Текст книги "Седой капитан"

Автор книги: Владимир Владко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

Но и без этого на «Люцифере» было чему удивляться, было чем увлечься, особенно для юноши, который всегда больше всего интересовался техникой. И Алесь искренне, не скрывая этого, восхищался тем, что видел.

Позднее, когда «Люцифер» выбрался из скал и Валенто включил электрическую защитную завесу, команда, за исключением дежурного, отдыхала. Юноша долго лежал на своей узенькой кровати в каюте и перебирал в памяти все, что знал о чудесном творении Эрнана Рамиро. И не заметил, как заснул.

Ему казалось, что он только на минутку закрыл глаза, что и не спал вовсе, как вдруг услышал над своей головой возбужденный шепот. Кто‑то тихо и встревожено звал его:

– Алексо !.. Алексо!.. Да проснись же, Алексо!

Кто это? А, конечно, Марта. Кто же другой называет его так? Но почему девушка такая возбужденная?

– Что случилось, Марта? – Спросил Алесь, приподнимаясь на локте.

Девушка наклонилась над Алесем и быстро заговорила, вернее, зашептала, будто опасаясь, что ее кто‑то услышит. И очень трудно было понять ее отрывочные слова.

– Алексо, он отказался!.. Он не хочет! Он говорит, что ему не требуется ничья помощь… что его могущество неодолимо!

– Кто говорит? О ком ты?!

– Капитан! Фредо, видимо, хотел его убедить, а он… Ой Алексо, это ведь недаром Фредо решил убедить его! А он, Капитан, все свое и свое, и никак…

Окончательно проснувшись, Алесь сел на кровати. Это было что‑то очень серьезное, хотя юноша пока и не понимал ничего. Причем здесь Фредо? О чем говорит Марта? Ее красивое лицо при свете маленькой лампы, которая горела в каюте, казалось очень бледным, глаза были расширены, как от испуга или от большого волнения. И губы болезненно искривлены, словно она еле сдерживалась, чтобы не зарыдать.

– Подожди, Марта. Что произошло? Расскажи не спеша. И успокойся. Ну, говори, только не торопясь, чтобы я понял.

Алесь ласково погладил руку девушки и почувствовал, как тонкая рука дрожит под его пальцами.

– Ну же, рассказывай. Успокойся, дорогая! Я слушаю.

Постепенно Марта успокоилась. Она начала рассказывать все по порядку, все как было. И лицо юноши все больше хмурилось: да, все это окончательно проясняло тревожное и неутешительное положение…

Вот что рассказала Марта.

Она уже собиралась лечь спать в своей каюте, которая располагалась рядом с каютой Капитана. Было уже поздно, сквозь иллюминатор пробивался серебристый свет луны. И вдруг Марта услышала, как по коридору кто‑то прошел, постучал в дверь каюты Капитана. Потом голос Валенто сказал:

– Капитан, время!

Капитан что‑то ответил, после чего они оба вышли из «Люцифера». И в свете луны Марта увидела, как Капитан остановился возле машины, а Валенто Клаудо быстро пошел к большой скале, откуда навстречу ему кто‑то вышел. Кто?.. Через минуту Марта чуть не вскрикнула: это был Фредо Виктуре! Сначала девушка не поверила своим глазам: откуда может взяться здесь, в этой пустыне, Фредо Виктуре? Но это был он, его быстрая ходьба и особое, присущее только ему размахивание одной рукой. А когда он подошел ближе, Марта отчетливо разглядела при лунном свете и его лицо.

Фредо вместе с Валенто Клаудо подошел к Капитану и поздоровался с ним. Капитан и Фредо начали разговаривать, а Валенто остался в стороне, не вмешиваясь в беседу, даже отвернулся и лишь время от времени оборачивался, как будто услышал что‑то, что поразило его.

О чем говорили Капитан и Фредо Виктуре, Марта не смогла узнать, потому что толстое стекло иллюминатора, сквозь которое она смотрела, не пропускало звуков. Но она видела, что сначала говорил Фредо Виктуре, а Капитан только коротко отвечал ему. Потом заговорил Капитан, не так, как он обычно говорил, а как то возбужденно, беспокойно. И теперь уже Фредо Виктуре только коротко кивал, потому что Капитан говорил настойчиво, не давая ему возможности и времени ответить.

