Текст книги "Желтая акация"

Автор книги: Владимир Дубовка

– Ну как?

– Написано хорошо и ясно. Не обижайся на меня за шутку о лекарстве от глухоты. Очень к месту пришлась… Лекарства нам никакого не нужно будет. Все мои друзья, с которыми буду советоваться, люди умные, инициативные. Чует мое сердце, что они примут это предложение на «ура». Деньги на такое дело найдем. Под лежачий камень вода не течет.

– Лютер Бёрбанк в своей книге «Жатва жизни» сказал еще интереснее: «Я никогда не видал, чтобы чего-нибудь достиг человек, привыкший комфортабельно сидеть, откинувшись назад в своем кресле из соснового, орехового или красного дерева, и ожидать, что дело пойдет само собою».

– Правильно и это, Сымон Васильевич! Ветер может принести пыль, даже труху какую-нибудь, но из далекой Сибири кедровых веток не принесет. Ты говоришь чистую правду. Одним словом, дело решим так. Если у тебя нет больше ничего срочного, я тебя задерживать не буду. Сделаю сам. Про «Желтую акацию» кому надо голову просветлю. До вашего собрания пришлю вам, надеюсь твердо, положительный ответ. У меня насчет Москвы есть хорошая мысль, но ее тоже надо согласовать: ваша школа передовая, ей можно, даже надо дать несколько путевок на Всесоюзную выставку. А вот про деньги для поездки в Сибирь – подумаем.

– Ты меня обрадовал, Василь Григорьевич! Главное-то, что наши юные натуралисты будут иметь возможность проявить себя всесторонне. Большое тебе спасибо!

– Дорогой Сымон Васильевич! Тебе тоже большое, большое спасибо! Если даже ваши планы осуществятся наполовину, и то будет необыкновенное достижение. В добрый час! Будь здоров!..

И баран бы косил, кабы косу кто носил

А из окон – с центра до окраин —

Голоса летят – и все слышней:

«Человек проходит, как хозяин

Необъятной Родины своей».

Владимир Шаховец

Ботяновские юные натуралисты подготовили специальный выпуск стенной газеты. Она должна выйти к собранию. Собрание, что ни говори, необычное. Понятно поэтому, что не совсем обычным было и редактирование газеты. Авторов набралось больше, чем можно было ожидать. Одних заметок-статеек написали десятка три. Поместить же в газете можно было только половину, не больше. Дело в том, что, кроме заметок, должны быть рисунки и надписи – цитаты из произведений известных ученых.

Тем временем с любителями растений приходили любители рыб, птиц, разных зверьков. Каждый доказывал, что без его заметки «никто на газету и смотреть не будет…»

Один мальчик, в общем неплохой, Ципруков Василек, подал заметку про хрущей. Основываясь на своих собственных наблюдениях, он констатировал факт, что хрущ – силач. «Видел своими глазами, как он придушил овода!» – утверждал Василек. И он пришел к выводу: «Надо научить хрущей, чтоб они давили колорадских жуков, как только те устремятся к картофелю».

Дело, конечно, было бы неплохое, но весь вопрос в том, как их научить и кто будет заниматься таким обучением. А самое главное, согласятся ли хрущи выполнять такие обязанности?

Молодые редакторы смеялись над ним, уж очень комичным показалось им все это предприятие.

Нина Ивановна тоже читала эту заметку. Выслушав реплики учеников, она посмотрела на дело по-другому.

– Смеяться можно. Я сама насмеялась вдоволь. Но не забудьте, что Василек своим умом дошел до такой задачи, над которой теперь работают сотни известных ученых. У Василька правильно продуман метод, но неправильно практическое предложение. Почему он предложил именно хруща? Только потому, что, по его мнению, хрущ очень сильный. Этого мало, ученые нашли такую жужелицу, которая и сама и ее гусеницы в больших количествах поедают гусениц колорадского жука, так как для них колорадский жук является вкусной, необходимой для существования пищей. Эта тема – использование одних вредителей для уничтожения других – является очень важной, и я через некоторое время прочитаю вам специальный доклад. А теперь отдадим Васильку его заметку и объясним, в чем он стоит на правильном пути, а в чем ошибается.

Василек взял назад свою заметку и обещал окончательно подготовить ее в очередной номер.

