банку ножом. Чеслав нахмурился и покачал головой, затем снова принялся копаться в рюкзаке. В этот момент дверь отворилась, на мгновение комната осветилась ярче.

– Гавор, ты где, старый хер? – спросил грубый пропитый голос.

– Мелион? – удивленно откликнулся старик. – Какими судьбами?

– Говорят, к тебе мальчишка прибился… Не видно ни черта… Ты чего окна заколотил?

– Потому что вставлять нечего. А мальчишка есть. Только он не прибился, скорее наоборот… Да ты на голос иди, чего стоишь?

Мелион тронулся с места, сразу за что‑то зацепился и разразился проклятиями.

– Ты что ли малой? – наклонился он к Чеславу, привыкнув к сумраку и подойдя к столу.

– Не дыши на меня, – ответил мальчишка, поглощенный едой. – У тебя изо рта падалью несет.

Старик хмыкнул, а вошедший дернулся, как от удара.

– Тебе что, малой, жить разонравилось? – рука Мелиона протянулась к шее парня, но в последний момент отдернулась. – Ладно, забудем. Тут Ник грит, у тебя камни есть?

– Был, – ответил Чеслав, орудуя ложкой в консервной банке. – Теперь он у того торгаша с волосатым пузом.

– А еще есть? – вкрадчиво осведомился Мелион.

– Ты же рейдер! – поднял на пришельца удивленный взгляд Чеслав. – Разве ты не знаешь, что в каждом зиккурате есть по такому?

– Есть то есть, да только как их взять? – все так же вкрадчиво спросил рейдер.

– Незаметно пролезть, – невинным тоном ответил Чеслав, потом снова оглянулся на Мелиона, – хотя тебе это будет непросто, с твоим ростом.

– Немаленький я, – довольно согласился рейдер. Он сел за соседний стул и наклонился к Чеславу. – Слушай малец…

– Чеслав.

– Что? А, понятно, слушай Чеслав, а ты бы мог мне пару камней притащить?

– Тебе? – Чеслав критически осмотрел рейдера. – Зачем?

– Мелион держит всю округу, – подал голос старик. – Хочешь здесь жить спокойно, лучше с ним дружить.

– С этого и надо было начинать, – сказал Чеслав, закрыв крышку опустевшей банки и со вздохом отодвинувший консерву к центру стола. – А ты отбери тогда у торгаша, он камень все равно почти задаром получил…

– Уже, – хищно осклабился Мелион. – Он сам принес, не дурак, но пара лишних не помешает. А насчет хавчика ты лучше ко мне обращайся. Если все выгорит, расчет будет куда справедливей для тебя.

– Это другой разговор, – сказал Чеслав. – Тогда почему бы нет? Только это дело не быстрое. Надо сначала прицениться к какому‑нибудь зиккурату, выглядеть все ловушки и прочее… В общем, чтобы один камень вынести не меньше месяца уйдет. Если ты готов ждать…

– Подожду, – кивнул Мелион, улыбаясь своим мыслям страшной улыбкой садиста. – Мне не к спеху.

– Зачем они вообще вам сдались? – спросил Чеслав. – Что, в Пустоши камней мало?

– За эти у кое – кого можно немало выручить, – сказал рейдер, потом спохватившись, добавил, – но ты его не знаешь, так что не надейся.

– Мне только еда нужна, – пожал плечами Чеслав, – да кой – какие мелочи. Все остальное я или не унесу с собой или оно мне без надобности.

– Значит, договорились.

– Договорились, – Чеслав пожал протянутую руку.

– Бывай, старый, – повернулся к Гавору рейдер и поднялся.

Через несколько секунд хлопнула входная дверь.

– Зря ты ему про падаль, – сказал старик. – Он это запомнит, на всю жизнь запомнит. Он такой. Как только получит с тебя всю выгоду, шкуру живьем спустит.

– Так ведь на самом деле воняло, аж сил терпеть не было! – удивленно сказал Чеслав.

– Дурачок маленький, – незлобно ругнулся Гавор. – Откуда ты только взялся?

– Из колонии, откуда еще?

– Колонии… – медленно повторил Гавор. – Всегда интересно было, как там у вас?

– Уже никак. – Чеслав взял кусок хлеба и принялся жевать всухомятку. – Сам знаешь, кто поработал.

– Скоро и здесь так будет, – обреченно сказал старик. – Ну что, жрать готовить будем?