Текст книги "Желтая акация"
Автор книги: Владимир Дубовка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Ах вы преступники, разбойники! Пришли?!
Друг, пока душа не онемела
И покуда сердце знает бой, —
До всего на свете есть мне дело,
И не только мне, а мне с тобой.
Александр Прокофьев
В лесной даче «Тимирязевки» наши герои попали в такую смешную ситуацию, что даже не знаю, как лучше начать эту главу.
Одним словом, юннатам надо было найти улицу, которая называется Старое шоссе. Идти или ехать приходилось так, как в известном анекдоте:
«Сначала прямо, потом налево, потом направо, потом опять прямо и, наконец, еще раз налево». Там, сказали им, находится то, что вы ищете.
Возможно, где-то они лишний раз повернули налево или направо, но цели своей достигли. На калитке прочли надпись, что лесная дача академии именно здесь, что она находится под охраной государства как заповедник и что первые деревья на ее территории посажены более ста лет тому назад.
Вдоль улицы столбы, столбы, а к ним прибита проволочная сетка вышиной метра два с половиной. Туда, за сетку, проходили люди через большие ворота, через маленькую калитку, но ботяновцы не отважились на это, а пошли к домику дирекции, находившемуся справа от ворот.
Подошли к крыльцу. Нина Ивановна открыла сумочку и посмотрела, не забыла ли она взять письмо, в котором Сымон Васильевич, на всякий случай, просит содействия для своих воспитанников, если это понадобится.
Письмо было в сумочке.
В этот момент открылась дверь, и на крыльцо вышел уже не молодой человек – как выяснилось позже, известный ученый.
Взглянув на школьников, этот человек отступил шаг назад и громко сказал:
– Ах вы преступники, разбойники! Пришли?!
Легко представить себе открывшуюся там картину.
Все девчата, и парни, да и Нина Ивановна тоже не то что смутились, а самым настоящим образом растерялись.
Они посмотрели на этого человека, потом друг на друга, и у каждого возник молчаливый вопрос: «Как он узнал? Каким образом?»
– Рассказывайте, кого вы поколотили, кого в воду столкнули! А? Молчите? Почему ничего не отвечаете?
– Как? – воскликнула Марылька. Она хотела спросить: «Как вы узнали?»
– А вот так: я вашему директору писал, в отдел народного образования писал, чтобы к нам никаких преступников, разбойников не присылали.
Нина Ивановна до того растерялась, что заговорила по-белорусски:
– Які жах! Тут адбылося сумнае недаразумение. Ці варта было так рабіць?
Бедная Нина Ивановна! Кто же ее пожалеет, если не мы с вами, дорогие читатели. Она надеялась, что вчерашняя история похоронена, а тут – нá тебе! Даже в отдел народного образования написали. Все ясно: прочитает Евстигней Поликарпович, а там что будет…
Продолжая свою мысль, она добавила:
– Ну пускай бы одному директору, а зачем еще в отдел народного образования написали?
Услышав хоть и понятную, но не совсем обычную речь, ученый в свою очередь сам удивился и спросил:
– Подождите, подождите! Откуда вы?
– Из Ботяновичей, – воспрянула немного Марылька.
– А где они… эти Ботяновичи?
– В Белоруссии, в Пригоже-Городокском районе.
Тут ученый начал так смеяться, что и гости не удержались, стали улыбаться.
Собственно говоря, в этом нет ничего удивительного: это была реакция организма на то напряженное, неожиданно странное положение, в каком они все оказались.
– Дорогие товарищи! Произошла досадная ошибка. Разрешите мне сначала поздороваться с вами, как следует познакомиться, а потом я буду просить у вас всех извинения за такую странную для вас встречу.
Он познакомился с Ниной Ивановной, с девочками и мальчиками, пригласил их в помещение дирекции. Вежливо пригласил сесть.
Оказался он человеком добрым, приветливым. Когда гости сели, извинился перед ними.