Петраченковых Галя написала о том, как белка грибы сушит на зиму. Даже сама нарисовала: на высокой сосне на поломанных ветром (или еще каким способом) ветках понатыканы боровики, а белка хлопочет около них, как хозяйка у печи.

Заметка сама по себе интересная, но рисунок не очень хороший: некоторые боровики величиной с белку. Пришлось срочно устранить этот недостаток.

Роман Карпович, школьный художник, иногда, подправляя ученические рисунки, объяснял недовольным авторам: «Нет места… не позволяет место… не лезет в рамки».

Рамки у него были линейки – черточки с делениями, которыми большой лист бумаги делился на столбики.

Борис Шуцкий написал про муравьев. Как они уничтожают разных червяков, жужелиц, жучков, вредных для растений. Доказывал – не сам же из своей головы, а из какой-то книги, наверно, – что муравьи только одного муравейника уничтожают за год не менее шести миллионов таких именно вредителей. Писал, что в школьном саду надо обязательно завести свой муравейник, тогда не надо будет, по его мнению, опрыскивать деревья всякой медянкой или чем-то еще. Заметку его приняли к печати, так как действительно написана была умно, грамотно, как говорят, с огоньком.

Но это все мелочи по сравнению с заметками о растениях. Писали их ученики старших классов. Они имели свой собственный взгляд на вещи и не очень легко поддавались редактору. Тут шла «война» за отдельные слова, не говоря уже о стиле. Вот хотя бы Гиляр Стома. Написал он про липу, про липовое растительное масло. Будто все гладко, чисто, понятно.

Но редактор, эта самая Зося, которая еще в пятом классе спрашивала у Гиляра, как будет лучше: «собрался в дорогу» или «вырядился в дорогу», за два-три года набралась сама такой мудрости, что, как Гилярова мать говорит, «аж пух летел» с тех хлопцев. Вот и теперь она укоряла не за содержание – так как что она может сказать против науки! – а за стиль.

– Гиляр! – сказала Зося. – Ты пишешь: «Нам необходимо провести следующие неотложные мероприятия по быстрейшему осуществлению всех поставленных перед нами в этом направлении задач». Можно подумать, что ты кому-то на пятки собираешься наступать. Ты слышал когда, чтобы кто-нибудь у нас так в деревне говорил? Скажут просто и ясно: «Нам надо сделать», и так далее. И мы так напишем: «Для того чтобы быстрее прийти к цели, мы сделаем вот что».

Гиляр разозлился:

– Ты не очень-то черкай! Так в газетах пишут.

– В газетах – больше места, мало времени – они печатаются за один день. А у нас времени хватает, мало места, и, кроме всего, нашу газету будут читать более внимательно. Потом в клуб возьмут, там висеть будет недели две.

Как ты ни упирайся, а я твою заметку переделываю вот так:

ЛИПА – МАСЛИЧНОЕ ДЕРЕВО

Мы все хорошо знаем липу. Она когда-то обувала людей (лапти). Она давала мочалу, из которой ткали (и теперь еще ткут) рогожи, вили и вьют веревки. Из ее цветков пчелы наносят много душистого, вкусного меда. Имеет она хорошую древесину, из которой делают мебель. Молодые липовые листья можно есть как салат.

Кроме того, липа дает людям наслаждение своими цветами, своей красотой. Недаром у нас седьмой месяц года, когда цветут липы, так и называется – липень.

Но, оказывается, это не все. Есть у липы еще одно ценное и очень важное качество: в ее орешках-семенах много растительного масла: от 53 до 58 %.

Масло полезное для людей, вкусное, с приятным запахом липового цвета.

Почему бы нам не заинтересоваться нашей красавицей липой, не начать использовать это ее ценное качество?

Надо только вырастить новые сорта липы, с крупными семенами.

Для того чтобы прийти к цели, мы должны сделать вот что. Собрать самые крупные, самые лучшие орешки с окрестных лип, посадить их около школы, ухаживать, удобрять, чтоб липы росли быстрее и чтоб давали орешки покрупнее.

В этом году мы всей школой должны собрать не меньше центнера липовых орешков-семян, выжать из них масло, чтоб все люди посмотрели, попробовали и убедились, что дело это нужное и полезное.

Прочитав эту заметку, Зося посмотрела на Гиляра. Немного подумала. Потом снова взяла в руку карандаш и черкнула по всей первой половине Гиляровой заметки.