Разговор длился довольно долго. Валенто не принимал в нем никакого участия, хотя Марте казалось, что он несколько раз словно порывался что‑то сказать. Но сдерживал себя.

А потом Капитан пожал плечами, так, как он умеет это делать, презрительно и недовольно, сухо кивнул и ушел. Фредо Виктуре сказал еще что‑то в спину Капитану, будто выкрикнул. Но тот не оборачиваясь пошел к машине. Фредо Виктуре как‑то грустно (это Марта хорошо видела !) посмотрел ему вслед, покачал головой, пожал молча руку Валенто Клаудо и пошел назад, к большой скале, где его кто‑то ждал. А Валенто двинулся вслед за капитаном.

Через минуту Марта вновь услышала в коридоре шаги двух человек. Перед дверью каюты Капитана они остановились. Было тихо, так тихо, что Марта, казалось, слышала, как пульсирует кровь в ее висках.

Вдруг возбужденный, какой‑то неестественный голос Капитана сказал:

– Сколько же надо было бы ждать, пока они подготовятся? И это он называет взаимодействием, и помощью! Нет, это мне не нужно! Он, как и раньше, не понимает, какая у меня сила!

Валенто Клаудо молчал. Но Капитан, видимо, и не ожидал ответа, он будто просто думал вслух, будто советовался сам с собой. Через мгновение он сказал опять:

– «Люцифер» неодолим, а они не понимают этого. Видите ли, они решили убедить меня! В чем? Бесполезная болтовня! Их дело – подчиниться и выполнять то, что скажу я. А не советовать мне и, тем более, не ставить своих условий. Хватит!

После этих раздраженных, гневных слов снова наступила короткая пауза. Валенто Клаудо все так же молчал. И тогда Капитан сказал еще, уже немного другим тоном:

– Идите, Валенто, в кабину управления. Нам здесь больше нечего делать, отправляемся.

Голос Валенто Клаудо ответил – впервые за все время :

– А Кристобаль, Капитан?

– Да, да, Кристобаль, это верно. Ну что же, надо сделать это. Он надежный человек.

– Да, Капитан.

– Хорошо. Мне надо еще с полчаса, чтобы закончить вычисления. А через полчаса берите их обоих и идите. Скажите им, что это мой приказ. В дальнейшем я их верну к себе… когда закончится горячая пора. Это все, Валенто.

– Есть, Капитан!

Двери каюты Капитана закрылись, а Валенто Клаудо прошел назад, наверное, в кабину управления. Марта подождала еще немного. Стало вновь тихо. И тогда, убедившись, что Валенто что‑то делает в кабине управления, девушка прибежала сюда и разбудила Алеся, чтобы рассказать ему о случившемся.

Нахмурившись, юноша смотрел в ее лицо, на котором сейчас было столько тревоги. Он молчал, пытаясь разобраться во множестве мыслей, которые теснились в его голове. Теперь он все понял.

Фредо Виктуре попытался лично убедить Эрнана Рамиро в необходимости объединить силы. Капитан ответил на это решительно отказом. Итак, он твердо решил воевать самостоятельно… без поддержки патриотов республиканцев, без согласия с ними… решил быть полновластным властелином, диктатором… Да, это понятно, хотя вовсе не утешительно…

Но что же это за Кристобаль? И кого именно, идя к нему, Валенто должен взять с собой… и якобы оставить там?..

Молниеносная догадка мелькнула в голове юноши. Неужели?..

– Марта! Это о нас с тобой!

– Что? – Не сразу поняла девушка.

– Валенто должен взять нас с тобой отсюда и оставить у этого Кристобаля!

– Почему?

– Наверное, Капитан решил, что мы ему сейчас будем мешать… Не знаю. Но именно о нас было это сказано. Это же только мы – двое, ненужные на «Люцифере».

Марта вздрогнула. Она схватила руку Алеся:

– А отец ?

– Что отец? – Не понял Алесь.

– А что будет с моим отцом? Он же обещал освободить, спасти его! А теперь…

– Не знаю. Ничего не знаю. Но слушай, что я тебе…

Алесь не успел закончить.