– Дело в том, что к нашей лесной даче прикреплена одна школа. Имелось в виду, что юные натуралисты этой школы будут приходить к нам; что осилят – помогут, а самое главное – будут учиться у нас более основательно познавать тайны природы, расширять свои знания. Но видим, приходят какие-то надутые, недовольные, будто обиженные девочки и мальчики. Если что и делают, то точно так, как в народной пословице: «Как мокрое горит». Ничем не интересуются. А спрашивают только об одном: «Можно ли идти домой? Не дадите ли вы нам справку, что мы у вас были?» Такое безразличие нас поразило. Что за причина? Начал я расспрашивать их: «Как вы думаете жить на свете? Хоть чем-нибудь вы интересуетесь? Зачем вы к нам ходите, если так относитесь к нашей работе, к науке?» И что же, вы думаете, выявилось? Оказывается, что в их школе преимущественное большинство способных, умных, интересных ребят и девушек, но их к нам не посылали. Сюда направляли «штрафников» отбывать у нас наказание. «Разбил в окне стекло, подрался с товарищем, облил кого-то водой – марш в лесную дачу!» Теперь остальные ребята и девушки из этой школы слушать не хотят про нас. Как в таких случаях говорят: какие-то бюрократы дискредитировали здоровую идею. «Зачем я пойду туда? За мной никакой провинности нет!» Нас это возмутило. Мы написали специальные письма их начальству и попросили, чтоб таких именно «натуралистов» к нам больше не посылали. Вдруг явились вы. Я и принял вас за тех самых «штрафников», хотя, честно говоря, они тоже и не разбойники и не преступники.
Теперь уже начали смеяться гости. Нина Ивановна сказала ему:
– На вашу откровенность мы ответим такой же откровенностью.
И она рассказала про вчерашнюю историю, а потом добавила:
– Вы можете представить себе, как мы смутились, когда по свежему следу вы нас на крыльце встретили такими колючими словами: «Разбойники! Преступники!»
Как же тут не посмеяться? Смех был всеобщим, веселым. Но все хорошо, что хорошо кончается.
Ученый тоже высказался по этому случаю:
– Видите, драться нехорошо, не стоит и не надо. Это всем понятно. Это писаный и неписаный закон нашего общества. Но за то, что сделала ваша славная девушка Марылька, я хочу пожать ей руку и поблагодарить ее… – И он пожал. – Признаюсь вам, бывают подобные происшествия и у нас. Я вам покажу в заповеднике шалаши, сделанные из ветвей наших молодых посадок такими же нарушителями. То, что у нас, в Советском Союзе, есть армия юных натуралистов, которая не губит и другим не разрешает губить и расточать нашу красоту и богатство – леса, это большая поддержка нам всем: ученым, любителям природы. Теперь пойдемте, мои юные друзья, я вам покажу все и расскажу обо всем, что только будет вас интересовать.
Они прошли с этим известным человеком через все участки, осмотрели деревья разных сортов – живые коллекции. На одно обратил он их внимание особо – на лиственницу.
– Это дерево дает самый большой прирост древесины из всех хвойных деревьев. Почти на сорок процентов больше. Если принять во внимание ценные свойства лиственницы: прочность древесины, долговечность, неподатливость к сырости – а в этом она стоит на одном уровне с дубом, – приходится только пожелать, чтоб во всех случаях обновления лесов сажали именно лиственницу. Она отблагодарит людей за внимание к себе. В отношении стойкости и долговечности лиственницы можно припомнить такой факт. Не так давно на юге Франции рухнул деревянный мост, который был поставлен еще древними римлянами. Значит, он простоял не менее двух тысяч лет. Французские ученые провели специальные исследования, чтоб выяснить причину такой необыкновенной прочности. Как раз тогда и выяснилось, что мост был сделан исключительно из лиственницы. Что можно добавить к этому? Высокие качества лиственницы, ее древесины способствуют тому, что она используется для строительства деревянных кораблей, идет на шпалы, для подводных сооружений. Понятно, что используется она в плотничьем деле, в столярном и бондарном. В хвое, в иглах лиственницы есть витамин С. В смоле также много полезных веществ, используемых и медициной. А губки, растущие на деревьях лиственницы, еще в древности греки в больших количествах закупали у наших предков. В некоторых местах Сибири их для лекарств специально заготавливает местное население.
Много, много интересного и полезного увидели и услышали они в тот день.
Особенно заинтересовала гостей целлофановая крыша. Под такими крышами выращиваются молодые растения. Очень наглядна эта разница была в отделе, где выращиваются елочки. Посеянные в один и тот же день на открытых грядках и под целлофаном молодые деревца различались так, будто они были года на три старше. Во всяком случае, под крышами были раза в три выше и сильнее.