Тот даже подскочил:

– Что ты делаешь?

– Ничего плохого.

– Ты мне зачеркнула всю заметку!

– Лишнего ничего я не черкала. Ты слышал, как у нас сельские мудрецы говорят: «И дурак знает, что в воскресенье праздник!» А как мы с тобой начинаем?

«Мы» – это она сказала дипломатично, будто и она соавтор этой заметки.

– «Мы все хорошо знаем…» А если мы все хорошо знаем, так зачем тогда и голову людям дурить? Скажи о том, чего мы не знаем. Так и начни:

Не все знают, что, кроме хорошего, нам известного (мед, лыко, мочала, древесина, лекарство от простуды), липа имеет в своих орешках-семенах от 53 до 58 % питательного масла.

Нам надо использовать это ценное качество липы.

Мешает только то, что орешки мелкие и собирать их долго.

Надо, значит, вырастить новые сорта липы, с крупными орешками. Такую задачу поставили перед собой юные натуралисты Ботяновской школы и надеются, решить ее успешно.

На этом, дорогой Гиляр, все.

– Я не согласен.

– Иди жалуйся Нине Ивановне! А мне некогда с тобой спорить. У меня еще черный паслен не отредактирован.

Гиляр забрал обе заметки и пошел к Нине Ивановне.

Нина Ивановна тоже была в школе. Она вела общее наблюдение: была и у художников, и у составителей гербария, который они готовили к выставке. Одним словом, она поспевала всюду. Настроение у нее было не только хорошее, но необыкновенно доброе, приподнятое. Как раз сегодня, в самом начале урока, Адам Скрипка попросил у нее прощения. Да как! Это надо было видеть и слушать самому.

Немного волнуясь, он сказал:

«Нина Ивановна! Я прошу вас извинить меня за все то, что из-за меня произошло на вашем уроке. Я знаю сам, что такое тяжелая работа, а ваша работа не легче, чем работа моего отца в кузнице… У меня на сердце очень тяжело… Я прошу вас снять с меня эту тяжесть…»

Тут снова случилось неожиданное. Весь класс встал и чуть ли не в один голос добавил:

«Извините! Извините и нас!»

Нина Ивановна, рассказывая об этом Сымону Васильевичу, признавалась ему:

– Не знаю, не понимаю, Сымон Васильевич, как я не расплакалась… Я только сказала им: «Прошу вас, сядьте. Между нами, будем так считать, ничего не было плохого и, будем твердо надеяться, никогда ничего плохого не будет. Я тоже в чем-то виновата… В том, что своевременно не провела свой план через педагогический совет. А в нем есть как раз такие работы, из-за которых совершенно неожиданно возникло то недоразумение. Теперь мой план утвержден, и я могу вам прочитать его». Когда я прочитала, все ученики зааплодировали. Я еще добавила потом, что, возможно, некоторые наши ученики поедут в далекую экскурсию, а некоторые на Полесье. Для них всех это было как большой праздник, а для меня…

Сымон Васильевич спросил:

– А для вас?

– А для меня и большой праздник, и наука на всю жизнь.

Вполне понятным должно быть сегодняшнее настроение Нины Ивановны, когда к ней обратился Гиляр Стома:

– Нина Ивановна! Почитайте, пожалуйста, эти две заметки и скажите, какая из них лучше.

Он надеялся, что будет одобрена первая редакция.

Нина Ивановна прочитала, подумала немного и сказала:

– Они, Гиляр, обе хорошие. Но вторая короче, больше подходит для стенной газеты: ясно, коротко и точно. Отдай Зосе и скажи, что я похвалила вторую.

Куда деваться? Отнес и отдал.

– Ну, что тебе сказала Нина Ивановна?

Гиляр, не удержавшись, засмеялся:

– Что с вами, женщинами, сделаешь: вы всегда заодно! Печатай вторую.

С черноплодным пасленом было немного иначе. Дело в том, что если липу действительно все хорошо знают, так черноплодный паслен никогда такой популярностью именно в Белоруссии не пользовался. Наоборот, родители, бывало, предостерегали детей: «Не ешьте их! Смрад какой-то! Какие-то собачьи ягоды!» Ну и не ели. Хватало вкусных ягод и без него: смородина, малина, ежевика, костяника, земляника, клубника, калина, рябина, голубика, черника, брусника, клюква… Да и это еще не все: крыжовник, боярышник, терн. Кому он нужен, тот черный паслен? У нас и черемуху никто не ел.