Двери каюты открылись. Вошел Валенто Клаудо. Его лицо было серьезным, сосредоточенным. Он даже не удивился тому, что увидел в каюте Марту, не пошутил, как обычно, а просто сказал:

– А, и ты здесь, Марта? Ладно. Одевайтесь, друзья. Нам с вами нужно предпринять небольшую прогулку к одному моему старому другу. Только быстро, пожалуйста! Так приказал Капитан!

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

1. Что такое тюрьма Сан–Сальвадор

Если спросить у кого‑нибудь из иберийцев, что это за городок такой – Кодуранца и где он находится, наверное, мало кто на это ответит, хотя от этого городка до столицы было всего–навсего восемьдесят километров. Да разве мало в стране вот таких небольших городков, о которых никогда ничего не было слышно, которые ничем не отличались от десятков, а может, и сотен других?.. Кодуранца – как будто знакомое название, но в нем нет ничего значительного, видимо, какая‑то глухая провинция…

А если бы этого же человека спросить о Сан–Сальвадоре, даже не спросить, кто же спрашивает о таких вещах в фалангистской Иберии, а просто упомянуть это название, – человек сразу поймет, о чем идет речь, хотя, наверное, не изъявит желания поддержать разговор на эту опасную тему.

Сан–Сальвадор – так называется большая тюрьма для политических заключенных, которая располагается на окраине Кодуранцы. Сказать, что кто‑то попал в Сан–Сальвадор, означало почти то же самое, что сообщить о бесследном исчезновении человека. Редко, очень редко кто возвращался из этой центральной тюрьмы к своим родным. Часть заключенных из Сан–Сальвадора со временем пересылали в концентрационные лагеря, часть не выдерживала жестоких «допросов третьей степени», что в переводе на человеческий язык означало безжалостные пытки с целью добиться от заключенного тех признаний, которые были нужны полиции и жандармерии. Значительную часть казнили во внутреннем дворе Сан–Сальвадора, казнили средневековым ужасным способом: отсечением головы топором. Фалангистское правительство считало, что казнь человека должна психологически воздействовать на всех остальных, на все население страны, и поэтому восстановил этот давно забытый во всех цивилизованных странах кровавый способ.

Но и освобожденные узники после пребывания в тюрьме, после допросов и пыток становились уже неполноценными людьми и чаще всего вскоре умирали от тяжелых болезней, приобретенных в страшных фалангистских застенках.

В эту тюрьму был брошены и Педро Дорильо.

Большое здание тюрьмы Сан–Сальвадор еще издали бросалось в глаза каждому, кто только приближался к Кодуранце. Многоэтажное, сложенное из глыб дикого камня, оно было окружено еще и высокой каменной стеной. На каждом углу этой стены высились наблюдательные посты с пулеметами. Вооруженные до зубов часовые обходили здание тюрьмы вдоль широкой полосы отделяющей его от высокой стены. А на самой стене были протянуты провода, которые находились все время под электрическим током высокого напряжения. Малейшее прикосновение к которым, сжигало человека на месте.

Понятно, что проникнуть в тюрьму никаким другим способом, кроме как, через главный вход, было невозможно, так же, кстати, как и выйти из нее. Об этом все знали.

Так что, совсем не для того, чтобы удостоверится в этом, ехал сюда начальник государственной полиции Карло Кабанерос в сопровождении своего особо уполномоченного Мигеля Хуанеса. И не об особой неприступности тюрьмы Сан–Сальвадор шла речь у него во время конфиденциальной беседы, для которой его несколько дней назад вызвали к министру внутренних дел, всесильному генералу Альдумеро да Хуранито. Но после этой беседы начальник государственной полиции немедленно отправил к Кодуранцу Мигеля Хуанеса с четкими и нерушимыми инструкциями, которым обязана была подчиняться и местная полиция, усиленная на этот раз военными подразделениями, и комендант самой тюрьмы. А теперь и сам Карло Кабанерос, сопровождаемый Мигелем Хуанесом, который только вчера ночью вернулся в столицу с исчерпывающим докладом о сделанном им в Кодуранце, прибыл сюда для окончательной личной проверки.