Попрощались они уже не так, как встретились, – сердечно, с самыми наилучшими чувствами. Хозяин только и сказал на прощание:
– Буду очень рад встретиться с вами снова. Не забудьте написать мне про лещину: какие результаты принесет ваша опека над ней в дальнейшем.
Это девушки рассказали ему об организованном походе к лещине и о том, как вообще началось все это дело.
Открыто и сердечно сказали они гостеприимному хозяину:
– Желаем вам всего самого наилучшего!
Так фацеция превратилась в приятную встречу.
Бездельники и созидатели человеческого счастья
Шагая в ногу со своим веком,
Будешь всегда молодым человеком.
Народная мудрость
Совершенно особо следует сказать о том, что наши герои побыли еще в одном очень интересном месте – в экспериментальном отделе главного ботанического сада.
Скажем сразу: никаких недоразумений там у них не было, так как туда, собственно говоря, не допускаются обычные посетители. Кое-кому там было бы и неинтересно.
Этот отдел находится даже в другом месте – на противоположной стороне улицы.
Экспериментами там руководит наш известный ученый, академик Николай Васильевич Цицин. Его самого им увидеть не удалось, так как он был в отъезде, на Всемирном конгрессе биологов.
Встретила их одна из помощниц академика, известная и самостоятельными учеными трудами, Мария Захаровна Лунёва.
Сначала она заметила, что сюда экскурсанты не ходят, что надо идти в Главный ботанический сад. Но, узнав, что они из Белоруссии, что пробуют проводить эксперименты с разными растениями, она оставила на некоторое время свою непосредственную работу и показала им, с надлежащими пояснениями, некоторые очень интересные результаты научных экспериментов всесоюзного и даже мирового значения.
Первое, что они увидели, поразило их так, что у них дух заняло, – зеленую стену зерновых. Да каких!
На первый взгляд – пшеница не пшеница, рожь не рожь. Сразу и не узнаешь. Представьте себе одну соломинку, а на ней два, три, четыре колоса. И в каждом из этих колосков крупные янтарные зерна.
– Сколько же их на одной этой соломинке? – вырвалось у Зоси.
– Подсчитайте, – засмеялась Мария Захаровна.
Начали считать.
– А теперь подсчитайте стебельки-соломинки, которые вышли из одного зерна, – посоветовала Мария Захаровна.
Подсчитали, умножили.
– Так это же урожай не сам-пят, не сам-десят, а сам тысяча, если не больше.
Сказка? Сон? Нет! Они стоят у этой сказки, пестуют ее своими руками, видят это все своими глазами, слышат, как шумит поле колосками, будто приглашает их: «Примите нас, используйте нас, мы выращены умом человека на пользу людям».
А бывает на свете и такое, когда научная подготовка отдельных работников или просто энергия отдельных людей используется совершенно в ином направлении, для достижения такой цели, от которой обществу ни тепло ни холодно.
Один ученый, к примеру специалист по изучению древних рукописей, нашел на какой-то иконе зашифрованную надпись, так называемую тайнопись, которую никто не мог прочесть. Он занялся этим делом. Много лет прошло, пока он достиг результатов. Эти годы он ничего больше не делал.
Наконец пришел на совещание и с гордостью сказал:
«Я нашел ключ к шифру! Я добился своего – прочел тайнопись!»
«И что же там написано?» – спросили его.
Открыватель начал читать:
«Се – Георгий на коне, держит в руце копие, колет змия в хвостие…»
Некоторые поздравляли его с таким результатом, но один не утерпел и сказал открывателю:
«Стоило ли тратить столько дорогих лет для подобного пустословия? Никакого значения для науки, для жизни в этом открытии нет».
Другой человек свое свободное время и свои материальные ресурсы использовал на собирание коллекций ликерных бутылок и… собачьих хвостов.
Собачьи хвосты были у него разных оттенков, фасонов, размеров. Он завесил ими все стены в своей квартире, а бутылками позанимал все столы, столики, полки, специальные стеллажи.
«Вы посмотрите, – приглашал он знакомых, – каких только нет у меня собачьих хвостов! Каких только нет бутылок!»
Сколько сил, времени и средств затрачено на это собирание!