Возможно, что те сорта черноплодного паслена, которые являются туземными у нас, и имеют в себе что-нибудь отрицательное. Речь идет о сортах, распространенных на востоке Советского Союза – от Урала до Амура, из которых выведены новые культурные, высококачественные сорта. Там их издавна используют вовсю: едят сырыми, варят варенье, начиняют пироги и пирожки. Попробуй напиши про него коротко, да еще так, чтоб заинтересовать им людей.

Сымон Жук поработал много. Сперва он прочитал несколько журналов и книг, в которых рассказано про ягоды этого ценного растения.

Книги дала ему Нина Ивановна. Прежде всего – «Полезные растения Западной Сибири». В журнале «Советская ботаника» Сымон прочитал статью профессора В. В. Иванова про историю самого растения. В журнале «Природа» – статью профессора В. Н. Ржавицина с анализом полезных качеств. А тут еще, совсем неожиданно для себя, прочитал книгу про египетские пирамиды<sup>[2]2
  К. Керам. Боги, гробницы. Москва, 1960, стр. 192.


[Закрыть]</sup>, в которой нашел нечто совершенно необыкновенное.

Оказывается, был когда-то в Египте фараон Тутанхамон. Приблизительно три тысячи лет тому назад он умер. Его похоронили в гробнице, которую нашли и вскрыли совсем недавно. И что бы вы думали? Когда ученые прошли через все покои этой величественной подземной гробницы, когда дошли до самого последнего и открыли его, то увидели там неимоверные сокровища: золото, изделия из золота и драгоценных камней.

Вместе с тем в сказочной фараоновой гробнице поверх всех драгоценностей ученые увидели венок из простых цветов: из васильков, мандрагоры и черного паслена. Даже краски на этих цветах сохранились, не поблекли. Будто свидетельствовали эти простые цветы через тысячелетия нам, потомкам, что богатство, золото – суета одна, а цветы вечны и обновляются из поколения в поколение.

Припомнил он слова народной песни, использованные Максимом Богдановичем в своем произведении:

 
Не найти цветочка
Краше василечка!
 

Вспомнил стихи многих белорусских поэтов про этот цветок. Особенно внимательно прочитал стихотворение Максима Лужанина, написанное им в Германии в конце Отечественной войны:

 
Да, жил я в стороне чужой,
средь языка совсем чужого,
и был я счастлив всей душой,
когда родное слышал слово.
 
 
А если тех родимых слов
не находил вдали от дома,
тогда деревьев и цветов
искал я близких и знакомых.
 
 
Я слушал шорохи в ветвях,
когда по-нашему шумели,
и письма слал на облаках,
которые в мой край летели.
 
 
Но что напрасно обходить
чужие пышные долины,
они не могут заменить
моей страны цветочек синий.
 
 
Пускай он сорная трава…
Мой василек! Я, не жалея,
тебя из поля вырывал,
из сердца вырвать не умею.
 
 
В узор на поясках родных
вошел ты, вечный, неизменный,
сроднился с песнею ткачих
и с их работой вдохновенной.
 

Сымон вспомнил о том, что написано про этот цветок: из него готовят лекарство, им промывают глаза, чтоб они яснее были.

Корень мандрагоры, пока не стал известен женьшень, на протяжении тысячелетий был «корнем жизни». Значит, и этот вопрос для Сымона стал ясным.

Но черный паслен? Почему же он был положен в гробницу фараона Тутанхамона вместе с васильками и мандрагорой?

«Значит, – думал так Сымон, – еще три тысячи триста лет тому назад черный паслен имел какое-то важное значение для людей, имел такие качества, каких мы досконально не знаем до сего времени».

А какое значение? Что в нем ценного?

Вот теперь попробуй, Сымон Жук, ученик восьмого класса Ботяновской средней школы, написать в заметке про черный паслен так, чтоб это было понятно, интересно и чтобы люди начали сажать его.

Как он ни старался – переписывал раза три, – как ни сжимал, но заметка вышла великовата. Вручая ее Зосе, он сказал:

– Знаешь, Зося, хотел написать как можно короче, но не получается.

Зося прочитала. Покачала головой, подала Роману Карповичу. Тот сразу сказал:

– Не лезет в рамку!