Начальник государственной полиции держался несколько торжественно. На это давали ему право не только предыдущий разговор с генералом Альдумеро да Хуранито, но и важность особого задания, возложенного на него во время этого разговора. Он многозначительно сказал Мигелю Хуанесу, подъезжая к Кодуранце:

– Мы с вами, Хуанес, без лишней скромности говоря, знаем свое дело. Но министр! О, это действительно замечательный человек! Такое знание психологии человека, такая смелость!.. И мы с вами должны считать большой честью то, что именно нам поручено выполнить его замысел! Ну, показывайте. И расскажите при этом, как вы сами представляете себе то, что должно здесь произойти.

Они ехали уже по улицам городка. Мигель Хуанес указал рукой на тротуары. На них виднелись странные бесформенные сооружения, будто кто‑то собирался здесь что‑то строить и набросал на тротуаре множество различных материалов. У стен лежали груды камней, бревна, мешки с песком и т. д. Но проезжая часть улицы была полностью свободна.

– Как только «Люцифер» появится здесь, – тотчас же из всего этого будут сооружены высокие непроходимые баррикады поперек улицы. И одновременно, по телефонному сигналу такие же точно баррикады будут построены на всех остальных улицах, по которым в том или другом направлении можно уехать из городка, – доложил Мигель Хуанес.

– Хо–хо, – хохотнул довольно Карло Кабанерос, – он только въедет в ловушку, а тут – раз! – И она захлопнулась! И выхода нет, хо–хо! Так, так…

– Только бы он появился, господин начальник, – заметил Мигель Хуанес.

– А у вас остаются в этом сомнения, дорогой мой? – Насмешливо отозвался Кабанерос. – Э, бросьте это! Можно голову дать на отсечение, что Седой Капитан появится, чтобы освободить своего сообщника! Но тут же он и завязнет, ручаюсь вам, хо–хо!

Хуанес покорно склонил голову: это было бы прекрасно, нечего и говорить. Но столько уже неожиданных осложнений возникало до сих пор с «Люцифером», что особо уполномоченный не стал бы ручаться ни за что.

– Пушки? – Спросил его Кабанерос, указывая на темные тени в воротах дома.

– Да, господин начальник. Их привезли сюда позавчера. И специальная обслуга при них.

– Так–так! Эти пушки уже не откажутся стрелять по «Люциферу», хо–хо! Вы не осматривали их затворы, Хуанес?

– Нет, господин начальник, не успел. Да это и не входило, по инструкции, в мои обязанности.

– Жаль, жаль! Потому что, по приказу генерала, эти затворы срочно были изготовлены из какого‑то особого сплава, который не поддается намагничиванию. Так что Седой Капитан может сколько ему угодно воздействовать на них своим электричеством, – они все равно будут стрелять! И снаряды для этих орудий так же не из стали, боже упаси! они сделаны из пластмассы, кажется, точно не знаю, но они также не магнитные! – И их «Люцифер» уже не отбросит от себя, хо–хо! Пусть только появится, и мы ему здесь покажем, какие для него подарочки приготовили!..

Начальник полиции ехал дальше и везде убеждался, что маленькая Кодуранца действительно успела превратиться в вооруженный лагерь, в крепость, с той только разницей, что крепость обычно готовится с целью не впустить никого внутрь, а подготовка в Кодуранце была рассчитана, наоборот, на то, чтобы не выпустить отсюда противника.

Каждая улица, каждый перекресток в районе тюрьмы Сан–Сальвадор были превращены на коварные ловушки. Не оставалось ни одного прохода или проезда к тюрьме, где бы не дежурили со вчерашнего вечера вооруженные люди, где бы не притаились и не стояли наготове пушки, где нельзя было бы в любую минуту соорудить неприступные баррикады, которые делали невозможным движение по проезжей части улицы.

Автомобиль Карло Кабанероса остановился наконец возле тяжелых, окованных железом ворот тюрьмы. Эти ворота сами смогли бы выдержать даже артиллерийский обстрел. Узенькая железная дверь справа от ворот служила входом для служащих и охранников. Около нее стояли двое вооруженных часовых с автоматами.