Удивлялись люди, пожимали плечами и молча отходили от него. Но нашлась и такая сердобольная душа, которая с самым серьезным видом подняла вопрос об организации выставки этих коллекций в соседних городах. Правда, до этого дело все же не дошло – собачьи хвосты дальше квартиры этого любителя хода не получили…
В капиталистических странах находятся «спецы», дрессирующие блох, например. После предварительной и сложной подготовки они организуют блошиные «скачки». Представьте себе, что имеются любители и такого «спорта», тратят на него немалые деньги…
Трудящиеся, люди здравого, ясного ума отворачиваются с презрением и отвращением от таких любителей собачьих хвостов, блошиных скачек и деликатно называют их бездельниками, лежебоками.
Но есть у нас много людей во всех областях жизни, которые смотрят далеко вперед, которые думают не только о сегодняшнем, но и о завтрашнем дне всего общества, всей своей Родины. К таким принадлежит и академик Н. В. Цицин со своими научными сотрудниками.
Не сотни, не тысячи, а десятки тысяч научных опытов, опылений, скрещиваний одного растения с другим проводили и проводят эти благородные люди, преданные душой и сердцем одной идее, которая называется – человеческое счастье.
Бывали у них неудачи, могут быть они и в дальнейшем, но есть у них необыкновенно большие достижения, удачи, которые окрыляют нас всех, дают уверенность в своих силах, вселяют надежду, что невиданные горизонты открываются перед упорством, умом и талантом человека.
Академик А. Е. Ферсман сказал как-то:
«Творческая инициатива, активное изучение природы ради того, чтобы подчинить ее силы, есть, собственно говоря, величайшая задача научной мысли».
Перед одним таким достижением научной мысли стояли ботяновцы, охваченные большим волнением.
Вот она – сказка наяву! Шумит, говорит. И не одна такая тут осуществлена сказка, мечта. Сколько их тут еще!
Какие стихи, какие гимны, какие поэмы надо слагать и честь таких созидателей человеческого счастья!
Как зачарованные стояли девушки и хлопцы перед этим полем, перед этим чудом.
А оно шумело, качалось, шептало, шелестело от легкого ветерка, только совсем не так, как наше жито. Его шорох был тяжелым, напоминал больше шум боровой в летний день.
– Родные вы мои! – воскликнула Ганна. – Родные мои! Если бы моя старушка мать посмотрела на эту ниву, она бы встала перед ней на колени, поцеловала бы эти колосья, как я их целую, и заплакала бы от огромного счастья и большой радости. Она мне не раз рассказывала, какое жито, какие колосья были на наших песках. По двенадцать, самое большее по двадцать зернышек было в колосках, а на поле – колос от колоса не услышит голоса. А тут какие голоса и какие колосья! Большое спасибо и большой почет всем тем, кто трудился и трудится тут! Душа моя преисполнена такой радостью, что я должна хоть деревенской песней, душевным словом высказать свою радость, выплеснуть ее на эти чудесные колосья, на это чарующее поле. Мне хочется запеть так, чтоб моя простая песня долетела туда, где теперь находится Николай Васильевич. Пока нет еще песен знаменитых музыкантов и певцов, пускай бы он послушал простую, но сердечную песню белорусской девушки в честь всех создателей этого чуда. – И она запела:
Ой челом, челом тебе, полюшко,
Тебе, полюшко неоглядное,
Да и людям всем, золотым рукам,
Что создали тут диво-дивное…
То не зернышки, не янтарные
В колосах твоих наливаются —
Это новый день, счастье общее
С колосов твоих улыбается…
Слава людям всем, золотым рукам,
Слава разуму превеликому,
Что создали тут диво-дивное,
Это полюшко золотистое…
Надо только пожалеть, что эту песню не слышали те, кто творил, творит и будет неустанно и упорно творить и впредь, кто провидит день грядущий…
Но вернемся к нашим путешественникам. Показав им зерновые, Мария Захаровна пригласила осмотреть плоды ее личного труда.
– Они не такие эффектные, удивительные. Но интересны тем, что тоже пробивают дорогу в будущее, указывают пути превращения однолетних растений в многолетние кусты и деревья.
Гости прошли к соседним участкам, где увидели настоящие деревья – многолетние томаты и махорку.