Стал читать. Задумался. Кто его знает, о чем он подумал, но сказал Зосе одно:

– Заметку и в журнал не стыдно послать. Смотри, Зося, сама. Может, что-нибудь другое сократим? Интересно написано. И ценные сведения собраны.

Зося подумала, взяла карандаш и… (Сымон даже глаза закрыл) вычеркнула вступительные рассуждения, потом сняла концовку.

– Сымон! Не обижайся. Вступление повторяет то, что сказано в нашей передовице. Концовка – будто отгадка на загадку:

 
Бегала лиска
Возле леса близко.
Ни стежки, ни дорожки,
Только золотые рожки.
 

Загадка? Да. Очень красивая. Дай людям подумать. Пускай проследят весь путь этой лиски, пускай некоторые ошибутся – другие поправят. А ты что делаешь? Сразу – бряк: «Молния!» И вся красота пропала. Никому не интересно рисовать в своем воображении всю ту картину: как она бегает, какие у нее рожки. Так вот и у тебя, в твоей статье. Пускай люди сами, прочитав, подумают и скажут: «Такое интересное растение, такие ценные у него свойства. Надо достать семян, посадить, вырастить, попробовать». Одним словом, твою «отгадку» – вон! Не торгуйся, Сымонка, не спорь!

Сымон засмеялся:

– Зосенька! Разве я торгуюсь? Я тебе сразу сказал, что у меня короче не выходит. Только и всего.

Сымон Васильевич улыбался и думал:

«Лучше, чем квалифицированный редактор объясняет! Мне самому, когда я послал когда-то свое стихотворение в редакцию, ответили: „Не пойдет. Пишите лучше прозой“. А когда попробовал послать маленький рассказ, ответили: „Не пойдет. Пишите лучше стихами, так легче!“ Выходит: „И так сгинул, и так пропал“. Больше я ничего не писал ни прозой, ни стихами. Теперь бы, наверно, прошел: в некоторых произведениях сотня мудрецов не сможет понять, где стихи, а где проза. Но теперь уже поздно».

– Зося, – обратился к ней Сымон Васильевич, – разреши мне посмотреть его сочинение.

– Пожалуйста, – ответила девочка. – Простите, я даже устала, редактируя. За это время сама что-то сделала бы.

– Сделаешь, Зося, сделаешь. Еще вся жизнь впереди.

Сымон Васильевич начал читать, кинув взгляд и на зачеркнутое вступление, без которого действительно можно было обойтись:

ЧЕРНОПЛОДНЫЙ ПАСЛЕН – ОЧЕНЬ ЦЕННАЯ КУЛЬТУРА.

Черноплодный паслен растет почти на всем земном шаре, нет его только на Крайнем Севере.

На протяжении тысячелетий люди потребляли его.

Распространению его на огромных пространствах, вероятно, способствовало то, что у него очень стойкие семена: не теряют всхожесть по нескольку лет. Кроме того, в нем много других хороших качеств.

Ученый В. В. Иванов сделал подробный анализ и утверждает, что в ягодах черного паслена находится:

азотных веществ 1,41 %

органических кислот 2,91 %

сахаров 16,73 %

клетчатки 3,82 %

витамина С 1,63 %

В самих семенах есть от 20 до 30 % растительного масла.

Все ученые отмечают, что у черноплодного паслена витамина С в четыре раза больше, чем в лимонах, мандаринах, апельсинах. Есть еще в них каротин (провитамин А), есть много других ценных веществ, каких мы не упоминаем, поскольку они недостаточно изучены специалистами.

Человеку достаточно съесть за день 100–200 граммов свежих ягод черноплодного паслена, чтоб полностью обеспечить свой организм витамином С.

В давние времена употреблялся и теперь употребляется как лекарство от многих болезней (например, эпилепсия, менингит).

Зелень используется для изготовления красок разных цветов, в зависимости от протравы: коричневой, серой, зеленоватой, голубой, синей.

Выведены культурные сорта, дающие, конечно, более крупные и вкусные ягоды; из них готовят хорошее варенье.

Очень легко размножается. По этой причине рекомендуется сажать по краям огорода. Плодоносит до самого снега. Расстояние куста от куста – 50–60 сантиметров.

Заметив, что директор прочитал статью до конца, Сымон спросил у него:

– Как вам понравилось мое произведение, Сымон Васильевич?