– Вы видите, господин начальник, и здесь все готово, – отметил Мигель Хуанес.

Карло Кабанерос тяжело вылез из автомобиля и осмотрелся. Так, так… Его опытный глаз заметил над высокой каменной стеной несколько темных теней. Свет тускло поигрывал на матовых стволах крупнокалиберный пулеметов, которые смотрели со стен вниз.

Железные двери с готовностью открылись перед знатными посетителями. Дежурный охранник проводил их дальше по каменному коридору, который пронизывал толстую внешнюю стену. Здесь их ждал неизменный помощник Мигеля Хуанеса Хосе Фрэнко. Его красное толстое лицо сияло от старательности и служебного рвения, рука будто прилипла к козырьку фуражки.

– Имею честь приветствовать господина начальника! – отрапортовал он.

– А, и вы здесь, – небрежно бросил Кабанерос.

Мигель Хуанес, склонив почтительно голову, доложил ему:

– На время своего отсутствия я поручил Хосе Фрэнко присматривать за выполнением инструкций. Уверен, что дополнительная проверка не помешает, господин начальник.

– Ладно, ладно, показывайте, что здесь и как, – благодушно ответил Кабанерос.

Хуанес сделал знак рукой.

Хосе Фрэнко пропустил их вперед и пошел следом.

– Как гранатный отряд? – Спросил Кабанерос.

– Расположен группами в назначенных местах, – четко ответил Мигель Хуанес. – Проверено? – Коротко спросил он у Фрэнко.

– Так точно, господин Хуанес, – отрапортовал тот. И уже тихо, хитро улыбаясь, добавил: – Я и себе взял на всякий случай две эти игрушки. Он указал на две ручные гранаты странной неправильной шаровидной формы, которые висели у него на поясе. Они были неказистые, серые, неуклюжие.

Это была такая же техническая новинка, как и противомагнитные затворы на орудиях. По приказу предусмотрительного генерала Альдумеро да Хуранито, конструкторы военного завода срочно изготовили пробную серию ручных гранат с оболочками без металла. Их оболочки были сделаны из очень твердой пластмассы. Была надежда, что электрическая защита «Люцифера» будет не способна отбросить эти немагнитные гранаты.

Посетители шли теперь по коридору самой тюрьмы. Большое каменное здание тюрьмы было, собственно, только гигантским футляром, внутри которого, на некотором расстоянии от стен, располагались камеры для заключенных. По сторонам проходили железные платформы с перилами, переходы, куда открывались двери камер. Даже если бы заключенному удалось продолбить каменную стену своей камеры, на что нужны были бы годы работы, все равно он оказался бы не за стеной тюрьмы, а в одном из внутренних коридоров или железных переходов, где постоянно дежурили жандармы. Нет, бежать из Сан–Сальвадора было невозможно, это было известно каждому. Поэтому история тюрьмы за все время ее существования не знала подобных случаев.

– Не желает ли господин начальник осмотреть камеру Педро Дорильо? – Спросил Мигель Хуанес. – Она здесь, поблизости.

Карло Кабанерос молча кивнул головой. Хосе Фрэнко подал знак охраннику, стоявшему неподалеку. Тот привычными бесшумными шагами подошел к железной двери, на которых висела табличка с надписью «№ 306», и отодвинул небольшую, железную заслонку. Открылся маленький глазок. Начальник полиции с любопытством заглянул в него.

В продолговатой без окон камере, которая освещалась яркой электрической лампочкой под потолком, возле привинченного к полу стола на привинченном же табурете сидел неподвижно коренастый человек в арестантской одежде. Подперев голову руками, он смотрел прямо перед собой, в каменную стену, глубоко задумавшись. Видимо, глазок открывался очень тихо, потому что заключенный не услышал ничего и даже не повернул головы. Это был Педро Дорильо.

Начальник полиции тихо спросил:

– Он так ничего и не сказал до сих пор, не признался ни в чем?

– Очень упрямый человек, господин начальник. Молчит, – так же тихо доложил Хосе Фрэнко.

– А может, он действительно ничего не знает, черт его разберет, – уже громче сказал Карло Кабанерос, выпрямляясь.