– Вам должно быть понятно, что это все не далось мне сразу. Пришлось много поработать, поискать более целесообразных способов прививок однолетних растений на многолетние. Мы брали, например, цифамандру или томатное дерево, а к нему прививали томаты, баклажаны, черноягодный паслен, перец, даже дурман. Одним словом, использовали разные способы и растения, чтоб у нас в конце концов стало расти самостоятельно томатное дерево, баклажановое дерево и так далее. То, что вы видите, кажется очень простым и обычным. Но сколько труда тут, сколько дум, сколько мечтаний! Дело это нелегкое. Совсем не так, как некоторые думают: «Взял ножик, срезал ветку, привил. Потом посматривай, как томаты на цифамандре начнут краснеть».
Наши экскурсанты сказали, что они пробуют проводить работу в этом направлении, что они даже ставят опыты с желтой акацией, потому свой кружок и назвали этим именем.
Но из всего разговора, из всего виденного напрашивался вывод: надо учиться, учиться, надо работать, работать сознательно, с открытыми глазами.
Вот что дала им эта интересная, содержательная экскурсия.
Ой, пора домой, пора!
А сердце все стремится
В отцовские края.
М. Богданович
Однажды вечером, вернувшись со своими товарищами в гостиницу, Ганночка запела:
Ой, пора домой, пора,
Уж взошла вечерняя заря…
Нина Ивановна пошутила:
– Что ж тебе тут не нравится, Ганночка? Почему так спешишь домой? Или утомилась, устала от путешествия? Якуб Колас в конце своей жизни спросил у путешественника:
Ты, путник, утомился быть в дороге,
Присядь и отдохни,
На эту даль взгляни,
Твой кончен путь, и ты уж на пороге…
А нам с тобой еще не скоро надо будет думать о пороге – наш жизненный путь только начинается.
– Нина Ивановна! Все мне нравится, все необыкновенно интересно, но боюсь, что если мы еще тут побудем, так в голове места не хватит для всех впечатлений, хоть их в чемодан складывай.
Все поначалу улыбнулись. Но, подумав, Адам сказал:
– Это правда, впечатлений много. Но мне хочется другого, хочется скорее рассказать про все интересное своим товарищам в школе, хочется скорее попробовать сделать то, что для нас было и есть сказкой, а на этих удивительных участках и площадках стало явью.
– Мне интересно было узнать, как вы относитесь к нашему отъезду. Завтра мы последний день в Москве, последние осмотры. Надо и о гостинцах подумать, в магазины зайти. Адам правду говорит: нас ждет работа. Да и путевки наши кончаются, срок – одна неделя.
Так Нина Ивановна ответила и Ганночке, и Адаму, и всем участникам путешествия…
Не будем говорить много про день отъезда, так как это знакомо каждому, кто ездил куда-нибудь дальше своего Пригожего Городка. Не будем говорить о том, с каким умилением смотрели девушки и ребята на московские улицы, площади, на приветливых, сердечных москвичек и москвичей, направляясь к Белорусскому вокзалу. Скажем только одно, что, заняв места в вагоне, они не пытались петь, не шутили, а вскоре улеглись спать. Да и время, правда, было позднее.
Ночь прошла так, словно ее волной смыло. Ребята проснулись перед самым Борисовом. А там, через полтора часа, Минск.
В Минске не задерживались. Сразу на автобус – и домой. Как-то странно даже: в субботу вечером были еще в Москве, ходили по московским улицам, а в воскресенье к обеду заявились в Ботяновичи!
Погода была хорошая, теплая. Наших путешественников радушно встретили товарищи:
– Привет! Приехали! Давно ждем!..
Все рвались домой, чтоб родители, особенно матери, убедились, что их дети живы, здоровы, а главное – очень довольны таким чудесным путешествием.
Нина Ивановна встретилась с Сымоном Васильевичем и подробно доложила ему обо всем. По секрету сказала и о боксе.
Сымон Васильевич только головой покачал. Но и он не мог сдержать улыбки:
– Ну и ну! Никак не ожидал от Марыльки такой удали.
Тут же условились, что через два дня группа юных натуралистов отправится в новое путешествие, на Полесье, но руководителем у них будет Иван Степанович, так как Нине Ивановне надо провести неотложные работы на огороде.
Решили созвать сегодня же собрание юных натуралистов, чтоб рассказать им про поездку в Москву и чтоб сами учащиеся выбрали девочек и ребят, которые поедут за водяными орехами.
По радио объявили о начале собрания, сказали, что, если кто из взрослых заинтересуется этими вопросами, милости просим!