Чтобы не подрывать авторитет молодого редактора, директор уклонился от оценки, а дипломатично ответил Сымону:

– Я молчу. Первое слово – Зосино.

Зося поняла этот шаг директора. Как-никак он считается с тем, что она – ответственный редактор стенной газеты.

– Нам понравилось. Будем печатать обязательно, но несколько сократим. Статья интересная. А теперь, Сымонка, иди. Мне надо заняться с Петруськом Боровиком, а он будет тебя стесняться.

Сымон вышел на улицу, а директор направился в соседний класс посмотреть, как идет подготовка к выставке.

Зося приветливо обратилась к шестикласснику Петруську, принесшему в редакцию свое первое произведение.

– Ну, Петрусек, о чем же ты нам написал?

– Про джаз!

Зося от неожиданности засмеялась:

– Вот тебе и на! Одного только джаза нам не хватало! Да ты что, Петрусек?! Может, ты на солнышке перегрелся?

– Да нет, Зося, ты не смейся. Тут у меня сначала про лягушек.

Но это сопоставление еще больше развеселило Зосю. Начали улыбаться и другие члены редколлегии.

– Ну и шутник из тебя выйдет! Ты, наверно, будешь, как Кондрат Крапива, басни писать… А вообще-то лягушки к нашему кружку какое-то отношение имеют. Давай сюда свое произведение.

Петрусек подал Зосе лист бумаги, на котором аккуратно было написано:

ЛЯГУШКИ И ДЖАЗ

Недалеко от нашей хаты, за огородом, – небольшой пруд. В нем живет много лягушек. Их, правда, аисты глотают, но все равно хватает.

Я очень люблю слушать, когда они поют-квакают: сначала одна-две, видно самые запевалы, а потом все вместе.

Может, это кому и не нравится, но, по правде говоря, получается у них значительно лучше, чем когда по радио начинает играть джаз. Моя бабушка говорит: «Если б наших лягушечек столько учили, сколько тех калек, что так воют, то они бы слушать их (наших лягушек) из больших городов приезжали бы».

Я и подумал: а нельзя ли действительно этим лягушкам да какой-то хороший мотив дать? Скворцов учат говорить. А чем лягушки глупее скворцов? Может, даже более способные. Пускай скворец попробует так в воде и под водой плавать, как они. Но как их научить, никак не придумаю.

Дорогая редакция, подскажи!

Смеялась Зося, смеялся Роман Карпович. Смеялись Зоя Кирилловна и сам автор, Петрусек.

Зося начала расспрашивать:

– Никак не могу понять: ты серьезно это написал или в шутку?

– Вполне серьезно. Вот приходите да послушайте, как стройно квакают лягушки, а потом послушайте, как джаз дудит. Тогда узнаете.

Роман Карпович обратился к девушкам:

– Мы смеемся, а читали ли вы в центральных газетах, как в Индийском океане дельфины за нашим кораблем «Ковель» плыли, пока на нем играли народные песни и вальсы?

Зоя Кирилловна ответила:

– Я читала. А когда после народных песен дали джазовую музыку, так дельфины сразу наутек… Еще как – кувыркаясь один через другого!

– Значит, Петрусева бабушка права. Знаешь, Зося, – обратился Роман Карпович к ней, – если эту заметку немного переделать, можно было бы дать ее в отдел сатиры и юмора. Подправишь, Петрусек, чтоб еще смешнее было?

– Нет, пускай Зося все сделает. Моя подпись только обязательно должна быть.

Зося возмутилась:

– Еще чего не хватает! Видали вы такого? «Дорогая редакция, подскажи, дорогая редакция, переделай, но подпись мою поставь!» А знаешь ли ты, Петрусек дорогой, что «и баран бы косил, кабы косу кто носил»? Учись жить и работать самостоятельно!

Петрусеку такой ответ не понравился.

– Если так, давайте мне мою заметку! Я ее без стенной газеты ребятам почитаю. Они у меня не потребуют никаких переделок.

Забрал свое произведение и направился к двери.

Пошутив немного на эту тему, редакторы разошлись: время обеденное. Уходя, Зося сказала своим старшим товарищам:

– У меня все. Можно показать весь материал Наталье Ивановне. Пускай она почитает. Возможно, кое-что поправит. Хочется, чтоб было не только интересно, но и красиво.