Охранник задвинул глазок заслонкой.

Начальник полиции пошел дальше. Небрежно махнув рукой в сторону камеры № 306, он сказал:

– А впрочем, все равно, знает он что‑либо или не знает. Нам он сейчас нужен для другого. В качестве приманки, хо–хо! Между прочим, – обратился он к Мигелю Хуанесу, вы заметили, какой он крепкий? По такой шее надо очень хорошо ударить, чтобы перерубить ее с одного раза, даже тяжелым топором, хо–хо !..

Мигель Хуанес незаметно поморщился его интеллигентная натура не переносила подобных шуток. Зато Хосе Фрэнко позволил себе широко улыбнуться: высказывание начальника полиции пришлось ему по вкусу…

Широкая железная платформа привела почетных посетителей во внутренний двор – место кровавой казни заключенных. Автоматические двери здесь открывались только тогда, когда два охранника одновременно нажимали на рукоятки с обеих сторон. Это было сделано везде в Сан–Сальвадоре, чтобы заключенный, если бы ему удалось вырваться из рук охраны, сам не смог бы открыть дверь. Начальник полиции осмотрел двор с большим помостом в центре и кивнул еще раз головой – все в порядке.

– Теперь можно зайти и к коменданту тюрьмы, – сказал он благодушно, – а то он и обидеться может, за то, что мы решили сделать осмотр сами, без него. А потом уже поедем обратно. Здесь, как будто все подготовлено хорошо, к нашему возвращению утром ничего же не случится, а?

– Будьте уверены, господин начальник. – Мигель Хуанес посмотрел в сторону Хосе Фрэнко. Тот выразительно положил руку на одну из гранат, висевших на поясе. И Хуанес закончил с уверенностью: – Все наготове – и снаружи, и внутри тюрьмы, господин Кабанерос!

Когда они, уже после разговора с комендантом Сан–Сальвадора, выходили из ворот, Мигель Хуанес поделился с Карло Кабанеросом своими мыслями:

– Педро Дорильо, господин начальник, конечно, сам по себе не имеет значения. Как вы правильно сказали, это только приманка в нашей ловушке. Но наверняка у Седого Капитана есть какие‑нибудь сообщники, которые сообщают ему обо всем, что происходит в столице…

– Ну и что?

– Боюсь, господин начальник, как бы эти сообщники не сообщили ему об этих наших приготовлениях. Тогда все это вновь может не дать результатов. Ведь не такой он дурак, чтобы сознательно лезть в ловушку ради какого‑то Педро Дорильо…

Карло Кабанерос с сожалением посмотрел на своего особо уполномоченного:

– Хуанес, я не узнаю вас! Разве мало мы с вами говорили о характере Эрнана Рамиро, Седого Капитана? О его уверенности и самолюбии? Именно на этом и обосновал свой ​​замысел генерал да Хуранито, друг мой! Ах, какой он проницательный, умный человек! Он понял сразу, какие именно черты характера следует использовать у Эрнана Рамиро. Ударить по самолюбию, вот что! Разбередить его! Это на него влияет, как красный тряпка на быка, хо–хо! И здесь ошибки быть не может. Ручаюсь вам, что министр прав: Эрнан Рамиро уже наверняка прочитал наше объявление! Недаром же я распорядился расклеить его даже в самых глухих уголках, хо–хо! И это объявление, также ручаюсь вам, довело Седого Капитана до бешенства. Теперь он, видимо, уже мчится на своем «Люцифере» в столицу, в Кодуранцу, в Сан–Сальвадор, чтобы доказать всем, какой он отважный, что, мол, его ничто не может остановить, если он что‑то решил. А решил он конечно: защитить своего сообщника, помочь ему, спасти его! Хо–хо–хо! А нам это и надо, только это!

2. Иди прочь, Валенто Клаудо!

Луна заливала своим прозрачным, причудливым светом скалы и отдельные высокие сосны, мимо которых проходил Валенто Клаудо. Следом за ним шли Алесь и Марта. Глубокие черные тени падали от деревьев на тропу, и тогда казалось, что она исчезала, что юноша и девушка идут куда‑то в неизвестный, призрачный край, откуда сквозь тишину сюда только изредка доносился заунывный крик какой‑то ночной птицы. И действительно, разве они знали, куда вел их Валенто?