Народу собралось не меньше, чем было на весеннем собрании. Говорили по очереди все участники путешествия, дополняя один другого.
Было много вопросов, особенно о кедре. Нина Ивановна показала фотоснимки, сделанные ею в лесопитомнике, а Ганночка – ветку, взятую с искалеченного Бовою Поллитровичем дерева.
Что было особенно интересно: и о розах подробно расспрашивали.
– Две тысячи сортов! Этого нам не поднять. Но сортов пять не помешало бы привезти.
Все очень обрадовались, когда Зося вышла на сцену с большим свертком в руках и сказала:
– Двенадцать сортов нам дали в подарок в Главном ботаническом саду. Вот они. Сегодня обязательно посадим.
И на вопросы отвечали все участники путешествия. Пояснения давала Нина Ивановна.
Один вопрос всех очень смутил:
– А с кем вы там подрались?
Все притихли. Первая мысль была: «Как они узнали?» Но Нина Ивановна ответила вопросом на вопрос:
– Почему это обязательно «подрались»? Что вы хотите этим сказать?
– Ничего не хочу сказать, а просто спрашиваю.
– А я тоже спрашиваю: обязательно надо подраться?
– Да не обязательно.
– А если не обязательно, так не обязательно и спрашивать. Разве за этим мы ездили в такую дальнюю дорогу?
Наши герои молча переглянулись, но на том все и кончилось.
Короче говоря, один-единственный вопрос остался без ответа.
За водяными орехами на Полесье решили послать двадцать человек. Не для того, чтоб набрать орехов больше: хватило бы и двух-трех человек, – но надо дать возможность школьникам, которые далеко никуда не ездили, совершить такое путешествие, больше увидеть и узнать.
Все равно автомашина пойдет специально. И расходы невелики.
Кто-то из учеников предложил, чтоб обязательно включили трех или четырех юннатов из московской группы.
– Они были в дальней дороге, помогут нам своим советом.
В первую очередь попросили включить Зосю, чтоб она вела дневник похода. А Зося попросила взять Галю Сидоренкову:
– Галя хорошо рисует. Чего я не доскажу словом, так Галя дополнит рисунком.
Из мальчиков, ездивших в Москву, включили Адама и Гиляра.
Про Гиляра сказал кто-то из взрослых:
– Пускай Гиляр едет, но с цимбалами. Может, заскучают, так он развеселит. Вы знаете, как наши деды ездили в далекие дороги с обозами? Обязательно брали с собой старого деда-дударя. Едут через лес, через бор глухой, а он сидит на среднем возу да заводит помаленечку:
То не дудка моя, ух, я!
Веселушка моя, ух, я!
Веселила ж меня, ух, я!
На чужой стороне, ух, я!
Дед Тумаш, больше для смеха понятно, подкинул свои три гроша:
– «С музыки млынара[4]4
Млынáр – мельник.
[Закрыть] не яїди гаспадара[5]5
Гаспадар (белорус.) – хозяин.
[Закрыть]».
Тем временем Галя в своей тетради набросала эскиз первого рисунка будущей экспедиции: идет колхозный грузовик, в кузове, на скамейках, сидят школьники, а на шоферской кабине Гиляр, свесив ноги, играет на цимбалах и поет:
Едет, едет наш народ, ух, я!
Да в ореховый поход, ух, я!
Кто видел, вволю посмеялся над этим рисунком.
На столе была сделана небольшая, но интересная выставка: книги, семена, приборы, привезенные из Москвы. Рассматривая выставку, спрашивали особенно про семена новых сортов томатов, выведенных М. З. Лунёвой в экспериментальном отделе Главного ботанического сада и полученных от нее в подарок. Расспрашивали и про козлятник, ту самую траву, которую по имени ученого в газете предложили назвать «симоновкой».
Вообще собрание предполагали провести за один час, а затянулось оно на три часа. Да еще на улице стояли возле каждого участника путешествия группки любопытных, дополнительно спрашивали:
– А как оно растет? Урожайное ли?
Спрашивали те, кто досконально знают, «на чем хлеб растет». А тут разговор шел про такие растения, о которых до сих пор и не слышали даже. Значит, надо выяснить все как следует.
Розы, полученные в подарок от известных ученых, посадили после собрания.
Последние слова были такие: «Не теряли времени. Стоящая поездка».