С того самого времени, как они вышли из «Люцифера», Валенто Клаудо упорно молчал. Хотя Алесь несколько раз и обращался к нему, он отделывался отрывистыми ответами и вновь умолкал. Юноша чувствовал, что его что‑то очень гнетет. Так проходили минуты. Гнетущее тяжелое настроение не покидало и Алеся. Он слышал, как время от времени рядом с ним вздыхает Марта, и тогда юноша мягко касался ее плеча, девушка поворачивала к нему голову и коротко кивала, как бы говоря: да, да, ты хочешь меня подбодрить, я понимаю, но не надо, это все равно ничему не поможет… и вновь склоняла голову, погружаясь в свои мысли.

Так они шли все дальше и дальше.

И только когда перед ними открылась широкая долина, в которой среди деревьев можно было заметить небольшие строения какой‑то небогатой фермы, Валенто Клаудо остановился и повернулся к своим спутникам. Видимо, как раз в это время он пришел к определенным выводам в тяжелых раздумьях, которые владели им до сих пор.

Он указал на темный силуэт фермы:

– Вот мы почти и пришли. Послушайте теперь, что я вам скажу.

Валенто Клаудо говорил сдержанно, тщательно подбирая слова. И это не было похоже на его обычную манеру разговаривать с Алесем и Мартой.

– Здесь, на этой ферме, живет мой старый приятель Кристобаль Гомец. Вы его, конечно, не знаете, но это не имеет значения, он хороший и честный человек. Я привык верить ему, как самому себе. И вам следует также во всем доверять ему. Вы на некоторое время останетесь у него. В этой местности редко кто бывает, следовательно, здесь для вас будет вполне безопасно.

– А зачем нам оставаться у него? – Спросил Алесь.

Валенто нахмурился.

– Подожди, я все скажу. Не перебивай. Наверное, вы и сами видели, что в последнее время «Люциферу» приходится попадать в сложные положения. Капитана даже ранило. Такое может произойти с каждым из нас. И с вами также… Капитан не хочет, чтобы вы подвергались риску. Поэтому он решил, чтобы некоторое время вас не были на «Люцифере»… пока все это закончится…

– Чем закончится, Валенто? – Снова не выдержал Алесь.

– Я уже сказал тебе: не перебивай меня. Это приказ Капитана. И на твоем месте, Алесь, я бы не спорил и не задавал таких вопросов. Потому что Капитан еще раз показал, что он заботится о тебе… И о Марте, вот.

– А о моем отце? Ведь он обещал? – Вырвался, теперь уже у девушки, болезненный крик.

– То, что Капитан обещал, он выполнит, – твердо ответил Валенто Клаудо.

Марта промолчала, склонив голову.

– А когда все кончится, мы снова встретимся с вами, – продолжал Валенто. – И все будет хорошо…

– Хорошо? – Резко спросил Алесь. – Несмотря на то, что Капитан все‑таки решил остаться в стороне ото всех, кто ненавидит фалангистов? Он же отказался от предложения Фредо Виктуре, да? – Юноша почувствовал, как предостерегающе дернула его за рукав Марта, но уже не мог остановиться. – Капитан же хочет быть мстительным диктатором и убивать всех, кто окажется на его пути? Да, Валенто? Почему же тогда он помиловал Фредо Виктуре, который тоже не соглашается с ним?

Валенто Клаудо удивленно смотрел на Алеся. Он спросил:

– Откуда ты знаешь об этом, парень? А, наверное, ты слышал, как Капитан разговаривал со мной в коридоре… Так вот, я уже не раз говорил тебе не веди со мной таких разговоров. Они ни к чему. Я не могу судить Капитана, а ты тем более. Скажу тебе только одно, ты неблагодарный. Да, да! Капитан спас тебя отнесся к тебе, как к своему сыну… я долго удивлялся, почему так произошло… и только потом узнал, потому что он сказал мне, что ты чем‑то напомнил ему маленького Лорхе… глаза у тебя такие, что ли… а ты…

Голос Валенто сорвался. Он волновался, он не находил нужных слов, только глаза его с упреком смотрели на юношу. Но и Алесь был не менее взволнован и поражен. Вот чем объяснялось то, что Капитан так ласково, так благосклонно относился к нему, так беспокоился о его судьбе! А он, и правда…

– Валенто, я… Валенто, я очень–очень уважаю Капитана… я совсем не хотел, чтобы ты… я хотел только… – Слова путались у растерянного неожиданным открытием Алеся, он никак не мог сказать то, что ему хотелось, чтобы Валенто понял его. Ведь все это не так, Олесь вовсе не неблагодарный, наоборот, именно потому, что он очень уважает и любит Капитана, именно поэтому он и…

Валенто махнул рукой:

– Мы еще успеем поговорить об этом, Алесь, – сказал он, уже овладев собой, – а сейчас у нас слишком мало времени, мне нужно возвращаться. Поэтому пойдем к Кристобалю. Вот удивится старый друг, увидев меня! Обрадуется не меньше, чем я!.. Это настоящий, честный человек, который никогда в жизни не поступался своей совестью. Сейчас вы оба увидите его, моего старого Кристобаля Гомеца, который так же всегда рад помочь мне, как я ему. Пойдем, мне не терпится скорее обнять его!

Быстрыми шагами Валенто направился к ферме, которая словно мирно спала в густой тени раскидистых деревьев, окружавших ее. Невысокий каменный дом с маленькими темными окнами, с грубо врезанной деревянной дверью, имел невзрачный, даже несчастный вид. Да и каким еще мог быть в фалангистской Иберии вид дома обычного крестьянина–фермера, обязанного платить многочисленные налоги и местные сборы, которыми его щедро обложили и государство, и провинциальная власть?..

Оставив Марту и Алеся в нескольких шагах от дома, Валенто Клаудо шепнул им:

– Вот посмутрите, как обрадуется старый Кристобаль, увидев меня! Последний раз я был здесь давно, месяца два назад. Эх, жаль, что надо быстро возвращаться! Не успеем и поболтать как следует…

Он подошел к окошку, ближайшему к двери, и постучал. Прислушался: ответа не было. Валенто постучал еще раз, уже по–иному, несколько длинных ударов и несколько коротких.

Изнутри донесся голос:

– Кто там?

Валенто Клаудо обернулся к спутникам и хитро кивнул им головой: мол, вот сейчас увидите! И весело сказал:

– Кристобаль, открывай! Это я, Валенто Клаудо, твой давний друг. Принимай гостя, старый, и даже не гостя, а гостей!

Провозгласив это, Валенто снова повернулся к Алесю и Марте и сообщил им:

– Сейчас выбежит старый. Это хорошо, что мы его застали дома, потому что когда он сразу не откликнулся, я подумал, что он куда‑то подался…

Однако двери не открывались. Тогда Валенто крикнул еще раз, уже с удивлением:

– Эй, Кристобаль, чего ты возишься? Или надеваешь праздничный наряд для встречи гостей? Не надо, друг, мы свои люди!.. Ну, вот и хорошо, – добавил он заметив, что тяжелая деревянная дверь медленно открывается.

В темном проеме появилась высокая фигура. Но человек этот не выходил из дома, а неподвижно стоял на пороге, осторожно вглядываясь в темноту. И он держал в руках наготове большое охотничье ружье, это Алесь ясно видел.

– Вот каким осторожным ты стал, Кристобаль, – засмеялся Валенто Клаудо, с ружьем выходишь! Ну, оно сейчас ни к чему, иди сюда, лучше обними меня, друг!

Он сделал шаг к двери. И вдруг остановился как вкопанный. Потому что человек, стоявший в дверях, быстро поднял ружье и холодно, предостерегающе сказал:

– Не подходи! Стой, где стоишь!

– Да что с тобой, Кристобаль? Не узнал меня, что ли? Это я, Валенто Клаудо, слышишь? Протри глаза, старый… ты что с ума сошел?

Мужчина в дверях так же холодно ответил:

– Я вижу, что ты, Валенто. Но нам не о чем с тобой говорить. И с твоими спутниками тоже. Иди своим путем и чем скорее, тем лучше.